Случайная заложница

Глава 7

Днем я сижу в своем кабинете и разговариваю с Адрианом. Он раздобыл всю нужную информацию, которой мне не хватало. Утром я не смог пересилить себя войти в подвал. Просто открыл дверь и поставил на ступеньки поднос с едой. Днем достал его и заменил на обед. Я слышал, как работал телевизор, поэтому нужды проверять, жива ли моя заложница, не было.

– Девин Мерфи, ― произносит в трубке голос Адриана. ― Он параноик.

– Я в курсе.

– Его стерегут не хуже президента. Он постоянно прячется в клубе «Лаки», который является их основным в городе. Выезжает оттуда примерно пару раз в неделю. Графика нет. Его бронированный автомобиль ― и два таких же для сопровождающих ― паркуются в крытом дворе клуба. Своеобразная парковка, скрытая от глаз. Он не выходит на улицу ни сам, ни в сопровождении.

– Да, он попал как раз в самое пекло в начале своей «карьеры» в мафии. Теперь боится собственной тени. Но мне нужно найти способ убрать его. Он ближе всех к О’Салливану, поэтому его так охраняют. Девин ― заместитель главы организации и слишком ценный человек, чтобы не беспокоиться о его безопасности. Отец говорил, что он является носителем очень важной информации.

– Почему тогда они сами его не убрали?

– Мерфи слишком умен. У него есть какой-то невероятно ценный компромат на О’Салливана. И в случае насильственной смерти Мерфи Кормаку грозит, как минимум, смерть.

– А максимум?

– Долгая, мучительная смерть.

– Понял. Ты хочешь одним выстрелом двух зайцев убить?

– Нет, я хочу добраться до О’Салливана сам.

– Тогда тебе лучше сейчас сосредоточиться на Ангусе Райане.

– Я успею уложить их всех.

– Ладно, тогда дальше ищу информацию по Мерфи. Может, накопаю какую-то лазейку, где ты можешь его прижать. На связи.

Он отключается до того, как я успеваю попрощаться. Адриан так делает всегда, да и у меня нет ни малейшего желания на эти расшаркивания. Так что я просто откладываю телефон и смотрю на карту, увеличивая изображение места, где расположен клуб «Лаки». Через минуту на мою почту приходят снимки со спутника. На них видно, что подступов к задней части клуба, где расположена парковка, нет. Сделать бы натуральные фотографии того, как все устроено… Только вот кто меня туда пустит?

Мысли сразу возвращаются к моему любимому фотографу. Я не видел ее уже почти сутки, и чертовски сильно соскучился, как оказалось. Тру веки пальцами, пытаясь не застонать от мыслей о Мишель.

На столе снова вибрирует телефон. Ками.

– Привет, Майкл, ― раздается в трубке радостный голос Ками. ― Как ты?

– Слушаю тебя, Ками. ― игнорирую ее вопрос, как всегда.

– Я купила все, что ты просил.

– Спасибо.

– Майкл… ― она мнется, и я знаю, почему. Молча жду, пока она задаст интересующий ее вопрос. ― Скажи, у тебя появилась другая? Поэтому ты не приезжаешь уже неделю?

– Нет.

– Просто «нет»?

– Просто нет, Ками. Я заеду вечером.

– Во сколько?

Я напрягаюсь. Внимательно анализирую голос, которым она задала этот вопрос. Немного дрожит. Звучит так, как будто она сомневается, стоит ли его задавать. Она никогда не спрашивает точное время, а я никогда его не называю. Достаточно того, что я называю время суток. Вот уже почти год ей этого было достаточно.

– В восемь.

– Хорошо, ― шумно выдыхает она. ― Буду ждать. Ты хочешь чего-то особенного?

Я хмурюсь. Еще один новый вопрос для нас. Она никогда не спрашивает, потому что я никогда не даю и ничего не прошу из того, что можно назвать особенным. Я приезжаю, мы трахаемся и расходимся. Что не так на этот раз?

– Нет, ― снова отвечаю коротко.

– М-м-м, хорошо. Тогда до встречи.

Я кладу трубку и смотрю в окно на то, как резвятся собаки, терзая очередной мяч. Анализирую наш разговор. На первый взгляд, ее странные вопросы могли быть вызваны ревностью. Все же я сплю с Ками уже почти год. И ей, как всякой женщине, уже хочется некоторой стабильности. Но она даже моего настоящего имени не знает. Думает, что меня зовут Майкл, и я работаю по принципу вахтового метода. То есть, в городе бываю не чаще пары раз в неделю.

С другой стороны, меня насторожил ее тон и подрагивающий голос. Конечно, это тоже можно было бы списать на волнение и чувства. Но я уже давно оброс панцирем и приблизился к паранойе, так что я не верю в случайные совпадения. После убийства Маккензи прошло два дня. Наверняка вся банда рыщет в поисках убийцы. Могли ли они как-то выйти на Ками? Связать меня с ней? Эти черти слишком умны, так что нельзя исключать никаких вероятностей, даже самые нелепые предположения могут оказаться правдивыми. И, если благодаря Ками они узнают точное время моего приезда к ней, то наверняка будут ждать меня там.

Снова набираю Адриана.

– Есть вероятность, что Ками пасут.

– Вкратце, ― говорит он, и я описываю наш разговор и свои подозрения.

– Услышал тебя. Не надо к ней ехать. В восемь я присмотрю за ее домом. До связи.

Я в который раз радуюсь тому, что вышел на Адриана, когда принял решение убрать верхушку мафии. Он действительно бесценный напарник. Кроме ценной информации, которую он может для меня добыть, он еще и помогает меня обезопасить.

До самого вечера я изучаю присланную Адрианом информацию о Мерфи. А после готовлю ужин и несу его в подвал. Моя ломка достигла апогея. Я должен увидеть Мишель, иначе свихнусь. За эти пару дней я снова стал зависим от нее, одержим. Теперь, когда у нее нет ни жениха, ни мужа, эта зависимость усиливается. Я не должен так говорить или думать, но, черт возьми, я рад, что она одинока. Это открывает для меня новые перспективы.

Выставляю поднос с пустыми тарелками после обеда за дверь, и спускаюсь по ступенькам, придерживая другой. От тарелок идет приятный аромат и пар. Я пожарил мясо на гриле, сделал свежий салат, прихватил пиво и даже шоколадный десерт, который купил пару дней раньше в ночном супермаркете.

Мишель сидит перед телевизором и смотрит шоу про каких-то звезд кино. На ее лице даже блуждает улыбка, когда кто-то из гостей шоу шутит. Я невольно засматриваюсь и ловлю себя на мысли, что хочу больше ее улыбок. Хочу, чтобы она улыбалась не телевизору, а мне. Только мне. И почаще. Она, видимо, чувствует мой взгляд, потому что поворачивает голову. Улыбка тут же исчезает с ее лица, что огорчает меня.

– Я принес ужин.

Мишель молча отворачивается к телевизору и продолжает смотреть. Я подхожу к дивану и ставлю на столик перед ним нашу еду. Мишель бросает короткий взгляд на поднос и снова отворачивается. Я хмыкаю. Ведет себя, как ребенок. Выставляю тарелки, открываю пиво и ставлю одну бутылку перед ней. Мишель тут же берет ее и делает несколько глотков. Я усаживаюсь рядом и выключаю звук на телевизоре. Она смотрит на меня с возмущением.

– Ну вот я и привлек твое внимание. Бери тарелку и ешь. А я пока объясню тебе, что ты здесь делаешь.

– О, разве я здесь не потому, что стала свидетелем убийства?

– Ты здесь потому, Мишель, что я защищаю тебя.

Из нее вырывается злой смех.

– Серьезно?

– Да. После убийства Маккензи они начали рыскать. Предыдущий главарь умер тихо в разгар противостояния с китайцами. Никто даже и не подумал, что причиной может послужить третья сторона. А вот Маккензи умер в мирное время среди бела дня. Всем понятно и так, что на него вели охоту. Теперь они хотят узнать, кто.

Мишель слушает внимательно. Берет тарелку и, нарезая мясо, начинает есть. Я стараюсь не отвлекаться на ее губы и широко распахнутые глаза.

– И в первую очередь, Мишель, они будут искать тебя и меня.

– Но при чем здесь я?

– Они ведь не знают, что ни при чем, правда? Поэтому сначала поймают тебя, а потом будут допрашивать. Ты хочешь знать, какие у них методы проведения допроса? ― Она тяжело сглатывает и качает головой. Я киваю. ― И не захочешь знать, поверь мне. Особенно страшно думать об этом, когда ты красивая молодая девушка. И я сделаю все, чтобы защитить тебя.

– Из-за Малоуна? ― тихо спрашивает она.

Из-за любви к тебе. Но я не говорю этого, просто медленно качаю головой, глядя ей в глаза. Она может прочитать в них правильный ответ. Прочитает ли?

Мы принимаемся за ужин.

– Тогда почему ты держишь меня в подвале? Судя по всему, сбегать не в моих интересах.

– Твои инстинкты пока побеждают здравый рассудок. Тебе нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что я тебе не враг.

Она кивает и продолжает есть. Звонит мой телефон. Адриан. Я поднимаю трубку.