Следы во времени

1

Вода, прогретая солнцем, переливалась, перекатывалась волнами и определяла свои возможности.

Ее возможности были ограничены, но вода не желала мириться с таким положением вещей. Ей хотелось быть везде, стать частью всего.

Прогретый воздух наполнился испарениями, и сильный ветер понес воды океана к берегу.

Вода хотела стать частью всех, кто мог бы, появившись на Земле, передвигаться, мыслить, творить.

Океан, переполненный нежностью, сконцентрировал все самые благородные качества своего характера и, усмирив свою стихию, замер, представив в мыслях воплощение своей мечты.

Это было слишком прекрасно, чтобы стать правдой, и все же океан решил действовать.

А ветер, оказавшись не просто свидетелем, но и некоей составляющей смелого плана, возникшего в воображении океана, проникнув в будущее, закружился на одном месте, пронзительно свистнув.

Получив от океана мощь и силу, почувствовав себя властным и великим, ветер решил сам управлять великими водами.

Поток ветра поднялся выше облаков, постепенно превращаясь в смерч, – плотный, черный стержень в форме всепоглощающей воронки.

Смерч с хохотом помчался к суше.

На суше смерч стал кружиться, но вместо того, чтобы соединиться с чем-нибудь, он только сокрушал и разрушал.

Он не был способен творить и созидать. Он не был способен любить и жертвовать.

Поздно ночью смерч вернулся к океану и, собрав все свои силы, принялся злобно гнать волну к берегу. Вода, соединившись с песком или глиной, сможет дать жизнь неживому.

Смерч не боялся. Он знал, что ничто не может вывести океан из состояния равновесия.

– Ты ведь само совершенство! – подзадоривал смерч, – попробуй, уничтожь меня, и все узнают, что не такой уж ты и ласковый!

Воды океана бурлили, увлекаемые смерчем.

– Ну, добрый океан, – выл смерч, – чего ты ждешь? Усмири меня, попробуй! Ты хотел быть повсюду? Я помогу тебе! Унесу тебя в такие дали, которые тебе и не снились! Со мной ты сможешь все!

Океан молчал. В самой его глубине стонало от тоски и боли огромное сердце.

Океан мог уничтожить смерч, утопив его в водах, но он не имел права принять обратно в себя этот возмутившийся дух.

Смерч не должен быть частью океана.

Над землей поднялось солнце.

Солнце, послушное законам, установленным для него, согрело землю своими лучами и, увидев волнующийся океан, остановилось над ним.

– Не нарушай закон! Двигайся дальше, делай, что тебе положено! – хохотал смерч.

Солнце, впервые забыв обо всех правилах, остановилось. Жаркие лучи иссушили крутящуюся воронку.

Смерч потерял свой вес и силу. Он перестал смеяться и замер над поверхностью океана.

В смерче больше не было даже небольшой частицы океана.

Океан молчал, и поверхность его была гладкой.

Смерч скользнул к берегу Он вертелся в скалах, набирая вихревые потоки, и наконец ринулся над землей, собирая по пути пыль, сухие листья и солому Смерч не мог вернуться в океан, но он мог противостоять ему, он мог вмешаться и даже разрушить его планы.

Океан долгое время оставался неподвижным. Он боялся.

Океан, безбрежный, мощный и неуправляемый, – боялся.

Боялся за тех, кому решился дать жизнь.

Прошло много времени, и наконец снова поднялись волны и помчались к берегу, пропитывая иссохшие камни и песок.

У океана был готов план.

План спасения всего живого.

2

Волны омывали песок. Они накатывались на него и приглаживали. На песке появились очертания, некий образ.

За действиями воды подглядывал смерч. Он притаился до времени, а когда увидел, что песчаная фигура вот-вот оживет, ринулся на берег, подняв столб пыли.

Волны, встав стеной, преградили путь буйствующему ветру, и за этой стеной воды произошло таинство, которое не дано никому ни понять, ни разгадать. К таинству этому невозможно ни приблизиться, ни прикоснуться…

Океан любовался своим созданием, своим творением. А создание вдыхало полной грудью влажный воздух.

– Плохо одному, – вздохнул океан, и на следующий день на берегу стояли ОН и ОНА, две половинки одного целого: того самого, задуманного, выстраданного и так нежно любимого им – ЧЕЛОВЕКА. Впервые океан смеялся. Смеялся чистым детским смехом, играя с отражением тех, которые несли в себе его часть, его самую лучшую часть.

Смерч не дремал. Он метался по земле и однажды, свившись клубком в ветвях огромного дерева, притаился.

ОНА, проходя мимо дерева, услышала шипение.

ОНА не знала, что такое страх, – не было причин чего-нибудь бояться, – и подошла поближе.

Свившийся клубком, смерч выглянул из ветвей и растянулся в приветливой улыбке, расположив ЕЕ к себе.

Внутри НЕЕ что-то тихо всплеснулось, разлилось нежностью и попросило не останавливаться. ОНА приготовилась шагнуть, чтобы уйти, а смерч прошептал:

– Честно ли и справедливо ли не разрешать выслушать еще чье-нибудь мнение, кроме как мнение океана? Может, океан не хочет, чтобы ты знала всю правду? Может, есть что-то важное, что он пытается скрыть? Может, он просто боится дать свободу и держит вас при себе? А ведь вы сами можете творить и распространяться, если перестанете держаться за этот властный океан, который любит только себя. Он использует вас. Стань свободной, как я. Я оторвался от власти океана и увидел всю землю. Земля огромная, она гораздо больше этого берега, к которому ты прилипла.

ОНА с любопытством вслушивалась в слова и не заметила, как смерч, подойдя совсем близко, обвил ЕЕ.

Смерч держал ЕЕ в своих объятиях и продолжал что-то шептать о романтике, красоте, знаниях и гениальности.

Эта перспектива заманивала, и ОНА перестала слышать ласковый голос океана. ОНА не хотела его слышать и увидела в своих руках янтарного цвета неизвестный ЕЙ доныне ароматный плод.

Плод был наполнен желчью. Это единственное, что смог произвести смерч, перемолов тонны и тонны мусора, собранного со всей поверхности земли.

Как только ЕЕ жемчужные зубки прокусили мягкую кожицу янтарного плода, смерч исчез, с трудом сдерживая хохот, который мог выдать его и нарушить план.

Смерч был искусным обманщиком.

Она поспешила к НЕМУ.

– Дорогой, попробуй. Это чудесно!

– Дорогая, нужно спросить у океана. Нельзя ничего делать без него.

– Вот, он нас и держит рядом с собой недозволенным. Да разве это любовь? Любовь – это когда тебе дают свободу и независимость.

ОН не верил ЕЙ, но ОНА так трогательно бормотала и так жарко смотрела на НЕГО, что просто невозможно было отказать. ОН любил ЕЕ. До безумия…

Желчь разлилась по всему телу, и он, глядя на нее, сказал:

– Да ты голая!

– А ты что, нет?

Он сорвал лист с дерева и прикрылся. Она последовала его примеру.

Волны набежали на берег. Океан был встревожен долгим отсутствием людей.

Он поднялся ветром и рванул в гущу ветвей огромных деревьев, за которыми прятались он и она.

Поняв все, океан отпрянул назад, за пределы берега.

Они, люди, не могли больше быть его частью.

Разрываясь от любви, негодования и боли, океан метался, обрушивая огромные волны на скалы. Он бился о них, пытаясь уйти от реальности, и впервые потерял равновесие.

Наконец, собравшись, он размеренно проговорил:

– Зачем ты послушался ее? Отныне только трудности смогут дисциплинировать тебя и сохранить как человека. Зачем ты дала ему этот плод? Отныне только крики родовых мук смогут дойти до меня, чтобы пробудить во мне желание помиловать рожденных тобой.

Океан, собрав всю влагу с просторного, так любовно обустроенного берега, отошел и оставил людей одних в суровой действительности бытия.

3

Двадцать первый век.

– Ты когда-нибудь выключишь телевизор? Уроки еще не сделал!

– Мам, иди на работу, я сам разберусь, чем мне заняться.

Хлопнула дверь, завыл встревоженный нажатием кнопки лифт.

Чипсы, разбросанные по полу, пыль на мебели и несложенный диван с грязной постелью не мешали наслаждаться зрелищем.

По телеку показывали потрясное шоу, рейтинг которого не снижался вот уже третий год.

Из сотового телефона, лежащего на столе, послышалось: «Ну, типа, это я звоню… Ну, типа, это я звоню… Ну, типа, это…»

– Чё надо?

– На первый урок не успеваем, – доложил телефон.

– Сам знаю, я чё лох? По стрелкам не вижу?

– На второй идем? Контрошка скоро.

– А мне плевать. Чего учиться? Деньги делать надо уметь.

– Кстати, о деньгах, я тут разжился, может, в клубак смотаемся? Девчонок «снимем».

– Заметано!

Снова зазвонил только что отключенный сотовый.

– Сын, ты в школе?

– Бать, ты школу закончил, а денег имеешь меньше, чем я.

– Мама переживает.

– А ты только при мамкином хвосте держишься! Мужик, называется.

Разговор оборвал отец. Парень кинул трубку на журнальный столик, закинул на стол ноги и захохотал над приколом, показанным по телеку. Там какой-то тип замарал штаны. Смотреть на это было весело. Почему?

Неясно. Ничего смешного, на самом деле, не было в том, что взрослый мужчина, на которого должна равняться молодежь, нелепо пытается избавиться от зловонья.

Взрослая женщина, чья-то мать, ругалась матом на весь экран, пытаясь выяснить отношения с любовником. Над ее мужем-недотепой все смеялись, хотя что смешного в том, что женщина предает свой дом и свой мир?

Юмор, потоками льющийся с экрана телевизора, разрушал все устойчивые основы, понятия о добре и зле, порядочности и распутстве.

То, что зрители видели на экране, становилось нормой, и по-другому уже мало кто мыслил, а тем более жил.

Иссушенные души людей жаждали, но, чтобы наполняться живительной влагой, нужно было отречься себя, отказаться от низких увлечений и привычек, очиститься, смириться, – только никто не желал идти этим путем. Ведь так просто погасить в себе духовную жажду весельем, развлечениями, сжигая в буйстве плоти остатки совести.

Много тысяч лет шла борьба. Борьба между кротким океаном и смерчем-насильником.

Океан не мог поглотить смерч, но время от времени океан позволял смерчу буйствовать в определенных границах, чтобы смерч выявлял себя, свою суть в поступках, и тогда сами люди осуждали смерч и не оставляли ему места в жизни, уничтожая его вихрь за вихрем.

За многие века борьбы практически все внешние стороны смерча были обнаружены и проявления их заблокированы. Осталась самая сердцевина, самая основа этого существа.

И самая суровая битва предстояла именно в этот, двадцать первый век.

Как сохраниться смерчу? Усыпить людей. Отвлечь их от борьбы и стереть все грани между добром и злом, между правдой и ложью, сказав при этом: «А какая разница? Жизнь дана однажды. Наслаждайся!»