Случайно... Злой?

Глава 6

2 ноября 1934 года (день смерти)

Чаам уставился на недвижимое тело Мэгги, лежащее на причале. Какого чёрта только что произошло? Он встал на колени и прижался ухом к её груди, прислушиваясь к биению сердца. Орган бешено забился на пару секунд, а затем произвёл задушенный звук, напоминающий кошку, ступающую на клавиши пианино. Чаам поднял голову, а затем вновь опустил, но старался не прикасаться к Мэгги. Сердцебиение вернулось в норму. Теперь же он коснулся её, а затем отстранился. И так пару раз. Но результат был одним. Пока он не положил кулон ей на живот.

Господи, нет. Не может такого быть.

Мэгги зашевелилась.

— Чаам? — сонно позвала она.

Он едва сдержал истерику.　

— Слава Богам ты в порядке.

Сев, она потерла покрасневшие глаза. Уже почти рассвело, небо окрасилось в розовые и лавандовые оттенки.

— Что произошло?

Облегчение и шок переросли в гнев.　

— Это! — Он поднял крошечный чёрный камень каплевидной формы, лежащий на гладком серебряном диске её кулона.

Она потянулась к шее, где должен висеть кулон.

— Где ты его взяла? — потребовал Чаам.

— Почему ты злишься?

Он присел и коснулся её руки.

— Ой! — она отдернула руку.

— Кто ты? — потребовал он.

— Я не понима…

— Отвечай! — закричал он.

Она подняла руки ладонями вверх.　

— Чаам, ты меня пугаешь. Что случилось?

— Тебя Мааксаб прислали? Уничтожить меня?

Горло сдавил страх, не давая вдохнуть. В один момент она купалась в тепле и ласке Чаама, а в следующий — лежала на причале, а внутренности жгло. И в довершение всего, она проснулась рядом с совершенно другим Чаамом. С холодным, яростным и смертоносным. Почему? И что такое — как он сказал? Маскип?

— Одевайся. — Он кинул ей платье, и тогда она заметила, что он одет в брюки.

Быстро встав, она натянула платье через голову, а мысленно билась о кирпичную стену. Мэгги не знала, что делать. Может, сбежать? Но ей казалось, что так станет лишь хуже. Надо поговорить с ним.

— Тебе стоит объяснить, чем ты расстроен.

— Расстроен? Боги не расстраиваются, Мэгги. Мы впадаем в ярость, а затем требуем справедливости. — В его глазах мерцала ужасающая ярость.

— Что я сделала? — она отступила.

— Не изображай из себя глупышку. Такая тёмная сила может идти лишь от одного источника. — Он поднял кулон.

Он из-за этого злился?　

— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Его дал мне отец.

— Где он его взял? Отвечай! — Он схватил её за руку. От прикосновения по венам словно пронесся поток раскалённых осколков стекла.

Маргарет отскочила, корчась от боли.　

— Не знаю. Думаю, на руинах. А что? — Она глубоко дышала и выпрямилась.

Он приблизил своё лицо к её и зарычал, словно чудище.

— Скажи им, что они все сгорят в аду. Мааскаб никогда не победят нас и не получат мир.

— О чём ты говоришь? — спросила она.

Он замер на пару мгновений.

— Неважно. Я им сам скажу. Думаю, твой отец знает, где их найти.

Он развернулся и направился в джунгли.

— Нет! Ты ему больно сделаешь! — «Господи, Боже мой!» — Нет! Прошу, пожалуйста, не делай этого!

Она побежала за ним, но поняла, что стояла среди деревьев одна, без обуви, не зная куда идти и что делать. Не понимая, почему всё вообще пошло наперекосяк. Она упала на колени. Почему Чаам накинулся на неё?

Чаам шёл глубже в джунгли, яростно отталкивая ветки. Как он мог так сглупить? Ошибочно поверил, что Мэгги — его истинная пара, дарованная Вселенной. Жалкий дурак. Мэгги обычный человек с ожерельем Мааскаб. Ну, предположительно, Мааскаб. Эти ублюдки существовали с самого начала эпохи Майя. Раньше они были обычными жрецами, но за силой всегда кроется зло. Столетия молчаливой борьбы за власть в конечном итоге привели к кровопролитному сражению и уничтожению населения. Те, кто мог, спаслись, а цивилизация Майя канула в небытие. Это было тёмное время для Богов. Они должны были вмешаться, должны были уничтожить Мааскаб, но по их законы нельзя влиять на эволюцию человечества, если только это не вело к полному уничтожению. Тот случай таковым не считался.

Чаам посмотрел наверх. Над ним сидел черно-жёлтый тукан с красным клювом и смотрел на него.　

— Да, твою же мать! Хорошо, я помогу тебе с твоей «девушкой», но ты скажешь, где найти отца Мэгги.

Птица заклекотала.

Руины недалеко. Несколько минут на северо-запад.

— Веди, Ромео.

Тукан перелетел с одной ветки на другую, потом на третью. Чаам замаршировал за ним, всё так же яростно обдумывая произошедшее.

Вероятно, Творец не существовал, и божественного разума во Вселенной не было. Вероятно, он и другие Боги, простые существа, которые во время эволюции инстинктивно настроились на спасение людей. Может, существовал способ избавиться от этого внушения. Проклятье. Он заслужил свободы, жизни без засоряющего бремени человечества, управляющего каждым его шагом. Он устал от этих мучений. И теперь единственный яркий луч в конце его туннеля погас.

В голове всплыли образы Мэгги, сильнее распаляя злость. Почему из всего, что могло случиться, она оказалась Мааскаб?

Рациональность Чаама очнулась, едва не сбив его с ног и подавив иррациональные чувства. Идиот. Женщины в рядах Мааскаб или рабыни или жертвы, ожидающие своей смерти. Мэгги сама невинность и преданность.

«Ядрён батон. Как ты посмел обвинять её в причастности к Мааскаб?» Он видел её душу — чистую, светлую душу.

Он остановился.

— Где мы?

Тукан опустился на кучу грязи, моргнул и улетел. Для дилетанта, это казалось просто кучей грязи, заросшей лианами и небольшими деревьями. Но с боку её находился чёрный проём высотой около метр двадцать и шириной девяносто сантиметров Чаам несколько мгновений смотрел на вход, пока от осознания, насколько сурово он себя вёл, стало тяжело дышать. Ранее в нём говорил страх. И Чаам ему поддался, позволил засорить разум.

Чёрт подери! Он налажал. Мэгги — его судьба. Она вошла в его жизнь, чтобы помочь обрести утешение в вечной роли божества. И кому, какое дело, что он мог прикасаться к ней и обнимать лишь благодаря тёмной реликвии Мааскаб? Проклятие. Какая разница? Мэгги говорила, что кулон ей подарил отец. Вероятно, он добыл его отсюда, что вполне может быть древним храмом Мааскаб. Отец мог думать, что этот камень — простая безделушка. Он мог бы позже всё узнать. Судьба принесла Мэгги ожерелье и привела Мэгги к Чааму. Так какого хрена он стоял здесь и пялился на руины? Нужно было отыскать Мэгги и попросить прощения. Затем стоит окунуть её в сенот и одарить светом Богов, сделав бессмертной. Остальное может…

Мучительный женский крик донёсся из храма.

Какого чёрта? По венам человеческого тела потёк адреналин. Чаам ринулся вперёд и оказался в пустой, тёмной, влажной полости, пронизанной корнями деревьев, паутиной и запахом… Твою ж… Смерти. Он въелся в стены и узкую лестницу справа. Это безошибочная вонь Мааскаб.

Раздался очередной крик.

Чаам тихо подошёл к узкому проходу с множеством скользких, покрытых плесенью каменных ступеней. Он едва помещался туда из-за широких плеч.

Яростный крик стал стоном.

Дерьмо. Чаам спустился вниз и увидел то, чего и ожидал.

Мерзкий на вид мужчина, привязал молодую женщину к камню, засунул тряпку ей в рот и занёс лезвие ножа над грудью в области сердца.

— Отпусти её, — приказал Чаам.

Испугавшись, мужчина подпрыгнул и замахнулся ножом на Чаама, который поднял руки.

— Доктор О'Хара?

— Кто ты, чёрт возьми?

— Я знаю твою дочь, Мэгги. Она послала меня найти тебя. — Ну, типа того…

Мужчина склонил голову.

— Ты знаешь Мэгги?

— Да, и она очень переживает о тебе. Опусти нож, и мы пойдём на её поиски. — Пот струился по спине Чаама. За всё время своего существования Чаам никогда так не нервничал. Даже когда столкнулся с армией злобных вампиров, или когда перед ним стоял легион римских солдат, одержимых убийством его и его брата Вотана. Нет. Даже тогда он так не нервничал. Но сейчас в этой промозглой пещере он чувствовал себя свиньёй на вертеле над распалённым костром. Отец Мэгги сошел с ума от горя, от него несло сумасшествием. Но может ли Чаам спасти его? Импотенция не то же самое что разбитое сердце, хотя и то и это отлично лечатся сексом. — Я сказал, брось нож, придурок. Я Бог, ты убить меня не сможешь. Максимум разозлишь и умрешь. А мы ничего из этого не хотим.

Мужчина молча стоял, вперив дикий взгляд в Чаама. Судя по запаху, он несколько недель не мылся и не менял одежду.

— Откуда тебе знать, чего я хочу?

Занятно. Он не сосредоточился на слове «Бог». Обычно, у людей возникало две реакции: первая — они верили ему и боялись, а вторая — думали, что он псих, что пугало их сильнее. Как и сегодня.

— Конечно, я знаю, чего ты хочешь. Свою жену, — ответил Чаам. — Хочешь вернуть её. Но, что бы ты там не удумал, это не сработает. И кстати, что ты собрался делать?

Мужчина так сжал нож, что рука задрожала, а вены на запястье набухли.

— Ты ошибаешься. Скрижаль вернёт её.

Скрижаль?

Чаам заметил чёрную скрижаль размером с надгробную плиту, лежащую под головой женщины. Вероятно, она — кусок разрушенного храма Мааскаб.

Чаам кивнул.

— Если то, что ты говоришь — правда, тогда мы найдём способ вернуть твою жену, не лишая жизни молодую женщину.

Мужчина провёл свободной рукой по грязным, коротким волосам. В свете настенных факелов Чаам разобрал пустые, потемневшие глаза отца Мэгги.

Чёрт.

На краткий миг Чаам заглянул в душу человека. Черная. Гребаная чёрная душа. Не коричневая. Не серая. Черная. Никакой жалости. Убить на месте. Таков закон. Проклятье. Видимо, мужчина уже несколько недель был тут. Кто знал, какую именно чёрную хрень Мааскаб он нашёл?

Чаам глубоко вздохнул, надеясь, что со временем его милая Мэгги переживёт. Ей понадобится очень много времени, чтобы простить его.

— Чаам? Что происходит? — по пещере разнёсся панический голос Мэгги.

Господи, нет.

— Мэгги, уходи! — Он не хотел расправляться с её отцом у неё на глазах.

На её лице отразилась растерянность при виде отца, держащего кинжал.

— Папа? Что ты делаешь? Почему Итцель привязана к алтарю?

Чаам сглотнул. Видимо, она поняла, что с отцом не всё в порядке.

— Мэгги, милая, просто уйди…

— Не смей! Не смей называть меня «милой»! Не после того, что сделал.

— Что ты с ней сделал? — Отец Мэгги сделал шаг вперёд, размахивая ножом. — Ты прикоснулся к моей дочери?

О, чёрт! Человек собирался напасть, а разум Чаама просчитал всё на десять шагов вперёд. Десять шагов уничтожения. Его. Мэгги. Их совместного будущего. Одно дело — убить её отца, другое — убить его на её глазах.

Вероятно, он сможет убедить человека сдаться без борьбы.

Отец Мэгги отвернулся к алтарю и занёс нож над сердцем женщины. Чаам бросился к нему и вовремя поймал руку мужчины, другой рукой он вырвал нож и полоснул им по горлу отца Мэгги. Из раны на шее брызнула кровь, и мужчина рухнул на женщину на алтаре. Красная жидкость залила лицо женщины, которая в ужасе начала изворачиваться, но спустя секунду потеряла сознание. Внезапно за ним начал дуть сильный ветер. Чаам в ужасе наблюдал, как чёрный вихрь засасывал в себя Мэгги.

— Нет! — Он прыгнул вперед, пытаясь до неё дотянуться.

На ее лице отразился ужас, она тоже потянулась к нему и на мгновение их взгляды пересеклись. И столько невысказанных слов промелькнуло между ними. Она знала, что Чаам раскаивается в том, что сделал, и простила его. В её глазах он прочитал признание в любви.

«Она любит меня?»

Она ускользала, исчезая в темноте. Куда бы она ни пошла, он последует за ней. Он не станет жить без нее и секунды, не сказав ей, что тоже её любит. Он ринулся вперед и врезался в холодную, темную стену.

Портал закрылся.

Сердце Чаама разбилось на миллион оттенков Тьмы.