Любовь рикошетом, или Правило бумеранга

4 глава

Как можно тише открыла скрипучую калитку и проскользнула внутрь старого сада.

Этот участок достался нам по наследству, от бабушки, которая очень любила проводить здесь лето. После ее смерти, ранее плодоносящий и ухоженный сад, быстро пришел в запустение. За растениями, кустарниками и деревьями, насаженными здесь бабулей, необходимо было ухаживать. Мы же просто забросили ненужную дачу. До тех пор, пока нам с мамой не понадобилось бабушкино наследство. Вот тогда мы и вспомнили о стареньком, заброшенном летнем домике за городом…

Сладкий аромат спелой вишни, растущей прямо у калитки, щекотал ноздри. Я поставила туфли на землю и сорвала пару темных ягод, сразу забросив их в рот. Сок брызнул на язык, приятно дразня вкусовые рецепторы. Просто восхитительный вкус!

«Надо бы собрать!» – мелькнуло в голове, – «Пропадет, будет жаль…»

Нагнулась и подобрала туфли. Тихо ступая по старым доскам веранды, несильно потянула на себя дверь и она легко поддалась. Я же разочарованно покачала головой, закатив глаза. В который раз, несмотря на мои неоднократные предупреждения, мама забывает закрыться на ночь…

Неслышно прошмыгнула внутрь и придирчиво огляделась по сторонам, акцентируя внимание на деталях. Все на своих местах.

Потянулась к верхней дверце старенького шкафа и, открыв ее, быстро достала оттуда сверток домашней одежды, приготовленный мной заранее. Бережно поставила на полку туфли и сдернула через голову откровенно неудобное красное платье, в котором была сегодня и которое свернула и положила туда же. Слыша, как в глубине дома зашевелилась мама, быстро натянула на себя застиранную, еще папину рубашку. Туда же, на верхнюю полку, отправилась и сумка-клатч. В ней все еще находилось оружие, но я знала, что шарить по шкафам некому, поэтому не сомневалась, что пистолет останется незамеченным.

На носочках прокралась в комнату и задержалась у маминой кровати, следя за ее ровным дыханием. Потянулась к шерстяному одеялу и натянула его повыше, бережно ее укрывая. Она сонно заворочалась, а я так же тихо ушла, боясь разбудить.

Прихватив с собой небольшое полотенце, перекинула его через плечо и вышла на улицу. Сделала пару шагов в сторону уличного умывальника, который висел на покосившийся стене старенькой сарайки, но передумала и вернулась. Неспешно села на деревянные ступени ветхой веранды, устало вздохнула и подняла глаза к ночному небу…

Оказывается, в Подмосковье еще сохранились места, где можно увидеть огромное количество ярких звезд. Смотрю на них, и кажется, что они тут, совсем рядом со мной. Протягиваю руку вверх и вот оно: небо на моей на ладони. Манящие, сверкающие, далекие и близкие, молчаливо хранящие наши воспоминания. Вот и мои были спрятаны там, где-то между недосягаемыми звездами…

***

Наша семья была полной. С самого рождения я была обласкана любовью обоих родителей. Начиная уже с трех лет папа отдал меня в подготовительную группу спортивной секции по биатлону. Конечно, такую малышку, как я в этом возрасте только поставили на лыжи. Нам преподавали лишь технику катания и тренировали нашу выносливость. А вот с семи лет началось самое интересное – тир. Занятие самим биатлоном последовали гораздо позже, с двенадцати лет. А уже к пятнадцати годам я стала кандидатом в мастера спорта. В семнадцать – сдала на мастера спорта и вошла в состав юниорской сборной России по биатлону. Мне пророчили звездное будущее олимпийской чемпионки.

Именно тогда, вся моя размеренная жизнь разлетелась, словно карточный домик…

Даже сейчас, спустя годы, мне мучительно больно вспоминать об этом. В мои семнадцать, ушел из жизни папа. Не от неизлечимой болезни или трагической случайности, а осознано, покончив с собой, по злой иронии жизни, выстрелив себе в висок. После его похорон я долго не могла прийти в себя, забросив ежедневные тренировки. Просто не могла держать ружье. От пережитого стресса руки ходили ходуном. Время не щадит никого и на будущей карьере начинающей чемпионки был поставлен жирный крест.

А когда успокоилась, то трагедия случилась уже с мамой. Не в силах справится с горем, она предприняла первую попытку суицида и была отправлена, хоть и временно, на принудительное лечение в государственную психиатрическую клинику…

Так, с семнадцати лет, я осталась с бабушкой. Единственное, навсегда запомнила из разговоров душевно-неуравновешенной матери, странное прозвище «Ветер». Она, вновь и вновь, произносила его тихо шевеля помертвевшими от душевной боли губами. В произошедшем с отцом она винила только его…

Доведение до самоубийства. Уже гораздо позже, немного повзрослев, я узнала, что есть такая статья в уголовном кодексе. Но кто решиться стать обвинителем?! Ведь никаких доказательств нет.

Вот именно тогда я заболела ненавистью к нему. Первые признаки одержимости проявлялись по ночам. Я не могла спать, думая только о нем, представляя, как я пускаю пулю ему в лоб, единственным выстрелом уравновешивая весы справедливости. Я мечтала о том дне, когда у меня появится шанс отомстить ему за папу, маму, за мою сломанную, расчлененную его твердой рукой, судьбу…

***

Поежившись от холода нахлынувших воспоминаний, встала, и похромала в сторону умывальника. Ступни ног нудно ныли от непривычной им нагрузки. Пришлось побегать сегодня босиком без привычных тренировочных кроссовок. Как только ступила на заросшую травой садовую дорожку, не смогла сдержать благодарного стона. Ближе к рассвету мягкий клевер на ней покрылся утренней прохладной росой и прикосновение натертой до мозолей кожи к мокрым каплям, заставило тело трепетать от физического блаженства. Оказывается, как мало нужно, чтобы получить настоящее удовольствие!

В последнее время я стала ценить каждое мгновение счастья, подаренное мне рваной судьбой. Иногда у меня воровато прокрадывались мысли о том, что нужно оставить идею мести, раздавить свою ненависть и начать жить. Сначала. Не думая о том, что с нами произошло…

Но, как только я подходила к этому, меня словно, с нечеловеческой силой, встряхивало и выворачивало наружу. С пронзительной, простреливающей тело воображаемой болью, заставляя вспомнить причину, надуманной мной же, непримиримой вражды. Я не могла отступить. Не имела на это права. Это мой долг перед показавшим свою слабохарактерность отцом и не умеющей жить без него матери…

***

Прошел месяц. Он не смог найти меня.

Я прекрасно понимала, что это не под силу даже ему, но в дни первой недели после предпринятой попытки убийства, мои нервы были натянуты, словно струны гитары. Казалось, что достаточно их лишь немного подкрутить еще и они просто лопнут от перенапряжения, порвутся с характерным металлическим звоном…

Каждый день, каждую ночь я ждала его.

Я не просто хотела, я мечтала, чтобы он нашел меня и пришел забрать мою жизнь за нанесенное ему намеренное оскорбление. Я знала, что в этом случае, он не оставит мне выбора и я буду стрелять. Если он подтолкнёт меня к действию, то я не промахнусь. Да, после домашней трагедии я не могла выбивать десятки, руки предательски тряслись, стоило мне взять тренировочное ружье. Но прошел год и все вернулось: техника, точность, собранность. Жаль, что время было упущено…

Ждала. Но проходили недели, и, постепенно, бред преследования перестал изводить меня. Так же как и параноидальная идея мести. Она так долго жгла меня изнутри, что я выгорела, истлела до пепла, который не исчез, а просто золой осел, покрыв изгарью мое израненное событиями сердце…

Конец августа радовал отличной теплой погодой. Я с большим удовольствием набрала новую группу семилетних ребятишек и сегодня была запланирована первая встреча с родителями малышей, чтобы обсудить план тренировочного процесса на предстоящий сезон.

Тренером по биатлону работала второй год. Мне очень нравилось ловить эмоции восторга на детских личиках, при первом попадании в цель. Я радовалась за них, вместе с ними. Переполнялась чувством гордости за каждого, взахлеб рассказывая родителям об их впечатляющих успехах.

Вот и сегодня, спрятавшись в тенёк от палящего августовского солнца, я следила за мамами и папами, которые подводили ко мне своих деток, образуя небольшой круг для удобства общения. Я смотрела на маленьких мальчиков и девочек, впервые, оценивая их возможности ориентируясь только на первое впечатление. Кто-то внимательно прислушивался, кто-то раздраженно топал ножкой, кто-то мечтательно смотрел на шелестящие от легкого порыва ветра листики дерева, под которым мы стояли…

– Все собрались? – спросила я.

– Нет, еще Рябининых нет, – ответила мама девочки с ярко-рыжими волосами.

Все они отлично знали друг друга. Детки не первый год занимаются изучением техники. Это я – новый для них тренер. Так как именно с семи лет добавляются занятия в тире.

– А вот и они! – активистка кивнула в сторону подошедшего мужчины, который подвел мальчика и встал позади него, по-отечески положив ладони ему на хрупкие плечики.

Я перевела заинтересованный взгляд на новоприбывших и обомлела…

Передо мной стоял Игорь. Тот самый.

Сердце сделало умопомрачительный кульбит и замерло, казалось, где-то под самым горлом, а потом, головокружительно ухнуло вниз. Я с большим трудом сглотнула комок отчаянной тревоги. Испугалась, но не отвела глаза.

– Извините нас за опоздание.

Во взгляде подошедшего мужчины не было ни малейшей толики узнавания, поэтому я попыталась успокоиться и начала собрание:

– Меня зовут Анна Александровна. На весь предстоящий год я буду вашим инструктором по стрельбе.

«Он не сможет узнать меня. Сейчас я совсем другая.»

Без грамма косметики, волосы собраны в строгий пучок на затылке. В мешковатом спортивном костюме, который полностью скрывает изгибы моей фигуры, делая меня похожей на угловатого подростка. Той красивой, фигуристой девушки, что была в клубе нет. Сейчас есть только я. Я – совсем другая…

То и дело, бросала взволнованные косые взгляды, сквозь скрывающий веер ресниц, в сторону уже знакомого мне мужчины, но по отсутствию даже незначительной реакции на меня, лишний раз убеждалась, что я зря накручиваю себя.

Собрание закончилось и некоторые дотошные родители подошли ко мне, чтобы я, еще раз, индивидуально, рассказала им о специфике моих тренировок. Игорь, молча развернулся и ушел с большей группой, оставив меня изъясняться с теми, кто хотел узнать о моих методах работы побольше.

Закончив запланированное собрание я наблюдала за тем, как некоторые из ребятишек, махая мне рукой, покидают территорию спортивного комплекса. Следя за детскими улыбками, стало гораздо спокойнее. Сердце, постепенно, перестало выламывать мне ребра и ощутимо замедлило свое биение, с каждым новым ударом возвращаясь к норме.

«Не узнал» – в сотый раз, повторяла себе. С каждым новым – «Не узнал» – становилось легче. – «Не узнал…»

«Узнал…» – едва слышно шептало подсознание.