Слесарёнок

IV

— Вот что, Славка, — сказал отец, приглаживая ладонью его вихры. — Пойдём-ка, я тебе дам работу, а мы ещё помозгуем малость.

— А над чем вы мозгуете?

— Над чем? Над станком. Это будет автоматический станок, он будет делать свёрла.

— А я знаю, что такое сверло!

— Конечно, знаешь. У нас же дома целая коробка. Видал?

Славка вспомнил: сверло — это такой стерженёк, как гвоздь, только без шляпки. Он сделан из крепкой стали, на одном конце его витая бороздка, а самый кончик заострён. Папа, бывало, вставит сверло в дрель, включит ток, сверло закружится и скоро насквозь просверлит железную или алюминиевую пластинку.

— Свёрла нужны многим заводам, их не хватает. Вот мы и придумали автомат. Он сам включается, настраивается, выключается, сам следит, хороши ли получаются сверла.

— Вот здорово! А мне что делать? — спросил Славка.

Отец подвёл сына к высокому верстаку, где были прикреплены слесарные тиски, похожие на две железные, крепко сжатые челюсти.

— Ах ты, беда какая, не дорос ты ещё, — погоревал отец. — Но ничего. Вот ящик, станешь на него. Только не свались. Так! — Он легонько подтолкнул сына, и тот из-за боязни упасть схватился за рычаг.

Винт в тисках подался, и челюсти чуть раскрылись.

— Знаешь, как закручивать? — спросил отец. — Как наши дома: сюда — откручивать, а туда — закручивать. Давай зажмём пластинку. Нет, постой, вначале мы её распланируем. Иван, подай разметку! Ну что ты хочешь выпилить?

Славка переминался с ноги на ногу, не зная, что он хотел бы сделать.

— Звезду! — вдруг выпалил он, вспомнив, что сегодня потерял звёздочку от своей фуражки. — Можно звезду?

— Можно, — подбодрил отец. — Отчего нельзя. Вот видишь, мы вначале нарисуем её на пластине. Сюда лучик, сюда, сюда, сюда и сюда. Теперь возьми эту пилу, спиливай до чёрточек. Вот так держи! Начали!

Отец положил свою ладонь на Славкину руку, и пила заскрипела по металлу. Шла она легко, Славка видел, как сыпались мелкие железные опилки.

— А теперь давай сам. Ты же умеешь. Только старайся. Сделаешь, покажем маме. Робота у тебя серьёзная, так что принимать сё мама будет как от настоящего слесаря.

Сверху падал яркий свет лампы, и мальчик ясно видел метки, нанесённые отцом на металле. Если от этой чёрточки пропилить до этой и по другую сторону, то получится лучик, о потом ещё четыре — вот и звёздочка.

Только пила, большая и тяжёлая, всё время выскакивает из рук, со звоном падает на пол. Славке то и дело приходится слезать с ящика. Он побаивался, как бы не увидел отец, а то посмеется над ним и отберет пилу.

Славка старался, но пила не желала его слушаться, прыгала.

«Ну почему, когда с папой пилили, было так легко, а теперь так трудно?» — с горечью думал он.

Когда пила дошла до метки посредине железной пластинки, со лба Славки лился пот, под носом темнели усы, а большой палец на правой руке саднило, из него текла кровь. Ну и ладно, пусть. Только бы папа не отобрал пилу. Отберёт и скажет: «Не умеешь ты ещё работать…»

Он не заметил, как к нему подошёл отец:

— Ну что, тяжеловата пила? Возьми вот эту. Может, ею удобнее работать? Ну, попробуй.

Славка стал пилить вторую сторону лучика.

Дело теперь пошло легко, будто железо, которое он пилил, сделалось мягким.

Стоп! Славка ток увлекся, что не заметил, как залез за метку, и от досады чуть не заплакал.

А как же дальше? Метки других лучиков оказались в железных челюстях тисков. Славка почесал макушку — волосы были мокрые-мокрые. Да, надо, чтобы челюсти разжались, тогда можно будет повернуть пластинку другим краем и снова начать пилить. Он так и сделал.

Винт поначалу не поддавался — просто Славка от волнения крутил его в другую сторону. Ничего, теперь он запомнит раз и навсегда, куда закручивать и куда раскручивать.

Вот два лучика звезды уже обозначились…

Славка так увлёкся работой и дело шло так хорошо, что не слышал, как подошёл отец, похлопал его по спине, к которой прилипла насквозь пропотевшая рубашка, осмотрел работу, сказал:

— Так держать! Ну, мы скоро. Отдохни и выпей молока.

И тут только Славка вспомнил о ежонке и побежал в угол, где темнел колючий комочек. Ежонок спал!

Славка выпиливал последний лучик своей звездочки, когда услышал непривычный восторженный голос отца:

— Всё, ребята! Станок родился!..

Иван Летов и Эдгар Фофанов были довольны. Первый из них приглаживал всё ещё топорщившийся хохолок на макушке, второй — сосал трубку, и в ней клокотало, как в паровом котле.

— Славка, разбойник ты этакий! Ты не знаешь, что мы закончили станок! Теперь будем делать его из стали! — воскликнул отец, подходя к сыну.

Подошли Иван и Эдгар. Все глядели на дело рук Славки — звёздочку с неровными краями лучиков.

— Да-а! — протянул Эдгар. — Я ещё не знаю, что важнее: наш станок или эта звезда? Егор Иванович, да ведь Человек родился в твоём доме. Рабочий человек. Слесарь, понимаешь?

— Слесарёнок пока что, — поправил отец, — но я доволен.

Славка держал впервые в жизни вещь, сделанную своими руками не в игре, а в настоящей работе, и плакал — лучики у звёздочки получились неровные.

— Ну что ты, что мой рабочий человек! — успокоил его отец. И к Ивану: — Покажи, как исправить.

Иван Летов взял в руки напильник и осторожно провал туда и обратно по грани лучика.

— Вот так, понял? Теперь лучше стала?

— Я сам, я сам! — закричал Славка, увидав, как стали выравниваться лучики звезды.

Он взял из рук дяди Ивана напильник. Слезы на его глазах тотчас высохли, и он сам подправил звёздочку.

— А теперь мы просверлим дырочки, чтобы ты смог прикрепить звёздочку, — сказал отец.

Он наметил, где сверлить дырки, закрепил звёздочку и нажал кнопку.

Загудел сверлильный станок. Не успел Славка оглянуться, как сверло два раза вжикнуло, и дырки были готовы.

С работы они шли вдвоем, старший и младший Канунниковы.

Славка бежал впереди, неся в соломенной кепке ежонка.

— А ты звёздочку не потерял?

— Что ты, пап, вот она! — Славка разжал ладонь: звездочка сверкала всеми пятью лучиками.

— Покажем маме, чтобы поставила знак качества, — сказал отец.

— От неё дождёшься, — буркнул недовольно сын. — Она какая строгая, все на заводе её боятся.

— Это уж верно, — подтвердил отец. — Но твоя звезда пройдёт по всем статьям. Не сомневайся. Ну, а за твои ссадины попадёт мне.

— Не бойся, — постарался успокоить его сын. — Теперь я хочу на твой завод, мы будем вместе работать.

— Но ты же хотел стать моряком?

— Нет. Я пойду на твой завод.

Так, перебрасываясь словами, то шутливыми, то серьёзными, отец и сын впервые шли с работы вместе: инженер и слесарёнок Канунниковы.