Слово из трех букв

Глава 2 Премьера

Как мы и договаривались с Лоуренсом, публикация в прессе «Протоколов» состоялась за неделю до премьеры фильма. Тут автор местного варианта Бондианы опять сумел показать, что уволивший его со службы шеф был сущим идиотом. Чтобы у читателя не возникли сомнения в том, что написанное в «Протоколах» правда, он даже сумел каким-то образом убедить самого настоящего гомосексуалиста опубликовать их от своего имени! Всю неделю с момента первой публикации стояла тишина. Кто-то, конечно, высказывался по этому поводу, но это была реакция единиц. Да и чего мы ожидали? Ну кто в России регулярно читает «Таймс»? Только дипломаты. А они не спешили выражаться при народе. Даже шовинисты и борцы за традиционные ценности, которые есть в каждой стране, как-то вяло реагировали на сенсацию.

Сочтя нашу затею напрасной, я занялась более насущными делами. А самым насущным для нас была организация первого показа. Причем не только в России, но и в Англии. На прочие страны мира мы махнули рукой. Но вот и сама премьера. В отличие от других мероприятий подобного рода, показ фильма прошел без обычной в таких делах помпы. Благодаря бойкоту, который объявила нам творческая интеллигенция, представителей столичной богемы не было совсем. Правда, кинозал от этого пустым не выглядел. Все, кто был причастен к созданию фильма, воспользовались пригласительными билетами и пришли на показ с семьями. Удивительно, но среди зрителей оказалось немало дипломатов из германского и австрийского посольств. Причем военные атташе явились в мундирах. Кроме них, на почетных местах восседали ручные кинокритики из команды Бонифации. После того, как произнесли положенные в таких случаях речи, начался сам показ. И если официоз и выглядел убого, то сам фильм заставил про это мгновенно забыть. Первую серию делали по большей части без моего участия, и потому мне самой было интересно увидеть, что у нас получилось. Честно скажу: уже начало фильма впечатляло. Одни космические пейзажи, поражающие красотой и величием, чего стоили! А сцена полета в поясе астероидов? Так мастерски показать красоту и мощь космической промышленности Империи? Да, местные анимешники всяко лучше оставшихся в моем мире. Заводы, станции, дрейфующие в пространстве Солнечной системы города… А еще многочисленные пассажирские планетолеты и грузовые корабли. И ведь не просто так они мелькали перед глазами непонятно зачем. Нет, бесцельного мельтешения не было. Наоборот, возникало впечатление, что тебе показывают повседневную жизнь. Естественной выглядела и заключительная часть подготовки к отправке экспедиции. Вот, как мы и задумали, руководители дают объяснения бюрократам из разного рода международных комиссий и комитетов. Потом сами проводы. Ну что сказать? Тут тоже все показано было правильно. Прощание с родными, официальные проводы. Героев провожает в путь весь императорский двор и послы Материнских империй Земли. Вот это они, конечно, здорово придумали! Впечатление, что все человечество причастно к великому событию, но заблуждений по поводу того, кто действительно является подданными Гиперборейской империи, никто не испытывает. И гимн Империи тоже прекрасно вписался в эту сцену. Когда его исполняли, в зале, и без того тихом, стало еще тише. Чувствовалось, что торжественная музыка и непривычные для этого мира слова проникли в души всех и каждого. А уж что говорить обо мне? Меня так и тянуло встать. Что поделать, граждане? Ностальгия!

И вот экипаж покинул астероидный пояс. Пока еще не на звездолете. Межпланетный корабль доставил их к находящемуся на границе Солнечной системы стартовому комплексу, с которым и был состыкован звездолет. Все правильно: любому кораблю требуется причал. Им и являлся стартовый комплекс, движущийся по круговой орбите и уже набравший нужную для старта скорость.

Я помню споры, развернувшиеся во время съемок вокруг этого эпизода. Моряки долго спорили с киношниками. Первые настаивали на показе реальной картины подготовки к рейсу. Мол, не бывает такого, чтобы экипаж, незнакомый с кораблем вживую, сел и полетел. Нет, ребята! Еще в процессе строительства он будет осваивать свою посудину. Вторые в споре упирали на то, что в показе подробностей тоже нужно знать меру. Иначе зритель заскучает. В общем, сошлись на том, что вместо экипажа приемку и испытания систем корабля проведет экипаж стартового комплекса, а сам экипаж прибудет в последний момент на все готовенькое и бодренько так, за неделю, примет у стартовой команды «Астру».

А вот и сам старт. Звездолет и стартовый комплекс разделились и разошлись в разные стороны. Кстати, тоже много чего при этом показали правильно. Отсоединение от внешних коммуникаций и поясов крепления произвели на публику немалое впечатление. С помощью маневровых двигателей «Астра» вышла в точку старта.

– Отражательный экран установлен. Полная готовность к подаче рабочего вещества.

Стоп! Это они сами додумались или я нечаянно сболтнула?

– Все системы проверены и работают нормально! Корабль «Астра» к старту готов! Прошу разрешения на старт!

– Разрешаю!

– Ключ на старт!

– Есть ключ на старт!

И процедура обратного отсчета. Ну куда без нее? Зрители напряглись и затаили дыхание. Зал замер в ожидании.

– Старт!

– Поехали!

А «Поехали!» – это уже от меня. Вправду Гагарин такое произносил или нет, не знаю. Всякое про это рассказывали и писали. Не знаешь, чему и верить. Меня даже на полном серьезе уверяли в том, клич «Поехали!» был возгласом наших летчиков, которые во время войны шли на таран. Ну и вроде как Гагарин, который про это слышал от ветеранов, как человек, имеющий хорошее чувство юмора, взял и неудачно схохмил. Честно говоря, я этому сразу не поверила. Кто может доподлинно знать, что произносят в такой момент люди, идущие на верную смерть? Только те, кто это все выдумывает. А на деле вряд ли герой озабочен точным соблюдением ритуала.

И все-таки это «Поехали!» мне всегда нравилось. Потому и настояла на том, чтобы его включили в фильм. Эффект превзошел все ожидания. Проняло даже меня. А что говорить о зрителях, которые ничего подобного не видели и не слышали! Напряжение, которое чувствовалось в зале, после произнесенного клича разом всех отпустило, раздались громкие аплодисменты, которые не сразу утихли. Многим, как и мне, потребовалось срочно достать носовой платок. Когда аплодисменты стихли, стало слышно, как в разных местах зрительного зала кто-то хлюпал носом. Да уж, запомнят люди этот эпизод. Редко какой фильм растаскивают на фразы, нашему подобное точно не грозит, но кое-что из него войдет в повседневный лексикон.

А дальше показали сам полет. Что именно показывали? Да обычную жизнь, но не унылую, а самую что ни на есть интересную. Взрослые, как и на Земле, ходили на работу, а их дети в школу. Что за школа? А по сути дела система индивидуального обучения. Просто вместо учителя набор обучающих программ. Когда во время съемок мы столкнулись с необходимостью снять хотя бы фрагменты этих программ, нажили себе нешуточные заботы.

Без заботливого присмотра со стороны мы никогда не оставались. Да от нас никогда и не скрывали того, что этот присмотр существует. Стоило поднять на совещании вопрос о съемке фрагментов учебных фильмов, как мы тут же получили послание из Романова-на-Мурмане. Оказывается, для Ледового флота, который испытывал постоянную нужду в хорошо образованных кадрах, такая форма получения детьми знаний была очень даже привлекательна. Все дело в том, что, несмотря на достойное жалование и неплохой социальный пакет, которые шли служащему в системе Ледового флота, число желающих ехать с материка в медвежьи углы было невелико. Конечно, при кастовости, свойственной таким гигантам, можно было отправлять молодежь учиться в более цивилизованные места. И отправляли. Вот только не все возвращались. Но тут еще можно было что-то придумать. Гораздо хуже оказалось другое. В Заполярье хватало мест, где отдельным семьям приходилось жить в отрыве от цивилизации. Возьмите семьи смотрителей маяков или персонала маленьких метеостанций. Проблема получения даже школьного образования у детей этих служителей стояла весьма остро.

Отправка детей в интернаты была полумерой, потому что там дети быстро отбивались от семьи и в итоге становились потерянными как для семьи, так и для флота. А между тем они могли стать ценным ресурсом для последнего. Нужно было придумать, как дать качественное образование привыкшей спокойно переносить трудности автономного существования молодежи.

Ледовый флот хотел, чтобы мы взяли на себя хлопоты по созданию подходящих для детей разных возрастов учебных фильмов и развивающих компьютерных программ. Инвестиции гарантировались. Эта идея, однако, не вызвала восторга и одобрения ни у Нахалкова, ни у Серушко.

– Маша! Поверь мне, это ненужные и лишние для нас хлопоты.

– Почему?

– Потому, – втолковывал Нахалков, – что это совсем другое направление в кинематографии. Ни мой опыт, ни опыт Бонифации тут абсолютно неприменим. Мы просто все испортим, если сами возьмемся за это дело.

– Но ведь есть наверняка студии, которые занимаются съемкой научно-популярных и образовательных программ, – не сдавалась я, ибо эта идея уже втемяшилась в мою голову

– Как ты думаешь, почему Ледовый флот не обратился к ним напрямую? – ехидно спросила Бонифация.

– Маша, ты просто не представляешь, на что собралась подписаться, – терпеливо начала мне объяснять Алексеева. – Даже простой школьный учебник непросто написать. Солидные люди на этом славу зарабатывают. А за хороший вузовский учебник и научную степень могут дать. Тут ведь мало быть знающим человеком, нужно еще иметь незаурядные педагогические способности.

– Вот-вот! – поддержала ее Бонифация. – А еще это нужно все отснять. Да на одном оборудовании разоришься.

– Каком оборудовании? Съемочном?

– При чем тут съемочное? Лабораторное оборудование, работу которого нужно показывать, тоже денег стоит. А еще весьма специфический программный продукт. В общем, это посильно только очень мощной корпорации, которую нужно годами создавать.

Одним словом, позиция моих соратников была недвусмысленна: «Им нужно, вот пусть они сами и возятся!»

Пришлось оставить эту мысль и сосредоточиться на текущих проблемах. И хорошо, что у меня все руки не доходили до написания вежливого отказа. Все поменялось, когда Бонифация привела мне свою племянницу. Представьте себе некрасивую девицу, вызывающе одетую и украшенную. Волосы, раскрашенные во все цвета радуги, причудливо татуированное тело и смелость наряда наводили на мысль о том, что слово «приличие» ей вообще незнакомо. Убогие знания и представления тоже заметно «украшали» ее. Ну а если добавить к этому наглость и стервозность в сочетании с безнравственностью?

В общем, я сразу хотела отказаться от такого подарка. Бонифация долго меня упрашивала «не губить бедное дитя, испорченное дурной компанией». Уговорила-таки! Взяла я ее, но поставила четкое условие: меняться, и как можно скорее. Маргарита, как звали это «золотце», оказалась дамой решительной. Ради грядущей карьеры в Ордене она готова была пойти на все. Даже на борьбу с эмансипацией. Что и доказала. На следующий день после принесения присяги она предстала передо мной в другом виде: радужные волосы сбриты и заменены париком, пирсинг исчез, одежда – смесь делового стиля и стиля «а ля строгая сектантка». Кроме того, она стала посещать салон красоты, где ей начали сводить с тела татуировки. Именно в этом виде она и готовилась вести прием грешников, выстраивая их в очередь на исповедь и покаяние. Но не только этим Маргарита отличилась. Испросив моего разрешения, она в своей приемной устроила проем во всю наружную стену, закрыв его витражом. Теперь грешник, ожидавший своей очереди на исповедь, мог сколько угодно любоваться прекраснейшим видом на знаменитые Кресты.

В принципе, все было сделано правильно, и с секретарскими обязанностями послушница Маргарита справлялась неплохо. И если так пойдет и дальше, то года через три быть ей в ранге профана. Не угадала! Планы Марго оказались намного грандиознее. Про создание обучающих программ ей, видимо, тетушка проболталась. И вот в один прекрасный вечер Марго зашла ко мне в тот кабинет, дверь которого так и не была украшена табличкой, и, скромно потупив взор, тихим голосом сказала, что знает, как решить эту проблему. И что если госпожа Великий магистр доверит ей это дело, то она сумеет организовать соответствующий приорат.

От такой наглости и самоуверенности я чуть со стула не упала! Это ведь надо же? На приорат замахнулась!

– А не рано ли вы, Маргарита, решили тетю свою обгонять?

– Это как решит Орден. Я же буду послушно исполнять волю его, – ответила девушка, так и не отрывая глаз от пола.

Что это? Глупая самонадеянность, или у нее действительно есть стоящий план? Решив раз и навсегда не бить людей по рукам, я приказала ей в недельный срок подготовить в письменном виде план, родившийся в ее голове. С того момента прошло больше недели, и Марго давно доложила, что все свои соображения подготовила в электронном виде и сбросила мне на рабочий почтовый ящик.

Правда, у меня руки до ее прожекта так и не дошли. Да и забыла я о нем, если честно. И только сейчас, сидя на премьере, я про него вспомнила…

«Надо бы посмотреть, что она там напридумывала».

А показ фильма, между тем, продолжался, и я перестала жалеть о том, что из-за крайней занятости не смогла увидеть его в готовом виде до премьеры. А что? Должен же быть у меня хоть какой-то праздник? Почему я не могу сходить в кино с целью отдохнуть? И это получилось. Именно сейчас ощущение праздника я и испытывала. Я смотрела и наслаждалась фильмом. Отец мне как-то сказал, что та работа хорошо сделана, результат которой понравился самому работнику. А мне понравилось то, что у нас вышло. Сомнений в том, что фильм пойдет, я больше не испытывала. И правы оказались те, кто не позволил мне писать сценарий во всех подробностях. Боюсь даже представить убожество, которое бы у меня вышло. А так – все к месту, все толково и нет впечатления актерской игры. Герои жили, а не играли в необычную жизнь.

Естественно, что любимицей публики стала Кнопочка со своими пушистиками. Как она управлялась с ними – знала только она сама. Но они делали все, что девочке от них требовалось. И плевать хотели на съемочную группу! Они ее просто не замечали. А это откуда взялось?

– Мурочка, умница! Вот видите, ребята, крысы все-таки везде пролезут, даже на звездолет. А Мурочка взяла и забила мерзавку. Молодец, моя лапочка! Умница!

Это точно не нарочно снимали. На экране Мурка притащила пойманную где-то крысу и гордо положила перед хозяйкой. Такое точно нарочно не придумаешь. Скорее всего, и в самом деле котейка где-то в съемочном павильоне обнаружила крысу. Кнопочка не стала тормозить, а взяла и подыграла удачно своей любимице. Артистка! Как есть артистка! Но и Бонифация молодец! Впрочем, она любит такие неожиданные сцены.

Глядя на экран, где Кнопочка общалась с кошками, я поневоле пустила слезу…

Так, а вот и явление юной Шниперсон народу. Тоже, кстати, неплохо вышло. Получилось у нее сыграть папину дочку. По фильму папочка – тот еще кобелино! Правда, в условиях автономки дальше легкого флирта дело не шло, но жену свою ревновать заставлял. Пару чисто итальянских сцен она ему устроила. Бурное выяснение отношений закончилось не менее бурным примирением. Без всякой паузы. Подробности, конечно, опустили, но зрителю и так все было ясно. Миля Шниперсон, разумеется, показана просто влюбчивой девочкой, которая сперва никак не может понять, кто из мальчиков ей больше нравится. То с одним шушукается, то с другим. Понятно, что остальным девочкам это не по душе. Тут тоже пара острых сцен показана. Ну а потом она все-таки нашла свой идеал. Мелентина, сыгравшая роль дочки Шниперсонов, не во всем соответствовала образу своей героини. В реальности она своими чувствами не разбрасывалась, но сыграть легкомысленную девчонку смогла прекрасно.

А как показали балы! Тут уж Бонифация вложила и душу, и талант, и богатый жизненный опыт. Бал – ведь это не только демонстрация красивых нарядов. Люди приходят на него расслабиться и отдохнуть от монотонной работы. Выплеснуть эмоции, наконец. Новая для зрителя музыка и не очень новые танцы – не это главное. Интриги, обязательно плетущиеся по разному поводу, – вот что стало настоящим украшением балов! При этом люди отдают себе отчет в том, что деваться им друг от друга некуда. Что эти надоевшие до оскомины лица они будут видеть еще много лет. Вот потому и происходило все в сдержанной форме. Острых конфликтов не было.

– А знаете, почему их быть не может? – спросил как-то Нахал ков.

Естественно, мы этого не знали.

– Скажу вам как потомственный дворянин: настоящий аристократ потому и вежлив всегда, что предки его давным-давно за «козла» ответили!

– Это вы сами придумали или прочитали где? – ехидным тоном спросила тогда Бонифация. – Что-то я не помню, чтобы в числе ваших добродетелей были вежливость и тактичность.

– Вообще-то вычитал, – сознался Никита Сергеевич. – Правда, писал это совсем не дворянин, но мысль абсолютно верная.

– Я понимаю, что верная! А как вы думали? Если закону дела нет до ваших отношений с другими людьми, то приходится выбирать слова. Хорошо, если просто в рожу заедут. Могут и зарезать, не сходя с места. И им за это ничего не будет.

Мысль о причинах сдержанности показалась нам настолько удачной, что в эпизоды балов, в которых назревал конфликт, мы включили сцены кратких воспоминаний героев, когда им пришлось расплачиваться за опрометчивый поступок.

Так, не давая зрителю скучать и избегая занудства, удалось показать жизнь людей в отрыве от Земли. А дальше произошла встреча с паргами. Сцены боя зрителям были частично знакомы из рекламного ролика, хотя туда мы включали только самые зрелищные моменты. Главное, что не показано было в рекламе, – наглядное противопоставление землян и паргов. Если в отношении землян мы показали людей, которые в трудную минуту забывают все мелкое и несущественное, временами портившее им жизнь, то с паргами поступили наоборот. Когда Нахалков решил сыграть роль предводителя паргов, я опасалась, что мы покажем зрителю вариант Дарта Бейдера. Все-таки в моем мире не удалось представить его воплощением Зла. В «Звездных войнах» был показан прежде всего человек. Человек трагичной судьбы, за которым стояла своя Правда. И хорошо, что местные никогда не увидят наших «Звездных войн»!

Теперь, следя за сюжетом фильма, я увидела, что Никита Сергеевич прекрасно понял, кого он должен показать. Не просто так он заказывал наряды паргов у известнейших в стране извращенцев. И если мы планировали вызвать у зрителя неприятие антигероев, то поставленная цель оказалась достигнута. Сборище самовлюбленных тварей, чьей целью жизни является получение как можно большего удовольствия от всего. Им плевать, что источниками получения удовольствий уже давно являются чужие унижения, страдания и смерть. Они так развлекаются! Они даже не замечают, что несчастья, постигающие «низших», по их мнению, существ, их настолько пресытили, что они готовы перейти к следующей форме духовной деградации – извлечению тех же удовольствий, но уже из себе подобных. Кто писал диалоги антигероям, я не знала. Просто этот человек очень удачно вписал в речи паргов фразы, привычные зрителю по речам либералов и извращенцев. И уже давно не воспринимающиеся, как безобразие. Зато теперь, после того, как они были поданы под другим соусом, многие сидящие в зале начали испытывать отвращение. Причем это отвращение у них сохранится. Я даже знаю, к кому именно.

Заканчивался фильм сценой доклада о победе и о трофеях:

– Повелитель, к сожалению, ни одно из диких животных не удалось отловить живьем, – доложил принявший позу покорности начальник профильной исследовательской лаборатории. – Мы не смогли предотвратить прерывание собственной жизни, на которое их толкнули дикие инстинкты, довлеющие над разумом примитивных существ.

И хотя он тоже принадлежал к касте паргов, но вина, которая так и не была с него снята, определила его дальнейшую судьбу – жить среди неполноценных киборгов. И именно от них получать желаемые организмом удовольствия.

– Значит, от полуразумны?

– Истинно так, повелитель. Мы су шли во время боя изучить свойственные им реакции. Разума в них было немного. Это либо отбросы эволюции, либо жертвы неудачного эксперимента одной из Высших рас…

– С которыми мы еще не встретились.

– Повелитель, вы знаете о находках наших ученых. Но тут особый случай. Они явно искусственно кем-то созданы, а когда у творцов не получилось желаемое, их просто бросили. Я могу это доказать.

– Не стоит. Они полностью биологичны?

– Это так. Это формы биологической жизни с признаками искусственного творения.

– Как доноры они полезны?

– Это не так, мой повелитель. Мы приняли меры к тому, чтобы ни одна клетка их тел не оказалась пригодной для пересадки. Мы оперативно провели процедуру консервации трупов и доставили их в лабораторию. Увы! Тела их ядовиты и пересадка любого органа вызовет реакцию отторжения. Более того, обследование двух тел выявило, что организмы низших существ способны вырабатывать один из сильнейших ядов – этанол. Причем в опасных для жизни количествах. Подробности такого уникального метаболизма пока непонятны, как непонятно и то, с какой целью эти особи насыщали свое тело этанолом. Скорее всего, ими была задумана коварная диверсия.

– На органы, значит, их разбирать смысла нет. А в пищу? Они пригодны в качестве сырья для белковой пищи?

– Нет, мой повелитель. Потребление их в пищу «наградит» потребителя целым букетом сильных аллергических реакций. Я даже не уверен, что их можно утилизировать в биореакторе. Они могут оказаться неподходящей питательной средой для размножения полезных для нас микроорганизмов.

– Ну, раз они ни на что не годятся, тогда верните их тела в исходное состояние!

Что такое «вернуть в исходное состояние», зритель узнал, когда бездушные механизмы начали подавать поочередно тела погибших в установку грубой утилизации. А проще говоря, в топку крематория. Камера поочередно показывала членов погибшего экипажа, давая сидящим в зале возможность проститься с каждым из них. Это была одна из самых сильных сцен фильма. Она сопровождалась мелодией, исполняемой одними голосами, без участия музыкальных инструментов. Под дикий и торжественный мотив герои один за другим уходили в огонь. Уходили непокоренными. Единственное место в фильме, где их показали полностью обнаженными. И ни один блюститель нравственности, глядя на совершенные тела, не найдет в этом ничего аморального.

Первая серия закончилась. Я вытирала слезы.