Слово, образ, миражи

Глава 2. Было бы неплохо

Алексею Тронову нравился формат, к которому пришел проект. Никаких лишних людей, никаких массовых совещаний – только два ключевых инвестора, с которыми он обсуждал дело.

Всем остальным полагалось либо принимать выбранные условия, либо выходить из игры. В этом был порядок, столь необходимый для сохранения безопасности.

Если бы не этот новый порядок, Алексей не стал бы и связываться с делом, которое им предложили. На предыдущих шести этапах он еще мог тешить себя надеждой, что преступление не связано с кровью, однако теперь даже такой иллюзии не было. Если бы он сам искал уголовное дело, он бы нечто подобное не выбрал.

Но его попросили, и это было очень странно. Дела со стороны в проект раньше приходили, однако лишь от инвесторов или бывших участников. Здесь же к нему обратились… из психиатрической лечебницы.

– Честно говоря, я не знаю, стоит ли браться за это, делать расследованием седьмого этапа, – признал Тронов. – Поэтому мне и нужно ваше мнение. С одной стороны, дело интересное, с другой… Я не уверен, что это тот масштаб, который мы можем потянуть.

– Давай уже по существу! – поторопила Арина. – Что за дело?

Арина Вержинина вступила в проект последней, на место погибшего инвестора. Тронов предполагал, что для нее это некая блажь, каприз, которым она насладится, а потом ей станет скучно. Однако Арина отнеслась к делу очень серьезно, именно на ней сейчас лежала ответственность за документальную часть проекта.

К тому же, Тронов не мог точно сказать, какие отношения сейчас между ними. То, что он психолог, не помогало: чужая душа – потемки, но своя собственная иногда еще темнее. Они встречались часто, уже не только из-за проекта, и он хотел этих встреч. Впрочем, делать какие-то выводы Алексей не спешил.

Ему так долго казалось, что его умершая жена – последняя женщина в его жизни, что с появлением Арины все стало слишком запутанным.

Но сейчас ему нужно было думать не об этом, а о расследовании.

Он открыл на планшете карту и приблизил необходимый участок. Перед ними появились зеленые пятна леса и болот с отмеченной на них точкой жилого пункта.

– Это не в России, – заметил Александр Армейцев.

Он на данный момент был единственным инвестором, который прошел с Троновым практически весь путь – по крайней мере, от третьего этапа и далее. Такое постоянство поражало. Люди, которых Алексей считал друзьями, отступали. Армейцев же не шел на эмоциональное сближение, сохранял дистанцию, но участвовал в проекте исправно.

Сначала это беспокоило Тронова, однако постепенно он смирился. У Армейцева был не тот характер и склад ума, чтобы плести интриги, как это делал Игнат Костор. Он жил бизнесом и следовал собственному кодексу чести. Алексею этого было достаточно.

– Это действительно не в России, – подтвердил психолог. – Мы с вами сейчас наблюдаем границу Белоруссии. В прошлом – территорию СССР.

– Это важно?

– В некотором смысле, вскоре вы поймете, почему. Место, которое нас интересует, в советское время было колхозом «Заря».

– Оригинально, – хмыкнула Арина.

– Как есть. В определенный период колхоз, пусть и небольшой, процветал. Однако в годы развала Союза и формирования новых государств он был заброшен, как и многие предприятия того региона. Началась миграция людей в города, изменение экономики, что и сгубило небольшую организацию. Более двадцати лет комплекс сельскохозяйственных построек, ранее принадлежавших колхозу, оставался неприкаянным. В этом году на участок нашелся покупатель, который приобрел эту территорию под экологическую ферму.

– Не самый умный ход, – заметила Арина. – Может, времена и изменились, но я вижу, что крупных городов по-прежнему рядом нет. Кому продавать это экологическое счастье? Жителям других деревень? Им это даром не надо, своего хватает!

– Там есть один крупный покупатель, с которым можно было наладить связь, – уклончиво ответил Тронов. – В любом случае, пока речь о сбыте урожая не шла, потому что не было и урожая. После такого долгосрочного запустения требовались месяцы, чтобы восстановить систему. К сожалению, работы застопорились в начале пути.

Он передал им снимки, которые не так давно прислали ему самому. Уже на первых фотографиях в стопке открывалось странное зрелище: десятки мешков разного размера, подвешенные под потолком явно заброшенного здания. Дальше картина и вовсе становилась зловещей. Мешки, судя по фону и яркому свету, переместили в какую-то лабораторию и вскрыли. Внутри обнаружились фрагменты человеческих тел в разной степени разложения.

Арина почти сразу отложила стопку фотографий с презрительным видом. Армейцев досмотрел все до конца.

– Вот это обнаружили владельцы новоиспеченной фермы, – пояснил Тронов. – Они приобрели бывший колхоз у районного исполкома, с аукциона. До этого за территорией никто не следил, никто не знал, что там творится. По сути, новые владельцы были первыми за двадцать лет людьми, которые пришли туда официально, при свете дня. Когда там начали появляться останки, кто приносил их туда – ответов пока нет, даже приблизительных.

– Очень похоже на работу психа, – заметил Александр.

– Маньяка, – уточнила Арина. – Если так, то это не вариант для проекта! Не можем же мы послать неподготовленных людей ловить серийного убийцу!

– Прошу, не спешите с выводами, – сдержанно улыбнулся Тронов. – О серийном убийце речи пока не идет. Несмотря на кажущееся обилие жертв, в пакетах было найдено только одно полноценное тело. Также там находились фрагменты десяти разных тел, но отсутствие этих фрагментов не является смертельным для человека.

– Как это? – изумилась Арина.

– Там нашли лоскут человеческой кожи, удаленные ребра, зубы, подкожный жир…

– Хватит, – прервала она, заметно побледнев. – Картину я поняла! Точно известно, что это от разных людей?

– Абсолютно, тест ДНК уже был проведен, хотя установить, кому принадлежат фрагменты тел, не удалось. Зато опознан целый труп. Погибшим оказался Тадеуш Мацкевич, охранник из Степновичей. В мешках обнаружено примерно девяносто процентов состава его тела в расчлененном состоянии. Ферму обыскали уже неоднократно, иных фрагментов тел там нет.

– Так, стоп, давайте притормозим! – потребовала Арина. – Тут, конечно, полный хаос пока, но будем разматывать его через какую-то видимость порядка… Начнем с того, что нам известно.

Кто такой этот Мацкевич и где именно он работал?

Этот пункт и был причиной, по которой Тронов всерьез заинтересовался делом.

В современной Белоруссии деревня Степновичи, затерянная среди лесов и болот, почти вымерла, а в советское время процветала. Правда, известна была даже не сама деревня, а учреждение, расположенное рядом с ней. Еще в тридцатых годах старое шляхецкое имение, добротную постройку из кирпича и камня, отдали под психиатрическую лечебницу. Считалось, что среди мирных безлюдных пейзажей к умалишенным будет возвращаться покой. Особо прогрессивных методов лечения там не было, скорее, надзор над теми, кто в нем нуждался.

Мирное существование продлилось пару десятков лет, а потом лечебница подверглась модернизации. Рядом с основным старинным корпусом появился новый, современный, выросли заборы, взвилась к небу колючая проволока. Лечебное учреждение в Степновичах превратилось в одну из немногих в Союзе клиник, где держали умалишенных преступников.

– Нужно понимать, что два корпуса – это немного разные миры, – добавил Тронов. – В старом содержатся люди, которые просто страдают от определенных проблем с психическим здоровьем. В новом – те, чье состояние не было вовремя замечено, и они успели совершить серьезные преступления.

В советское время клиника в Степновичах обслуживала практически всю западную часть Союза. Сюда свозили преступников из разных регионов, для них были созданы необходимые условия содержания, которые не слишком отличались от тюремных.

Несмотря на мрачную сущность клиники, местные жители относились к ней положительно.

По иронии судьбы, больница стала чем-то вроде градообразующего предприятия. Там работали многие жители деревни Степновичи, туда сдавали продукцию с личных подворий. Благодаря государственной поддержке, у больницы всегда были деньги.

Период, когда менялись страны, для клиники стал сложным, но не финальным. В новой Белоруссии Степновичи заработали в прежнем режиме. Официально туда свозили только преступников из этой страны, но в неформальном порядке могли принять и «живой груз» из соседней России, не поднимая шум. Природная изоляция и многолетний опыт стали основой весьма специфической репутации.

– Серьезных проблем там не было никогда, – завершил Тронов. – Бывали сложности вроде стихийных мятежей и попыток побега. Но больница всегда справлялась с ними своими силами.

Никогда ни один представитель персонала не был там убит.

– До смерти Мацкевича, – указал Армейцев.

– Да, и это может обернуться серьезным скандалом. А то, что виновный не найден, лишь усиливает страх среди местного населения. Деревня – это полбеды, там мало кто живет, кроме работников больницы. Но слухи начинают доходить до районных центров, там и до столицы недалеко… Могут быть проблемы.

– Ну а полиция что? – поинтересовалась Арина. – Лапти плетет в сторонке?

– Там, если быть точным, милиция, а не полиция. Официальное уголовное дело было открыто. Но нужно понимать, что милиция регулярно охраняет больницу в Степновичах.

Поэтому сейчас они оказались на скользкой доске: если будет доказано, что охранника убил один из пациентов, это будет и победа, и поражение для них. Пока удалось выяснить, что Тадеуш Мацкевич пропал в середине октября. До этого у него были случаи запоев, пусть и нечастых, поэтому никто особо не удивился. У него не было семьи, а значит, не было тех, кого бы всерьез обеспокоило его исчезновение. Он не был объявлен в розыск. При этом его убийство было наглым, тело расчленили весьма грамотно, однако время сделало свое дело, и установить точную причину смерти не удалось. Кроме того, на трупе обнаружены остатки униформы.

Следовательно, он был убит либо на работе, либо по дороге на работу или с нее. Больницу обыскали, допросили сотрудников и тех пациентов, которые способны к общению.

Теоретически, это мог сделать любой из них. Но фактически, нарушений в системе безопасности выявлено не было. Представить, что какой-то пациент из стражного отделения регулярно выбирался в лес погулять, сложно.

– То есть, напрашивается вывод, что это сделал пациент, но в то же время очевидно, что нет? – спросил Александр.

– Да. Так что я не могу обвинить белорусскую милицию в непрофессионализме. Они собрали много данных – но сами по себе эти данные ничего не дают. Произошедшее очень похоже на деятельность маньяка, но если это он – он не внутри. Он кружит снаружи, такова основная версия следователей на сегодня.

– Пускай дальше кружит, буревестник! – покачала головой Арина. – Алексей, ты в своем уме? Не ты ли больше всех переживал, когда с участниками случались беды? А теперь что? Сама по себе ситуация дикая – «живет в белорусском Полесье маньячка с мачете Алеся», так получается? Пусть себе и живет сколько угодно, нам от этого нужно держаться подальше!

– Я тоже так думал изначально. Но я нашел это дело не сам, меня попросили обратить на него внимание.

Клиникой уже много лет управлял доктор Аркадий Дмитриевич Осташов. Он почти всю свою карьеру проработал в обычной больнице хирургом и крайне удивил всех знакомых, когда незадолго до пенсии перевелся в Степновичи. Но для него это стало делом принципа: он видел, что для клиники настали тяжелые времена, разруха могла заглотить то, что существовало больше полувека.

Под его руководством комплекс разросся, получил необходимую поддержку, стал примером дисциплины. Несмотря на возраст, Осташов не собирался уходить на покой, он не раз повторял, что из клиники его вынесут только вперед ногами.

И вдруг – такой скандал! Практически у него под носом орудовал псих! Даже при том, что у милиции вопросов не было, сам Осташов не мог успокоиться. Он был совсем не уверен, что за этим не стоит кто-то из его подопечных. Он достаточно хорошо изучил их, знал, на что они способны. Ему нужно было точно знать, что в смерти охранника не повинен кто-то из пациентов и что сторонний маньяк, который, возможно, расправился с Мацкевичем, не прибыл в клинику, чтобы освободить кого-то.

Обращаться к милиции за дополнительной помощью Осташов не рисковал, это могло разжечь скандал и стоить ему должности. Он обсудил проблему с друзьями, и один из них, судебный психиатр, оказался хорошим знакомым Тронова.

От него Осташов и узнал о проекте. Казалось бы, человек его возраста и закалки должен был возмутиться. А врач посчитал, что это шанс.

– Он пригласил участников провести седьмой этап проекта в больнице, – сообщил Тронов. – Аркадий Дмитриевич лично берется обеспечить их безопасность. Их будут сопровождать охранники и милиционеры, общение один на один с опасными пациентами исключено. Если за две недели они не найдут ничего подозрительного, он будет спокоен. Если же они найдут след убийцы – еще лучше.

– Нет, Алексей, это не вариант! – уверенно заявила Арина. – Слишком опасно уже на первом шаге. Я против!

Тронов и сам знал, что опасно. Его совесть призывала отказаться от предложения сразу. Но как психолог он понимал, что Степновичи – уникальное место, да и преступление это не из простых… Неважно, что думает милиция. Примитивный маньяк не смог бы сотворить такое, не оставив следов.

Так что ему нужно было это возмущение со стороны инвесторов. Пусть ответственность за отказ будет не на нем – так спокойнее…

– А я считаю, что нужно согласиться, – спокойно произнес Армейцев. И решимость, которую так долго ждал Тронов, полетела в трубу.

– Ты серьезно? – недоверчиво покосилась на него Арина. – Саш, брось, это слишком опасно!

– Не слишком. Главный врач сможет обеспечить защиту, он знает, о чем говорит. А чтобы не привлечь ненужного внимания, все это можно выдать за съемки документального фильма.

– Это хороший вариант, – кивнул психолог. – Возможно, убийца, который затаился из-за милиции, при участниках проекта невольно проявит свою сущность…

Арина переводила удивленный взгляд с одного мужчины на другого, явно сомневаясь в их вменяемости.

– Ребята, это уже не шутки!

– Это никогда не было шутками.

– Но мы никогда раньше не скрывали свои действия от полиции!

– Но и не афишировали их, – уточнил Тронов. – Давай начистоту: мы никогда не скрывали от полиции данные. Но наши действия – другое дело. Я не оповещал власти о проекте и сейчас не буду.

– Участники проекта – взрослые люди, – подхватил Армейцев. – Мы объясним им суть дела.

Если они согласны идти на риск – это их право. Никто не будет заставлять их!

– Правильно, будем поощрять безрассудство! Ну а зрелищность? – не сдавалась Арина. – Если вам на людей плевать, о проекте подумайте! Высока вероятность, что убийца не связан со Степновичами. В чем тогда суть проекта, если нет результата?

– Иногда процесс значит больше, чем результат, – парировал Александр. – Эта клиника – такое место, где просто находиться страшно. Это и будет шоу!

Он никогда не проявлял такого живого участия в обсуждении задания. Как правило, он просто давал деньги, получал дивиденды, помогал решать проблемы, если было нужно. Однако подобного энтузиазма с его стороны Тронов припомнить не мог. Он пока не знал, как это понимать.

– Опасное, бессмысленное шоу!

– Вообще-то, есть способ убить двух зайцев сразу, – заметил Армейцев. – Нужно устроить спецпроект! Такое уже было – и оправдало себя. Пускай снова работают парами, но на этот раз не семейными, как тогда. Я предлагаю сделать вот что: пригласить четверых участников, которые уже успешно проявили себя в проекте, и объединить их с четырьмя абсолютными новичками. Они постоянно будут вместе. Это усилит безопасность и увеличит зрелищность, добавив человеческий фактор. Я готов лично удвоить призовую сумму, чтобы дать им нужную мотивацию.

– На поиск новичков уйдет время, – возразил Тронов. – После пятого этапа я приостановил свободное размещение моего теста по понятным причинам. Даже если я верну его сейчас, на поиск уйдут недели, а за это дело нужно браться незамедлительно…

Александр и бровью не повел:

– Вот поэтому не нужно никого искать. Четыре новичка у меня уже есть. – Он выложил на стол четыре папки с документами. – У этих людей нет ничего общего. Они были выбраны специальной программой, схожей со случайным генератором чисел. Они не знают о проекте. По сути, они – чистый лист. Я в науке не силен, но, думаю, это будет очень полезно для проекта.

Раньше мы делали ставку на врожденные детективные способности… А что если таких нет? Что если любой может быть детективом при нужном обучении и обстоятельствах? Обучение обеспечат опытные участники проекта, а обстоятельства – вот они, лучше не придумаешь!

Ничего подобного от Армейцева Алексей не ожидал. От Игната Костора, погибшего инвестора, еще может быть. Он был склонен к развлечениям любой ценой. Но не от Александра с его серьезностью и отстраненностью!

Тем не менее, за исключением странного поведения, подвоха тут не было. Даже беглого просмотра досье было достаточно, чтобы понять, что это обычные люди. Со своими проблемами, мелкими и не очень, не самые умные, не самые успешные, первые попавшиеся…

Но ведь идея-то хороша! Если отстраниться от голоса совести, Тронов не мог не признать это. Он пока действительно не тестировал фактор случайного успеха. Да и потом, любопытно будет посмотреть, как участники предыдущих этапов проявят себя в роли наставников. Это благодатная почва для изучения человеческой души!

Он невольно склонялся к тому, чтобы принять необычное предложение, Арина – нет.

– Это просто неправильно! У нас нет четырех опытных участников, которые согласятся на это…

– Пока еще неизвестно, – напомнил Армейцев.

– Нельзя им предлагать такое! Если что-то случится, мы будем виноваты, а не они!

– Почему бы не оставить выбор за ними, если мы его сделать не можем? – вмешался Тронов.

– Я разошлю приглашение на седьмой этап десяти участникам предыдущих этапов. Опишу им все подробности, риски, сопутствующие обстоятельства. Если они пойдут на это – проект состоится. Если нет – мы, по крайней мере, будем знать, что все честно.

– Достойное решение, – кивнул Армейцев. – Поддерживаю. Если четырех необходимых участников с предыдущих этапов не наберется, то и я не буду настаивать. Было бы неплохо протестировать новую грань нашего эксперимента, но на нет и суда нет. В конце концов, я всего лишь нашел случайные имена в интернете, что мне с того, если они не присоединятся к проекту!

Тронову казалось, что ситуация разрешилась сама собой – ведь участники, скорее всего, откажутся связываться с клиникой! Но Арина по-прежнему была мрачнее тучи.

– Это плохая идея, ребята. Я не отказываюсь инвестировать – я буду, если вы будете. Я просто говорю свое мнение. Проект никогда не был безопасен, я знаю. Но теперь, Алексей, ты можешь разжечь особенно сильный огонь. И я не берусь угадать, кого он сожжет.

Северу безумно хотелось вернуться в проект, и причин для этого хватало.

Первой и главной из них было то, что проект дарил ему самые важные моменты его жизни, больше, чем он мог добиться сам. Хотя и на собственные достижения он не жаловался; сыну двух влиятельных сотрудников дипломатического корпуса с детства пророчили блестящее будущее, иначе и быть не могло. Правда, по стопам родителей Георгий Северов не пошел, он стал профессиональным художником. Его решение поначалу шокировало родителей, однако когда они объективно оценили доход, который приносит его дело, то поняли, что таланту в этом случае препятствовать нет смысла.

В личной жизни ему тоже повезло рано. Чуть ли не подростком он впервые влюбился в красавицу Марию, встречался, думал о том, чтобы остаться с ней навсегда. Но неопытность все же взяла свое: он испугался так рано связывать себя узами брака. Решил, что сначала нужно нагуляться – все ведь об этом говорят! Поэтому он расстался с девушкой и с головой погрузился в вечеринки, которых в его окружении было много.

Однако дивы и светские львицы, при всем своем очаровании, постепенно сливались в один безликий ряд. С возрастом Север начал понимать, что существует нечто большее, важное, такое, в чем должно повезти… А он свою удачу не оценил, променял непонятно на что. Сдаваться он не привык, поэтому сразу же решил вернуть Марию.

И узнал, что она умерла. К этому Север оказался не готов. Он мог бороться с обстоятельствами, с соперниками, ему казалось, что нет препятствия, которое могло бы его остановить. А смерть снисходительно усмехалась, наблюдая за его шоком. Его Мария умерла от рака, так сказала ему ее подруга – и то, что девушки нигде не было, подтвердило эти слова.

Север попытался смириться, жить дальше, но день за днем и год за годом убеждался, что вторых попыток иногда не бывает. Он искал замену Марии, только чтобы понять, что сравниться с ней никто не может.

Одна из его сожительниц забеременела, у него родилась дочь, и Север снова почувствовал себя живым. Это была другая любовь, новая, особенная. Он назвал девочку в честь первой возлюбленной и старался отдать ей все, что эгоистично сохранил тогда.

Но его словно преследовал злой рок. У маленькой девочки тоже обнаружили онкологию.

Деньги Севера и его семьи, лучшие врачи, поездки по зарубежным клиникам – все оказалось бесполезным. Теперь уже другая жизнь ускользнула сквозь его пальцы.

Он замкнулся в себе. Внешне он был все тем же скандальным столичным художником, веселившимся на вечеринках от заката до рассвета. А внутри нарастал лед… Север даже не думал о том, чтобы жениться, делал все, чтобы на свет не появились новые дети. Он боялся потерь, чувствовал, что они неизбежны, если позволить себе кого-то полюбить. Родители намекали ему, что было бы неплохо завести семью, все-таки и тридцатилетие осталось позади, а ничего не менялось… Он не слушал их. Север заполнил свою жизнь экстремальными развлечениями, он балансировал на грани и играл с судьбой – больше он ни на что способен не был. Прошлое теперь представлялось странным неясным сном, таким далеким, что и вспоминать нет смысла, не то что возвращать!

Проект Тронова тоже воспринимался как развлечение. Север прошел тест, был приглашен на третий этап, его позвали в Китай вместе с другими участниками. Он знал, что расследование настоящее, и все же относился к нему как к игре.

До тех пор, пока не встретил Веронику Аргос – свою конкурентку. Его словно током ударило: перед ним стояла Мария! Немного другая, изменившаяся, и все же – она! Только этого быть не могло. Мария умерла, у этой девушки другое имя, и она не узнала его… Север решил, что над ним издевается собственный разум. Чтобы избавиться от чувства неловкости и бессилия, он сосредоточился на неприязни. Он держался подальше от Вероники, а при встречах был с ней намного грубее, чем она заслуживала.

Она вынесла все это спокойно – совсем как Мария! Когда они остались наедине, Север, сам того не желая, рассказал ей о прошлом. Он толком не осознавал, зачем, просто чувствовал, что это нужно.

После проекта они расстались. В этом была странная незавершенность, с которой Север старался смириться. Не вышло, и получив приглашение на четвертый этап, он поспешно согласился.

Там их ждал спецпроект. Расследование вели семейные пары, и их с Вероникой попросили изобразить отношения, чтобы можно было допустить их к участию. Он поселился с ней в одной комнате, проводил больше времени, чем ожидал… Он надеялся, что это поможет увидеть разницу, а видел он только сходство. Перед ним стояла живая Мария, хотя все факты указывали, что это не она. Северу казалось, что он сходит с ума…

Пока она наконец не сказала правду. Мария не умерла тогда – хотя болезнь диагностировали.

Ее родители продали все, чтобы оплатить лечение дочери, и переехали вместе с ней в другую страну. Последовали годы борьбы с раком, в которые она не жила даже, а выживала. Один из врачей подсказал ей, что изменить судьбу можно, изменив имя. Глупость, конечно, но она послушала его и стала Вероникой Аргос.

Операции и лекарства помогли, болезнь отступила. Вероника обосновалась в США, стала уважаемым экспертом по компьютерной безопасности. У нее была карьера, деньги – а семьи не было. В отличие от Севера, она после их расставания ни с кем не встречалась, и казалось, что ее это устраивает.

После четвертого этапа они сошлись легче, чем он ожидал. Север был счастлив – так, как уже и не надеялся.

Второй причиной, по которой он хотел вернуться в проект, было его вынужденное отсутствие. В результате нелепой случайности Север попал в аварию. Пока он проходил лечение и реабилитацию, миновали два этапа проекта, в которых Вероника участвовала без него.

И вот он полностью восстановился, хотел вернуться – и сомневался, можно ли. Судя по материалам, присланным Троновым, дело предстоит действительно опасное. А у него и Вероники на руках ребенок.

Официально Кристина была удочерена Вероникой. Но Север собирался уладить это, когда они станут семьей – оставалось только выбрать дату свадьбы и подать заявление, вопрос скорее времени, чем решимости.

Кристина была дочерью одного из участников шестого этапа. Ее мать отказалась от девочки при рождении, отец погиб, защищая Веронику. Формально у Кристины осталась еще и мачеха – вторая жена отца. Но та не просто не любила падчерицу, она вывела понимание «злой мачехи» на совершенно новый уровень, который ни одному сказочнику даже не снился. Женщина издевалась над Кристиной, а после смерти отца всерьез подумывала убить. Теперь ее ждал суд, а девочка уже не имела к ней никакого отношения.

Кристина была инвалидом с детства – в три года она лишилась правой ноги. Причиной стала онкология кости, и это дарило Веронике чувство родства с ребенком. Эти двое великолепно ладили, и чувствовалось, что разлучать их нельзя.

Север и не собирался, он был рад дать девочке новый дом! Он давно уже хотел, чтобы их семья стала полной, настоящей, это Вероника медлила. И теперь, когда появилась Кристина, ему казалось, что судьба вернула ему его собственную дочь – и дала второй шанс.

Иллюзия сказки долго не продержалась. Может, он и готов был принять Кристину, но готовность эта оказалась не взаимной. Нет, девочка не бойкотировала его осознанно и не ревновала к Веронике. Кристина вообще оказалась умна не по годам, а болезнь и испытания сделали ее еще и серьезной, не лишив доброты. Она честно пыталась привыкнуть к Северу.

К сожалению, для нее это не было вопросом выбора. Ее мачеха постаралась на славу:

Кристина боялась всех, кроме Вероники. А уж Север, высокий, спортивный, очевидно сильный, и вовсе приводил ее в ужас. Где-то в ее подсознании отложилось, что если один родитель добр к тебе, то от второго жди беды.

Ее пытались водить к специалистам, с ней говорили. Она все понимала и старалась исправиться. Но даже когда она находилась рядом с Севером, чувствовалось, что ей неспокойно; она рада была любой возможности отстраниться от него.

Он ожидал, что появление ребенка превратит их в полноценную семью, а все только усложнилось. Новые проблемы слились с воспоминаниями о старой боли, их квартира стала территорией холодной войны. Север чувствовал, что теряет контроль, все чаще нервничал сам, и это положение не упрощало.

Он не хотел терять Веронику – он любил ее! Да и Кристина ему нравилась. Но он просто не представлял, как вообще эта ситуация способна разрешится к лучшему.

Тут и появилось приглашение на седьмой этап проекта. Северу хотелось согласиться – просто чтобы уйти от того, что в его жизни происходило сейчас. Но он не хотел оставлять Веронику в этот период, не хотел работать с кем-то посторонним, что было обязательным условием проекта. И все же чем больше он думал, тем меньше его пугала опасность – по сравнению с тем, чем он жил теперь.

– Как думаешь, Дамир согласится участвовать? – поинтересовался Север.

В их доме наступил один из редких мирных моментов. Кристина задремала в гостиной на диване после мультиков, а они с Вероникой наконец уединились на кухне.

– Точно нет, – покачала головой Вероника. – Я говорила с Алисой. Ей в этом месяце рожать, и Дамир шагу от нее не сделает.

Дамир и Алиса были еще одной парой, которую свел проект, – и их хорошими друзьями.

Север никогда не говорил об этом и не собирался говорить, но в глубине души он завидовал им.

В декабре должен был родиться их общий ребенок… который точно не будет шарахаться от них!

– То есть, никто из тех, кто в начале был, не вернется в игру? – уточнил Север.

– Я не знаю, не спрашивала у Тронова. Ты можешь вернуться, если хочешь.

– Не смешно.

– А я и не шутила. Я прекрасно знаю, как трудно тебе сейчас. Если ты хочешь участвовать, принимай решение без оглядки на нас.

– Это вообще не вариант, – покачал головой Север. – Ника, ты серьезно? Трудно, не трудно, я должен быть здесь постоянно. Только так Кристина наконец преодолеет этот страх!

– Не факт.

– Умеешь ты поддержать!

– Я не хотела тебя расстраивать, – устало улыбнулась Вероника. – И я верю, что все образумится. Ты нравишься Кристи, я хочу, чтобы ты понимал это. Но есть вещи, которые тяжело преодолеть, особенно ребенку. Та сумасшедшая издевалась над ней несколько лет.

Наивно было бы ожидать, что все развеется за пару месяцев. Однако не время здесь ключевой фактор, а события.

– Хорошенькое событие – мой отъезд!

– Не своди все к этому. Я не знаю, что сейчас правильно, а что нет. Но я очень ценю то, что ты делаешь. – Вероника села к нему поближе, чтобы получить возможность обнять. – Я не принимаю это как должное… Спасибо, что поддержал. Не знаю, что бы я делала без тебя. Но я не хочу, чтобы ты отказывался от чего-то, что тебе хочется… Хотя, если честно, тот уровень риска, о котором говорит Тронов, меня пугает.

– Меня – нет. В прошлые разы риск был не меньший, просто мы о нем не знали. Теперь знаем. Но я все равно не поеду, правильнее будет, если я останусь здесь.

– Ты сказал «правильнее», а не «лучше».

Север не стал убеждать ее, что это всего лишь оговорка. Он слишком ценил честность в их отношениях.

Никакие трудности не могли заставить его отказаться от Вероники. Он уже сделал это однажды, знал, что будет, и не собирался повторять свою ошибку. Как бы ни был велик соблазн отстраниться от всего этого, пока нельзя.

Зато у них наконец выдался вечер, который можно было провести наедине. Для этого требовалось всего лишь перенести заснувшую Кристину в ее комнату, закрыть двери… и отдохнуть!

Но простой, казалось бы, план, на проверку оказался совсем не простым. Кристина спала гораздо более чутко, чем они могли предположить: видно, жизнь заставила. Стоило только Северу коснуться ее, как огромные карие глаза распахнулись – и начался ад.

Спросонья девочка еще не контролировала себя полностью, да и не узнала его в полумраке.

Скорее всего, ей показалось, что это снова мачеха вернулась за ней, потому что она издала дикий, животный крик, змеей выскользнула из его рук и через секунду уже забилась в дальний угол комнаты. Она закрыла лицо ладонями и тихо всхлипывала, словно ожидая удара.

Север и Вероника оба были парализованы удивлением, но Вероника опомнилась первой. Она тихо сказала ему:

– Лучше выйди сейчас, дай мне успокоить ее.

Она подбежала к Кристине, опустилась возле нее на колени, стала быстро-быстро шептать что-то на ухо девочке. А Север хоть и понимал, что она права и лучше будет выйти, не мог двинуться с места. Здравый смысл пытался подавить обиду и злость, однако получалось пока не слишком хорошо.

Сейчас он мог думать только об одном: решение об участии в седьмом этапе придется пересмотреть.

Кирилл знал, что полицейские будут мстить. Есть за что! Это уже личное, вопрос не только в совершенном им преступлении. Однако теперь он понял, что серьезно недооценил их мстительность.

В нем самом было сто восемьдесят два сантиметра роста, соответственно, ощущать коротышкой он себя не привык. Однако его нынешний сосед по камере умудрялся возвышаться даже над ним и в целом был крупнее. Это определяли не мышцы, которых у этого бугая, в общем-то, и не было. Зато он накопил внушающую уважение прослойку жира, которая делала его похожим на огромный шар – один из тех, которыми здания сносят.

Конечно, в бою это приносило не только преимущества, но и определенные сложности.

Наверняка этот громила не отличался скоростью и ловкостью. Но когда ты заперт с ним в камере и тебе некуда бежать, это все отходит на второй план.

– Поверить не могу, – пробурчал себе под нос Кирилл.

– Что, маленький, напрягся? – ухмыльнулся бугай. – А ты расслабься, расслабься. Учись расслабляться – тебе это сегодня поможет.

– Ты серьезно?

Изначально Кирилл был уверен, что эту мобильную гору подсадили к нему, чтобы избить.

Он знал, что так будет, не знал только, кого они выберут на роль палача. Но судя по взгляду, направленному на него сейчас, одним избиением дело не ограничится.

Он сам виноват. Инстинкты сразу твердили ему: не связывайся с этой телкой. Он был в курсе, что бабенка, увивавшаяся вокруг него, была женой мента, а это всегда чревато. Но после очередного рейда у Кирилла давновато не было женщин, да и ее энтузиазм он принял за желание развлечься. Его не интересовала верность в чужой семье, и обручальное кольцо на чьем-то там пальце не было для него преградой. Если она подставляется сама, почему бы и нет?

Однако очень скоро выяснилось, что эта дура не хотела приключений. Она хотела заставить мужа ревновать, поэтому сама сообщила ему, где и когда будет развлекаться со случайным любовником. Ей это обернулось подбитым глазом и сломанным носом, а вот Кирилла задержали.

Он понятия не имел, что ему шить будут. Ирония заключалась в том, что преступлений на его счету хватало, просто раньше он или не попадался, или так умело заметал следы, что ему не могли ничего предъявить. А тут – пролетел на сущей ерунде… Он еще и усугубил ситуацию, когда одному из ментов руку сломал. Но он тогда не разобрался, что это мент! На него набросился какой-то парень в штатском, Кирилл среагировал быстрее, чем успел все обдумать.

И вот он в камере. Он знал, что сломанная рука аукнется: его изобьют. Он ожидал, что сделают это сами полицейские, но они решили отомстить за все сразу. И за жену, и за руку.

Избиение Кирилл планировал принять спокойно и даже не дергаться. С ним и не такое случалось, шкура вся в шрамах, одним больше, одним меньше – без разницы. Он предполагал, что его изобьют и отпустят. Но изнасилование… Этого не будет, он точно знал. Ни этим троллем, ни кем-то еще. В этой жизни Кирилл только и ценил, что гордость; с ним такого не случится.

Он поднялся со скамьи, повел плечами, разминая мышцы.

– Есть шанс, что ты включишь голову и не будешь этого делать? – поинтересовался он.

– Голову сейчас включишь ты, киса, и совсем не для болтовни!

– Я ведь и убить тебя могу.

Бугай расхохотался, и его смех гулким эхо пронесся по коридорам. Чувствовалось, что такое он проделывал не раз и в себе не сомневался. У человека с его габаритами сомнения вообще бывают редко.

– Малыш, ты серьезно? Стукнешь раз – а потом займешь правильную позу. Я тебе говорю, побереги силы и расслабь мышцы. Меньше порву! Хотя в том и суть, чтобы порвать.

– Что они пообещали тебе за это? – Кирилл спокойно скрестил руки на груди.

– А ты как думаешь? Я развлекусь с тобой, ты посидишь за меня. Судя по тому, что я слышал, я у тебя буду первый, но далеко не последний… Привыкай!

– За что ты задержан?

– Тебе какое дело? Меньше болтай, никто тебя спасать все равно не придет. Давай уже, наклоняйся…

Своей массивной тушей бугай перекрывал половину камеры и на размер делал ставку. Его движения были слишком уверенными, чтобы быть экспромтом. Кириллу стало любопытно: как часто этот урод попадал сюда и выходил на свободу за «услуги»?

Не суть важно. Раз его отсюда не выпустят, Кирилл не собирался подыгрывать.

Он резко опустился на колени, оттолкнулся руками от стены, чтобы скользнуть по отполированному сотнями ног полу. Оказавшись внизу, он ударил бугая по коленям. Эта часть ног была предсказуемо ослаблена из-за необходимости постоянно таскать на себе огромный вес, и Кирилл четко слышал, как хрустнула кость. Гигант с воем повалился на пол, а его противник уже поднялся.

Кирилл был меньше и, возможно, слабее. Но свое тело он контролировал идеально, а только это и было нужно. Он налетел на несостоявшегося насильника сверху, оперся коленом на его спину и ударил костяшками пальцев в голову – в основание черепа. Здоровяк мгновенно затих.

Он не умер, но даже когда он проснется, ему будет уже не до сексуальных подвигов. Кирилл особо не радовался, он знал, что для него это только начало. Уволокут отсюда этого борова, подсадят другого, поумнее, а то и вовсе стаей нападут. Да еще и подошьют эту драку к его делу, исказив детали! Будущее представлялось теперь далеко не светлым.

Кирилл сел обратно на лавку, откинувшись спиной на стену. В камере было холодно. Мысли отсутствовали напрочь. Он понятия не имел, что будет с ним дальше.

Он услышал шаги в коридоре издалека. Они не спешили – видно, не сообразили еще, что первый акт мести не состоялся. Кирилл мог догадаться, что к камере приближается несколько человек, но кто именно – не представлял, они не разговаривали.

Дверь в камеру открылась, и сначала он услышал удивленный свист и приглушенное:

– Вот скотина!

К валяющемуся без движения бугаю сразу кинулись оперативники, чтобы проверить пульс.

Убедившись, что он жив, они потеряли к нему интерес и переключились на Кирилла.

Бить не стали, и это почти шокировало. Без лишней церемонности, но и без грубости его заковали в наручники и куда-то повели. Снова все шло не по тому сценарию, который он мог ожидать. Это напрягало еще больше.

– Что происходит? – рискнул спросить он.

– Двигай, Виноградов, тебе право голоса не давали!

Его отвели в допросную, где уже ждал мужчина средних лет… Очевидно неуместный в этой обстановке. Ухоженный весь из себя, в дорогущем деловом костюме и пальто, с явным презрением на лице. Ясное дело, столичный фраер, тут и спрашивать не надо!

Вот только Кирилл не мог понять, какое он имеет отношение к этому залетному гостю. Его местные менты подставлять собираются, он в камере меньше десяти часов, причем тут столичное начальство? А преступлений, за которые он мог попасть в федеральный розыск, за ним не водилось.

Пока Кирилл гадал, что происходит, его усадили на металлический табурет напротив столичного гостя, пристегнули наручники к столу и – вышли. Все полицейские покинули комнату, оставив его наедине со странным мужчиной.

– Кирилл Петрович Виноградов, тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, зарегистрированы и проживаете в Новосибирске – все верно? – спросил незнакомец.

– Почти, – кивнул Кирилл. – Зарегистрирован в Новосибирске, живу где получится. Я не сильно впечатлен – узнать все это несложно, учитывая, что меня с паспортом взяли. Меня другое интересует: зачем вам это?

– Потому что я прилетел сюда из-за вас. Из Москвы. Меня зовут Степан, я представляю интересы Алексея Тронова. Он приглашает вас принять участие в его проекте.

Кирилл недоверчиво посмотрел на мужчину.

– Это как понимать?

– Проект Алексея Тронова – это нечто среднее между психологическим экспериментом и реалити-шоу. Люди, не обладающие специальной подготовкой, но имеющие определенные таланты, расследуют настоящие уголовные дела. Уже успешно миновали шесть этапов проекта.

В седьмой приглашают вас.

– Откуда вы знаете, что у меня есть какие-то особые таланты?

– У вас их нет, – невозмутимо пояснил Степан. – В этом плане, седьмой этап будет особенным. Неопытных игроков вроде вас выбрал компьютер в случайном порядке. Каждого из вас объединят в команду с опытным игроком, всего будет четыре команды. Нам интересно, как такой отбор участников повлияет на результат.

– Звучит как какой-то развод!

– Согласен, если вы никогда не слышали о проекте, вам сложно будет его понять и принять.

Сейчас я мог бы предложить вам изучить документы, ознакомиться с делом, выбранным для седьмого этапа… Но я этого делать не буду. Я уже выяснил, что вы находитесь в довольно щекотливом положении, вам светит уголовная ответственность. Если вы согласитесь участвовать, вы покинете это заведение и отправитесь в Белоруссию, где и состоится расследование. Выиграв проект, вы можете получить солидное денежное вознаграждение.

– А именно?

– Пятьдесят тысяч долларов вам лично, столько же – вашему напарнику. Но не думайте, что это будет просто. Дело сложное, и существует реальная опасность для жизни. К тому же, учитывая конкретно вашу ситуацию, я вынужден настаивать на том, чтобы вы носили следящий браслет.

– Как у уголовников, что ли? – мрачно осведомился Кирилл.

– Не сочтите за оскорбление, Кирилл Петрович, но в вашем случае слово «как» не совсем уместно. За свободный выход отсюда и освобождение от дальнейшей ответственности вы должны принять участие в седьмом этапе проекта от начала до конца. После этого вы – свободный человек.

Все это звучало слишком ненормально, чтобы быть правдой. Да и упоминание риска для жизни совсем не вдохновляло. Если бы не недавнее столкновение с бугаем, Кирилл, может, и отказался бы. Но теперь он четко понимал: что бы ни предложил ему Степан, его будущее в этом участке определенно хуже.

– Значит, я буду там тусить в следящем браслете на ноге, а пульт от браслета, или что там, будет у какого-то чувака? – уточнил Кирилл. – Типа, моего напарника? Было бы неплохо узнать, кто это вообще! А в целом, я согласен, что уж там!

– Рад слышать это. Что же касается вашего напарника, вы еще познакомитесь. Пока лишь могу сказать, что определение «чувак» здесь не совсем уместно. Работать с вами будет женщина.