Слияние с ним

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Зак

Сидя на кровати с Алиссой напротив меня, я жду, когда она заговорит. Для меня это неизведанная территория, я не из тех, кто обычно копается и лезет в жизнь девушки, но Алисса — другое дело. Я хочу знать всё, но сейчас мне нужно знать только одно: почему у нее случился приступ паники, когда она получила цветы. Я также хочу знать, кто этот человек, которого она так чертовски боится. Когда я подошел к ней в ванной, мне показалось, что мой мир перевернулся вокруг своей оси. Она выглядела такой чертовски разбитой и напуганной. Всё, что я хотел сделать, это обнять её и собрать обратно. Когда она вцепилась в меня и не отпускала, меня уничтожало, что она так испуганна. Я никогда не хочу видеть это снова.

— Солнышко, мне нужно знать, почему у тебя случился приступ паники из-за цветов, — сохраняя мягкий голос, я пытаюсь заверить её, что здесь она в безопасности, что я никогда не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Пока она смотрит мне в глаза, я вижу, что у неё начинают наворачиваться слезы, всё её тело дрожит, когда она делает глубокий вдох. Это чертовски убивает меня, видеть её такой.

Потянувшись вперед, я поднимаю её за бедра и сажаю к себе на колени. Обхватив её лицо, я вытираю слезы, которые свободно падают, и жду, когда она заговорит.

Сделав несколько глубоких вдохов, она смотрит мне в глаза, умоляя:

— Я не могу тебя потерять. Что, если я скажу тебе, а ты решишь, что это слишком, что я слишком испорчена?

Не знаю, как заверить её, что я никуда не уйду. Я пытаюсь показать своими действиями, как много она для меня значит. Я целую её под каждым глазом, смахивая слезы, и слегка прижимаюсь губами к её губам.

— Алисса, я никуда не уйду, и ты, блядь, не пострадаешь. Поняла? — мой голос становится всё более жестким, поскольку я продолжаю сдерживать свой гнев на то, что заставило её думать, что она испорчена.

Кивнув головой, она говорит:

— Хорошо, — она делает еще один большой вдох, прежде чем, наконец, впустить меня, — я выросла в приемной семье, во многих приемных семьях. Моя мама умерла, когда мне было пять лет, у неё не было семьи, всегда были только мама и я. Я мало что помню о ней, но помню, что она постоянно болела. Позже я узнала, что она умерла от рака груди.

Алисса делает паузу, ища что-то на моем лице, видимо, не найдя ожидаемой реакции, она продолжает.

— Вот почему я не хочу детей, рак груди может быть наследственным, и я не могу придумать ничего хуже, чем оставить ребенка, не имея никого, кто бы любил его так, как я.

Я понимаю причины, по которым она не хочет иметь детей, однако, я не согласен с ней в том, что её дети останутся одни, или что ей уготована та же судьба, что и её матери.

— Солнышко, если бы у тебя были дети, они бы точно не остались одни, у них был бы я. Потому что, если бы ты решила, что хочешь детей, я единственный человек, с которым они у тебя будут.

Она открывает рот, чтобы возразить, но я ещё не закончил. Положив палец на её губы, я добавляю.

— Кроме того, ты не можешь знать, что тебя ждет та же судьба, что и твою мать. Уверен, мне не нужно говорить тебе, что медицина сильно продвинулась вперед с тех пор, как тебе было пять лет.

— Знаю, я даже еще не сдала анализ на гены, чтобы узнать, есть ли у меня наследственная генная мутация, связанная с раком груди, — она смотрит вниз на свои колени, скручивая пальцы вместе, — я решила, что если я не буду знать, то не буду так сильно переживать по этому поводу. Считается, что от пяти до десяти процентов случаев рака груди передаются по наследству. Что, если я одна из этих пяти-десяти процентов?

— Солнышко, нельзя жить с этим страхом, ты должна пройти тест, и мы вместе справимся со всем, что нам предстоит.

Я провожу руками вверх и вниз по её ногам, не уверенный, успокаивает ли это ее или меня, в данный момент.

— Обещаешь? — спрашивает она, выглядя такой неуверенной.

— Я клянусь, у нас всегда будет завтрашний день вместе, — наклонившись, я слегка касаюсь её губ, затем откидываюсь назад и жду продолжения.

Покачав головой, она говорит:

— В любом случае. В одной приемной семье, где я жила, когда мне было пятнадцать, было ещё пять детей. Там был один парень, ему было семнадцать, от него всегда исходило жуткое ощущение, понимаешь? Его звали Стивен. Я делала всё возможное, чтобы держаться от него подальше, но он всегда был рядом, всегда смотрел на меня. Я знала, что мне нужно выбраться из этого дома, поэтому я… — она прервалась, отвернувшись.

— Ты что?

— Я ударила приемную маму по лицу. Это был не самый лучший поступок, но я знала, что это будет моим билетом на выход. На следующий день меня перевезли, но не раньше, чем её муж отплатил мне взаимностью.

Я делаю всё возможное, чтобы не показать ярость, прокатывающуюся по моему телу при мысли о взрослом мужчине, который лупит пятнадцатилетнюю Алиссу. Я знаю, что моё лицо должно быть выражает мой гнев, так как я сжимаю челюсти. Алисса смотрит мне в лицо и кладет руки мне на плечи.

— Клянусь, я уже не тот ребенок, Зак. Я не хожу и не бью людей вокруг, правда. Я стала медсестрой, потому что хотела помогать людям, — качая головой, я думаю, какой она была в пятнадцать лет.

— Солнышко, мне было бы все равно, если бы ты ходила и убивала людей, я бы сказал Дину и Брэю закопать тела за тебя. Я только хотел бы, чтобы ты не убивала меня во сне, — я ухмыляюсь ей, пытаясь разрядить обстановку, даже если мои слова — стопроцентная правда.

Эта мысль пугает меня до смерти, я не думаю, что эта девушка может сделать что-то, что изменит моё мнение о ней. Алисса даже не осознает, насколько сильно она меня контролирует. Улыбаясь, она говорит:

— Конечно, я бы пощадила тебя, ты видел себя? Если бы я тебя убила, это было бы самоубийство, потому что жизнь не будет стоить того, чтобы жить, если я не буду получать ежедневную дозу оргазмов, которые ты выдаешь.

Я снова смеюсь. Когда в последний раз я так чертовски много смеялся?

— Я подарю тебе столько оргазмов, сколько ты захочешь, — обещаю я, наклоняясь и целуя её, — как только мы закончим с этим разговором, то есть.

— Ар, хорошо. Ну, я снова встретила Стивена в колледже, два с половиной года назад. Он пригласил меня на свидание, я отказалась и подумала, что на этом всё.

Ярость вернулась, я скрежещу зубами, пытаясь сдержать её.

— В любом случае, он преследовал меня в течение шести месяцев, прежде чем полиция смогла поймать того, кто это был. Это был Стивен, моим преследователем был Стивен.

— Что значит преследовал тебя? Какого хрена он делал? — я не думаю, что смогу долго сдерживать эту ярость. Мне хочется найти этого ублюдка и похоронить его.

— Все началось с роз. Он посылал розы, сначала без открыток. Никаких сообщений, просто букеты роз, — чёрт, её глаза снова слезятся, но мне нужно это услышать, мне нужно остальное, сжимая её бедра, я побуждаю её продолжать, — потом были сообщения. Он… Он посылал мне текстовые сообщения со случайных номеров, но всегда описывал, что на мне надето, и где я нахожусь в это время. Как будто он хотел, чтобы я знала, что за мной следят. Я никогда не знала, кто это был. Думаю, ему это надоело, потому что розы стали приходить с одним и тем же сообщением все время.

— Что было написано в сообщении? — спрашиваю, не зная, хочу ли я знать.

— Там всегда жирными буквами было написано ШЛЮХА. Затем, в сообщениях описывалось, что он планирует со мной сделать, очень подробно, вплоть до того, как он будет душить меня, потому что, по его словам, такие шлюхи, как я, не стоят того воздуха, которым они дышат, — я делаю дрожащий вдох, ожидая, когда она продолжит, — однажды, он вломился в мой дом, украл все трусы, которые у меня были, и оставил записку на моей кровати, — она дрожит, её пальцы вцепились в ткань моей рубашки, — дошло до того, что я не могла выйти из дома. Я заперлась на два месяца, пока его не поймали. Девочки по очереди оставались со мной, так что я никогда не была одна. Пришло время практики в больнице. Я должна была пойти туда, я знала, что должна пройти практику. Я слишком много работала, чтобы дойти до этого этапа обучения. Решила, что не хочу потерять всё над чем работала из-за того, что какой-то псих на меня позарился.

— И что случилось потом? — спрашиваю я.

— Охрана больницы поймала его, когда он загнал меня в угол в коридоре реанимации, обхватив руками моё горло, пытаясь сделать то, что он обещал.

Вот дерьмо.

— Солнышко, я не знал. Ты должна сказать мне, если что-то, что я делаю, является для тебя спусковым крючком, я только что держал руку вокруг твоего горла, а ты ничего не сказала. Черт, детка, мне так жаль.

— Зак, стоп. Это было не то же самое. Может быть, это должно было как-то вызвать у меня раздражение, но этого не произошло. Наоборот, мне чертовски понравилось. Я не могу объяснить, почему одни вещи вызывают приступ паники, а другие нет. Ты — первый парень, с которым я была после ареста Стивена. Даже, если то свидание, на которое меня подтолкнула Сара, не состоялось, оно привело меня к тебе, — взяв мои руки в свои, она переводит дыхание и встречается со мной взглядом, — не могу объяснить, что это, но с тобой я чувствую себя в безопасности. Чувствую, что ничто не может добраться до меня, когда я с тобой. Мне жаль, и я пойму, если для тебя это слишком рано. Никогда раньше не была такой навязчивой. Я не знаю, что на меня нашло, — могу сказать, что Алисса нервничает, потому что она бессвязно говорит.

— Солнышко, цепляйся, потому что я не отпущу тебя. На самом деле, ты должна пожить у меня какое-то время, мы можем собрать твои вещи, и я освобожу место в гардеробе. Или я могу просто заказать тебе новые вещи.

Алисса смеется, как будто я шучу, но останавливается, когда замечает, что я не смеюсь вместе с ней.

— Подожди, о Боже, ты ведь не серьезно, да? — спрашивает она.

— Смертельно серьезно, детка.

Она качает головой.

— Я не собираюсь переезжать к тебе, мы познакомились всего два дня назад, — её аргументы слабы, если вы спросите меня.

— Ну и что? И это не переезд, если это всего лишь несколько вещей и то, что ты останешься со мной, — я ухмыляюсь, запустив руки под её рубашку и проводя пальцами вверх и вниз по бокам её живота, — кроме того, подумай, сколько еще оргазмов мы могли бы создать вместе, если бы ты осталась здесь, в этой постели, со мной.

— Ммм, в этом есть смысл. Но нет, я не останусь здесь, — в этот момент в её животе урчит.

— Голодна? — спрашиваю я.

— Немного, — застенчиво отвечает она.

Как она может быть такой смелой, когда речь идет о сексе, а потом стесняться, потому что голодна? Это чертовски мило. Подняв её с колен, я усаживаю на кровать.

— Пойду принесу тебе что-нибудь поесть, — говорю я ей. Как раз когда я встаю с кровати, она протягивает руку, хватаясь за мою рубашку, на её лице написан страх, — солнышко, я просто иду на кухню, я не собираюсь покидать квартиру, — я не делаю движения, чтобы убрать её руки. Буду ждать столько, сколько ей нужно.

— Ладно, прости, я просто… — она опускает глаза.

Я приподнимаю пальцем её подбородок, чтобы увидеть эти прекрасные голубые глаза.

— Детка, всё в порядке, тебе не нужно извиняться передо мной.

Опустившись обратно, я тянусь к ней и притягиваю её в свои объятия, целуя в макушку. Я протягиваю руку и беру свой телефон, набирая номер Рейли.

— Алло, Зак? Что случилось? Как она? Клянусь, я… — я не даю ей закончить свою тираду.

— Рейли, она в порядке, мне нужно, чтобы ты принесла какую-нибудь еду. Что-нибудь, что она любит, проверь холодильник, — я не дожидаюсь ее ответа, прежде чем положить трубку.

— Боже мой, я веду себя нелепо, не так ли? — Алисса смотрит на меня, на её лице написана неуверенность.

— Нет, это не так. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь стеснялась того, что чувствуешь, только не со мной. У меня есть ты, всегда, — я целую её в макушку и провожу руками по её спине.

— Спасибо, — говорит она, обхватывая меня руками за талию.

Мы остаемся так на несколько минут, спокойно впитывая друг друга, пока дверь не распахивается, и три женщины толкают друг друга, чтобы войти.

— Какого черта, Рейли? Я сказал, чтобы ты принесла еду, а не людей, — ворчу я на рыжую, стоящую впереди и держащую тарелку с едой, — как вы вообще сюда попали? — спрашиваю я, глядя на Холли и Сару.

Я чувствую, как напрягается тело Алиссы, смотрю на неё, молча спрашивая глазами что не так.

— Мне жаль, Зак. Я могу уйти, забрав их с собой. Клянусь, я не просила их приходить сюда, — уйти, как, черт возьми, она может уйти.

— Солнышко, мне все равно, что твои друзья здесь, они тебе нужны. Мне, однако, интересно, как они поднялись, учитывая, что нужен ключ-пропуск, чтобы попасть в пентхаус.

На это, Рейли торжественно произносит:

— О, я спустилась и поднялась вместе с ними, использовав твою карточку, — я потерял дар речи, а Рейли, однако, нет, — я также позвонила твоему брату. Он сейчас дуется в гостиной. Дин уже был здесь, так что вот так. Я также представилась Элле, она была немного ошеломлена, увидев случайную рыжую в твоей квартире, потому что, по её словам, цитирую:

если ты одна из шлюх Зака, то ты опоздала, он нашел свою вечную девушку. Думаю, я уже люблю её. Вот, Элла приготовила тебе еду, — говорит она, ставя тарелку на кровать рядом с Алиссой. Рейли берет на себя смелости сесть на кровать рядом с Алиссой. Подняв на нее брови, я говорю.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

В этот момент Холли и Сара проходят вперед и садятся на кровать. Господи Иисусе, что за хрень здесь происходит? Я оглядываюсь и вижу, что Алисса улыбается. Черт, она, блядь, улыбается, словно солнечный свет вернулся в нее. Я решаю, что её подруги могут сидеть где хотят, если это заставит её улыбаться.

— Детка, я пойду к Брэю и Дину на пару минут. Тебе будет хорошо здесь, с твоими девочками, или ты хочешь пойти со мной? — спрашиваю я, надеясь, что она хочет остаться с девочками, потому что ей не нужно слышать то, что я хочу им сказать.

— Ммм, я буду в порядке здесь, если ты уверен, что не против, если мы все будем в твоей комнате, — наклонившись, я нежно целую её.

— Я не возражаю.

Наклоняюсь к ней еще ближе, чтобы только она могла слышать мой шепот:

— Кроме того, скоро ты будешь называть её нашей комнатой.

Вставая, я бросаю взгляд на Рейли, которая смотрит на открытый гардероб.

— Не лезь в этот гребаный гардероб, Рейли, если не хочешь, чтобы тебя уволили в первый же день.

— Пфф, пожалуйста, как будто я хочу видеть твой дизайнерский гардероб, — говорит она, качая головой.

Остальные трое смеются, говоря в унисон:

— Ты бы хотела.

Взяв телефон, я отправляю Рейли сообщение. Я не хочу, чтобы Алисса знала, о чем я хочу спросить ее подругу.

Зак: Встречаемся на кухне!

Я жду, пока телефон Рейли подаст сигнал, прежде чем закрыть дверь. Проходя через гостиную, вижу, что Брэй и Дин ожидающе смотрят на меня.

— Подождите секунду, — говорю я, направляясь на кухню. Поставив кружку под экспрессо-машину, я касаюсь значка с надписью "солнечный свет". Возможно, я уже заложил в машину её любимый способ приготовления кофе. Я хватаю бутылочку с ванильным ароматизатором и наливаю хорошую дозу в чашку.

— Вы вызывали меня, босс? — говорит Рейли, заходя на кухню.

Размешав кофе, я передаю его ей.

— Передай это Алиссе от меня.

— Ты сделал ей ванильный латте? — спрашивает она, нахмурив брови. Какого хрена она спрашивает об этом, я не знаю.

— Это её любимый, — говорю я, в качестве объяснения.

— О, я знаю это, но откуда ты это знаешь? — она пристально смотрит на меня.

— Я обращаю внимание на то, когда она мне что-то рассказывает, — говорю я.

Когда она тянется за чашкой, я не сразу отпускаю её. Глядя ей прямо в глаза, говорю:

— Мне понадобится фамилия Стивена и то, в какой тюрьме он был заперт.

— Зачем? Он всё еще в тюрьме. Я только что позвонила и проверила. Это не он прислал те цветы, кроме того, это была не его визитная карточка. Это другое, — говорит она.

— Не шути со мной и пришли подробности. Что значит "это другое"? — спрашиваю я.

— На открытке было написано: «Дорогая Алисса, соболезную по поводу твоей будущей потери». Я не понимаю, но это пугает меня, Зак. Алисса не может пройти через это снова. Ей понадобилось два месяца, чтобы выйти из дома одной, и это после того, как Стивена заперли.

— Никто до нее не доберется, я не позволю этому случиться, — говорю я, выходя из кухни. К тому времени, как я добираюсь до Брэя и Дина в гостиной, у меня уже есть текстовое сообщение с подробностями, которые я запросил у Рейли.

Рейли: Стивен Джонсон, приговоренный к пяти годам в исправительном учреждении Сильвервотер.

— Кого мы знаем внутри Сильвервотер? — спрашиваю я Брэя и Дина, пока Рейли проходит мимо нас обратно в спальню.

Я не пропускаю улыбку, которая появляется, когда она делает вид, что не подслушивает. Я смотрю на Брэя, который в данный момент смотрит на удаляющуюся Рейли.

Шлепаю его по затылку и говорю:

— Нет, она сотрудница и подруга Алиссы, ради всего святого, просто не надо.

— Ты немного опоздал с предупреждением, — ухмыляется он.

— Почему, ради всего святого, ты не можешь хоть раз в жизни держать свой член в своих гребаных штанах?

— Что я могу сказать? Я делаю доброе дело для женского населения, позволяя им садиться на мой член. Эта штука — шедевр, в конце концов, — он смеется. Мы с Дином оба качаем головой, — не позволяй этому влиять на клуб или Алиссу. Я не спасу тебя от нее, если ты разобьешь сердце ее подруги.

На это Дин смеется.

— Я не думаю, что это сердце Рейли разбито, — говорит он, глядя на Брэя.

— Заткнись, моё сердце не разбито. Если она не хочет снова ехать в поезде Брэя, что ж, ей не повезло. Там полно других горячих рыжих девчонок, готовых занять её место.

— Как скажешь, мужик, — говорит Дин, качая головой. Что ж, это интересное развитие событий, о котором я расспрошу позже. Брэю отказали, не думаю, что я когда-либо видел, чтобы такое случалось.

— В любом случае, Сильвервотер, есть кто-то, кого мы там знаем? — снова спрашиваю я.

— Нескольких, а что? — говорит Брэй. Я рассказываю им об Алиссе, которую преследовали, о том, что этот ублюдок сделал с ней, и как она была напугана.

— Передайте тем немногим, кого мы знаем, сообщение от меня: я буду еженедельно вносить деньги на их счет до конца их срока, если они заставят этого ублюдка истекать кровью.

— Выполняю, — говорит Дин, постукивая по своему телефону. Я смотрю на Брэя, замечая, что он глубоко задумался.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да, — качает он головой, а потом говорит: — не знаю. Как можно иметь один из лучших опытов в своей жизни, а потом ничего? То есть я понимаю, что это могло её напугать, что меня арестовали на следующее утро и всё такое. Но это было ради чертовски хорошего дела, если хочешь знать моё мнение.

— Я не могу не отблагодарить тебя за то, что ты сделал для Алиссы в клубе, когда этот мудак дал ей пощечину. Ты сказал Рейли, что они арестовали тебя, потому что этот придурок выдвинул обвинения?

Он качает головой, дергая себя за волосы.

— Если я скажу ей, она расскажет Алиссе, а я не хочу, чтобы Алисса чувствовала себя ответственной или грузила себя еще какой-нибудь херней.

— Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы Алисса знала, но если она спросит меня об этом, я не смогу лгать ей, — заявляю я.

— Знаю, я и не жду от тебя этого. Как ты думаешь, к чему всё это? — спрашивает Брэй, указывая на раздавленный букет роз на кофейном столике. Я поднимаю лежащую рядом открытку.

«Дорогая Алисса, соболезную по поводу будущей потери».

— Блядь, я не знаю, мужик, но я намерен это выяснить. Боже, помоги тому ублюдку, который думает, что может посягнуть на то, что принадлежит мне, — я бросаю карточку на пол, проводя руками по волосам, — ты бы видел её, она была так чертовски напугана, что я чувствовал, как часть моей души разрывается, когда она прижималась ко мне.

— Ну, если учесть, что ты позволил Рейли вести этот гребаный McLaren, я подумал, что ты, должно быть, сошел с ума, — услышав шаги по коридору, я поднимаю голову и вижу Эллу. Её лицо, покрытое синяками и побоями, заставляет меня снова захотеть убить того ублюдка, который её обидел. Встав, я подхожу к ней и обнимаю, целуя в висок.

— Как ты себя чувствуешь, милая? Тебе что-нибудь нужно?

Обхватив меня руками, она поднимает голову.

— Я в порядке, Зак, правда, я просто хочу забыть обо всем и подготовиться к отъезду в университет через несколько месяцев.

— Не напоминай мне, что ты взрослеешь, черт возьми, — я отпускаю её, а потом её слова повторяются в моей голове: «отъезду в университет», — подожди, что, черт возьми, ты имеешь в виду, под «отъезд в университет», я думал, ты решила поступить в ACU здесь, в Сиднее? — спрашиваю я.

— Да, но я подумала, что было бы неплохо пожить в кампусе, получить полный опыт, — говорит она с заминкой в голосе.

Брэй и Дин оба говорят.

— Нет.

Элла топает ногой, глядя на них.

— Что значит "нет"? Не отвечайте, потому что это не зависит от вас, двух бабуинов, я могу принимать свои собственные чертовы решения.

— Элла, милая, разве тебе не будет удобнее жить здесь, в своем доме, пока ты учишься? — я умоляю, не готовый к тому, чтобы она уезжала. Воспитывая её с тринадцати лет, хотя мне тогда было всего двадцать, я должен был сделать шаг вперед и превратиться из брата в опекуна.

— Пожалуйста, Зак, я много думала об этом. Я очень, очень хочу жить в кампусе. Ты можешь приехать и проверить это место. Это общежитие для девушек, с высоким уровнем безопасности и всё такое. Я буду возвращаться на выходные и во время семестровых каникул, ты даже не заметишь моего отсутствия. Пожалуйста, не отнимай это у меня.

Черт, она умоляет со слезами на глазах, она знает, что я не могу ей отказать, когда она так смотрит на меня.

— Не надо, пещерный человек. Не смотри на это ангельское личико и не сдавайся. Ты сильнее этого, брат, — говорит Брэй.

Я не могу этого сделать. Нежно притянув Эллу обратно в свои объятия, я отвечаю:

— Хорошо, я проверю здание общежития, и ты будешь приезжать домой каждые выходные и семестровые каникулы. Я знаю, что здесь все меняется, но это твой дом, Элла, ты всегда будешь принадлежать ему.

— Спасибо, Зак, — шепчет она.

— Поражение, — говорят Дин и Брэй.

Эти ублюдки тоже не смогли бы сказать "нет", я уже видел, как Элла творила свою магию с ними обоими. Я отмахиваюсь от них.

— Заткнитесь, блядь, если она хочет получить полный опыт, она его получит.

— Как Алисса? — спрашивает Элла, ловко меняя тему.

— С ней всё будет хорошо. Спасибо, что приготовила ей еду. Я знаю, она ценит это, я ценю это.

Она поднимает на меня глаза.

— Знаешь, ей очень повезло с тобой. Надеюсь, когда-нибудь я найду такого же замечательного парня, как ты.

— Это мне повезло, Элла, а для тебя не существует достаточно хорошего парня. Мне жаль любого дурака, который думает, что у него есть шанс.

Элла вздрагивает в моих объятиях, а Дин встает, бормочет что-то о делах и уходит.

Я поднимаю брови на Брэя и спрашиваю:

— Что это за херня?

Он поднимает плечи вверх и вниз.

— Понятия не имею, но мне тоже нужно бежать, ты в порядке? — спрашивает он.

— Да, я не смогу попасть в клуб сегодня вечером. Можешь подменить меня? — спрашиваю я, вызывая удивленные взгляды Эллы и Брэя.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашивает Брэй, прикладывая руку к моему лбу. Я отдергиваю его руку.

— Я в порядке, просто не могу оставить Алиссу сегодня вечером. Это всего лишь одна ночь, Брэй, я уверен, что клуб выживет.

С этими словами я возвращаюсь в свою спальню, готовый выгнать оттуда трех вздорных самок.