Слезы огня

Эпилог

Мои четырехлетние дочки – близнецы Дайана и Аурэлия, и я только что вернулись из путешествия в горы.

Мои мысленные экскурсии в прошлое прошли, и я прочно обосновалась в настоящем. И была счастлива, могу добавить!

Я позвала Азалию и спросила, не звонил ли Харрисон. Я не поехала с ним в эту деловую поездку, потому что была беременна номером три.

– Нет, а угадай, кто к нам пришел?

– Сюрприз!

Из-за широкой спины негритянки вышла Селеста.

Мы смеялись и плакали, плакали и смеялись. Она рассказала мне, что навестила мать, которая уединилась в своем собственном мире после смерти отца.

– Ну, расскажи теперь все о себе.

Мы с сестрой договорились не трогать старых ран и шрамов. Последние несколько лет мы общались только письмами и звонками. Наши психиатры решили, что личную встречу следует отложить, пока мы обе не будем к ней готовы.

Когда Азалия повела детей в ванну, мы с Селестой пошли на наше семейное кладбище. Я знала, что она хотела поговорить со мной о том дневнике, который я отослала ей по почте.

– Она была удивительной женщиной, правда? Когда я прочитала дневник, я почувствовала, что знаю ее.

Я ничего не сказала. Мне не хотелось рассказывать Селесте, как хорошо мы с Дайаной знали друг друга.

– Все говорят, что ты очень на нее похожа, – сказала я.

– А та грустная девочка, о которой она писала? Это ведь ты, правда?

– Думаю, да.

– А теперь посмотри на себя, – улыбнувшись сказала Селеста. – Ты счастлива, у тебя есть замечательный муж, который обожает тебя, двое очаровательных малюток и еще один на подходе, и отличная карьера!

– Ну, не прибедняйся, у тебя дела не хуже. Моя сестра еще никогда не была такой красивой и преуспевающей. Она управляла заводом по производству виски, а теперь уже стала президентом всей компании.

Мы перешли к другой могиле. Селеста смотрела на надгробный камень, на котором стояло ее собственное имя.

– Это было так странно, – произнесла она – придти сюда ночью и увидеть свою собственную могилу… Знаю, положив цветы, я рисковала, но чувствовала себя такой забытой и одинокой…

– Я стерла дату твоей смерти, – сказала я ей. – Я очень суеверна в этих вопросах!