Хантер-Киллер. Сломанная маска

Глава 6

Я припарковал машину на стоянке бизнес-центра, после чего вышел из нее и двинулся в сторону входа. В моей руке был кейс с миллионом рублей крупными купюрами, и он был набит очень плотно. Их, правда, придется отдать, но никакой привязанности к этим деньгам я не испытывал. Да и вообще никогда не трясся над богатством и не чах над златом. Деньги — это инструмент, и их нужно ровно столько, чтобы о них не приходилось думать.

Поднявшись вверх по лестнице, я прошел мимо швейцара, который распахнул мне дверь и вошел в роскошное помещение, отделанное белым мрамором, с золотыми колоннами и натуральными цветами в настоящих керамических горшках. Да, здесь все было дорого, очень дорого, даже стойка, за которой сидел охранник, оказалась из дерева. Ну, либо очень качественного композита, который от этого самого дерева неотличим.

Но охранник за ней отсутствовал, зато здесь стояло сразу несколько человек в костюмах, и при оружии. А чуть дальше оперативники в полувоенной форме, и с автоматами. Да, похоже, что аукцион был очень важным делом. Ну да, они ведь рассчитывали устроить сотрудничество, да еще на международном уровне, в таком деле, как продажа людей. Чума на все их дома.

С каким бы удовольствием я бы вломился сюда с пулеметом, и поднялся наверх, убивая всех на своем пути. Вообще никого не жалко, ни охрану, ни продавцов, ни покупателей. Возможно я бы именно так и сделал бы, наплевав на настояния Шерлока, но нам нужно было узнать, где находятся девчонки, и освободить их. Если аукцион сорвется, то их, скорее всего убьют. Просто избавятся, как от ненужных вещей. Либо сольют по дешевке тем же «Резакам» или другой прикормленной банде, уж у этих они должны быть наверняка.

Сегодня я был одет в деловой костюм, и даже не натянул на себя бронежилет. И не взял ни ножа, ни ствола. Ни с чем таким меня просто не пустили бы. И даже маски на моем лице не было, но я не особо волновался об этом. Никто не станет сканировать посетителей, если они анонимны, пропуск строго по чипам.

Охранники загородили мне дорогу, я положил кейс на пол, запустил руку в карман пиджака и вытащил из него контейнер с чипом. Открыл, после чего протянул его одному из местных секьюрити. Тот взял, вставил его в считывающее устройство, а секунду спустя посмотрел на меня с удивлением.

— Вы китаец? — спросил он.

Похоже, что страна все-таки была указана в данных на чипе, но ни имени, ни фамилии там быть не должно. Черт, это определенно вызовет подозрения. Уж на китайца я не был похож совершенно. Но искать другой чип у меня не было времени.

— Да, я приехал из Китая, — ответил я, стараясь говорить как можно более надменно. — А что, какие-то проблемы?

— Нет-нет, — тут же ответил он и вдруг проговорил. — У вас очень хороший русский.

Видимо, решил польстить. Я мог ответить ему, что у меня мать из России, или еще что-нибудь подобное, но никакой пиджак, особенно иностранный, не станет отчитываться перед быдлом. Поэтому мне оставалось только смерить его презрительным взглядом. Если проще, я посмотрел на него как на говно.

— Проходите, — он вернул чип, отошел в сторону, а когда я прошел мимо, проговорил уже тише, шепотом. — Вот ведь козел.

Ладно, к ответу я призывать его не буду, нечего привлекать внимание. И без того уже его привлек. Впрочем, другие пиджаки не должны знать, кто я и откуда, а мне нужно заснять их лица и отправить Шерлоку, чтобы уже тот пробил по доступным ему базам. Но это он сам разберется.

Я подошел к лифту, и стоявший рядом швейцар любезно его вызвал. А когда кабина спустилась, я вошел внутрь, второй, в такой же форме, нажал на кнопку, ничего у меня не спрашивая. Похоже, что под проведение аукциона зарезервировали весь бизнес-центр. Впрочем, ничего удивительного, сегодня выходной, воскресенье, а у нас совсем не принято работать в этот день. Пятидневка есть, шестидневка, но по воскресеньям все офисные служащие работу не посещают.

Лифт поднялся наверх, на шестой, я вышел там, и пошел вперед по коридору, но меня тут же остановили. Здесь была стойка, и она явно оказалась установлена недавно. Специально для аукциона подготовились.

— Необходимо подтвердить платежеспособность, — сказал один из них, стоявший чуть в стороне. — Ваш чип, пожалуйста.

Я протянул его ему, и он снова вставил носитель информации в считывающее устройство. Впрочем, спрашивать ничего не стал, а я тем временем выложил кейс на стойку, открыл его и повернул к нему.

— Миллион рублей, — сказал я.

К нему подошел второй мужчина, в костюме, и с внешностью немного напоминающую крысиную. А вот это уже местный человек, причем явно замешан в проведение аукциона, не просто охранник. Отсканировав его лицо, я сохранил изображение в памяти. По базам пока пробивать никого не стану.

Мужчина бегло осмотрел кейс, после чего достал из него наугад две пачки, провел по ним пальцем, пересчитывая, хотя как мне показалось, он больше взвешивал ее на руке. Достал пару купюр из каждой пачки, провел пальцем, считывая знаки, которые отличали настоящую от фальшивки. Нет, хорошую подделку на взгляд не отличишь, там нужно специальное оборудование, но результат проверки его удовлетворил, и он кивнул.

— Миллион рублей. Верни ему чип.

Чемодан тут же закрыли и убрали в сторону. Кстати, можно было попробовать каких-нибудь налетчиков сюда навести, бабок тут немеряно, наверное не меньше, чем в каком-нибудь подпольном банке. Гостей должно быть много, а если каждый из них хотя бы по миллиону принес, то…

— Пожалуйста, — он протянул мне чип. — Вставьте его в разъем, и вам станет доступен интерфейс аукциона. Для подтверждения оплаты достаточно будет нажать на кнопку, и лот будет зарезервирован за вами.

Лот, товар. Гребаные ублюдки.

Я вставил чип и двинулся дальше по коридору, прошел его насквозь, вошел в дверь и оказался в таком же роскошно обставленном помещении. Тут было множество сидений, а по краям стояли столики с закусками и бокалами с чем-то. Теперь мне нужно скрытно отсканировать как можно больше народа, поэтому я двинулся через весь зал, стараясь незаметно заглядывать людям в лица. Прошел через него, добрался до столика с шампанским, сделал глоток. Абрау Дюрсо, причем недешевое. Совсем даже наоборот, на это не поскупились. Впрочем, я даже не представляю, сколько торговцы людьми поднимут на этом мероприятии.

Дальше по дороге я заметил и Кристофа Шнайдера, он беседовал с каким-то пиджаком, высоким блондином с узким лицом, массивными скулами и вздернутым вверх носом. Тоже иностранец какой-то. Подумал, было, подойти к нему, но не стал. Он-то как раз участников аукциона знал в лицо, и появление моей, ему совершенно незнакомой, рожи, точно вызовет у него подозрение.

Встав у стены, я стал сканировать лицо одно за другим, внося их в отдельную папку, которую потом архивом отправлю Шерлоку. Сделал еще глоток шампанского, покатал его по языку, чувствуя, как оно приятно щиплет слизистые, проглотил.

Отсюда было видно и вход, через который в зале появлялись новые участники аукциона. Я сканировал и их, и отчетливо понимал, что на этот раз огласка не поможет. Валить их всех надо, причем наглухо, отстреливать, причем, чтобы понимали, что больше так делать нельзя.

Тут из разных стран были люди, и говорили они тоже на разных языках, мешанина получалась такая, что даже встроенный в интерфейс переводчик не справлялся. Азиаты какие-то, уж не знаю, из каких они стран, как по мне, так все на одно лицо, арабов вот узнал, индусы или турки, еще что-то такое. И негры даже встречались. Это уже совсем редкость.

Только вот одному мне оно не под силам. Ну не смогу я завалить одним днем сразу три десятка человек, они ж в одном месте больше не соберутся. А если начну растягивать, то они разбегутся, да еще и начнут из страны уезжать, и тогда тоже ничего путного не выйдет.

Нет, тут придется привлекать наемников. Как бы я к ним не относился бы, делать нечего, это зло, с которым нужно мириться. Ну и пусть послужат благой цели.

Минут через пятнадцать поток прекратился, все разошлись, и к трибуне вышел еще один мужчина, высокий, с хорошей укладкой, пусть и седыми висками, и тоже в костюме. Он встал возле нее, что-то нажал, и перед глазами у меня появился интерфейс, загруженный с чипа: рядом с трибуной появился экран, на котором, очевидно, нам будут демонстрировать живой товар, появилось окошко ставки. И мой баланс в миллион рублей тоже был на месте.

— Господа, занимайте свои места, — он чуть поклонился. — Мы начинаем аукцион.

Я двинулся к ближайшему креслу, уселся. Мягкое оно и низкое, я такие не люблю, потому что так или иначе, расслабляешься. А мне сейчас расслабляться нельзя, свалить бы отсюда. Я, конечно, всех уже отсканировал, так что мне нужно только досидеть аукцион до конца, сделав несколько ставок.

А что если… Что, если выкупить Рику? Она ведь тоже будет на этом аукционе продаваться, если я все правильно, и если в похищениях «Кровавых» замешаны эти же ублюдки. Значит, можно попытаться гарантированно вытащить хотя бы ее.

— Итак, лот номер один, — проговорил он, и на экране появилось 3Д-изображение абсолютно обнаженной девушки. Я ее узнал: та самая, к матери которой я наведывался. Лицо помню, имя уже нет, выветрилось из головы. Что ж, значит, и ее похитили эти же ублюдки. А парня убили и бросили в городе, изуродовав.

— Модельная внешность, — начал аукционист. — Ведет здоровый образ жизни, работала регистратором в частной клинике. Жила с матерью, один половой партнер за всю жизнь. Станет прекрасной женой… Или собачкой на коврике, вы сможете вылепить из нее все, что захотите.

Вот ведь сука. А он тем временем продолжал:

— Начальная цена — сто тысяч рублей.

Пошла схватка, я же свою ставку делать не стал. Полетели сообщения, кто-то давал сто двадцать пять, кто-то сто пятьдесят, и дальше. Торги остановились на двухстах тысячах, остальные притихли. Похоже, что им не очень-то и был интересен этот лот, пусть и красивая, но всего лишь серая мышь.

— Двести тысяч, — проговорил ведущий. — Двести тысяч раз. Двести тысяч два. Двести тысяч три. Продано господину в четвертом ряду.

Обернувшись, я увидел, что это тот самый пиджак, с которым беседовал Шнайдер. Дешевого мяса решил набрать? Или реально жену себе ищет? Интересно, а у тех, кто людьми торгует, действительно жены есть, они хорошо живут? Целуют ее с утра, уходят на работу, а там проворачивают такие гнусные дела, что… У наших бандитов все иначе, у них либо телки на одну ночь, либо такие же отмороженные боевые подруги. Хотя у корпоратов, наверное все иначе. Слышал я, что некоторые пиджаки секс-рабынь делают из своих жен, а потом подкладывают под всех, кого только можно. Мерзость.

— Лот номер два, — тем временем продолжил аукционист, и изображение на экране сменилось на другую девушку. Похожую на предыдущую, но только с животиком побольше, и с бедрами пошире. — Работала в приюте для животных, но никаких заболеваний, связанных с этим, нет. Девственница. Очень сильные бедра, может родить хороших сыновей. Стартовая цена — сто пятьдесят тысяч.

Снова пошли ставки. На этот раз активизировались арабы, они даже заерзали, стали обсуждать между собой. Ставки летели одна за другой, цену было добили до трехсот пятидесяти, на чем все остановилось.

— Триста пятьдесят, раз, — проговорил ведущий. — Триста пятьдесят, два. Триста, пятьдесят три. Продано джентльмену в пятом ряду.

Да, действительно, араб. Интересно, у них там многоженство до сих пор в ходу? Не удивлюсь, если девчонку ожидает участь гаремной девки, причем, вряд ли первой жены. А ведь многие сами желали познакомиться с иностранцем для того, чтобы продать себя в гарем. А некоторые еще и девственностью торговали отдельно. Удивительно, насколько некоторые мужчины могут ценить кусок мяса. Впрочем, они целиком к таким относятся как к куску мяса.

— Лот номер три.

Картинка снова сменилась, и на этот раз девушка было другой, не похожей на остальных. Нордическая голубоглазая блондинка, худая совсем, бедра узкие, грудь маленькая. Ни татуировок на теле, ни шрамов, ничего такого. И тут уже отреагировали негры, загомонили громко, на весь зал, так, что почти все обернулись. Один из них стал что-то втолковывать другому, не обращая внимания на то, что он привлек всеобщее внимание. Тогда вмешался аукционист:

— Попрошу соблюдать тишину! — сказал он, взмахнув рукой. — И делайте же ваши ставки, господа. Начальная цена — двести пятьдесят тысяч.

Выиграли негры, выложив аж пятьсот тысяч. Ну да, такая у них на черном континенте определенно будет иметь успех. И ведь даже, получается, из какой-то из колоний приехали. Важные персоны, мать их.

Лоты шли одни за другим. Я периодически делал ставки, но небольшие, и почти всегда выбывал в первом-втором круге. Я все-таки надеялся на то, что на аукцион выставят кого-то из «Кровавых». Зря тратить деньги мне не хотелось.

— А теперь кое-что интересное, — проговорил аукционист. — Все вы знаете о банде «Кровавых», которая некоторое время терроризировала город. Среди наших лотов есть несколько из них. Уж поверьте, они очень темпераментны и знают толк в постельных утехах. А еще при должной обработке из них выйдут хорошие телохранители. Итак, первая из них.

Изображение моргнуло, и я увидел Рику, тоже абсолютно голую. Ее тело во множестве мест оказалось покрыто татуировками с логотипами банды, самыми разными, но в основном там были девичьи лица, которые плакали красными слезами. Ее появление вызвало в зале оживление, похоже, что это заинтересовало многих.

«Кровавых» похищали они же. И это в какой-то мере хорошо, это означает, что можно будет привлечь их на свою сторону. У них тоже есть боевики, и команда таких девчонок будет совсем не лишней, когда мы станем разбираться с этими ублюдками. Но веот ведь.

— Начальная цена — пятьсот тысяч рублей, — сказал ведущий. — Ваше слово, господа?

Я тут же выставил цену в шестьсот. Девчонка мне была нужна, тем более, что я ей обязан. Да, я буду очень стараться, но далеко не факт, что у меня получится вытащить остальных. И если я спасу хотя бы ее.

Перед глазами появилось изображение других ставок. Кто-то давал пятьсот двадцать, кто-то пятьсот тридцать, пятьсот шестьдесят. Моя ставка была самой большой.

— Шестьсот тысяч, — проговорил он. — Кто даст больше?

Перед глазами всплыла новая ставка в шестьсот пятьдесят. Скрипнув зубами, я добавил еще сто тысяч, добив цену за девчонку до трех четвертей миллиона. Меня бесило то, что приходилось участвовать в такой мерзости, неимоверно злили люди вокруг, и даже окружение с этими мрамором и позолотой вызывало ярость. Но делать было нечего.

— И так семьсот пятьдесят. Напоминаю, что девушка снабжена большим количеством боевых имплантов. Может быть, кто-нибудь даст больше?

Да уж, эти ублюдки любили делать шоу. Обычные ведь по триста-четыреста тысяч уходили, а за нее начальная — уже пятьсот тысяч.

Я поставил восемьсот тысяч, но мою ставку тут же перебили еще на сто. Аукционист что-то говорил, но я уже особо не слушал, меня и без того бесило то, что он расхваливал живого человека, словно это товар. Плюнув на все, я выставил миллион. Больше у меня нет, но оставалось надеяться, что за нее больше и не дадут.

— Миллион! — воскликнул он, картинно раздвинув руки. — Среди нас нашелся настоящий ценитель. Что ж. Миллион раз. Миллион два. Миллион…

Мою ставку перебила новая, сразу на двести тысяч больше. Миллион двести. Все, тут уже торги закончились, в них и так никто не участвовал кроме меня, и еще одного мудака, которому уж очень сильно хотелось приобрести «Кровавую».

— Миллион двести, — проговорил ведущий. — Кто даст больше? Миллион двести раз. Миллион двести два…

Он специально тянул время, а у меня уже в ушах кровь стучала от злости.

— Итак, господин в третьем ряду, — аукционист показал на толстяка, который очень сильно потел и периодически промакивал лоб носовым платком. — Продано за миллион двести тысяч рублей.

Я скрипнул зубами. Ублюдок. Этого я убью лично, и тут ведь не гордость, тут его желание обладать диковиной. У него еще и внешность как с антикапиталистических плакатов, где были изображены именно такие мужчины, только непременно с цилиндрами и моноклями. И они делят между собой мир.

— Сделаем небольшой перерыв, господа, — проговорил ведущий. — И перейдем к самым интересным лотам. Жду вас здесь же через пятнадцать минут.

Толстяк, который перекупил Рику, встал и двинулся на выход, за ним потянулось еще несколько. Я, сам не знаю почему, пошел за ними, в туалет мне не хотелось, курить тоже, от этой привычки я практически избавился, пусть периодически и тянуло, но не особо сильно, так, терпеть можно.

Большинство повернуло направо, в сторону курительной комнаты, а вот толстяк пошел прямо по коридору. Он что, свалить решил, все деньги потратил?

Нет, он повернул в закоулок, ведущий к туалету, дверь закрылась за его спиной. Я вошел следом, и увидел, как спина исчезает за дверью одной из кабинок. Убедившись, что остальные кабинки пусты, и туалет свободен, я защелкнул замок на двери и быстро рванулся за ним, перехватив дверь.

А потом схватил его за шею, одновременно зажимая рот. Толстяк дернулся, попытался ударить меня локтем, но кабинка была и без того слишком тесная для него, а тут еще и я набился.

Черт, говорили мне, что импульсивные решения никогда не ведут ни к чему хорошему. И что же мне теперь делать? Сломать шею? Утопить в унитазе? Так это ни к чему хорошему не приведет, рано или поздно труп найдут, и тогда остальные точно начнут разбегаться.

Оставался только один вариант — удушение. Схватив его за галстук, я рванул его назад, и принялся тянуть изо всех сил. Толстяк захрипел, забился, но сил вырваться ему не хватало. Его затылок покраснел, потом посинел, и на нем появились капельки пота.

Галстук хороший, шелковый, крепкий. Я ткнул толстяка под колено, заставив его упасть вперед, после чего стал душить его уже по-настоящему. Прошла минута, другая, и интерфейс вывел сообщение:

Удушение. Нарушение доступа кислорода к мозгу. Смерть.

Одновременно с этим послышался булькающий звук, и резко завоняло дерьмом. Все, опопрожнил кишечник. Возиться с ним теперь. Но ладно, делать нечего, да и есть у меня идея, что с этим ублюдком сделать.

Перехватив его подмышками, я перевернул, пусть ворочать такую тушу и было очень трудно, и усадил на унитаз. Проверил пульс — его не было. Мертв, определенно. Теперь нужно сделать еще несколько вещей.

Я поправил галстук, затянул его еще туже, и сунул один из концов в ладонь. Так, душил он сам себя. А теперь еще одна вещь:

Спустив с него штаны, я хмыкнул, увидев очень маленькое хозяйство, но, как бы противно мне не было бы, засунул ему его в руку. Теперь все должно быть складно: насмотрелся на красивых девчонок, да еще и одну из таких прикупил. Перевозбудился, пошел в туалет, решил заняться делом, одновременно немного придушив себя для пущего удовольствия. Перестарался, потерял сознание, а потом и умер. Тут и дерьмо в штанах тоже легенде на пользу играет.

Ладно, вроде нормально. Теперь нужно сваливать.

Я запер дверь в кабинку, схватился за верхнюю часть перегородки, одной ногой наступил на бочок унитаза, и с огромным трудом протиснулся между стенкой и потолком. Спустился вниз, отряхнулся. Вышел, подошел к рукомойнику, открыл воду и принялся намывать руки.

Снаружи в дверь застучали, послышался крик. Черт, я ее открыть забыл. Я схватился за ручку, повернул ее, впуская внутрь еще одного пиджака, который вошел с явно недовольным лицом. Поморщился: пахло дерьмом, но это нормально, туалет же, как ни крути. Я огляделся еще раз, и не увидел ничего подозрительного. До конца аукциона этой маскировки хватить, а дальше…

Если все пройдет так, как я подумал, никто ничего и не заподозрит.

— У нас не принято закрывать дверь общественного туалета, — проговорил он на гортанном языке, который интерфейсом определился, как фламандский.

— Простите, — ответил я, и принялся сушить руки под потоком горячего воздуха.

Сейчас вернусь в главный зал. Придется кого-то купить. Противно, но подозрений вызывать нельзя, неудачник, вернувшийся ни с чем, точно запомнится. А потом…

Потом, пожалуй, я нанесу визит Шнайдеру. Какие-то данные на него у меня есть, так что нужно найти логово, или где он там прячется, и поговорить с ним лично.