Слуга света

Глава 5. Прибытие

Переход в другой мир оказался посредственным, и ничуть не оригинальным событием, обставленном безо всякой помпезности. Даже специального места, какой-нибудь переходной камеры, под это дело не отвели. Алан проталкивался сквозь толпу, и через несколько минут мы подошли к противоположной стене. Оказывается, все было устроено сверх примитивно. По одну сторону помещения, открывались двери, через которую путешественники попадали на станцию, а у другой стены, появлялись заказанные двери, ведущие в другие миры. Очень просто, и где-то даже буднично. Ни каких тебе спецэффектов и антуража.

К слову, я оказался прав, выбирая направление движение. Алан пояснил, что я действительно бы дошел до, своего рода, касс, где происходило обслуживание клиентов — назывались миры, в которые путешественник хотел бы попасть, и открывались соответствующие двери. Дальнейшее он пояснил в двух словах, и вот что я понял. Посетителю называлось точное время, когда будет открыт коридор в избранный мир. Путешественнику, нужно было в назначенное время, как правило, через двадцать минут после заказанного и оплаченного путешествия, подойти к стене и тогда бы перед ним появился проход в нужный мир. Причем, конкретное местоположение никак не оговаривалось. Я понял так, что возле стены, нужно лишь пожелать оказываться в другом мире и это желание будет исполнено. Словно на путешественника, накладывалась невидимая метка, в котором был указан точный пункт назначение, и не перед кем другим этот проход не откроется — если ты заказал путешествие, то дверь соседа даже увидеть не сможешь. Со стороны будет казаться, словно путешественник зашел в стену, растворившись в ней и не оставив после себя ни следа. Как это происходило, находилось за гранью моего понимания. Алан лишь сказал, что еще ни разу такого не происходило, чтобы дверь, привела не в заказанное место, или открылась перед другим человеком. Дверь эта, будет открыта лишь в течение минуты, и если ты не успеешь, то виноват сам. Поэтому, Алан так и спешил, не желая выстаивать еще одну очередь у кассы.

На Станции всегда было шумно и многолюдно. Круглосуточно прибывали путешественники, желающие увидеть что-то новое, либо вернуться домой. Поэтому, одни спешили к кассам, другие в гостиничный комплекс, который располагался за пределами транспортного коридора, и считался лучшим во вселенной. Третьи же, получившие билет в другой мир, стремились открыть свою заветную дверь, ведущую к приключениям.

Успели мы вовремя. Даже пару минут стояли ожидая. Я смог воочию увидеть то, о чем мне рассказывал Алан. Всевозможные существа, каждую секунду, действительно заходили в глухую стену! Многие, перед этим совершали странное движение рукой — словно отворяя перед собой невидимую дверь. Другие же что-то толкали, раздвигали в стороны, или поднимали вверх — видно в иных мирах существовали, несколько непривычные мне, виды дверей. Было в этом процессе, что-то завораживающее. Я провожал каждого следующего путешественника, и ловил себя на мысли, что смотрю за ними с восхищением. Это была совершенно фантастическая технология, делающая возможность путешествия, между мирами. Находящаяся далеко за рамками моего воображения, и любых земных технологий. Хотя, с чего я, собственно, решил, что дело в науке? Вполне могло оказаться, что такие вот перемещения, вместе индивидуального для каждого дверьми, были плодом магии. Нужно будет непременно у Алана поинтересоваться по этому поводу. Вдруг он в курсе, как здесь все работает!

Признаться, я всегда считал, что в любое путешествие нужно брать с собой определенный набор вещей. Когда мы на пару дней ездили с родителями к родственникам в другой город, мама набрала с собой столько всего, что все эти сумки и чемоданы, мы с папой еле смогли дотащить до вокзала. А здесь же, путешествие в чужой мир! К тому же, какое-то таинственное поручение, о котором мой новый знакомый обмолвился вскользь, но тему так и не развил. Я думал, что сумки с вещами, или хотя бы один рюкзак, поджидают его здесь, но я ошибался. Он собирался путешествовать налегке. Когда я спросил у него, как же мы будем в другом мире, без сменных вещей, средств гигиены, продуктов и оружия, Алан лишь отмахнулся от меня. Его беспечное поведение, не укладывалось у меня в голове. Нельзя быть настолько безразличным, к тому, что нас ожидает. Хотя, я признавал, что Алану известно о том мире больше, чем мне, и если он считает, что не о чем беспокоится, значит так и есть. Поэтому решил довериться ему.

Чем дольше я смотрел за «переходами» инопланетян, тем сильнее мне начинало казаться, что я все же вижу двери. Они были не четкие, размытые, словно я смотрел на них сквозь марево или грязную воду.

Разобраться, в том, правда, я их вижу, или они являются лишь очередным плодом моей неуемной фантазии, я не успел. Алан схватил меня за рукав и потащил за собой. Перед нами была вполне материальная дверь, совсем как та, что открылась передо мной в жутком коридоре.

Два своих предыдущих перемещения между мирами, я проделал с закрытыми глазами. В этот раз, дал себе молчаливое обещание, что непременно рассмотрю, как происходит перемещение, во всех деталях.

Однако ничего снова не увидел. В дверном проеме были видны очертания какого-то коридора, да гонялись, друг за другом тени. Я шагнул вперед, и вот я уже стою в какой-то небольшой, хорошо освещенной комнате. Никаких тебе ярких световых эффектов, даже в глаза не потемнело. Словно дома перешел из одной комнаты в другую. В тоже время, я прекрасно понимал, что теперь нахожусь в другом мире, возможно находящемся от Станции, на расстоянии многих световых лет. И это никак не желало укладываться в моей голове, которую я всегда считал весьма смышленой. Все было слишком просто, буднично, для такого уникального перехода!

Комната совсем не выглядела технологически продвинутой. Ни тебе передовых технологий, даже компьютера и того не было. Полы стены обшитыми деревянными досками — под ногами паркет, покрытый лаком, а на стенах доски из более светлого дерева — от чего создавалось ощущение, словно оказался в охотничьем домике. Правда, на стенах не были развешено холодное оружие и головы убитых животных, лишь в дальнем углу, под потолком, были развешены пучки каких-то непонятных трав, практически высохших. От них в комнате распространялся совершенно удивительный аромат. В комнате, крайне спартанская обстановка. Прямо напротив места, где мы появились, массивный, прямоугольный деревянный стол, на котором стояли стеклянный графин с водой, и небольшая ваза с фруктами. Возле нее, непонятная скульптурка из металла — нечто похожее формой на яблоко, с торчавшим из бока стержня, размером с карандаш. Совершенно невзрачное, на мой взгляд, произведение искусства. Лучше бы повесили на стену обычные картины с пейзажами, чтобы придать комнате жилой вид. Интересные здесь представления об искусстве… Возле стола широкие деревянные лавки — добротные и прочные на вид. По левую руку от нас, закрывая всю стену, опять-таки деревянный массивный шкаф. Его створки были закрыты, поэтому сложно было догадаться, что внутри — вещи, документы или вовсе продукты?

Такой дом можно было и на Земле увидеть. Может быть, произошел сбой, и нас все же занесло не в тот мир? Учитывая мое фатальное невезение, это было вполне реально. Крайне странно, что нас никто даже не встречает.

Мои мысли словно были услышаны. Тот час же, без малейшего скрипа, открылась дверь, и в комнату вошел мужчина, лет около сорока, среднего роста. Облачен он был в серые тонкие брюки, такого же цвета, немного помятый пиджак, и белую, расстегнутую на груди рубашку. На голове белая же шляпа, с высокими полями, как у какого-нибудь, гангстера времен Великой Депрессии.

— Привет! — он достал из кармана пиджака часы и открыл позолоченную крышечку. — Рад вашей пунктуальности. Проходите.

Слова были произнесены на чистейшем русском языке. Интересно, он тоже не знает о Земле и о том, на каком языке вообще изъясняется?

— Добрый день, — поприветствовали мы с Аланом мужчину и сели за стол. Он сел на другую лавку, напротив нас.

— Угощайтесь, — он указал на вазочку. — На интерьер не обращайте внимания. Это мое небольшое хобби — все вокруг сделано моими руками. С резьбой, у меня пока дела обстоят не очень, поэтому все выглядит скорее функциональным, нежели красивым.

Последние слова этого мужчины, многое расставили на свои места. Теперь мне уже не казалось, что комната безлика. Она всего лишь результат труда талантливого, но ученика. Наверняка, все в ней изменится, стоит ему только обзавестись мастерством и поверить в собственные силы. Появятся красота и изящество.

Пробовать местные фрукты мне отчего-то вовсе не хотелось. Ну, их! А вот от водички не отказался. Во рту пересохло от жажды. Я взял графин, стакан и наполнил его до самых краев. Попробовал. Оказалось, что это никакая не вода, а что вроде морса — сладость смешалась с кислинкой в нужных пропорциях. Вдобавок питье оказалось еще и прохладным. Стакан я осушил в несколько глотков, прогоняя жажду. Второй стакан пил уже не спеша, наслаждаясь каждым глотком, и прислушиваясь к разговору.

— Я думал, что прибыть должен только один посланник, — сказал мужчина, смерив нас взглядом.

— Это мой «плюс один», — Алан кивнул в мою сторону, и добавил, на мой взгляд, сущую глупость. — Свет не знает преград.

Мужчину же эти слова, похоже, совсем не удивили. Он лишь обаятельно улыбнулся в ответ:

— Свет равно справедлив для всех.

— Меня зовут Алан Шор.

— Очень приятно. Эдвин Катамус. А ваш друг?

— Артем Давыдов. Он просто мой спутник, не посвященный в дело.

— Понятно.

— Это проблема?

— Нет. Даже здорово, — Эдвин усмехнулся, — что ты смог найти «плюс одного».

Алан, за цепочку, достал из-под водолазки какой-то амулет, и продемонстрировал его нашему собеседнику. Я успел заметить, что по форме он похож на пятирублевую монету, разве что выполнен был из золота. На нем был выгравирован какой-то рисунок, но подробно я его рассмотреть не успел.

— Хватит играть в таинственность, — поморщился мужчина. — Если бы здесь были враги, тебя бы это не спасло. Амулет они могли получить точно так же, как кодовую фразу.

— И, тем не менее, я хотел бы удостовериться, — настоял Алан.

Мужчина, со странными именем и фамилией, продемонстрировал моему товарищу такой же амулет, и напряжение, появившееся было в воздухе, спало.

— Думал, ты будешь постарше, — Эдвин положил шляпу на стол, и пригладил ладонью, свои коротко стриженые, цвета соломы, волосы. — Хотя, мне, в общем, все равно.

— Может быть, перейдем к делу?

— Как скажешь. Ты в курсе проблемы?

— Да, в общих чертах. Я знаю, что от меня требуется, знаю имена тех, с кем мне предстоит встретиться. Дело осталось за деталями, которые, насколько понимаю, мне должны сообщить вы.

— Все очень просто. Вам предстоит добраться до побережья, до города Родэйн. Если есть желание, то можете прогуляться пешком. Здесь не так далеко, к завтрашнему обеду уже будете на месте. Зато природой полюбуетесь, воздухом подышите — они здесь первосортные. Люди, с которыми тебе нужно будет встретиться, станут ждать вас в городе Аллэйне — это местная столица. Не знаю, в курсе ты или нет, но там есть наш человек — это тебе сообщаю по секрету, на всякий непредвиденный случай. До столицы, можно будет добраться по морю, на корабле.

— Сколько это займет времени?

— Сам путь? Около недели, я думаю.

— Не подходит, — покачал головой Алан. — Я сильно ограничен по времени. Другой способ есть?

— Про ограничения во времени я, понятное дело, был не в курсе, — пожал плечами Эдвин. — Я лишь знаю та часть, в которую должен тебя посвятить.

— Понимаю. — Кивнул головой Алан.

Эта беседа начала меня утомлять. Слишком уж таинственный вид они на себя напустили. К тому же старались при мне лишнего не говорить, а мне ведь было интересно!

Эдвин достал из недр стола лист бумаги и протянул его Алану. Тот с благодарностью его принял и начал изучать. Листком бумаги это показалось лишь на первый взгляд. Я скосил глаза и увидел, что мой товарищ, пальцем пролистывает какие-то страницы, просматривает фотографии и читает комментарии. Самый настоящий компьютер, только толщиной, как лист бумаги! Алан, заметив мой интерес, немного повернул лист, к себе, чтобы я ничего не смог увидеть. Так делают отличники, чтобы у них нельзя было списать. Я досадливо поморщился. Все, что успел разглядеть, так это то, что на фотографиях были изображены какие-то кошки.

— Это приемлемый вариант, — сказал, наконец, Алан и вернул лист обратно. — Все остальное без изменений?

— Видимо, да. Иных инструкций мне не поступало, — пожал плечами Эдвин.

— Что ж, это даже хорошо, — задумчиво проговорил Алан. — Вещи для нас подготовлены?

— В каком-то смысле. Мне не поступило сведений о размерах гостей, поэтому заготовлены комплекты одежды для взрослых людей. Боюсь, для вас они будут великоваты.

— Сильно?

— Как на пугалах, — рассмеялся Эдвин.

— Но к иномирянам здесь относятся нормально?

— Естественно! Это же изначально Светлый мир!

— Тогда никаких проблем, — махнул рукой Алан. — Вполне и в наших шмотках сможем походить. Если случай представиться, то приоденемся по здешней моде. А другие вещи?

— У меня подготовлен только один рюкзак. Мне говорили, что ты будешь один.

— Ничего страшного. Деньги, оружие?

— Деньги в рюкзаке, вместе с походным комплектом. Оружия не предусмотрено.

— Как это так? Я же на задании! — рассердился Алан.

— Это Светлый мир! Знаешь, что это означает?

— Да, знаю.

— Ну, а чего же ты тогда удивляешься? Оружие тебе совершенно ни к чему.

— Если бы все было так радушно, то и меня сюда не послали.

— Не беспокойся. Оружие тебе не потребуется, — совершенно спокойно повторил Эдвин. — Более того, если ты что-то с собой протащил сюда, то я не прошу, а требую, немедленно его сдать!

— У меня только нож. — Сказал Алан и тут же, неуловимым движением, извлек из рукава небольшой, хищно изогнутый кинжал.

— Таким хлебушек не порежешь, — проговорил Эдвин. — Его можешь оставить — ножи здесь в ходу.

Алан в ответ лишь кивнул, и вновь, каким-то неуловимым движением, спрятал нож в рукав.

— Куртку рекомендую снять, — посоветовал Эдвин. — У нас лето в самом разгаре. Это у меня в доме приемлемая температура поддерживается, а на улице изжаришься в ней через минуту.

— Учту, — улыбнулся Алан. — Что ж, спасибо вам. Ну, мы значит пойдем.

— Подожди, — осадил его я.

— Что такое? — казалось, что Алан уже успел забыть о моем существовании. По крайней мере, на меня он сейчас посмотрел так, будто в первый раз увидел.

— Мне же еще нужно запрос написать! — пояснил я. — И куртку, можно будет здесь оставлять?

— Конечно, оставляй, — ответил мне Эдвин. — Я передам ее на Станцию и, когда вернетесь, он будет в твоем полном распоряжении. О каком запросе идет речь?

В двух словах я рассказал ему, какая передо мной встала проблема. Что очень хочу вернуться домой, но не знаю как. Эдвин, с доброжелательной улыбкой на губах, выслушал меня, сочувственно качая головой.

— Я так понимаю, что вы торопитесь, — сказал он, выслушав меня до конца. — Можешь не волноваться — я сам подготовлю соответствующий запрос. Когда в следующий раз окажешься на Станции, то не только получишь назад свою куртку, в целости и сохранности, но и узнаешь порядковый номер своей планеты.

— Точно? — недоверчиво спросил я. — А дополнительные сведения о ней, за исключением названия не потребуются?

— Я не думаю, что найдется очень уж много миров, с таким серым названием. Пускай их будет два-три. По кратким характеристикам, ведь сможешь определить свой дом?

— Думаю, что смогу.

— Вот видишь! И не забивай себе голову всякой ерундой.

— Хорошо, — согласился я. Пока никаких оснований доверять этому человеку, так же как и Алану, у меня не было.

Эдвин проводил нас до выхода из дома. Передал Алану большой рюкзак, черного цвета, с кучей замочков и карманов. Поочередно пожал каждому из нас руку, прощаясь — оказывается, и в других мирах этот жест тоже был в ходу. Сейчас они обошлись без всяких кодовых фраз о Свете.

Оказалось, что представительство Станции, находилось не в населенном пункте. Двухэтажный, изящный деревянный дом, с разбитыми возле него цветочными клумбами, и фруктовыми деревьями, находился на вершине холма, обильно поросшего изумрудной травой. Больше никаких людей и поселений в округе видно не было.

Наверное, одиноко здесь Эдвину. Хотя, если всегда гости в этот мир прибывают строго по времени, то ему вовсе не обязательно постоянно сидеть в четырех стенах. Он запросто может наведываться в прибрежный город, в который сейчас нас отправил, и проводить там время в приятной компании.

Впрочем, это не мое дело.

Попрощавшись, мы с Аланом, не оглядываясь, начали спускаться по холму вниз, идя в сторону находившегося невдалеке леса.

Глава 6. Разговоры у костра

В лесу было очень тихо. Лишь изредка начинала петь какая-нибудь невидимая нам птичка, да глухо хрустели сухие ветки под ногами.

Лес был самым обычным, земным. Шершавая темно-коричневая кора на стволах, пышные кроны, с листьями несколько необычной формы. Впрочем, я не смог бы поручиться, что нигде на Земле такие деревья вырасти не могли — не настолько хорошо я был знаком с флорой родной планеты, чтобы делать какие-то выводы, опираясь лишь на форму листьев. Сквозь кроны деревьев виднелось вполне себе привычное голубое небо, с редкими перистыми облачками. Тишина и покой. Вполне смахивает на российскую глубинку. Я бы ничуть не удивился, если бы нам на пути попался трактор, с пьяным водителем. Нет, естественно, что мы с Аланом оба люди, следовательно, нам нужны схожие условия для жизни — содержания кислорода в воздухе, температура окружающей атмосферы, силы тяжести и прочие факторы. Только вот никак не думал, что окажусь в мире, до боли похожим на родной.

Сам не знаю, чего ожидал увидеть. Наверное, какой-то изюминки, необычной природы, как в фильме «Аватар», на который мы с папой ходили дважды. Этот мир оказался не таким оригинальным и самобытным. Само словосочетание «другой мир» будоражило фантазию, только вот реальность никак не хотела ей соответствовать.

Алан целенаправленно шел впереди, я отставал от него на несколько шагов. Он уверенно показывал путь, хотя я не видел, чтобы он сверялся с картами или компасом. Скорее всего, сведения о предстоящем пути, содержались в листе, который передавал ему Эдвин. Если, всего лишь несколько минут посмотрев на карту, Алан теперь столь уверенно находит направление, то его «внутреннему компасу» можно было только позавидовать. В общем, это и не удивительно, если принимать во внимание, что для моего спутника, это уже далеко не первое путешествие в чужой мир. Без определенных навыков, и в их числе ориентирование на местности, лучше в путешественники не соваться.

Я попытался, было, завязать разговор, и получить ответы на мучавшие меня вопросы, но Алан от них отмахнулся, и посоветовал беречь дыхание. Совет оказался дельным, потому что мой товарищ пер вперед, не снижая темпа уже с час, будто такое понятие как «усталость» для него не существовало, а я уже начал выдыхаться. К тому же, начинал жалеть, что не оставил вместе с курткой и кофту тоже — было настолько жарко, что пот застилал глаза. Я снял ее, оставшись в легкой рубашке, и обвязал вокруг пояса. А ведь никакой жары не на Станции, не в ее местном представительстве, я не ощущал. Видно там, каким-то образом поддерживалась искусственно установленная температура, хотя никаких кондиционеров, или похожих на них устройств, я не заприметил. В доме Эдвина, стены были вообще голыми, даже без картин и фотографий. Видно еще одно проявление инопланетных технологий, благодаря которым, для каждого создается, идеально подходящая для него температура. Другого объяснения я не находил.

Дома, к счастью, я сменил зимние сапоги на кроссовки. Сделал это буквально за день до того, как угодил во всю эту историю. Словно чувствовал. Идти в них был легко и комфортно, если бы не теплые, шерстяные носки, которые меня мама заставляла надевать поверх обычных. И если в начале пути я про них забыл, то сейчас уже, ни о чем кроме них не мог и думать. Ступни были охвачены пламенем, и обливались потом. Я терпел так долго, как только мог, не желая показаться моему спутнику нюней, но, в конце концов, не выдержал и остановился. Сел на землю, привалился спиной к дереву. Стащил с себя ботинки и принялся стягивать носки. Рядом со мной присел Алан. Он поставил перед собой рюкзак и начал в нем увлеченно рыться, пока не извлек из него металлическую фляжку. Пока он пил, я спрятал носки в задний карман, и, надев ботинки, завязал шнурки. Алан передал мне фляжку, и я с удовольствием к ней присосался. Внутри оказался ледяной сок, очень по вкусу напоминающий мой любимый — апельсиновый.

После этого короткого, незапланированного привала, мы двинулись дальше. Я продолжал смотреть по сторонам, надеясь увидеть хоть что-то необычное — животное, или хотя бы цветок, какой диковинный. Деревья вокруг все были лиственными, и ничего, хотя бы отдаленно напоминающее елку, я пока не увидел. Наверху, от ветки к ветке, летали птицы, но мне никак не удавалось рассмотреть их подробнее.

Стоило мне только подумать, что сейчас я иду по чужому миру, и сердце в груди начало биться быстрее. Великое множество людей до меня, мечтали о том же самом и всегда без результата. И вот на тебе — мне повезло вытащить счастливый билет.

Впрочем, я всегда мечтал несколько об ином варианте развития событий. Во многих из прочитанных мною книг, герой, попадая в другой мир, становился другим — превращался в настоящего героя. Становился взрослее, сильнее, у него появлялись всевозможные навыки, вроде непревзойденного искусства фехтования, или таланта к магии, сами собой вырастали мускулы. Умнели такие герои, правда, крайне редко, но это уже мелочи. Вместе с этим, у него сразу же появлялось несколько верных, бесстрашных друзей, тоже очень сильных и мужественных, к тому же, с темными тайнами в прошлом, которые потом непременно раскрывали. Все вместе они отправлялись с благой миссией по спасению миру от кого-нибудь Темного Лорда, или спасали принцессу из лап дракона. В пути непременно рубились с полчищами нечисти, всевозможных чудовищ, и разбойников, которые вообще скрывались за каждым кустом. В конце концов, герой становился великим воителем, находил древний, могущественный меч и, пускай раненный и обессиленный, но всегда побеждал зло. За свои героические подвиги он получал принцессу, царство, деньги и славу, и жил себе спокойно, пока не объявлялся новый злодей — то есть пока автор не напишет продолжение. Участником таких приключений я всегда и хотел стать. Сразу превратиться во взрослого сильного мужчину — вот это было бы здорово! Вместо этого, я так и остался собой — в привычном теле четырнадцатилетнего паренька. Меня ведь никогда и ни кто всерьез не воспринимал. Особенно теперь, когда над верхней губой начали расти первые, отвратительно пушистые на вид волоски, которые являлись всего лишь пародией на настоящие усы. Да и голос тоже стал ломаться, и я периодически срывался на фальцет. И чего такого во мне увидел Алан, что позвал с собой? Совсем ведь не героическая я получаюсь личность, а совсем даже наоборот!

Некой схожести с книгами добавляло только то обстоятельство, что у Алана было какое-то тайное задание, и я вместе с ним его, получалось, выполняю. Звучало крайне интригующе, и было бы еще лучше, если бы, хотя бы в общих чертах, я представлял, в чем оно заключается.

На привал мы остановились уже поздним вечер сразу после того, как вышли из леса.

Лес закончился внезапно, словно кем-то была проведена невидимая черта, за которой деревья переставали расти. Мы оказались на холмистой местности, обильно заросшей густой травой. Воздух был наполнен каким-то удивительными ароматами, которых я в родном мире, во время поездок на дачу, не встречал. Вот оно первое отличие от Земли. Здесь растут совсем другие цветы и травы, неудивительно, что и ароматы от них исходят все сплошь незнакомые. Главное, чтобы на них у меня внезапно не возникло аллергии. С другой стороны, мне на рукав приземлилась вполне земного вида, божья коровка.

Примерно в километре от нас, у подножия высокого холма, росло исполинское дерево. Его Алан определил как ориентир, сказав, что возле него мы остановимся на ночлег.

Мы шли сквозь луг. Трава, а может и кустарники — в биологии я, как уже говорил раньше, не силен — достигала пояса, а местами и вовсе груди. Я шел, будто оказался в реке — разводя траву в стороны руками, словно воду. Поле действительно напоминало море — раскинувшееся насколько хватало глаз — а холмы походили на исполинские, застывшие волны. Заходящее солнце отбрасывало блики от травы, что делало еще больше похожей на воду.

Излишне будет уточнять, что дома я ничего подобного не видел. Да и вообще достаточно равнодушно относился к природе. Для моих родителей, родных и многих друзей, поездки на природу становились, если и не праздником, то приятным событием. Я их радости по данному вопросу не разделял. Мне не нравилась дальняя дорога в машине, не нравилось яркое солнце, от которого мне становилось душно, раздражали вездесущие насекомые, и просто бесило полнейшее отсутствие самых элементарных удобств. Однако, несмотря на все это, место в котором мы оказались, мне самым удивительным образом нравилось. Было во всем окружающем, что-то необычное. Язык так и тянулся назвать это сказочным и волшебным. Хотя, дело могло быть совершенно в другом. Я впервые оказался на природе в одиночестве, без родителей. К тому же, в одиночестве не просто за чертой города, а в совершенно другом мире! Какое-то новое ощущение появилось во мне. Смесь из оттенков легкого страха, радости, интереса, и что-то еще, чему я не мог найти подходящего определения.

Мы подошли к дереву, когда солнце полностью закатилось за горизонт. По земному времени, сейчас бы было около одиннадцати часов вечера. Значит, через лес мы шли около шести часов. Плюс пару часов я провел на Станции, и вряд ли меньше в коридоре. Значит дома сейчас около двух часов ночи. Вот почему так отчаянно хотелось спать.

Дерево оказалось еще больше, чем казалось издалека. Его размеры впечатляли — настолько высокое, что, казалось, его верхушка пронзает собой небеса. Ствол просто необъятных размеров, метров, наверное, десяти! В тени его кроны мог бы укрыться целый пионерский лагерь, не то, что двое мальчишек. Сколько лет оно росло, прежде чем достигло таких размеров, можно было только догадываться.

Импровизированный лагерь соорудили очень быстро. Алан достал из своего рюкзака что-то размером и очертаниями весьма похожее на буханку хлеба, поколдовал над этим несколько минут, и оно превратился в достаточно просторную темно-коричневую палатку. Оказалось, что потолок в ней светиться, совсем как в том злополучном коридоре, без всякого источника питания. И свет очень яркий, при котором вполне можно читать книгу, не боясь испортить зрение. Внутри, по краям палатки были продолговатые холмики, которые, на самом деле, оказались удобными и теплыми спальными мешками.

К тому времени, как я закончил осмотр палатки, Алан успел разжечь костер. Сейчас он сидел рядом с огнем и копался в своем мешке, что-то тщетно пытаясь в нем отыскать. От звука моих шагов он вздрогнул и вскинулся.

— А, это ты, — сказал он расслабляясь.

— Кого ты рассчитывал здесь еще увидеть? — поинтересовался я, усаживаясь напротив.

— Мало ли, — он неопределенно пожал плечами и вернулся к своему рюкзаку. — Вот, держи, — сказал он мне, наконец, и протянул металлическую банку, очень похожую на те, в которых на земле продают консервы.

— Что это? — на всякий случай поинтересовался я, принимая банку.

— Это ужин, точнее его меньшая часть, — пояснил Алан, доставая себе еще одну, точно такую же. — Мясо еще рано жарить. Нужно дождаться пока все дрова не прогорят, и появятся угли. Так что мы с тобой сейчас этим слегка перекусим, я же вижу, как ты голоден.

Можно подумать, что за целый день в пути, ты сам не успел проголодаться! — подумал я.

Я осмотрел банку со всех сторон. И как ее только открыть можно? Не малейшего намека на ключ, который имеется на банках с пепси. Лишь красная полоска бумаги, обвивала один из краев банки. Еще, на одной стороне, было углубление, напоминавшее карман, в котором лежала пластмассовая ложечка. Ее я достал, и застыл на месте, не зная, что делать дальше. Алан уже поглощал ужин, с поразительной скоростью орудуя ложкой. Как он смог открыть банку я не увидел, и потому не знал, что нужно делать со своей. Вот ведь, желудок недовольно орет, в руках еда, а поужинать ни как не получается! Судьба очень тонко надо мною подшучивала.

— Дай, пожалуйста, открывалку. — Наконец, попросил я Алана.

— Чего? — переспросил тот, отрываясь от своей трапезы, и вытирая губы рукавом куртки.

— Открывалку, — пояснил я, — с помощью которой я банку открою. Ну, или нож дай, если есть.

— Откуда ты такой взялся на мою голову?

— С Земли, — огрызнулся я.

— Да не обижайся ты. Просто ни как не могу привыкнуть, что ты не знаешь самых элементарных вещей! — сказал Алан, придирчиво изучив каждую черточку на моем лице. — Видишь полоску бумаги? — я кивнул. — Найди ее краешек и потяни в сторону, — посоветовал он мне. Я так и сделал. Оказалось, что банка открывается совсем как пачка сигарет. Я полностью снял бумажную ленту, и верхняя часть банки отвалилась.

Прежде чем приступить к ужину тщательнейшим образом обнюхал предложенное блюдо. Да я был голоден, но это вовсе не значило, что стану есть какую-нибудь гадость, типа перловой каши. Я домашний мальчик, в конце концов, а не путешественник, который и жучками всякими сможет питаться!

К счастью для меня, от содержимого банки исходил приятный запах мяса и специй. Больше я ничего понять не успел, так как мой изголодавшийся, и потому обиженно урчащий, желудок, взял контроль над разумом. На еду я набросился, как хищник на добычу, за которой гнался минимум день. Это были не консервы, а настоящий горячий ужин. Что-то вроде гречневой каши, с большими кусками нежного мяса. Всю эту пол литровую банку, я опустошил за минуту, а потом еще и ложку облизал.

— Давно не кушал? — спросил Алан, с сочувствием глядя на меня. В ответ я только и смог, что кивнуть головой. Мне стало неловко от того, что я кушал, наплевав на приличия.

— Ладно тебе, не стесняйся, — сказал Алан, заметив мое смущение. — Я знаю, что такое голод. Сам себя не лучшим образом вел, в таких ситуациях. Ты хоть наелся?

— Не знаю, — честно признался я. — Еще не понял.

Вроде и желудок уже был наполнен, и чувствовал я себя вполне сытым, только вот легкое чувство голода все равно осталось.

— Бывает. Ты подожди немного, и будем мясо на углях жарить. Выдержишь?

— Конечно.

— Ну и здорово. Давай, лучше рассказывай, как ты на Станции оказался. А я потом на твои вопросы отвечу. Смотрю, тебя от них прямо распирает. Лопнешь еще!

— Что, так заметно?

— Еще бы! Ну, давай, я слушаю.

Собравшись с мыслями, я начал пересказывать ему свою историю. Никогда не являлся хорошим рассказчиком. Всегда так со мной, перескакиваю с темы на тему, начинаю с одного, а заканчиваю совсем другим. Сначала я путался в словах, запинался, но потом все пошло нормально. Речь получалась связанная и красивая. Такое со мной происходило впервые. Видно очень уж сильно было во мне желание не ударить в грязь лицом перед новым другом. Чем дальше рассказывал, тем самому становилось интересней. Я рассказал ему все, ничего при этом не утаив. И про дверь в стене, и про свои поиски, и про то, как оказался в коридоре, в котором едва не остался навечно, и про станцию. Ни слова не сказал лишь о том, как сильно успел соскучиться по родителям. Вряд ли он меня поймет, путешественник все-таки.

— Повезло тебе, — сказал Алан, выслушав меня до конца.

— Ты уже говорил об этом. Я теперь путешественник, и все такое.

— Да нет, я совсем о другом. Тебе повезло, что ты смог сам открыть дверь. Коридор — это ловушка, рассчитанная на людей, которые сами еще не научились открывать двери, но уже видят, как это делают другие. Та толстая женщина заметила тебя и решила убить. Вместо того чтобы, как положено, пройти на Станцию, она затащила тебя в коридор, в котором, для обычного человека, выхода не предусмотрено. Ты должен был остаться там навсегда.

— Но зачем ей это? — удивленно спросил я. Почему-то не ожидал я такого коварства. Просто думал, что мне не повезло, а тут такое!

— Зачем? Кто ее знает. Люди, они ведь, знаешь, разные бывают. Может быть она черная ведьма, а может и обычная женщина с неудавшейся личной жизнью.

— Я бы ее убил, если бы встретил! — горячо выкрикнул я.

— Вселенная только кажется большой, может еще и встретитесь. Только вот пока словами лучше не кидайся.

— Ладно, — согласился я, уже успев немного умерить свой гнев. — Ты, кажется, обещал ответить на мои вопросы?

— Ага. Спрашивай.

— Раз ты говоришь, что ловушка рассчитана на новичков, на тех, кто сам не сможет открыть дверь, значит, я не стал чужим своему миру?

Алан поморщился:

— Ты не совсем прав, просто еще порвались не все нити связывающие тебя с твоей родиной. Ты уже мог видеть, как дверь открывают другие путешественники. Кстати, я склоняюсь к версии, что та толстуха была ведьмой.

— Почему?

— Понимаешь, она колдовала, прежде чем дверь открылась. Совершаемые ей пассы руками, не что иное, как магия. Ей потребовались приложение всех своих знаний и способностей, чтобы открыть ту дверь. В пользу этого говорит хотя бы тот факт, что дверь она открыла ровно в том месте, где это сделала ее предшественница. Тут дело в том, что дверь, открывающая проход в другой мир, оставляет за собой след, который не исчезает еще очень долго. Видимо она, как и ты искала место прокола вашей реальности, и так уж совпало, что нашла его, когда ты был неподалеку. Когда стала открывать дверь, заметила тебя и видимо сочла за конкурента, потому и решила убить.

— Какого еще конкурента?

— Тут можно только догадываться, — Алан почесал затылок. — Судя по твоим рассказам, в вашем мире мало кто знает про Станцию и множество обитаемых планет, которые она объединяет. Быть может, для ваших колдунов считается высшим пилотажем, открыть эту злополучную дверь. Вот толстушка и увидела в тебе соперника, который пытается оттяпать кусок ее славы.

— Так если ей для перехода на Станцию был нужен чужой проход, откуда она могла узнать об этом коридоре?

— Действительно, странно, — Алан задумчиво почесал затылок. — Скорее всего, раньше она уже пыталась открыть такую дверь. Только попала не на Станцию, а в эту ловушку. Смогла из нее выбраться, но запомнила последовательность действий, чтобы в случае необходимости без проблем вернуться туда. Поэтому она прошла на Станцию, а тебя отправила по ложному адресу. В любом случае, ты столкнулся с крайне хитрой ведьмой!

— А как такие ловушки-коридоры изготовляют?

— С помощью магии, конечно же! И то, только самые великие из волшебников способны на это, потому что, коридор — это маленький, но мир, созданный на стыке миров.

— Разве магия существует? — вновь удивился я.

— А способность путешествовать между мирами, по-твоему, это что такое?

И действительно как-то я об этом и не задумывался. Принял как должное, что если стал чужим своему миру, то можно спокойно перейти в другой, а вот поразмыслить о механизме перехода не сообразил.

Меня захватило ощущение нереальности, будто это вовсе и не я сижу под деревом, и как об обычных вещах говорю, о магии и о путешествиях между мирами. На Земле любой врач, услышь он сейчас этот разговор, непременно пригласил бы меня отдохнуть у него в клинике! Может быть, мне это все, на самом деле, лишь мерещится, а сам я сейчас сижу в комнате с мягкими стенами?

— Я думал, что путешествия между мирами, это, скорее, наука.

— Да ну? — усмехнулся Алан. — И люди, те, что утратили связь со своим миром, тоже двери с помощью науки открывают? К слову говоря, хочешь, докажу тебе, что ты на самом деле настоящий путешественник!

— А давай! — махнул рукой я.

— Вспомни, как ты открыл дверь в том коридоре. Откуда она, по-твоему, взялась? Вот то-то же! Пускай в таком вот кармане между мирами, сделать это в сотни раз проще, все равно — обычному человеку это не под силу. Если бы ты не был настоящим путешественником, то сейчас не сидел рядом со мной!

Мне оставалось лишь согласно покачать головой. Логичными были его слова, только мне все равно было больно это признавать. Я не чувствовал себя на Земле лишним. У меня были родители, которые меня любили, и которых любил я. У них всегда находилось для меня свободное время. У меня и друзья были, настоящие, верные, с которыми не бывало скучно. В школе я не был отщепенцем. Не было во мне ничего оригинального — ровным счетом ничем не отличался от своих сверстников. Никогда не хотел вырваться из привычной реальности — мои мечты оказаться на месте книжных героев, в счет можно было не принимать. Я даже не мечтал, как можно скорее вырасти и начать жить самостоятельно, без присмотра родителей. Я всегда был полностью доволен своей жизнью, и мечтал вовсе не о переменах в ней — молился, чтобы все оставалось на своих местах.

Но, по всему выходило, что Алан действительно прав. Я был не нужен своему миру, так же как и он мне. И вся моя любовь к родителям и друзьям, оказывалась не такой уж искренней и сильной, как представлялось мне самому.

От этих мыслей мне стало тошно. Получалось, что я какой-то моральный урод, не способный на настоящие чувства.

От этого, мне захотелось плакать. Слезы подступили к глазам.

— Ну, и продолжая тему с путешествиями, — вклинился в мои размышления голос Алана. — Опять же, никто не знает принцип работы. С одной стороны, да — это магия, когда дело касается человека, случайно открывшего дверь. С другой стороны, на Станции — все выглядит как продукт техники. Там все поставлено на поток, и просто магов бы не хватило, чтобы поддерживать установленный график работы.

— Все эти колдуны и ведьмы, обычные шарлатаны! — горячо возразил я. Не знаю, продолжил он свой рассказ из желания поговорить, или, видя, что со мной происходит что-то не то, но ему удалось отвлечь меня от моих безрадостных переживаний.

— Видимо не все. Есть, в вашем мире, как минимум, одна настоящая, и прилично одаренная. Следующий вопрос.

— Что такое Станция? — выпалил я первое, что пришло в голову. Нужно было сосредоточиться на чем-то другом, лишь бы на поверхность вновь не выползли те мысли о родителях, лишь бы вновь не чувствовать себя предателем…

— Какой интересный вопрос, — рассмеялся Алан. — Ответить на него, вроде и просто, но и невероятно сложно одновременно. Если очень коротко — Станция необходима для мгновенных путешествий между мирами. Думаю, ты и сам уже догадался.

— Да, это я уже понял. Но почему просто не перенестись из одного мира в другой?

— Потому что это просто невозможно! За всю историю не было зафиксировано ни одного случая, когда бы удалось миновать Станцию. То есть слухи ходили, и даже целые легенды об этом слагались, только вот официально задокументированных и подтвержденных свидетельств этому я никогда не встречал.

— Хорошо, пусть так. Но кто тогда ее построил и когда?

— Знаешь, если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы тут рядом с тобой не сидел! У меня было бы множество всевозможных наград, и я был бы самым прославленным ученым во вселенной! То, о чем ты меня спросил — величайшая загадка всех времен и народов. Этого точно не знает никто, но Станция существовала всегда. Когда первый человек открыл проход в другой мир, он попал на Станцию, где его уже поджидали улыбчивые эмиары — работники Станции — интересующиеся, в какой мир он хотел бы направиться дальше. Большинство склоняется к мнению, что Станция творение Создателя, иначе ее появления больше никак не объяснить. Менее популярная теория, говорит о том, что до нашей Вселенной существовала еще одна, которая в конечном итоге, погибла. И, дескать, станция — это последний оплот древней, едва уцелевшей цивилизации. Это тоже многое, если не все объясняет. По крайней мере, даже тысячелетия назад, на ней использовались технологии, многие из которых не доступны и поныне. Если же определенная цивилизация смогла пережить гибель одной Вселенной и зарождение другой, при этом прочно связав себя с каждым из миров в ней, то об уровне ее развития можно только догадываться.

От рассказанного Аланом у меня начала кружиться голова.

— Ну а почему бы просто не спросить?

— У кого? — изумился Алан.

— Ну, у этих, у эмиратов!

— Эмиаров, — поправил меня Ал. — Бесполезно. Они всего лишь наемные работники, которые знают, может быть, чуть больше всех остальных, но во все секреты точно не посвящены.

— То есть как?

— Вот так! Эмиар — это не название какой-то расы, а должность, такая же, как повар, или врач, или учитель. Любой житель Вселенной может подать заявку и стать эмиаров, если его кандидатуру одобрят.

— Но ведь кто-то же должен научить его?

— Старшие товарищи этим и занимаются! Нет на ней администрации, или главы, который, за все бы отвечал. Не к кому обратится, а сами эмиары просто разводят руками, или щупальцами. Ты пойми, никто из них не знает, как все работает и почему. Они просто используют то, что есть. Компьютеры на Станции, подстраиваются под своих операторов, делая предельно ясным интерфейс и общее управление. Необходима лишь совсем небольшая подготовка. Эмиаров выбирают, исходя не столько из их профессиональных качеств, сколько из нравственных. И пока еще ни разу не ошиблись. Не было зафиксировано еще ни одной ошибки, случая взятки или саботажа — эмиаром становятся только лучшие! Ну а если предположить, что Станцию построили так называемые Предтечи, то, как ты предлагаешь их вычислить среди других эмиаров, выходцев из разных миров?

— Если это действительно Предтечи, — я усмехнулся, произнося это слово. — То именно они первыми должны были оказаться на Станции.

— Первый переход состоялся столько тысячелетий назад, что об этом уже мало кто помнит! И потом, если они хотели сохранить анонимность, что им мешало сделать клонов, или самим как-то замаскироваться? Их невозможно вычислить — сколько бы для этого не предпринималось попыток, — Алан достал фляжку с соком и сделал большой глоток. — К тому же, ты отбросил почему-то вариант, который все рассматривают, как самый основной. Станция запросто могла оказаться творением Создателя, и тогда является изначально не постижимой! Есть теория, что самые первые эмиары, это представители тех рас, которых сотворил Бог. Одного-двух представителей каждого вида он направлял на нее, чтобы они ожидали своих соплеменников. Доказать это — невозможно, так же как и опровергнуть.

Мы посидели, глядя на прогорающие в костре дрова. Я прокручивал в голове наш разговор, и все услышанное казалось мне невероятным!

— Ну, допустим, Станцию Бог создал. Допустим. Хотя никаких технических чудес он ранее никогда не совершал.

— А что мешало сделать ему одно единственное именно, что техническое чудо? Станция — она ведь уникальна и неповторима.

— Хорошо, допустим. Но что, на ней никогда и ничего не выходит из строя?

— Эмиары чинят, — Алан задумчиво поворошил дрова в костре. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Они все так же не знают, как и что работает. У них есть инструкции, относительно того, как себя вести в той или иной ситуации. Есть запчасти. А ведь большего им и не требуется.

— Но ведь для того, чтобы что-то починить, нужно понимать, как эта сломанная штуковина вообще функционирует!

— Необязательно. Достаточно точно следовать чертежам, и все будет в порядке.

В горле у меня пересохло, и я взял у Алана фляжку с соком.

— Станция — это планета?

— Нет, конечно. Это искусственный объект.

— Ты знаешь, как она выглядит снаружи?

— Да знаю, и ты тоже знаешь. Вспомни, на столе у Эдвина стояла такая маленькая скульптурка.

— А, шарик с торчащей палочкой? — догадался я.

— Точно, шарик, как ты выразился и есть многоуровневая Станция со всем ее многообразием помещений и сооружений. Палочка же — это тот самый коридор, или зал, в котором ты отказался. Непосредственно из него и осуществляется переход в другие миры. Ты видел, какой величины переходный коридор, потому о размерах Станции можешь догадаться сам.

Я прикинул в уме и присвистнул. Если пропорции были сохранены, более-менее, верно, то размеры ее впечатляли.

Самая настоящая «Звезда смерти», подумал я, и чуть не рассмеялся. Хотя сравнение, верное. Не исключено, что по размерам она даже Луну превосходит. Но это можно было установить точно, зная ее реальные размеры, а, не прикидывая на глазок, имея для сравнения лишь небольшую статуэтку, увиденную краем глаза.

— Сама же Станция находится в космосе, но где именно ни кто не знает, так как невозможно определить ее точных координат.

— Это как так? В чем сложность?

— Вот так вот. Вокруг станции есть около ста километров свободного пространства, а потом появляется граница, которую преодолеть невозможно. По крайней мере, никому этого сделать, пока не удалось. Станция надежно укрыта в непроницаемом коконе. Сквозь него видны очертания созвездий, но по ним невозможно определить нахождение Станции, так как неизвестно сколько раз преломляется свет, прежде чем добирается до нее. К тому же Станция может находиться в другой вселенной, или в параллельном пространстве, в котором нет ничего кроме нее самой. Либо в одном из искусственных карманов, о которых мы с тобой говорили ранее. В общем, еще одна загадка.

— Удивительно! — признал я.

— Еще бы! И это я тебе по самым верхам рассказываю, на самом деле, загадок куда больше. Если захочешь, то когда в этом мире закончишь, я тебе могу дать почитать — материалов на эту тему собрано великое множество. — Алан замолчал, но увидел в моих глазах молчаливую просьбу услышать еще про одну загадку, вздохнув, продолжил. — Ну, к примеру. Станцию исследовали долго и со вкусом. Естественно, что делали это не только внутри, но и снаружи. Когда ученые, облаченные в скафандрах, на небольшом космическом челноке, облетели всю Станцию, делая фотографии, то испытали настоящий шок.

— Ее изображение не сохраняется на фотографиях? — предположил я.

— Чего? — Алан недоуменно посмотрел на меня. — А, нет. Дело в ином. Переходный коридор, он нигде не заканчивается.

— Как это так?

— Представь себе гвоздь, торчащий в стене. Тоже самое, и коридор, один его конец исходит из Станции, второй будто вбит в само пространство. Словно в этом месте космос стал не трехмерным, а двух, и коридор входит в нее совсем как гвоздь в стену. Или даже не так. Он в пространство врастает.

— Подожди, а что видно с другой стороны аномалии? Такие исследования проводились?

— Конечно, и ровным счетом ничего не дали. С той стороны обычный космос, и ничего не видно, кроме шара Станции. То есть, блин, как же сказать?! Станция видна, но коридор как будто не существует! Можно лететь вперед и приземлиться на Станцию, повернуться назад и увидеть, что коридор появился в том месте, где ты только что свободно парил. И он все так же втыкается в пространство.

— Мне это себе даже представить сложно.

— Мне тоже, — усмехнулся Алан. — Если бы сам не видел фотографий и видеозаписей, ни за что бы, ни поверил. Меня, одно время, как, наверное, и каждого, очень беспокоил вопрос Станции и связанных с ней загадок. Я тогда читал о ней все подряд, когда время было. Любые книги, статьи и публикации, где упоминается Станция — как научную, так и художественную литературу. И там и там не более чем домыслы. В определенный момент, я поймал себя на мысли, что перестал различать, что же читаю. Порой теории авторов художественной литературы, оказывались логичней и убедительней, выкладок ученых. Истины не знает никто.

Пока мы болтали, незаметно пролетело время. Дрова прогорели, и перед нами теплились и весело потрескивали красные угольки. Алан полез в свой, воистину необъятный рюкзак, и достал оттуда кастрюлю, которую передал мне. Я с интересом приподнял крышку и принюхался. Запах был очень приятный, несколько пряный. Как Алан и обещал, внутри оказались ровные кусочки мяса, вперемежку с тонкими колечками лука и кусочками помидоров. Эдвин оказался заботливым мужиком. Не только консервов собрал, но и позаботился, чтобы ужин у нас оказался на славу! А что же может быть лучше, чем мясо?

Из рюкзака было извлечено четыре металлических шампура, на которые мы принялись нанизывать кусочки мяса. Никакого мангала, естественно, у нас не, оказалось, поэтому пришлось самим держать мясо над углями.

Капельки сока падали вниз и шипели на углях. Мясо начало подрумяниваться, пока не покрылось корочкой. В воздухе витали такие ароматы, от которых желудок принялся недовольно урчать, словно и не получал совсем не давно кашу с мясом.

Через несколько минут шашлык был готов. Я, с некоторой опаской, поднес шампур ко рту. Подул и откусил маленький кусочек. Очень вкусно! Мясо было сочное, мягкое, ничуть не сухое и не подгоревшее — приготовлено как надо! Вот только ничего не обычного в нем не было. По вкусу, совсем как свинина. Я же ожидал, какого-то местного колорита, нового, непривычного вкуса — все же мясо приготовлено из местного животного. На деле по вкусу, совсем, как тот шашлык, что готовил мой папа. Разве что, специи несколько необычные. Даже если мясо принадлежало местной разновидности мамонта, особых отличий от свинины, я так и не заметил.

— Еще будешь? — Спросил Алан, когда я доел последний кусок. — Там еще есть. Можно поджарить.

— Нет, спасибо. Я сыт, — в этот раз это действительно было чистой правдой. Теперь в меня бы точно больше ничего не влезло, не то что, после каши.

— Как знаешь, — пожал плечами Ал. — Значит, на завтрак оставим.

Он аккуратно сложил остатки маринованного мяса в пакет, и убрал его в рюкзак. После чего, сходил и положил его в палатку, оставив лишь фляжку с соком.

— Ал.

— Да? — откликнулся Алан.

— Ты можешь рассказать мне, в чем состоит твоя миссия в этом мире, и кто вообще придумал для тебя это задание?

— Нет. Извини, но пока не могу.

— Ты мне не веришь?

— А разве должен? Мы с тобой знакомы меньше суток. О доверии еще рано говорить.

— Даже не намекнешь?

— Артем, я тебе расскажу все сразу, как придет подходящее время. После того, как буду, уверен в твоей честности и искренности. В том, что тебе можно доверять. Понимаешь, тут все очень сложно и запутанно. Просто так все это вывалить на твои плечи, будет не правильным. И, потом, через пару дней ты окажешься дома, с родителями, зачем же мне тебя грузить лишним?

Последние его слова звучали как оправдания, да, видно, ими и являлись. Все точки он расставил ранее. Мне стало несколько обидно, но в тоже время, приятно, что он не стал юлить, а сказал все честно и прямо в лицо.

Чтобы как-то исправить сложившуюся ситуацию, я решил перевести тему разговора:

— Слушай, у меня такое ощущение, что ты не по-русски разговариваешь, — признался я. — То есть я слышу родной язык, а губы у тебя будто совсем другие слова произносят! — и это было правдой. Совсем как в кинотеатре, на дублированных фильмах. Когда перевод полностью русский, но видишь, что актер говорит что-то другое.

— Так и есть, я не знаю твоего наречия. Я же тебе говорил, что даже о планете твоей никогда не слышал.

— Почему же мы друг друга понимаем? — удивился я.

— Все очень просто! — Алан бросил в угли сухую ветку и с интересом смотрел, как на ней появляются первые лепестки пламени. — У меня есть универсальный переводчик, благодаря которому я понимаю все языки инопланетян, когда-либо побывавших на Станции.

— Так у меня-то нет такого аппарата! — возразил я. — Почему же тогда я понимаю все то, что ты мне говоришь?

— Есть он у тебя, не волнуйся. Его получает каждый, впервые попавший на Станцию. Сам подумай, если бы такое количество существ друг друга не понимало, в какие стычки и конфликты это могло бы вылиться.

— Бесплатно, что ли, дают? — удивился я.

— Естественно, а как же иначе? В отсутствии конфликтов заинтересованы все, поэтому и распространяется он совершено безвозмездно.

— Но мне никто ничего не передавал! Я на Станции, ни с кем кроме тебя и не общался.

— А его и не дают, его вживляют без твоего согласия. Это — обязательная мера. Вспомни, когда ты вышел из двери, не почувствовал комариного укуса или чего-то вроде этого?

Вот оказывается, что это было! А я-то испугался, что теперь подхватил инопланетный вирусов, из-за укуса инопланетного насекомого! Умирать даже собрался. Ну и на Станции, тоже молодцы! Могли бы хоть как-то предупредить об этом, чтобы людей не просвещенных, вроде меня, не доводить до инфаркта, со своими научными чудесами.

— Было дело, — сознался я. — Но как это происходит? Я не понимаю!

— Так и я не понимаю, — сплюнул в костер Алан. — На Станции таких вот непонятных чудес масса. Кое в чем ученые разобрались, в другом нет, но это вовсе не мешает всем пользоваться гаджетами, настолько упрощающими жизнь.

— Это вроде как нанотехнологии?

— Может быть. А может и что-то другое. Очередная смесь техники и магии, к примеру, говоря. После укуса, в тебя попадают определенные биологические механизмы, которые начинают стимулировать определенные части твоего мозга, отвечающие за память и усвоение информации. Процесс занимает всего лишь пару минут. После чего, копируются сведения о языках и фонетические навыки. Это занимает времени немногим больше — час или около этого.

— Подожди. Фонетические навыки — ты имеешь в виду, что я смогу разговаривать на инопланетных языках?!!

— Вроде того, — Алан усмехнулся. — Ты будешь думать на своем языке, и, тебе будет казаться, что говоришь, ты тоже по-русски. Но это будет не совсем так. Переводчик будет заставлять тебя произносить слова на местном диалекте, а сам ты этого даже не заметишь.

— То есть, с местными жителями мы станет говорить на их языке?

— Да, совершенно верно.

— Слушай, но это ведь не правильно, так вторгаться в жизнь человека. Воздействовать на него и менять мозг.

— Никто ничего не меняет, — поморщился Алан. — Небольшая стимуляция — ты бы и сам смог все это изучить, только потребовались бы на это сотни лет непрерывной зубрежки. Ты умеешь говорить на всех этих языках, просто твой мозг не может этого понять. Слишком большой объем информации был тобой сразу же получен. Она, лежит у тебя в голове, но самостоятельно ты ее использовать не можешь, вот переводчик слегка и помогает. Что тебя смущает? Почему тебя это так пугает?

— Как это почему? Переводчик, фактически, управляет мной, произнося вместо меня другие слова. Кто может поручиться, что завтра этот же переводчик не заставит меня, скажем, ограбить банк, выпрыгнуть из окна, или тебя убить?

— Ой, как все запущено. У тебя, дружище, мания преследования в столь юном возрасте.

— Не ерничай, а?

— Хорошо. Ты сгущаешь краски. Для того чтобы сделать из человека зомби, требуется нечто большее, чем маленькое стимулирование мозга. Требуется лаборатория и операции, которые ты бы точно заметил. Кроме всего, такие эксперименты строжайшим образом запрещены и преследуются законом! — Алан зевнул, прикрыв рот ладонью. — Вживление переводчиков же было одобрено всеми развитыми мирами. Они совершенно безвредны, поверь. От этого переводчика, ты, если захочешь, сможешь избавиться очень просто. Тебе нужно лишь будет сделать определенный запрос на Станции, прежде чем возвращаться домой и все. Процедура столь же быстра и безболезненна, как и процесс, вживления.

Может быть, Алан прав и все дело в моей мнительности. Только вот не так просто было принять то, что в голове у меня находится какая-то штуковина, которая, так или иначе, влияет на мои действия. На Земле, правительство ни за что не упустило бы шанса, воспользоваться таким замечательным приспособлением, для формирования благоприятного общественного мнения, или для получения нужного результата на выборах.

Алан же и, по его словам, все остальные жители других миров, не ожидали от этих переводчиков никакого подвоха. Тут, видно, все дело в ином воспитании и системе ценностей. Для него такое доверие было нормой жизни, для меня очередной причиной для удивления. Очень интересно стало побывать в других мирах, например в том, из которого Алан был родом, чтобы посмотреть, как там живут люди. Наверное, это не самый плохой мир, где люди все еще верят на слово. Почему же тогда Алан сбежал из него?

— Ал, как ты стал путешественником?

— Молча, — буркнул он в ответ.

— Нет, я серьезно. Почему ты ушел из своего дома, и отправился странствовать по другим мирам? Как к этому отнеслись твои родители?

— Они умерли, — ровно произнес он в ответ. После чего поднялся, и ушел в палатку.

Хотел сказать ему что-то вслед. Крикнуть извинения, но так и не сделал этого. Тут ведь такая ситуация, в которой словами не поможешь. Да и что можно сказать? Совершенно не представляю себя на его месте. Если бы что-то случилось с моими родителями, я бы с ума сошел от горя.

Или сбежал в другой мир, чтобы забыться.

До чего же неудобно получилось. Но откуда мне было знать? У сироты же на лбу не написано, что он сирота! Так бы я, конечно, проявил деликатность, и вообще не стал бы затрагивать эту скользкую тему. Но все получилось так, как получилось.

Еще с полчаса я посидел возле костра, ожидая, когда погаснут последние угли. На самом деле, выжидал время, чтобы Алан уснул. Понимал, что буду чувствовать себя неловко в его присутствии. Да и он, скорее всего, на меня злиться.

Чувствуя, что начинаю слегка замерзать, да и глаза совсем закрываются, я затоптал остатки костра и полез в палатку.

Глава 7. Магия в действии

Проснувшись, я долго не мог понять, где очутился. Первая мысль — я дома, в собственной постели. Путешествие на Станцию и в другой мир, казалось лишь необыкновенно ярким и правдоподобным сном, наполненным деталями. С минуты на минуту прозвенит будильник, в комнату ко мне зайдет мама и скажет, что пора собираться в школу. Я встану, умоюсь, и мы вместе с ней, будем пить чай с пряниками.

К сожалению, все было не так радужно — это был никакой не сон. Постель подо мной была узкой и непривычной. В комнате душно, и висят совершенно незнакомые запахи.

Открыв глаза, я увидел, то, чего ожидал — это была совсем не моя комната. Не было стола со стоящим на нем компьютером, не было переполненных книжных полок, стенного шкафа, и постеров любимых фильмов. Помещение, в котором я оказался, больше всего напоминало комнату в каком-нибудь сельском доме, каковыми их показывают в художественных фильмах. По крайней мере, именно так я себе представлял сельский антураж — маленькая, с одиноким окошком, всей мебелью в которой были деревянный стол, пару, тоже деревянных стульев, да небольшой сундучок, обитый железными полосами возле окна. Скудно, но все добротное, сделанное если и не на века, то на многие десятилетия верной службы.

Я приподнялся на постели и потянулся. В комнате никого кроме меня не было. Я отметил, что чувствую себя отдохнувшим и полным сил. Ни следа от усталости и головной боли, мучавших меня с утра, и в помине не осталось. Не зря же говорят, что сон — это лучший лекарь. Пускай даже столь непродолжительный. К городу мы подходили ближе к вечеру, а за окном сейчас лишь опускались первые, зыбкие сумерки…

…Утром, после ночевки в палатке под деревом, я проснулся, когда солнце было уже в зените. Меня это страшно удивило, потому что, всегда считал, что настоящие путешественники встают ранним утром.

Алан выглядел бодрым и энергичным, и совсем не обиженным на меня за вчерашний разговор. Он уже успел пожарить мясо и терпеливо дожидался, когда я проснусь.

Есть мне не хотелось, но позавтракать стоило обязательно, поэтому я запихал в себя предложенное угощение. Именно «запихал», потому что, хоть шашлык и был таким же вкусным как вчера, полуденная изнуряющая жара, отбила аппетит. Хотелось попить чего-нибудь холодного, и съесть мороженного или окрошку. И это мы еще находились под тенью дерева — какая духовка сейчас под открытым солнцем, было страшно даже представлять. И ведь по такой погоде нам еще предстояло идти в город!..

После скорого завтрака, Алан сунул мне в руки тюбик с зубной пастой, и пока я чистил зубы, он складывал наши вещи в свой рюкзак.

У меня начинала ужасно болеть голова. Наверное, это было связано, с резким перепадом погоды. На Земле, был март, и температура была около нуля. А здесь сразу за тридцать.

В путь мы выдвинулись сразу же, как были собраны все вещи и погашен костер. Я, было, заикнулся, чтобы пойти в путь вечером, а еще лучше ночью, день же провести здесь в теньке. В ответ Алан лишь скептически посмотрел на меня и осуждающе покачал головой.

Алан сразу стянул майку и обмотал ей голову, соорудив подобие тюрбана. Я хотел, было, поступить так же, но застеснялся. Слишком бледным, худым и нескладным я казался на его фоне. Алан же был загорелый и раскаченный — даже странно, когда у парня в таком возрасте настолько развитая мускулатура. На спине и животе тянулись длинные белые полоски шрамов. Хотел у него поинтересоваться их происхождением, но не стал — про родителей уже вчера спросил.

Уже минут через пять пути, футболка начала липнуть к телу, а в кроссовках начало хлюпать. В горле образовалась выжженная пустыня, но и попить было нечего — сока во фляжке осталось на донышке и его следовало экономить. Пот застилал глаза, болела голова, мне было очень плохо, поэтому было совершенно не до любования, расстилавшейся вокруг совершенно изумительной природой.

Стало еще хуже, стоило мне только вспомнить про дом и родителей. Они ведь без меня сейчас места себя не находят. Волнуются, бесятся, мама плачет, папа сдержано ругается и звонит дяде Игорю, майору милиции. Наверняка меня уже милиционеры ищут! Родители все нервы себе истрепали, а все из-за моего любопытства. А я плетусь по чужому миру, сам не зная куда, ем жареное мясо и веду разговоры на совершенно фантастические темы. Ну и кто я после этого?

Наверняка, все именно так и обстоит. Значит уже и в классе могут знать о моем исчезновении. Сашка непременно посчитает, что я пал жертвой маньяка. Теперь сидит и корит себя за то, что в последние дни был со мной так не справедлив. Все допытывался, и свой нос в мою личную жизнь совал. Так ему и надо, пускай мучается! Да и Синичкина себе места не находит. Все думает, где я, что со мной случилось? И заранее плачет, ожидая худшего, закрывшись с подружками в школьном туалете.

Мысли так и крутились вокруг всего этого. Раз за разом она наталкивались друг на друга, и передо мной неизменно вырисовывались картины того, что происходит дома, с каждым разом становившиеся печальней. От этого мне становилось все хуже, и из глаз начинали литься слезы. Даже хорошо, что я так сильно потею — их не сможет увидеть Алан…

Конечный отрезок пути совершенно не отпечатался в памяти. Последнее, что я помнил — показавшиеся впереди крыши домов. Не исключено, что я вовсе потерял сознание и Алан тащил меня на себе, потому что, вместо воспоминаний о том, как мы дошли до города, и как я оказался в этой комнате, на этой кровати, зияла черная дыра.

Матрац подо мной, судя по ощущениям, был набит какой-то травой. Может быть, поэтому лежать на нем было не очень удобно. Не привычно как-то.

Я легко вскочил с кровати и сделал пару обычных упражнений, чтобы размять мышцы.

На столе я увидел небольшой, запотевший глиняный кувшинчик. Наверняка Алан обо мне позаботился, посчитав, что после пробуждения захочется пить. Мне, честно говоря, еще и жутко есть хотелось — с завтрака так больше ничего не кушал — на обед мы решили не останавливаться. Еды, к сожалению, на столе не нашел, поэтому пришлось довольствоваться малым.

Я подошел к столу и взял кувшинчик в руку, поднес его к носу. Принюхался. Мама всегда смеялась над этой моей привычкой. Я, в обязательном порядке, прежде чем что-либо съесть или выпить, непременно обнюхивал предложенное угощение. В этот раз бзик меня спас — я вовремя понял, какая жидкость содержится в кувшине, и отставил его в сторону. Нет, пить мне, конечно, хотелось и еще как, но не настолько, чтобы я начал пить молоко! Я его с детства терпеть не могу, просто ненавижу. Был бы в кувшине такой же ледяной квас или на худой конец вода — выпил бы без вопросов и еще добавки попросил. Только ни в коем случае не молоко. Я еще не настолько сошел с ума!

Поставив кувшин на стол, я увидел, что мои руки покрывает какая-то мазь. Практически невидимая, и без запаха. После не большего осмотра себя любимого, я обнаружил, что этой же самой мазью, покрыты шея и лицо. Кожа под ней слегка зудела, зато боль от солнечных ожогов, которые я заработал, прогуливаясь, целый день под палящим солнцем, улеглась. Кто-то заботливо обработал открытые участки кожи лечебной мазью. Все же хорошо, что майку так и не снял, а то бы вообще был весь вымазан этим средством.

Моя одежда была аккуратно развешена на спинке кровати. Я быстро влез в джинсы, но футболку надеть так и не решился. Она была мятой, и от нее за милю, наверное, разило потом! Появляться на людях в ней, а сейчас мы вероятней всего прибывали в местной гостинице, стало бы не самой удачной идеей. Поэтому свой выбор я остановил на толстовке. Конечно, для лета она была не самой удачной одеждой, но, к вечеру становилось прохладно, да и комары в этом мире были просто огромными. Если бы вчера Алан не обрызгал нас специальным репеллентом, то утром в нас и крови бы не осталось. Взопреть я в ней не должен успеть, и комары ее не прокусят.

Вышел из комнаты, тщательно притворив за собой дверь. Я попал в узкий коридор прилично освещенный, светильниками на стенах. Под ногами ковровая дорожка, самого не презентабельного вида. Моя догадка о том, что находимся в гостинице, подтверждалась. По обе стороны коридора, через равные расстояния, были расположены комнаты, с небольшими номерками на дверях. Цифры в этом мире были непривычными на вид, но переводчик справился и с ними. Маленькая табличка с номером на двери немного расплывалась, и напротив нее появлялось еще одно изображение — цифра «12», только написанная привычными арабскими цифрами. Самое интересное, что надписи эти появлялись не автоматически. Для того чтобы увидеть перевод, мне было нужно на несколько секунд сфокусировать взгляд на номере.

Пройдя коридор, и так никого не встретив по дороге, я оказался возле лестницы, по которой спустился вниз, на первый этаж.

Внизу обнаружился широкий зал, весь заставленный столами. Под потолком три больших люстры, уставленные горящими свечами — света как раз хватало, чтобы полностью осветить все помещение. Обеденный зал, или ресторан — не знаю, как правильно назвать это место. Судя по прочитанным книгам, меня должны были встретить крики посетителей, запах алкоголя и табака. К тому же, обязательно, по любому пустяку, ежесекундно, должны были вспыхивать драки, в которые бы были вовлечены все посетители, включая огромных гориллоподных охранников. Либо в книгах все сильно преувеличивали, либо мы остановились в лучшей гостинице города, где подобное безобразное поведение считалось моветоном. Все столики были заняты преимущественно мужчинами. Они вели неспешные беседы, негромко смеялись, кушали, пользуясь ножом и вилкой, а вино пили из фужеров. Если кто-то и курил, а таких было меньшинство, то тонкие, изящные деревянные трубочки с хорошим табаком. Дыма минимум — его не хватало, чтобы заполнить все помещение и заставить слезиться глаза всех присутствующих, зато с очень приятным не раздражающим ароматом.

Я начал оглядываться по сторонам, выискивая своего приятеля. Надеялся, что он вкушает ужин и отдыхает, после дня в пути, а не отправился изучать город. Так и оказалось. Алан сидел за дальним от лестницы столиком, и сидел не один, а в компании. Отсюда мне было не разглядеть, его новых друзей.

Лавирую между столиками, я прошел через зал. На меня, в странной для этого мира одеждой, если и обращали внимание, то никак этого не демонстрировали, а большинство так и вовсе игнорировали. По крайней мере, никто не таращился, как на чудо природы, нагоняя неловкость. К слову, одеты все здесь были тоже во вполне привычную одежду, разве что устаревшего фасона. Никаких экстравагантных нарядов, набедренных повязок или разноцветных перьев в волосах. В большинстве своем, легкие брюки и рубашки. На некоторых еще и пиджаки. Одежда совсем не грубая, и не старая — чистая, выглаженная — каждый здесь заботился о своем внешнем виде.

Я подошел к столу и остановился в ожидании предложения присоединиться к трапезе. Алан что-то тихо втолковывал своему собеседнику и меня пока не замечал. Я решил этим воспользоваться и принялся с интересом рассматривать, сидевших за столом людей.

Вместе с Аланом сидели еще двое — мужчина лет сорока-пятидесяти, с практически седыми волосами, и острой, тоже седой, бородкой клинышком. За линзами пенсне скрывались настолько добрые глаза, которые встречаются лишь у героев мультиков. В отличие от других людей в этом зале одет он был гораздо строже. Черный пиджак, из-под которого выглядывала серая жилетка. Белая, накрахмаленная рубашка, и галстук с пышным узлом, в котором притаилась, поблескивая алмазом, заколка.

Вторым, точнее второй, оказалась молодая девушка, лет семнадцати. Она была настолько миленькой, что я никак не мог отвезти взгляда от ее лица. Большие, выразительные, голубые глаза, маленький аккуратный носик, высокие скулы, пухленькие губы — банальный набор слов, который не мог передать и миллионной части того, насколько эта девушка был хороша. И это притом, что косметикой она совершенно не пользовалась — для настоящей красоты, это было излишним. На ней было строгое платье, закрытое, с длинным пышным шлейфом, поэтому фигуру рассмотреть не получалось. Зато был и корсет — верхние части грудей, вздымающиеся при каждом вздохе, пленили меня своей красотой и совершенством, а сердце начало учащенно колотиться где-то в районе ширинки! Чувствовал, что начинаю краснеть, поэтому вновь перевел взгляд на лицо. За несколько мгновений, я изучил каждую черточку на ее лице. Каждый взмах больших ресниц, подбрасывал мое сердце под облака.

Из ступора, вызванного пленительной женской красотой, меня вывел радостный голос Алана:

— О, проснулся, наконец! Идем, садись к нам!

Я присел на свободный стул, рядом с моим приятелем. Девушка сидела напротив и задумчиво, с легкой улыбкой, рассматривала меня. Как же неудобно получилось! Я ведь пялился на нее, сам не знаю, сколько времени, и не заметить этого она не могла! А мне теперь с ней сидеть за одним столом, и если она хотя бы намекнет на мое неподобающее поведение, я ведь тут же сгорю от стыда! А мне ведь с ней еще и разговаривать придется, не сидеть же весь вечер, как немому. Боже! Но как? О чем? За что мне это?!!

Алан, не замечая моего замешательства, начал представлять меня своим новым знакомым:

— Господа, знакомьтесь, этот молчаливый и стеснительный молодой человек, мой спутник и компаньон — Артем. Очень воспитанный, порядочный и умный юноша, дружить с которым честь и удовольствие. А это уважаемые эр Серхио и эра Дана. Возможно, дальнейший путь мы продолжим все вместе, — это уже он пояснил мне. — Нам, с ними по пути, а путешествовать в большой компании веселее! — Алан громко и совершенно не естественно рассмеялся, но сразу же замолчал, и звонко хлопнул себя ладонью по лбу: — О, черт, что же это со мной сегодня происходит? Ты верно голоден? — Я лишь вяло кивнул в ответ. Не до еды мне было сейчас, совсем не до еды.

— Официант! — Закричал он.

Что он из себя строит? Такое непривычно наглое поведение Алана, даже заставило меня на минутку забыть о чувстве стыда. Разговаривает велеречиво, самодовольства и пафоса, хватило бы на десятерых таких как, он. Старается казаться взрослым мужчиной, но неужели не понимает, что выглядит, по меньшей мере, нелепо? Какой бес вселился в Алана? Совершенно это было на него не похоже.

— Слушаю вас. — Гулкий, чем-то неуловимо похожий на пожарную сирену, голос раздался возле моего уха. Я робко поднял глаза вверх. Ничего себе официант! Здоровый детина двух метров роста, огромный, в белом поварском фартуке, и с такой рожей, что любой душегуб от зависти удавиться. Ему бы окровавленный тесак в руку и гоняться за невинными студентками, а он тут в сфере обслуживания трудится.

— Видно мой друг никак проснуться не может, — сказал Алан. — Придется ему тогда довериться моему вкусу — И принялся диктовать назвать блюд.

Мне, признаться, было все равно, поэтому я и не вслушивался в то, что он говорит. Пускай хоть запеченных жуков принесут, в соусе из выжатых дождевых червей! Все съем и не поморщусь. Главное, чтобы больше меня сейчас не заставляли разговаривать — кроме нечленораздельного бормотания, все равно из себя ничего выдавить не смогу. Хотелось оказаться как можно дальше отсюда, лишь бы не ловить на себе, мимолетные взгляды Даны, оставляющие на моей коже ожоги и заставляющие замирать сердце.

— Сию секунду будет исполнено! — жизнерадостно сообщил детина, и шустро растворился в воздухе, будто его здесь и не было. С такими габаритами передвигаться столь ловко, между столиками и никого ни разу не задеть — эдакое проворство делало ему честь.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил у меня Алан.

— Ничего, спасибо, — смог выдавить я из себя, не поднимая глаз.

Ну, подумаешь, красивая девчонка! Что я их, не видел что ли никогда? Вот только впервые женское общество вогнало меня в ступор.

Что мне, спрашивается, стоило отвести сразу взгляд? Так глупо попасться, и самого себя ввести в неловкое положение, от которого теперь мучительно стыдно. Вот вроде и ничего особенного — наверняка она уже привыкла ловить на себе восхищенные мужские взгляды. Только от этого легче мне не становилось.

Масло в огонь подливали слова Алана о том, что Дана с папой, не просто отужинают в нашей компании, но и совершат вместе с нами путешествие через море. Общаться с ней несколько дней — как я смогу? Что если, вновь не получится себя контролировать, и буду изо дня в день так вот на нее пялиться? Не знаю, сколько точно продлится наше совместное путешествие, так как в его детали не посвящен, но вполне мог успеть за это время сгореть от стыда, оставив после себя лишь горстку пепла.

От собственных мыслей меня отвлек, и заставил оторвать взгляд от столешницы, могучий официант, подошедший к столу вместе с моим ужином. Парень начал выставлять передо мной тарелочки и горшочки, и делал это с таким проворством, и, я изяществом, что я едва не захлопал ему в ладоши. Ну не каждый день увидишь такого проворного здоровяка. Можно считать, что на выступление в цирк попал, только лучше — здесь не только представление, из одного, правда, актера, но еще и кормят! И кормят, судя по доносившемся до меня ароматам, очень не плохо.

— Приятного аппетита, — пожелал мне здоровяк, и приветливо улыбнулся. На удивление, его улыбка не внушала ужаса. Она придавала официанту миролюбивый вид. Уже с трудом можно было себе представить, что всего с десяток минут назад, я, про себя, окрестил этого обаятельного дядьку «душегубом».

— Спасибо, — кивнул головой я. Все кушанья выглядели крайне аппетитными, но я не смог отказать себе в маленькой слабости и принюхался — ну а вдруг они туда грибы положили?

Официант, не переставая улыбаться, отошел к соседнему столику и завел о чем-то непринужденную беседу с другими гостями. А я-то уже успел испугаться, что он так и будет над душой стоять, ожидая моей похвалы.

Ужин оказался что надо! Жаль, что в нем не было мяса, но все равно — невероятно вкусно и питательно. Большая тарелка с супом, в которой, среди овощей, зелени, попадались куски нежного розового мяса, похожего на крабье. Следом блюдо с двумя жаренными в кляре рыбинами, обложенными зеленью. По вкусу — чистая семга, только мясо не красное, а белое. Костей, к счастью, как и в земном аналоге, не было. А то был у меня печальный опыт, когда кость застряла в горле. Тогда нам с мамой пришлось объехать несколько больниц, прежде чем нашелся врач, который смог извлечь кость.

Еще одна глубокая тарелка была наполнена, чем-то, напоминающим вареный картофель, с несколькими мягкими рыбными котлетами. В отдельной чашке салат из местных овощей — довольно своеобразно, но вкусно — обильно сдобренный сметаной. Вместо чая подали какой-то холодный, освежающий напиток, с привкусом мяты и разнообразных душистых трав.

Уплетал я это все с нездоровым, пугающим меня самого аппетитом. Видно слишком много нервничал в последнее время, вот организму и требовались дополнительные калории.

Не смотря на то, что голод подчинил себе мой разум, определенных рамок я все же придерживался. Будь мы с Аланом наедине, вполне вероятно, что я бы наплевал на приличия и начал уплетать за обе щеки. А тут, незнакомые люди, перед которыми не хотелось предстать дикарем. Поэтому хоть я и ел быстро, но аккуратно и не забывая вытирать салфеткой губы.

— Ну, как, вкусно? — спросил меня Алан, после того, как я разделался с ужином.

— Нормально.

— Ты наелся?

— Да, а что?

— Дело в том, что ты слопал ужин на двоих, — Он улыбнулся. — Вот я и пытаюсь понять, сколько стоит заказать еды, чтобы мне тоже что-то досталось. А то, знаешь, я всегда боялся умереть от голодной смертью…

Оправдываться было глупо, и я это прекрасно понимал. Вместо этого, я обильно покраснел. Как не старался вести себя прилично, а все равно, выставил себя дураком! Так много, как этим вечером, я еще никогда не краснел.

Увидев мою реакцию, Дана тихонько засмеялась, но практически сразу же оборвала себя. Для меня этот звук стал равносильным пощечине.

Алан еще не к месту удачно пошутил.

Вот, что значит, не везет мне и не везет во всем.

Если раньше на мнение девчонок мне было, честно говоря, плевать, то разочаровывать Дану мне определенно не хотелось. Даже сам себе не смог бы объяснить почему. Я ведь не такой остолоп, каковым пред ней сейчас предстал. Пускай даже не произвести сильное впечатление, но даже оставаться самим собой, обычным четырнадцатилетним парнем, было предпочтительней, чем так вот последовательно садиться в лужу.

И почему, почему, наконец, у них такие маленькие порции? Ведь не для китайцев же готовят!

— Прекратите смущать молодого человека, — вступил в разговор, молчавший до сих пор эр Серхио. — Ничего страшного ведь не случилось, еще закажем. А порции у них здесь слишком маленькие, я сам вчера наш ужин один съел!

— Это точно, — подтвердила, Дана и, не удержавшись, вновь прыснула, прикрыв рот кулачком. Какие у нее милые ямочки на щечках, когда она смеется…

— Так я же ничего против не имею. Так, шучу просто, — смутился Алан.

Пришлось вновь подзывать к себе официанта, и повторять заказ.

— Ребята, а как ваши родители относятся к тому, что вы путешествуете в одиночку? — спросил эр Серхио, внимательно глядя из-под пенсне то на меня, то на Алана

— У меня нет родителей, а Тема потерялся, — коротко ответил Алан.

— Ой, бедненький! — сказала, Дана, сочувствующе посмотрев на Алана.

— Не надо меня жалеть!!! — внезапно рявкнул мой спутник, и хлопнул кулаком по столешнице, так что Дана, вздрогнула от неожиданности.

Над столом повисла тишина. Я потрясенно глядел на своего приятеля. Знаю его совсем недавно, но пока он производил впечатление уравновешенного человека. Сейчас же, раскраснелся, совсем как я пару минут назад — только не от смущения, а от сдерживаемой ярости. Кулаки сжаты, желваки так и ходят. Очень он болезненно воспринимает разговоры о родителях. Раз ему это так неприятно, то мог бы и вовсе об этом не упоминать, а уводить разговор в сторону.

Алан выдохнул, и сложил руки перед собой на столе.

— Простите, — сказал он, наконец. Я кивнул головой, молчаливо присоединяясь к его извинениям. Действительно, было страшно неловко, хотя моей вины в этом не было.

— Ничего страшного, — пожал плечами эр Серхио. — Только я бы, как врач, посоветовал вам быть сдержанней, в проявлениях своих эмоций. Вы такой юный, и уже такой взрывоопасный. Расшатаете себе нервы, а от них потом все болезни на вас так и повалятся.

Я видел, что Алан хотел огрызнуться в ответ, но смог сдержать свой порыв, и лишь кивнул головой.

— Артем, а ваши родители не против, что вы здесь? — обратилась, Дана ко мне.

— Д-да, — только и смог выдавить из себя я.

— Не поняла, — удивленно посмотрела на меня Дана. Алан же, глядя на меня, прыснул, укрыв свою усмешку рукой.

— Они не знают, что я здесь. Мое путешествие началось случайно.

Я замолчал, пытаясь подыскать нужные слова.

— Он один из тех, перед кем, дверь открылась сама, — пояснил Алан. — Знаете, кто эти люди.

— Да, слышал, — задумчиво ответил эр Серхио. — Предатели.

Значит, не я один так об этом думаю. Алан-то почти смог меня убедить, что, все со мной случившееся, вполне естественно и стыдится тут нечего. Эр Серхио же, назвал вещи своими именами, дав мне характеристику, которой я вполне заслуживал, но сознательно гнал от себя.

Дана, перестала кушать пирожное, и, отставив в сторону чашечку, с осуждением посмотрел на отца.

— Зачем же так грубо? — удивился Алан, будто прочел мои мысли.

— Это правда. Артем, судя по вашему поведению, человек вы очень достойный, — спокойно произнес эр Серхио. — Значит, и росли вы не в самом плохом мире, и родители у вас были хорошими людьми, много времени уделяющими вашему воспитанию. Зачем же вы не только открыли дверь в другой мир, но и вошли в нее? Ведь, наверняка, ваши родители сейчас с ума сходят от беспокойства.

Мне стало мучительно стыдно. Эр Серхио озвучил сейчас все те слова, которые я говорил себе каждый день, и от этого мне стало по-настоящему паршиво. Будто лицом в грязь ткнули.

— Вот взяли и человека обидели, — Алан взял графин с узким горлышком, и налил себе полный фужер. После чего осушил его двумя мощными глотками. — А он ведь и без вас по этому поводу мучается…

— Алан, прекрати. — Я вновь почувствовал, что начинаю краснеть, в этот раз из-за нежданных откровений товарища. Схватил его за руку, но того уже понесло. Он вновь налил себе полный фужер и снова выпил.

— Что такое? Тема, не переживай ты так из-за него. Это такой тип людей, которые страшно любят всех поучать, но, на самом деле, не видят дальше собственного носа. Не знает в чем дело, но мнение свое уже имеет.

— Юноша, вы забываетесь! — строго сказал эр Серхио. Не смотря на поддержку Алана, за которую я был ему по-настоящему благодарен, сейчас я был согласен с эром Серхио. Нужно все же соблюдать правила приличия и взрослым не дерзить.

— Ничуть, — так же спокойно ответил Алан, вновь подливая себе янтарной жидкости. — Эр Серхио, вы же сразу поняли, кто мы — мы этого и не скрывали. Я, собственно говоря, поэтому и решил не покупать местную одежду, чтобы никто к нам не приставал со своими нравоучениями. Вы же здесь все боитесь иномирян? Даже таких детей, как мы. Ведь так?

— Мы опасаемся за собственное благополучие, — туманно ответил эр Серхио. — Вы же знаете про наш мир, и понимаете от чего это так.

— Конечно, — рассмеялся Алан. — А сами вы когда-нибудь были на Станции? Или только слышали о ней?

— Не был. — Я не понимал почему, но видел, что невинные слова Алана, очень задевают эра Серхио. — Но вовсе не из-за того, о чем подумал ты. Я живу в самом лучшем из миров, в самом добром, солнечном и приветливом месте во всей вселенной. Мне невероятно повезло родиться именно здесь. Сколько миров Света во Вселенной? Я слышал, что не больше трех. А какая очередь для того, чтобы просто попасть к нам? Ждать приходится по несколько лет и платить сумасшедшие деньги, только лишь за то, чтобы посмотреть на то, как мы живем! И ты думаешь, что после всего вышесказанного, я хоть чуточку переживаю о том, что никогда не был на Станции или других планетах? На что мне там смотреть? На уродливых инопланетян, или на не менее уродливых людей, одержимых злобой, похотью, жаждой наживы? На людей, забывших про честь? Забывших, что есть добро, которое каждый должен нести в мир, чтобы сделать этот самый мир лучше? Да одни только мысли о таких местах и людях, мне отвратительны. Смотреть на все это? Увольте! Достаточно всего лишь пару раз пообщаться с гостями, вроде тебя, чтобы исчезли даже ростки любопытства. И так считаю не только я, но и все мои соплеменники. Ни перед одним из нас, никогда, за всю историю нашего мира, не открылась дверь на Станцию. Мы слишком любим и ценим нашу Родину, чтобы променять ее на сомнительное удовольствия путешествовать между мирами.

За столом повисла напряженная тишина. Воздух буквально накалился, и причиной этому служил Алан. Сразу было заметно, что он вот-вот сорвется.

— Артем, раз так, расскажи, как же так получилось, что перед тобой открылась дверь в другой мир? — попросила Дана. Голос ее был наполнен искренним интересом.

— Даже не знаю, с чего и начать…

— Ничего не говори, — оборвал меня Алан. — Твоя история будет выглядеть, как попытка оправдаться перед эром Серхио. Оно тебе надо?

Судя по всему, Дана была еще и крайне умной девушкой, потому что влезла со своим вопрос в нужный момент. Напряжение вроде как спало, и Алан уже не источал Агрессию, а спокойно прихлебывал из своего стакана.

— Это не оправдания вовсе, — сказал я. — Это же наши будущие спутники, и я думаю, они имеют право знать мою историю. Ничего постыдного я в ней не вижу.

— Дело твое, — отсалютовал мне фужером Алан.

Я промочил горло морковным соком и принялся рассказывать. Им, в отличие от Алана, я рассказал сокращенную версию своего путешествия. Это все же не разговор у костра, когда истории требуют неторопливости и детальности. Когда сама атмосфера, наполняет, дополняет твой рассказа новыми красками и эмоциями.

Пока я рассказывал, Алан успел съесть все, что принес ему официант, и теперь сосредоточился на графине, в котором, как я подозревал, находилось вино.

— То есть у вас ничего не знают про Станцию и другие миры? — спросил эр Серхио, когда я закончил свой рассказ. Он принялся набивать изогнутую трубочку табаком.

— К сожалению да. Иначе я ни за что бы, ни угодил в такие заключения.

— Может быть, это и к лучшему? Кто его знает, чтобы просочилось в твой мир, вместе с таким знанием. — Эр Серхио раскурил трубку, и погасил спичку.

— Прекратите, — поморщился Алан. — Сколько же можно видеть во всем, только плохое?

— А что вы хорошего с собой несете?

— Не может Станция нести с собой ничего плохого или хорошего. Это всего лишь объект, такой же, как что угодно созданное с одной единственной целью — помогать. Все зло содержится в людях. Вряд ли возможность путешествия между мирами, может повлиять на нравственные качества всего мира. Зато, появится связь с целой вселенной. Появятся новые технологии, медикаменты, развлечения.

— По-вашему, все самое лучшее содержится в технологиях? — скептически изогнул бровь эр Серхио, и выпустил в потолок ровное колечко табачного дыма. — Людям нужно не так много для счастливой жизни. Нужны близкие, любимые люди, нужен дом, чувство собственного достоинства и право выбора. Не так много, если разобраться, но, в тоже время и невероятно много. Все остальное производные. Все эти богатство, успешность — поленья, в костре собственного тщеславия. Мы замечательно живем и прекрасно обходимся без этого всего.

Алан только саркастически ухмыльнулся, покачал головой и осушил еще один стакан. После чего, покачнулся, и, если бы я его не поддержал, непременно рухнул бы со стула.

— Ты пьяный, что ли? — грозным шепотом спросил у него я.

— Вовсе нет. Разве что совсем чуть-чуть. Только вот этот маленький кувшинчик и выпил.

Ничего себе, маленький! — изумился я. В нем было никак не меньше полулитра! И как его теперь до комнаты тащить? Он ведь вон, какой здоровый. И эр Серхио тоже хорош! Ну, зачем спорить с пьяным ребенком? Все равно ничего не докажешь.

— Не смотри на меня так! Говорю, что мало выпил, значит, так оно и есть! — повысил голос Алан. — Я обычно пью коньяк или виски, а тут какая-то кислятина, слабенькая и на вино мало похожая.

Не знаю, какие напитки, он имел в виду на самом деле, но их названия были переведены мне именно таким образом. Я прикинул, сколько в них градусов и удивленно присвистнул про себя. Ну и нравы в мире у Алана, если детям разрешают употреблять такие крепкие напитки.

— Молодой человек, а, сколько вам лет? — поинтересовался эр Серхио.

— А что такое? — переспросил Алан, заподозрив подвох.

— Не рано ли вам пить вино?

— Нет, не рано. Даже если забыть, что я уже четыре года живу самостоятельной жизнью, и только за этот год видел больше, чем вы, за всю свою скучную, никчемную жизнь. К тому же, учитывая тот статус, что был у меня дома, я уже считаюсь вполне взрослым мужчиной и имею право делать все, что мне заблагорассудится. И никто, никто, не имеет права делать мне замечаний!

— Здорово, — улыбнулся эр Серхио, и аккуратно принялся вытряхивать золу из трубки в блюдце. — Только сейчас вы находитесь в моем мире и обязаны соблюдать правила, которые в нем установлены. В частности лицам до семнадцати лет употребление чего-либо крепче сока строжайше запрещено. Поэтому будьте добры — уберите кувшин. И чтобы я впредь подобного не видел.

— Эр Серхио, мы иномиряне и ваши местные законы на нас не распространяются!

— Прекратите пить! — повторил эр Серхио, будто и не слышал того, что сказал ему Алан.

— А иначе что? Что ты мне можешь сделать? — с вызовом спросил Алан. Сейчас он говорил спокойно, без эмоций, но я видел, что это всего лишь маска.

— Высеку, — спокойно пообещал Серхио. — А потом сообщу в местное представительство Станции о твоем поступке, и дорога в наш мир для тебя навсегда закроется.

— Будет интересно посмотреть, что у тебя из этого выйдет. — Угрожающе произнес Алан.

Сейчас он был зол и пьян — страшное сочетание. Теперь для него не существовало никаких рамок. Он был способен совершить поступок, о котором в трезвом состоянии никогда бы даже не подумал. Я видел, что сейчас он готов броситься в драку на эра Серхио, с которым полчаса разговаривал почтительно. Самое плохое, что у него были реальные шансы на победу. Я видел, насколько он спортивен и, по движениям, явно обучен единоборствам. Эр Серхио же был хоть и старше, но вид имел крайне безобидный и мирный. Зачем же он, видя в каком состоянии Алан, продолжает его провоцировать?!

Дана смотрела на нас с удивлением и испугом. От этого взгляда мне стало не по себе.

— Алан, успокойся, — по возможности спокойно сказал я, и положил руку на плечо друга. — Пойдем лучше спать, а завтра продолжите спор.

Голос, однако, задрожал, и Алан это уловил. Он раздраженно сбросил мою руку, что-то гневно шипя себе под нос. Переводчик отказывался переводить сказанное Аланом. Однако, судя по интонациям, Алан матерился изо всех сил, подключив к этому свой словарный запас.

— Ну, давай же! — зло прошипел Алан, поднимаясь со стула. Мы вдруг резко стали интересны всем людям вокруг. Они повернулись в нашу сторону, перестали жевать, и увлеченно наблюдали за развитием событий. Лучше бы, хоть кто-то из них вмешался!

Алан отодвинул стул в сторону и принял боевую стойку — необычную, но менее опасной она от этого не становилась. Алан сейчас был готов если и не убить, то, по крайней мере, покалечить. Эр Серхио же сидел на стуле, скрестив руки на груди, и с улыбкой наблюдал за телодвижениями моего друга. Ни малейших признаков беспокойства и страха, будто все происходящее его забавляет.

Улыбка, похоже, окончательно добила моего товарища. Не мог он смириться с тем, что его не воспринимают в серьез.

Что-то зло крикнул, Алан стремительно прыгнул на эра Серхио, метя ему выставленной ногой в висок. Просто блестящий удар, на мой взгляд, получился. Резкий, стремительный, очень быстрый и сильный, и, главное, совершенно неожиданный. Таким ударом можно было запросто убить. Но и эр Серхио оказался не так прост. За мгновение до того как нога Алана должна была пробить его висок, эр Серхио резко вскинул вверх руку. Ладонь его окуталась белой дымкой, и Алан мгновенно рухнул на деревянный пол. Он упал и продолжал лежать, не подавая никаких признаков жизни.

Я кинулся к нему, чтобы оказать первую помощь. В первую очередь провел пульс и дыхание — он был жив. Жив!

— Артем, успокойтесь, — спокойно проговорил эр Серхио, возвращаясь на свое место. — С ним все будет в порядке. Сейчас он просто спит, и будет этим занят до завтрашнего утра. Для человека, в его состоянии, это лучшее лекарство.

Я только кивнул головой в ответ, молча, наблюдая за тем, как официант легко закинул себе на плечо Алана и потащил наверх, в комнату.

Пожелав спокойной ночи Дане и ее отцу, я поспешил следом за ними.

На эра Серхио я теперь смотрел другими глазами. Он заставил себя уважать, хотя, я бы предпочел, чтобы он лучше не провоцировал моего друга, на необдуманные действия.

Зато, благодаря этому человеку, я впервые увидел настоящую магию…

Глава 8. Утро

Проснулся я от робкого стука в дверь. Сегодня не было никакой сонной одури. Я прекрасно понимал, что я сейчас вовсе не дома.

Я поднялся на кровати и, протерев глаза, сказал:

— Входите.

Дверь открылась и в комнату вошла девушка лет так примерно двадцати пяти, полноватая, со скрытыми под косынкой волосами. Такая крупная, деревенская барышня, про которых обычно говорят — кровь с молоком. В руках у нее был широкий поднос с едой.

Вслед за ней в комнату протиснулся Алан — бледное лицо, синяки под глазами, и в целом потасканный вид, свидетельствовали о том, что вчерашнее возлияние не прошло для него даром.

Служанка, приветливо улыбнувшись, поставила поднос на стол, и, пожелав приятного аппетита, удалилась.

Алан подхватил со стола кружку, и развалился на стуле.

— Доброе утро, — поприветствовал я его.

— Привет, — вяло откликнулся он.

— Не рано ли ты пить начал, — поинтересовался я, натягивая, свежую майку. Все свои вещи я вчера, прежде чем лечь спать, отдал в стирку, оставив себе лишь белье. За ночь их все успели не только постирать, но и выгладить.

— Я, что, по-твоему, могу только вино пить? — с обидой посмотрел на меня Алан. — Это местный сок, очень вкусный, между прочим.

— Ладно, если так.

— Слушай, хватит смотреть на меня так осуждающе, как будто сам никогда не пил! — я только пожал плечами. Ну не говорить же ему, что пиво и шампанское мне родители попробовать давали в совершенно мизерных количествах. А с дворовыми друзьями я никогда не выпивал. Во-первых, алкоголь мне не понравился совершенно. И, во-вторых, не видел ничего привлекательного в том, чтобы полностью утратить контроль над собой. Совсем как Алан вчера…

Можно было, и сказать, но я не стал. Кто я ему такой, чтобы лезть с советами? Все равно не послушает. Он же путешественник, который, вдобавок ко всему, еще и сверхсекретное задание выполняет. Посмеется только надо мной.

— Тебе не кажется, что вчера ты вел себя неправильно? — все же не удержался я.

На подносе стояли две тарелки с яичницей и одно глубокое блюдо с салатиком. Так же, в небольшой плетеной корзинке, была груда плюшек, весьма и весьма съедобных на вид. Пододвинув к себе ближайшую тарелку с яичницей, и вооружившись вилкой, я приступил к завтраку.

— А что я не так сделал? — удивился Алан. — Эр Серхио взрослый мужик, и прекрасно должен понимать, что в чужие дела, лучше свой нос не совать. Я всего лишь хотел поставить его на место. Кто же знал, что он магии обучен? Если бы не это, то у него, против меня, не было и шанса!

Я вспомнил вчерашний удар Алана. Я бы против него в спарринге точно не выстоял. Совсем другая школа боя. Тем более что он занимался единоборствами профессионально и для конкретных целей, а никак я — исключительно ради спортивного интереса.

— Пускай ты прав, а он нет, но Эр Серхио старше нас обоих вместе взятых. Он, к примеру, и папы моего старше. Не знаю, какие порядки у тебя в мире, но у меня пререкаться со старшими нельзя. И уж тем более не стоит кидаться на них в драку — это, вообще, ни в какие ворота

— Я тоже взрослый! — упрямо возразил Алан. — И дело не в возрасте, а в принципе!

— Сделав тебе замечание, он был прав. Ты не понимал этого вчера, потому что был пьян. Что мешает признать ошибку сегодня? Только твоя упертость!

Алан сидел и ковырял яичницу вилкой.

— Ты меня еще давай, жизни поучи! — ехидно сказал он, наконец. — Я сам знаю, как правильно.

— Слушай, я видел твой вчерашний удар — ты бы его просто убил на месте, если бы достал! По-твоему это правильно? — я уже не на шутку завелся. У Алана заиграли желваки. — Понимаешь, убил бы! А это, для нормальных людей, неприемлемо вообще ни по каким причинам!

— Пьяный я был, пьяный! Что тут не понятного? — взорвался Алан. — И мне стыдно сегодня за это. Ты это хотел услышать? Я не помню точно, что вчера произошло, но если ты не ошибаешься, то я рад, что меня остановили. Только это все равно не заставит меня перед ним извиниться.

— Гордость не позволит? И напрасно. Хотя бы уважение к нему проявишь.

— Любое уважение нужно заслужить, — откликнулся Алан. Он сделал большой глоток сока. — То, что человек взрослый еще ни о чем не говорит. Это не дает, и не должно давать им никаких привилегий. Взрослые они, знаешь, тоже разными бывают. Поэтому смотреть им в рот, и выполнять все, что они говорят, не стоит. Хотя, эр Серхио вчера заставил себя уважать. Не ждал я от него такого.

— В смысле?

Алан лишь неопределенно махнул рукой, и разговор затих сам собой. Мне надоело читать ему мораль, а сам Алан не собирался продолжать разговор. Видно считал, что обсуждать больше нечего.

Я доел яичницу, и взялся за сдобные булочки с повидлом. Сок действительно оказался замечательным. По вкусу, будто изготовлен из красного винограда.

— Так что мы сегодня делать будем? — спросил я, закончив с завтраком.

— О, у нас на сегодня очень обширные планы, — обрадовал меня Алан.

— Это, какие же?

— Обширные. — Предыдущую фразу он сказал преувеличенно бодрым тоном, и сейчас принялся массировать себе виски.

— Давай ты сам все по порядку расскажешь? Мне надоело из тебя каждое слово вытягивать клещами!

— Знал бы ты, как меня успело достать твое любопытство, — поморщился Алан и потянулся за кувшином с соком. — Нам необходимо попасть в столицу. Сегодня мы, как раз этим и будем заниматься. Определимся с оптимальным маршрутом, билеты купим.

— И Дана с эром Серхио отправятся вместе с нами?

— К сожалению, да. Вчера это казалось удачной идеей, но кто же мог знать, как закончится вечер? — Алан все же решился и попробовал яичницу. Прожевал еду и продолжил. — Ты, я так понимаю, вовсе не против такой компании?

— Это почему же? Мне теперь из-за тебя неловко будет общаться с эром Серхио.

— Я про его дочь говорю, про Дану.

— А что с ней?

— Ой, да брось ты! — махнул рукой Алан и рассмеялся. — Я видел, как ты вчера на нее смотрел, целый вечер глаз отвезти не мог.

— Не было ничего подобного, — смутился я.

— Было дело, было! Да и она тебе тоже глазки строила!

— Не строила, выдумываешь ты все!

— А вот и не выдумываю!

— Правда? — с робкой надеждой спросил я.

— Честное слово, — вновь рассмеялся Алан и подлил себе соку. — С вашими гляделками сами разберетесь, если захотите. У нас, на повестке дня, еще один вопрос — нужно будет местной одежды купить.

— Зачем? Ты же сам говорил, что специально не хочешь одеваться по местной моде, чтобы к нам не приставали с вопросами и претензиями.

— Так-то оно так, но мне, в моих шмотках, слишком жарко тут. Постоянно ходить мокрым надоело. Аналитики ошиблись с прогнозом погоды, или мир перепутали. Так или иначе, но я предпочел одеться полегче.

Какими бы совершенными не были технологии, синоптики все равно не могут составить верного прогноза!

— А деньги есть?

— Не беспокойся по этому поводу, — рассмеялся Алан. — Бюджет у нас с тобой практически не ограничен. В любом случае, на то, чтобы и тебе купить новую одежду, денег у меня точно хватит.

— Да я просто спросил.

Алан приналег на яичницу, а я все терзался, стоит к нему полезть еще с одним вопросом, или не стоит себя выставлять совсем уж ребенком.

— Спрашивай уже, — прошамкал Алан с набитым ртом.

— Чего?

— Не знаю, что тебе стало интересно у меня узнать, но я вижу, что тебя так и распирает.

— Да простой вопрос. Все еще есть вероятность того, что нам придется море переплывать?

— Конечно, есть. А что, есть какая-то проблема с этим?

— Я никогда по морю не плавал. Только по озеру, с папой, на лодке, — признался я. — А вдруг у меня морская болезнь в запущенной форме?

— Идиотизм, у тебя в запущенной форме! Все побежал я, а то он, говорят, передается, если долго общаться с зараженным.

Алан вскочил со стула и выбежал из комнаты. Бежал он странно: едва ли не при каждом шаге он вскрикивал и хватался руками за голову.

— Стой! — крикнул я и рванул за ним вдогонку.

Алан бежал впереди, я прямо за ним, дыша в спину. По лестнице мы слетели, прыгая через ступеньку, едва не сбив с ног взвизгнувшую горничную. Не останавливаясь, я крикнул через плечо извинения, и постарался ускорить бег. Спина Алана маячила впереди, но мне никак не удавалось сократить разделявшее нас расстояние.

Ну, ничего, он мне за идиотию ответит, гад такой!

Обеденный зал мы пробежали быстрее, чем любой чемпион стометровку, по пути своротив пару стульев.

Яркий солнечный свет ударил по глазам, едва мы оказались на улице. Утро, а уже так же жарко, как и вчера.

Разогнав роящиеся перед глазами красные пятна, я увидел Алана. Он стоял в несколько метрах впереди. Видно и его яркий свет больно ударил по глазам, и сейчас он старался проморгаться. Разделявшее нас расстояние я преодолел хоть и быстро, но на цыпочках, чтобы не спугнуть Алана. Я уже замахнулся ногой, чтобы отвесить ему пендель по мягкому месту, как этот негодяй, резко наклонился, потом стремительно развернулся назад, и окатил меня водой.

— Охладись! — крикнул он.

Алан был парень далеко не глупый. Он бы не стал останавливаться на месте просто так без всякой цели. И как я сразу этого не понял? Это была всего лишь уловка, не самая изобретательная, но на которую я повелся, как последний простофиля. Алан стоял на месте, чтобы скрыть от меня ведро с водой. Едва только я оказался в зоне поражения, как он не замедлил воспользоваться этим подручным средством.

Вода была ледяной, и я раскрыл рот, пытаясь вздохнуть. Однако даже холодный душ, не охладил моего пыла. Я с места прыгнул на Алана, сбил его с ног, и мы покатились по земле. Он не ожидал, что я смогу так быстро прийти в себя, поэтому не успел уклониться.

Конечно, это была не драка, не настолько он меня обидел и не настолько я рассвирепел. Просто катались по земле и не сильно тискали друг друга кулаками под ребра, к обоюдному удовольствию. Ржали в голос и резвились. Наконец-то я увидел в Алане своего ровесника, а не нелепого подростка пытавшегося казаться взрослым. Я увидел в нем своего сверстника, такого же мальчишку, как я сам, и очень этому обрадовался.

С земли мы поднялись, помогая друг другу. Если Алан был просто пыльным, то я, из-за того, что пыль прилипала к мокрой коже, стал грязным. Мы посмотрели друг на друга и, не выдержав, вновь рассмеялись.

— Может, разомнемся? — предложил Алан, приглаживая ладонью взлохмаченные волосы.

— Как?

— Небольшой спарринг в пол силы. Ты вроде парень ловкий, могу тебя нескольким приемам научить. В дороге же разные ситуации бывают, вдруг пригодятся?

— Давай, — легко согласился я. Он не догадывается, что я, пусть и не серьезно, но увлекался единоборствами, а это давало мне некое преимущество.

Мы приняли стойки, легонько кивнули друг другу головами, и в ту же секунду Алан атаковал. Пускай не так быстро, как он вчера накинулся на эра Серхио, но все равно атака была серьезной. Хорошо, что я успел уйти в сторону, и, резко дернулся назад, делая подсечку. Вполне ожидаемо моя нога встретила препятствие, а Алан рухнул на землю. Я отошел в сторонку, глядя на него с видом победителя. Он, к его чести, не стал валяться на земле и переводить дыхание, а почти сразу вскочил на ноги.

— А ты молодец. Я тебя недооценил! — весело крикнул он. Похоже, что первая неудача его не обескуражила, а скорее обрадовала. Встретил подходящего противника. — Ну что, продолжим?

И не дожидаясь моего ответа, ринулся в атаку. Теперь действительно стало интересно — Алан стал меня опасаться, поэтому действовал осторожно. Я тоже не рвался в бой, понимая, что проиграю. Бились мы даже не в пол силы, а так, только обозначали удары, разгоняли кровь по жилам. Нормальная разминка.

Махались мы так минут десять. Алан несколько раз повалил меня на землю и разбил губу. В этом был виноват я сам — прозевал его выпад. Хорошо, что бил он не со всей силы, а то отправил бы меня в нокаут, как пить дать. Но и я не сплоховал, удачно контратаковав — у меня прошел удар, которой расквасил ему нос. Собственно после этого бой и пришлось закончить по техническим причинам.

Алан высоко задрал голову, чтобы остановить кровотечение, мы с ним обнялись и побрели к гостинице.

Выяснилось, что за нашим небольшим боем наблюдает весь персонал гостиницы, постояльцы, да еще и из соседних домов люди сбежались поглазеть. Так что вокруг нас оказался целый круг, прям как в боях без правил, которые я видел по телевизору. Люди при нашем приближении расступались в стороны, и я слышал, как пробежал шепоток: «Иномиряне», «Пришельцы».

— Почему они так на нас пялятся? — недоуменно поинтересовался я у Алана. — Будто никогда драки не видели. Хотя, это, в общем, и не драка никакая была…

— В том-то и дело, что никогда не видели.

— В смысле? — удивился я.

— Да в прямом смысле. Я так понимаю, ты от меня просто так не отстанешь?

— Не-а.

— Понимаешь, они совершенно мирные, не конфликтные люди. Драк здесь никогда не было. Если только не поспорят между собой иномиряне, вроде нас с тобой, — усмехнулся Алан. — В этом и заключается уникальность этого мира. Здесь никогда не бывает ссор, войн и прочих отвратительных вещей. Их не было, нет, и не будет. Поэтому, этот мир и называют — миром Света. Мир идеальных людей. Образец, к которому все мы должны стремиться в своем развитии.

Мы подошли к крыльцу гостиницы.

В слова Алана была очень непросто поверить. Это объясняло многое. К примеру, почему вчера, все постояльцы с таким удивлением наблюдали за развивающейся ссорой. Или удивление Алана, когда эр Серхио дал ему отпор…

Вчерашний официант приветливо нам улыбнулся, и кивнул на ведра с водой, стоящие у его ног. Мы, верно, истолковали этот сигнал и принялись поливать друг друга, стремясь избавить от пыли и грязи. Вода была теплой, подогретой.

После того, как с водными процедурами было покончено, официант протянул нам пару пушистых полотенец и вернулся в гостиницу.

Мы тщательно вытерлись, и сели на деревянные ступеньки крыльца. Продолжили нашу беседу.

— Ты поэтому так удивился тем, что эр Серхио оказал тебе сопротивление?

— Во многом да. Хотя сопротивлением это можно назвать с большой натяжкой — это, все же была, не настоящая драка. Он всего лишь использовал свои способности, чтобы усыпить меня. Но даже это удивительно. Я уж не говорю про то, что он не отступил, видя, что назревает конфликт.

— Что удивительного в том, что пытался защитить себя? — возразил я. — Инстинкт самосохранения есть в каждом человеке, и он сильнее любых пацифистских принципов.

— Дело вовсе не в принципах, как ты бы мог подумать. Дело в самой их природе. Они разительно отличаются от прочих людей. Они не способны ни к какому насилию в принципе, даже ради самозащиты. В них нет чего-то такого, что делает людей хищниками по своей натуре. Какого-то «гена зла», своего рода. — Алан пригладил волосы.

Что же это за люди такие? Какие-то ангелы, только без крыльев. Да и ангелы, если вспомнить писание, в общем-то, весьма воинственны, а подчас безжалостны.

Как это так может быть, что они не способны дать отпор? То есть, если бы у эра Серхио не было его магических способностей, то он бы просто позволил Алану себя избить? Быть такого не может!

— Генетические уроды? — попытался пошутить я.

— Или наоборот — уроды мы. А они все, именно такие, какими нас изначально задумывал Бог. Во всех нас, обычных людях, склонных к страстям, нет чего-то такового, что есть в жителях этого мира. Нет способности, нести в себе добро, и жить по-доброму, из-за того, что так велит сердце, а не из-за страха нарушить законы.

— Почему?

— Я тебе уже, кажется, говорил, что ты меня достал со своими «почему»? Так вот, если еще нет — ты уже достал со своими «почему»!

Увидев мой жалобный взгляд, Алан сжалился и постарался удовлетворить мое любопытство:

— На этой планете всегда хороший климат — бесконечное лето на всей обжитой человеком территории. Здесь не водятся, и никогда не водилось никаких хищников. Людям здесь, с самых древних времен, не приходилось выживать, бороться за свое существование. Достаточно было протянуть руку и сорвать плод. Жизни, в виду отсутствия хищников, ничего не угрожало. Они жили в гармонии с миром и с собой — без вражды, ненависти, войн. Активно развивалось земледелие, скотоводство, наука и, сильнее всего, искусство. Представь себе, всего лишь три столетия назад они изобрели колесо, а сейчас уже бороздят океаны и их столица полностью электрифицирована!

Сообщение о таком бурном прогрессе меня действительно потрясло. То, к чему цивилизация на Земля шла тысячелетия, они перепрыгнули всего за три столетия! Это было невероятно. И после этого, эр Серхио еще утверждает, что технических прогресс их не очень-то интересует.

— Не может такого быть, чтобы вообще не было никаких хищников!

— В морях и океанах, обитают подводные твари. Вот там действительно встречаются хищники, и, бывает, совершенно исполинских размеров. К счастью для местных жителей, они никогда не выбираются на сушу, — усмехнулся Алан. — Поэтому моряки здесь самые воинственные люди. Их приходится сталкиваться с опасностями в море, и они научились справляться с собой и уничтожать морских тварей. Правда, прогресс никак не развивает оружие, поэтому воевать им приходится, как и сто лет назад, огромными гарпунами, которыми они стреляют из укрепленных на палубах гигантских арбалетах.

— У них из морских путешествий, кто-нибудь живыми вообще возвращается?

— Не беспокойся, — рассмеялся Алан. — Они уже давно разведали безопасные маршруты, где нет крупных морских гадов, и по ним ходят. К тому же, научились отгонять иных хищников.

— Как это?

— Понятия не имею. Но в тех материалах, что давал мне читать Эдвин, такие сведения содержались. Как-то умеют отгонять, но о том, как именно — не слова. Не исключено, что это мы с тобой установим опытным путем.

— Не хотелось бы, — признался я, чем вызвал еще один смешок Алана. — Но ты же говорил, что они вреда причинить не могут. Как же тогда быть с моряками?

— Убить хоть и крупную, но рыбу все же проще, чем человека — не находишь? Но, в общем, ты прав. Моряки, действительно, теоретически, смогут оказать отпор в том случае, если их жизни будет угрожать опасность. Но лишь теоретически. На это, опять же, в теории, способы охотники.

— Охотники? Они же не едят мясо животных!

— Едят, правда, редко. Это у них вроде как деликатес, потому что охотников еще меньше, чем моряков. Да и то, охотятся они, используя исключительно силки и капканы. Заметил, что в меню нет мясных блюд? Только дары моря и овощи.

Я согласно покачал головой.

— Прямо ангелы! — не удержался я от комментария.

— Нет, люди света.

— Представляю, какой рай здесь будет для любого уголовника.

— Это один из так называемых закрытых миров. Сюда не так-то просто попасть. Только люди с безупречной репутацией и без тяги к насилию и совершению преступлений могут получить разрешение стать гостями этого мира! Но, очереди для этого, просто огромные, да и денег много требуется.

Точно! Эр Серхио вчера об этом вскользь упоминал.

— Почему же туристы сюда рвутся? Климат хоть и благоприятный, но курортной эту планету я бы не назвал.

— Это мир Света! Таких планет, всего пять штук на всю Вселенную! — эр Серхио вчера говорил о трех. У Алана, видно, более точная информация. — Люди мечтают побывать в месте, которое, если и не Рай, то точно образчик того, как должно жить всем людям.

— Но ведь нас с тобой усиленной проверке не подвергали.

— Ошибаешься, подвергали и еще какой. Только мои связи и задание позволили мне спокойно пройти сюда, да еще и тебя с собой взять. Кстати, не будь ты ребенком — ничего бы не вышло. В другие миры прошел бы со мной запросто, но не в мир Света — можешь мне поверить. К детям, все же более великодушное отношение. Им меньше уделяют внимания, меньше проверяют — особенность человеческой психики. Поэтому, все чаще шпионами становятся именно подростки…

— Пусть так. Пускай в один из миров Света действительно не так просто попасть. Но что если бандит, или несколько головорезов, все же проникнут? Как тогда быть? Местные же не смогут им дать никакого отпора!

— Нет, все не просто так. Кроме представительства Станции, здесь инкогнито живут несколько наших агентов. К сожалению, местные жители резко отрицательно относятся к любому вмешательству в свои личные дела. Они не приемлют создания даже нескольких военных баз, полностью автономных. Поэтому, если опасность действительно возникнет, то будут серьезные препятствия для ее устранения. Наемников здесь совсем немного, и с действительно серьезной угрозой им не совладать.

— Мне так кажется, что если некий агрессор действительно станет угрожать этому миру, то местные власти сами прибегут, в ножки поклонятся, и будут просить защиты и помощи!

— Вряд ли, — поморщился Алан. — К сожалению, все намного сложней…

Как-то все туманно, но лезть в эти дебри и выяснять подробности, мне было совсем не интересно. Зато осенил другой вопрос:

— У них что, даже из-за власти споров не возникает?

— Нет, здесь каждая деревня, каждый город — это маленькое государство в себе. Власть осуществляют достойнейшие люди. Самые умные, взрослые и умелые, решают вопросы, важные для всех жителей конкретного населенного пункта. Больших государств нет, как таковых, следовательно, нет и монархов или других правителей. Все потому, что нет врагов — населению не требуются профессиональные управленцы, или профессиональные военные, которые смогут обеспечивать их безопасность. Если же возникает некая природная угроза, к примеру, засуха, то люди встречаются, договариваются между собой, и совместными усилиями решают проблему, — Алан перевел дух. — С судебной властью еще интересней. Писаных законов нет вообще. Только те, что сформировались с ходом лет, и о которых знают все — так называемые, обычаи. Судят, опять же, только взрослые люди, которые вершат свой суд не по закону, а по справедливости. Фактически — анархия. Но практически, вполне гармоничное общество, живущее по непривычным нам принципам, но принципам работающим.

— Так мы же с тобой направляемся в Столицу!

— Не обращай внимания на название — это всего лишь титул, не более того. Просто самый крупный город на планете, поэтому и носит столь претензионное название. — Алан бросил взгляд на часы и поднялся со ступеней. — Думаю, что твое любопытство я удовлетворил. А если и нет, то придется тебе с новыми вопросами приставать ко мне вечером. У нас на сегодня запланировано еще много дел, и мы не можем больше впустую тратить время. Пошли в гостиницу. Нужно собираться, и отправляться в путь.

Глава 9. Нарны

В комнате, к моей радости, обнаружилась кем-то заботливо подготовленная деревянная кадушка с водой. Алан говорил о прогрессе в этом мире, но, судя по всему, развитие ванных комнат в них не входило. Тем не менее, я с радостью плюхнулся в воду и, полежав так некоторое время, расслабляясь, принялся растирать свое тело мочалкой, соскабливая въевшуюся грязь.

Насколько это было возможно в таких условиях, привел себя в порядок и принялся одеваться.

Куда девать бадейку и воду я не знал, поэтому понадеялся, что они исчезнут тем же магическим образом, что и появились.

В дверь настойчиво постучали.

— Войдите, — сказал я. Сам же занимался тем, что старался пригладить растрепавшиеся мокрые волосы и придать им хоть какое-то подобие прически.

— Ну, ты и копуша! — проворчал Алан, едва только зашел в комнату.

— Гигиена, прежде всего! — наставительно поднял палец и строго сказал я. Так долго напускать на себя серьезность, оказалось мне не под силу, поэтому я рассмеялся.

— Шутник, — скептически произнес Алан. — Вот, держи. Чтобы, так сказать, дополнить твой образ.

Он протянул мне небольшой стеклянный флакончик. Открутив крышку я принюхался и понял, что это не что иное, как парфюм. Аромат был, на мой вкус, чересчур терпким, но все равно приятным. Поэтому я с удовольствием им воспользовался, и почувствовал себя настоящим цивилизованным человеком.

Алан убрал флакон в небольшую сумку, которая была переброшена через плечо. В его рюкзаке, похоже, нашлось место для целой кучи самых разнообразных предметов.

— Пошли! — бодро сказал я.

Вчерашний инцидент никак не повлиял на то, что в дальнейшем мы будем путешествовать в расширенном составе. Внизу нас уже поджидала, Дана в компании своего папеньки.

Эр Серхио, с невозмутимой улыбкой, приветливо кивнул нам. Ни один мускул не дрогнул на его лице, будто вчера ничего и не случилось. Алан же напротив, покраснел и опустил взгляд. Все же, несмотря на его показное равнодушие и уверенность в своей правоте, он чувствовал себя виноватым.

— Доброе утро, мальчики. — Радостно поприветствовала нас Дана.

— Доброе утро эра Дана, — хором ответили мы.

— Ну что, пойдемте? — спросил эр Серхио.

На улице нас уже поджидал экипаж — небольшая карета, запряженная одной лошадью.

Подождав, пока мы разместимся, кучер потихоньку тронулся вперед.

Внутри оказалось просторно, да и сиденья были мягкими. Разместились мы комфортно, прекрасно уместившись вдвоем на одном сидении. Напротив нас сели эр Серхио с дочерью. Место было достаточно для того, чтобы удобно вытянуть ноги и не сутулиться. Нормальное такое средство передвижения, и даже на кочках почти не трясло — толи рессоры были хорошими, толи потому что ехали мы крайне медленно.

Начать разговор никто не спешил, поэтому я с интересом принялся смотреть в окно. Как ни как, впервые оказался в городе на другой планете. Интересно же!

Звонко цокали копыта по мостовой. По обе стороны дороги, возвышались аккуратные двух и трех этажные домики, с разнообразного вида флюгерами на покатых крышах. На окнах узорные занавески, сквозь которые виднелись кадушки с цветами. Улицы поражали идеальной чистотой, будто их подметали каждые десять минут. По улицам неспешно прогуливались люди. Однажды, дорогу нам перебежала ватага мальчишек, и, озаряя улицу радостными криками, скрылась за ближайшим домом.

По большому счету — ничего особенного. Не удивлюсь, если где-нибудь на Земле, есть город, как две капли воды похожий на этот. Не в России, а в спокойной и благополучной Европе. Город с чистыми, сонными улицами, приветливыми довольными жизнью людьми. Где на улицах не сидят ряды нищих, просящих милостыню. Где дети, спокойно бегают по улицам, ничего не опасаясь. Где все спокойно и благополучно.

В конце концов, смотреть на ничем не примечательные дома, мне надоело, и я отвернулся от окна.

Дана, при свете дня, показалась мне еще красивей, чем вчера. Хотя, я был уверен, что это в принципе не возможно! Длинные волосы уложены в высокую прическу, сверху прикрытую изящной шляпкой. Белое платье, по земной моде века эдак девятнадцатого, выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры. Я даже и подумать не мог, в свои четырнадцать лет, что у женщины с таким бюстом, может быть настолько тонкая талия… Если же она бросала на меня взгляд или одаривала улыбкой, то я чувствовал, как замирает сердце и пересыхает горло. Я мечтал, чтобы каждое такое мгновение длилось вечность, но оно неизменно исчезало, оставляя после себя легкий привкус разочарования.

Эр Серхио, не смотря на жару, оделся подчеркнуто строго — в темно-серый костюм, из-под пиджака которого выглядывал верхний край жилетки, и белый ворот рубашки. Оделся он явно не по погоде, а исключительно для того, чтобы держать марку и подчеркивать свой статус.

Кстати, чем он занимается? — задумался я. Вроде он вчера упоминал, что врач по профессии. Нужно будет у Алана не забыть уточнить.

В любом случае, никаких признаков дискомфорта эр Серхио не проявлял, и я, против воли, подивился его самообладанию. Даже капелька пота на лбу и то не выступила, будто никакой жары не было.

Еще минут десять мы петляли по городу, прежде чем экипаж остановился возле рынка. Эр Серхио отдал кучеру блеснувшую серебром монетку, за что удостоился благодарственного кивка, и мы пошли на рынок.

Под торговые ряды была отведена целая улица. Все дома были переоборудованы в многочисленные магазины и мастерские, с гостеприимно распахнутыми дверями. Между домами — торговые палатки, с разнообразием товаров. Людей на рынке было не сказать, чтобы много, поэтому нам не приходилось пробиваться сквозь толпу, что самым положительным образом сказывалось на скорости наших передвижений.

Игнорируя все призывы зазывал, эр Серхио целеустремленно вел нас, к одному ему известной цели. Шел он быстро, не заботясь о том, чтобы мы за ним успевали.

Эр Серхио резко повернул вправо. Я по инерции сделал пару шагов вперед, прежде чем сообразил, что сухая спина доктора уже не мелькает впереди. Развернувшись, я побежал вслед за эром Серхио, который заходил магазин, с огромной стеклянной витриной. Уже забегая в дверь, я кинул мимолетный взгляд на висевшую над входом деревянную вывеску, на которой были изображены ножницы.

Оказалось, что зашли мы вовсе ни в какую не парикмахерскую, как я подумал изначально, а в магазин, торговавшей одеждой. Судя по всему, они еще вчера, до того, как произошла злополучная ссора, договорились с Аланом о маршруте на сегодняшний день. Не зря же Алан сказал, что за одеждой зайдем.

В этом магазине не только шили на заказ, но и продавали уже готовые модели одежды. Это было нам на руку, сколько бы эр Серхио не хмурился, неодобрительно глядя на витрины.

Следующие полчаса мы были заняты тем, что примеряли всевозможные шмотки, к счастью здесь нашлись и подходящие размеры. Подобрали мы с Аланом одинаковые вещи. Тонкие, практически невесомые штаны, и рубашки с короткими рукавами, пошитые из того же материала. Лишь надев их на себя, я понял, насколько же некомфортно и жарко мне было в джинсах. В этой одежде тело буквально дышало, и я наотрез отказался переодеваться. Алан начал, было, меня подначивать, но очень быстро признал мою правоту. Для этого, ему пришлось, лишь самому переодеться.

Алан настоял на покупке строгих костюмов, почти таких же, как у эра Серхио. Я назвал его порадно-выходным, и в тайне понадеялся, что одевать мне его не придется. Смысла в этой покупке я не видел, но посчитал, что Алану видней.

Наши старые вещи, и обновки, были упакованы и владелец магазина, эр Орландо, пообещал, что они будут доставлены к нам в гостиницу, за совсем уж символическую плату.

Дана критически осмотрела меня, и одобрительно покачав головой, одарила улыбкой. Только ради этого, стоило потратить время, на столь ненавистный моему сердцу шопинг. Да, она была гораздо старше меня — года на три, не меньше — и я, даже в самых смелых мечтах не мог и вообразить, что мы будем вместе, но одно знакомство с ней стоило всех моих злоключений.

— Что?!! — вскричал Алан, вырвав меня из моих грез. Оказалось, что эр Серхио с дочкой на минуту отвлеклись, изучая предложенные товары, предоставив переговоры о цене одежды вести Алану. Это, судя по всему, привело к тому, что он поспорил с продавцом.

— Что случилось? — спросил я Алан.

— Он меня обмануть решил!

— Это правда? — спросил, подойдя к нам эр Серхио у продавца.

— Нет, — спокойно ответил ему торговец. Продавец был невысоким толстячком, с тонкими усиками и редкими волосами, гладко зачесанными назад. Славный дядька, который присоветовал одежду, которая нам сразу же пришлась по душе. Предлагая свой товар, он не лебезил, а вел себя подчеркнуто вежливо и строго. Вот и сейчас он ответил так же, не теряя лица.

— Скорее уж ваш юный друг пытается меня обдурить.

— Что? — взревел Алан.

— Да, это так. Он возмущается тем, что цена за товар вышла больше, чем он рассчитывал, — говорил эр Орландо, все так же обращаясь к эру Серхио, и игнорируя моего взбешенного друга.

— Но ведь действительно вышло в два раза дороже!

— Так ведь и спрашивал ты цену на вещи низкого качества, а выбрал все самое дорогое, — спокойно возразил ему продавец.

— Да ладно врать-то! Увидел, что у меня деньги есть, вот и взвинтил цену, — Алан вроде как немного успокоился, однако все еще был взвинчен.

— Я думаю дело в другом. Ты же иномирянин, вот и подумал, что сможешь с легкостью меня обмануть. Все вы так думаете. Считаете, что раз встретились с людьми, которые не смогут причинить вам вреда, значит и делать дозволяется все, что угодно. Почему-то вы всегда считаете, что мы вас боимся — таких грозных и сильных — а это вовсе не так. То, что мы не умеем и не хотим драться, еще не превращает нас в послушных овец, с которыми можно делать все, что заблагорассудится. Ты ведь на это рассчитывал? На то, что я тебе испугаюсь, испугаюсь вероятности быть тобой избитым и сразу отступлю, согласившись на любую, названную тобой цену?

— Стоп, он не мог этого сделать! — прервал я продавца.

То, что он говорил, было вполне логично, но не в том случае, если речь шла о моем друге! В конце концов, если разобраться здраво — ну зачем ему идти на обман? Деньги, как она сам говорил, у него есть. К тому же, он был из дворянства, и соображения чести не позволили бы ему поступить столь низко.

— Да я тебя сейчас! — закричал Алан, замахнувшись кулаком.

— Только попробуй, — так же невозмутимо ответил продавец. Я бы поверил, что он не испугался, только вот в один миг он весь покрылся потом, что и выдало его с головой. — Только попробуй дотронуться до меня хоть пальцем, и я сообщу обо всем здесь произошедшем работнику Станции. Я прекрасно знаком с эром Эдвином, и он поверит моим словам. Да даже если и усомнится, то у меня есть масса свидетелей, которые смогут подтвердить мою правоту. — И, действительно, все посетители магазина, сейчас столпились возле нас, с интересом наблюдая за этим небольшим представлением. — Наш мир закрытый, и никто не станет разбираться в причинах, побудивших тебя напасть на меня. Тебя вышвырнут на Станцию, и путь обратно тебе будет заказан навсегда!

Голос у продавца немного дрожал, но то, что он выполнит о чем говорит, ни у кого не вызывало сомнений. Вот и Алан поостерегся. Он опустил кулаки, и тяжело дыша, гневно бурил взглядом торговца. Тот, увидев, что его слова возымели действие, сказал:

— Так что, либо плати, либо убирайся отсюда!

— Уважаемый, нельзя так с детьми разговаривать, — сказал эр Серхио.

— Они не дети, а иномиряне! И вообще воры. К тому этот же угрожать начал, то есть повел себя как последний варвар! Если уж денег нет, то мог бы просто поторговаться, я это дело люблю.

— Держи, — сказал Алан и швырнул в лицо торговца стопку мятых купюр, фиолетового цвета. — Сдачу можешь себе оставить за понесенный моральный ущерб, мразь. Пошли отсюда!

Прежде, чем продавец успел что-то предпринять, вышел из лавки. Я поспешил следом за ним.

— Ты этого, правда, не делал? — схватил я Алана за рукав прежде, чем тот успел скрыться в толпе.

— А сам как ты думаешь? — пристально взглянул он мне в глаза.

— Надеюсь, что нет, — ответил я, выпуская его рукав.

— Мы напарники и должны доверять друг другу, иначе никак. Пойми, мне это было ни к чему.

— У тебя, что есть лишние деньги?

— Лишних денег не бывает. Я же выполняю особое поручение, и у меня есть под это дело определенные средства, так что мы можем не экономить.

Наш разговор прервался с появлением спутников. Эр Серхио выглядел встревоженным. Едва только оказавшись на улице, он тут же раскурил тонкую трубку, и принялся гневно выпускать струйки дыма из носа, не глядя в сторону Алана.

Дана была встревожена:

— Зачем ты так поступил?

— Я ничего не делал! — ответил он, смотря ей прямо в глаза. Отчего-то у меня возникло впечатление, что он нагло врет.

— Дочь, успокойся, он никогда не признает своей вины, — вступил в разговор эр Серхио. — Ладно, пойдемте, дел еще невпроворот, а завтра уже надо отъезжать.

Эр Серхио схватил Алана за рукав новоприобретенной рубашки и повернул к себе лицом:

— Слушай меня, и слушай внимательно. Я дважды повторять не стану. Чтобы такого больше не повторялось! Некоторые иномиряне, попав к нам, порой теряют голову, и начинают вести себя неадекватно. Вы считаете, что можете делать все, что заблагорассудится по праву сильного. Не знаю, может быть у вас так, и принято, но мы живем по иным законам, соблюдая приличия. Вы все считаете, что вам, чтобы вы не сделали, ничего за это не будет. И, вы во многом правы — у нас не существует наказаний, в привычном для вас смысле слова. Не будет штрафов, телесных наказаний, тебя не посадят в тюрьму — потому что пенитенциарная система у нас отсутствует как таковая. Против вас будут применены исключительно экономические методы. Ты ничего больше не сможешь купить не только у этого продавца, а в принципе на рынке, а в дальнейшем во всем городе. Тебе откажутся сдавать комнату и выгонят на улицу, а в другую гостиницу не сможешь вселиться. Вам не удастся уплыть в другой город — на корабль вас не возьмут, ни за какие деньги. Пойми раз и навсегда — мы такие же люди, как и вы. Мы умеем любить, ненавидеть, бояться, дружить, презирать. И мы не будем терпеть всяких наглецов, попирающих сложившиеся в нашем обществе нормы поведения. Право сильного у нас не действует, и оно не должно действовать нигде! Мы все люди, все живем в одном месте, и должны соблюдать правила общежития, уважать друг друга, наконец. Если бы ты начал торговаться и сбил цену, то ни кто бы тебе ничего не сказал. Это же нормальное желание, купить как можно дешевле ту или иную вещь. Но вот воровать или пытаться запугать — такое не прощается, пойми ты это! Все мы люди и понятие справедливости, нам тоже не чуждо. Мы совсем как вы, только чуточку лучше.

Больше ничего, не говоря, эр Серхио развернулся, и ушел. Алан стоял на месте, красный как вареный рак, и дышащий так же как заядлый курильщик после пятикилометрового кросса. Он был в бешенстве, его даже прохожие обходили по широкой дуге.

Но в тоже время я видел, что ему стало стыдно из-за своего поступка. Меня это порадовало. Отец всегда говорил, что даже лучшие люди порой совершают мерзкие вещи. Не под влиянием обстановки или сложившихся обстоятельств, а потому что дурная человеческая природа берет верх над разумом. Но хороший человек, сможет себе признаться в том, что был не прав, осознать всю отвратительность своего поступка, переосмыслить свое поведение и уже больше никогда так не поступать. Первым показателем раскаяния выступает стыд. Если совесть все еще в нем жива, значит, он сможет исправиться, если приложит к этому усилия.

Алан же не был законченным мерзавцем. Нормальный, умный, воспитанный парень, которому на миг показалось, что ему позволено больше, чем всем остальным.

Дальше мы двинулись через рынок, как и прежде — эр Серхио впереди, мы вместе с Данной, нежданно взявшей меня под руку, следом, замыкал нашу процессию насупленный Алан. Зашли еще в пару магазинов и купили всякую мелочь, в основном медикаменты, для эра Серхио, и ушли с площади.

Спустились по улице вниз и оказались на пристани. В первый момент я просто застыл на месте. Всегда представлял себя морские порты, помойками полными всяческого мусора, в том числе и человеческого, но в этом мире пристань выглядела совсем иначе. Чистая, как и весь город, набережная, аккуратные доки, опрятные моряки, от обычных горожан отличавшиеся только тем, что одеты, были в форму, да многие носили банданы.

Сколько всяческих кораблей здесь было собрано и словами не передать! Изящные каравеллы, с плавными очертаниями корпуса, были настоящими произведениями искусства. Высокие мачты со скатанными парусами возносились в небо. Их было так много, что казалось, будто это деревья в лесу. Между ними сновали маленькие весельные лодочки, и рыбацкие лодки под одним парусом.

Вот ведь до чего странный мир, в очередной раз удивился я. У них здесь прошлое очень плотно соприкасается с настоящим. С одной стороны паруса, с другой электрическое освещение. Будто и не было несколько сотен лет разделявших эти столь похожие, но в то же время и не похожие между собой корабли. Будто в этом мире не было принято отказываться от старого, в пользу лучшего и нового.

Я более менее освоился с тем, что Дана, взяла меня под руку. Даже потеть перестал, и почти не дрожал.

Набравшись храбрости, спросил:

— Мы сейчас пойдем на корабль устраиваться?

— Зачем?

— Ну, а как же? Если я правильно понял друга, то нам всем нужно попасть на другой материк?

— Ты правильно все понял, но на корабле туда очень долго добираться. Мы же с папой, спешим. Впрочем, как и вы с Аланом.

— Как же мы тогда туда попадем?

— Подожди, сам все увидишь! — с самым загадочным видом, ответила Дана.

Опыт общения с женщинами у меня был довольно скромный, однако я уже успел уяснить, что если девушка напускает на себя столь таинственный вид, лучше ни о чем ее не спрашивать. Все равно пока сама не захочет ничего не расскажет. Как-то так само по себе получилась, что между нами, завязалась беседа. Казалось бы, что общего может быть между мной и Даной? Оказалось, что общие темы могут найтись, если обоим собеседникам, этого очень захочется.

С Даной было весело и легко, будто я знал ее уже очень давно. Она рассказывала много о мире, о своей семье и друзьях. Я старался от нее не отставать, и тоже много говорил, разбавляя свою речь шутками. Время летело незаметно. Но стоило ей просто на меня посмотреть, как я чувствовал, как мир вокруг меня начинает кружиться в каком-то сумасшедшем танце, и я уже не видел ничего кроме ее глаз.

Алан не присоединился к нашей беседе. Шел чуть в стороне и обижался на весь мир.

Эр Серхио шел вперед, попыхивал тонкой сигарой и чему-то улыбался в усы.

Я всегда был лентяем, и всегда себе в этом признавался. Но сейчас я был рад, что мы больше не стали нанимать экипаж. Ну да, добрались бы быстрей, только наверняка все время бы молчали, и не получилось бы узнать Дану поближе.

Я уже не обращал внимания на корабли. Подумаешь, большие лодки с парусами. Эка, невидаль! Видел одну, значит, видел все. А вот Дана была особенной, второй такой точно не найти. Я не мог оторвать от нее взгляд, и ловил себя на мысли, что любуюсь ей. Она не старалась казаться старше своих лет, что так свойственно девушкам ее возраста. Вела себя легко и непринужденно, не задирала нос. Но, в тоже время, я понимал, что для нее всего лишь ребенок из другого мира, с которым можно поболтать, удовлетворить свой интерес о других мирах и не более того. Из-за этого мне становилось необыкновенно грустно на душе, но все посторонние мысли сами по себе исчезали, стоило ей только улыбнуться…

Набережная огибала город по широкой дуге. Пройдя ее до конца, мы вышли в поле. Город остался за нашей спиной. Впереди показалась небольшая рощица с высокими деревьями.

Время все так же продолжало нестись вперед, а я все больше и больше узнал о своей новой знакомой. И чем больше я о ней узнавал, тем сильнее она мне нравилась.

За рощей показалась первая в этом мире постройка, которую условно можно было назвать военной. Это был двухметровый частокол, из широких прочных бревен. Над ним, кое-где, виднелись крыши домов. Возле приоткрытых ворот, в которые запросто могла бы проехать карета, стоял одинокий стражник. Здоровый такой мужик, одетый во что-то напоминающее кожаный доспех. Лицо у него было обветренным и мужественным. На запястьях широкие браслеты, за плечами же край мехового капюшона. На ногах щитки, сделанные из коричневатой, и на вид, очень прочной, кожи.

И как ему только не жарко в таком облачении?

Мужчина угрюмо окинул взглядом нашу компанию:

— Вы по делу? — спросил он, забыв, или не захотев, с нами здороваться.

— Вам тоже здравствуйте, — проговорил эр Серхио, вставая напротив мужчины и опираясь на трость. — Конечно же, по делу, и я не понимаю, почему нас сразу не пускают внутрь? Мы же не дети, какие, — он осекся и, повернувшись, посмотрел на нас с Аланом. — То есть и дети есть, но я за ними присматриваю!

— Не обижайтесь, док, но таков нынче порядок, — даже этот не понятный стражник и тот знает нашего врача. Что же это за личность такая эр Серхио, и почему он столь знаменит? Вот что мне было по-настоящему интересно узнать. — Теперь мы ворота постоянно охраняем. Сами видите, даже бревна пришлось сверху заострить, чтобы через забор лазить перестали.

Оказалось, что за частоколом скрывается маленькая деревенька. Одноэтажные приземистые дома, из коричневого кирпича с покрытыми соломой крышами, были, конечно, не такими красивыми, как в городе, но зато и выглядели как-то покрепче. Домики прилегали друг к другу очень плотно, и было их не более двух десятков. Видимо, что-то вроде казарм, или общежитий. Они составляли узкую, и не очень длинную улочку, заканчивающуюся чем-то вроде площади. По крайней мере, было видно, что там улица расширялась, и в центре ее было еще одно единственное строение — деревянный вольер.

Мы пошли вперед по улице, людей на которой было совсем мало. Ни одной женщины я так и не увидел, а все встречные мужики были очень похожи на стражника у ворот — суровые и в доспехах.

Вольер оказался сколочен из широких длинных досок, между которыми остались щели толщиной примерно в палец. Сквозь эти щели можно было увидеть мирно прогуливавшихся животных, которых и сравнить-то было не с чем. Размерами с лошадь, только все, от морды, до подушечек на лапах, были покрытыми бело-серой, очень густой и пушистой шерстью. Морды напоминали очертаниями персидских кошек — такие же приплюснутые, и с хитрющими глазами. Лапы походили на кошачьи, а если принимать во внимание их размеры, то скорее на львиные. Самым примечательным же были крылья, сложенные по бокам этих удивительных животных.

— Это нарны, — тихо проговорил эр Серхио. — Наверное, самые миролюбивые и добрые животные в этом мире. Мы используем их как воздушный транспорт.

Два нарна сейчас как раз начали резвиться. На земле перед ними лежал резиновый мячик, величиной с футбольный. Его-то эти животные и начали гонять. Сначала робко, самыми кончиками пушистых лап. Но спустя десяток секунд схватка уже пошла не на шутку. Две серых молнии носились по вольеру, пихались и всячески старались, если уж и не повалить соперника на землю, то, по крайней мере, оттеснить в сторону. Наконец самому большому из нарнов надоело честное соперничество и он, подхватив мячик в рот, расправил крылья, намереваясь взлететь. Однако второй нарн, более пушистый, и с мордой, раскрашенной от природы как лицо у индейца, не растерялся и, подпрыгнув, ухватил соперника за хвост. Издав громоподобное «Мяу-в!», первый рухнул на землю, выпустив мячик изо рта. Второй тут же завладел добычей, и убежал в другой угол вольера.

Все эти игры проходили под взглядами ленивой парочки разлегшейся в тенечке. Периодически они терлись друг о друга мордами тихонько мурлыкав при этом. В вольере было еще три особи, однако они тихо-смирно спали в дальнем углу. Двое лежали, свернувшись клубочками, третий же, единственный рыжий, спал на спине, раскидав лапы в стороны.

— Почему вы их прячете за двумя заборами, если они такие миролюбивые? — спросил Алан, тоже с интересом рассматривающий диковинных животных.

— Как раз, поэтому и прячем. Понимаешь, к ним очень часто забираются детишки. И ладно бы, если просто игрались — в этом нет ничего плохого. Нарны любят детей и любят порезвиться. Детям же не достаточно просто игр с большими, добрыми кошками — им еще на них и покататься хочется, полетать. Нарны же, какими бы замечательными и умными не были, остаются всего лишь животными. Чтобы ими управлять, необходим ряд специальных навыков, которыми дети, увы, не обладают. Бывали уже несчастные случаи, и даже со смертельным исходом… Их повторения не хочет никто.

Кошек я любил всю свою жизнь, и даже такая печальная история, не смогла уменьшить моего интереса к нарнам.

— Мы на них полетим через море? — с надеждой спросил я. Очень мне понравились эти крылатые кошки — нарны.

— Да, на них, — ответил эр Серхио.

— Но ведь мы ими управлять не умеем!

— Спасибо, я в курсе, — миролюбиво улыбнулся эр Серхио, давая понять, что в его словах нет и намека на подначку. — Здесь мы наймем не только нарнов, но и их всадников. Вы же, ребята, станете пассажирами и сможете, ничего не опасаясь, наслаждаться полетом.

— То есть грузом? — уточнил въедливый Алан.

— Пассажирами, — настоял на своей точке зрения эр Серхио.

— Добрый день, — раздался голос рядом со мной. Я так увлекся наблюдением за животными, что даже и не заметил, как к нам подошел человек. Даже вздрогнул от неожиданности.

— Здравствуйте, — откликнулся эр Серхио. Мы с Аланом лишь кивнули в ответ, пристально изучая подошедшего к нам человека. Одет он был точно так же, как и стражник при входе — кожа и мех. Лицо у мужчины казалось приветливее, чем у стражника. Да и широкая, обаятельная улыбка тоже как-то сразу располагала к себе.

— Как вам нравятся нарны? — поинтересовался мужчина.

— Они как всегда прекрасны, — вежливо ответил эр Серхио. — Мы хотели нанять нескольких.

— Сколько.

— Троих. И двух людей, которые умеют с ними управляться.

— Вас же, насколько я вижу, больше.

— Я умею управлять нарном, — ответил эр Серхио.

— Может быть, у вас и соответствующая бумага найдется?

— Разумеется, — кивнул эр Серхио, и похлопал себя по нагрудному карману. — Только вот не кажется ли вам, уважаемый, что такие вопросы следует решать не на улице?

— Да-да, конечно, вы правы, — несколько смутился мужчина. — Меня зовут Рауль, пойдемте со мной, и все обсудим, в более подходящей обстановке.

Толку от моего присутствия не было никакого. Прекрасно бы и сами обсудили все нюансы, в цене сошлись. Я бы лучше, еще за нарнами понаблюдал. Или залез в вольер, чтобы погладить этих изумительных кошек — благо запоров на двери не было. Вот только, у Даны были совсем другие планы на этот счет. Она схватила меня под локоток, и мне пришлось идти вместе со всеми….

Глава 10. Дана

Вечером я сидел в номере у Алана. К слову, комнатка была точной копией моей, разве, что Алан повсюду расшвырял свои вещи, придав ей вид полного бардака.

Причин моего прихода было несколько. Первая, и основная — одному было до ужаса скучно. После возвращения в гостиницу я немного подкрепился и завалился спать. Проснувшись же, понял, что заняться особо и не чем, а тупо пялиться в потолок быстро осточертело. Второй же причиной стали вновь начавшие болеть солнечные ожоги. Весь день я чувствовал себя просто прекрасно, напрочь позабыв, что вчера сильно обгорел. К вечеру же действие снадобья снизилось, и я вновь ощутил ноющую боль. В принципе, можно было, и потерпеть, однако с каждой минутой болеть начинало все сильнее и сильнее. Вот я и решил убить двух зайцев одним махом — избавиться от скуки и боли.

Алан мне обрадовался. Ему тоже успело наскучить сидеть одному.

Вняв моим мольбам, он протянул мне баночку с мазью и вежливо отвернулся, пока я им натирался.

Затем Алан предложил мне сыграть с ним в карты. Я с радостью согласился и очень быстро об этом пожалел. У игры, из родного мира Алана, оказались сложные, запутанные правила, на фоне которых, преферанс казался детской безделицей. Под сотню карт, куча мастей и комбинацией — хитрая смесь преферанса и какого-то пасьянса. Сколько Алан надо мной не бился, сколько не раскладывал передо мной карты, объясняя правила, которые ему самому казались элементарными — все в пустую.

К счастью, колода карт, принадлежала к очередному техническому чуду со Станции. По средствам коробки, в которой они лежали, можно было регулировать их внешний вид, размер, картинки и масть. Разобравшись с тем, как надо управлять шкатулкой, я, с ее помощью, соорудил привычную колоду на тридцать шесть карт.

В течение пятнадцати минут научил Алана играть в переводного дурака, и мы с ним азартно зарубились. Играли, как и принято, на щелбаны. Что странно, Алан о щелбанах услышал впервые. Никогда и нигде он еще не видел такого оригинального способы наказания — не очень больно, зато как обидно!

Очень скоро мой лоб начал болеть от затрещин, которые щедро, от души, отвешивал мне Алан. Щелбаны у него сразу начали получаться, будто он всю жизнь тренировался их правильно бить.

Одно мне было совершенно непонятно — Алану везет, как сумасшедшему, или он мухлюет лучше меня? Он выигрывал партию за партией, не смотря на все мои ухищрения. Я сбрасывал карты в «бито», подбрасывал карты Алану — пустил в ход весь свой богатый арсенал, которому прошлым летом меня научили мальчишки в лагере. Это приводило только к тому, что выигрывал я, в лучшем случае, одну партию из пяти. Отвратительный результат, особенно учитывая, что я считал себя настоящим мастером этой незамысловатой игры.

Алан же был невозмутим и азартен. Я внимательно следил за всеми его движениями и ходами и никакого шульмовства не заметил — вновь проиграл. Нельзя было исключать, что Алан просто жульничает лучше меня! Он ведь сам говорил, что путешествует уже давно, и успел побывать во множестве разных миров. Кто его знает, чему он там научился. Но ведь и не скажешь же ему про свои подозрения — придется тогда в собственной нечестной игре сознаваться.

Я весь сосредоточился на игре, будто и не в карты играли, а в шахматы. Ничего существенно не изменилось. Из семи партий выиграл лишь две, зато с каким удовольствием я вставлял Алану фофаны!

От захватывающего матча нас отвлекла горничная, принесшая ужин. Про карты на время забыли и сосредоточились на еде. Как и вчера — преобладали рыбные блюда, овощи и непривычные специи.

Алан заикнулся, было, что к рыбе было бы совсем не лишним присовокупить бутылочку белого вина, но поймал мой взгляд и благоразумно решил ограничиться соком.

Едва только успели отдать должное еде, и собрались вернуться к игре, как кто-то постучал в дверь.

Мы переглянулись. Вроде никого сегодня не ждали. Разве, что эр Серхио нагрянул в последний раз обсудить детали предстоящего нам завтра путешествия.

Нарнов, как я и опасался, нанимали без моего участия. Мне оставалось лишь смирно стоять в сторонке. Так бы я там скоропостижно и скончался от скуки, если бы мне на выручку не подоспела Дана. Вместе с ней мы вышли на улицу, и пока эр Серхио с Аланом улаживали все формальности, а улаживали они их не менее получаса, мы скоротали время за беседой. Один ее вид уже не вгонял меня в ступор — теперь я мог поддерживать разговор, и не краснеть. Время провел отлично, и небесполезно — узнал много нового, о мире, в котором посчастливилось очутиться. Оказалось, что на этой планете три материка, практически одинаковые по размерам. Климат действительно очень мягкий — даже зимы теплые и без снега. Дана, так же поведала, что с пяти лет, после смерти мамы, ее воспитанием занимался отец. Я тоже рассказал немножко о себе, о своей семье. Только, при этом, старался рассказывать забавные истории, чтобы улучшить Дане настроение. Судя по ее смеху — мне это удалось в полной мере.

Интересно, кто же это к нам пришел. Я недоуменно посмотрел на товарища.

Алан пожал плечами.

— Вторгайтесь! — Крикнул я.

Дверь открылась и вошла та, которую я всегда буду рад видеть — Дана.

К вечеру она переоделась в платье кремового цвета, куда более скромное, нежели то, что было на ней днем. В этот раз она не стала делать прическу, позволив волосам свободно, водопадом, спускаться по плечам. Надо сказать, что так она стала еще красивее.

— Добрый вечер, мальчики. Я вам не помешала?

— Нет! — хором, охрипшими голосами, ответили мы.

— Чем это вы тут занимаетесь?

— Да так, в ду… карты режемся. Не хочешь с нами. Не бойся, не на деньги, на щелбаны! — обрадовал гостью Алан. В следующую секунду он понял, какую сморозил глупость. Радостная физиономия в тот же момент скисла, одна часть его лица покраснела, вторая побледнела, и он начал прятать глаза. Все же, сколько бы он не строил из себя опытного мужчину и не говорил, что в Дане нет ровным счетом ничего особенного, сейчас стало ясно, что она произвела на него сильное впечатление.

— Нет, спасибо, не стоит, — чуть наморщив носик, сказала Дана. — Приличные эреа, не играют в азартные игры. Я по другому вопросу — Артем, что ты сегодня вечером делаешь? Не хотел бы немного погулять со мной?

Меня несколько смущала ее манера называть меня полным именем. Как-то это было не по-дружески, чересчур официально.

Хотя в этот раз сам вопрос смутил меня гораздо больше:

— Э-э-э… а-а-а… — только и смог выдавить из себя.

Неужели она меня на свидание приглашает? По всему выходило, что да — других вариантов я просто не находил.

Но ведь так просто не бывает! Она ведь красавица, к тому же старше ее. Мне казалось, что она воспринимает меня лишь, как ребенка. Со мной ей было интересно пообщаться, но в той же мере, ей было бы интересно, окажись на моем месте любой другой иномирянен. Неужели я ошибался?..

Только в плохих книгах и дешевых книгах, могло случиться такое, чтобы девушка вроде нее, пригласила на свидание парня вроде меня.

Или она имела в виду не свидание, а что-то другое?

Между тем, неловкая пауза затягивалась, но я не мог заставить себя вымолвить не слова.

Алан очень вовремя пришел мне на помощь:

— Он согласен, поверь мне, — они оба посмотрели на меня, и Алан сделал страшные глаза. Я, верно, истолковал его намек и утвердительно начал кивать головой, соглашаясь. — Понимаешь, он мне проиграл, и теперь, еще полчаса должен хранить молчание. Карточные долги святое, поэтому он не может заговорить с тобой, хотя ему очень хочется, — я еще пару раз качнул головой.

— Что ж, понятно, — задумчиво протянула Дана. — Тогда жду тебя через полчаса возле гостиницы. Не опаздывай! Договорились?

— Хорошо! — радостно, как настоящий идиот, улыбнувшись, ответил я, когда она уже открыла дверь. Алан звонко хлопнул себя ладонью по лбу, выражая свое отношение к моим умственным способностям. Дана, повернулась и недоуменно посмотрела на меня. Потом хихикнула и скрылась за дверью.

Я резко вскочил с кровати. Эмоции меня сейчас буквально переполняли. Плюс я испугался, и адреналин в кровь начал выбрасываться в совершенно диких количествах. Я бегал из угла в угол, стараясь собрать разрозненные мысли в кучу. Всегда когда волнуюсь перед чем-то или боюсь чего-то, например контрольной, всегда вот так начинаю метаться.

Я остановился перед Аланом и закричал:

— Что делать?!!!

— Во-первых, по любому надо идти, — затараторил он, видя мое взвинченное состояние. — Во-вторых, успокойся.

— Тебе легко говорить! Где я цветы возьму?!

— Какие цветы?

— Любые!

— Зачем?

— Принято на свидании цветы дарить!

— А может в этом мире другие традиции?

— Какие?

— Я откуда знаю? У меня в мире цветов не дарят.

— Чего мне, в этом случае, с собой на свидание тащить?

— Мясо.

— Чего? — опешил я от неожиданности. Удивился настолько, что застыл на месте.

— Мясо, — терпеливо повторил Алан. Видя, что я его не понимаю, он пояснил, — у них мясо страшный дефицит. Представляешь, как она рада будет, если ты ей его принесешь? Добытчик! Герой!!

— Хорош же, я буду, если притащусь на свидание с тушкой мяса! — до меня не сразу дошло, что Алан так надо мной пошутил.

— Девушек нужно удивлять, — он наставительно поднял палец. — Даже, если она в тебя уже влюблена.

— С чего ты взял?

От неожиданности я присел на кровать рядом с другом. Вся переполнявшая меня энергия разом улетучилась, будто воздух из дырявого шарика.

— Так видно же. И ты в нее влюбился. Причем сразу, как увидел.

— Хватит выдумывать, — покраснел я.

— Я тебе и утром на это намекал, только ты проигнорировал.

— Утром ты надо мной хотел поиздеваться из-за похмелья, а сейчас от скуки.

— Не притворяйся, будто я ошибся, и ты к ней ничего не испытываешь.

— С чего тебе вообще пришел в голову весь этот бред про наши чувства?

— Первый симптом любви у молодого человека — робость, а у девушки смелость! Очень уж напоминает вашу ситуацию, не находишь?

Я собирался ему высказать все, что о нем думаю, но Алан не дал мне этого сделать:

— Не о том ты сейчас думаешь. Беги, лучше, зубы чисть!

— Зачем это? — удивился я.

— Хочешь, чтобы, когда вы начали целоваться, у тебя изо рта пахло?

— Нет.

— Значит, беги и чисти зубы, — прикрикнул он на меня.

Я начал подниматься с кровати, но не довел движение до конца и плюхнулся обратно.

— Что еще стряслось?

— Все же жаль, что у нас с ней такая существенная разница в возрасте.

— Не такая уж она и большая, как тебе кажется. Девчонки они, знаешь, всегда старше своих лет выглядят.

— С тем же успехом она может казаться моложе! Ничего путного в любом случае не получится. Боже, как же я хочу, чтобы она была моей ровесницей! Это все бы сразу изменило.

— Ты эти свои рассуждения оставь на потом, — поморщился Алан. — Не о том мы с тобой речь вели.

— А о чем? — не понял я, полностью погрузившись в свои отнюдь не веселые думы.

— О поцелуях!

— Ты думаешь, они будут?

— Вполне вероятно. Впрочем, только от тебя зависит.

Я пристально посмотрел на своего спутника. Нет, он сейчас не шутил надо мной и не издевался — он и вправду был уверен, что мы сегодня с Даной будем целоваться.

— Черт, а вдруг ей не понравится?

— Главное, чтобы тебе самому понравилось!

Какая эгоистичная, и, в то же время, гениальная мысль. Как только она мне самому в голову не пришла?

В следующие пять минут я успел привести себя в порядок — умыться, побриться, причесаться — и переодеться. Конечно же, надел обновки — тот самый костюм, который я про себя назвал официальным. В нем я выглядел строже и чуть старше, пускай, с непривычки, он и показался мне совсем неудобным. Как завершающий штрих, Алан позволил мне воспользоваться своим парфюмом.

Собрался, несмотря на всю нервозность и то обстоятельство, что вещи буквально валились из рук, я как раз к назначенному сроку.

Я стоял возле двери, изучая на ней малейшие трещинки. Кровь бурлила, и со световой скоростью носилась по венам. Я ни как не мог себя заставить выйти наружу — страшно.

Алан сидел на кровати и с улыбкой наблюдал за моими душевными терзаниями.

— Слушай, а может не ходить? — обратился я к нему.

— Почему?

— Ты же сам понимаешь. Я еще молодой, не опытный… — я засмущался, и так и не смог объяснить ход своих мыслей.

— Не ходи, конечно, зачем? Пускай девушка тебя на улице стоит и ждет, — ехидно сказал Алан. — Да не бойся ты, все будет нормально. Главное постоянно ей что-то говори и делай как можно больше комплиментов — девушки они ушами любят!

Смотри-ка, удивился я. Парень из другого мира, а пословицы у них те же самые. Значит, в этих словах действительно есть смысл, раз совет актуален не только на Земле.

— Я не знаю как себя вести с ней!

— Просто оставайся собой! Сам подумай, ты общался с ней весь день, после чего, она пригласила тебя на свидание. Это что-то да значит!

— Что?

— Как минимум то, что тебе удалось произвести на нее впечатление. Остается лишь закрепить успех! Давай иди, все будет в порядке.

Нельзя сказать, что его слова меня убедили, хотя видел в них логику, но в одном я с ним был полностью согласен — нельзя заставлять девушку ждать!

— Так я пошел?

— Иди-иди. Удачи. Завтра не забудь рассказать, — он приобнял меня за плечи и начал подталкивать к выходу.

— О чем?

— О том, как все прошло.

— Хорошо, но…

Договорить Алан мне не дал. Он вытолкнул меня из номера и захлопнул за моей спиной дверь. Наверняка еще и с той стороны придерживает, чтобы я обратно не прорвался, если все же передумаю идти.

Полостью, отдавшись под власть страхам и сомнениям, я даже не заметил, что прошел коридор, как спустился по лестнице. Обеденный зал прошел, словно во сне, не оглядываясь по сторонам. Такого ощущения нереальности, я не испытывал еще никогда в жизни — будто все происходит не со мной, а мне отведена роль стороннего зрителя.

От навалившихся мыслей и чувств меня пробил жар. Поэтому и без того желанный, после дневной жары, ветерок на улице, показался мне вдвойне приятней.

Стало легче, мне даже показалось, что я несколько успокоился. Однако в следующий момент понял, что, самым противным образом, дрожу всем телом. Зубы начали приглушенно постукивать друг о друга. Я еще никогда так не волновался. Даже перед годовыми экзаменами. И перед визитом к стоматологу было страшно, но не настолько!

— Эй, привет. Я здесь! — раздался голос справа от крыльца.

Дана, стояла чуть в стороне, под кроной дерева, так что я ее не сразу заметил.

Началось.

Кое-как взяв себя в руки, вцепившись в перила, спустился по лестнице. Старался придать своим движениям уверенности, но ноги предательски подгибались. Создавалось впечатление, что стою на маленькой дощечке в море, посреди надвигающегося урагана. Чем ближе подходил к Дане, тем хуже начинал себя чувствовать. Панические мысли разбежались в стороны, оставив вместо себя звенящую пустоту. Ноги стали ватными, и норовили вот-вот подломиться. Сердце с такой силой колотилось о грудную клетку, что стук его был наверняка слышно на другом конце города. Желание повернуться и малодушно сбежать становилось все сильней.

Освещенная светом полной луны, Дана, выглядела фантастически красивой. Мягкие тени очерчивали ее фигуру. Облик стал загадочным, а в ее глазах я увидел отблеск далеких звезд. От нее приятно пахло духами, и этот аромат окончательно свел меня с ума. Я смотрел в ее глаза, такие красивые, такие теплые, такие загадочные, и чувствовал, как с головой проваливаюсь в них, как будто падаю в бездну. Сердце сменило темп, и билось теперь через раз, где-то в районе пяток. Она была настолько красива, что у меня просто не было слов!

— Привет, — поздоровалась она со мной еще раз, когда я застыл перед ней всего в паре шагов.

Я был бы и рад вымолвить что-нибудь в ответ, но мой язык совершенно забыл, как нужно произносить слова.

— С тобой все в порядке? — спросила она, видя мое замешательство. Я кое-как исхитрялся и утвердительно кивнул головой.

Все, хватит, нужно начинать что-то говорить. Все равно не получится промолчать весь вечер.

Собравшись с мыслями, и с силами я выдавил из себя:

— Привет. Ты выглядишь потрясающе!

Что ты несешь?! — заплакал мой внутренний голос.

Однако ей, похоже, мой неказистый комплимент пришелся по вкусу. Дана тихо произнесла:

— Спасибо.

Одно короткое слово окрылило меня. Если бы подпрыгнул, то наверняка смог бы взлететь и долго еще нарезал круги над гостиницей. Во мне появилась уверенность, которую тщетно пытался вдохнуть в меня Алан.

— Ну что, пойдем? — спросила она. Поток красноречия во мне иссяк, поэтому я вновь просто кивнул головой.

Мы вышли со двора, и пошли вверх по улице. Шли молча. Негромкий стук ее каблучков по каменной мостовой эхом отражался от стен и летел впереди нас.

На мир опустилась ночь, окончательно вступив в свои права.

Благодаря включившимся уличным фонарям на улицах было светло. Изредка навстречу нам попадались столь же неспешно, как и мы, прогуливающиеся парочки. Только, в отличие от нас, они шли, взявшись за руки и тесно прижавшись, друг к другу. С одной стороны я им завидовал. Но с другой стороны, если бы сейчас Дана, взяла меня за руку, я бы точно лишился чувств.

— Артем?

— М-м-м?..

— Можно вопрос?

— Да, конечно, — ответил я и сам удивился тому, как спокойно прозвучал мой голос.

— Ты давно знаком с Аланом?

— Ну, как, — замялся я. Попытался посчитать точно, но понял, что даже один плюс один сложить без калькулятора не смогу. — Несколько дней. А что?

— Да так, просто интересно. Странный он какой-то. То вроде нормальный парень, веселый. А то вдруг резко меняется. Замыкается в себя и ощетинивается словно ёж. Становится жестоким и злым. Я уж молчу, в какого зверя он превращается, когда разговор заходит про его родителей.

Вот уж не ожидал, что в наше первое свидание, мы, с самой прекрасной девушкой в мире, станем говорить о моем новом друге! Может быть, потому-то и ляпнул очередную глупость:

— Ага, а потом идет к себе в комнату, и пока никто не видит, плохо обо всех думает!

— Что? — весело рассмеялась Дана. Я смотрел на нее и чувствовал, как сердце мое замирает. Мне удалось ее рассмешить!

А вообще-то — я молодец! Довольно корявая шутка, но прозвучала к месту, и, похоже, Дане понравилась. Можно было смело записывать очко себе на счет!

— Ты знаешь, мне он, нравится, — ответил я ей. — Хороший парень. С тараканами в голове — это ты, верно, заметила — но у кого их нет?

— Не знаю, — Дана, пожала плечами, — просто хочу сказать, чтобы ты был с ним настороже.

— Хорошо, — пообещал я, — постараюсь.

Дана, взяла меня под руку, и дальше мы шли как самая настоящая пара. Сомнения и страх отступили и напоминали о себе тихим писком, который я вполне мог игнорировать.

Притерпелся.

Мы вышли на небольшую полукруглую площадь, посреди которой была статуя с фонтаном. Что-то очень напоминающее дельфина будто выпрыгивало из бассейна и изо рта у него била струйка воды. Снизу воду подсвечивали огоньки, раскрашивая ее во всевозможные цвета. Блики играли, прыгали по стенам домов.

— Нравится?

— Еще бы, — искренне ответил я.

— Здесь помимо лампочек, еще особым образом установлены зеркала, так, что бы освещалась вся площадь не только днем, но и ночью. Здесь всегда красиво, но по ночам в особенности. Недаром улицу назвали «улицей вечных бликов», — пояснила Дана.

Мы постояли несколько минут любуясь. Легкий ветерок поднимал рябь на поверхности воды. От этого разноцветные блики приходили в движение, и начинали передвигаться по стенам и крышам домов, по мостовой, по человеческим лицам. Сама же вода переливалась всеми цветами радуги — как будто со дна ее освещала упавшая звезда.

Самая настоящая магия разливалась вокруг. Неведомый мне инженер вложил в этот проект часть своей души и сердца, наполнил это место светом и добротой.

Дана была здесь не в первые, но я видел, что она совершенно очарованна. Она чуть сжала мою руку, и я погладил ее пальчики в своей ладони. Она едва заметно улыбнулась моему касанию, моей неуверенной ласке.

Через некоторое время, вдоволь налюбовавшись, мы отправились дальше.

Фонари, на этой улице, стояли не так часто, поэтому она оказалась освещена значительно слабее. Зато создавалась ни на что не похожая романтическая обстановка. Только я, она, ночь, куча звезд и мягкий полумрак, который так и хотелось назвать интимным.

Казалось бы, я очутился в мире очень похожим на родной. Точно такие же люди вокруг — похожие внешне, похожие по поведению, даже по образу мыслей. Они так же живут, любят друг друга, временами спорят, веселятся. Все вокруг — дома, еда, одежда — вполне знакомы. Парусники, виденные мной в порту, совсем как те, земные, которые я видел на картинах и в кино. Что там говорить, у них даже фонарные столбы близнецы наших! Ближайший словно попал сюда из небольшого сквера, что находится возле моего дома! Но было одно, весьма существенное отличие, которое сразу же бросалось в глаза. На Земле невозможно пройти по плохо освещенной, пустой улице, в незнакомом районе города, и при этом не нажить себе неприятности. То есть можно конечно, если передвигаться короткими перебежками, прятаться в тени, и иметь на своей стороне добрую порцию везения. Здесь где угодно, можно гулять в любое время суток, не боясь, что с тобой случится нечто плохое. Что, какой ни будь пьяный урод, не захочет показать на тебе свою удаль, красуясь перед друзьями. Мне бы очень хотелось остаться здесь навсегда. Если бы у меня была такая возможность, я взял бы сюда своих родителей и ничуть не печалился о том, что осталось на Земле. Это место казалось мне раем. Лично я, всегда именно таким и представлял себе идеальный мир — без грязи, боли, преступлений и убийств, где все люди братья не просто на словах. Такой, наверное, могла бы стать и Земля, но не стала, да и вряд ли когда-либо такой будет…

— О чем задумался? — вторглась в мои мысли Дана.

— Да так ни о чем, — ответил я. Это ж надо, увлекся на столько, что даже забыл, про свое первое свидание!

— Давай, рассказывай. — Подбодрила меня Дана. — У тебя сейчас такое выражение лица было, будто ты о чем-то мечтаешь. Но при этом в глазах такая тоска, что мне даже стало немного не по себе.

Я пожал плечами. Не знаю, насколько это показалось уместным, но я выполнил ее просьбу. Я постарался максимально точно передать смысл переживаний, но получилось у меня это слабенько — ни как не мог подобрать подходящих слов. Это ведь были даже не мысли, а чувства. Да и ей, родившейся и выросшей в этом чудесном месте, не знавшей другой жизни, было сложно понять меня

— Неужели у тебя дома настолько плохо? — спросила, Дана выслушав мой сбивчивый рассказ.

— Знаешь, у меня двор возле дома немногим больше того, что возле гостиницы. У нас там есть пару фонарей, но они никогда не работают. Мы живем в том дворе всю жизнь, нас там все знают. Но, если мама где-то задержится, например, у подруги, то папа идет ее встречать на автобусную остановку. Потому что с ней всякое может случиться, если она пойдет одна. А я бывает, сижу, дома и боюсь за них обоих. Особенно когда на улице начинают пьяные крики раздаваться.

— Какой ужас! Неужели это правда? — спросила Дана.

— Все намного хуже! — горько ответил я.

— Расскажи мне о твоем мире, — попросила она меня.

— Что именно?

— Да все, что захочешь. Мне вправду интересно! Я никогда не была в других мирах и знаю о них только по чужим рассказам. У нас, решаются отправиться путешествовать, могут лишь единицы.

Раз девушка просит, значит нужно рассказывать. Только вопрос слишком глобальный — как в двух словах можно рассказать о своем мире? Да ни как. Но я постарался. Очень кратко, пересказал историю Земли, в том виде, в каком сам ее помнил. Про первобытный строй, бронзовый век, ну, и так далее. Ее, как ни странно, это очень заинтересовало. Я как мог, отвечал на ее вопросы, хотя, очень часто, откровенно говоря, плавал. Она не переставала удивляться, что вся история Земли это череда непрекращающихся войн. У нее просто в голове не укладывалось, как такое могло быть. После небольшого спора, по поводу ненормальности привычного мне облика человечества, я почувствовал себя не в своей тарелке. Сколько я не пытался ее убедить, что по всей вселенной люди, по слухам, ведут себя так же, и что это ее мир, без вражды и войн, странный, является исключением из правил — она не верила. В конце концов, я начал склоняться к тому, что она права, если и не во всем, то во многом.

Наконец мне удалось закруглить тему войн. Я начал рассказывать ей об архитектуре, о чудесах науки и техники. О последнем, я мог говорить долго, часами. Самые обыденные для меня вещи здесь были в диковинку и, по идее, должны были ее удивлять. И она кивала головой, что-то отвечала, давая понять, что внимательно слушает, однако я видел, что мыслями она в другом месте. Проболтав так, по инерции, еще пару минут я замолчал, понимая, что ей это совсем не интересно, и не перебивает она меня лишь из вежливости.

Нужно попробовать сменить тему.

— Дана, скажи, а зачем вам с эром Серхио срочно понадобилось в Аллэйн?

— Там меня выдадут замуж. — Обыденным тоном, словно говорила о покупке нового платья, ответила она, не поднимая глаз от мостовой. А в следующую секунду вскинула голову и посмотрела мне в глаза. — Мне показалось, что ты должен об этом знать.

Дана смотрела на меня и пыталась понять, как я отреагирую.

В целом, эту неприятную новость, я воспринял стойко. Земля не задрожала у меня под ногами, мир не разверзся… Чего-то подобного я и ожидал. Не могло мне повезти настолько. Где-то должно было притаиться отвратительное, беспощадное «но», которое поставит жирный крест на всех моих чаяниях.

Только все равно мне стало горько, но я постарался этого не продемонстрировать.

— Поздравляю, — сказал я, наконец. — Кто счастливчик?

— Очень достойный человек, — ответила она и отстранилась от меня. Теперь мы шли отдельно друг от друга, больше не держась за руки.

— Ты любишь его? — вырвалось у меня. Ну что это за вопрос? Она ведь сейчас пошлет меня. Скажет, чтобы я не лез в ее жизнь и уйдет.

Вместо этого она ответила совсем другое:

— Не знаю.

— Как это так? — удивился я. — Зачем же тогда замуж выходишь, если не уверена?

— У меня выбора нет. Мы были обручены, когда мне еще и пяти лет не исполнилось. Сейчас, когда мне исполнилось семнадцать, и я стала совершеннолетней — я обязана выйти за него замуж. Уже давно все было решено за нас.

— Ты его хотя бы видела? — спросил я, продолжая все так же глядеть себе под ноги. Вспомнились уроки истории и прочитанные книги — когда давно, такие вот браки по расчету, были нормой.

— Да, правда, давно уже. В детстве.

— А вдруг он стал страшным и противным?

— Нет, я видела его портреты и фотографии — он красив. Да и люди с ним знакомые, говорили, что он мил в общении, мужественен и умен.

То есть, в отличие от меня, настоящий мужик! Взрослый, к тому же.

— И что, этого достаточно для женитьбы?

— А ты что думаешь, мне самой очень хочется связывать свою жизнь с незнакомым человеком?! — разъярилась она. — Да ни капли не хочется!

— А у тебя, что выбора нет? — спросил я.

Она только пожала плечами.

— Не могу я против воли отца пойти, — сказала она уже спокойным тоном.

Было заметно, что эта перепалка ее расстроила.

Зачем я, спрашивается, в душу к ней полез? Какое мне, собственно говоря, дело до нее, вместе с ее личной жизнью?

Она мне никто!

Сейчас я всего лишь пытался обмануть сам себя, хоть как-то смягчить удар, нанесенный ее признанием. Было, мне дело до ее чувств, и еще какое. А уж как на душе потеплело, когда узнал, что выходит она замуж не по собственному желанию, а по принуждению…

Это дарило надежду. Давало мне пускай и маленький, но шанс.

Однажды папа, мне сказал, что возможностей кругом очень много, только кажутся они нам маленькими и блеклыми, а потому безынтересными. Главное же, определить для самого себя — что ты, на самом деле хочешь. И схватиться за возможность, какой бы ничтожной она тебе самому не казалась. Других шансов судьба не дает — поэтому нужно стараться воспользоваться, тем, что есть, не сдаваясь и не прося у судьбы большего. Главное — не опускать рук, не отступать и тогда можно будет добиться всего, чего захочется.

Тогда я его до конца не понял, зато сейчас вполне ощутил справедливость этой мысли.

Дана, выглядела расстроенной. Зря я стал у нее выпытывать подробности ее будущей свадьбы.

Я, желая приободрить, легонько, не навязчиво, чтобы в случае чего смог быстро отдернуть руку, обнял ее за плечи. Вопреки моим опасениям, она не отстранилась, а наоборот плотнее прижалась ко мне. Дана, положила мне голову на плечо, и ее волосы начали щекотать мне лицо. Тонкий аромат духов вскружил мне голову, доведя кровь до кипения.

Что же это такое? Я ведь ей сопереживать должен, а вместо этого стараюсь прижаться как можно теснее, а мой организм, переполненный гормонами, сейчас вообще о другом думает.

— Прости, я не хотел тебя обидеть.

— Тебе не за что извиняться, — тихо ответила она.

Минута слабости, с моей помощью, преодолена. Теперь она точно от меня отстранится. Ладно, хоть будет что, потом вспомнить об этом вечере. Но она не отстранилась, и дальше мы шли обнявшись.

Вот это да! Выходило, что Алан был прав! И без того возбужденно прыгающее сердце, начало колотиться еще сильнее.

— Со мной теперь все ясно, — горько усмехнулась Дана. — А что вам с другом понадобилось в Аллэйне?

— Не знаю, — признался я. — У Алана там какие-то таинственные дела, а я с ним просто за компанию.

— Понятно.

— Слушай, смотри какие звезды!

Мы даже не заметили, как вышли из города. Теперь дома не загораживали вида, и можно было насладиться звездным небом, казавшимся бесконечным, безо всяких преград. Звезд было еще больше, чем в первую ночь моего пребывания в этом мире. Картинка была просто феерической. Свет двух лун падал на траву, придавая ей оттенок чистейшего серебра. Мы стояли в ночи, а перед нами играло волнами серебряное море.

Дана, как и я сейчас смотрела на небо, и лицо у нее было восхищенно-мечтательное. Звезды осветили ее лицо, наполнив его чистым серебристым сиянием. Она стала похожа толи на прекрасную эльфийку, толи на ангела, по недосмотру спустившегося с небес.

По небосводу пролетела яркая звезда, оставляя за собой серебристый хвост.

— Звезда упала, — тихо сказал я. Говорить нормальным тоном не хотелось — боялся нарушить сложившуюся романтическую обстановку. — В моем мире, в таком случае, загадывают желание и, считается, что оно должно непременно исполниться.

— Хорошо, я загадаю, — сказала, Дана и прикрыла глаза. На губах у нее играла загадочная полуулыбка. Она стояла, подставив лицо лунному свету, а я любовался этой необыкновенной девушкой.

Вдруг она сейчас не просто так стоит, закрыв глаза? — осенила меня догадка. Вдруг, ожидает от меня первого шага! Может набраться смелости и наглости и поцеловать ее? Независимо от ее реакции, мое загаданное желание будет исполнено!

— Все, я загадала, — сказала, Дана, глядя мне в глаза. — Ты прав вечер просто чудесный!

Да уж романтика буквально везде. Love is all around us — как поется в одной старой песенке.

Для полноты картины, не хватало только музыки. Тихой такой, печальной.

Как раз такой, какая сейчас и звучала!

У меня что, из-за длительного перевозбуждения начался бред? Только подумал о музыке, и вот она. А может мне все просто, кажется? А на самом деле нет, ни Даны, ни музыки, ни вечера, нет ложки, есть только я сидящий в комнате с мягкими стенами?

— Ты слышишь музыку? — спросил я у Даны.

— Да, конечно, — она вдруг счастливо заулыбалась. — Ты себе представить не можешь, как нам невероятно повезло!

— Почему? — удивился я.

— Не каждому позволено услышать их музыку! А нам разрешили!

У меня начали закрадываться подозрения, что брежу ни я один. Дана начала говорить какие-то уж совсем странные вещи.

— Пойдем. Мы должны это увидеть! — она схватила меня за руку. — Я сама о подобном только в сказках читала. Вот уж и не думала даже, что когда-нибудь смогу все увидеть собственными глазами! Только иди потише, а то они могут испугаться.

— Да кто может испугаться?! — я абсолютно ничего не понимал.

— Тише ты, — Дана, прижала пальчик к губам, призывая меня к молчанию. — Потерпи, скоро сам все увидишь.

Мы тихонько пробирались сквозь море травы. С каждым новым шагом музыка звучала все громче и отчетливее. Она была сплетена из звуков арф и скрипок. Она затрагивала в моей трепещущей, смятенной душе новые, еще невиданные струны, заставляя сердце замирать в предвкушении чего-то большого, чего-то невероятно приятного, что должно было вот-вот произойти. Это была музыка странствий, музыка надежд и мук любви. Она была написана будто специально для этого вечера.

Наконец мы выбрались из травы. Возле дерева обнаружилась небольшая полянка примерно десяти метров шириной. С этой поляны и доносились те чудесные звуки. Извлекали их из маленьких скрипок, арф и, что удивительно, гитар крохотные эльфы, летавшие над поляной. Они напоминали собой светлячков, по крайней мере, свет от них тоже исходил, и довольно яркий, только были куда больше по размеру — где-то с ладонь взрослого мужчины. Это были маленькие человечки, не чем не отличимые от обычных людей, только со стрекозиными крыльями за спиной. Они кружили над поляной, в метре над землей, наполняя ее светом, исходившим от их маленьких тел.

— Это феи, — тихо сказала Дана. — На свете мало людей, которые могли бы похвастаться тем, что слушали их музыку. Еще меньше тех, которые видели их воочию.

— Получается, что нам повезло вдвойне?

— Да.

И в этот момент феи, а не эльфы, как думал я, начали петь. Не стоит и говорить, что голоса у них были стол же чудесными, как и музыка — напоминали журчанье звонкого ручья. Пели они на своем языке, который не смог перевести даже переводчик. Я не понимал, о чем они поют, да это и не требовалось. Баллада не нуждалась в переводе. Она звучала больше для души, чем для слуха, и сердце служило мне переводчиком.

— Пойдем танцевать? — предложила Дана.

— А они не улетят? — испугался я.

— Нет, они нас уже давно заметили, и если бы посчитали нужным, то скрылись. Они позволяют нам остаться и присоединиться к их празднику. Пойдем?

Как будто у меня был выбор! Конечно, я пошел. Танцор из меня был посредственный, а если уж совсем честно, вообще ни какой. Но не говорить, же об этом Дане! Романтический вечер просто обязан был закончиться танцем, и я не мог отказать ей в этом простом желании.

Мы вышли в центр поляны, и я положил ей руки на талию, она обняла меня за шею. Наши взгляды встретились, и уже не разошлись. Она танцевала легко и непринужденно, видимо давно этому училась. Да почти наверняка училась! Мне же приходилось гораздо сложнее. Мало того, что надо было попадать в такт, так еще и внимательно следить, чтобы не наступить ей на ногу.

Ее глаза сводили меня с ума.

Мы танцевали, а феи образовали вокруг нас светящийся круг. Они кружили вокруг, и продолжали играть на инструментах, и петь свою дивную песню. А Дана, не отводила от меня глаз. И в них я видел все, видел даже больше, на что рассчитывал, в своих наивных мечтах.

Неужели она хочет, чтобы я поцеловал ее? Как же невыносимо сложно на это решиться!

Что вот просто так взять и поцеловать? Или нужно перед этим что-то сказать? Что-нибудь глупое и возвышенное. Не хотелось мне впадать в такую пошлость. Сказать, как ты красива, и тут же кидаться с поцелуями.

Так как же поступить? С мамой за компанию, я иногда смотрел всякие романтические комедии, только что-то сейчас ничего подходящего из них в голову не шло. В них, у героев, все получалось как-то просто и очень естественно.

Или она не хочет, чтобы я ее поцеловал? В конце концов, это всего лишь мои догадки! В их истинности я совсем не мог быть уверен.

Вдруг я ей уже до смерти надоел, и она мечтает лишь об одном — скорее избавиться от моей компании!

Как же быть?

— Помнишь, ты говорил, что у тебя есть обычай загадывать желание на падающую звезду? — тихо спросила она, склонившись почти к самому моему уху. Ее дыхание просто обжигало меня.

— Конечно, помню.

— У нас тоже есть один обычай.

— Какой же?

— Ты должен поцеловать человека, с которым тебе посчастливилось побывать на этом празднике. — Просто сказала она. — Феи поэтому разрешают присоединиться к танцу, позволяют людям услышать свою музыку — чтобы те поняли, что небезразличны друг другу. Только для этого и пускают к себе на поляну, чтобы помочь, чтобы заставить позабыть о любых сомнениях. Это, своего рода, благословение. Говорят что те, кто поцелуются на празднике фей, будут счастливы всю оставшуюся жизнь.

— Хороший обычай, — одобрил я.

К концу речи наши лица с ней были уже настолько близки, что я чувствовал ее дыхание на своей коже. Для того чтобы поцеловать ее, мне пришлось лишь совсем чуть-чуть подвинуться поближе. И она ответила мне.

Я!

Целовался!

В губы!!

С девчонкой!!!

Сказать, что я был счастлив, значит, ничего не сказать. И чего я, спрашивается, так боялся? Совсем, оказывается, целоваться не сложно, и у меня получалось все лучше.

Мы танцевали, эльфы пели, а наши губы все чаще и чаще соприкасались. Мне было сложно оторваться от нее, как и ей от меня. Будто два умирающих от жары в пустыне человека, которым наконец-то повезло найти источник с водой. Да мы и не стремились скорее разорвать объятия. Сейчас мы были самыми счастливы людьми во всей вселенной, и ни что не могло испортить нам этого ощущения. Никто не смог бы заставить оторваться друг от друга. А то, что будет завтра — все эти проблемы и трудности — казались таким далеким и абсолютно не важным.

Так исполнилось мое желание, загаданное на падающую звезду.

Глава 11. Хищник

В гостиницу мы, уже с моей Даной, вернулись глубоко за полночь.

Тихонько, стараясь не поднимать шума, поднялись наверх.

Я, как всякий уважающий себя джентльмен, проводил ее до самых дверей, оставаясь при этом настороже. Не знаю, что сказала, Дана эру Серхио — куда и с кем якобы собралась идти гулять — так что, при его виде, я готов был задать стрекоча. Во избежание, так сказать, любых недоразумений, которые могли бы возникнуть, увидь он меня со своей дочерью. К счастью, проделывать подобные фокусы не пришлось — он, по-видимому, уже спал, поэтому на шаги в коридоре не последовало никакой реакции. Меня несколько покоробило его наплевательское отношение к судьбе своей дочери, как ни как время позднее. Только вот, на миг, задумавшись, понял причины его беспечности. Я ведь совсем забыл, в каком мире нахожусь. Здесь нет маньяков, нет бандитов и простого уличного хулиганья — здесь незачем и нечего бояться. Разве что дочь заблудится, так любой прохожий укажет верный путь, а то еще и до места проводит.

Мы остановились возле двери в их номер. Дана, прижалась спиной к стене, я же встал напротив нее и положил руки ей на талию. Мы стояли так близко друг к другу, что я чувствовал ее дыхание на своей щеке. Легкий аромат духов. Я немного пододвинулся вперед, и получилось так, что мы уже тесно прижимаемся друг к другу. В темноте я не мог видеть ее лица, только неясные очертания. Однако это не помешало мне ее поцеловать, и что самое поразительное, я не промахнулся! Хотя как можно промахнуться мимо губ, которые хочется целовать снова и снова?

Наконец Дана, к моему искреннему сожалению, отстранилась от меня.

— Все, мне пора! — прошептала она.

— Подожди, останься еще хоть на минуточку! — взмолился я. По рассказам старших товарищей знал, где минуточка там и две, а потом не заметишь, и получаса как не бывало!

— Нет, мне пора идти. Завтра утром нужно будет очень рано просыпаться. И тебе, кстати, тоже. Да и папенька нас может услышать…

Последнее было бы крайне не желательно.

Я тяжело вздохнул и насупился, состроив обиженную гримасу. Тут же опомнился — ни к чему были все эти спектакли, все равно она ничего в темноте не увидит.

— Спасибо большое за вечер. Мне очень понравилось! — пробубнил я, чтобы просто не молчать. Она тихонько засмеялась:

— Еще бы тебе не понравилось! — я почувствовал, что краснею. Хорошо, что она не могла этого увидеть.

Я набрался смелости и выпалил:

— Как-нибудь, повторим?

— Непременно, — ответила, Дана, и мне показалось, что при этих словах она немного улыбнулась. — Все, давай к себе иди.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — откликнулась, Дана и скрылась за дверью.

Я прислонился к стене спиной и откинул голову назад. Затылок ощутимо стукнулся о деревянную панель. Блаженная улыбка блуждала по моему лицу, хотя мне, хотелось от радости хохотать в голос. Пускай все знают, как мне сейчас хорошо! Знают и завидуют. Сейчас все было настолько здорово, что я любил всех, даже проклятых комаров.

Я побрел к себе в номер.

Если бы мне к спине сейчас присобачить пропеллер, то, от переполнявшей меня энергии он бы непременно заработал, не хуже, чем у Карлсона!

Возле номера Алана я замедлил шаг и тихонько прокрался мимо его комнаты. Спал он очень чутко, и наверняка, если услышит меня, захочет услышать о подробностях моего свидания. Я не то, чтобы собирался от него что-то скрывать — мне действительно нужно было с кем-то поделиться своей нечаянной радостью — только предпочел бы отложить разговор до завтра. Сейчас же

Мой маневр удался — прокрался к своему номеру без лишнего шума, не разбудив Алана.

Открыв дверь, я, так же тихо ступая, вошел внутрь.

Свет от фонаря лился из приоткрытого окна, освещая добрую часть комнаты. Можно было не опасаться споткнуться и чего-нибудь себе сломать. Разбежавшись от самого порога, я со всего размаха прыгнул на кровать, обиженно заскрипевшую под тяжестью моего тела. Перекатился на спину и с удовольствием вытянулся во всю длину кровати.

Я скрестил пальцы рук и положил их под затылок — в таком положении, мне лучше всего думалось и мечталось.

Я лежал, счастливо улыбался и едва не мурлыкал от удовольствия, как объевшийся «вискаса» кот. Все же не зря меня так переклинило на поиске странной женщины и двери в стене метро. Если бы не эта одержимость, я бы никогда не встретил Дану, не побывал в этом чудесном мире. Видимо правильно говорят, что ничто в жизни не происходит просто так. Есть определенные моменты, которые предопределены самой судьбой.

И все же, как там, дома, родители поживают? Сейчас, когда я вспомнил о маме и папе, мне уже не было так больно. Мне их было искренне жаль, я понимал, что они дома без меня сходят с ума, и все равно хотел только одного — как можно дольше оставаться здесь!

Плавный ход моих мыслей был бесцеремонно перебит собственным организмом. Я почувствовал, что на радостях, забыл сделать очень важную вещь — сходить в туалет. Как-то неудобно было при Дане отпрашиваться, и бежать в кустики. А потом стало не до того. Чертыхнувшись в полголоса, я поднялся с кровати и, вышел из номера.

В гостинице было темно и тихо. Все уже давным-давно спали.

Я крался по коридору, стараясь не поднимать шума, чтобы никого не побеспокоить. Где можно получить фонарь я не знал, поэтому вперед продвигался в темноте, ведя рукой по стене.

Из-за двери вдруг раздался резкий, и громкий, как вой паровоза храп. Этот звук заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Неведомый постоялец закладывал такие рулады, что мне стало жаль его соседей за стеной.

В туалет я решил сходить на улицу, к ближайшему дереву. В гостинице, на каждом этаже, было по два санузла, только отчего-то мне захотелось еще пару минут побыть на улице.

Сделав все свои дела, я пару раз глубоко вздохнул чистого прохладного воздуха, я, зябко поежившись, побрел обратно.

По обеденному залу я шел как по минному полю — маленькие, тщательно выверенные шажочки. Как ни странно мне удалось добраться до лестницы без происшествий. По пути я ничего не уронил, и даже сам ни разу не спотыкнулся.

Стоило только об этом подумать, как доска под ногой противно скрипнула. Я замер на месте зажмурившись. Ожидал, что сейчас начнутся раздаваться крики, о том, что я спать мешаю, прибегут заспанные слуги, желающие выяснить, кто это тут ночью бродит.

Но тишину вокруг, так ничего, кроме моего дыхания и не нарушило.

Я собрался, было, двинуться дальше, но замер на месте. Моя правая нога осталась занесенной над последней ступенью, ведущей на второй этаж. Что-то заставило меня насторожиться. Какое-то напряжение чувствовалось в воздухе, будто приближалась гроза…

Глубоко вздохнув, я постарался загнать под замок разгулявшееся воображение. Действительно, ночь, тишина, вот и начинает всякое мерещиться. Детские страхи, спрятанные глубоко в подсознании, просачиваются наружу, и от этого, придумываются предчувствия, которых, на самом деле, нет и в помине.

Все бы это было очень здорово, и, наверняка бы помогло, если бы не одно «но». При вдохе, я ощутил, как изменился воздух: он стал затхлым, с гнилостным запахом разложения.

Ощущение приближающейся опасности становилось все сильнее и сильней. Я начал крутить головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть источник угрозы, но ничего, кроме зыбких очертаний мебели, не видел в окружавшей меня тьме.

Ну что, что мне может сделать угрожать? Мир Света. Здесь нет хищников, а все люди настолько миролюбивы, будто попали сюда из какого-то ситкома, в котором по определению не могло случиться ничего дурного.

Все внутри меня кричало об угрозе, и заставляло, бежать без оглядки. Как можно дальше от этого милого заведения, враз ставшего смертельно опасным.

Подняв голову вверх, я увидел, два маленьких алых кружочка, горевших в темноте, в десятке метров впереди. Спустя буквально секунду, я понял, что это вовсе не два уголечка, как мне подумалось сначала, и не светлячки, замершие в воздухе — это два глаза.

До рези напряг глаза, и разглядел очертания фигуры. Чувство опасности не просто напоминало о себе, оно орало во мне как милицейская сирена — громко и противно. Существо изучало меня, и, как мне казалось, начало улыбаться. Это было именно «существо», а никакой не человек — это я определил сразу же. Прекрасно понимая, что от существа с красными глазами, от которого, к тому же исходит запах гнили, ничего хорошего ждать не стоит, я, тем не менее, не мог заставить сдвинуться себя с места. Будто в ступор впал. Существо же времени даром не теряло. Оно резко встряхнулось и красные, до дрожи в коленках пугающие глаза, стали неотвратимо приближаться ко мне…

Кое-как совладав с собственным телом, я сделал шаг назад. Совсем ведь забыл, что стою на лестнице! Тело тут же потеряло опору, и я покатился вниз по ступенькам. Это только в кино такие падения обходятся для героев без последствий. На самом деле можно было сломать себе все что угодно, вплоть до шеи. Однако мне повезло, я ничего не сломал, только очень больно приложился ребрами о лестницу, что на миг выбило из меня дыхание.

Лестница зигзагом соединяла два этажа. Сейчас я докатился до небольшой площадки, соединявшей два лестничных пролета. Можно было крутануться вправо и тем же болезненным, но очень быстрым способом, скатится на первый этаж. Однако, поразмышляв пол секунды, я решил не искушать судьбу, и не полагаться на удачу — вдруг ее лимит на сегодня уже исчерпан?!

Вскочив на ноги, я оглянулся назад. Красные глаза неотрывно смотрели на меня. В полной тишине прокатился угрожающей рык. Никаких сомнений, относительно мотивов существа у меня не осталось.

И кто-то еще смеет утверждать, будто в этом мире нет хищников! Это тогда что?!

Я не стал дожидаться, когда же существо бросится на меня в атаку. Перепрыгнул через перила, и оставшийся лестничный пролет миновал в свободном полете. Вроде внизу виднелись очертания стола…

На тот краткий миг, что мое тело летело вниз, я успел изрядно струхнуть. Что если стола внизу нет? Или приземлюсь неправильно? А если ногу сломаю? Что тогда?

Противный голосок внутри меня, как всегда бесстрастно ответил: «Тогда ты умрешь!»

Приземлился я удачно, точно на столешницу. Больно ударился правым плечом, но это мелочь, это можно и перетерпеть. Зато жив и, относительно, цел.

Стол оказался прочным не только на вид — по крайней мере, тяжесть моего тела он выдержал. Я перекатился в сторону и заорал во всю мощь легких:

— Помогите! Спасите! Убивают! — потом, вспомнил, как где-то слышал, что в случае опасности нужно кричать вовсе не это: — Пожар!!! — завопил я, и голос мой сорвался на визг.

Перед моим лицом вдруг появились две ноги, как я смог разглядеть, в сапогах. Преследователь не отставал. Он ничуть не испугался, что на мои крики сбегутся постояльцы.

Хотя, чего ему опасаться? Кто здесь может за меня вступиться? Он может делать все, что ему заблагорассудится, не боясь отпора. Местные жители никогда не вмешаются, никогда его не остановят, даже если он начнет меня есть, у них на глазах. Они отвернутся в сторону, лишь бы не видеть столь отвратительного зрелища, грубо нарушавшего их привычный быт. Единственный, о ком существо не знало, и кто действительно мог мне сейчас помочь — Алан. Только бы он не напился как вчера, и не спал мертвым сном, вовсе не реагируя ни на какие крики.

Коротко, без замаха, существо ударило меня ногой под ребра. Я не ожидал, что удар окажется таким сильным — существо вовсе не выглядело большим. Однако удара вполне хватило для того, чтобы меня сбросить со стола. Пару метров я пролетел в сторону, пока не врезался в стул. Тот, в отличие от крепкого стола, такого издевательского отношения не выдержал, и под моим весом, разлетелся на части.

Я лежал на полу, и не мог себя заставить подняться на ноги. Даже вздохнуть толком и то не мог — это отражалось острой болью в ребрах. Как бы он мне их вовсе не переломал, таким-то ударом. Слезы от боли и бессилия покатились по щекам.

Нельзя сдаваться, никогда нельзя сдаваться! Если сдался, уже, считай, проиграл.

Тут моя рука, что-то нащупала на полу. Ножка от стула. Я тут же сжал ее в руке — какое ни какое, а оружие.

Обладатель красных глаз спрыгнул со стола и пошел ко мне.

Запах гнили усилился.

Я начал отползать назад. Я старался выдерживать между нами безопасное расстояние, пока не подоспеет помощь. Руку, с зажатой в ней ножкой, я спрятал за спину, чтобы существо не заметило ее раньше времени. Она должна стать для него неприятным сюрпризом.

Оно не спеша, шло за мной, и до меня доносился звук его ехидного смеха. Существо видело, что мне некуда спрятаться и теперь забавлялось, играло со мной.

На миг свет из окна осветил его лицо — бледное, худое, с заострившимися скулами и выглядывающими из-под верхней губы острыми клыками. Кожа на лице слазила лоскутами — вот откуда взялся запах гниения.

Существо перестало смеяться. Из его горла донеслось отвратительное, торжествующее клокотание.

Откуда здесь взялось это чудовище?!

Если я прав, и это действительно вампир, то сейчас он меня убьет и начнет пить мою кровь! Либо станет действовать в обратной последовательности, что для меня особого значения не имело. И пускай сверху раздавались хлопки открывающихся дверей — все равно, им уже не успеть прийти ко мне на помощь. К тому времени как люди спустятся вниз, станет уже слишком поздно — для меня все будет кончено!

Оно начало склоняться надо мной, открыв пасть. Челюсти удлинились, и теперь его оскал напоминал змеиный.

Слезы обильно катились по моему лицу. Зато и вампир теперь не ждал от меня никакого сопротивления. Перед ним сейчас сидела дичь — слабая, загнанная в угол, сломленная.

Собравшись с силами, я резко выкинул руку вперед.

Вампир не успел среагировать, и обломок стула вонзился ему в левую часть груди, как раз туда, где обычно располагается сердце. Дерево смогло преодолеть сопротивление плоти — с первого раза я смог пробить грудину. Организм мобилизовал остатки всех сил. Я резко, одним рывком, вскочил на ноги и навалился всем телом, стараясь загнать свое неказистое оружие как можно глубже, в тело вампира. Ударил всем телом в склонившееся надо мной существо и повалил его на пол. Ножка стула почти полностью вошла в мертвую плоть. Я почувствовал, что ладони стали липкими, и деревяшка едва из них не ускользнула. Перехватив ее и левой рукой, я начал проворачивать черенок в ране. Вампир визжал, но никак не мог мне помешать. Его руки лишь впустую били по воздуху, но до меня не дотягивались — в его действиях, затуманенных болью, отсутствовала направляющая сила мысли.

Я вытащил импровизированный кол из раны и принялся наносить удары, будто ножом. Страх и ярость придали мне дополнительные силы. Обычное дерево разило, не хуже стали, без труда вскрывая плоть. Следующим ударом я пробил ему горло, потом угодил в глаз, перебил переносицу — тварь больше не двигалась. А я все бил и бил, и бил, и ни как не мог остановиться. Наносил удары и в голос ревел.

Кто-то перехватил мою руку и выбил из нее ножку. Меня под руки оттащили от тела и прислонили к стене, по которой я тут же сполз вниз.

Эр Серхио обнял меня за плечи и начал шептать, что-то успокаивающее. Я уткнулся носом в его рубашку и теперь ревел совершенно беззвучно. А он гладил меня по голове, как маленького ребенка, стараясь успокоить.

Не знаю, сколько я так просидел, всхлипывая и стараясь прийти в себя.

Отстранившись от эра Серхио, я вытер слезы и сопли рукавом и осмотрелся по сторонам. В обеденном зале было многолюдно. На мои крики сбежались все постояльцы — заспанные, одетые, преимущественно, в ночные рубашки. Скука с их лиц исчезала, стоило им только взглянуть на тело, убитой мной твари. Кто-то просто отворачивался, с гримасой отвращения на лице, другие, зажав рот ладонями, выбегали на улицу. Всхлипнула и заплакала женщина, нарушив, стоявшую в зале громовую тишину.

Я кинул взгляд на убитого вампира, и меня тут же вывернуло наизнанку. Да, я защищал свою жизнь, но результат моих действий оказался до отвращения неприятный.

Трое мужчин, из работников гостиницы, укрыли тело рваной дерюгой. На грубой ткани, сразу же проступили пятна крови. Крякнув, они подхватили тело, и вынесли его из зала, на улицу.

— Они положат его за амбаром, чтобы не пугать людей, — ответил эр Серхио, на вопрос, который я не успел задать. — Утром, на рассвете, с первыми лучами солнца, его тело развеется в прах.

Я только кивнул головой в ответ.

Молодая официантка, моя ровесница, принялась тереть пол тряпкой, стараясь счистить с него кровь.

Алан подставил мне плечо, но я отмахнулся — не ранен же, в конце концов, и не инвалид — сам прекрасно могу идти.

Люди, пряча глаза, расступались передо мной, давая возможность пройти.

Я подошел к лестнице и начал подниматься наверх. Алан, хоть больше и не предлагал свою помощь, однако шел рядом со мной, плечом к плечу, чтобы, если мне станет дурно, успеть подхватить. Я бы ни за что не признался в этом, но был жутко благодарен за его поддержку. Перед глазами все кружилось, и я действительно мог упасть.

Эр Серхио, нахмурившись, пошел следом за нами.

— Дана, не видела, что я сделал? И меня, когда я… э-э-э… ну, сорвался в общем? — тихо, едва слышно, спросил я у товарища.

— Не беспокойся, не видела, — так же шепотом ответил Алан. — Ей папа строго настрого запретил из комнаты выходить. Посчитал, что это может оказаться небезопасным для нее.

— Это хорошо.

В комнате я сразу же, не раздеваясь и даже не скинув ботинки, бросился на кровать. Закутался в одеяло, и обхватил плечи руками. Меня знобило. Причиной этому служила чудовищная порция адреналина, выплеснувшаяся в кровь. Я читал, что так очень часто бывает после сильного нервного напряжения. Поэтому согреться мне бы все равно не удалось, но под одеялом, в тепле, я чувствовал себя в полной безопасности, а это было именно то ощущение, которого мне так не хватало.

Следом за мной зашли Эр Серхио и Алан, который плотно прикрыл за собой дверь. Будь в ней предусмотрен замок, он бы его наверняка закрыл, чтобы сохранить приватность. Эр Серхио где-то разжился фонарем — острый язычок пламени плясал внутри стеклянной, чуть закопченной сверху, сферы. Фонарь он водрузил на стол, заставив тени разбежаться по углам. Свет был не очень яркий, но его было вполне достаточно для беседы.

Они пододвинули стулья к кровати и сели напротив меня. Сидели вплотную, видимо для того, чтобы можно было говорить полушепотом, чтобы, если у кого-то возникнет желание подслушать из-за двери, то ничего у него из этого не вышло.

Эр Серхио, поставил небольшой кожаный саквояж, которого я раньше у него не видел, на колени.

— Хозяин этого постоялого двора тот еще ретроград. Электричества проводить не хочет, считая, что и обычных фонарей достаточно. Еле-еле уговорили его водопровод сделать. Не будь здесь такого вышколенного персонала, и замечательной кухни — уже давно бы разорился! А так, не испытывая недостатка в постояльцах, может себе позволить не идти в ногу с техническим прогрессом. Поэтому, нам придется общаться в такой обстановке, которая присуща скорее заговорщикам, а не приличным людям.

— Ничего страшного, — заверил его Алан. Мне же было вообще безразлично, чем и насколько хорошо, освещалась комната.

— Он тебя не укусил? — спросил эр Серхио, пристально глядя мне в глаза, будто пытался загипнотизировать.

Я только отрицательно покачал головой, и Алан облегченно выдохнул.

— Ты не ранен?

— Ребра болят, — признался я. — Но ничего страшного, не беспокойтесь.

— Раздевайся, и показывай мне свои ребра, — строго распорядился эр Серхио. Его тон не терпел возражений. Пришлось вылезать из-под одеяла и раздеваться.

— Кто. Это. Был? — четко разделяя слова, спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Вампир, — спокойно ответил эр Серхио. Он ощупывал мои ребра, и от каждого касания я морщился и шипел сквозь зубы.

Без рубашки и пиджака мне стало еще холодней. Я начал дрожать всем телом, что не могло укрыться от внимания доктора. Он полез в свой саквояж, и достал из него маленькую склянку с прозрачной жидкостью и серебряную ложечку. Открутил колпачок, и налил микстуру в ложку.

— Выпей.

— Что это такое? — я взял в руку ложку и подозрительно смотрел на жидкость.

— Специальный успокаивающий состав. Не волнуйся, он действует безотказно и без малейшего вреда для организма.

Советам врача нужно следовать. Жидкость оказалась горькой и противной. Я ее выпил и весь перекосился от омерзения.

— Теперь выпей это, — эр Серхио уже достал вторую бутылочку, и отмерил мне нужную дозу. — Ребра у тебя не сломаны, но ушиб очень сильный. Это обезболивающее, оно поможет тебе заснуть.

Выпил и его. Тоже противно, но уже не так.

— С лечением покончено?

— Нет, я еще хочу обработать тебе ребра специальной мазью, чтобы отечность быстрее спала. Но это никак не может помешать нашему разговору.

— Это здорово, потому что я ничего не понимаю! — взорвался я и набросился на Алана. — Это же мир Света и никаких опасностей тут быть не должно! Вампир — это, по-твоему, не хищник, не реальная опасность?

Алан потер переносицу и внимательно посмотрел на меня.

— Это мой промах, — признал он. — Я не думал, что вампиры уже успели добраться и сюда, поэтому не посчитал нужным тебе о них говорить. Думал, что на нашей дороге они точно не попадаются и, как видишь, просчитался. Реальность внесла свои коррективы.

— Очень интересно, — задумчиво произнес эр Серхио, не переставая втирать мазь мне в кожу.

— Что именно?

— Вы, юноша, оказывается, более осведомлены о положении дел на моей Родине, нежели я сам. До меня доходили слухи, что действительно появились некие создания, хищники по своей природе, которые нападают на людей и выпивают всю их кровь. Люди же, их жертвы, после укуса сами превращаются в вампиров, а солнечный свет рассеивает этих тварей в прах. Услышал и посмеялся, посчитав это за очередную страшную байку, которую рассказал один из иномирян. Не принял в серьез, а зря. Вы же, Алан, точно знали, не только, то, что эти твари у нас появились, но и где они примерно обитают, — эр Серхио задумчиво посмотрел на Алана. — Зачем, говорите, вы прибыли в наш мир?

Мой друг лишь плечами пожал, но взгляда не отвел.

— Мы прибыли сюда, исключительно в просветительских целях, как я вам и говорил при встрече. Что касается вампиров — о них я прочитал, в справочном файле, посвященном вашей планете. Там упоминалось, что несколько особей действительно были обнаружены, в вашем гостеприимном мире, только в нескольких сотнях километрах к северу отсюда. Вероятность столкнуться с ними лицом к лицу, сами понимаете, была крайне низка.

— Просветительская цель, говорите? Поэтому вы спешите, как можно скорее попасть в Аллейн?

— Совершенно верно, — улыбнулся Алан. — Я слышал, что он отличается исключительной архитектурой.

— Ах, вон оно что, — вернул ему улыбку эр Серхио, и я понял, что он совершенно не верит моему другу, относительно его намерений. Так же, впрочем, как и я.

— Алан, но откуда они взялись тут? — спросил я.

— Никто не знает, к сожалению. Родом они не отсюда — это абсолютно точно. Поэтому остается один вариант — они попали сюда из другого мира. Только вот как им это удалось — совершенно не ясно. Вампиры — темные твари, которым вход сюда закрыт. Даже человек, только лишь инфицированный, не смог бы попасть сюда через Станцию.

— Но как-то они сюда проникли!

— Загадка…

— Может быть, кого-то на Станции подкупили?

— Нет, этого быть не может! — усмехнулся Алан. — Этот вариант можно сразу же исключать.

— То, что этого не происходило раньше, еще не значит, что это вообще не возможно, — произнес эр Серхио.

Алан поморщился, но от ответной колкости удержался.

— Я себе вампиров другими представлял — сказал я, лишь бы нарушить тишину. Разговор действовал на меня успокаивающе, не хуже, чем средство эра Серхио.

— Это, какими же?

— Древними, бессмертными, мудрыми созданиями, которые пьют кровь лишь из необходимости поддерживать в себе жизнь, — поделился я своими знаниями, почерпнутыми из прочитанных книг.

Алан, услышав это, расхохотался.

— Не знаю, кто тебе сказал, но, поверь мне, большей глупости я не слышал уже очень давно! — Он утер рукавом выступившие слезы. — Из всего, что ты сказал, истинно лишь то, что они пьют кровь! Вампиры не бессмертны — они живут всего лишь несколько лет, прежде чем превращаются в прах. Они разумны примерно в той же, степени, что и собаки. Никакого интеллекта, никаких воспоминаний о прошлом, никаких планов. Все, что им требуется — кровь, и ради нее они пойдут на все, потому что лишены страха смерти и практически не чувствуют боли. Их не сковывает мораль, им не ведомы жалость и сострадание. Они хитры, выходя на охоту, сильны и дьявольски проворны — без оружия, шансов выжить против них у человека совсем не много. Тебе невероятно повезло.

То, что Алан сейчас поведал, не очень вязалось с образом вампиров, ранее сложившегося у меня в голове. Зато полностью соответствовало описанию той твари, с которой мне пришлось сразиться.

— Эр Серхио! — вскричал я, потрясенный озарением.

— Да?

— Вы в опасности!

— Почему? — мужчина оглядел комнату. — Вроде все в порядке.

— Да я ни вас конкретно имею в виду, а весь ваш мир!

— Скорее всего, вы правы, — он достал из кармана тонкую сигару, раскурил ее и глубоко затянулся, выпустив струю дыма под потолок. — Вы правы.

Он курил и молчал, а по его лицу невозможно было прочитать, о чем он думает и какие эмоции испытывает, так как оно было абсолютно бесстрастно.

— Вы, правда, не можете причинить вреда другим живым существам? — робко поинтересовался я.

— Совершенно верно.

— Даже вампирам?

— Даже им.

После этих слов мне к горлу подкатил ком.

— Но вы ведь смогли вырубить Алана!

— Да, смог. И мог бы повторить этот фокус еще раза четыре, после чего, мои силы просто иссякли бы. И что толку? Ну, смогу я обездвижить вампира, на некоторое время, только он все равно придет в себя.

— А моряки? Охотники?

— Охотники у нас одно название, — усмехнулся эр Серхио. — Выдержки хватает лишь на то, чтобы поставить в лесу капкан, а потом достать из него добычу, и не лишиться при этом чувств. Моряки же, более, скажем так, закалены. Им приходится рисковать каждый день в плавании и брать в руки оружие, для спасения своих жизней. Только вот не уверен я, что они будут делать, когда опасность будет исходить не от свирепого морского исполина, а от существа, весьма похожего на человека. Смогут ли взять оружие и сразиться? Да даже если возьмут — они не воины, у них нет специальных навыков для боя, и им постоянно придется превозмогать себя, чтобы причинить вред другим живым существам.

— Так это же вампиры!

— Ну и что? Они живые существа, пускай и отличные от привычных людей. Для любого из нас, даже для моряка, если он прикончит вампира, это станет сильнейшим эмоциональным шоком. И, потом, каста моряков у нас хоть и многочисленна, но занимает вовсе не доминирующее положение. Их, максимум, ну процентов пять от общего населения. Никак они не годятся в спасители мира, хотя бы в силу своей малочисленности — эр Серхио горько усмехнулся. — Вампиры же, как сказал Алан, сильны и беспощадны. К тому же, с каждым днем, с каждой новой жертвой, их численность увеличивается.

— Нельзя же просто так сидеть, сложа руки! — не выдержал Алан. — Нужно брать оружие и защищать самих себя, если возникнет такая необходимость! А необходимость такая возникнет и уже скоро. Вы же сами, эр Серхио, это прекрасно понимаете. Причем опасность будет угрожать вам всем, всему вашему миру, и отсидеться не выйдет!

— Понимаю, — кивнул эр Серхио и затушил сигару. — Только что прикажете делать? Девяносто пять процентов жителей нашего мира, не смогут убить другое живое существо, пусть даже это будет вампир. Такое вот миролюбие, которое вам представляется чем-то ненормальным, просто так не преодолеть, всего лишь сказав себе: «надо». Люди не смогут взять оружие в руки, даже для того, чтобы защитить свою жизнь или жизнь своих близких. Это свойство нашей натуры и его не преодолеть одним лишь усилием воли.

— То есть, если вампир станет лакомиться близким человеком, то мужчина не поспешит на помощь?

— Нет, он будет стоять, и смотреть, как едят его жену, мать или сына и ничего не сделает. Он начнет биться в истерике, от собственного бессилия что-либо изменить, но сам не нападет.

— Но это ведь не нормально! Человек должен защищать свою семью. Да себя, наконец!

— Не нормально причинять вред другим людям! Не нормально их бить и ненавидеть. Абсолютно аморально убивать, — эр Серхио перешел на повышенные тона. — Не нормально бросать своих детей на произвол судьбы, нельзя издеваться над другими людьми, нельзя красть, насиловать, лгать, предавать — это все не правильно! Вы оба выросли в неправильных, с моей точки зрения, мирах! Очень не справедливых. Вы не можете учить меня, как мне поступать, хотя бы потому, что я старше вас обоих вместе взятых. Мы выросли с вами в разных условиях. Вы не поймете меня, потому что воспитывались иначе. Мы с вами разные в самом главном, в душе, хотя идентичны физически. Мы совсем разные, не смотря на всю нашу похожесть. Да, у нас нет шансов, да, мы все обречены на смерть, но мы готовы принять такую судьбы. Мы очень долго жили в раю, и приход тьмы был лишь вопросом времени.

— Тьму можно прогнать! — твердо сказал Алан. — Этого нужно всего лишь захотеть.

— Конечно, можно, если есть свет. Фонарь, факел, свечка на худой конец. А у нас ничего этого нет. И это не совсем еще тьма — пока это лишь предзакатные сумерки. Мы, и многие поколения наших предков, жили при свете дня, теперь пришло неминуемое время ночи. С этим ничего нельзя поделать.

— Вы же своим бездействием обрекаете на смерть не только себя, но и Дану, — горько сказал я, обращаясь к доктору. Мне стало тяжело смотреть на этого человека, сдавшегося раньше времени. Нужно биться до конца, до последней капли крови и даже умирая, нельзя сдаваться. Но я знал, что какие бы слова сейчас не говорил, ни что не заставит думать доктора иначе.

Наверное, эр Серхио прав, мы слишком разные.

Не хотелось больше ни о чем разговаривать. Даже находиться в одной комнате с доктором стало противно. Я опустил взгляд и принялся изучать рисунок на одеяле.

— Ты ошибаешься, — холодно сказал он и даже не посмотрел в мою сторону. — Вред моей дочери я не позволю причинить никому! С Даной все будет в порядке. Она покинет наш мир и направится на Станцию. Я смогу ее убедить, а если и не смогу, то заставлю. Но я ее уберегу.

— Заставите так же, как заставляете выйти замуж?

— Поражен вашей осведомленностью, — эр Серхио задумчиво посмотрел на меня. — Именно так я и планирую поступить. Свадьбу же придется ускорить, раз опасность действительно существует и она столь реальна.

— Может быть, тогда всем лучше переселиться на Станцию?

— Я не могу говорить за всех. Каждый будет сам решать для себя, что лучше, остаться здесь или попробовать начать новую жизнь в новом мире.

— Уверен, что на Станции вам помогут! — заверил его Алан. — И Свет тоже не останется в стороне…

— Приятно слышать. Но, повторюсь — это будет сознательный выбор каждого взрослого человека. Никто и никого не к чему принуждать не станет. Я же здесь родился, вырос, и умереть планирую тут. Не важно, по какой причине произойдет это печальное, но неизбежное событие. Здесь прошли все самые счастливые моменты в моей жизни. Здесь похоронены моя жена и родители. Я не собираюсь отсюда уходить. Это мой дом, и без него не будет меня.

— Если дом загорается, огонь пытаются потушить. Если и это не удается, то дом бросают, а потом отстраивают заново, очень часто на новом месте, — возразил ему Алан.

— Это явно не тот случай.

— Эр Серхио. А почему вы не обратитесь за помощью на Станцию? Уверен, что они не откажут вам в помощи. Несколько профессиональных солдат, смогут навести порядок! — Алан часто закивал, выражая согласие с моими словами.

— Этот вариант абсолютно исключен. Мы никому не позволим вмешиваться в нашу жизнь. Это дело и проблема только нашего мира, и посторонние здесь ни к чему.

— Значит, вы все умрете, — тихо сказал Алан, и было видно, как тяжело ему дались эти слова.

— Видимо да. Если не случится чуда.

В комнате повисла тишина. Все, что можно было сказать, уже было сказано. Эра Серхио было не переубедить.

— Заболтался я с вами ребятки. С тобой, Артем, вижу все в порядке, так что я, пожалуй, пойду, а то завтра рано вставать. Спокойной ночи, ребята.

— Спокойной ночи, — ответили мы безо всякого оптимизма.

Настроение было, хуже не придумаешь.

Эр Серхио вышел, прикрыв за собой дверь

— Знаешь, я, пожалуй, тоже пойду. Завтра, действительно рано вставать.

— Боюсь, я не смогу уснуть.

— Задел тебя этот разговор? — Алан поднялся со стула.

— Еще как! Не представляю, как можно так жить, полностью доверившись судьбе!

— Не унывай.

— Боюсь, не получится.

— Артем.

— Да?

— Помнишь, ты хотел узнать, в чем заключается мое задание в этом мире?

— Конечно, помню. — Ответил я, хотя мне было уже не интересно. На фоне только что состоявшегося разговора, любая тайна казалась не стоящей внимания мелочью.

— Я здесь, чтобы спасти этот мир от вампиров. Спокойной ночи.

От неожиданности ответа я подскочил на кровати, собираясь осыпать своего товарища кучей вопросов. Но его уже и след простыл. Специально отвечал, стоя на пороге — знал, что я просто так от него не отстану.

Вот хитрый жук!

Я выключил лампу и повернулся на левый бок, закутавшись в одеяло.

Напрасно я думал, что из-за свалившихся на мою голову переживаний, долго еще буду ворочаться, стараясь все это обдумать. Уснул я сразу же после того, как закрыл глаза.

Глава 12. Аллейн

Лететь на нарнах оказалось совсем не страшно.

Жутко было лишь в момент взлета и первых минут полета. Когда земля начала удаляться, а потом понеслась вперед с немыслимой скоростью, сердце провалилось в район желудка.

Казалось, что ты летишь сам, будто во сне. Вокруг бескрайнее небо, простор, от которого тебя ни что не отделяет, от которого у тебя захватывает дыхание. Ощущение, полной безграничной свободы и опьяняющего восторга — вот что такое полет на нарне.

Земля очень быстро сменилась сверкающей на солнце миллионами бликов поверхностью моря, и страх сам собой испарился. Возможно из-за того, что шанс выжить оставался, если я вдруг свалюсь со спины животного. Море, в конце концов, в этом отношении, куда благосклонней земли. А может быть, дело в том, что теперь скорость совсем не чувствовалась. О том, что я именно лечу, напоминала лишь проносящаяся внизу гладь воды, да ветер, бьющий в лицо. Если же смотреть вперед, или вверх на облака, то становилось совсем легко и спокойно.

Нарн мерно вздымал и опускал крылья. Я опасался того, что каждый такой мах, будет сопровождаться рывком, но мои страхи оказались напрасны. Летели мы ровно и быстро. Было несколько удивительно, что нарны могут развивать такую скорость и нести на себе вес двух людей, обладая не такими уж и большими крыльями — каждое было всего лишь около двух метров длинной.

Полет начал доставлять мне удовольствия. Легко так стало на душе, весело. Раскинув руки в стороны и подставив лицо яркому солнышку, я довольно закричал, выплескивая переполнявшие меня чувств. Потерял равновесие и, решив, что, даже не смотря на ремни безопасности, которыми я был прикреплен, лучше не лихачить, и покрепче вцепился в ручки встроенные в сиденье.

Передо мной сидел пилот животного (смешно звучит!), или кучер, что, применительно к этому животному звучало еще смешней, который управлял нарном при помощи десятка ремешков, обвивавших шею и морду животного. Он был облачен в такие же кожаные доспехи, что и встреченные нами вчера мужчины. К привычному образу, добавился еще и летный шлем, закрывающий все голову и часть шеи.

Нас всех заставили облачить в такие же костюмы. Обычная мера безопасности. На такой высоте холодно, да и ветер очень сильный — в летных доспехах же было очень тепло и уютно. К тому же, на поясе и спине располагалось несколько креплений, благодаря которым нас надежно пристегнули к нарнам. В летный шлем встроены затемненные окуляры, сквозь которые можно было смотреть вперед, не опасаясь ослепнуть — мы летели навстречу солнцу и оно светило прямехонько нам в глаза.

Слева от нас летел Ал. Полет давался ему тяжелее, чем мне. Он весь съежился, и намертво вцепился руками в куртку своего пилота. Его подавленное состояние было заметно уже в тот момент, когда мы подошли к загону. Чем ближе к отлету, тем сильнее он бледнел. А уж когда Алана начали пристегивать к седлу, он весь позеленел. Что поделать, боялся человек высоты!

Вполне может быть, что именно поэтому он не стал разговаривать со мной утром. Я понимал, что тема это секретная, поэтому выждал момент, когда мы с ним останемся наедине, и решил его расспросить. Алан же только грозно сверкнул на меня глазами, и вышел из комнаты. Мне же было чрезвычайно интересно, как можно спасти мир от вампиров, где люди сами не могут держать в руках оружие, а помощь со стороны принимать не собираются.

Справа от нас, и чуть ниже, летели эр Серхио с Даной. Эр Серхио правил, а Дана, исполняла роль пассажира. Чувствовалось, что для них это не первый полет. По крайней мере, вели себя они очень уверенно, а лекарь здорово управлялся с нарном, ничуть не уступая в этом мастерстве пилотам. А Дана… когда я смотрел на нее, у меня начинали пылать кончики ушей. Я не знал как нужно вести себя после того, что случилось между нами этой ночью. Мы придумали небольшую легенду, относительно того, как вместе провели вечер: просто погуляли, очень хорошо провели время и все. Дане удавалось придерживаться этой легенды — мне нет. Когда мы с ней разговаривали, рот мой сам собой растягивался до ушей в совершенно дурацкой ухмылке. Ничего не мог с собой поделать. Мне даже кажется, что эр Серхио что-то заподозрил. Очень уж странные взгляды он на меня кидал. После того, как я, проявил самые лучшие джентльменские качества и помог Дане взобраться на нарна, он еще и хмуриться начал.

Ну, а как иначе я могу себя вести? Это ведь мой первый поцелуй!

Если раньше меня напрягало, что нам никогда не быть с Даной вместе, из-за разницы в возрасте, то теперь нагрянули другие проблемы. Первая и основная — ее в городе ждет будущий муж. Что делать в этой ситуации я себе не представлял. Прийти к ее отцу и рассказать о нашей пылкой страсти? Допустим, я для Даны не мимолетное увлечение, и у нее ко мне чувство. Допустим. Значит, вместе придем к эру Серхио, и все расскажем, но как он отреагирует? Известно как, разорется. А даже если и нет, то что? Разрешит ей забыть про свадьбу и позволит нам быть вместе? Или заставит меня на ней жениться? Не был я еще готов к такому шагу, молод слишком. Но даже если все сложится самым наилучшим образом — свадьбу отменят, а нам просто разрешат встречаться — все равно остается еще одна проблема. И проблема не менее глобальная, чем первая. Мне ведь домой надо! У меня там родители уже, наверное, с ума сошли. Хорошо, если еще похоронить не успели, положив в пустой гроб, вместо моего тела, бейсболку.

По-любому выходило, что не быть нам с Данной вместе, как ни крути. Не тащить же ее с собой? То есть взять, конечно, можно, хотя бы ради того, чтобы от вампиров спасти, но что она будет делать в современной России? Продавцом в киоске работать и ждать пока я закончу школу? Нет, не для нее такая жизнь, Дана заслуживает гораздо большего и лучшего.

Проблемы, одни проблемы, и как с ними справиться?

…Романтика полета быстро иссякла, хотя каких-то полчаса назад я был уверен, что этого не случиться никогда. Одно и тоже море, проносящееся внизу с бешеной скоростью, те же небо и яркое солнце. Все эти красоты уже успели приесться.

Сразу после того, как первые яркие эмоции схлынули, и началось однообразие полета, мне сразу же захотелось спать. Что и говорить, день вчера был длинным и перенасыщенным событиями и потрясениями. Поэтому, тех нескольких часов отпущенных на сон, моему организму явно показалось мало.

Перед самым отлетом эр Серхио дал мне очередную порцию обезболивающего, поэтому сейчас я чувствовал себя довольно неплохо. Утром же, едва от боли в ребрах на стену не лез. Даже не хотелось думать, чтобы я чувствовал, если бы ребра оказались сломанными. Это путешествие в другом мире уже не казалось мне таким уж интересным и захватывающим.

Глаза начали слипаться, и я не стал противиться воле организма, закрыл их. Руки протиснул в крепления на седле, лбом уперся в спину пилота и задремал. Всегда думал, что когда говорят, что можно уснуть в любом положении — хоть сидя, хоть стоя — то преувеличивают. Оказывается, нет. Для подобного фокуса, в котором оказывается, нет ничего сложного, всего лишь и надо, что предельно вымотаться и тогда организм возьмет свое. И в том, что уснул на спине крылатой кошки, летящей в километре над водой, уже не будет ничего удивительного.

Сам не знаю, сколько проспал, может быть час, может и того больше, но проснулся я лишь тогда, когда нарн начал снижаться.

Неужели прилетели?

Оказалось, что нет. Я взглянул вниз и увидел, что мы готовимся приземлиться на небольшой островок, обильно заросший пальмами. Только сейчас я вспомнил, что еще на земле один из пилотов говорил, что во время полета, нарнам нужно будет отдохнуть и подкрепиться. Тогда я не придал этим словам особого значения, зато теперь понял, о чем шла речь. Если решили прерваться, значит, полдороги, а то и боле, осталось позади. Неплохо я так вздремнул! Остановка меня чрезвычайно обрадовала. От сидения в одной позе, затекло все тело, поэтому размяться было так же необходимо, как нарнам отдохнуть.

Едва только нарн опустился на землю, я сразу же отстегнул ремни крепления и спрыгнул на желтый песок. Покачнулся — ноги, стали ватными, будто чужими — и едва не упал. Скинул шлем и вдохнул полной грудью воздух, наполненный ароматами влаги и соли.

Для отдыха мы выбрали остров, который был настоящим тропическим раем — по крайней мере, именно таковым его показывают в фильмах. Волны, прозрачно-голубые, совершенно удивительного оттенка, лениво накатывали на берег. Над самой поверхностью воды носились друг за другом птицы, вовсе на чаек не похожие, но изредка нырявшие в воду, и возвращавшиеся из-под ее поверхности сжимая в клювах пестрых рыбешек. Высокие пальмы шелестели под порывами освежающего ветерка, широкими темно-зелеными листьями, среди которых перекликались невидимые мне птички. Идиллия!

Алан и эр Серхио сразу же принялись разминаться — махали руками, приседали на месте — лишь бы разогнать кровь по венам. Я же, памятуя, о неудачном опыте путешествия под палящим солнцем, поспешил укрыться от него под тенью от пальм. Хорош же я буду, если на глазах Даны, потеряю сознание.

Эр Серхио с Аланом и одним из пилотов скрылись за пальмами. Звали меня с собой, но я отказался — в туалет мне не хотелось. Утром не стал ничего пить, как раз для того, чтобы избежать таких вот проблем.

Второй перевозчик начал возиться с нарнами. Отстегнул от седла котомку, и высыпал из нее какой-то корм, нарны сразу же оживились, и набросились на предложенное угощение. Сам же мужчина, из другой котомки, достал три больших кожаных мешка и направился в джунгли. Чтобы водички животным набрать, как он пояснил перед уходом.

Мы с Данной остались наедине. Она подошла и ко мне и села рядом. Я сидел на песке и рисовал пальцем смайлик.

Дана, оглянулась вокруг, проверяя, не следят ли за нами любопытные глаза посторонних, и тихонечко прикоснулась кончиками губ к моим губам. Тут же отстранилась. На лице у нее играла улыбка, которая заставила сердце биться чаще, и прогнала из головы все мои тяжкие думы.

— Ты как? — не смог придумать ничего лучше я.

Она только легко пожала плечами, нормально мол.

— Твой папа ничего не заподозрил?

— Точно нет. Он у меня мужчина прямолинейный — сразу бы все высказал. Побурчал только немного, что вчера поздно вернулась и все.

— Ясно.

— Ты сам-то как? Он тебя точно не укусил?

— Кто, твой отец? — рассмеялся я. — Все в порядке, не волнуйся.

Дана, не довольная моей шуткой, поморщилась.

— Ага, как же, не волнуйся! Я, вчера, когда твой крик снизу услышала, у меня сердце чуть не оборвалось. Я к тебе кинулась, но меня папа не пустил. Сам пошел, а мне сказал, что там может быть слишком опасно. Пришлось сидеть в номере. Я думала, что умру от страха за тебя!

— Ну, брось, ничего же ужасного со мной не произошло. Я могу за себя постоять, — сказал я, и легонько обнял Дану за плечи. Надо же, она за меня уже переживает.

Она положила голову мне на плечо и несколько минут мы просидели в тишине.

Дана отстранилась и посмотрела мне в глаза.

— Почему ты такой грустный? — спросила она.

И что ей можно на это соврать? Ничего в голову упорно не приходило. Ну не говорить же ей, в самом деле, что меня гложет?!

— Не знаю, может быть, не выспался, — в сущности, это правда. О мыслях, появившихся во время полета, ей лучше не знать. Я ненадолго замолчал и постарался перевести тему разговора. — А эр Серхио не сердиться, что из-за меня ты вчера так поздно вернулась?

— Нет, не сердиться. Сердился бы, если ушла бы погулять с Аланом. Ты ему понравился.

— Серьезно? — не поверил я. — Почему?

— Не знаю. Ты очень хороший, — сказала она и улыбнулась. — Ты располагаешь к себе людей, не прилагая к этому никаких усилий.

— Тебе я нравлюсь?

— А сам ты как думаешь?

— Надеюсь что да. То есть да, — я потянулся к ней, но она быстро отстранилась.

— Не стоит напрасно рисковать. Они могут в любую минуту вернуться, — пояснила она. Я только и мог, что разочаровано и очень протяжно вздохнуть. — Не обижайся на меня. В городе еще все наверстаем. Скажи, мне лучше — я-то тебе нравлюсь?

— Слова тут излишне — сейчас я тебе докажу! — и полез доказывать. Она рассмеялась, и начала от меня в шутку отбиваться. Мы покатились по песку, не переставая шутливую борьбу. За тем нас и застали вернувшиеся спутники.

— И чем мы это тут занимаемся? — сурово спросил эр Серхио, глядя на меня. Хотя я видел, что, на самом деле, он не злиться. Он просто изображал строгого папашу, чтобы хоть как-то сдержать рвущийся наружу смех. Эр Серхио видел, что впервые за пару месяцев его дочь счастлива, и от этого стало хорошо и ему самому.

— Пап, да брось ты, — рассмеялась Дана.

— Хорошо. Забыли. Он к тебе не приставал?

— Хватит уже шутить, ты же знаешь, я могу любому отпор дать.

— Да и мал он еще приставать! — ухмыляясь, сказал Алан, а погонщик добавил:

— Женилка еще для этого не доросла! — и они оба расхохотались, довольные своей пошлой и обидной шуткой.

Эр Серхио смерил их полным презрения взглядом. Я едва сдержался, чтобы не броситься на Алана с кулаками. Только присутствие Даны заставило меня умерить свой гнев и остаться сидеть на месте.

Привал продлился дольше, нежели я себе представлял — часа два, наверное. Жара сковывала, навязывала свои условия, поэтому разговор никак не клеился. Останься мы вновь наедине с Данной, то наверняка бы придумали, как себя занять.

Наши перевозчики людьми оказались практичными, поэтому запасли еду не только для нарнов, но и для нас. Мы пообедали, в общем-то, без всякого аппетита — просто потому что так было нужно. Я все же не выдержал и напился сока — очень уж жарко было. Поэтому пришлось следовать примеру старших товарищей и сбегать в пальмовую рощу. Этот островок был последним отрезком суши. Остаток пути мы должны были проделать в воздухе, без остановок.

Сразу после моего возвращения, все мы взобрались на нарнов, привязались к ним самым надежным образом и продолжили наше путешествие.

Все та же безграничная синева вокруг, куда не кинь взгляд, которая успела приесться за первую половину пути. Только сейчас меня грело наше короткое свидание с Даной. Все то, что случилось вчера, было не просто каким-то невероятным, сказочным сном, а, в самом деле, произошло со мной. Хотя утром я несколько раз в этом и усомнился.

Впереди, на море, показалась черная точка. Мы подлетали все ближе, и становилось понятно, что это корабль. Изящная каравелла, с поднятыми парусами, шла по тому же курсу, что и мы.

Нарн начал снижаться и уже через минуту, я смог рассмотреть малейшую деталь на палубе. Видел, как бегает по палубе команда, исполняя приказы. Кто-то драил палубу, кто-то перетаскивал в другое место канат. Матрос в люльке на центральной, самой высокой, мачте — вперед смотрящий, так, кажется, он назывался — приветливо помахал нам рукой. Не знаю, видел ли он меня из-под тела нарна, однако я махнул ему в ответ.

Когда мы пролетали уже над самой палубой, я невольно вздрогнул. Под кораблем появилась огромная тень, превосходящая размеры шхуны раза в три. На корабле все забегали еще быстрее. Звонко начал трезвонить колокол — видно так, объявлялась тревога на судне. До меня долетели неясные отрывки команд — Кто-то, после таких криков, наверняка себе голос сорвал. Корабль несколько замедлился и вильнул в сторону, так что исполинская тень проскочила вперед и замерла на месте. Из-под глади моря вылетел огромный темно-коричневый, весь в каких-то разводах, хвост, больше всего напоминающий змеиный, и тут же упал вниз, подняв целую тучу брызг. Я начал дергать за куртку погонщика нарнов и закричал, стараясь перекрыть шум ветра:

— Кто это?!

Как ни странно погонщик нарнов услышал мой вопрос и взглянул вниз. Ветер принес мне ответ:

— Левиафан…

Мог бы и сам догадаться, зачем только, спрашивается, человека побеспокоил?

Мы уже пролетели над кораблем и левиафаном, поэтому мне пришлось поворачиваться назад, чтобы разглядеть еще хоть что-то. Количество людей на палубе увеличилось, и забегали они еще быстрее. На носу и корабле начали расчехлять приспособления, которые оказались оружием — гигантскими арбалетами, заряженными гарпунами с зазубренными наконечниками.

Итога этой битвой мне увидеть не удалось. Нарн очень быстро летел вперед, и каравелла все удалялась, теперь все больше напоминая невнятное, размытое пятнышко.

Интересно, смогут моряки справиться с таким чудищем? Были бы у них торпеды и пулеметы, я бы в исходе этой схватки не сомневался. Порвали бы левиафана на куски, особо не напрягаясь. А вот когда все вооружение сводится лишь к стрелам, пускай и очень большим, победа в сражении вызывала у меня обоснованные сомнения. С другой стороны на палубе не было заметно паники или суеты. Все слаженно и четко выполняли команды. По всей видимости, не впервой морякам было сражаться с морским монстром. Наверняка у них была заготовлена стратегия на подобные случаи. Так что шансы на победу у экипажа корабля были. По крайней мере, я на это очень надеялся.

Нарн набирал высоту, и очень скоро мы оказались под облаками. Достаточно было лишь вытянуть руку вверх, чтобы коснуться пальцами их пушистых тел.

Дальнейший путь мы проделали без приключений.

Коричневая линия земли показалась на горизонте часа через два полета. Я едва в ладоши, от радости, не захлопал.

Нарны летели фантастически быстро. Теперь, по стремительно приближающемуся берегу, это было видно особенно сильно. К тому же нарны, увидев близкую землю, еще поднажали. Ветер ударил мне в лицо с удвоенной силой. Видимо и животным успел надоесть этот кажущийся бесконечным перелет.

Стало возможно возможным различить очертания города, но моим вниманием завладел вовсе не он. Возле берега начиналась череда маленьких островов и рифов, чьи блестящие от солнца верхушки торчали из воды. Они образовывали своего рода стены туннеля ведущего прямиком к порту. В самом начале этого туннеля, на двух самых больших островках стояли маяки — высокие, тонкие, какие-то хрупкие и изящные. Стены неровные, словно по их поверхности ежесекундно пробегали волны. Мы пролетели совсем рядом с крышей, левого маяка, и я даже успел разглядеть, блеснувший на солнце, край фонаря.

Аллэйн открылся нам во всей своей красе уже через минуту. Высокие шпили башен, многие из которых были украшены серебряными узорами. Четкие линии улиц, заканчивающихся на площадях с фонтанами либо скульптурами. Дворцы, укрытые в зелени садов. Аккуратные двух и трех этажные домики. Все выдержано в светлых тонах. Какая-то удивительная смесь римской архитектуры, с ее обилием колонн и статуй, с готическим зодчеством — четкие линии домов, строгие формы. В самом центре города, огромный, заросший исполинскими деревьями, парк, с линиями пешеходных дорожек, в центре которого было разбито озеро.

Вид города завораживал. Не зря, как только услышал название в голову сразу пришли эльфы. Когда в книгах встречал описания их городов, неизменно представлял себе их похожими на Аллэйн. Что-то сказочное, неимоверно пленительное, исходило из этих стен. У города была своя собственная аура — очень торжественная, но в тоже время, привлекательная и дружелюбная.

В общем-то, ничего удивительного в таком великолепии не было. Если люди постоянно не воюют, не убивают себе подобных, то искусство должно развиваться в ускоренных темпах — нужно же выплескивать куда-то накопившуюся энергию. То, что архитекторы, поработавшие над созданием этого города, талантливы — бесспорно. Все дома и строения были выдержаны в единой цветовой гамме, с преобладанием белого и светло-серого цветов. Но такие тона не давили, не вгоняли в тоску. Скорее наоборот, когда я увидел весь город с высоты нарного полета, сердце у меня защемило. Город был очень красив, и величественен, цеплял за сердце с первого взгляда.

По улицам чинно прогуливались маленькие фигурки люди.

Нарны, сделав небольшой вираж, полетели чуть в сторону от города. Питомник, и здесь, располагался за городской чертой.

Глава 13. Секретная миссия

Остановились мы в небольшой, но уютной гостинице, не далеко от центра города. Гостиницу с двух сторон поджимали пекарня и мебельный магазин. Прямо напротив возвышалось мрачное здание городской библиотеки, внешним видом напоминающая строгий католический храм.

По городу мы ехали в наемном экипаже. Всю дорогу я, не отрываясь, смотрел наружу, не в силах оторваться от видов открывающегося города. Алан перестал строить из себя невозмутимого мужчину и последовал моему примеру. На его лице читались удивление и восхищение, которые он даже не пытался скрыть, что было для него крайне не типично. Видно город и его зацепил.

Гостиницу эту нам посоветовал эр Серхио. Здесь, по его словам, удачно сочетались хорошее обслуживание и разумные цены.

В этот раз Алан решил сэкономить и снял нам на двоих один номер — просторный, светлый, с двумя большими кроватями и несколькими цветками в горшках на подоконнике. Я обрадовался такому решению. Вдвоем все же будет, повеселей — почти как в летнем лагере. Вместе с обучением игры в дурака, можно будет продемонстрировать Алане еще одну замечательную земную традицию — обмазать его ночью зубной пастой.

Дана и эр Серхио, покинули нас, едва только мы определились с местом для ночлега. Как ни как Эллейн был их родным городом, в котором у них был собственный небольшой домик, в который они, тепло, попрощавшись с нами, отбыли. Нас даже не забыли пригласить на ужин, и мы пообещали непременно зайти завтра. Я-то был вовсе не прочь наведаться к ним сегодня, но, как пояснил Алан, на сегодня у нас были запланированы дела.

После того, как разложили вещи пошли в столовую — ужинать.

Чувствовал я себя весьма странно. Меня бросало то в жар, то в холод. Мысли в голове путались, а предметы перед глазами двоились. Списать эти тревожные симптомы на банальную усталость я не мог, просто потому, что усталым, я себя не чувствовал.

Может быть, последствия вчерашнего вечера?..

Вяло, поковырявшись в тарелке с жареной рыбой, я отправился спать, понадеявшись на то, что сон окажется лучшим лекарем. Наверняка, все же, снова на солнышке, во время остановки, перегрелся.

До комнаты едва добрел. Рухнул на кровать и отключился.

Ни каких снов не было, будто провалился в беспамятство.

Пришел в себя от того, что меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Я приоткрыл глаза и увидел взволнованное лицо Алана.

— Ты как, друг? — спросил он.

— Здорово, — ответил я и засмеялся. Я был по-настоящему счастлив. Внутри меня образовалась всеобъемлющая пустота. Стало так легко и спокойно. Только вот голова вдруг разболелась…

Какие-то неясные образы крутились перед глазами. Под потолком, носились друг за другом миниатюрные нарны, которые, к тому же разговаривали человеческими голосами. Я пытался вслушаться в их слова, но никак не мог найти в них смысла.

Комната начала сходить с ума. Она закружилась в неистовом хороводе, ускоряясь.

Свет-то гаснул, то разгорался и становился нестерпимо ярким — будто в дальнем углу комнаты вдруг зажглось миниатюрное солнышко…

Стены начали сдвигаться. Потолок рухнул на меня, но остановился, не долетев нескольких сантиметров до кончика моего носа.

Чтобы не видеть всего этого ужаса, я закрыл глаза.

Подо мной проносилось поле, поросшее изумрудной, густой травой. Ветерок заставлял пригибаться тонкие стебельки к земле.

А я летел, летел сам, раскинув руки в стороны, как птица — летел навстречу горизонту. Солнце все приближалось ко мне. Оно будто застыло здесь, в небе, как в добром мультике, а не висело в далекой пустоте космоса. От его жара, у меня заполыхало лицо, и я почувствовал, как начали тлеть ресницы…

Полет сбился. Я кубарем летел к земле, и никак не мог вновь поймать то волнующее состояние, которое позволяло мне держать на лету все это время.

Теперь я видел, что трава не зеленая и совсем не настоящая. Стебли ее будто были вылеплены из пластилина — местами потекшего от касания теплых пальцев.

Поле становилось все ближе.

Я знал, что сейчас разобьюсь. Прикрыл глаза, и весь сжался, ожидая неминуемого удара о землю…

— Эй, проснись!

Эр Серхио. Он видно, как-то пронюхал о том, что у нас было с его дочерью. Сейчас начнет наезжать! Чтобы ему соврать такое, чтобы он поскорее от меня отстал?

— Не засыпай, слышишь меня! — прикрикнул эр Серхио, увидев, что я начал закрывать глаза.

— Хорошо, — я слегка кивнул головой. Голова стала просто невероятно тяжелой, и шевелить ею из стороны в сторону было непосильным трудом.

— Привет.

Ой, и Дана здесь, красавица моя!

— Солнышко, ты, почему плачешь? — спросил я ее.

— Со мной все в порядке, — ответила она и украдкой смахнула слезинки.

Надо ей сказать! Точно надо!

Зачем?

Чтобы знала.

Я вдруг почувствовал себя самым настоящим героем, способным с легкостью свернуть горы.

Надо сказать.

Я знаю, ей будет приятно услышать!

— Дан?

— Что? — тут же откликнулась она.

— Я тебя люблю, вот что!

— Я знаю.

Она закрыла лицо руками и отбежала в сторону.

Где-то рядом со мной тихо прыснул Алан. Что это с ним? Эх, ничего-то он не понимает в чувствах! Похоже, что и Дана бедняжка, тоже от меня этого не ожидала…

Вот как я их всех удивил! Так-то!

— На, выпей это, — сурово сказал эр Серхио, протягивая мне ко рту какую-то баночку. Оставалось только губы приоткрыть.

— Хороший вы человек, эр Серхио! — сказал я и сделал глоток. — Пьете только дрянь какую-то!

— Это полезно.

— Охотно верю, только не вкусно! — запротестовал я. Но, «дрянь» допил.

— Если выкарабкаетесь, у нас с вами состоится долгий и очень неприятный для вас разговор. Это я вам, молодой человек, обещаю.

— Добро.

Какой еще у него ко мне может быть серьезный разговор? По-поводу чего, интересно? И откуда это я должен выкарабкаться, чтобы разговор состоялся? Зачем говорить загадками?

— Поправляйся, — снова Дана! И куда она постоянно исчезает? Нужно чтобы всегда была со мной, а то прямо женщина-невидимка, какая-то.

Последние слова, похоже, я произнес вслух. Она мягко мне улыбнулась.

— Я завтра к тебе приду. Обещаю.

Я собрался с силами, приподнялся чтобы поцеловать ее, но не успел — она снова исчезла. Может быть, она мне просто мерещиться? Ложки нет, как и всего остального.

Приглушенно, где-то очень-очень далеко хлопнула дверь.

Я, было, воспарил над кроватью, как меня вернули на грешную землю.

— Ну, ты меня и перепугал! — рассмеялся Алан. — Я так испугался, что сразу же побежал к эру Серхио, когда обнаружил у тебя жар. Совсем как глупый мальчишка! А нужно было, всего на всего, сесть и мозгами пораскинуть! Сейчас я тебе сделаю укольчик, и тебе сразу станет легче!

О чем это он?

В любом случае, уколов мне не нужно. Боюсь я их!

Он достал и показал мне шприц с длинной и тонкой иголкой, неярко блеснувшей в свете ночника. Я не успел ничего возразить и остановить его, потому что он сразу же воткнул мне ее в плечо.

Я звонко вскрикнул. Больно же!

Хотел высказать Алану все, что о нем думаю, но не успел, потому что меня сразу же одолел сон. В этот раз это был вовсе не бред, а нормальный, здоровый сон.

Весь сон, начисто лишенный видений, по внутренним ощущениям, занял не более одной минуты. Только, вроде, глаза закрыл, и уже проснулся. Зато, каким бы он не был коротким, разницу я ощутил мгновенно. Больше ничего перед глазами не кружилось, голова не болела, а мысли не путались, словно ноги у пьяницы. Я чувствовал себя свежим и отдохнувшим — практически позабытое состояние.

Открыл глаза.

— Эй, да ты ни как в себя пришел? — радостно произнес Алан.

Оказывается, все это время он дежурил возле меня. Сидел рядом, листая какую-то толстую книгу, готовый в любой момент, прийти на помощь. Это было страшно приятно.

— Ага, — ответил я, приподнимаясь на кровати. Заботливые руки подложили мне под спину подушку, так что теперь я скорее сидел, чем лежал.

— Ты, я смотрю, выглядишь бодрячком!

— Стараюсь, — вяло откликнулся я. — Слушай, дай попить.

Я поднялся и облокотился спиной о подушку. Теперь мне стало видно окно. За время моего отдыха, день успел смениться ночью. За окном был виден едва освещенный небольшой краешек библиотеки — остальную ее часть поглотила темнота ночи.

— Держи.

Поблагодарив кивком Алана, я припал к кружке, в которой оказалась обычная вода. Я выпил до последней капли, почувствовал несказанное облегчение. С сожалением вернул кружку другу — хотелось еще.

— Сколько я проспал?

— Не очень много, всего четыре часа. Недавно минуло полночь. Доктор Серхио сказал, что ты проваляешься до завтрашнего утра. А ты смотри, крепенький оказался, — ухмыльнулся Алан.

— Рассказывай, что со мной произошло?

Алан вздохнул и пододвинул к кровати стул. Сел на него, сложив руки на спинке.

— Тебе просто очень не повезло. Хотя, надо признать, что часть вины на мне.

— Почему это?

— Не перебивай меня, хорошо? Вот и ладненько! Короче, забыл я тебе сделать прививку. Вакцина есть специальная, которая смогла бы помочь твоему организму приспособиться к условиям этого мира. Твой организм стал бы полностью невосприимчив к любым формам местных вирусов и микробов. Но я оказался слишком рассеян — что значит, привык заботиться лишь о себе. Тебе же, снова, как и с вампиром, просто фантастически не повезло! Очень серьезный вирус умудрился где-то подхватить. Ты не беспокойся — как эту заразу лечить тут всем давно известно, просто уже давно никто не чем похожим не болел. Эр Серхио долго матерился, прежде чем вспомнил, как эта дрянь лечиться. Ладно, хоть вспомнил, а то уж я забеспокоился и стал по своей аптечке рыскать, ища лекарство от склероза. Но все закончилось хорошо. Эр Серхио влил в тебя свою микстуру, я тебе в вдогонку вакцину вколол — лучше поздно, чем никогда. Лекарство тебе поможет, а после вакцины, можно будет не опасаться, что ты еще чем-нибудь заболеешь. Так что, завтра ты точно будешь как новенький!

Обнадеживающие слова. Информация о том, что подцепил достаточно редкое заболевание, меня вовсе не удивила. Везло мне, как утопленнику, в последнее время. Хорошо хоть лекарство от такой болячки есть.

— Надеюсь, — тяжело вздохнул я. — Слушай, а может, это я благодаря твоей вакцине скорее поправился. То есть, выпей я только микстуру доктора, оклемался бы лишь к завтрашнему утру. А твоя вакцина процесс ускорила?

— Все может быть, — призадумался Алан.

Я пытался вспомнить, что произошло сразу после того, как вернулся в номер. В голове была каша из неясных обрывочных воспоминаний. Эр Серхио в них был и, вроде, Дана.

Нет, никак мне самому не вспомнить!

— А я ничего такого, за что потом стыдно будет, в бреду не начудил? — с опаской поинтересовался я.

— Ну, это смотря за, что тебе обычно стыдно бывает, — туманно ответил Алан.

— Это как? Значит начудил?

— Ничего плохого ты не сделал, поверь мне. Скорее уж продемонстрировал настоящий мужской характер и совершил поступок. Сделал шаг, так сказать.

— Хватит умничать и говорить загадками! Прямо скажи, чего я натворил?!

— Да успокойся ты, на самом деле, ничего плохого. Просто ты Дане в любви признался.

— А? — я не просто удивился, я самым натуральным образом обалдел!

— Бэ, — передразнил меня Алан. — Самое интересное ни это.

— А что же?

— Ты сделал это в присутствии эра Серхио!

— Ё-ё-ё…

— Вот именно! Но к нему ты тоже успел подмазаться!

— Это как же?

— Очень просто — сказал, что он стоящий мужик! Мне бы это польстило!

— Ага, как же — он не ты. Я не твоей дочери в чувствах открылся.

— Ну и что в этом такого? Это же прекрасно, когда двое любят друг друга!

— Она, что мне тоже в чем-то призналась?

— Да нет, но я ее глаза видел.

— Какие глаза?! — закричал я. — Ты хоть представляешь, что теперь будет?!

— Чего ты так бесишься? — округлил глаза Алан. — Подумаешь, в любви ей признался! Не невинности же ты ее лишил! Или ты и это успел?

— Нет, этого пока не успел. — Смутился я. Вспышка ярости прошла, и от вопроса, заданного другом, у меня щеки порозовели.

— Так чего же ты тогда так переживаешь?

— Дана скоро замуж выходит, вот что! Она к жениху своему сюда приехала!

— Ни чего себе! — челюсть у Алана отпала. Он толи забыл о вчерашнем разговоре с эром Серхио, в котором, пусть и косвенным образом, но поднималась эта тема, либо пропустил ту часть беседы мимо ушей.

— Вот и я о том же!

Следующие десять минут мы сидели в тишине и каждый думал о своем.

Мне стало хуже. Начала бить дрожь, как будто я вдруг оказался на северном полюсе. Чтобы хоть как-то согреться, я весь закутался одеялом, выставив наружу только кончик носа. Помогло это слабо, но ничего не делать вообще — тоже не выход.

Начали слипаться глаза, а Алан принялся двоиться.

Ну вот, похоже, снова поднялся жар. Обычно повышение температуры тела, я чувствую практически сразу. Мне для этого даже градусник не требовался — если чувствую, что начали гореть уши и щеки пышут жаром, значит, температура подскочила. Сейчас все эти симптомы я испытывал на себе в полной мере.

Меня бросало то в жар, то в холод. Я ужасно потел под теплым одеялом, а в следующую секунду замерзал.

Алан, увидел мое состояние, и поднес стакан воды. Я быстро, едва ли не в один глоток, его выпил. Точно знал, что при жаре нужно пить как можно больше. Да и пить, чего уж тут скрывать, мне очень хотелось.

— Смотри, не засыпай, — сказал Алан, принимая из моих рук пустую кружку.

— Почему нет? Это как раз то, что мне сейчас нужно.

— Мне потребуется твоя помощь.

— Для чего?

— Я не просто так пришел в этот мир. У меня есть секретное задание, в которое я тебя вчера, некоторым образом, посвятил. Понимаешь, я состою на службе Света. Здесь я исполняю свое задание.

— Ты же ребенок! Как ты можешь быть чьим-то агентом?

— Вот так вот и могу! Я к себе внимания не привлекаю. Путешественников моего возраста знаешь сколько? Не знаешь, а я тебе скажу — много. И поэтому на них никто не обращает внимания. К тому же к детям всегда и почти везде, относятся снисходительно, не воспринимая в серьез.

— То есть ты что-то разведчика?

— Да, наподобие.

— И против кого же ты работаешь? У вас, что, война?

Алан, от моего издевательского тона, поморщился, но ответил:

— Войны, как таковой, нет. Противостоим друг другу на политической арене, стараясь переманить к себе, как можно больше сторонников, но до открытого столкновения дело не доходило уже много лет. А с кем мы воюем — вопрос, по меньшей мере, нелепый. С кем может воевать Свет? Конечно с Тьмой! С тьмой как таковой, с ее последствиями и приспешниками. С Тьмой, которая поселилась в душах людей. Чего ты смеешься?!

— Такое ощущение, что оказался в фильме средней паршивости! — сквозь смех отвечал я. — Какие красивые слова, я, прям, сейчас разрыдаюсь от умиления. И к тому же, посланник Света взял меня с собой на борьбу с Тьмой. У тебя случайно кличка не Солнечный котенок?

— Нет. Какая связь? — удивленно посмотрел он на меня. — У тебя снова начался бред?

— Да ни какой. Ты не поймешь, а объяснять долго и лень. — Я откинулся на подушку. Действительно, откуда бы ему знать про Лукьяненко, и про одну из моих самых любимых книг? — Давно ты на Свет работаешь?

— Четыре года уже.

Ого! — присвистнул я про себя. Это же надо! У него вообще нормальное детство было? Или в их мире другие представления о нормальности?

— То есть весь период твоих странствий по другим мирам, так?

— Да.

— А как же все те песни, что ты мне пел о свободе, романтике и прочих атрибутах странствующей жизни?

— Часть легенды, — угрюмо ответил Алан.

После этой его фразы меня вновь пробил смех. Разведчик, блин, четырнадцатилетний!

— Хватит ржать уже!

— Ладно, больше не буду, — пообещал я.

А сам прикрыл глаза и сжал зубы, сдерживая в себе рвущийся наружу смех.

Тьма и Свет. Вот ведь угораздило!

Очень мне хотелось узнать, как происходит в реальности война Света и Тьмы, но этот разговор я решил отложить до лучших времен.

— Ты меня слушаешь?

— Да, я весь внимание.

Пришлось, чтобы не обижать друга, открывать глаза. Алан ведь мне теперь действительно друг. Достаточно было посмотреть, как он искренне за меня переживает, как старается помочь. Да и я уже относился к нему с теплотой — ни как к товарищу и соратнику, который может помочь мне выбраться отсюда, а как к близкому человеку.

От лампы на столе свет исходил мягкий, но и от него у меня сразу же заболели глаза, будто в них сыпали горсть песка.

Мысли в голове ворочались ленивые и неповоротливые — их пытался сковать, затащить в свое логово сон. Сопротивлялся я ему из последних сил.

— Так в чем же заключается твое задание?

— Мне нужно спасти этот мир от вампиров. Неужели успел забыть?

— Нет, прекрасно помню твой вчерашний намек. Ты собираешься спасать его здесь, в этой гостинице?

— Нет, конечно, нет, — смутился Алан. — Сейчас лишь подготовительный этап, первый шаг к конечной цели.

— Чем я смогу тебе помочь?

— Главное не спи, ни в коем случае не спи! Сейчас к нам придут люди, ради крайне важного разговора. Из-за него мы прибыли в этот мир, и проделали долгий путь сюда, в эту гостиницу. Вот, держи, — он протянул мне предмет, по внешнему виду и цвету напоминающий сломанный пополам бублик, только изготовленный не из теста, а из легкого металла, или пластмассы. Один конец его был несколько длиннее другого. Тот, что короче напоминал рукоять и очень удобно легко мне в ладонь. Длинная часть была шире, а ближе к концу его покрывала череда маленьких черных дырочек. Без сомнения это было какое-то оружие.

— Ал, это пистолет?

— Да.

— Но ведь сюда запрещено проносить оружие! Ты же сказал Эдвину, что не вооружен. Получается, ты его обманул.

— Получается, что так, — Алан вздохнул. — Тебе это может быть неприятно, но, поверь, существует вещи, ради которых можно совершить низость. Соваться сюда без оружия было бы настоящей глупостью

— Цель оправдывает средства?

— Именно. Эдвин — это тоже прекрасно понимал, поэтому и не устроил досмотр, как полагается, а поверил мне на слово. Ему было известно, что агенты Света никогда не отправляются выполнять задание, не будучи вооруженными.

— Понятно.

Я без сил откинулся на подушку. Ну вот, стоит только поверить человеку, назвать его своим другом, а он тебе говорит такие вещи. Получается, что я не могу ему полностью доверять, ведь не могу быть уверенным, что мои интересы не расходятся с его заданием, которое для Алана, оказывается, превыше чести.

— Что от меня требуется? Учти, я не собираюсь никого убивать, какой бы благородной не была поставленная перед нами задача!

— Не говори глупости! Никого тебе убивать не придется! — поморщился Алан. — Если гости вдруг нападут на меня, стреляй в них, не раздумывая. Вот, здесь, видишь, есть крючок. — Действительно, рядом с загогулиной, которая исполняла роль рукояти, был маленький крючочек. — Не волнуйся, ты никого не убьешь. Вот здесь, — он указал на ствол, — есть рычажок, который регулирует мощность оружия. Сейчас оно стоит на минимуме, и ты противника лишь обездвижишь, не причинив никакого вреда его здоровью. Даже если установишь мощность излучения на максимум, к летальному исходу это не приведет — лишь увеличиться время, которое твоя жертва пробудет в беспамятстве.

Действительно, на стволе обнаружилась маленькая круглая бляшка. Я аккуратно тронул ее пальцем — пластинка легко пошла по своей оси. Я тут же вернул ее в прежнее положение.

— Это я смогу сделать, — пообещал я, и спрятал излучатель под одеяло. — Они уже скоро придут? И кто они такие?

— Должны прибыть сюда с минуты на минуту. Понимаешь, во всем этом деле есть маленькая закавыка, которую вчера озвучил эр Серхио — население этого мира категорически против вмешательства в свои дела. Свет же, не смотря на все свое могущество и влияние, не может пойти против чьей-то воли. Но нам, как мне кажется, удалось найти небольшую лазейку. Люди, с которыми у меня должна состояться встреча, обладают огромной властью. Они представляют интересы значительной части планеты. Они не государи, и не президенты, но они те, кто могут говорить от имени всего народа. К счастью для нас — это вполне прогрессивно мыслящие люди, которые понимают, что можно и нужно подстраиваться под обстоятельства, чтобы выжить.

— Как все просто.

— Это только так кажется. Просто было бы, если бы сюда прибыли специальные войска, и за неделю уничтожили всех кровососов. Но, назовем их посланниками, не могут в открытую попросить Свет о помощи, потому что знают, что их соотечественники будут категорически против. Отсюда и секретность. Отсюда и план, который я собираюсь им изложить. Если они его одобряют, то я приступаю к его осуществлению, хотя, по-прежнему, продолжаю действовать тайно.

— Но ведь ты получишь их разрешение!

— Разрешение негласное, которое они никогда не подтвердят, если вся эта история вдруг всплывет. Нам нужно их разрешение, как представителей этого мира. Пускай формальное. Пускай оно идет вразрез с волей народа. Но оно развязывает нам руки и позволяет сделать все, чтобы избавить этот мир от вампиров.

— Что же это за план такой?

— Извини, но о нем я пока не имею права говорить. Дело не в моем недоверии к тебе — я тебе доверю свою жизнь, если потребуется. Просто он секретный, и меня сковывают определенные обязательства перед моими нанимателями.

Собственно говоря, я особо и не рассчитывал, что Алан посвятит меня во все детали. Не такой он был человек. Любую информацию он выдавал мне строго дозировано и лишь в необходимые моменты. Это было обидно, но с таким положением вещей приходилось мириться.

— Как-то это все не правильно! — Сказал я. — Все твое задание сплошные ложь и обман. Но в тоже время, я не могу сказать, что это и гнусность. При всей своей аморальности, все звучит логично и правильно, а конечная цель так и вовсе благородна!

— Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нет черного и белого. Это я и имел в виду, когда говорил, что обмануть Эдвина было правильно, несмотря на всю очевидную неправильность такого поступка. То же самое с ситуацией с вампирами. — Алан задумчиво посмотрел на меня. — У тебя все получится. И у меня тоже. Наша цель благородная, а, значит, все у нас получится, не может, не получиться! — Интересно, кого он больше пытается в этом убедить, меня, или себя?

Алан помолчал, собираясь с мыслями, и сказал:

— Ты вот, что укройся плотнее и не шевелись. Я им скажу, что ты мой нежданно заболевший компаньон. Наверняка они справки наводили, так что знают, что ты действительно чем-то болен. Не зря же к нам лекарь приходил.

— Я одного боюсь, вдруг пригреюсь и засну.

— Ты уж постарайся не уснуть, как ни как, спину мне прикрываешь!

— Алан, почему ты их боишься? Они, максимум, что тебе могут плохого сделать — это словом не хорошим обозвать. Думаю, ты это переживешь. Для чего тогда это бряцанье оружием?

— Я хочу перестраховаться, не более того. — Алан пожал плечами. — Стараюсь предусмотреть все варианты. Даже тот, что вместо послов, к нам нагрянут совсем другие люди. Не столь благородные и миролюбивые. На этот случай, мне и нужно быть уверенным в своих тылах.

— Такой вариант возможен?

— Он маловероятен, но, твое столкновение с вампиром доказывает, что ничего не возможного не существует. Поэтому, лучше сейчас перестраховаться, чем потом кусать себе локти от собственной беспечности.

— Понял тебя. Алан, можешь на меня рассчитывать! Я сделаю все, как надо.

— Вот и отлично

В дверь негромко, но, вместе с тем, уверенно, постучали.

Алан пошел открывать. Я чувствовал, как он взволнован, но лицо у него было не проницаемым.

Я сжался под одеялом, затаился. Сквозь узкую щель мне был виден только деревянный стол, с горевшей на ней настольной лампой.

Мне совсем не было страшно. Быть может потому, что высокая температура плавила мой мозг. Или из-за того, что я считал опасения Алана надуманными. Ну, кого здесь было опасаться? Вампиров, разве что только. Но вампиры, судя по тому, что мне о них рассказали, не были способны на осмысленные действия, или расчетливые планы. В любом случае, я был настороже и готовился в любой момент исполнить просьбу моего друга — открыть огонь, если в этом возникнет необходимость.

Пот лился по всему телу, застилал глаза. Простыня успела им пропитаться, стала липкой и противной. Рукоять излучателя нагрелась, и, из-за пота, скользила в ладони. Не мог позволить себе даже вытереть руки об одеяло, чтобы не привлекать к себе внимания.

Я был с головой укрыт одеялом, и потому видеть, что происходит в комнате, не мог, так что изо всех сил вслушивался. Вот Алан что-то приглушенно спросил. Видимо ему ответили, потому что послышался легкий скрип двери.

По полу тяжело пробухали сапоги.

Тошнотворных запахов гнили и разложения до меня не донеслось. Значит не вампиры. Я позволил себе немного расслабиться, но бдительности не утратил

Алан сел к кровати лицом. Наверняка сделал это специально, чтобы, если вдруг что-то пойдет не так, это не осталось для меня незамеченным.

Гости разместились за столом, сев ко мне спинами. Судя по ширине плеч — взрослые, здоровые мужики. Оба были одеты в дорожные плащи темно-коричневого цвета с капюшонами. Тот, что сидел слева, был обладателем черных волос, сплетенных в конский хвост. Второй, тот, что справа, оказался седым, с короткими волосами подстриженными ежиком.

— Мы, признаться, ожидали увидеть взрослого человека, а не ребенка. Дело-то серьезное. — Я не мог видеть говорившего, однако, подумал что это седой. Такой голос мог принадлежать только очень взрослому, много повидавшему человеку.

— Те, кто направил сюда меня, полностью доверяют моей компетентности, — спокойно ответил Алан. — Вам, лучше поступить так же, потому что вместо меня никого посылать не будут. Либо вы договариваетесь со мной, либо разбираетесь со всем самостоятельно.

— Ты, раб, себе цену ни как набиваешь? — вступил в разговор второй мужчина. Его голос показался мне не приятным, каким-то скрипящим.

— Я не раб, а слуга! — возразил ему Алан.

О чем это они? — подумал я. Какой еще раб, какой слуга? И тут до меня дошло. Скорее всего, они имели в виду, его службу Свету. Мужчина, видимо, таким не хитрым способом рассчитывал вывести Алана из себя, но парень не поддался на эту провокацию.

Для того чтобы сложить вместе такие очевидные вещи, мне пришлось приложить остатки моих сил. Еще больше их уходило на то, чтобы не нырнуть в черную бездну беспамятства. Проклятый жар!

— Есть принципиальная разница? — ехидно поинтересовался тот же мужчина.

— Есть, конечно. Слуга сам выбирает себе хозяев. Рабу право выбора в принципе не предоставлено. Может быть, уже хватит меня обсуждать? Перейдем ближе к делу?

— Жан, ребенок прав. Время уже позднее и, действительно, пора заняться решением насущных проблем.

Обладатель косички что-то пробурчал себе под нос, однако спорить не стал. Видимо осознавал правоту старшего товарища.

— Отлично, переходим к делу. Меня зовут Алан.

— Очень приятно. Обойдемся без фамилий и титулов. Я Ардсаш, а это мой компаньон Жан. Не удивляйся причудливости моего имени. Оно вымышлено специально для этой встречи. — Произнес Седой.

— В этом случае, мне необходимы грамоты, чтобы удостовериться в ваших полномочиях.

— Само собой! Жан.

Обладатель конского хвоста, не произнеся не слова, убрал руку за отворот плаща. Этот жест заставил меня напрячься. Я передвинул руку с излучателем так, что, если вдруг Жан достанет оружие, можно было стрелять сразу, практически не целясь.

Жан достал несколько бумаг и положил их на стол перед Аланом. Мой друг, наморщив лоб, принялся их изучать.

Для того чтобы изучить их полностью, ему потребовалось несколько минут. Все это время, его собеседники не нарушали тишину и, даже, не шевелились. У меня же начался озноб. Приходилось стараться, чтобы не начали стучать зубы.

Алан вернул документы Жану.

— Все в порядке?

— Да, эр Ардсаш, все в порядке. — Кивнул Алан. Затем, пошарил рукой под рубашкой, и извлек из-под нее золотой амулет, который демонстрировал Эдвину. — Это моя верительная грамота.

Эр Ардсаш кивнул головой и сказал:

— Формальности улажены. Думаю, ты знаешь, причину, по которой мы здесь встретились?

— Конечно. Вампиры.

— Совершенно верно! Кровососущие твари. Опасность, исходящая от них, стала очевидной. Если раньше они носа из Дальних гор не казали, и считались не более чем слухами, то теперь все чаще выбираются в обжитые районы и устраивают охоту на людей. Не удивлюсь, если скоро, как только их численность значительно возрастет, они перестанут скрываться и примутся истреблять людей в открытую. Очевидно, что без посторонней помощи, нам эту беду не одолеть.

— Я знаю, что ситуация выходит из под контроля. — Сказал Алан. — Буквально вчера, мой друг столкнулся, в Родэйне с кровососом. Для меня это стало полнейшей неожиданностью. Никто и не предполагал, насколько у вас здесь все далеко зашло.

— Наслышан об этом происшествии.

Интересно, и когда это он успел? — удивился я. Все события произошли сутки назад. Мы добрались в Аллейн самым быстрым способом передвижения. Неужто, кто-то успел долететь сюда раньше нас?

Новости и сплетни здесь распространяются просто с фантастической скоростью. Впрочем, как и везде.

Ардсаш, тем временем, продолжал:

— Я слышал, что парню не просто удалось уцелеть, он еще этого вампира и убил. Тоже ваш агент?

Пускай я и чувствовал себя очень паршиво, все равно лестно услышать такие слова в свой адрес.

— Нет, он всего лишь мой компаньон в этом путешествии, к делу Света не имеющий никакого отношения. Так же, впрочем, как и к делу Тьмы. Вчера ему просто невероятно повезло, — безжалостно сказал Алан.

На его слова вполне можно было обидеться, только вот не признать его правоты я не мог. Удача действительно была на моей стороне, а ангел-спаситель, наверняка, выбился из сил, вытаскивая меня из вчерашней заварушки.

— Тогда, его победа, стоит еще большего. Насколько мне известно, и у взрослого мужчины, без специальной подготовки, шансов выйти из схватки с вампиром, практически нет. А тут всего лишь подросток, самый обычный путешественник. Маленький герой, — после этих слов, я ощутил, как запылали кончики моих ушей. — Кстати это он лежит на кровати?

— Да.

— Что с ним? Неужели все же укусили?

— Слава вечному Свету нет. Вашу местную болячку, с непроизносимым для меня названием, подхватить умудрился. Мы обратились к доктору, который принял все необходимые меры к его выздоровлению, и заверил меня, что уже завтра с ним все будет в порядке.

— Отрадно это слышать.

— Уважаемый, Ардсаш, мы снова с вами отвлеклись.

— Да-да, извините. К делу. Есть способ решить нашу проблему, не привлекая внешние силы?

— Да, способ есть, — задумчиво проговорил Алан и тихо добавил, — только вряд ли он вам понравится.

— Ничего, излагай, а там посмотрим.

Оба взрослых вплотную придвинулись к Алану, который начал им что-то увлеченно объяснять. Говорил он тихо, почти шепотом, так что я ничего не мог услышать, сколько не прислушивался.

Человеческие фигуры почти загородили свет лампы. Длинные стремительно разбежались во все стороны, растеклись по потолку и стенам, будто стражи, вставшие на караул.

Обладатель косички вдруг вскочил на ноги, отбросив стул в сторону. Я сжался под одеялом, удобнее перехватив рукоять, и наведя излучатель на ночного гостя.

— Ты хоть представляешь, что ты там предлагаешь?! — закричал он.

— Успокойся и сядь, — властно приказал седовласый. — И не ори, ребенок спит!

Жан беспрекословно подчинился. Он поднял с пола стул, отряхнул его, и лишь после этого, присел на краешек. Он тяжело дышал, это было заметно по его бешено вздымавшимся и опадавшим плечам. Жан все никак не мог справиться с охватившим его негодованием.

Интересно, что же такого сказал им Алан, если смог вызвать такую реакцию?

Мои руки дрожали, как осенние листья под порывами ветра. Мне с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не начать в голос ругаться. Я ведь чуть было не выстрелил в Жана! Когда он вскочил, палец уже лежал на курке. Сам не знаю, как смог сдержаться, и не вскочить с кровати, открыв стрельбу по нашим посетителям.

Под одеялом стало невыносимо жарко, словно в нагретой духовке. У меня начало складываться впечатление, что лежу я вовсе не в кровати, а в липкой придорожной грязи — настолько постельное белье пропиталось моим потом. Я, мечтал как можно скорее выбраться из-под одеяла, но не мог себе позволить даже пошевелиться.

Скорее бы уже они до чего ни будь, договорились!

Три фигуры, по-прежнему склонившись над столом, продолжали шепотом беседовать.

Меня знобило все сильней. Пистолет так и норовил выскользнуть из ослабевших пальцев, и, если это произойдет, я отдавал себе отчет, что поднять его уже не смогу.

Мне сложно было судить о том, сколько продолжалась эта беседа. Для меня она растянулась на часы, не меньше, пока, наконец, фигуры не отпрянули друг от друга.

В комнате повисла гнетущая тишина. Лишь какое-то насекомое неистово билось своим тельцем о стекло, пытаясь ворваться в комнату.

Наконец тишину комнаты нарушил хрипловатый голос Ардсаша:

— Другого выхода у нас нет, поэтому я принимаю все условия предложенного контракта.

Алан расслаблено откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся.

— Теперь мне бы хотелось узнать о сроках исполнения.

— Я обрисовал вам порядок моих действий, — отвечал Алан. Меня поразило то, каким усталым звучал его голос. — Вы должны понимать, что точной даты вам не сможет назвать никто. Я могу пообещать, что все будет сделано в максимально короткие сроки — от одной недели до месяца.

— Это приемлемый вариант.

Алан и Ардсаш, под неодобрительные покачивания головой Жана, ударили по рукам. После этого ночные гости, молча, поднялись с мест и, не прощаясь, вышли из номера, закрыв за собой дверь. Алан же обхватив голову руками, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

Я, наконец, расслабился и выпустил пистолет из руки — теперь он лежал на постели, рядом со мной, совсем как детская игрушка рядом с младенцем. Я был опустошен и разбит. Единственное, чего мне хотелось, это выспаться и попить.

Кровать качнулась — рядом со мной присел Алан. Он протянул мне кружку, доверху наполненную водой.

— Завтра мы уезжаем, — тихо сказал Алан.

— Опять в другой город? — поинтересовался я.

— Нет, в другой мир. — Он призадумался, будто что-то для себя решая. — Артем, тебе вовсе не обязательно отправляться в это путешествие со мной. Ты и так много сделал для меня. Много больше того, на что я рассчитывал и о чем мог бы попросить. Дальнейшее путешествие может стать опасным. Завтра, сразу как прибудем на Станцию, я могу переправить тебя обратно домой.

— И я больше никогда не увижу Дану? — против воли вырвалось у меня. Алан только согласно покивал головой.

— Знаешь, Алан, мне нужно все хорошенько подумать. Вот так сразу, не взвесив все «за» и «против», я тебе ответить, не смогу.

— Давай тогда, спать. Свое решение огласишь на Станции — у тебя как раз будет достаточно времени, чтобы все обдумать.

Ни каких возражений, на этот счет, у меня не возникло, и я уснул раньше, чем Алан погасил в комнате свет.

Глава 14. Прощание

Проснулся ближе к обеду и долго лежал, прислушиваясь к ощущениям. В голове прояснилось, но я по-прежнему ощущал слабость во всем теле.

События вечера отложились в голове в виде мозаики, которая никак не хотела собираться в единую картину. В памяти очень четко отложился разговор Алана с гостями. Точнее, не сам разговор, а мои ощущения в процессе — как лежал под одеялом, с излучателем, истекал потом и был предельно взвинчен. От одного воспоминания об этом меня всего передернуло.

От размышлений меня отвлекла горничная, эра Роза, которая принесла мне обед и записку от моего друга Алана. Письмо она мне передала лишь после того, как я съел весь бульон и пирожки. Очень заботливая и милая женщина оказалась. У нее был внук, моего возраста, поэтому она всерьез переживала о моем здоровье. Чего мне стоило ее убедить, что вполне могу самостоятельно держать ложку! Все мои заверения в том, что уже чувствую себя вполне сносно, не возымели эффекта. После обеда, она каждые полчаса заглядывала в комнату, чтобы справиться о моем самочувствие. Словно я был для нее не незнакомым юношей, а родным человеком.

Письмо оказалось коротким. Буквально несколько строк, написанных бойким, ровным подчерком, весь смысл которых сводился к тому, что у Алана есть несколько важных дел и чтобы я, до его возвращения из номера не уходил. Да я, в общем-то, и так никуда не собирался. Хоть и чувствовал себя несоизмеримо лучше, пускай и температура прошла — но просто так рисковать не хотелось. Пока есть такая возможность, лучше поваляться в кровати, прихлебывая ягодный чай и восстанавливая силы.

Заодно, пытался для себя решить — отправиться мне в дальнейшее путешествие вместе с Аланом, или вернуться домой. По большому счету, особой роли не сыграет, вернусь я к родителям немедленно или спустя неделю — хуже им все равно уже не станет.

Какая мерзкая мысль!

Но в ней была правда. Больше всего они пережили впервые дни, после моего исчезновения, а сейчас уже должны были слегка притерпеться. Зато для меня эти дни могут сыграть существенную роль. Ведь если получиться очистить этот мир от вампиров, то я стану настоящим героем. Памятник, может быть, и не поставят, а вот улицу в мою честь точно назовут! Эр Серхио, после этого, уже не будет смотреть на меня как на ребенка. Увидит во мне взрослого, мужественного человека, который сможет позаботиться о его дочери.

Дана. Мы ведь, после путешествия в другой мир, вернемся сюда, и я снова буду с Данной. Пускай немного, но этого вполне хватит для того, чтобы окончательно завоевать ее сердце. А дальше, дальше будет видно. Я, в конце концов, и сам могу открывать специальные двери и в любой момент отправиться в путешествие в другой мир.

Да и Алану нужно спину прикрыть. Как бы он не храбрился, помощь ему моя все равно нужна, просто стесняется меня о ней открыто попросить.

Все это говорило в пользу того, чтобы отправиться вместе с Аланом. Но были и минусы, весьма серьезные к тому же. Алан ведь меня предупредил, что дальнейшее путешествие будет полно всевозможных опасностей. Если уж я в абсолютно безопасном мире умудрился столкнуться с вампиром, то, что может случиться со мной там? Вариантов сразу же возникало множество и все с печальным финалом — меня там просто убьют. Так какой же тогда в этом смысл? Я никогда не увижу ни родителей, не Даны — мои заключения окажутся напрасными. И умирать мне совсем не хотелось, даже во имя спасения такого прекрасного мира, как этот.

Наверное, это просто трусость.

Или все же здравомыслие — не искать на свою голову приключений.

Если судить по книгам, то, как не обидно в этом признаваться, все же трусость.

Папа всегда меня учил, что если не можешь сразу найти решения проблемы, то нужно постараться взглянуть на нее под другим углом. Сколько я не присматривался так другого угла и не нашел. Родители, понятно, хотят меня как можно скорее увидеть. Алан хочет, чтобы ему прикрыли спину. Дана и эр Серхио желают по-прежнему жить в абсолютно безопасном мире. Не исключено, что Дана, захочет жить в нем, вместе со мной.

Я же хотел всего, только при этом без риска для жизни. А так, к сожалению, не получалось.

Ведь, казалось бы, выбор очень прост и состоит из двух вариантов. Или с Аланом, или домой — третьего не дано. Лучше бы вариантов было побольше.

Ну не монетку же, в самом деле, кидать?!

Довериться слепой судьбе, как это сделал эр Серхио? Почему-то не по нутру мне был такой вариант. Всегда считал, что судьбы не существует — что каждый сам делает ее для себя, принимая решения и совершая поступки. Судьба — отмазка для слабаков, которые не бояться взять ситуацию в свои руки. Так говорил мой папа, и я был с ним полностью согласен.

Что же делать?

Мысли пошли по второму, затем по третьему кругу. Я сотни раз прокручивал в голове одни и те же аргументы, пытаясь найти для себя ответ. Так, погруженный в свои тяжкие мысли, я постепенно и задремал.

Вполне благополучно проспал несколько часов. Сон пошел мне на пользу. Утро вечера мудреней — пословица хорошая, но в моем случае она оказалась совсем не действенной. Ответа на мучавшие меня вопросы я так и не нашел, зато чисто физически чувствовал себя прекрасно.

Без малейших усилий я поднялся с кровати и подошел к окну. Сегодня было пасмурно. Серые тучи закрыли собой небо, навевая безрадостное настроение и тяжкие думы. На улице было серо, будто уже наступил вечер и на землю опустились сумерки. Хотя, вполне может оказаться и так, что в действительности вечер — проспал целый день и сам этого не заметил. Организму нужно было восстанавливаться и лучше всего у него это получалось во время сна.

Сев на подоконник я начал стал наблюдать за кипевшей на ней жизнью. По улице проехала карета, запряженная двойкой лошадей, и тут же дорогу перебежал мальчишка, лет примерно семи, с большой сумкой на боку, из которой выглядывали краешки газет. Худой эр, в почтенных годах и с высоким черным цилиндром на голове, окликнул его и за монетку купил свежую прессу. По противоположной стороне улицы шагала девушка, в кружевном чепчике и пышном, но донельзя простом платье, а в руке у нее была корзинка полная цветов. Под руку, о чем-то беседуя, прошли молодые парень и девушка.

Умиротворяющая, спокойная картина, тихого города. Где никто никуда не спешит, где нет вечного шума машин, гари и общей суеты, где каждый торопится по своим непонятным делам, не замечая никого вокруг. Здесь для всего этого не было места.

Единственное, что несколько омрачало беспечный вид — здание библиотеки напротив. Четырех этажей в высоту, с острым шпилем, оно было построено в готическом стиле, и больше всего напоминало протестантскую церковь, виденную мной однажды. Строгое здание, от которого веяло холодом и зловещей тайной. Наверняка и архивариус там колоритный тип — неопределенного возраста мужчина, сутулый, с вечно немытыми, растрепанными волосами, и маленькими глазками психопата. Днем он примерный гражданин, а по вечерам превращается в монстра, одержимого жаждой убийств. Особенно беспощадно он относится к тем, кто возвращает книги не вовремя и шумит в библиотеки. Он их убивает, а тела прячет у себя в темном подвале…

Я потряс головой, прогоняя как живую вставшую перед глазами картинку. Ведь сколько раз зарекался, таких ужасов не сочинять, потому что сам же в них и верю! Маньяка здесь быть не может по определению — не те люди, не то место. Даже если вдруг угадаю с внешностью, то по поведению архивариус окажется мирным человеком, как максимум, со сварливым характером.

— Ты о чем задумался?

Я настолько погрузился в свои фантазии, что даже не заметил, как в номер зашел Алан.

— Да так, в общем-то, ни о чем. А ты где был?

Алан пересек комнату, взял стул и поднес его к окну, поставил рядом со мной. Сел.

— Последние дела утрясал. Сегодня, как только солнце сядет, нас с тобой здесь уже не будет.

— Как сегодня? — удивился я. Про сегодняшнее отправление Алан меня предупреждал, только я все равно надеялся, что произойдет заминка, и мы останемся в этом мире еще на день-другой.

— Мы не можем тратить времени, поэтому, чем скорее отправимся в путь, тем для нас же лучше.

— Жаль, — мне, в самом деле, было грустно.

— Из-за Даны? — догадался Алан.

— Ага. Думал, что успею с ней поговорить. И хотя бы разок вечером по городу погулять.

— Поговорить с ней, ты, допустим, и сегодня успеешь. А вот погулять вряд ли. Вот тебе, кстати, причина отправиться в дальнейшее путешествие со мной. Раздобудем лекарство от вампиров и вернемся сюда избавителями, настоящими героями! Как раз с Даной пообщаешься, и погуляешь с ней вволю.

Алан не знал, что практически дословно повторил мои недавние размышления. Из его уст, эти перспективы звучали еще притягательнее.

Но ведь меня дома ждут!

— Алан, давай я тебе свое окончательное решение, как и договаривались, скажу, когда мы с тобой на Станции окажемся?

— Так я тебя и не тороплю! Подкидываю пищу для размышлений, — он лукаво улыбнулся. — К тому же, знаешь, в компании интереснее путешествовать, да и привязался я к тебе…

Алан внимательно смотрел в окно, игнорирую мое присутствие. Словно там пытался найти ответы на терзавшие его вопросы. Вот уж не ожидал услышать от Алана такого признания. Хотя, если говорить по правде, я и сам к нему успел привязаться. За те несколько дней, что путешествовали вместе, он стал для меня настоящим другом, на которого я мог бы положиться в любой ситуации.

В комнате повисло молчание, и я поспешил его разрушить, чтобы оно не затянулось и не стало гнетущим.

— Что еще успел сделать?

— Связался с нашим агентом в этом мире. Он обещал помочь мне открыть дверь.

— Если у вас здесь есть агент, то для чего же послали тебя?

— О его существовании и статусе здесь известно слишком многим. Нужен был посторонний человек, которого пока не связывают с делом Света. Я ж тебе объяснял — у нас идет жесткое противостояние.

Я покачал головой, хотя сам так ничего и не понял. Можно было его попробовать расспросить про Свет и Тьму, но не стал. Поостерегся. Какая мне будет разница, если я отправлюсь домой? Только лишняя информация, лишняя головная боль. Если все же решусь остаться с Аланом, то наверняка еще подвернется возможность, расспросить его по этому вопросу.

— Ты же говорил, что без проблем сможешь переправить нас обоих на Станцию?

— Страховка не повредит. Есть у меня определенные подозрения… Не о том ты, на самом деле, думаешь. Через четыре часа мы покидаем этот мир, поэтому, если ты все еще хочешь увидеться с Даной, то будет лучше поторопиться.

Оделся я быстро. Сегодня надел на себя одежду родного мира — джинсы и толстовку. На улице все сильнее дул ветер, а простудиться и заболеть мне вовсе не хотелось. К тому же в привычной одежде я чувствовал себя гораздо увереннее.

— Удачи, — сказал мне Алан.

— Ты разве со мной не пойдешь?

— Чего мне с вами там делать? При таком разговоре я буду третьим лишним, — ответил Алан.

— Я не знаю, где она живет! Ты же вчера ходил за эром Серхио. Пойдем, проводишь меня, а там уж можешь в гостиницу вернуться — дорогу обратно я найду.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, то пошли!

На улице действительно стало прохладно. Я порадовался своей предусмотрительности — толстовка хорошо защищала от порывов ветра.

Шли, молча, разговаривать было особо не о чем. И так уже все, что можно было обсудили. Порасспросить о мире, в который Алан собрался наведаться? Мне это, откровенно говоря, было не очень интересно — я собирался вернуться домой.

Вот оно — оказывается, я все для себя уже решил, сам того не заметив. Вернуться домой. Это будет по-настоящему здорово! Мама с папой, их радость сменится желанием узнать, где я был. Будут долгие посиделки на кухне, с вкусной едой, чаем, с многочисленными друзьями и родственниками, которые непременно придут посмотреть на меня, и порадоваться моему чудесному возвращению. Я больше не буду одинок. Меня снова будут окружать любящие люди, которые счастливы просто от того, что я рядом. Прошло всего несколько дней, не самых плохих, надо сказать, дней, а я уже успел соскучиться по домашнему уюту и теплу.

Я улыбнулся своим мыслям — от них стало тепло на душе.

Алан, шагавший рядом со мной, неодобрительно на меня покосился. Весь путь он был насупленным, погруженным в свои мысли. Наверняка просчитывает свои следующие действия. Планирует, какие необходимые вещи возьмет с собой в следующий мир и что станет там делать. Думает о том, как можно будет успешней выполнить задание.

Мне, в общем, тоже было к чему приготовиться. Разговор с Данной обещал быть совсем не простым. Нужно же ей что-то сказать, постараться все объяснить. Только вот разрозненные образы и слова, отказывались складываться в убедительные предложения. А если это все же и получалось, то результат оказывался неимоверно напыщенным и казался мне самому фальшивым.

Значит, придется импровизировать непосредственно во время разговора. Слова придут, а если даже и нет, то я был уверен, что Дана, все равно, меня поймет — прочитает то, что я хочу сказать в моих глазах, услышит в интонациях, даже если я не смогу найти нужных слов.

Чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей, я стал любоваться окружавшими меня домами.

Город сейчас, когда я шел по его улицам, был еще красивее, чем с высоты птичьего полета. Ровные, четкие линии домов. Стены, изготовлены из материала похожего на мрамор, придавали ему еще большей торжественности. Тучи застилали небо, делая летний день по-осеннему серым, а все дома и здания, сверкали будто снежные. Интересно, а ночью от этих стен тоже свет исходит? Представляю, насколько тогда здесь должно быть красиво.

Так мы шли несколько десятков минут, молча, глядя по сторонам.

Как я и предполагал, эр Серхио человеком оказался совсем не простым и весьма состоятельным. Жил он в пригороде, в одном из частных особняков, которые, не смотря на всю свою внешнюю привлекательность, вовсе не казались вычурными и безвкусными. Перед домами разбиты ухоженные парки, с ровной зеленой травой, и кустарниками, подстриженными в форме животных. Так же в каждом парке нашлось место для нескольких деревьев, в большинстве своем, старых, массивных исполинов, с густой кроной. Каждый участок окружал невысокий, явно декоративный забор.

Возле третьего дома на улице, Алан остановился:

— Мы пришли, — сообщил мне он.

Кирпич на сердце не куда не делся, скорее он стал еще тяжелее. Отступать было нельзя, да и, собственно говоря, некуда. В конце концов, этот разговор был нужен, прежде всего, мне.

Открыв калитку, мы вошли внутрь поместья эра Серхио. Дорожка шли мимо зеленых деревьев, с пышными кронами, чьи листочки о чем-то таинственно перешептывались, под дуновением ветра; мимо тщательно подстриженных кустарников, выглядящими как зеленые облачка, неведомым способ притянутые к земле. В разбитых тут и там клумбах цвели диковинные цветы, Очень уютное место, и дом ему под стать: двухэтажный, красивый, с верандой на втором этаже, и узкими колонами, на первом. Не было никакой напускной роскоши, желания бросить пыль в глаза — в доме чувствовалось достоинство, некая аристократичность, что ли.

На широком крыльце, стоял маленький деревянный столик, с забытой книгой, подле которого стояли два кресла-качалки.

Над дверью висел шнурок, с кисточкой, за который я дернул. Где-то в глубине дома звонко заиграли колокольчики.

Алан стоял у меня за плечом. Он ничего не говорил, не подбадривал меня, понимая, что любые слова будут лишними. Но он был со мной, и этим поддерживал.

Дверь приоткрылась, и нам на встречу вышел эр Серхио. Он смерил меня взглядом и спросил:

— Я смотрю, вы пошли на поправку. Сегодня выглядите гораздо лучше

— Да, спасибо вам огромное. — Горячо поблагодарил доктора я.

— Рад это слышать. Чем могу быть полезен? — сухо поинтересовался эр Серхио.

— Я хотел бы с Даной встретиться, — проговорил я, собрав все мужество в кулак. — Нам с ней нужно поговорить.

— О чем, если не секрет?

— А если секрет? — выпалил я и опустил взгляд. Не привык грубить старшим. Однако эра Серхио мое высказывание оставило равнодушным. Он даже почему-то улыбнулся.

— Артем, тебе нужно поговорить со мной, а не с моей дочерью.

— Я слушаю, — сказал я, чувствуя, как в горле встал комок. Не собирается эр Серхио позволить мне встретиться с Даной, иначе уже в дом бы пригласил.

— Давайте присядем, — он кивнул головой в сторону столика.

Я, на негнущихся ногах, подошел и сел в ближайшее кресло-качалку. Алан опустился во второе, настороженно глядя на эра Серхио.

Что задумал доктор? О чем собрался со мной разговаривать? Как же мне сейчас хотелось оказаться в другом месте, лишь бы избежать намечающегося разговора. Но и отступать, просто так, без боя, я был не намерен.

— Алан, мальчик мой, пойди пока в парке погуляй, или сходи пообедать. Здесь поблизости есть чудный ресторанчик с отменным поваром. Я бы хотел побеседовать с твоим другом наедине. Иди, не бойся, я ему вреда не причиню.

Алан вопросительно посмотрел на меня. Мы оба знали, что если я захочу, то он останется. Откажет доктору, может быть, даже сделает это подчеркнуто грубо. Только вот не с руки мне было вступать в конфронтацию с эром Серхио, поэтому я лишь утвердительно кивнул.

Мой друг, тяжело вздохнув, тут же поднялся с места и неспешно побрел в сторону парка.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

— Я думаю, ты и сам знаешь, — эр Серхио мягко улыбнулся. — Не скрою, мне самому этот разговор неприятен, но к моему глубочайшему прискорбию он необходим.

Я неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, помнишь ты или нет, но вчера в бреду, ты признался моей дочери в своих чувствах.

— Кое-что помню, но основное мне пересказал Алан. В любом случае — это был не бред — это были слова, которые я не осмелился сказать в здравом уме. Хотя и должен был…

Эр Серхио нахмурился.

— Именно это мне бы и хотелось с тобой обсудить.

— О чем здесь можно разговаривать? — меня немного взбесило то, что эр Серхио начал ходить вокруг и около, вместо того чтобы сразу перейти к делу. — Да, я сказал, что люблю вашу дочь, и не собираюсь отказываться от своих слов, потому что это правда!

— Артем, не скрою, ты мне очень симпатичен. Ты хороший парень и сейчас ведешь себя мужественно, хотя я и вижу, что тебе не по себе. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что между тобой и моей дочерью ничего быть не может?

— Почему это?

— Брось! Не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Дана собирается замуж, она тебя гораздо старше, вы живете в разных мирах. Этих причин не достаточно? Тогда я продолжу. Вы оба еще, по сути, дети, особенно ты.

— Я прекрасно это все понимаю, сам не раз об этом задумывался. Но что это может изменить, если у нас с ней есть чувства друг к другу?!

— Это все меняет!

— Что все? Я же не прошу ее руки!

— Я знаю свою дочь, и вижу, что ты ей тоже далеко не безразличен. Меня это удивляет. Дана всегда была умной девочкой, а тут вдруг влюбиться в человека, которого знает всего пару дней! Такое возможно только в молодости, впрочем, этим она прекрасна, — эр Серхио побарабанил пальцами по столу, подбирая слова. — Артем, ты же знаешь, какая над нами всеми нависла угроза. Дане придется покинуть наш мир, и, не исключено, что навсегда. Одну мне ее отпускать боязно, но сам уезжать не собираюсь — причины ты знаешь. Поэтому ей нужна опора — взрослый мужчина, на которого она сможет положиться и который о ней позаботится. И все шло по моему плану, пока не появился ты. Поэтому сейчас, из-за своей влюбленности, моя, прежде благоразумная дочь, может выкинуть что-нибудь эдакое. Например, отменить свадьбу, или не прийти на бракосочетание, или вообще убежать из дома. Я не могу этого допустить, поэтому не позволю вам увидеться.

— Послушайте, но вы же сами говорите, что у нее есть ко мне чувство. Если она захочет сорвать свадьбу, то сделает это независимо от того, встретимся мы с ней или нет.

— Можешь не пытаться меня убедить в собственной правоте — это бесполезно.

— Что вы хотите добиться? Чувства же не исчезнут!

— Сейчас я поведаю тебе о своих коварных планах, и тебе все сразу будет ясно — эр Серхио улыбнулся, однако я его не поддержал. Не было ничего забавного ни в его словах, ни в сложившейся ситуации в целом.

А эр Серхио начал излагать свой план:

— Понимаешь, сейчас моя дочь прибывает в смятении. Дана не ожидала твоего вчерашнего признания и сейчас терзается сомнениями и неразрешенными вопросами. Не исключаю даже, что она уже колеблется. И тут к ней в комнату прибежишь ты — с горящими очами и переполненный чувствами. Уверен, этого окажется вполне достаточно, чтобы принять решение. Решение, которое меня совершенно не устраивает, и последствий которого я стараюсь не допустить. Если же она тебя больше не увидит, то все сложится самым благоприятным образом. Да ей будет больно и обидно, она будет плакать, и винить в этом всех вокруг. Но это будет стоить того, чтобы спасти ее жизнь. Я смогу убедить Дану, что все, что не делается, делается к лучшему. Донесу до нее, что ты всего лишь глупый, ветреный мальчишка, из другого мира, для которого она стала лишь мимолетным приключением. Это причинит ей боль и заставит страдать, зато спасет жизнь. До свадьбы еще целый месяц, и я смогу заставить ее поверить мне, и начать забывать тебя. Я уверен, что мне это удастся.

— Эр Серхио, вы же ведь не плохой человек, зачем вы все это делаете? — тихо спросил я. — Пытаюсь вас понять и не могу!

— Все ты понимаешь, только принять не можешь. Я всего лишь отец, который заботится о будущем своей единственной дочери. Если бы в наш мир не вторглись вампиры, я был бы совсем не против ваших отношений, потому что, как уже говорил — ты мне симпатичен. Будь ты старше, будь у тебя свой дом, я бы разрешил ей отправиться вместе с тобой, потому что был уверен, что с ней все будет в порядке. Но сейчас ты не тот, кто ей нужен. Ей нужна опора, спокойствие и уверенность, а не влюбленный по уши сопливый юнец.

— Почему вы не позволите ей выбирать самой что лучше?

— Да потому, что руководствоваться она будет чувствами, а не разумом — это не допустимо. Я ничего против тебя не имею, только Дане нужно быть вместе со взрослым мужчиной, который сможет о ней позаботиться, обеспечить ей достойную жизнь в новом мире.

— Я смогу увести ее из этого мира хоть сегодня, и ей больше ничего не будет угрожать! — пообещал я.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. И что дальше? Ты вернешься домой не один, а с Даной. Как ты будешь ее обеспечивать? Как к этому отнесутся твои родители? Сомневаюсь, что они будут рады. Я не могу позволить тебе испортить жизнь моей дочери, а именно это, пускай тобой и движут лучшие чувства, ты и пытаешься сделать.

Я опустил глаза и сжал кулаки так, что ногти больно впились в кожу. Он был сто тысяч раз прав.

Только, не смотря на всю его правоту, как можно взять и сдаться?

— Позвольте мне с ней попрощаться, — взмолился я. — Мы с Аланом сегодня покидаем ваш мир. Дайте мне всего пять минут — этого будет достаточно. Пожалуйста! Ну что вам стоит? Просто попрощаюсь, и уйду. А через месяц, все может измениться и тогда ей не придется выходить замуж!

— Позволь полюбопытствовать, что же измениться? — иронично улыбнулся эр Серхио.

— Вампиры исчезнут.

— Это каким же таким чудесным образом?

— Никаких чудес. Все просто. Найду и каждому горло перегрызу, — пообещал я, и был уверен, что сделаю это, если потребуется.

— Очень грозно прозвучало. — Сухо сказал эр Серхио. — Артем, ты ведь очень не глупый молодой человек и должен понимать, что вампиры это данность, которая ни куда не денется, как бы сильно тебе этого не хотелось.

— А все-таки? — настоял я. — Пускай и не так примитивно, но вдруг мне удастся избавить ваш мир от этих существ? Это бы изменило ваше мнение?

— Если бы исчезла опасность, тогда, вполне вероятно, что я бы позволил тебе встречаться с моей дочерью. Но я сильно сомневаюсь…

— Так и будет! — прервал я доктора.

— Очень на это надеюсь, — эр Серхио поднялся из кресла. — Рад, что мы с вами поняли друг друга. Не смею вас больше задерживать.

— Пожалуйста, разрешите мне с ней попрощаться! — вновь попросил я. Было противно унижаться и просить. Но ради встречи с Даной, я был готов пойти и на большее.

— Нет, Артем, ничего не выйдет. — Он отрицательно покачал головой.

— А если я использую силу? Если просто заставлю вас посторониться?

— Будь на твоем месте Алан, я бы воспринял эту угрозу всерьез. Ты не такой человек, чтобы напасть на меня, ты выше таких поступков, — эр Серхио достал из кармана тонкую коричневую сигару и раскурил ее от спички. Добавил: — И потом, сам же понимаешь, что если полезешь в драку, то с мечтой еще раз увидеться с Даной, можешь распрощаться раз и навсегда.

Эр Серхио снова был прав. Не мог я наброситься на него с кулаками, даже не смотря на все мое страстное желание.

— Артем, я понимаю, что у тебя первая любовь. Она самая сильная, самая крепкая и яркая, самая запоминающаяся. Она переворачивает весь мир с ног на уши. Это первый шаг к тому, чтобы мальчик стал мужчиной. Первая любовь меняет всю жизнь, заставляет по-новому взглянуть на привычные вещи. Она окрыляет. Любовь самое сильное и прекрасное чувство во вселенной — я в этом глубоко убежден. Но знай, первая любовь никогда не бывает счастливой. Она всегда неудачна. Это ранит, разбивает сердце, но и делает нас прочнее. Это робкий шажочек из детства, демонстрирующий, что все в жизни не так просто, что мы далеко не всегда получаем, то, что хотим. Это наше самое сильное разочарование, это ранит, и это — разбитое сердце — необходимо пережить каждому. Ты не стал исключением, так смирись с этим, и прими как должное.

С этими словами он вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Я сидел не в силах пошевелиться. Не мог заставить себя признать поражение, подняться из кресла и просто уйти. И вместе с тем прекрасно понимал, что ничего не смогу поделать. Можно было попробовать влезть в окно, только вот в какое? И потом, нет ни каких гарантий, что Дана сейчас находится в доме. Хитрец Серхио об этом даже не обмолвился. Вполне может оказаться, что она сейчас в гостях у подруги или родственницы. Можно попробовать покричать, чтобы она сама спустилась. Только вот не позволит эр Серхио ей сделать это. Не знаю, как, но точно костьми ляжет, но не пустит ко мне. Остается только одно — отправиться вместе с Аланом в другой мир, чтобы избавить этот от кровопийц.

Глава 15. Отбытие

Алан мерил шагами комнату. Он, заложив руки за спину, с самым серьезным и мрачным видом, метался из угла в угол. Я сидел на диване, свесив руки вниз, и безразлично смотрел за его телодвижениями.

До гостиницы мы добрались очень быстро. По крайней мере, мне именно так показалось, потому что все мои мысли были заняты другим. Я был разбит в пух и прах. Я был опустошен одним коротким разговором.

Алан помог мне дойти и усадил на кровать, на которой я сижу и поныне. На себя же он взвалил все хлопоты, давая мне время побыть с самим собой. Он расплатился за номер, сдал белье и, сложил наши вещи. Покончив с делами и увидев, что настроение мое не улучшилось, он принялся носиться по комнате. Мне было стыдно, что я ни в чем ему не помог, но подняться с кровати, и взять себя в руки было выше моих сил.

— Хватит убиваться, — сказал Алан, остановившись. — Что он тебе такого сказал?

Нехотя, я в двух словах пересказал другу наш разговор с эром Серхио.

Алан слушал меня внимательно, не перебивая.

— Понятно, — задумчиво протянул он, выслушав мой рассказ. — Эр Серхио, как бы по-скотски себе не вел, молодец. Прежде всего, спокойное будущее дочери — остальное не важно.

— Урод он просто! — выпалил я. — Мне нужно было всего лишь попрощаться! Я ведь не претендую на место в ее жизни.

— Претендовать, может, и не претендуешь, но свое место в сердце ты уже завоевал. И, что-то мне подсказывает, далеко не последнее место. Иначе не стал бы эр Серхио так из-за тебя напрягаться. Он действительно увидел в тебе человека, из-за которого весь его план может провалится. С этим, в какой-то степени тебя можно даже поздравить. У Даны к тебе любовь, как я и говорил.

— Да я рад, хотя радоваться особенно и нечему. Эр Серхио ведь во многом прав. Что я могу предложить Дане? Ничего, абсолютно ничего! Блин, я всего лишь ребенок, пускай и путешествующий между мирами.

— Не горячись ты так. Из любой ситуации есть выход, нужно его только тщательно поискать, — задумчиво проговорил Алан.

— Здесь нет выхода.

— Ошибаешься, выход есть всегда — нужно только хорошенько подумать. Вы не можете быть вместе сейчас, но кто сказал, что вы не можете быть вместе потом?

— Ну и? — подбодрил я Алана.

— Сейчас твоя главная задача отложить, а еще лучше отменить свадьбу. Так?

— Ага.

— Мы можем вместе избавить этот мир от вампиров. Ну, или я один избавлю, неважно. Так или иначе, причины для свадьбы больше не будет. Вы сможете встречаться сколько душе угодно, и эр Серхио не будет вам в этом мешать. Он как человек слова непременно выполнит свое обещание. Ты со мной согласен?

— Согласен, — утвердительно кивнул головой я.

— В каком возрасте в твоем мире наступает совершеннолетие?

— В восемнадцать лет.

— То есть совершеннолетним ты станешь через пять лет?

— Через четыре. Даже через три с половиной! А что?

— Странно, думал ты младше меня. Размышляю я, вот что. Мы спасаем мир от вампиров — это раз. Второе, благодаря этому ты доказываешь свою полезность, и это дает тебе шанс стать одним из последователей Света.

— Имеешь в виду, что мне, как и тебе придется выполнять задания в других мирах? Нет, такой вариант мне совсем не подходит. Родители будут против.

— Не перебивай меня, ладно? Помимо агентов, вроде меня, есть и другие должности. Ты можешь жить у себя в мире, собирать определенные сведения, необходимые для дела Света, а за это тебе будет начисляться зарплата. И не маленькая заметь. Ты сможешь видеться с Даной — не каждый день, но хотя бы на выходных. Вот, за четыре года такой жизни вы сможете узнать друг друга получше, проверить вспыхнувшее между вами чувство. Может быть, сами не захотите продолжать отношения. А если и нет, то к восемнадцати годам, у тебя будут не плохие сбережения, на которые ты сможешь купить дом, хоть здесь, хоть у себя в мире, жениться и жить счастливой жизнью. Даже если вы друг к другу охладеете за это время, все равно у тебя уже будут работа, сбережения и перспективы. Согласись, неплохой вариант?

— Да, вполне, — я отчаянно обдумывал слова Алана. Выходило, что он действительно стоящее дело предлагает.

— Слушай, значит чтобы доказать свою полезность Свету, мне нужно будет отправиться с тобой в тот опасный мир?

— В общем да. Ну и мне придется замолвить за тебя словечко, но за этим делом не станет. Впрочем, тебе вовсе не обязательно это делать. Если у меня все получится, то вампиры так и так исчезнут, и вы сможете встречаться. А деньги, деньги это дело наживное. Наверняка сможешь найти другой способ для их заработка.

— Нет, после разговора с эром Серхио, я твердо решил, что пока дома мне делать нечего — есть дела поважней. К тому же, пообещал ему разобраться с вампирами, а словами разбрасываться не привык. Поэтому, можешь на меня рассчитывать! Я с тобой!

— Здорово! — обрадовался Алан. — Вдвоем веселее, и, чего уж там скрывать, безопаснее!

— А что это за средство такое против вампиров?

— Сам не знаю, — почесал в затылке Алан. — Знаю, куда мы дальше направимся, но не представляю, что должны будем достать. Вернемся на Станцию, и там я получу дальнейшие инструкции.

— Слушай, нас уже ждут. Пора и в путь отправляться.

— Хорошо, пойдем.

Мы взяли наши вещи, и вышли из номера

Мое настроение улучшилось. После разговора у меня появились определенные перспективы, о которых раньше я, и помыслить не мог. Это грело, предавало новых сил и уверенности.

Сдав ключи от номера, мы вышли на улицу.

Возле входа в гостиницу нас поджидала карета, запряженная двойкой лошадей. В нее мы погрузили вещи, залезли сами и спокойненько поехали.

Ехали мы не так уж и долго, только поэтому я не успел подремать. Буквально минут через двадцать выехали из города, а еще через пять карета остановилась. Мы выгрузили вещи, и я тут же плюхнулся в сочную травку, рядом с рюкзаком. Алан расплатился с кучером, и карета, подняв тучу пыли, понеслась обратно к городским стенам.

Значит, переход будет, скажем так, в сельской местности. Вполне логично, незачем устраивать шоу на глазах у множества людей. За городом безлюдно, спокойно, никого не побеспокоим.

— Почему погост? — спросил я у Алана.

— А почему бы и нет? Никто не мешает сосредоточиться, к тому же тишина, спокойствие. Природа красивая, кругом травка, цветочки.

— Да ты я вижу настоящий оптимист! Даже на кладбище видишь одни плюсы!

Алан улыбнулся моей шутке и сказал:

— Хватит, уже рассиживаться. Время не ждет.

Хоть и не хотелось — очень уж я удобно расположился — а пришлось подниматься.

Подняв сумку, я пошел вперед. За спиной все еще смеялся Алан, а мне было как-то не до юмора.

— Эй, шутник, погоди. Нам в другую сторону!

Пришлось возвращаться.

— Дверь же можно где угодно открыть. Хоть прямо вот тут. Для чего все эти хождения? — спросил я, вернувшись к другу.

— Так будет правильно, — туманно ответил мне он.

Дальше шли вместе, и Алан показывал верный путь.

На кладбище я не чувствовал себя неуютно — чего бояться? Мертвецы надежно прикопаны, и просто так из-под земли не вылезут.

Вокруг ухоженные могилки, красивые цветочки, оградки — все организовано почти как дома. Только нет покосившихся крестов, мусора и разоренных памятников.

Наконец впереди показался первый живой человек, в этом месте, кроме нас с Аланом. Не каких сомнений — агент Света, с которым мой друг встречался этим утром. Будь это могильщик или сторож сам бы к нам подошел и накостылял, за прогулки в неположенном месте. Этот же мужчина, заприметив нас, только призывно махнул рукой.

Агент Света стоял возле несколько странного памятника. Высокая, двухметровая гранитная плита, темного цвета, с высеченными на ней несколькими именами. Подобные на Земле я видел лишь на аллеях славы. Но откуда здесь взяться солдатам? Пригляделся. Вживленный переводчик постарался, и перевел высеченные на камне имена. Получалось, что здесь похоронена целая семья. Из той же надписи следовало, что они трагически погибли в результате пожара.

Мы подошли к мужчине.

На мой взгляд, настоящий агент Света должен выглядеть именно так, а вовсе ни как четырнадцатилетний мальчишка. Высокий, с длинными волосами, в белых одеждах. Внешним видом своим он очень походил на эльфа Леголаса из «Властелина колец» в исполнении Орландо Блума. Только был шире в плечах, и на лицо гораздо старше и мужественнее.

Он поочередно пожал каждому из нас руку и белозубо улыбнулся.

— Давно ждешь? — спросил у него Алан.

— Не так чтобы очень, но подождать пришлось, — задумчиво проговорил мужчина. — Марк, — представился он.

— Артем, — откликнулся я.

— Очень приятно.

— Ну, это преждевременный вывод.

Марк недоуменно посмотрел на меня и тут же расхохотался.

— Забавно, — сказал он отсмеявшись. — Ал, планы не изменились?

— Нет, с чего бы?

— Не детское это дело. Ты же знаешь, что вас ждет дальше.

— Примерно могу себе представить. Но я хорошо подготовлюсь. К тому же не один пойду, а с другом. Вместе мы сила!

— Да хоть десять, таких как вы, пойдете, все равно не дело, — сплюнул Марк. — Взрослые должны этим заниматься. Опытные воины, а не сопливые мальчишки, пускай уже и успевшие много чего пережить на своем веку.

— Где ты сопли увидел? — огрызнулся Алан.

— Да не злись ты. Я же не пытаюсь над тобой поиздеваться. Не дело мальчишки заниматься делами взрослых.

— Ты же знаешь приказ руководства.

— Все я знаю, иначе ни за что бы тебя отсюда не выпустил. Вот честно, лучше бы я туда отправился.

— Ты смазливый слишком, тебя там сразу пристрелят.

— А вас, зато помучают, прежде чем убить! — невесело усмехнулся Марк.

— Марк, ты чего от меня хочешь? Сам же должен понимать, что у меня нет ни какого желания впутываться в это дело. Но есть такое слово «Надо». Раз считают, что я смогу с этим справиться, значит, я действительно смогу! Есть же шансы, что все закончится успешно, и шансы очень неплохие. И, будь я проклят, если не воспользуюсь этой возможностью. Все будут счастливы и довольны. Ты же знаешь, нет у меня другого выхода. Только так я смогу искупить…

— Что искупить? — спросил я.

— Да так, ничего, — ушел от ответа Алан. Было видно, что он сболтнул лишнее, и теперь не хочет продолжать эту тему. Ничего, знаю я его, потом расколется.

Мне откровенно не нравился протекавший разговор. Судя по всему, речь шла о мире, в который нам предстояло отправиться. И как-то все это звучало излишне зловеще и жутковато. А не переоценил ли я свои силы, подписывавшись на это дело?..

Марк стушевался и уступил, под напором Алана.

— Ну что, приступим? — Спросил Марк. Он скрестил пальцы и смачно ими хрустнул.

— Давно пора. Где открывать будем?

— Да прямо вот здесь, — Марк небрежно кивнул головой на плиту. — Размер как раз подходящий.

Я стоял в сторонке и не мешал, наблюдал за Аланом. Он не совершал ни каких магических пассов, не читал заклятий, просто стоял и, сощурив глаза, смотрел на плиту.

— Все, давай Тем, первым заходи, — сказал Алан, повернувшись ко мне.

— Куда?

— Как куда? — удивился тот. — В дверь, конечно!

Я посмотрел на него, перевел взгляд на плиту. Та же самая гранитная плита, что и минуту назад — не малейшего намека на дверь.

— Слушай, хватит прикалываться! — сказал Алан, видя мое замешательство.

— Это тебе хватит из меня идиота делать! Нет здесь ни какой двери!

— Все, приплыли, — присвистнул Марк, наблюдавший за нашей перепалкой.

— Тем, приглядись, как следует, — взмолился Алан. Дверь вот она, прямо перед твоим носом…

Я стал пристально всматриваться, но ничего кроме ровной поверхности камня, с высеченными на нем годами жизни, больше не увидел.

— Алан, там ничего нет! — я уже сам начал пугаться. — Ты уверен, что дверь на месте?

— Конечно, я вижу ее так же отчетливо, как и тебя. Черт, как раз этого я и боялся! Алан, сосредоточься, соберись, постарайся еще немного. Вспомни, что ты делал в том коридоре, про который мне рассказывал, и сделай тоже самое!

— Да ничего я там не делал. Стоял и к смерти готовился. Почему дверь не открывается?

— По кочану. Тебе нравится этот мир?

— Да.

— Ты хотел бы в нем остаться?

— Да, — я ведь действительно этого хотел. Даже не просто хотел, а буквально мечтал об этом. Сколько думал о том, как бы это было здорово остаться здесь навсегда.

— Вот тебе и причина. Тебе понравился этот мир, а ты приглянулся ему настолько, что он начал считать тебя за своего. Плюс встреча с Даной, и чувство, связавшее вас, еще сильнее прикрепило тебя к этому месту. Ты все прочнее увязаешь, привязываешься к этому месту. Связи становятся все крепче, и мир, признав тебя за своего, не собирается отпускать просто так, без боя. Дверь для тебя не открывается, лишь потому, что ты сам этого не хочешь. Ты должен очень-очень сильно захотеть, перенестись на Станцию.

Мне этого и так уже очень хотелось! Одно дело просто мечтать здесь остаться, и совсем другое дело знать, никогда не получится отсюда выбраться. Будто в болото угодил, и с каждой минутой все сильнее и сильнее в нем увязаешь.

— Артем, если ничего не получится, то я уйду один, без тебя! Тебе же придется отправляться в обратный путь самостоятельно. Эдвин, сможет переправить любого человека на Станцию — в этом и заключается его работа!

Слова друга ударили по мне, словно бич.

Вот они тебе и перспективы и планы — испарились, как снежинки, на раскаленной сковороде.

Как же все глупо получается!

У меня есть дела. Пока я не могу привязываться к одному месту. Не могу!

Еще не пришло время!

Мне здесь не место! Не место!

Пожалуйста, отпусти меня! — взмолился я? К кому я обращался? К миру, в котором оказался? Вот ведь какая глупость!

Тем не менее, моя молитва были услышана, а ответ был даден голосом Марка:

— Артем, продолжай так же, только напор увеличь!

Я открыл глаза.

Стало совсем холодно. Из моего рта, вместе с дыханием, вырывались облачка пара. Бетонную плиту покрывал иней.

Но ни это было главным. Посреди могильной плиты я увидел дверь, с изогнутой, позолоченной ручкой. В два прыжка я подскочил к ней, и что есть сил, потянул на себя. Дверь легко открылась, и за ней я увидел миллионы звезд, будто оказался в космосе… Спустя мгновение видение исчезло, а я никак не мог прийти в себя

— Иди скорее, — взмолился Алан.

Я сделал шаг вперед.