Слепцы

Глава десятая

— Докладывайте.

Кальпурния первой соскочила с остановившегося скользовика, уже надев щит и держа дубинку наготове. За ней последовал Бруинанн, возглавлявший группу Арбитрес с оружием наперевес. Перед Широй расстилалось сумрачное нутро ангара, в котором метались лучи светильников, закрепленных на шлемах и щитах отделения Оракси.

— Трижды вступали в бой, — прозвучал в воксе ответ ведущего арбитра. — Лазерный огонь и, возможно, какие-то пулевики с глушителями. Сейчас противник затих. Думаю, мы вытеснили их с позиции, которую они пытались удержать. Распоряжения?

Шира жестом предложила ответить эдилу-майоре.

— Двигайтесь на три часа, — приказал Джоэг. — Мы входим следом. Шаблон наступления «чешуя-два», вы ведете.

— Вас понял, — отозвался Оракси.

Арбитры трусцой побежали вперед, и Кальпурния пристроилась к Бруинанну.

— Реде? — воксировала она. — Реде, ответьте. Освещение тут вспыхивает и гаснет, кто его контролирует?

— Мы пытаемся отследить контрприказы через кодовые каналы, — сообщила детектив, — но пока ещё не вычислили источник. Кто-то действует против нас, и им лучше нашего удается общение с машинами. Их коды перекрывают наши. Мы можем зажечь лампы, но не защитить их от выключения.

Как по команде, прожектора над головами Арбитрес лязгнули, и неровно разбросанные по ангару колонны света потухли. Шира, Джоэг и бойцы их отделения включили собственные фонари и, построившись в одну шеренгу с группой Оракси, развернули строй во тьме.

Где-то справа от Кальпурнии громыхнул дробовик. Резко повернув голову, она задышала тише и оставила вокс-канал открытым для доклада. Раздался повторный выстрел.

— Заметил… — прозвучал чей-то голос. — Нет, вон там, черт! Быстрая цель, сложно увидеть. Возможно, какая-то маскировка. Не думаю, что попал, но…

Треск лазразряда и короткий вскрик, за которым последовали два ответных выстрела из дробовика.

— Вперед, цель перемещается! Забирает вправо, вправо от шеренги, следить за движением!

Противник приближался к Шире. Сжав дубинку, она изготовилась к атаке.

Они почти дошли до выхода из ангара, когда Иланте наконец рассмотрела широкие квадратные ворота впереди и начала сопротивляться по-настоящему. Когда убийцы из теней вновь схватили Торму, она сдерживала себя, уверенная, что рядом вот-вот окажутся Арбитрес, пришедшие спасти её, и готовилась действовать в этот момент.

Но теперь, дергаясь в хватке похитителя и чувствуя, как травмированная нога пульсирует болью в такт её хриплому дыханию, Иланте поняла, что они сейчас окажутся на Большой причальной магистрали, галерее, которая окаймляла Куртину и соединяла три стыковочных комплекса. Успокоительницу выводили из ангара, и арбитры оставались вдалеке. Горькое отчаяние вторглось в мысли женщины, когда нападавшие подошли к выходу без единого выстрела, крика или луча света вдогонку.

И тут зажглись лампы. Торма впервые увидела, кто держит её, и забилась, охваченная острым, немым ужасом. Во тьме тела захватчиков отливали мягкой чернотой теней; когда начал загораться свет, их фигуры зарябили серым оттенком полумрака, а затем…

Они обогнули станину подъемника, и черно-желтая окраска механизма быстро промелькнула по силуэтам похитителей. Миновав контрольную платформу, они протащили Иланте над пучком силовых кабелей, тянущихся к потолку вдоль опорной балки — и ярко-красная изоляция проводов несколько мгновений отражалась на ногах и голенях захватчиков. Затем, уже вблизи от магистрали и её широких несущих арок, что уходили вдаль, на телах «невидимок» проявился желтоватый отблеск света, льющегося снаружи.

Торма вспомнила корабельные легенды о ксеносах, которые скрывались за калейдоскопами отраженных цветов и мгновенно исчезали, возвращаясь на странные миры, служившие им домом, но отрывки этих историй ненадолго задержались у неё в голове. Они забылись, стоило женщине взглянуть на лицевые пластины похитителей и увидеть, как исчезает вокруг них хамелеоновая раскраска. Успокоительница видела похожие маски в свои прежние дни в системе Гидрафура, и сомневалась, что какой-нибудь чужак наденет такую.

Она сделала вид, что споткнулась, заставив переливчатую фигуру потянуть её за рукав мантии. Тут же Торма резко выпрямилась и попыталась вывернуть руку противника, чтобы схватить её, но действовала слишком неловко, и похититель легко отбил атаку. Мужчина просто дернул Иланте на себя, не дав ей встать ровно. Они столкнулись лбами, но голову захватчика защищал тусклый керамит лицевой пластины. Никакого противоборства не вышло.

Нападавший протащил её с полдюжины шагов, после чего головокружение вновь схлынуло, и успокоительница смогла идти самостоятельно. Другой похититель, гибкий и стройный в бедрах, облаченный в те же переменчивые цвета, схватил Торму за волосы и помог тянуть её к выходу.

Когда они прошли под аркой, Иланте запаниковала снова. Что бы захватчики ни делали с жертвой во время боя, там, куда её вели, — в какое-нибудь подвластное им место, — всё наверняка будет хуже. Торма отчаянно замолотила по руке, держащей её за волосы, и попыталась закричать, но вышел только хриплый старушечий стон.

— Трон единственный, — послышалось спереди, — мы точно сможем дотащить её до места?

— Разговорчики!

— Да класть на голосовую дисциплину, кто нас тут услышит? Кроме неё, но тебе же и так в конце концов придется поболтать с чертовой убийцей. Может, нам просто усыпить её до тех пор? Позволь мне врезать по этой седой головке. Мертвый груз легче будет нести, и я знаю, о чем говорю, — оказалось, что стройный похититель — похитительница? — снова тащит на плечах тело соратника.

— Не… убийца… — сумела выдавить Иланте.

— Оно разговаривает! — женщина выпустила волосы Тормы, чтобы поправить труп на плечах.

— Я проявлю великодушие, — произнес её сообщник, — и буду считать, что этот поток красноречия вызван приливом адреналина во время боя. Но лучше тебе умолкнуть сейчас.

— Расслабьтесь, сэр, мне приказали слезть с боевого допинга, и я больше не буду его принимать. Вы плохо обо мне думаете.

— Я буду думать о тебе лучше, если ты включишь полное искажение вокса и перейдешь на бесшумный канал перед тем, как продолжить неуместные речи.

— Неумест…? — затем женщина повиновалась приказу, и теперь её слышал только другой похититель.

— Идем, «не убийца». Шевелись, и я не стану подгонять тебя пинками. Когда мы будем поминать моего товарища по оружию на следующей Панихиде Свечей, твое лицо, женщина, будет стоять у меня перед глазами. Не давай мне новых поводов ненавидеть тебя.

— Я не убийца, — вновь прохрипела Торма.

Пожалуйста, думала она, просто продолжай говорить. Выдай что-нибудь, за что я смогу зацепиться, или просто выдай кому-нибудь наше местоположение. Просто поговори ещё немного.

Иланте вновь споткнулась, на этот раз неумышленно, и простонала, ударившись плечом об угол высокой скалобетонной подпорки. Мужчина выпустил её руку и ухватил за волосы, как до этого делала женщина. Они продвинулись ещё на двадцать шагов, прежде чем успокоительница выдохлась от ходьбы в согнутом положении и опустилась на колени, чтобы отдышаться. Похититель не трогал её секунду-две, но, когда Торма уже хотела набрать воздуху в грудь для крика о помощи, коротко дернул её за волосы раз-другой.

Женщина с трупом снова выдвинулась вперед. «Крепкий орешек», — решила Иланте. Иного выбора нет, придется пробовать с человеком, который тащит её.

— Панихида Свечей, — начала она, самым тихим и дружелюбным голосом, на который была способна с учетом того, что слова вылетали прерывистыми хрипами.

— Это гидрафурская церемония… церемония для пал… уфф, паломников. То есть вы не здешний.

Похититель не ответил, только свирепо дернул её за волосы.

— Если вы не из Башни, то не знаете меня, — не отступала Иланте. — Вам не понять, что я не могу быть убийцей! Комната Отранто была закрыта, когда его убили, и никто не мог войти внутрь! Я как раз шла на встречу с ним, но мы так и не… уфф… так и не встретились.

Торма замолчала, когда они шагнули на лестницу. Поднявшись вверх, нападавшие перевели её через поворотный круг для маленьких дрезин, ездящих по Большой причальной магистрали. Успокоительница сосредоточенно делала шаг за шагом, чтобы не оступиться и вновь не подвернуть травмированную ногу. Над головой у неё что-то зажужжало и раздался щелчок: мужчина снова включил вокс под лицевой пластиной.

— Арбитрес подозревают тебя в убийстве, — хмыкнул безжизненный псевдоголос. — Они следили за тобой. Если они так решили, так решит и…

Похититель осекся и вновь отключил вокс, но уже дал слабину. Иланте заметила её и принялась бить в то же место.

— Я провела несколько часов с арбитром-сеньорис. Эта женщина измучена проблемами, но она знает, что делает, — успокоительница отчасти сомневалась в сказанном. Даже не считая скверного влияния псайк-помех Башни, Кальпурния блуждала между неуверенностью в себе и странной мнительностью, некой боязнью проявить неуважение, в сути которой Торме не удавалось разобраться. — Если она подозревала меня, почему тогда отпустила?

Иланте хотела, чтобы мужчина продолжал говорить. Она яростно выстраивала мысли в ряд, когда его вокс щелкнул вновь.

— Кальпурния ждет, что ты погубишь себя, убьешь ещё кого-нибудь. Астропаты обречены стать жертвами со дня Связывания. Она решила, что ещё один псайкер — приемлемая цена за возможность схватить тебя с кровью на руках.

— Тогда поговори с ней: пусть Кальпурния отведет меня в участок и обвинит, если хочет этого. Так тебе не нужно будет гадать, ты всё услышишь сам. Что ты потеряешь, поговорив с ней?

Торма кричала, отчасти из-за панического отчаяния, отчасти пытаясь схитрить — эхо её голоса разносилось в обоих направлениях по Большой магистрали. Выстрелов за спиной она больше не слышала. Возможно, кто-то следовал за ними? Или где-то впереди на Дороге работали люди? Да где же все? Пусть хоть один человек ответит, взмолилась успокоительница, хоть одна рука поднимется на её защиту, хотя бы одна пара глаз увидит её…

Желание Тормы Иланте воплотилось в жизнь весьма ограниченно. Одна пара глаз действительно наблюдала за её неуклюжим продвижением по Дороге, но их обладатель не поднял ради неё ни руки, ни голоса.

Когда в ангаре развернулась перестрелка с прятками, Дешен всё же решил свалить оттуда, слез с платформы и пробрался к выходу. Поздравив себя со спасением, Антовин понесся к Большой магистрали, так быстро, как только осмеливался: закончив свою возню, эти драчливые придурки могли бы обыскать всё помещение. Пора было подстраховаться. Именно тогда, краем глаза заметив движение впереди, успокоитель вступил на Дорогу и двинулся за незнакомцами, перебегая от одной арки к другой.

Антовин понемногу начинал соображать, что, следуя по широкому освещенному коридору за двумя целями, которые смертельно не желают быть обнаруженными, он находится в опасном положении. Тогда Дешен стал держаться как можно дальше от похитителей, надежно прячась за колоннами каждый раз, когда ему казалось, что размытая фигура сейчас обернется. В один такой момент успокоитель заметил ровную лицевую пластину светло-серого цвета, парящую над размытым телом, и что-то в бесчувственном взгляде бледно-желтых смотровых линз пробрало его холодом до костей.

Надо было разобраться. Арбитрес действительно арестовывали Иланте, или они как-то сговорились? Влияла ли эта женщина на переход власти в Башне? Станет ли она влиять на назначение следующего истинного Мастера, когда арбитр-генерал сочтет свою работу выполненной? Кто с ней, её агенты? Дромон, на котором прибыл так называемый «посланник Астропатики», Лоджен, причалил сюда до Арбитрес, но это не значило, что они не могут быть в сговоре.

Если это — агенты Иланте, значит, они с Реде что-то замыслили.

Правда, Антовин ничего не слышал, и ему не удавалось подобраться достаточно близко. Незнакомцы подходили к первому Узлу, сплетению укрепленных коридоров, использовавшемуся в оборонительных целях. Отсюда они могли двинуться к следующему доку, где находился дромон посланника, или повернуть внутрь станции — в крепость арбитров?

Выглянув из-за арки, Дешен увидел, как нечеткий силуэт похитителя склоняется над Иланте, и они обмениваются фразами. Пригнувшись, Антовин бросился вперед и преодолел раз, два… три перехода вместо одного, так быстро, что сердце попыталось выпрыгнуть из груди и застучало в ушах. Вновь оказавшись в укрытии, он напряг слух и попытался разобрать отрывки разговора.

— Арбитрес… — это был ровный нечеловеческий голос, будто выплывавший из воздуха над головой Иланте, — …убит? …известно всё.

Дешен прищурился.

— … не могла, неужели вы… — успокоительница. Затем что-то вроде «Мастер» или «после». Дальше «псайкер», это Антовин расслышал четко, и потом ещё раз: «…айный псайкер».

В чем она признавалась? Кого обвиняла? Дешен взвесил варианты действий. Он видел похитителей в деле — не новички, врасплох не застать, просто так не одолеть. Затем Антовин подумал об ангаре и тут же вспомнил кое-что, увиденное там: возможно, сгодится как оружие. Ему не придется разбираться с этим самому.

Под значком и униформой успокоителя Дешена скрывался ум бандита и вышибалы. Он не был хитроумным или терпеливым. Что бы ни заваривалось сейчас, Антонин не мог легко выведать положение дел или воздействовать на него. Решение было простым: сделай то, что в твоей природе. Разнеси всё. Да, Ренцу это не понравилось бы, но Ренц был болтливым идиотом, а Кито — губошлепом с мышцами как жеваная бумага.

Дешен собирался разнести всё к чертям, а потом, доверившись своему нутру и чутью, собрать разлетевшиеся кусочки.

Свернув и пригнувшись, Кальпурния быстро пробежала в просвет между пучком лебедочных цепей и корпусом генератора. Первый лазразряд она приняла на щит; прятавшийся ублюдок, который выстрелил в неё, не ждал такого рывка и неловко отскочил за подпорку, в последний момент увернувшись от удара дубинкой.

— Контакт! — выкрикнула Шира, когда луч прожег воздух рядом с её ухом. Арбитр ринулась вперед, не сбиваясь с шага. Почти невидимые убийцы в масках, палящие в неё из теней? Ничего нового. Кальпурния сделала выпад дубинкой, взмахнула ею, бросилась следом за целью — но попала точно под взрыв гранаты.

Это была оглушающая бомба, недостаточно мощная, чтобы сбить её с ног, но при этом невероятно действенная для столь маленького размера. Контуженная Шира потеряла равновесие и опустилась на одно колено, кашляя и толкая перед собой щит; тут же над ней с лязгом вспыхнули лампы, озарившие пустоту.

Мгновением позже Бруинанн с отделением догнали Кальпурнию, и двое Арбитрес установили перед ней щиты. Шира как раз успела подняться и замкнуть примитивный щитовой клин по центру, когда сзади-слева от них вспыхнула короткая перестрелка. Это отделение Оракси вновь двинулось вперед и столкнулось с противником. Тени в ангаре сжимались до отдельных островков и лужиц по мере того, как арбитры начинали брать верх в битве за освещение. Охотящиеся бойцы всё быстрее перемещались между припаркованными транспортерами и погрузчиками, среди ровных рядов высоких колонн, с которых свисали тросы конвейерной системы.

Впереди раздался новый взрыв гранаты и поползло облако дыма, однако искушенные арбитры следили не только за возможными атаками, но и за отвлекающими маневрами. Они быстро заметили мимолетное движение у стены ангара: кто-то, убегая от места взрыва, направлялся к большой группе приводящих устройств. Вслед за прыгнувшим в укрытие неприятелем устремились три «палача», но их прицельные чувства отказали, а траектории изменились на лету. Снаряды угодили в стену ангара, а ускользающее размытое пятно исчезло среди механизмов.

Арбитрес, во главе со щитовым клином Кальпурнии, осторожно двинулись вперед. Разбившись на пары, арбитраторы с дробовиками держали на прицеле боковины устройств, ожидая, что из-за кожуха раздастся выстрел или вылетит граната.

Выстрелы не прозвучали.

Синтезированный визг тревожных сигналов разорвал вокс-систему — сирена с короткими импульсами, обозначавшими корабельную тревогу. Вслед за ней чей-то голос, неузнаваемый за помехами, выкрикнул код для тюремного дромона, пристыкованного высоко над ангаром.

— …вышенная готовность, срочно нужны под… — голос то пропадал, то появлялся вновь из вокс-шумов, словно передатчик был поврежден; затем где-то рядом с говорившим несколько раз подряд прозвучал громкий треск силовой дубинки. — …побег, бунтовщики… все камеры открыты, нас слишком…

Кальпурния похолодела. Вот почему освещение вернулось в ангар: те, кто противостоял арбитрам, решили совратить более подходящую машину. Они отперли двери камер. Толпа, восстание которой Шира подавила в этом самом доке, теперь буйствовала внутри её дромона.

— Прижмите его! — зарычав с досады, произнесла она в вокс. — Оракси, ты со своим отделением прижми его и выгони на свет. Бруинанн и подкрепление, за мной — пора вам тоже вломить этим ублюдкам. Спасем наш корабль!

Кажется, ещё не добравшись до первого Узла, оба похитителя Иланте решили, что их преследуют. Остановившись там, они безмолвно ждали за поворотом коридора с оружием наготове. Через шесть минут женщина ускользнула в обратном направлении, — только хамелеоновый комбинезон замелькал чередой оттенков, — и вернулась ещё четыре минуты спустя. Судя по тому, как захватчики колебались и поворачивали головы друг к другу, они явно что-то обсуждали.

А затем двинулись дальше, уже бегом, и теперь мужчина нес мертвого товарища, а женщина подгоняла Торму, покалывая её ножом в спину. Успокоительница дико озиралась по сторонам, не понимая, куда делся персонал станции. Даже после смены рабочие часто собирались в коридорах Куртины, выпивая, устраивая драки, тайно играя в кости или проводя тут свидания. Почему же сейчас здесь пусто?

Ещё пятнадцать минут болезненного ковыляния Иланте, и они вышли из галереи. Пунктом назначения оказалась не тонкая башенка вроде той, где стоял на якоре дромон Кальпурнии, но целый маленький зиккурат, достаточно обширный, чтобы вместить открытый ангар и рампу, поднимающуюся к борту корабля. У её основания стояли встречающие: седоватый мужчина в бело-зеленом одеянии посланника Астропатики и офицер линейного флота, на изумрудном кителе которого поблескивали лычки и цепочка старшего мичмана.

— Ведите убийцу на корабль, — приказал посланник Лоджен, — и сообщите на Гидрафур, что мы её взяли. Снимаемся с якоря и уходим, как только все вернутся на борт.

Торма Иланте начала понимать, насколько скверно повернулись дела.

Голь Рыбикер уже не мог кричать. У него болела голова и ныли кулаки. Ноги саднили, пока он несся через коридоры, параллельные Большой причальной магистрали. Хотя Голь уже мало что соображал, он точно собирался кого-то убить.

Эти «кто-то» возникли перед ним: мерцающие, переменчивые силуэты, размытые пятна, щекотавшие Рыбикера глубоко внутри головы — но краем глаза он видел их достаточно четко. Голь различил человека в обтягивающем комбинезоне и камзоле стража доков Бескалиона, того, кто на протяжении лет превращал былую жизнь уборщика в пытку.

Рыбикер не задумался над тем, как бескалионский страж мог оказаться в Бастионе Псайкана. Какая разница, вот же он! Один из ехидных ублюдков в камзолах с алой каймой, насмешливо зовущий Голя по имени, так же, как и раньше, когда они издевались над его слабоумием. Мерзавец помахивал над головой кушаком цвета хаки с униформы Белло и держал в руке пистолет, из которого убил мальчика. Рабочий был уверен, что слышит голос паренька:

— Голь, он убил меня. Ты дал мне подержать лампу, и за это он убил меня! Голь, я прощаю тебя, Голь, но ты должен убить его. Голь, мой дух обретет покой, когда ты убьешь их всех!

Если Рыбикер и ощущал внешнее воздействие, сталкивающее его разум с катушек, что ж, возможно, ему было наплевать. Возможно, он даже приветствовал это как избавление. Когда уборщик вломился в причальный зиккурат, его осознанное мышление угасло навсегда. Он смотрел на силуэты перед собой, не видя их по-настоящему — на странных людей, постоянно менявших цвета, осевшую в их хватке седую женщину и двоих мужчин в богатой одежде.

Все они были для Голя просто препятствиями, которые нужно снести. Раскинув мощные руки, он яростно заревел на дружков убийцы. Мысли Рыбикера понеслись по замкнутой алой петле отмщения с голосом мертвого Белло в центре, уборщик ринулся вперед и принялся за дело.

Повесив щит на спину, Шира взбиралась по лязгающим металлическим ступенькам, таким крутым, что она могла бы помогать себе руками, как на вертикальном трапе. Позади неё, в переходе, который Даст и Роос не так давно обороняли от бунтовщиков, раздавались мрачный стук сапог и лязг оружия.

— Кальпурния вызывает дромон. Кальпурния вызывает дромон; арбитры, есть кто живой?

Шира пыталась удержаться от отчаяния в голосе. Они пронеслись по соединительной трубе к воздушному шлюзу, который оказался закрытым, и арбитр-сеньорис пришлось справляться с желанием забарабанить дубинкой по металлу. Ответов на её вызовы не было.

— Бруинанн! — рявкнула она через плечо. — Где ты, черт подери? Если у тебя нет доступа к запорам люка, соедини меня с Реде.

Одновременно с этим Кальпурния сняла щит со спины, а двое других Арбитрес-щитоносцев протолкнулись вперед и примкнули к ней, создав в туннеле заграждение против того, что могло обрушиться на них из корабля. Стены уже покрывались конденсатом от дыхания бойцов. Эдил-майоре бормотал в вокс-обруч команды на передачу в док отменяющих кодов, призванных подчинить дух машины в замках люка. Шира этого сделать не могла: она по-прежнему была обвиняемой, и дромон оставался её тюрьмой.

Раздалось шипение, из люка дохнуло теплым воздухом, а вокс Кальпурнии ожил и затрещал.

— Кто идет?! Отряд у люка, немедленно назовитесь, иначе применим оружие!

Шира узнала вокс-оператора, рядом с которой она стояла во время причаливания. Голос у женщины был встревоженный, но не скованный напряжением боя.

— Это Шира Кальпурния, — резко ответила арбитр, — поднимаюсь на борт с подкреплениями. Доложите о ситуации с побегом.

Наступило молчание, и Шира уже опасалась худшего, когда люк скользнул вверх… но вместо преступной толпы, готовой отомстить ей за поражение, в проходе возник одинокий арбитратор, быстро надевающий шлем. Удивление на лице, впрочем, он скрыть не успел.

— Э-э, добро пожаловать на борт, дамуазель, эдил-майоре, — он моргнул, уставился на стену щитов, заметил дула дробовиков, услышал щелчки взводимых пистолетов и жужжание дубинок. — Что-то случилось?

В дромоне Лоджена было тихо, ангар и Большая магистраль всё ещё пустовали, обезлюдевшие после ложного приказа о запрете доступа. Кого-нибудь, наверное, уже направили в кабинет управляющего доками, чтобы выяснить, кто отдал распоряжение. Оракси не завидовал человеку, который окажется виновным: Бруинанн, может, и позволял себе небрежность, но Реде отличалась жесткостью, а Кальпурния была холодна, как железо в ледяном космосе. По слухам, она даже не выступала в свою защиту, когда её привлекли по делу о бунте Фраксов — хотела показать, что никто не должен считать себя превыше закона. Ведущий арбитр не знал, пугаться ли такого образа мыслей или восхищаться им. Судя по репутации Кальпурнии, она могла бы проявить милосердие, если бы только Сам Император призвал её к Трону и лично отдал приказ, да и то ей бы это не очень понравилось.

— Сэр? Ведущий арбитр? — погруженный в раздумья Оракси вздрогнул, когда нервный мужчина, встретивший их на магистрали, жестом пригласил его пересечь ангар по направлению к рампе. Скрытым движением кисти арбитр скомандовал отделению разделиться и рассредоточиться. Двое сообщили, что заняли позиции у рампы, двое других последовали за ним к дромону. Оставайся начеку, напомнил себе Оракси. Противника в первом ангаре они всё-таки выкурили и избили до потери сознания, но у него, разумеется, остались дружки, ускользнувшие из боя. Работа здесь ещё не за…

Ого. Что ж, может, и закончена.

Оракси был очень хорошим арбитратором и сумел удержаться от ругательства, прыгнувшего на язык, но, яйца Долана, что здесь произошло?! Пробравшись через небольшой филиал скотобойни в шлюзе дромона, ведущий арбитр двинулся дальше по следам крови, с дробовиком наперевес. Сзади его прикрывал один из арбитраторов.

— Это было — ох, я не могу описать — чудовищное зрелище, клянусь Золотым Троном! — послышался голос человека, с криками выбежавшего им навстречу у дока, дерганого парня в испачканной одежде успокоителя. — Он сошел с ума, совсем озверел! Что могло довести этого несчастного, богобоязненного человека до такого состояния?

— Тихо, — приказал Оракси, внимательно глядя вперед. Это был нестандартный дромон; ведущий арбитр никогда не видел кораблей с таким внутренним устройством. Вместо разделенных на три уровня палуб-коридоров здесь имелось единое большое помещение с высоким потолком, на котором висели роскошные портьеры — их можно было опускать, создавая импровизированные комнаты.

Поднявшись по рампе, Оракси ощутил какой-то аромат и услышал играющую где-то музыку. Впереди виднелись стеллажи с книгами и инфоковчегами, а также столик с ежедневником и считывающим устройством, закрепленными там для работы в полете. Да уж, с легкой горечью подумал он, это дромон посланника, а не рабочая лошадка. Ну, зато несложно будет обнаружить, не скрывается ли здесь кто-то.

— Ведущий арбитр? — воксировал арбитратор Лианш.

— Оставайся наготове. Направь сюда Шанисада и оставь Смея на рампе, чтобы вызвал ещё одно отделение и дожидался их. Мы закрываем люк и начинаем прочесывание по шаблону «три-и-один». По моей…

— Ведущий арбитр!

Оракси удержался от резкости, так как голос Лианша звучал по-настоящему взволнованно. Всё так же прижимая дробовик к плечу, он вернулся к телам, покрытым слоем свертывающейся крови.

— В чем дело, арбитратор? Нашел живого?

— Никак нет, сэр. Нашел это!

Лианш показывал на вещицу, которую пропустил Оракси. Ведущий арбитр нагнулся, чтобы рассмотреть её получше, и тут же выпрямился, чтобы не свалиться от изумления. Теперь ему уже осознанно захотелось выругаться, но вместо бранного слова получился лишь слабый, неразборчивый хрип. Два арбитра смотрели на мертвого посланника, на бархатный чехольчик, выпавший у него из рукава, и на инквизиторскую розетту, лежащую на палубе. Какой-то отстраненной частью разума Оракси осознал, что успокоитель всё ещё стоит на рампе, поглядывает на них и ухмыляется.

— Да это же просто ужасно, — произнес Антовин Дешен.