2. Сказочный лес

— Дяденька, дяденька! Помогите нам! Мы пошли по грибы и заблудились!

Могучий человек в смешных красных штанах смахнул слезу:

— Я тоже заблудился, дети! Но я знаю, что делать лесу в такой ситуации!

Он сдвинул странную шапочку на затылок, опёрся на длинный лук и заорал в полный голос:

— Ау! А-А-У-У-У-У!!!

В восьми милях от этого места шериф плакал и крестился, нервно вздрагивая, при каждом жутком вопле Робин Гуда.


Мир вдруг обрушился на него, вонзился с болью и трепетом обнажённых нервов, но это была приятная, желанная боль. Он вновь чувствовал себя живым. Вновь дышал, с наслаждением вдыхая запахи листвы, нежно перебирал пальцами травинки, и жмурился, не в силах смотреть на солнце, стоящее в зените ярко-зелёного неба. Какое это счастье — просто существовать!

«ТЫ МОГУЧИЙ?»

Ощущение было, как будто на голову кирпич свалился. Димка, в одночасье вдруг вспомнивший, что призвали его не на пикник, вскочил на ноги. Это ж надо, так расслабиться! «Дядя» столько раз твердил ему: первым делом, осмотреться, разобраться в ситуации, а затем уже действовать. А он не просто ничего не сделал, а едва не заснул, без меры счастливый от того, что наконец покинул тёмные пути. Вот сейчас неведомый ему маг устроит ленивому демону! Может, давешний удар по мозгам — это наказание бездельнику, не соизволившему даже на ноги подняться?

«ТЫ СИЛЬНЫЙ?»

«ТЫ ГРОЗНЫЙ?»

«УМЕЕШЬ СРАЖАТЬСЯ\ПУГАТЬ\УБИВАТЬ?»

«ТЫ ПОМОЖЕШЬ ЖИВОМУ?»

В голове как будто петарды рвались, с каждой непонятной фразой глаза лезли из орбит, боль накатывала волнами. Димка, не выдержав пытки, взвыл, сжимая виски, согнулся, как будто это могло помочь.

На некоторое время вопросы прекратились. Демон поневоле, наконец, получил возможность осмотреться. Лес. Маленькую полянку, где происходил вызов, окружали деревья, взметнувшиеся в немыслимую высь. С удивительно белой корой, редкими ветками и густой листвой. Толщиной — метра по четыре каждое, но, из-за неимоверной высоты (метров триста, полкилометра?) казались тонкими и изящными. Мягкая, не примятая трава нарушена была только в месте, где проходили магические построения. Та самая, знакомая по снам конструкция из трёх пересекающихся овалов, образующих по центру правильный шестиугольник, в центре которого Димка и оказался. Всё как во сне. Там, во сне, пращур тоже призывал в лес.

Вот только линия, ощутимо светящиеся зелёным, выглядели как-то странно. Да и призвавшего видно не было. Предок не прятался. Значит, маг боится? Слегка ободрённый этой мыслью, Димка присел, чтобы присмотреться к линиям построения, и обомлел. Жуки, муравьи, бабочки, гусеницы. Насекомая мелочь неподвижно сидела на освобождённых травой линиях, образуя светящийся магический контур. Целая армия крошечных насекомых!

Удивлённый пришелец попытался потрогать одно из насекомых — исключительно красивую бабочку, похожую на Махаона, переливающуюся всеми цветами радуги — и не смог. Это был даже не описанный наставником непроницаемый барьер, а неощутимое препятствие, мягко отклоняющее руку. Попытки надавить ни к чему не привели. Вектор усилия незаметно изменялся, и Димка раз за разом оказывался к центре шестиугольника.

«ПОЧЕМУ НЕПОНЯТНО ГОВОРИШЬ\ДУМАЕШЬ\ДЕЛАЕШЬ?»

«ТЫ СЛАБЫЙ\БОЛЬНОЙ?»

«ТЫ ХОЧЕШЬ ВЫЙТИ?»

На этот раз было чуть легче. Вопросы всё так же били по мозгам, но Димка уже понял, что это не пытка. Просто с ним общаются телепатически! Именно поэтому некоторые понятия, для неведомых призывателей составляющих единое целое, им воспринимаются, как набор слов. А идущие одновременно вопросы просто задаются разными существами. Как бы им объяснить, чтобы прикрутили свои телепатические послания? Башка уже разламывается!

— Хозяева, потише можно?

Невинный вопрос вызвал целый шквал телепатических воплей. Димка не воспринимал смысла — должно быть, фразы были адресованы не ему, но общий фон просто с ног сбивал. Казалось, ещё чуть-чуть, и вскипевшие мозги из ушей брызнут!

В полубессознательном состоянии несчастный пришелец обратился к поселившейся внутри тьме, к той своей части, что навсегда изменилась после путешествия. Волна холода поднялась откуда-то из позвоночника, брызнула тонкими струйками по венам и на миг заполонила всё тело. Непривычным пока усилием Димка оформил своё желание — и холод медленно растворился в нём, оставив неприятно холодной одну голову. Как будто он надел очень лёгкий, но хорошо вылежавшийся в морозилке шлем. Телепатический галдеж отдалился, зато лицо онемело, как после мощного обезболивающего у зубного врача.

«Зачем ты это сделал? Для чего покрылся тьмой\холодом\смертью?»

Димка в некотором потрясении смотрел на собеседника. Сейчас, когда один из призвавших приблизился, стало ясно, что никуда телепаты не прятались. Просто он не знал куда смотреть.

Шагах в трёх перед его лицом зависло невероятное создание. Крохотное, сантиметров двадцать в высоту, покрытое короткой серебристой шерсткой, с почти человеческим личиком, на котором выделялись круглые, как у лемура, ярко-зелёные глаза. Далёкие от человеческих пропорции не вызывали неприязни. С такими пухленькими коротенькими ручками и ножками существо напоминало человеческого младенца. Едва заметное свечение вокруг существа ничуть не объясняло, как оно держится в воздухе.

Теперь, когда Димка огляделся, уже зная, кого искать, заметил с полсотни подобных созданий. Чуть больше или меньше, чем первое, с шёрсткой серебристого, золотистого, коричневого и зеленоватого оттенков, существа сидели на совершенно гладкой на вид коре деревьев, висели высоко в воздухе, копошились на земле. Даже удивительно, почему он их раньше не заметил.

После недолгого колебания землянин счёл заговорившее с ним существо главным. А чуть более внимательный осмотр привёл к выводу, что общаться с ним пытается самочка. Вторичных половых признаков было почти не видно под шёрсткой, но брюшко отчётливо выпирало, намекая на приличный срок беременности.

— Ты понимаешь меня? — Конечно, общаться вслух с телепатами довольно глупо. Но, судя по суматошному поведению существ, и по последнему вопросу, его мысли были недоступны для пушистиков. Или просто слишком сумбурными, чтобы понять.

«Ты разумен!» — С некоторым недоверием отметила собеседница. — «Зачем рычишь, как зверь? Говори\думай\делай!»

— Я не могу общаться, как вы. Приходится говорить вслух, надеясь, что мысли упорядочатся и станут вам понятнее.

«Тогда рычи!» — Разрешила самочка. — «Когда рычишь, твои мысли\действия понятнее. Но зачем ты покрылся тьмой\холодом\смертью?»

— Вы слишком громко общаетесь. Мне пришлось защититься. И для меня тьма — не смерть.

Это сообщение вызвало новый сеанс оживлённого телепатического общения. На этот раз защита тьмы хорошо прикрывала Димку, но расслабляться не стоило. Как знать, насколько хватит его внутреннего мрака. Может, запасы тёмной силы не безграничны.

«Ты сильный! Любой Живой умер бы, прикоснувшись к тьме\холоду\смерти! Ты поможешь Живым?» — Серебристая шёрстка собеседницы переливалась и мерцала. Интересно, а линяют эти существа? Набрать бы такой шерсти Катьке на сувениры. Шарфик там связать, или варежки.

— Я постараюсь. Только объясните, что надо сделать. — Димка продолжал осматриваться.

«Злые пришли! Прогони злых, защити Живых!» — На этот раз, вроде бы, телепатический голос отличался. Другое существо? Коричневое или зелёное? И вообще, что за манеры, общаться едва ли не хором?!

— А подробнее можно?

«Очень злые! Стража съели, ранят неподвижных, призывают злой свет!» — Жалобные выкрики слились в скорбные причитания, и различить что-либо стало невозможным. Существа возбуждённо задвигались, с неуловимой скоростью перелетая с место на место. Только изредка можно было рассмотреть размазанное движение, чаще пушистые создания просто исчезали и появлялись, в глазах так и рябило.

Димка с недоумением глядел на эти перемещения. И кто из летучек медленный? Да по сравнению с ними, он просто тормоз! Страшно подумать, что где-то есть твари, способные ранить их! И съесть какого-то стража. А гости из другого мира пойдут на закуску? Но самое неприятное — злой свет. Как это понимать — молнии, огненные шары, лучи лазера? Может, сразу объяснить, что он слаб в магии, и не справится в драке с невероятно быстрым и опасным врагом?

— Опишите ваших обидчиков! Как они сражаются? Какой магией владеют? Как сумели справиться со стражем?

«Злые, страшные, большие!»

Постепенно гомон стихал. Существа исчезали, с каждой минутой всё меньше пушистых комочков мелькало перед глазами.

«Сильные, съели Стража, ранят неподвижных!»

— Да хватит мельтешить уже! Что это за страж? Чем его победили? И сделайте что-нибудь с этим насекомым построением! Либо выпустите меня, либо отправьте обратно! Даже если у меня есть шанс против ваших врагов, я не смогу ничего сделать, стоя столбом на дурацкой полянке! — Димка с трудом удерживался от ругательств. Что и говорить, повезло ему с первым призывом! До чего же бестолковые существа, ни объяснений, ни внятного задания!

На миг перед ним мелькнула уже знакомая серебристая самочка, медленно спустилась вниз, к магическому построению, и тут же исчезла. Гомон стих окончательно, но Димку это не обрадовало — больше ни одного существа в обозримом пространстве не наблюдалось. Как это понимать? Может, таинственные враги уже близко, а ему предоставляется принять их со всем возможным гостеприимством вместо хозяев? Или его вызвали в качестве главного блюда? Помнится, Стража съели, может, он следующий страж? Блюдо на второе?

Шорох снизу вывел его из неприятных раздумий. Насекомые, ранее образовывавшие магический чертёж, разбегались, расползались, разлетались по своим делам. Димка даже невольно отступил, чтобы дать дорогу здоровенному — с пол кулака, жуку. Муравьи деловито вцепились в бывших соседей по несчастью, личинок и гусениц. Гость решительно сделал шаг и покинул кусок полянки, служивший ему клеткой во время «разговора». Не удержавшись, всё же оглянулся на бывшее место заточения, и невольно обратил внимание, что часть насекомых так и остались неподвижными.

Искушение было слишком велико — и Димка всё же прикоснулся к радужному крылышку иномирной бабочки. Несчастное насекомое рассыпалось невесомым прахом, оставив мерцающий след на пальцах.

Трава постепенно распрямлялась, скрывая последние следы магической фигуры. Гость вздохнул и предпочёл отойти подальше от места призыва. Мало ли…

Итак, анализ. Призыв провели странные существа. Даже не скажешь, гуманоиды, или нет. С виду похожи, но размер скорее подходит феям. Задание получено, но не понято. Точнее, ясно, что придётся бить кому-то морду, чтобы не жрали Стражей и не обижали неподвижных. Призывают злой свет — маги? Это неприятно. А вот с видом его потенциальных противников — совсем беда! Попробуй угадай, придётся подпрыгивать, чтобы стукнуть врага в ухо, или надо мастерить мухобойку и гонять по лесу обидчиков по размеру сходных с обиженными? Куда идти — неизвестно, как готовиться к бою — неясно. Пожалуй, это может стать проблемой.

Димка, на глаз прикинув, где мягче и удобнее, сел на траву у одного из лесных великанов. Пожалуй, нет смысла гоняться за химерами. Он и с места не сдвинется, пока крошки — волосатики не объяснят всё по-человечески. В конце — концов, кому больше нужно, кто кого вызывал?! А если задержатся, можно и вздремнуть…

Сидеть, опираясь на гладкий монументальный ствол, оказалось на удивление приятно. После долгого падения в ледяной тьме горячее дерево… Горячее?!

Димка вмиг оказался в трёх прыжках от колоссального растения. Что-то рано он расслабился. Насекомые в этом мире его уже удивляли, мало ли на что способны деревья? Особенно такие, горячие. На миг возникла безумная идея. А что, если это не деревья, а ноги колоссального существа? Правда, если состоит оно не только из ног, то голова у титана где-то в стратосфере, но «дядя» не раз подчёркивал, что Земные законы и логика почти неприменимы в иных мирах.

Ожидание ни к чему не привело. Дерево не шевелилось, не пыталось его схватить. У подножия не наблюдалось костей, сора, вообще ничего подозрительного. И Димка не утерпел, вновь подошёл к странному растению. Долго осматривал вблизи, поковырял землю у корней и даже понюхал, прежде чем прикоснуться рукой к гладкой горячей коре.

Непередаваемое ощущение! Гладкая упругая кора чем-то напоминала кожу, температура была выше, чем у человека, но не намного, как у кошки или собаки. А где-то в глубине ощущалась лёгкая пульсация, едва заметное биение — медленное, размеренное, так, должно быть, бьётся сердце великана.

«Медленнее… Твои мысли скачут… как живые плоды… Думай о чём-то одном»

Димка огляделся в поисках телепатов, но не заметил ни одного пушистика поблизости. Да и мыслеречь собеседника ничуть не напоминала эмоциональный и беспорядочный говор призвавших его созданий. Тягучая, мягкая, но наполненная неизмеримой мощью. Как это ни странно звучало, похоже, сейчас пообщаться с ним решило дерево.

«Ты совсем не умеешь думать! Создавай в своём сознании картинки, образы, так мне будет проще понять».

Димка вздохнул и принялся представлять. Конечно же, первым из подсознания вырвался надоедливый сон, до отвращения реалистичный и надоевший до оскомины. Но, тем не менее, представить его было очень просто. И он показал. Сначала сон, затем последствия его — историю рода, «дядю», родителей, Катьку. Отчего-то собеседник вызывал доверие, и было не страшно поведать ему сокровенное. Тренировки, вызов, тёмные пути, прибытие — и бестолковый разговор с пушистыми магами.

«Благодарю тебя человек… Мне давно не было так интересно… Что же, теперь моя очередь объяснять и показывать»

Видение накрыло Димку прежде, чем он решил, хочет ли, чтобы ему объясняли и показывали.

- - -

Темнота. Не такая, как в тёмных путях, живая, ласковая, тёплая. Он растёт, пробивается из-под земли. Вытягивает ветки к небу, а корни вгоняет всё глубже в податливую плоть мира. Листья ловят потоки света, влага поднимается снизу, всё подчиняется единому ритму. Его корни расходятся всё глубже, всё шире, ищут — и находят. Другие, такие же, как он, протягивают корни — и сплетают их навсегда. Он не один. Теперь они вместе. Они ведут беседы, делятся влагой и минеральными веществами, познают мир. А в предначертанное время — дают плоды. И больше им не бывает скучно. Живые плоды летают всюду, растят лес, смотрят, слушают, и рассказывают своим медленным родичам. Временами приходят другие. Двуногие, четвероногие, крылатые; делятся знаниями, получая взамен мудрость древа жизни. И нет конца и края неспешному наступлению царства растений. До тех пор, пока в мире не появляются огонь и топор…

- - -

Спаси дерево, убей бобра!

Из лозунгов ультразелёных

— Никогда даже представить не пытался, что чувствует дерево! — Честно признался Димка, обнаруживая, что стоит на коленях, прижавшись лицом к коре и опёршись руками на ствол. — С ума сойти, теплокровные деревья с плодами — феями! Или теплосоковые правильнее?

«Что тебя удивляет? Вы, теплокровные животные, тоже эволюционировали из простейших комочков протоплазмы. Просто у нас это происходит медленнее. Скажу по секрету — мало какой мир существует достаточно долго, чтобы мы развились полностью. Наши семена были принесены издалека. А родиной был древний, невероятно древний мир».

Мысленная речь дерева стала быстрее и сложнее. Совсем недавно растительный собеседник использовал только простые слова и строил только короткие фразы. Да и некоторые словесные обороты напоминали болтовню пушистых приятелей.

«Конечно! Живые плоды глуповаты и сумасбродны. С ними приходится общаться по-другому. А словарный запас я заимствую у собеседника. Ты бы не понял, если бы я пользовался понятиями других гостей. А сейчас я покажу тебе, что так взволновало и напугало маленьких непосед».

На этот раз видение не было медленным и торжественным наплывом на чувства. Больше было похоже на любительскую съёмку, причём оператор постоянно перемещался, зачастую снимая с совершенно безумных ракурсов. Должно быть, воспоминания какой-то феи.

Вечерний лес. Тёмные деревья, костёр. Огонь вызывает безумный страх у «оператора», но не смотреть невозможно. Он манит, притягивает, обещает тепло… Несколько сгорбленных несуразных существ сидят у огня, обжигают палки, стучат камнями, скребут и мнут свежую шкуру.

Димка в некотором недоумении рассматривал эту сцену. Сразу после магии, телепатии, философских бесед — вдруг какие-то питекантропы, как будто слезшие со страниц учебника. Самое примитивное оружие, куски камней и палки, кое-как связанные обрывки шкур в качестве одежды. Эти несчастные существа настолько не соответствовали волшебному лесу, что воспринимались, как дурная шутка. И чем они могут повредить лесным исполинам?

«Страж! Сильный!»

«Идёт».

«Прогонит злых! Погасит свет\разрушение!»

«Страж, страж!»

Только сейчас, услышав телепатические крики, Димка выяснил, что кроме «оператора» за дикарями наблюдают и другие пушистики. Пожалуй, почти все.

Вот один из пещерных оборванцев вдруг замер, резко фыркнул, заставив и прочих насторожиться, медленно приподнялся. Незатейливое оружие мгновенно оказалось подхвачено и изготовлено к бою. Лес, только что спокойный и мирный, вдруг зашумел, затрепетал.

А уже в следующий миг на поляну шагнул страж. Ни одна ветка не шелохнулась, ни один сучок не хрустнул — но могучий защитник волшебного леса уже неторопливо двигался к костру.

Восторженное щебетание живых плодов оглушало. Пушистики устроили настоящих хоровод вокруг существа — у Димки даже в глазах зарябило. Но кое что он успел заметить. Белая шкура, могучие копыта, чуть изогнутый рог — и мощь, почти осязаемые волны жизненной силы, накатывающие на поляну.

Огромный, свирепый единорог яростно топнул одним из передних копыт и заржал-зарычал, наполнив весь лес гулким эхом. Короткая белая шерсть перекатывалась от частого дыхания, блестящие глаза защитника леса налились синевой. А угрожающее движение увенчанной рогом головы послужило последним предупреждением. Страж недвусмысленно предлагал незваным гостям удалиться.

Но наглые полуголые существа и не подумали бежать, просто перекинулись несколькими лающими словами и разошлись полукругом. Димка поразился. Первобытные охотники даже до холки не могли достать волшебному существу, но и не подумали бежать! Раз уж мясо явилось само — пора разделывать!

«Оператор» неудачно оказался прямо перед единорогом, и едва успел убраться с пути, когда схватка началась. Димка даже ахнуть не успел, увидев, как белый зверь метнулся вперёд, одним невероятным прыжком преодолев расстояние до костра. Пушистиков разметало ветром, отчаянно завопил кто-то из дикарей. А зрителю пришлось ждать, пока «оператор» опомнится и покажет происходящее.

Финал боя был предсказуем — единорог брезгливо мотнул головой, сбрасывая с рога одного из противника, метко лягнул пытавшегося подкрасться сзади с камнем, взметнулся на дыбы, пытаясь ударить ещё одного острым копытом — но промахнулся, устрашённые дикари, переломавшие тонкие копья о крепкую шкуру, уже бежали.

Страж презрительно фыркнул и занялся костром, вызвавшим гнев защитника леса. Мощные копыта вмиг разметали горящие ветки — со стороны казалось, что единорог танцует, аккуратно круша каждую головню, затаптывая даже самую безобидную искру. Затем ещё раз прошёлся по поляне, равнодушно наступив на одного из поверженных врагов и проломив бедняге грудную клетку.

И в этот миг камень, вылетевший из кустов, ударил стража прямо в нос, обидно и метко. Страж поражённо замер, наклонил голову, разглядывая оружие обидчика. Синяя парящая капля упала на землю, за ней — другая. Но только когда яростный рёв огласил окрестности, Димка понял, что это кровь.

Обезумевший от ярости единорог вломился в кусты — но лишь покачивающиеся ветви предательски указывали путь врага. И началась ночная погоня. Пожалуй, Димка больше сочувствовал дикарям. Откуда им знать, что развести огонь — самое страшное преступление в растительном царстве. И тем более, сомнительно, чтобы им раньше встречались волшебные животные.

Ещё дважды вопящие фигурки взлетали вверх, пронзённые рогом, и небрежно отбрасывались в сторону, прежде чем лес кончился. Но совсем рядом, на равнине, пылали яркие костры, и копошились десятки жалких существ. Грязных, оборванных охотников, посмевших замахнуться на слишком опасную дичь.

Живые плоды замельтешили перед могучим зверем, жалобно завопили, уговаривая стража не покидать лес. Нечего защитнику живых делать в пустоте, где лишь травам да дикарям раздолье. Но разъярённый единорог вновь взревел и стремительно метнулся, догоняя трёх последних обидчиков, из последних сил бегущих к соплеменникам.

Димка затаив дыхание смотрел, как неумолимая белая погибель с каждым чудовищным скачком приближается к беглецам, как вновь опускается для атаки страшный, испятнанный красным рог…

С громовым треском земля подалась в том самом месте, где только что пробежали дикари, и страж провалился в заботливо замаскированную ловушку. Рёв боли и ярости взметнулся над степью, но оказался почти заглушён радостными криками коварных питекантропов. В ход тут же пошли камни и копья, валуны и бревно, прикаченное едва ли не десятком охотников.

Живые плоды не смели далеко отлетать от леса, и только сверху видели, как обезумевший от боли единорог яростно лягает стенки ловушки и в щепу разносит доставившие столько боли колья на дне. Под градом метательных снарядов, истекающий кровью страж раз за разом бил в стену, может, в слепой ярости, или просто пытаясь образовать осыпь и добраться-таки до обидчиков.

«Оператор» уже не видел финала схватки, опрометью метнувшись к мудрым деревьям в поисках совета и утешения. Но ещё на полпути печаль обрушилась на лес. Предсмертного крика стража живые плоды уже не услышали, но незримая связь обмануть не могла. Защитник леса пал, сражённый злыми любителями огня.

И лишь одно слегка утешило павших духом пушистиков. Семя, посаженное прямо в страшной яме, в землю, щедро политую синей кровью, проросло. И если злые не погубят тоненький прутик, ещё не поднявшийся над краями ловушки, ещё одно великое древо взметнётся к небесам со временем, а затем народятся и новые живые плоды…

- - -

— Эти ваши живые плоды… — Димка просто слов не мог найти от возмущения. — Значит, они хотят, чтобы я защищал это деревце? До тех пор, пока не вырастет?! Да я не проживу столько!

«Не только маленькое деревце!» — Разумное дерево, оказывается, обладало своеобразным юмором. — «Эти беспокойные существа опасны не только ростку, но всему лесу. Но решать проблемы можно по-разному. Можно охранять росток — но если ты хочешь всё сделать быстро — просто устрани опасность».

Димка сглотнул, очень явственно и подробно представив устранение племени. В стиле стража. Кровь, крики, застывшие в последней судороге тела.

«Зачем же так!» — Растение, поймав образ, тоже было потрясено. — «Вы же относитесь к одному виду, возможно, дикари послушают тебя. Просто попытайся объяснить, что мы тоже живые, так же страдаем и чувствуем боль. Всё, что от них требуется — не трогать живые деревья и не разводить ОГОНЬ в лесу».

Только сейчас, ощутив, с каким отвращением и страхом дерево упоминает об огне, Димка понял, почему Страж вообще напал на дикарей. Но первобытные охотники внушали невольное уважение. Впервые столкнувшись с единорогом, не растерялись, а нашли подходящий способ борьбы с опасным зверем.

«Не впервые».

— Что? Хотите сказать, Страж уже не раз гонял поджигателей?

«Существа пришли недавно, из-за дальних холмов. Поначалу вели себя тихо, но затем…»

Мимолётное видение было размытым, но сопровождалось животным страхом. Горела степь. Тяжёлый дым стелился понизу, стена огня подступала всё ближе — и сотни, тысячи животных мчались, в смертном ужасе спасаясь от надвигающейся беды. А у леса их уже поджидали ловчие ямы и обожжённые копья первобытных охотников. Пламя дошло до стены деревьев, и опало, не сумев перекинуться на ветви и стволы.

Расточительный, но довольно эффективный способ охоты. Должно быть, питекантропы готовят запасы на зиму. Но так же было понятно, что разумные растения никогда не одобрят такие способы. А если буйные соседи вознамерятся так же поохотиться уже в лесу?

— Хорошо, я попытаюсь договориться с… дальними родичами. Ты не мог бы попросить свои плоды подыскать для меня небольшую охотничью партию? Не хотелось бы толкать речь перед всей толпой. При малейшем непонимании дело может окончиться дракой.

«Они поищут. А пока есть время, расскажи мне о своём мире. А я постараюсь рассказать всё, что может заинтересовать тебя».

Димка сел возле растительного исполина и прикрыл глаза. Почему бы и не устроить обмен информацией, раз уж призвавшие оказались относительно вменяемыми. Заодно, может, и что полезное удастся узнать.

Слегка смущала предстоящая миссия. Не каждый день приходится выступать послом от растений перед первобытным племенем. А если они каннибалы?

Но обмен образами и понятиями уже начался, и стало не до размышлений.

Что может быть интересно дереву? Особенно, древу жизни, растящему вокруг себя лес. Как ни странно, не только флора иного мира. Любые знания. Люди. Отношения, законы, музыка. Информация сыпалась из гостя, как просо из дырявого мешка, и почти всегда принималась с энтузиазмом. Пусть не всё может быть понято растительным представителем негуманоидного вида, но то, что рассказывают гости, можно обдумать и позже. Только любые упоминания об огне встречали инстинктивную неприязнь, и потому информация о металлургии, химии, двигателях отвергалась вежливо, но непреклонно.

Взамен Димка получал сведения другого типа. Мысли существ, с которыми довелось пообщаться дереву и его родичам. Образы, извлечённые из воспоминаний собеседников. Странные миры, удивительные обычаи и невероятные идеи. Сокровища нечеловеческих разумов, непостижимая мудрость и столь же фантастические заблуждения. Сладкая мука познания, когда кажется, что ещё чуть-чуть, и все тайны мира раскроются перед тобой, но человеческий мозг не в силах вместить колоссальный поток знаний. И приходится просить щедрого собеседника пощадить бедную голову гостя.

Может быть, когда-то Адам с Евой не ели никаких яблок, просто на заре времён пообщались с таким вот милым растением, и познали слишком многое и слишком рано. И бежали не от гнева создателя, а от собственной слабости и неполноценности.

Древесный собеседник заинтересовался последним рассуждением. Понятие религии ему было знакомо, но, как на грех, мобильные, не прикованные к одному месту разумные расы очень редко обожествляли растения. Пришлось рассказать то, что не слишком усердный христианин знал о древе познания добра и зла. Затем — о мировом древе, Иггдрасиле, о котором знал ещё меньше. О друидах, дриадах, феях и эльфах.

В какой-то момент Димка вдруг понял, что растительный приятель просто не способен отличать мифы от реальности, а ложь от истины. И значит, те горы информации, что обрушились на его бедную голову, едва не выдавив мозги через уши, могут быть иномирными легендами, а то и просто выдумками.

Оттолкнувшись от тёплой коры, гость вздохнул с облегчением. Всё же, общение со скучающим телепатом — развлечение не из рядовых. Сюда бы кого поумнее, да поопытнее, глядишь, и пользы было бы больше.

Краем глаза заметив движение, Димка оглянулся и замер с раскрытым ртом. Живая легенда стояла рядом, доверчиво глядя влажными голубыми глазами. Маленький, снежно белый жеребёнок, с трогательным коротким рогом и слишком длинными неуклюжими ногами. Мягкая короткая шерстка выглядела так притягательно, что рука сама потянулась погладить…

«НЕ ТРОНЬ!!!»

Прямо перед лицом повисла знакомая серебристая самочка. Димка невольно отшатнулся. Телепатический вопль хлестнул по нервам, прокатился по голове горячей волной боли и отозвался даже в позвоночнике.

«ПРОЧЬ! УБИРАЙСЯ! НЕ СМЕЙ!»

Вопли живых плодов пронзали неподготовленный разум гостя отравленными стрелами, били по черепу паровыми молотами. Димка, не удержавшись на ногах, упал на четвереньки, сквозь слёзы глядя, как разгневанный рой разноцветных живых плодов оттесняет единорожка. Разобрать отдельные слова в яростных воплях крошечных телепатов было невозможно.

Зачем этим жутким существам защитник? Сами бы справились! Вот так пообщались бы с первобытными охотниками, через пару минут уже закапывать можно!

В лицо плеснуло жарой — несовершенная защита разума пала. Димка скорчился, в ужасе ожидая последнего удара. Если не сдохнет, с ума сойдёт точно! Но поляна уже очистилась, только в отдалении ещё слышались неуверенный топот маленького стража. Может, в этом всё дело? Неугомонные создания решили, что он собирается обидеть зверёныша? Эдак получится, что живые плоды для него опаснее первобытных охотников.

На ноги удалось подняться только с третьего раз, да и то, швыряло и вело Димку как пьяного. Горячее дерево попалось на пути весьма кстати. Контуженый гость опёрся на ствол, и задал вопрос, даже не разбираясь, то самое это дерево, или один из соседей его предыдущего собеседника.

— За что они меня так? Я ведь не хотел ничего плохого!

«Ты был опасен».

— Да не собирался я обижать жеребёнка! Просто погладить хотел!

«Маленькие Стражи очень уязвимы. А ты источал тьму. Для живых плодов или слабых созданий даже мимолётное прикосновение смертного хлада может быть смертельным. Будь осторожнее, плоды ещё не забыли предыдущей потери. Ты поступил очень разумно, отпустив тьму и спрятав её глубоко внутри».

Димка сглотнул, вдруг очень явственно представив рассыпающуюся бабочку. Неужели со зверем могло произойти что-то похожее?

— Не понимаю я, зачем вам вообще нужны защитники! Живые плоды мне чуть мозги не вскипятили, что им мешало так же с охотниками поступить?

«Эти примитивные существа не слышат ни нас, ни наших маленьких помощников. Мы много раз пытались договориться, прежде чем позволили Стражу обрушить праведный гнев на губителей леса. Но если ты сумеешь прогнать их, или заберёшь у них… ОГОНЬ, мы не будем мстить. Пусть пускают корни там, где пожелают, в мире хватит места для всех».

Димка только вздохнул. Огонь слишком важен для первобытных людей. Это их главное оружие и единственная защита. Отбери его — и беднягам останется только залезть обратно на деревья и отрастить хвосты. Питекантропы ни за что не согласятся отказаться от огня. А разумные растения никогда не смирятся с такими соседями. Конфликт предопределён изначально. А ему придётся всю эту кашу расхлёбывать!

— Есть ли другие возможности? Я ведь рассказывал о своей цивилизации! Если бы у нас отобрали огонь в самом начале, мы и сейчас бы сидели на деревьях!

«Ты рассказывал другому Я. Но у нас общие корни, и я понимаю, о чём ты говоришь. Нет нужды строить ещё одну цивилизацию, подобную вашей. Если они действительно решат жить на деревьях, и откажутся от своих разрушительных обычаев, мы будем заботиться о них. Это прекрасный выход! Расскажи этим несчастным существам, как беззаботны и счастливы живые плоды. Мы сможем кормить и защищать их, а они будут нашими глазами и ветвями за пределами леса».

Димка невольно поёжился. А ведь это вполне в духе растительных телепатов. Подчинить и приспособить к своим нуждам. Вот что получается, если пытаешься спорить с нечеловеческим разумом. Он имел в виду совсем другое, говоря о возвращении на деревья!

— Вы же даже общаться не сможете!

«Но ты же сам говорил об эльфах, магах, друидах. Если сейчас среди них нет одарённых, мы найдём способ передавать знания и приказы через наши быстрые частички. А уже следующее поколение, выросшее под нашей сенью, будет совершеннее. Мы умеем улучшать всё живое. Я могу показать тебе, какими были Стражи и другие деревья прежде, чем мы вмешались».

Странник медленно отодвинулся от горячего ствола. Эльфы, друиды, феи… Откуда взялись эти легенды? Может быть, когда-то на Земле уже росли такие же гиганты, и «улучшали» людей. Делали их счастливыми, совершенными. Живыми придатками грозных деревьев. Но хотели те люди быть счастливыми? Изменяться по воле мудрых растений?

Сейчас неподвижные колоссы и их суетливые слуги уже не казались настолько добродушными и безопасными. А что если они решат «усовершенствовать» и его? Сделать своеобразным двуногим Стражем? Первым друидом или эльфом, вождём дикого племени и родоначальником новых слуг растений?

Вновь дотронуться до тёплого ствола было непросто. Не столько из-за невольного страха, сколько из непонятной брезгливости. Как будто гладкая кора может испачкать руку.

— Я постараюсь решить дело миром. Но мне не нравится ваша идея. Человек не должен быть рабом, даже счастливым! Вы же не хотели бы служить людям?

«Почему бы и нет? У тебя есть хорошее слово для взаимного служения — симбиоз! Но мы не требуем от тебя невозможного и не посягаем на свободу воли. Ты сам по себе решение проблемы, даже если ты просто отсрочишь новое столкновение. Прогонишь ли ты дикарей, лишишь ли их огня, или заставишь служить нам, не имеет особого значения. В этом огромном мире есть ещё такие как мы, и другие двуногие любители огня. И столкновений в будущем не избежать, но мы будем готовы. И не бойся нас, маленький человек. Тьма в твоей крови не позволит нам изменить тебя. Помоги нам, и живые плоды откроют тебе дорогу обратно».

Димка отдёрнул руку. Ясно одно, деревья читают его гораздо глубже, чем хотелось бы. Вот уже уловили страх. А что ещё могут вытянуть из памяти? Биологическое оружие? Наркотики? Психологическую обработку?

Пожалуй, ему стоит побыстрее разобраться со здешними делами и смыться прежде, чем у живых плодов вырастут ядовитые жала, а сами деревья покроются цветочками, лишающими людей разума. Скорей бы эти «феи» обнаружили дикарей. Может, с первобытными людьми будет иметь дело легче, чем с самоуверенной растительностью.

Время тянулось бесконечно. Да и как его измеришь, это время? Часов нет, солнце стоит высоко — это если бы он умел определять время по перемещению светила. И если в этом мире под зелёным небом такие же сутки. В целом, кроме растительной цивилизации, ничего необычного он больше не увидел.

Общаться с деревьями Димка теперь побаивался, а взять что-нибудь с собой для заполнения досуга не додумался. Вынул бутерброды и быстро рассортировал. Отчего-то хлеб прилично подсох, зачерствел, масло растаяло и впиталось, сыр постарел. А вот колбаса, как ни странно, испортилась напрочь. Даже хлеб из колбасных бутербродов, пропитанный вонючей слизью, пришлось выкинуть. Аппетит испортился, и оставшиеся продукты вновь оказались в кармане. Странник сел, опёршись спиной на дерево (обычное, молчаливое) и задремал.

- - -

Тьма. Справа, слева, сверху, снизу, куда не глянь — океан мрака. И внутренняя тьма, чутко реагирующая, и ревниво охраняющая нового хозяина. Тёмные пути? Почему он здесь?

Опасность! Здесь невозможно было видеть или слышать, но каким-то шестым чувством Димка ощущал, что рядом кто-то страшный, безжалостный, собирающийся причинить зло.

— Кто ты? Что тебе нужно?!

Слова уходили в бесконечную тьму безвозвратно. Он и сам с трудом слышал свой голос.

Вокруг было нечто. Точнее, кто-то. Непонятным для себя способом Димка рассмотрел бесформенную дымку, неприятно извивающуюся, скользящую вокруг него.

— Не узнал?

Этот мерзкий шипящий голос он узнал бы где угодно! Демон, так неудачно призванный прародителем!

— Позлорадствовать явился, тварь?!

— Скорее познакомиться. Тебе понравились тёмные пути, родич?

— Тамбовский паршивый… козёл тебе родич! Сгинь, пакость!

Внезапно бесформенное нечто метнулось, накрыло, навалилось немыслимой тяжестью.

— Не торопись. Нам ещё не раз доведётся общаться!

Вдруг где-то в области сердца что-то кольнуло. И он вдруг вместо ненависти и страха испытал совсем другие чувства. Злорадство. Презрение. Холодную уверенность могущественного существа, способного в любой миг растереть наглого собеседника в порошок.

Не свои чувства. Ощущения демона, древнего врага своего рода.

- - -

Цветок-чашечка триффида должна урезаться не реже раза в три месяца. Необходима так же подкормка животного происхождения.

Помните! Голодное растение само раздобудет себе корм, и это может быть кто-то из вашей семьи.

«Дрессура домашних растений»

Димка подскочил, задыхаясь. Приснится же такая дрянь!

«Ты существуешь?»

Рядом кружил пушистый комочек зеленоватого цвета. Живой плод.

— Что? Ты о чём?

«Я должен привести тебя к злым. Но тебя не было в твоём стволе! Только кора, а сердцевины нет! Ты снова существуешь?»

— Понял. Да, я проснулся. Так что, дикарей нашли?

«Злые снова в лесу! И опять призвали страшный свет, пожирающий тела неподвижных! Ты прогонишь их?»

— Ясно. Костёр развели. Сколько их там?

«Два. И ещё один. Торопись!»

Уже почти стемнело и жутко хотелось есть. Наплевав на нетерпение маленького проводника, Димка сжевал пару бутербродов и запил невероятно вкусной водой из обнаружившегося неподалёку родника. Домашняя вода в деревянной фляжке в сравнению с родниковой казалась затхлой, да ещё и пованивала хлоркой.

Зелёный пушистик летал вокруг назойливой мухой, временами даже мимолётно касаясь странника. Должно быть, для малыша было чем-то невозможным спокойное насыщение в то время, как в лесу что-то горит. Пожалуй, из чистой вредности, Димка всё делал неторопливо, размеренно. И даже решил заменить воду во фляжке, раз уж выдалась такая возможность.

Реакция проводника превзошла всякое воображение. Стоило тоненькой струйке невкусной воды выплеснуться на землю, как зелёное создание стрелой метнулось и закупорило горлышко фляги собственным телом.

«НЕ ЛЕЙ! ВОДА ИНОГО МИРА! ОТДАЙ ЖИВЫМ! ВОДА НУЖНА! ОЧЕНЬ НУЖНА!»

— Да что с вами не так! — рявкнул Димка, вновь морщась от боли в голове. Дурацкие телепаты! Чуть что — орать начинают. Единорога не гладь, воду не лей… Страшно подумать, что в ближайшее время ему и в туалет может захотеться. — По хлорке соскучились?

«ВОДА НУЖНА! ОТДАЙ НАМ ВОДУ ДРУГОГО МИРА!»

— Да бери уже, вымогатель! Сразу выпьешь или заныкаешь? Только не ори больше, хорошо?

Мокрый зелёный комочек завис на уровне лица. Начал было встряхиваться, но тут же замер.

«Мы в долгу перед тобой, Сильный. Положи вещь с водой рядом с медленным. Я не буду больше громким. И попрошу других Живых не быть громкими»

Внезапно целый рой живых плодов налетел и закружил вокруг зелёного знакомца. Меньше чем за минуту проводник вновь был совершенно сухим, только слегка взлохмаченным. А в том месте, где совсем немного воды из фляги впиталось в землю, велись настоящие раскопки. Земля так и летела комьями, куда там кроту!

Слегка удивлённый странник тщательно закрутил крышку и уложил флягу у подножия одного из растительных гигантов. Может, в этом мире хлор — редчайший элемент? «Дядя» говорил, что распределение веществ во вселенной неравномерно. Но кто бы мог догадаться, что может представлять ценность для разумных растений?

— Всё? Этого достаточно? Или ещё и отлить под то же дерево? Тоже вода иного мира, пусть и переработанная.

«Не надо. Вода в тебе тронута тьмой\холодом\смертью. Медленному будет больно. А в вещи вода сохранилась!»

Рядом вдруг содрогнулась земля. Димка пошатнулся, глянул назад и похолодел. Чудовищной толщины корень вдруг вынырнул из почвы у самого ствола и медленно ухватил флягу. Ещё одно плавное движение — и иномирная вещица канула под землю. Вот почему «медленные», а не «неподвижные» или ещё как-то! А ведь он сидел вот так, у самого ствола, опираясь на него спиной! Пожелай разумные растения — и затянули бы его вниз, и вякнуть не успел бы.

— Да чем так важна водичка из-под крана? У вас тут в каждом ручейке вкуснее и полезней! И, между прочим, хотя бы спасибо сказали! Эту флягу мне, между прочим, мама разыскала, чтоб не из пластмассы и не из металла…

Проводник внезапно уселся прямо на плечо — маленький, почти невесомый.

«Вода знает всё! Она течёт по всему миру, отражает солнце, всё растворяет и запоминает. Медленный выпьет совсем чуть-чуть — и узнает о твоём мире всё. Попробует его на вкус, услышит его голоса, погреется в отблесках его солнца. Расскажет другим. И, может быть, даже решит однажды полить новое семя, когда придёт время посадить нового медленного. Семена так хрупки, и земля не всегда соглашается принять их…»

— Понятно. — Димка невольно усмехнулся, представив торжественный ритуал поливания семени водичкой из-под крана. Неуёмное воображение тут же нарисовало заманчивую перспективу междумирной торговли. Если постараться, можно притащить с собой бидон литров на пятьдесят. А платить чем будут? Этими чудиками? Ага. Прямо сейчас. Живые плоды ведь симбиоты, без разумных деревьев не выживут. Да и кем они будут на Земле? Забавными домашними любимцами? Подопытными? Шпионами? — Ладно. Готов вести?

«Это моя обязанность. Пока ты в этом мире, я должен помогать тебе. Так пожелал мой медленный родитель».

— Ну так вперёд, Сусанин! Хотя, нет, не стоит, лучше Моисей. Блин, ни одного нормального проводника припомнить не могу! Неужели чтобы прославиться, надо или лихо заблудиться, или водить кого-то сорок лет кругами?!

Равнодушный к земному фольклору проводник уже устремился в лес. И гостю пришлось прервать рассуждения, чтобы не сбивать дыхания.

- - -

Дипломатия — искусство убедительно говорить «хорошая собачка», пока под руку не попадётся увесистый камень

Из сетевого юмора

Димка не без оснований считал себя достаточно тренированным. «Дядя» безжалостно гонял его, неоднократно доказав по ходу дела, что человек способен на что угодно, если хочет жить. И потому было особенно обидно следовать за пушистым комочком, то стрелой устремляющимся в чащу, то подолгу поджидающим своего медлительного ведомого. Да и сам лес не располагал к скоростным забегам. Ветки постоянно выныривали из полумрака, цепляясь за куртку и норовя исцарапать лицо, чуть ли не на каждом третьем шагу под ноги попадались корни и чахлые кусты. Звериные тропы попадались достаточно часто, но редко совпадали по направлению. Всё же это не земная посадка, вдоль и поперёк исхоженная грибниками и любителями отдыха на природе.

Приходилось всё время смотреть под ноги и заодно защищать лицо рукой. Не хватало заявиться на переговоры с окровавленной мордой и некомплектом глаз.

Просвет между деревьями сначала обрадовал парня. Но почти сразу под ногами захлюпало, а уже на третьем шагу ноги погрузились в грязную жижу едва не по колено. Всё это так живо напомнило урок с зыбучим песком, что и думать не пришлось. Не жалея одежды, Димка тут же лёг плашмя и извернувшись всем телом, пополз обратно. К счастью, далеко зайти он не успел, и почти сразу ухватился за твёрдую почву.

— Ты что, смерти моей хочешь? Сусанин, как есть Сусанин! Полупроводник, блин!

Живой плод оправдывался, как мог. И тем, что в полёте такие мелочи не заметны. И самому надо смотреть. Да и Страж спокойно проходит это место, нисколько не проваливаясь. Оказывается, единорог при всём своём весе умудрялся даже по воде ходить, аки посуху.

Так что к стоянке дикарей Димка явился уже ночью, злой, грязный и уставший — в самый раз заниматься дипломатией.

Маленький проводник оставил его, едва впереди появились отблески костра. И теперь гостю придётся пообщаться с питекантропами. Интересно, а «дяде» перепадали дипломатические миссии?

Димка шагнул на поляну и замер, осматриваясь. В центре горел костёр, по размерам способный потягаться с пионерским. Должно быть, первобытные охотники опасались только ночных хищников, нисколько не беспокоясь о секретности. Да и кого им тут бояться? Стража уже переварили, а другие племена пока что сюда не добрались. Три маленькие фигурки замерли с другой стороны от костра, молчаливые, настороженные. Должно быть, слышали, как он пробирается через лес, и приготовились к встрече.

Первые впечатление было — просто уродливые дети. Самый высокий не достал бы Димке и до плеча. С короткими кривыми ногами, длинными руками, массивными челюстями и едва заметными приплюснутыми носами. Глаза почти невозможно было различить в тени массивных надбровных дуг, внушительные уши существ активно шевелились. Добавить к этому грязные редкие волосы по всему телу — и образ первобытного охотника завершён.

Гость тяжело вздохнул, осматривая будущих собеседников. Из троих — только один в чём-то похожем на набедренную повязку из старой облезлой шкуры. Из оружия — впечатляющих размеров олений рог и два грубых копья с обожжёнными на костре остриями, плюс расколотые камни с острым краем. Никаких ожерелий, украшений или более серьёзного оружия! Да эти ребята почти животные! Они даже камни ещё обрабатывать толком не умеют, а изволь им внушить устав партии зелёных!

— Приветствую храбрых охотников! Пусть удар ваш будет неотразим, а добыча обильна! — Димка первым решился нарушить молчание. Улыбнулся, не разжимая губ, чтобы не показывать зубы, развёл руки в стороны, демонстрируя отсутствие оружия, и медленно двинулся к костру. — Я пришёл с миром, и принёс слово мудрых деревьев.

Конечно, слов они не поймут, но спокойный тон и плавные движения должны успокаивать.

Дикари, внимательно рассмотрев ночного визитёра, явно пришли к какому-то решению. Во всяком случае, изданные ими звуки на обсуждение не походили. Сомнительно, что гибрид лая и похрюкивания можно перевести в качестве аргументированных доводов.

А затем единственный обладатель набедренной повязки неторопливо зашагал к гостю. Вот только очень подозрительно выглядел решительный взмах отточенного рога. Но даже если верить в гуманизм первобытных охотников, и предположить, что костяное оружие предназначено в подарок высокому гостю, а не для умерщвления оного, двое других, обходящих Димку с двух сторон с копьями наготове, вызывали некоторые сомнения.

— Ребята, давайте жить дружно! — Землянин незаметно расстегнул кобуру. Не то, чтобы он слишком опасался этих коротышек, но в драке можно пораниться, подцепить какую-нибудь заразу. Мать собрала прекрасную аптечку, но даже «дядя» не смог сказать, перенесут ли антибиотики погружение во тьму. — Я не хочу делать вам больно. Остановитесь и положите оружие! Стой, стрелять буду! Да стой же, зараза!

Тип с рогом сомнений не испытывал. Пёр на нежданную добычу с уверенностью танка. Или, учитывая соотношение оружия и весовой категории, как под танк с гранатой. Даже удивительно, что не кричал чего-нибудь в стиле: «За Родину! За великого вождя Костегрыза Хребтоломного!»

Не отступать. Не показывать растерянности. Похоже, без серьёзных аргументов не обойтись. Может, выстрела в воздух хватит, и не придётся никого убивать?

Димка решительно выхватил пистолет из кобуры — и грозное оружие рассыпалось прямо в руках. Насквозь ржавые детали раскатились по поляне. «Дядя» не преувеличил, когда рассказывал о некоторых свойствах тёмных путей.

Секундное замешательство едва не оказалось губительным. Стоило ночному визитёру растеряться, опустить взгляд на останки несчастного пистолета, как дикари пошли в атаку. Тип в повязке взревел, нанося размашистый удар, боковые метнулись с двух сторон — добивать.

Вот только то, что заставляет растеряться и замереть обычную добычу, для Димки было сигналом к действию. Слишком много его третировали, тренировали и доставали совсем недавно, чтобы терять самообладание.

Первое правило — если на тебя нападает нечто, сопоставимое по массе — навязывай встречный бой. Об этом, правда, Димка подумал уже прыгая навстречу врагу, и нанося собственный удар. Рог с неприятным свистом рассёк воздух там, где только что была голова чужака, а собственная челюсть дикаря уже принимала ответный подарок.

Начальное впечатление оказалось обманчивым. Маленький дикарь — далеко не ребёнок. Димка отбил кулак об невероятно прочную челюсть первобытного охотника, но ругаться и нянчить пострадавшую руку было просто некогда. Сразу два копья с неприятной целеустремлённостью шли в живот чужака.

В поразившем его самого пируэте неудачливый дипломат увернулся от грубого оружия, отделавшись только ссадиной на боку. Копьё — не самое быстрое оружие, и нанести им два удара подряд невозможно. Странник машинально ухватил левой рукой оцарапавшее его оружие и едва удержал равновесие после свирепого рывка. Карлики были достаточно сильными, и не собирались делиться своим достоянием с врагом.

Тело среагировало само, рванув на себя острую палку, и пнув тяжёлым ботинком удачно открывшийся живот врага. Второй копейщик отбежал на пару шагов, и замер, выбирая подходящий момент для атаки.

— Может, всё же пообщаемся? Тебе в одиночку не справиться! — Димка с раздражением потёр разбитые костяшки пальцев.

Упрямый дикарь медленно зашагал по кругу, ни на миг не отводя обожжённого острия палки, по прежнему целящей в живот. Второй копейщик подвывал, держась за живот, но упорно сжимая в лапах свою палку. Пожалуй, оклемается довольно скоро. Крепкие они, эти первобытные охотники.

— Может, я и не Страж, но и не трепетная лань! Сядь, и послушай умного человека! А ткнёшь в меня ещё раз этой жердью, отберу и засуну её тебе же в… ну ты понял!

Копейщик замер и внезапно улыбнулся. Жёлтые массивные клыки влажно блеснули в свете костра.

И только сейчас, хорошо рассмотрев физиономию охотника, Димка всё же понял, с кем пытается вести переговоры. На грубой роже врага не было ненависти, злости, даже сомнений. Только каменная уверенность, да азарт в маленьких глазках. Никто не будет слушать странного зверя, смело вышедшего к огню из ночи. Никто не будет вести переговоров с редкой добычей. Зверь силён и быстр, но Страж был сильнее. А ещё, он был очень-очень вкусным!

Странник вдруг ощутил холодок страха, ледяной струйкой скользнувший по спине. Эти создания, возможно, вообще не умели говорить и вести переговоры. Для них ещё не пришло время дипломатии, компромиссов и гуманизма. Весь мир для таких делится на племя — и добычу. Между ними пропасть в тысячи лет. С растениями, оказывается, договориться проще!

Охотничий нож покинул ножны. Димка, ни на миг не отрывая взгляда от копейщика, перехватил рукоять обратным хватом и провёл левой ладонью по плоскости лезвия. Тоже ржавое, но пока держится. И всё равно лучше, чем рог или палка.

Взгляд дикаря вдруг метнулся за спину странника. Димка ринулся вперёд, не собираясь вертеть головой и предоставлять врагу возможность для нападения. Сейчас поменяет позицию, чтобы видеть всех троих…

Позади послышался разочарованный вопль, но страннику было не до того. Копейщик не мог упустить такой подарок судьбы, и не ткнуть пробегающую добычу своей жердью. Димка в последний миг сумел извернуться, поскользнувшись на траве и наугад отмахнувшись ножом. Копьё с неприятным треском проткнуло джинсовую куртку и оставив теперь уже на правом боку болезненную царапину.

Чудом удержавшись на ногах, странник стремительно развернулся. Тип с рогом, которому полагалось бы поваляться хотя бы до утра с сотрясением мозга, с яростным рёвом снова нёсся на чужака. Может там сотрясаться нечему? Да и первый копейщик уже поднимается на ноги, опираясь на оружие, как на костыль. Действительно крепкие ребята.

Второй копейщик с невнятным хрипом и бульканьем вдруг упал на колени, выпуская свою палку и хватаясь за горло. Только сейчас Димка вдруг почувствовал что рукоять ножа вдруг стала горячей и липкой. Это я его?!

— Э… Парни, я случайно! Он первый начал…

Глупость ситуации дошла мгновенно. Здесь никто его не арестует за превышение самообороны. Да и судить никто не будет, просто попытаются расколоть череп, как с самого начала и собирались.

На этот раз охотник в набедренной повязке не стал бросаться в необдуманную атаку. Просто ревел время от времени, пританцовывал на месте, размахивая рогом и всё норовя зайти за спину. Сейчас можно было рассмотреть седину, щедро посеребрившую шерсть на несуразном теле дикаря.

Димка медленно отступал к лесу. Больше он не позволит себя окружать. Да и попытка общения была полной глупостью. Надо придумать другой способ… Дикарь в повязке ринулся в атаку, и пришлось уклоняться, отмахиваясь ножом.

Седой тут же отскочил, с явным уважением относясь к ржавому лезвию. Рог длиннее ножа, но рукой Димка достанет дальше, преимуществ нет ни у кого. А вот ноги… Может, попытаться пнуть этого маньяка в пах, чтобы отвязался? Если сейчас копейщик оклемается….

Искры брызнули из глаз, вдруг повело так, что Димка упал на одно колено, внезапно став одного роста с нападающими. С радостным воплем седой одним прыжком оказался рядом, занося своё грозное оружие. Должно быть, первобытным охотникам никогда ещё не встречалось оружие, способное одновременно и рубить, и колоть. Странник без колебаний ткнул ножом в живот врага и попытался подняться. Ржавое лезвие хрустнуло, и в судорожно зажатом кулаке у Димки осталась одна рукоять.

Дикарь захрипел, зарычал, и всё же попытался завершить удар. Но странник уже ухватился за рог, и тянул на себя, не желая получить серьёзную рану от умирающего врага. Сейчас будет краткий сеанс перетягивания оружия, пока седой не ослабеет… Первобытный охотник неожиданно отпустил рог и ухватил чужака за горло.

Могучие руки сдавили шею, и попытались скрутить, переломать все шейные позвонки врага, забрать чужака с собой. Напрягая шею изо всех сил, отбросив ненужный в рукопашной схватке рог, Димка схватил охотника за запястья, пытаясь разорвать мёртвую хватку. Пальцы каменной твёрдости не поддавались, сдавливая, выжимая саму жизнь. Жуткая вонь с рождения не мытого дикаря заполнила ноздри, пожалуй, не зажимай враг глотку, землянина вырвало бы.

Даже эффектное явление «дяди» не напугало Димку настолько. Тогда он боялся больше за родителей, а сейчас испытывал панический ужас перед невероятно сильным врагом, твёрдо решившим его придушить. Если бы первобытный охотник с самого начала взялся удобнее, уже вырвал бы гортань.

Тело действовало само, и пожалуй, действовало эффективнее, чем паникующий разум. Кулак правой руки с размеренностью молота бил по физиономии дикаря, разбивая её в кровь, ломая нос, в то время, как левая рука от запястий спустилась к пальцам противника. Димка нащупал мизинец врага и тут же вывернул его. Седой застонал, но хватка ослабла совсем чуть-чуть.

Перед глазами уже всё расплывалось, ноги ослабли и борющиеся противники упали на бок. Дикарь содрогнулся, и даже на миг разжал свои клещи. Странник пытался выцарапать глаза врагу, выкрутиться, извернуться — любым способом выжить! В какой-то миг краткого, но показавшегося ему бесконечным противостояния Димка вдруг обнаружил, что сумел поджать ногу, просунув её между собой и противником. Из последних сил он пнул врага — и удар пришёлся в раненый живот седого.

Смертельно раненный охотник взревел и отшатнулся, вновь на миг ослабив хватку, но так и не отпустив шею чужака. Его упорству мог бы позавидовать и бульдог! Уже осознанно странник изогнулся, сложился так, как никогда не сумел бы при нормальных обстоятельствах, и упёрся ботинками в живот первобытного охотника. Перед глазами плыли раскалённые круги, казалось, что барабанные перепонки полопаются от жуткого воя седого, но землянин яростно разгибался, поднимался «свечой» на плечах, ногами отжимая врага. И после бесконечных мгновений противостояния толстые пальцы, наконец, сорвались с изрядно помятой шеи Димки.

Воздух был так чист и желанен! Пусть он обжигал горло раскалёнными иглами, пусть поблизости жутко вонял дикарь, даже в агонии пытающийся дотянуться до обидчика, но наслаждение от первых вдохов было невероятным! До чего же приятно чувствовать себя живым!

Димка с наслаждением массировал саднящее горло, глубоко вдыхая лесной воздух и борясь с кашлем. Бой дался тяжелее, чем он мог даже опасаться. Но обошлось без серьёзных ран. Горло, пара царапин, да голова болит. Голова?! Это же второй копейщик чем-то кинул! Он жив!

Странник взметнулся на ноги, готовясь к продолжению схватки. Где этот пакостный метатель? Сбежал?

Совсем рядом всё ещё содрогался в агонии седой. Ближе к костру лежал охотник помоложе. Но где же третий? Димка повернулся, и ничего не успел сделать — хитрый дикарь, обошедший его по краю поляны, оказался всего в паре шагов позади. И сделал то, что собирался сделать с самого начала боя — ткнул копьём в живот землянина.

Димка всегда считал, что умеет терпеть боль. Ему доводилось ломать ногу, обдирать кожу, падая с велосипеда, кое-каким опытом наградил и «дядя». Но всё это было мелочью по сравнению с единственным ударом копья в живот. Джинсовая куртка не помогла, да и нельзя даже довольно плотную ткань считать доспехами.

Дикарь выпустил древко копья и отскочил, предоставив жертве падать в одиночку. Земля больно ударила по плечам, но боль в животе перекрывала всё. Димка попытался было вытащить оружие, причиняющее такие страдания, но единственное прикосновение к древку вызвало мучительные спазмы и волну слабости.

Странник взвыл от боли, но всё же попытался приподняться. Как ни странно, даже в такой миг посторонние мысли не покинули его. Хорошо, что «дядя» сломал амулет, и Катя не разделит с ним эти ощущения.

А вот с первобытным охотником он бы поделился! Единственный уцелевший в краткой схватке дикарь невозмутимо бродил по поляне, осматривая трофеи. Детали пистолета его не заинтересовали, а вот рукоятку ножа он ухватил с охотой, и даже перевернул утихшего товарища, чтобы осмотреть рану в животе. Затем с явным удовольствием подобрал рог и пару раз взмахнул им в воздухе.

Именно эта деловитость и стала последней каплей. Бурное воображение тут же показало, как этот тип сейчас будет его добивать, свежевать и жарить. И ни Катька, ни родители, ни друзья-приятели никогда не узнают, как бездарно закончилось первое странствие Димки.

Ярость прогнала надвигающееся забвение. Он ведь делал это раньше! Собрать злость, собрать боль, слить с тьмой в душе — и метнуть во врага мысленным усилием.

Вновь накрыла волна слабости, но первобытный охотник вдруг замер, качнулся и упал, со странным шелестом, уже на земле опав и расплывшись, как будто из его тела разом выдернули все кости. Как глупо. Он ведь уже прошёл тёмными путями, и стал гораздо сильнее. Если бы он вспомнил об этом трюке раньше, не пришлось бы сейчас умирать…

Хорошо хоть, что родители отчасти уже смирились, да и «дядя»… А вот Катьку жаль, она так надеялась… А он обещал… и подвёл…

Милосердная тьма накатила волной, смела сознание и поборола боль.

- - -

Бесплатная медицина имеет много преимуществ. И первое из них то, что у пациента остаются деньги на похороны.

Житейская мудрость

«Ты существуешь?» — Где-то он это уже слышал.

Димка попытался переспросить, но издал лишь невнятный хрип. Горло пересохло и драло немилосердно.

«Часть неподвижного мешает тебе жить\расти»

Какого?! Он разве не умер? Что чему мешает?

Димка слишком хорошо помнил чудовищную боль в животе, чтобы поверить, что просто недооценил рану. Невольно провёл рукой — и наткнулся на всё ещё торчащее из него копьё.

С трудом разлепленные глаза показали то же самое. Сон? Бред? Почему совсем не больно? Повреждён позвоночник? Ноги послушно шевельнулись.

Прямо над лицом повисла знакомая серебристая самочка. Или другая? Помнится, у его первой собеседницы изрядно выпирал живот, и даже если роды уже прошли, ей полагалось возиться с детёнышем. Но почему деревья зовут их «живыми плодами», если у них независимое размножение? Или эта крошечная раса была когда-то изменена в угоду их растительных хозяев? Надо же, какие глупости лезут в голову, когда единственное, что должно волновать нормального человека — жердь, вбитая дикарём в его потроха.

Может, крошечные маги способны не только призывать, но и поднимать мёртвых? Ага, лучшее средство против первобытных огнепоклонников — злобный зомби. Или вампир?

— Скажи, красавица, что вы со мной сделали? Я должен был умереть, а сейчас даже боли не чувствую!

«Я отдала тебе жизнь семени» — Мысленное послание крохи оказалось окрашено печалью.

— Жизнь… семени?! Прости, мне не понятно. Можешь объяснить для чайника? М-м-м, пожалуй, для вас будет понятнее — для полного дуба!?

«Медленные благодарны тебе. Ты подарил воду иного мира. Ты сражался\пугал\убивал призвавших злой свет. Медленные сказали, опекать тебя, как Стража. А когда Страж слабый\больной, мы даём ему жизнь семени»

— Похоже, это ваш способ лечения. Спасибо. Хотя я удивлён, что мне помогло то же, что и вашему рогатому зверю. И, кстати, как быть с палкой?

«Я долго собирала жизнь для своего семени. Оставалось совсем чуть-чуть. Теперь нужно будет растить новое».

— Погоди! — Димка в замешательстве смотрел на огорчённую самочку. — Ты… отдала жизнь своего ребёнка, чтобы спасти меня? Я… всё же я вампир? Нет, поганый упырь! Если меня оживили за счёт не рожденного младенца…

«Семя! Не детёныш! Медленные порождают Живых. Сильнейшие из Живых соединяются, собирают жизнь и вынашивают семена. Семена садят в богатую жизнью землю — из них растут Медленные и неподвижные. Но моё семя было сильным… Из него получился бы Медленный…»

— Ага! — Димке всё же полегчало, хотя разница не так уж велика. Не младенец, так семя разумного дерева. — И что мне делать теперь?

«Тебе нужно к Медленному. Ты неправильно живёшь\растёшь. Медленный поможет, переделает тебя». — Серебристая собеседница нетерпеливо метнулась к деревьям и вернулась обратно.

— Вот уж спасибо! Как-то жил я и без переделки! Вот сделает твой медленный из меня эльфа — как я на Земле с такими ушами покажусь?

Пожалуй, впервые ему удалось всерьёз достать собеседницу.

«ТЫ ГЛУП, КАК НЕПОДВИЖНЫЙ! В ТЕБЕ МНОГО ЖИЗНИ, НО ТЫ СЛАБЫЙ\БОЛЬНОЙ! ТВОИ СОКИ ТЕКУТ НЕПРАВИЛЬНО! ТВОЯ КОРА НАРОСЛА НЕПРАВИЛЬНО! ВЕСЬ ТВОЙ СТВОЛ РАСТЁТ КРИВО! КОГДА ЖИЗНЬ СЕМЕНИ УЙДЁТ, ТЫ ЗАСОХНЕШЬ!»

— Да я здоров, как конь! В смысле, как Страж!

Димка одним движением вскочил на ноги — и его тут же повело. Пока лежал, слабости не чувствовал. Копьё, всё ещё торчащее из живота, качнулось, вызвав довольно неприятные ощущения. Но не боль.

Странник в раздражении ухватился за древко, и выдернул идиотскую жердь из себя. Жуткая боль полоснула по растревоженной ране, прошлась по всему телу обжигающей волной. Димка замер, как истукан, опасаясь сделать лишнее движение. Тёплые струйки крови потекли от раны в штаны.

— Б… блин! Ну я придурок! Не хватало ещё сдохнуть прямо сейчас! За дурною головою и семян не напасёшься!

Как ни странно, боль утихла на удивление быстро. Странник поспешно расстегнул куртку и задрал заскорузлую от крови футболку. Вместо страшной раны на животе обнаружился только грубый багровый шрам. Неудивительно. Сначала его тыкали палкой-копалкой, затем он сам выдирал первобытное копьё из себя, едва ли не вместе с кишками. Ещё легко отделался. Вот как, получается, действует жизненная сила, с избытком влитая в его потрёпанный организм. Подхлёстывает регенерацию.

Димка осторожно потрогал шрам и замер, ощутив серьёзный жар. Да и вообще, в животе бурлило, и явно происходило что-то подозрительное и явно неприятное.

— Твою ж… родственницу! Зажить-то зажило, но воспаление никуда не делось! Этот гад мне, наверное, половину кишечника пропорол! Права Снегурочка, я сдохну от заражения крови сразу же, как только закончится заёмная жизненная сила!

На счастье, серебристая никуда не делась, висела в воздухе неподалёку, и наблюдала, как ещё с десяток живых плодов занимаются раскопками на том самом месте, где он только что лежал.

— Подскажи мне, красавица, где найти ближайшего трианта? В смысле, Медленного? Лучше быть ушастым, но живым эльфом, чем гордым, но очень дохлым человеком.

Собеседница тут же развернулась и неторопливо полетела в чащу леса. Надо же, они могут летать со скоростью пешехода.

«Кто такая Снегурочка?»

— Извини, не собирался тебя обидеть. Снегурочка — красивая девушка, обычно беленькая, внучка деда Мороза. — Путник даже смутился. Невежливо цеплять клички на едва знакомых существ.

«Внучка? Деда? Мороза?» — Серебристая собеседница зависла прямо перед лицом. Похоже, не обижается, а просто любопытствует.

— Ну да, у вас, симбионтов, всё и проще, и сложнее. Если считать породившее тебя дерево, в смысле, Медленного, твоим отцом или матерью, то Живая, выносившая его семя — для тебя бабушка, а соединившийся с ней — дедушка. Если ты Снегурочка, то твой дед может считаться дедом морозом.

«Расскажи о них»

И странник рассказывал. В пути, а затем — привалившись к горячему стволу и надеясь, что мудрости и способностей дерева хватит, чтобы подлатать его потрёпанные потроха, и справиться с инфекцией. Живые плоды расположились вокруг и слушали, самые храбрые забрались прямо на него, разлеглись на плечах, голове и коленях, грея своими горячими тельцами.

Кто бы мог подумать, что вздорный и непоседливый маленький народец по характеру так напоминает детей. И всё, что нужно для счастья этим древним, вечно юным существам — обычные человеческие сказки.

Он рассказывал — сначала всё, что вспомнил о феях, а затем и просто сказки о бесчисленных Иванах и Финистах, о Буратино и Алисах путаясь и перемешивая сюжеты, до тех пор, пока глаза не начали слипаться, и Бармалей не слился в сознании с вороватым мэром родного города. И даже не заметил, как заснул.

Сон он запомнить не сумел, о чём оставалось только пожалеть, ему в последнее время не так часто снилось что-то приятное. Крошечные телепаты, разделившие ночные видения с ним, были слишком взбудоражены, чтобы пересказать. Остались только смутные впечатления от погони за белым кроликом по тёмным путям верхом на сером волке, примирения с Кощеем Бессмертным, обещавшим пить только молоко и похищать только не целованных лягушек, и странного бала, на котором все танцевали в воздухе, а деревья хлопали могучими листьями.

Димка проснулся совершенно здоровым, на закате следующего дня. Раны затянулись, от шрамов остались едва заметные следы, организм работал, как часы. И уши, что отрадно, ничуть не заострились. Медленные не стали изменять его.

Но, всё же, кое-что изменилось. Странник пробудился голодным, злым и готовым к бою. Возможно, вчера он рассказал свою последнюю сказку, прежде чем окончательно повзрослеть. Должно быть, надо наполовину умереть, потеряться в далёком мире, утратить почти всё, чтобы наконец перестать искать лёгкие пути. Если дикари не желают общаться — он поговорит с ними на языке силы. Но никому и никогда не позволит больше тыкать в себя острыми палками!

Должно быть, живые плоды уловили его настрой, и потому не слишком навязывали общение. Просто провели к дереву, чьи плоды, терпкие и кисловатые, послужили завтраком вместо пропитавшихся кровью бутербродов.

До вечера Димка успел простирать одежду (зашить не получилось, иглы рассыпались в ржавую пыль), и ознакомиться с новыми веяниями в обществе Живых. Должно быть, до него никто из гостей не общался долго с сумасбродными феями, иначе они давно бы обзавелись именами. Каждый суетливый пушистик торопился представиться. Помимо гордой своим прозвищем Снегурочки, объявились Мальвина (скорее зелёная, чем синяя), Василиса, Марья-искусница, Алтыншаш, Беатриче и Изольда. Самцам было ещё проще, не приходилось даже ссориться из-за особо заковыристых имён. Иван, Фанфан, Финист, Буратино, Чипполино, Мио и Айвенго. А после того, как гордо прозвучали имена Че Гевара и Терминатор, странник заподозрил, что нахальные крохи умудрились в поисках имён перешерстить всю его память.


Но какая в принципе, разница? Хоть горшком назови, только в печку не ставь! Пока носители громких имён не устраивают революций и не берутся за шестиствольный пулемёт, пусть зовутся, как пожелают! Помнится, его призвали не для развлечения живых плодов.

Первый раунд закончился вничью. В смысле, все участники переговоров умерли в ходе дебатов. Что ж, он в подходящем настроении для продолжения банкета!

— Ночь — время затемнения. Моё время! Давайте, герои сказок, блокбастеров и революций, ведите на долбанную полянку! Посмотрим, хватились ли в племени неудачливых охотников?

Сила бурлила в исцелённом теле, требуя выхода. Странник шёл по лесу, и казалось, земля содрогается под ним от заёмной силы. Должно быть, так себя чувствует Страж, призванный на битву. Но он умнее рогатой лошади! По меньшей мере, хотелось бы в это верить. И больше не позволит пропарывать себе кишки.

Когда суетливые проводники вывели Димку на открытое место, он решил, что Живые ошиблись. Ни одного следа неудачного контакта! Разве что кострище, давно прогоревшее и остывшее.

— Это точно было здесь? Вы не ошиблись?

«Злые были здесь. Забрали части своих. Унесли части неподвижных и оружие поедающего траву. Искали тебя, но мы подняли траву и привели зверей, чтобы скрыть все следы»

— Спасибо! — Димка невольно сглотнул, представив, что бы с ним сталось, застань его дикари спящим. Помнится, даже в честном бою ему чуть не порвали глотку и проткнули деревяшкой. — Значит, забрали оружие и тела соплеменников… Может, не такие уж и дикари, если есть традиция хоронить своих…

Странник не закончил фразу. И от души пожалел, что прогулялся по памятной поляне. Взметнувшаяся до середины бедра трава не смогла скрыть всё. И Димка увидел одного из своих противников, точнее, то, что осталось от него после падальщиков и соплеменников. Зрелище не из приятных для культурного человека, привыкшего к облагороженной, принявшей мнимое достоинство смерти.

Неужели он даже на миг мог предположить, что здесь будут своих мертвецов бальзамировать, укладывать в гроб и прикрывать флагом? И стоило бы внимательнее слушать телепатов. Забрали части своих, а не просто своих! Значит, здесь соплеменников не хоронят, а жрут!

Последняя мысль была явно лишней. Почти угомонившийся в желудке, скудный ужин всё же отправился наружу.

«Ты хочешь что-то посадить?»

— Что? — Димка с отвращением сплюнул, мечтая только о ручейке, чтобы прополоскать рот. — При чём тут посадить?

«Но ты же удобряешь землю. Только не там, мы уже посадили сердитого Медленного. Не хотели садить, но другие Медленные сказали, что нужно»

Уже начиная кое-что подозревать, странник примерно сориентировался на местности и безошибочно нашёл место, на котором едва не умер. Помнится, кровь Стража позволила прорасти одному из разумных деревьев. Что же должно вырасти на земле, политой кровью чужака?

Приятный запах он ощутил раньше, чем увидел крохотный росток с несколькими тёмно-зелёными, с фиолетовыми прожилками, листиками. Аромат кружил голову, позволяя отрешиться от любых проблем, расслабиться и отдохнуть…

«ПОДНИМАЙСЯ!» — Телепатический вопль иглами ворвался в мозг, вырывая из приятных грёз. «УХОДИ, ПОКА СЕРДИТЫЙ НЕ УБИЛ ТЕБЯ!»

— Что происходит? — Димка вдруг обнаружил, что лежит на земле в довольно неудобной позе. Голова пустая и гулкая, да и подняться не так уж просто.

«Сердитый почти схватил тебя. Медленные берут всё, что нужно, из земли, а сердитому нужны ходящие по земле, летающие сверху, ползающие снизу. Все они будут умирать, чтобы Сердитый рос».

Странник с мучительной медлительностью покинул опасную полянку на четвереньках, подняться на ноги было выше его сил. Какую же гадость посадили на его крови! Должно быть, Терминатор, больше некому.

— Вот почему Сердитый… Надо же, какая пакость! Он тоже разумный?

«Он глупый и очень злой. И его Живые злые, у них жало, чтобы убивать для своего родителя. Теперь в лесу будет меньше жизни, но Сердитый сильный. Он будет защищать даже лучше Стража»

— Анчар! — В голове наконец прояснилось. — Дьявол, в том стишке не объяснялось, зачем дереву быть таким ядовитым! Это ж просто хищное растение! Вижу, вы здесь не шутите. Бедные дикари… Хотя, каннибалам сочувствовать не стоит.

Возможно, именно после его боя разумные деревья выложили свой последний козырь. Или прочли в его памяти, на что способен человек, меняющий мир под себя. Люди не признают компромиссов, они рано или поздно уничтожают любые препятствия. В отличие от медлительных растений, знающих толк в симбиозе.

— Но ведь расти он будет медленно? Значит, одним удобрением мне не обойтись. Придётся всё же ещё раз пообщаться с дикарями… Ведите туда, где погиб страж. У меня есть некоторые идеи.

- - -

Последние проявления демократии были отмечены в пещере при разделе добычи. Пока основным доводом не стал каменный топор.

На краю леса они оказались, когда багровый шар солнца на две трети опустился за горизонт. Сгущающиеся зелёные сумерки над степью… И где этот фотоаппарат, когда он так нужен! И рисовать он толком не умеет, а словами не передать, на что похож закат солнца под зелёными небесами. Жаль, хотел бы он, чтобы Катя увидела эту безумную феерию.

Хотя, лучше пусть любимая будет дома, в безопасности.

Как и в случае со Стражем, живые плоды побоялись покинуть лес, но отсюда уже можно было рассмотреть осыпавшуюся яму. Должно быть, только прямой приказ Медленных мог заставить пугливых фей выбраться на открытое пространство, чтобы посадить семя.

— Я попытаюсь защитить ваше деревце, а затем уже нанесу визит дикарям. Не слышали о «тропе лешего»? Учитесь! Обновлять вам, при любом исходе переговоров.

Не так уж сложно, если знать общий принцип. Просто неторопливо пройтись вокруг полуразрушенной ловушки, растягивая за собой простенькое, но очень эффективное заклинание. Скорее всего, ещё из арсенала предков — волхвов. Лучше всего действует в лесу, где видимость и так ограничена, но при желании можно и в степи. Просто наложить запрет на приближение к определённому месту, и далеко не каждый человек или зверь сумеет разорвать коварные чары. И лишь завершив круг сокрытия, Димка вдруг вспомнил, что заклинание-то земное, и могло не подействовать в другом мире. Но «тропа» заработала, незаметно отталкивая взгляд от заветного места и сбивая с пути. Должно быть, магические законы этого мира близки земным.

Помахав на прощание лесу, странник неторопливо двинулся вглубь степи. Где-то невдалеке должно быть селение дикарей. Искать следы у ловушки бесполезно — со времени падения единорога прошло несколько дней, а следопыт из городского жителя, как балерина из слона. Придётся полагаться на чутьё и свою недоразвитую магию.

Димка обратился ко тьме внутри и к сгущающимся сумеркам. Как учил «дядя» — через желание и воображение — к необходимому действию.

«Враг. Враг причинил мне боль. Враг желал моей смерти. Я отыщу его. Укажи мне путь. Мои союзники больше не пострадают. Моя кровь не прольётся вновь. Найди врага!»

Пришлось прерваться. Начинающий маг вдруг обнаружил, что не дышал с первой попытки отыскать дикарей, и едва не потерял сознание. Это ж надо так увлечься! Кстати, а куда я иду?

Вопрос, заданный самому себе, уже имел ответ. Пока он маялся дурью, ноги уже несли его в нужном направлении. Туда, где лежало грубое деревянное копьё со следами его крови на острие. Достаточно ценное оружие для существ, ещё только учащихся обрабатывать дерево и камень, обрело нового владельца. Сомнительно, что дикарь, завладевший палкой, подозревал, какую пакость невольно устроил всему племени.

Ласковая тёплая ночь обтекала мстителя, вышедшего на тропу войны. Внутренняя тьма сочилась из каждой поры — холодная, непроницаемая, надёжная. Димка шёл к поставленной самому себе цели, на ходу облекаясь в панцирь из мрака. Не то тёмный рыцарь, не то хищная чёрная рыба, плавающая в подземном озере. Холодный, целеустремлённый, бесстрастный. Скованный надёжным льдом тёмных путей.

Степь под ногами сменилась каменистыми осыпями, а ровная, как стол равнина постепенно вздыбилась холмами. И после того, как он свернул к одному из них, впереди засиял свет открытого огня.

Странник уже не шёл, а бежал, бесшумно приближаясь к цели, и под ледяной коркой полыхала ярость. Сейчас он сам себе напоминал Стража, могучего и свирепого зверя, не знающего сомнений и жалости. Вот сейчас перепрыгнет через огонь перед входом, ударит «теневыми когтями», уже продолжившими пальцы, расплескав кровь и страх по жалкой пещере…

«Хватит! Стой! Я пришёл не убивать!»

В какой момент он утратил власть над телом, и струящаяся по венам тьма возжелала крови? Когда задумался о мести? Или когда позволил телу двигаться самостоятельно?

«Я стою. Я замер в центре мира. Тьма, звёзды, чувства и желания вращаются вокруг меня, и лишь я могу править своими душой и телом. Я — собственная точка отсчёта. Ни у кого нет власти надо мной!»

Тяжело дышащий странник замер у самого входа в пещеру, морщась от запаха нечистот и разложения. Тьма по-прежнему текла по коже, хищно растопыренные пальцы всё так же венчались острыми когтями, но он был собой, человеком, а не алчной тьмой в людском подобии. «Дядя» упоминал о подобной возможности. Об опасности потерять себя, превратиться в чудовище. Но мимоходом, без подробностей. Гад ползучий!

Не будет он демоном! Назло и тьме, и обстоятельствам, останется человеком! А для начала, не будет мстить, а постарается договориться с первобытными поджигателями без лишних жертв.

В пещере, за костром кто-то зашевелился, и Димка с удивившей его самого уверенностью понял, что дикари не спят. Может, его шаги не были такими уж бесшумными, а может быть, увидели тень у костра. Но почему никто не вышел, чтобы прогнать не званного гостя? Боятся? Но вчера те трое не боялись.

— Эй, хозяева, выходите, разговор есть!

На этот раз он не старался говорить мягко и негромко. Эхо отразилось от соседних холмов.

— Не получилось по-хорошему, можем и по-плохому! Лесные обитатели не любят огня! Хотите жить — не суйтесь с огнём в лес. Теперь там не только Страж, но и Анчар! Так выйдет кто, или я здесь зря разоряюсь?

Звенящая тишина, да негромкое потрескивание костра были ответом. Димка знал, что в пещере около сотни существ разного возраста и пола, чуял их страх и ненависть. От кого дикари привыкли отгораживаться огнём? За кого его принимают?

Странник с раздражением сплюнул. Они не выйдут. Дикари боятся ночи и тех, кто приходит из тьмы, чтобы забрать кого-то из них. До рассвета они — добыча, отгородившаяся от всего мира горячим огнём. Лишь самые храбрые охотники осмеливались ночевать за пределами пещеры, а сегодня и смельчаки погибли. До восхода они не выйдут, а сразу после рассвета вновь попытаются его убить.

Димка сделал ещё шаг к костру. Значит, придётся напугать бедолаг ещё сильнее.

«Тьма, продолжающая меня, облекает огонь, лишает его воздуха, гасит. Огонь слабеет, огонь умирает…»

Мрак тонкими струйками стекал с протянутой к костру правой руки. Вот первая струйка достигла пламени — и костёр зашипел, брызнул искрами. Димка поморщился, чувствуя жар, но не отступил. Масляно блестящая плёнка окутала огонь, перекрасив его. Багряные языки лизали преграду, пытаясь вырваться.

— Твою… бабушку! Вот уж постарались, первобытные пироманы! Пожарной инспекции на вас нет!

Пламя слабело, задавленное тьмой, но и руку пекло всё сильнее. Надо было найти способ попроще! Скажем, зачерпнуть плёнкой тьмы воды из ручья, и выплеснуть… Или ударить в центр и разметать дрова!

Последние бледные язычки поникли и опали, но странник ещё почти минуту держал оболочку мрака, выжимая последний жар из дров. Что-то тёмное, жестокое внутри наслаждалось страхом обитателей пещер, дрожью немытых тел и отчаянным биением сердец. Сегодня огонь, надёжный защитник и верный друг, пал перед неведомым врагом, оставив племя на растерзание ночному ужасу. Костёр охотников мог быть залит дождём, мог быть растоптан копытами однорогого чудовища, но никогда ещё не угасало большое пламя в пещере. С незапамятных времён жар подкармливали дровами, щедро делились с ним добычей в обмен на защиту и тепло, не позволяя ему ослабеть даже в дождь и метель, но сейчас… Безжалостная ночь заглядывала в пещеру мириадами колючих небесных глаз, и на фоне их чернел страшный силуэт убийцы огня. Огромный, непривычно пахнущий, рычащий и завывающий непонятное…

Остывшие дрова захрустели под ботинками, когда пришедший из ночи вошёл в каменное убежище. Димка поморщился и зажал нос. Обитатели пещеры явно не утруждались покидать жилище для оправления естественных нужд. Или так отреагировали на его эффектное появление?

— Ну, и что мне с вами делать? Договориться не удалось, видно, придётся давить. Для начала — лес не трогать! Мне не улыбается появляться здесь каждый раз, когда вы сделаете зарубку на дереве. Вам что, степи мало? С огнём тоже поаккуратнее. Вот создадите добровольные пожарные дружины… А, что с вами говорить!

Сбившиеся в плотное стадо дикари в страхе наблюдали за страшным гостем — и ни капли понимания в десятках пар глаз, ни единой мысли на искажённых ужасом грубых лицах. Только дрожь грязных тел, до судорог сжатое в кулаках грубое оружие, да всё усиливающаяся вонь. Должен же быть способ объясниться!

Димка подобрал головешку и спокойно прошёл к самой ровной стене пещеры, едва не наступив на пару аборигенов и вызвав суматоху среди невольных слушателей. Придётся стать первым местным художником.

Несколько линий изобразили дерево. Странник ругнулся и дорисовал несколько листочков. Он никогда не обольщался по поводу своих художественных способностей, так, в довершение ко всему, на грязной неровной стенке рисовать совсем не просто, тем более куском головни.

— Так. Это дерево! Критика не принимается, кто может лучше, пусть рисует сам!

Руку Димка рисовал более тщательно — попросту перерисовывал собственную.

— Это чтоб всем понятно было! Руки прочь от леса! Ничего не ломать там, охотиться в меру, и никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах не разводить в лесу огонь!

Крест накрест он резко перечеркнул руку и небрежно набросанный стилизованный костёр, невольно поморщившись от неприятного звука. Слегка успокоившиеся дикари вновь сбились в дрожащее и поскуливающее стадо.

— Всё понятно? — Странник, если серьёзно, нисколько не надеялся, что кто-нибудь поймёт. Больше рассчитывал напугать так, чтобы хватило ещё на пару поколений.

Внезапно в толпе послышалась какая-то возня, рычание и визг. Внезапно без всякого предупреждения к гостю вытолкнули одного из дикарей. Димка даже отступил, не зная чего ожидать. Это охотник, «добровольно» отправившийся на бой с чудовищем? Или жертва?

Тощее и покрытое ссадинами недоразумение со стоном приподнялось и замерло, обнаружив себя в шаге от страшного чужака. Из распахнутых серых глаз плеснуло стылым ужасом. Жертва захныкала и попыталась вновь спрятаться в плотном клубке тел, но вновь была отброшена мощным пинком. Только сейчас, когда тощая фигурка вновь перекатилась к нему под ноги, странник заметил небольшую грудь и узкие бёдра, подчёркивающие впалый живот. Самочка. Или правильнее, девушка? Хотя на выбранной для заклание первобытной даме не было ни клочка одежды, странник рассматривал её с чисто научным любопытством, без мужского интереса. Слишком уж представительница племени не соответствовала привычным канонам красоты. Да и пахла ничем не лучше, чем остальные сородичи.

Дикарка села на корточки и внезапно протянула что-то страшному чужаку, сопровождая дар всхлипываниями. Димка невольно присмотрелся и тут же пожалел об этом. Это оказалась хорошо прожаренная, местами даже обугленная кисть руки, наверняка принадлежавшая ещё вчера кому-то из его противников. Угощение? Или реакция на его художества?

— Сдурели, людоеды? Сами жрите такую гадость!

Девица каменного века выронила мерзкое подношение и сжалась в комочек, завывая и прикрывая голову тонкими руками. Остальные дикари, как ни странно, не испугались, а даже приподнялись, наверняка ожидая, что недовольное чудовище растерзает неудачницу. Димке стало неловко. К тому же, судя по виду, бедняжке и так нелегко живётся в племени — должно быть, для местных она тоже не красавица, или же здесь так обращаются со всеми?

— Ладно, не плачь. Я не на тебя рассердился. — Димка вздохнул и даже попытался погладить дикарку по голове, но тут же отдёрнул руку. Они, должно быть, волосы вообще не моют! Прикоснёшься к этой гриве, а потом пальцы не разлепишь!

Девушка с удивлением посмотрела на чужака и внезапно улыбнулась. Чумазая, тощая, с выступающими массивными челюстями, она казалась пародией, злым шаржем на Катю. Димка постарался выдавить улыбку в ответ.

Дальнейшие события застали его врасплох. Дикарка, внезапно утратившая страх, медленно протянула руку и коснулась колена странника. Затем заурчала, подползла на четвереньках и потёрлась о ногу. Димка вздохнул, прикинув, что снова придётся стирать джинсы. Но основное только начиналось. Девица грациозно изогнулась, и вдруг пригнулась к полу, выставив в его сторону тощий зад.

Некоторое время странник с недоумением разглядывал выпяченную филейную часть, прикидывая, как это воспринимать, как оскорбление, или как приглашение познакомиться поближе? Дикарка с недоумением оглянулась, задёргала бёдрами и томно замурлыкала, как большая кошка. Похоже, второе.

Оставшееся племя явно успокоилось. Большая часть дикарей продолжала наблюдать за чужаком, но во взглядах было только любопытство, не страх. Из дальнего угла послышалось чавканье, кто-то кого-то бил, с визгом и рычанием. Пожалуй, даже у обезьян настроение не меняется так быстро. Или дело в том, что он видел только относительно цивилизованных животных, в зоопарках и цирке?

— Вот как? — Димка недобро ухмыльнулся. — Считаете, откупились, и всё в порядке? Между прочим, она не в моём вкусе!

Но на слова чужака уже никто не обращал внимания. Только тощая дикарка настойчиво добивалась взаимности. Один из охотников деловито сгребал дрова потушенного костра. Затем вытащил грубо сделанную корзинку из коры, и осторожно сунул внутрь щепку и принялся дуть.

Не обращая внимания на несостоявшуюся любовницу, странник двинулся к охотнику. Слишком уж эти действия напоминали разведение огня. По пути пришлось несколько раз пнуть не торопившиеся уступать дорогу грязные тела.

Когда Димка подошёл, по щепке уже побежали крошечные язычки пламени. В грубой корзинке оказались песок и несколько едва тлеющих угольков. Достаточно эффективный способ сохранения и переноски для дикарей, ещё не научившихся добывать огонь с помощью трения или кремня.

— Ребята, я ведь предупреждал, огонь — табу! Раз уж у вас настолько короткая память, придётся повторить урок!

Странник наступил на корзинку и легко растёр хрупкое изделие толстой подошвой ботинка.

Хруст неожиданно громко прозвучал в мгновенно установившейся гробовой тишине. Охотник, почти раздувший огонь, замер в глубоком потрясении. Пещерные жители, вновь забывшие о своих делах, смотрели на чужака со смесью ненависти и страха. Должно быть, убить жилище огня здесь считалось проступком похуже, чем убийство соплеменника или воровство добычи. Незнакомец вновь стал непонятным и враждебным, когда, казалось, уже нашёл себе занятие в общей пещере и заинтересовался самкой.

Из глубины пещеры донёсся рёв. Дикари торопливо отодвинулись в разные стороны, открыв для обозрения кряжистого воина, со злобой глядящего на чужака. Должно быть, вождь — весь покрытый шрамами, в набедренной повязке, которую здесь носили только лучшие воины. Именно этот тип ревел, надсадно напрягаясь и постепенно багровея заросшим лицом. Пытается напугать, или преодолеть страх перед чужаком?

— Давай, чучело, действуй! — Димка усмехнулся. — Хочешь драться — так дерись, вбитое через боль и страх запоминается лучше!

Должно быть, именно спокойный, без рыка и рёва голос чужака, позволил первобытному берсерку окончательно побороть страх. Подхватив с пола оружие, дикарь ринулся в атаку с азартным завыванием. Остальные охотники нерешительно зашевелились, нащупывая оружие. Чужак опасен, но если вождю удастся его хотя бы ранить, можно напасть всем скопом и добить.

Странник же с недоумением рассматривал оружие противника, больше всего напоминающее по виду толстый костяной меч, отчего-то схваченный двумя руками, и по местной традиции, направленный в живот Димке.

Притупившаяся было за время общения злость вернулась с прибылью. Слишком уж свежи были воспоминания о недавней ране, о смертной боли и безнадёжности. И он готов был щедро поделиться ценным опытом с кем-нибудь из родственников своих обидчиков.

Навстречу врагу шагнул не прекраснодушный землянин, всегда отыскивающий самые гуманные пути, чтобы никто не пострадал и не обиделся, а тьма в человеческой оболочке. Неистовый зверь, в котором древнейшие дочеловеческие инстинкты слились с ещё более древним злом. С поразившей его самого скоростью Димка скользнул навстречу дикарю, правой рукой небрежно отвёл костяное оружие, а пальцами левой ткнул в грудь противника. Пожалуй, этот удар враг оценил бы и сам по себе, но сейчас с виду безоружные руки продолжались «теневыми когтями», с лёгкостью скользнувшими в плоть охотника.

Странник почти без сопротивления вырвал у вождя оружие и тут же отступил. Не стоит позволять кому-нибудь зайти за спину. Но почему враг стоит, как громом поражённый? Испугался? В шоке? С чего бы, Димка ведь считал, что «когти» пронзят дикаря, а результата не видно.

Охотник шагнул вперёд. Пошатнулся. Упал на колено — и вдруг закричал, высоко и тонко, изогнулся в судороге от немыслимой боли. Сильный воин, бесстрашный охотник истошно визжал, пока хватало воздуха, корчась на каменном полу, да и потом разевал рот в беззвучном крике. Конечности беспорядочно хлестали, всё тело извивалось так, как свойственно скорее змеям, а не людям.

Землянин отвёл взгляд, не в силах смотреть на мучения жертвы. Он вполне готов был убить, но не таким же способом! Только ему из всех присутствующих было дано ощутить и понять происходящее. «Когти» резали не плоть, а душу, заражая жертву первозданной бездной. Сейчас с дикарём происходило то же самое, что с любым, хоть раз соприкоснувшимся с силой тьмы, вот только не было у врага магических способностей, способных ослабить воздействие, и не было проклятья, позволяющего впитать и приспособить к себе мощь мрака.

Пещерные жители неотрывно смотрели на агонию вожака, даже не помышляя о нападении на страшного чужака. Димка наконец обратил внимание на отобранное оружие и грустно усмехнулся. Рог Стража, на удивление лёгкий и невероятно острый. И довольно прочный. Додумайся предыдущий владелец закрепить рог на древке, получилось бы действительно серьёзное оружие. Просто так в руках держать неудобно.

Оставалось ещё одно дело. Странник обошёл всё ещё содрогающееся тело противника и двинулся вокруг вновь сбившихся в дрожащую стайку дикарей. Пожалуй, реши он сейчас перерезать всех — даже не попытались бы сопротивляться. Приходящие из ночи всегда сами выбирают свою добычу, и первобытным людям остаётся только надеяться, что выбор падёт не на них.

Димка разыскал ещё одну корзину с углями и без разговоров разбил её об стену. А вот половинку черепа какого-то травоядного, так же исполнявшую роль огнехранилища, разбить не удалось, крепкая кость даже под каблуком ботинка раскололась не с первого раза.

— Ничего личного, ребята! Это всего лишь моя работа… Если бы можно было договориться, разделить территории: лес — деревьям, степь и холмы — людям. Но я ведь знаю таких, как вы. По своему народу знаю… Ни договоры, ни опасность никогда не останавливали обезьяну, если она уже взяла камень в лапы…

Странник ещё раз осмотрел безмолвное племя и покачал головой. Даже не верится, что однажды потомки этих существ подомнут под себя весь мир. И ни магия, ни яд не помогут лесу. Не топоры, так бензопилы, не костры, так напалм однажды сметут неподвижных мудрецов.

— Не поминайте лихом.

Чужак наконец ушёл, оставив первобытное племя наедине с холодом и темнотой.

- - -

Рассвет в этом мире был не менее красивым, чем закат. Сначала брызнули изумрудные лучи, и зажгли зелёное небо. И лишь затем, медленно и величаво начало подниматься светило, гораздо более тусклое, чем Солнце. Алые отблески расцветили весь мир, повисли на росе крошечными радугами…

Землянину даже щуриться не приходилось. Может быть, позже, когда светило будет в зените.

Димка сидел на холме, в паре сотен метров от обиталища дикарей, и пытался прикинуть, какой же газ может сделать небо зелёным. Может быть, обычный землянин даже не смог бы выжить здесь без скафандра. В чём-то проклятие, позволяющее приспособиться к любому миру, полезная штука.

Из пещеры показались первые обитатели, и странник приготовился к неприятностям. Многие ночные страхи днём вызывают в лучшем случае досаду. Не полезли бы снова в драку. Вообще-то, он торчал здесь не из желания вновь устроить разборки с местными бойцами. Просто необходимо было удостовериться, что племя окончательно лишилось огня. Могут же быть охотничьи партии, вроде тех, с которой у него состоялись первые «переговоры», со своими угольками в корзинках.

Не заметить чужака дикари не могли, но никакой реакции не последовало. Должно быть, Димку приравняли к силам природы. Или к естественным выделениям — не тронь, чтобы не воняло.

Охотники бегло осмотрелись, и чуть разошлись с оружием на изготовку. А затем из пещеры повалило и остальное население, в свете дня ещё более жалкое, чем ночью. Уродливые дети, озлобленные подростки, молодые безоружные парни и девушки, чья худоба позволяла изучать строение скелета. Матёрые бойцы, увешанные оружием, и толстенные, сплошь беременные матроны, увешанные немудрёным скарбом.

Странник тяжело вздохнул, примерно прикинув соотношение взрослых мужчин и женщин с детьми. Ничего не скажешь, постарались они вместе со Стражем. А если учесть ещё и потерю огня, племя оказалось на грани вымирания. Неудивительно, что решили покинуть неудачное место.

Короткая колонна зашагала куда-то в глубь степи. Что ж, счастливого пути. И лучше бы им не возвращаться к лесу, в котором уже научились ненавидеть двуногих поджигателей.

Уже поднявшись в полный рост, Димка вдруг обнаружил, что не все дикари ушли. Тощая девица стояла на полпути от пещеры к его холму, с опаской и надеждой глядя на чужака. Обнаружив, что её наконец заметили, первобытная дама быстро залопотала что-то непонятное, неразборчиво-ласковое. Должно быть, ободрённая молчанием, местная красотка вновь попыталась использовать на нём свой немудрёный арсенал доисторической соблазнительницы. Но в свете дня ухищрения бедняжки смотрелись ещё жальче.

— Прости, детка, но я люблю другую. А ты ещё найдёшь своего принца в белых шкурах. Или олигарха с каменным топором.

Должно быть, первобытная девица всё поняла по тону, поскольку разогнулась, погрозила ему костлявым кулачком и бегом понеслась догонять племя. Отбежав подальше, обернулась, и что-то крикнула. Может, и к лучшему, что Димка не понимает речи местных питекантропов. Нетрудно догадаться, что способна сказать обиженная женщина отвергнувшему её мужчине.

Странник в последний раз осмотрел окрестности. Красивый мир. Хотелось бы верить, что деревьям и пещерным жителям когда-нибудь удастся договориться. Без топоров и огня. Без стражей и анчаров. Не хотелось бы, чтобы такой мир стал полем битвы для двух разумных видов.

- - -

Трудовое законодательство предусматривает своевременную оплату любого труда. К нерадивым работникам должны быть применены штрафные санкции.

К примеру, труд галерного раба считается не самым престижным — ненормированный рабочий день, строгое руководство, низкий комфорт… Но двухразовое питание, свежий воздух, и уверенность в сохранении рабочего места почти компенсирует эти неудобства.

Из выступлений в сенате Древнего Рима

«Значит, они ушли…» — В мысленном послании дерева прозвучало явное сожаление. — «Я надеялся, что ты сумеешь их убедить. Такие деятельные существа могли бы быть полезны».

— Так получилось. Договориться мне так и не удалось. Конечно, была мысль приволочь кого-нибудь силой, и прижать к стволу — может, вы бы смогли объясниться. Но стоит ли показывать вас любителям огня?

Дерево предпочло пропустить неприятную тему.

«Если ты прав, они ещё придут. Они, или другие. И новых столкновений не избежать. Ведь у нас разные цели в жизни. Мы хранители. Мы оберегаем жизнь и приумножаем её. А они разрушители по своей сути, а если ещё и пойдут по пути вашего мира, нам не устоять. Но это случится не завтра. А сегодня ты отвёл угрозу, и мы постараемся отблагодарить насколько сможем. Посмотри, придётся ли тебе по душе наш дар?»

Димка открыл глаза как раз в нужный момент, чтобы увидеть стремительный росчерк живого плода, скользнувший по штанам. Странник сидел под деревом, прижавшись к своему неподвижному собеседнику спиной, и на коленях уже скопились семена — тот самый, обещанный дар.

Землянин собрал и пересчитал то, что сочли необходимым предложить растения. Шесть продолговатых светло-серых семян и пара шероховатых округлых чёрных. Почти минуту он рассматривал, не понимая, а затем чуть не подпрыгнул, вдруг вспомнив беседу со Снегурочкой. Неужели те самые семена? А чёрные, должно быть, семена Анчара?

— Вы с ума сошли?! Это же ваше потомство! Наследие… Я не могу это взять!

«Не волнуйся. Это не последние семена. У нас всегда есть запас, и будет ещё. А наши потомки смогут помочь твоему миру. Мы видели в твоих воспоминаниях, у вас проблемы с экологией. Если будет нужда, просто посади в нужном месте, и закрой заклинанием на несколько лет. А в местах, где лес уничтожают без оглядки, можешь посадить Сердитого. Ты же знаешь, что уже через несколько дней он защитит растения от преступников»

— Ага, а также от грибников, охотников, заблудившихся туристов, и всей живности на несколько километров вокруг!

«Мы знаем тебя и доверяем самому выбрать место для посадки. Если пожелаешь, можешь оставить семена и в других мирах. Они ценятся многими»

— Я подумаю. С благодарностью принимаю этот великий дар. Думаю, я уже знаю, где подобные вам очень пригодятся.

«Теперь ты свободен от обязательств, как и мы. Ты будешь ждать следующего вызова или сам отправишься тёмными путями? Можешь жить здесь, сколько потребуется. Мы всегда готовы принять друзей леса»

Димка на секунду привстал, отодвинувшись от тёплой коры дерева, чтобы собраться с мыслями. Это был больной вопрос. Сам он пока понятия не имел, как выходить на тёмные пути, и тем более, как по ним перемещаться. «Дядя» обещал ему вызов через полгода. И ещё утверждал, что близкие родственники могут послужить маяками во тьме. Торчать в этом растительном раю или вновь нырнуть во тьму? А что если…?

— Слушайте, а откуда вы вообще узнали ритуал вызова? Ваша магия далека от тьмы, вы не смогли бы разработать его сами!

«От одного из предыдущих гостей, конечно! Он был довольно умелым магом, и пользовался услугами призванных слуг тьмы чтобы перемещаться между мирами. От него мы узнали и о ценности наших семян для других разумных»

Впервые Димке захотелось вознести благодарственную молитву, всё равно кому. Знания настоящего, опытного мага! Значит, его смогут вернуть туда, откуда выдернули!

«Прости»

Странник невольно вновь отстранился от дерева. Вечно он забывает, что имеет дело с телепатами. Но что означает это «прости»? Димке понадобилось больше минуты, чтобы собраться с духом и уточнить:

— Зачем вы просите прощения? Если вы вернёте меня в мой мир…

«Прости, но мы не можем вернуть тебя обратно. Ритуал проводил Первый, самый старший и сильнейший из живых плодов. Он открыл врата во тьму, и отыскал тебя, и он же должен был вернуть тебя. Но мы не знали раньше, что дыхание мрака смертельно. Первый увял, умер так быстро, что даже не успел поделиться последними знаниями. Ни мы, ни живые плоды не знаем, где он тебя нашёл, и никто из Живых не осмелится больше проводить этот ритуал. Может быть, плоды Сердитого…»

Разочарование было сокрушительным. Землянин злился сам на себя. Мог бы и сам догадаться! Ведь с самого начала дерево спрашивало о его собственных планах, не предлагая возвращение. А сама мысль подождать, пока анчар созреет и обзаведётся собственными плодами, граничила с безумием. Сколько времени пройдёт к тому времени? Сотня лет? Даже если с десяток!

— Хорошо. Можешь мне полностью описать ритуал того мага? Я сам вызову слугу тьмы, и заставлю переправить себя!

«Ты не сможешь. Мы видели призванного магом демона. Он очень силён, тебе с ним не справиться. Ты ведь служишь тьме совсем недавно»

— Что!? — Димка почувствовал, как волосы становятся дыбом.

«Удивительно. Так ты не знал? Тьма меж мирами разделена на сектора влияния, сферы власти Владык. Тебя призвали через печать Цьяхимлетонга. Значит, ты служишь этому Владыке, несёшь в себе частицу его силы и подчиняешься его воле. Первый всего лишь провёл ритуал, вложил силы, но доставку и нерушимость договора обеспечивает печать Цьяхимлетонга. Ты пользуешься тёмными путями, ты призван печатью — значит, ты слуга Тьмы. Демон, по-вашему»

Странник сжал ладонями голову, пытаясь унять головную боль. Хотелось ругаться, плакать, кого-нибудь убить. Например, «дядю». Или дурацкого предка-волхва, если бы тот сам уже не загнулся в незапамятные времена. Ведь всё лежало на поверхности! И тот религиозный фанатик, получается, не так уж ошибался…

Буйное воображение вмиг нарисовало неприглядную картину. Средневековье. Вдохновенно ревущая толпа, люди в балахонах. Глупый школьник Димка на инквизиторском костре вместе с призвавшим его колдуном, пытается погасить огонь тьмой. Тьфу!

— Я всё же склонен попробовать. Может мне удастся договориться, если уж мы служим одной Силе.

«Как пожелаешь. Но только за пределами леса! Демоны бывают разными… И должен предупредить, всё может кончиться не лучшим образом. Тот маг, например, был Пустым, он заплатил душой за право повелевать сильным слугой Тьмы. Если ты сам не можешь ступить на тёмные пути, живые плоды могут открыть для тебя врата».

— Постой! Ты же говорил, что никто из них больше не будет проводить ритуал! Спасибо, конечно, но убивать кого-нибудь для того, чтобы мне помочь… — Димка закусил губу. Живые плоды не люди, но он не простит себе, если кто-то из пушистых созданий умрет, открывая ему путь.

«Не ритуал! Ты ведь сам помнишь из своего сна, что с тьмой маг соприкасается только производя поиск. А врата можно открыть без риска»

Странник вновь задумался. Конечно, можно остаться, жить на вегетарианской диете, рассказывать живым плодам сказки и учиться магии у деревьев. Правда, знания растительных гигантов недостоверны, да и дикари могут вернуться…

— Я был бы благодарен, если бы вы помогли мне выйти на тёмные пути. Я постараюсь вернуться сам.

- - -

Встречают по лицу, провожают по лестнице.

Поговорка незваного гостя

Со стороны подготовка к ритуалу смотрелась довольно забавно. Пожалуй, нечто подобное можно было бы увидеть в мультфильмах. Десятки разноцветных крошечных созданий мельтешили, собирая ещё более мелкую живность. На послушно улёгшейся траве выстраивался знакомый чертёж — гексаграмма, образованная овалами. Замершие на своих местах насекомые пока что не светились, на углах шестиугольника обнаружились разнообразные плоды, семена, листики. Системы Димка не мог понять при всём желании. Ну и незачем, он ведь не друид, и магия у него другая.

Всего несколько минут — и живые линии слабо засветились зелёным. Странник в последний раз коснулся пальцами гладкой коры разумного дерева, прощаясь, а следующий момент его окутал настоящий вихрь живых плодов. Крошечные создания считали своим долгом прикоснуться и пожелать чего-нибудь на прощанье. Провожают, как родного! А он ведь так недолго исполнял обязанности Стража. Правда, ещё рассказал несколько путаных сказок.

Вот только от телепатического галдежа болела голова.

«Возвращайся!»

«Приходи снова!»

«Принеси ещё воды другого мира»

«Ты сильный! Приходи поиграть!»

«Приноси новые сказки»

«… и новые имена»

«…ветви…»

«…медленные…»

«… до встречи…»

Вдруг наступила тишина, и Снегурочка, неизвестно каким образом умудрившаяся навести порядок, оказалась прямо перед глазами:

«Прощай, человек. Возвращайся в свой лес. Не позволь тьме\холоду\смерти расцвести в себе. Сплетись корнями со многими сородичами, и породи много семян. Мы будем помнить тебя!»

— Спасибо, красавица! — Столько тепла было в прощании крошечной феи, что остаться равнодушным было невозможно. — Я тоже никогда не забуду вас! Надеюсь, тебе больше не придётся отдавать семена ради жизни глупого демона. Пусть никто не потревожит покой вашего леса!

Страннику было очень неловко, когда он поднял из травы самодельное копьё с наконечником из рога Стража. Как бы не огорчились живые плоды. Но ему необходимо оружие, а деревья не возражали. Может, и сам защитник леса был бы не против, спросить-то уже не получится.

Он шагнул в гексаграмму, и линии живого чертежа начали разгораться. Сразу несколько фей замерло у самых линий, производя непонятные действия. Димка ощущал слабые магические потоки, но понять даже не пытался. Просто что-то менялось, происходило, внутри шестиугольника, и в дополнительных контролирующих полукругах, оставшихся от овалов.

В очередной раз дрогнул воздух, по ногам потянуло холодом, и вдруг снизу разверзлась бездна. Страннику потребовалась вся сила воли, чтобы не заорать от страха, не попытаться убежать, бессмысленно колотясь о непробиваемые стенки магической печати. Он ведь уже был на тёмных путях! Он выжил, прошёл, выдержал! И сейчас всего лишь должен сделать шаг, окунуться во тьму, определить направление, и вернуться!

— Прощайте! — Димка, не глядя, махнул рукой наугад. Усилием воли заставил сердце биться ровнее. Сделал неведомое до сих пор, но совершенно естественное усилие, и погрузился во тьму.

- - -

Тёмная ночь…

Упыри лишь шуршат по степи,

И у свежей могилки тайком,

Пот со лба утираешь.

В тёмную ночь,

Ты я знаю, родная, не спишь.

А под полной зловещей луной,

Мужа ты воскрешаешь.

Сборник «Романтика Тьмы»

И вновь вокруг тьма. Не просто отсутствие света, а холодный, бесконечный мрак, в котором так легко затеряться. Мимоходом порадовавшись новому умению — теперь он и без посторонней помощи сможет выйти из мира на тёмные пути, странник занялся уже привычным делом. Обернуться собственной тьмой, защититься от тьмы чужой, от ледяного дыхания бездны. И только потом пытаться отыскать родной мир и своих родных.

Что-то мешало, не позволяло сосредоточиться. Какой-то зелёный отблеск, странная вибрация в руке. Димка повернулся и обомлел. Светился, пылал светло-зелёным огнём и брызгал искрами наконечник его копья, рог Стража! Не зря, пожалуй, приписывают кучу магических свойств рогу единорога. Самодельное оружие могло оказаться эффективнее, чем он мог бы даже надеяться!

Но порадоваться такому приобретению не удалось. Чувство опасности вдруг пробудилось, и заставило сердце трепетать раненой птицей, а желудок болезненно сжиматься. «Дядя» настойчиво вырабатывал у него это чутьё, зачастую устраивая ему ловушки и по-настоящему опасные испытания, но все былые ощущения не могли сравниться с этим. Кто-то приближался. Могущественный, недобрый и чудовищно опасный.

Тьма всколыхнулась и затрепетала, перемешанная чьими-то движениями. И только сейчас землянин понял, что полезное и эффектное копьё стало нежеланным маяком. На тёмных тропах шляется немало всякой дряни, и как на грех, сплошь неприятной и агрессивной! Да они конкурс наверное устроили, кто сожрёт новичка первым!

Странник ухватился за приятно тёплую кость, попытался завернуть наконечник в полу джинсового пиджака, но тут же отказался от этой идеи. Скорее всего, твари из тьмы среагировали даже не на свет (многие могли быть вообще слепыми), а на чуждую царству мрака силу жизни.

Задумайся он об этом чуть раньше, может, сумел бы как-то спрятать, закрыть рог от недобрых наблюдателей. Но пытаться это проделать прямо сейчас — нарываться на неприятности.

Безошибочно повернувшись в сторону самой острой опасности, Димка не раздумывая метнул предательское оружие в приближающегося врага. Зелёная звезда ярко вспыхнула во тьме в последний раз и угасла. А море мрака вновь сотряслось от боли и ярости раненной твари. Оставалось надеяться только на то, что тот, кого он сейчас подколол, не сможет его выследить, чтобы сполна отблагодарить за подарок.

Ещё некоторое время странник осторожно смещался в сторону от опасного места, где сразу несколько привлечённых копьём тварей устроили свару. Но сам землянин — мазок тьмы в море мрака, снова был невидим. Только его незаметность и служила ему сейчас защитой. Зря он, пожалуй, так поторопился. Увлекай его сейчас зов, может, и не пришлось бы терять уникальное оружие!

Бескрайняя тьма начинала вновь давить на жалкого человечка, и сожаления всё чаще возникали в замороженных мыслях. И надо ж было ему так торопиться! Сидел бы сейчас под изумрудным небом, трепался бы с деревьями и рассказывал живым плодам сказки!

После многочисленных попыток, проб и экспериментов Димка так и не смог почуять свой мир. Да что там, он просто не мог ориентироваться в этой непроницаемой патоке! Не мог быть уверен, что двигается, и в какую сторону. А самое неприятное, вернуться он тоже не мог. Казалось бы, только что покинул тёплый гостеприимный мир — остаётся только вернуться и войти. Это должно быть просто. Если бы только удалось найти, куда входить, хотя бы представить, что собой представляет мир со стороны тёмных троп!

Холод постепенно охватывал странника. Исчезло чувство времени, ему казалось, что он уже вечность висит во тьме, да что там, он всегда был здесь, а светлые и тёплые воспоминания о мирах — лишь мираж, бред воспалённого воображения. Не существует света, не бывает тепла, даже тело, в которое он заключён — лишь хрупкий сосуд, хранящий всё ту же тьму.

Он попытался вспомнить тех, кто был ему дорог. Родителей, девушку, друзей. Любимые книги, фильмы, музыку… Но лишь слабые образы возникали в ответ на колоссальные усилия, тени чувств, осколки желаний… Слова и мысли утратили смысл. В какой-то миг погрузившийся во тьму вдруг понял, что не помнит даже собственного имени и закричал, но не услышал ни звука.

Бессильные слёзы сами по себе потекли по щекам и показались удивительно горячими. Отчего-то это ощущение показалось очень важным, и сжавшийся в комок безымянный с детской радостью размазывал влагу по лицу, пробовал на ощупь и на вкус, наслаждаясь реальностью существования.

Сейчас он был простым, примитивным, как амёба, и потому отчётливо слышал шёпот тьмы, ощущал мягкую, обволакивающую власть одной из великих Сил. Это невозможно было выразить словами, но понять было просто. Тьма предлагала не противиться, слиться с ней, отбросить бесплодные мечтания и ненужную личность. Стать настоящим слугой мрака, могущественным, бессмертным и бесстрастным. Отдаться силе, стать её частью, познать истинное могущество…

Это было разумно, заманчиво и удобно, но какая-то крошечная часть сознания всё ещё противилась простому решению, цепляясь за иллюзии, мелькающие перед внутренним взором.

Он постепенно погружался в себя, изучал тот единственный комочек реальности, что был ему доступен — себя самого. Следовал мыслью за током крови, вслушивался в ритм биения сердца, находил глубинный смысл в расположении органов. Должно быть, так познают себя йоги, но сомнительно, что даже йогам удавалось настолько отрешиться от мира.

Странный шипящий звук он отметил лишь краем сознания, отложив размышления по поводу того, что это и как удалось услышать, если на тёмных путях звуков не бывает. А вот ощущение движения игнорировать уже не удавалось. Странник спешно прервал медитацию и попытался разобраться в ситуации.

Пришлось хорошенько встряхнуть замороженную память, чтобы извлечь схожие ощущения. Призыв! Его вновь призвали! Может, «дядя»? Неужели он целых полгода болтался во тьме? Сомнительно. Скорее, очередной «клиент». А звук, судя по всему, не привычное колебание воздуха, а его собственное восприятие призыва. Осталось только выяснить, кто призвал и зачем.

В этот раз он даже умудрился ощутить переход с тёмных путей в реальный мир. Как будто ныряешь в воду с вышки — почти мгновенно вокруг меняется среда, оглушённые обилием ощущений чувства сбивают хозяина с толку, а самого корёжит и трясёт в муках адаптации к законам нового мира.

Вот только слегка настораживает этот мир. Слишком темно, почти как на тёмных путях, да и терпкий запах вокруг, слишком знакомый и неприятный. А значит, будут проблемы. Что ж, с прибытием!

Загрузка...