Случайная связь

10 глава

Я обещаю себе, что немного полежу с ним и уйду спать в другую комнату, но не замечаю, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь в кольце сильных рук. Настойчивые губы ласкают мою шею. Щекочут, дразнят, заводят. Мурашки бегут по телу. Почувствовав отклик, Измайлов поворачивает меня к себе и целует. Жадно, глубоко. Раздвигает языком губы и сливается с моим языком. Становится нечем дышать. Может, мне это снится? Но нетерпеливые руки на животе говорят об обратном.

Смотрю в серые глаза, и там полное отсутствие самоконтроля. Похоть и страсть. Измайлов тянется рукой к моим волосам, стягивает резинку и снова целует меня, с силой оттягивая голову назад. Бросает в жар от его напора. Он будто знает, на какие нажать точки, чтобы сделать приятно. Внизу живота не просто сладко ноет, а болит от желания, как я хочу его внутри себя. Сумасшествие.

– Я без защиты, лапуль. – Измайлов требовательно оглаживает моё дрожащее, изнывающее от его ласк тело. Упирается своим возбуждением мне в живот. – Как предохраняемся?

До меня не сразу доходит, о чём он.

– Кажется, у сестры было… – отвечаю заплетающимся языком. – Сейчас.

Я чуть не врезаюсь в косяк, когда иду в спальню Ани и Яра. Достаю из шкафчика презервативы и возвращаюсь обратно. Измайлов смотрит с восхищением, когда видит меня и моё смущение: я схватила разом упаковку и там не менее десяти штук.

– Всё же я не ошибся в тебе, да лапуль? – с самодовольством спрашивает он. – Ты горячая штучка.

Закатываю глаза и бросаю в него коробочку.

– Я сейчас передумаю, и ты поедешь домой без вот этого всего.

Щёки горят огнём, ноги ватные.

– Нет. Не поеду. Ты раздразнила.

Он ловит меня за руку и тянет на себя.

– Иди ко мне, Соня.

Когда Измайлов называет по имени, это сильно заводит. Словно он выделяет меня из всех своих лапуль.

Я оказываюсь в его объятиях. Измайлов налегает на меня тяжестью своего тела и жадно целует. Мне хорошо с ним. Очень хорошо. Но осознание, что я изменяю Владу, потому что пока ещё нахожусь в официальном браке, заставляет испытывать противоречивые чувства. Хотя… плевать на всё. Трусь носом о щетину на подбородке Измайлова и отпускаю мысли. Он заполняет меня собой снова и снова. Ускоряет темп и доводит до помутнения рассудка. Проводит ладонью по моей щеке и засовывает палец мне в рот. Водит им по губам, касается языка. Голова окончательно отключается. Обхватываю его губами и начинаю посасывать, чувствуя, как меня накрывает волной экстаза.

– Нет… Хватит, – шепчу я, когда Паша, отдохнув, снова начинает меня ласкать. – Этого вообще не должно было произойти. Если бы не вчерашнее происшествие в парке и твой порез…

– Лапуль, мне больше нравится, когда из твоего рта вырывается нечто подобное… – Он проводит языком по коже, прикусывает особенно чувствительный участок тела, и оно тут же реагирует на его ласку: из лёгких вылетает хриплый стон.

Похоже, Паша задался целью довести меня до приступа, потому что сердце стучит в груди, как сумасшедшее, от всех его движений и напора. Обессиленная, я засыпаю в его объятиях. Мы несколько раз подряд занимались любовью. На улице сумерки. Понимание, что я наделала, отчётливо врывается в сознание, когда смотрю на спящего рядом мужчину. Как бы ни был он потрясающе хорош в постели, но отдаваться ему было опрометчиво.

Телефон Измайлова лежит на журнальном столике и долго вибрирует. Мой валяется в прихожей, где я и оставила его вечером. Поднимаюсь с кровати и иду за ним. Пять пропущенных от Ани. Решаю, что перезвоню сестре, как только выпровожу своего гостя. И желательно навсегда.

Возвращаюсь в гостиную. Измайлов проснулся и что-то делает в своём телефоне. Поднимает на меня заспанные глаза и усмехается, осмотрев с ног до головы. Нравится мой потрёпанный вид? Пусть себя поблагодарит. Все соки из меня выпил. Совсем нет сил.

– Как плечо? – сухо интересуюсь я.

Повязку бы ему сменить, но это чревато новыми последствиями. А с меня их хватит, и так между ног всё тянет. Нельзя с таким безумством рядом находиться. Подальше от подобных соблазнов нужно держаться.

– У тебя загранник есть, лап? – спрашивает Измайлов. – Меня на свадьбу пригласили в Мюнхен. Полетели со мной? На три-четыре дня.

А вот это ощутимый удар под дых. Несколько дней и ночей вместе… Крышесносный секс и, как следствие, снова разбитое сердце. Нет. Не готова. Взрослеть пора, Соня. На ошибках учиться, в конце концов. К тому же разборки с Владом никто не отменял, если он объявился и начал доставать Аньку. Не выдержу я сейчас двухсторонний прессинг.

– Паш… – Собираюсь с духом. – Давай начистоту? Я не полечу. И то, что было между нами… – Я закусываю губу. Так не хочется говорить этих слов, но лучше сейчас всё обрубить. – Ты красивый, настойчивый мужчина. Порядочный. Точно порядочнее меня. Я не устояла перед тобой. Хотя пыталась. Но меня не прельщают такого рода отношения. Я… – осекаюсь. Следующие слова даются с трудом, словно земли в рот насыпали.

– Что ты, лапуль? – Он задумчиво смотрит на меня, сцепив челюсти.

– Я замужем. Мы повздорили с мужем, я уехала пожить к сестре. Разводиться не собираюсь.

Этими словами я, кажется, попала в цель. Что-то меняется в его лице. Глаза становятся холодными, между бровями появляется жёсткая складка.

Про развод я, разумеется, беспощадно вру, потому что собираюсь разводиться, но Измайлову об этом знать необязательно. Всё равно он здесь ненадолго, как и его интерес ко мне. А мне бы с чувствами к Владу для начала разобраться, развестись, отпустить эти отношения, а потом в новый омут бросаться.

– Вот как значит, лапуль? Не устояла? – издевательски усмехается он.

Я иду в прихожую за паспортом. Оставляю его на журнальном столике, но Измайлов даже не опускает на него взгляд. Держится за плечо и морщится.

– Повздорили с мужем, и ты утешение в моём лице нашла? Ну тогда, конечно, это многое объясняет. Как и твою попытку отстоять границы, которую я изначально принял за недоступность. С совестью договаривалась?

Сарказм в его словах задевает, но я сама выбрала этот путь.

– Твоя настойчивость победила.

Я понимаю, что это наша последняя встреча. Измайлов смотрит в упор и с нехорошей тенью в глазах. Он разочарован – не ожидал от меня подобного, но если здраво рассуждать, то мы оба воспользовались друг другом. В чём разочарование-то? Оба желали близости и получили её. В восемнадцать я бы ещё понастроила воздушных замков, но мне уже скоро тридцать, и за плечами неудачный брак. Измайлов всё же тянется к моему паспорту и листает его. Щемит в груди от его мрачного вида. Я не могу на это смотреть.

Ухожу на кухню и включаю чайник. Он закипает и щёлкает вместе с хлопком входной двери. Я вздрагиваю, но от окна не отхожу. Наблюдаю, как Измайлов садится в свой внедорожник. На нём ветровка. Какое-то время он курит в машине, не торопясь уезжать. Как будто чего-то ждёт. Я иду в прихожую, чтобы закрыть за ним дверь, и замечаю на комоде денежные купюры. Мерзавец. Поэтому не уезжал? Ждал моей реакции? Думал, что выскочу за ним и верну деньги? Я бы не вышла. Но всё верну.

Беру в руки телефон и нажимаю на значок камеры. Подхожу к окну и выкидываю купюры на улицу, засняв на видео, как они плавно опускаются вниз. Пересылаю ему видео с текстом: «Продешевил. Мои услуги стоят дороже» и, когда появляются две синих галочки, – абонент просмотрел входящее сообщение, – заношу номер Измайлова в чёрный список, не испытывая по этому поводу ни грамма сожаления.