Служебный роман с чужой невестой

Глава 13. Дима

Я сжал челюсти и решительно отодвинул от объекта всех сопровождающих. Шёл следом, стараясь держать перед глазами образ Кати. И едва прикрытая попка Джонси уже не так нервировала меня. Объект. Она объект! И не сводить с неё глаз – моя работа.

Когда Джонси выскочила на сцену и, подняв руки, плавая в лучах софитов, заулыбалась шумным зрителям, я скользнул вдоль боковых штор. Зазвучали первые звуки музыки, – терпеть такую не могу: ритмичные биты, плоские мелодии. А вот Катя обожала. Это хорошо. Чем больше у этих двух будет похожего, тем проще мне будет пережить эту неделю.

Запнулся за валяющиеся коробки и едва сохранил равновесие. Чёрт! Да тут о технике безопасности слышали? Надо будет с этим менеджером по душам поговорить. В отдельной комнате. Желательно звукоизолированной.

Заметил какого-то прыща за полотнами кулис. Подтянутый, крепкий, в черных лаковых штанах. Парень крался к Джонси, не сводил с нее глаз и облизывался. А в его руках я заметил свёрток и, отреагировав мгновенно, рванулся вперёд так, что впечатал подозреваемого в доски пола. Мигом оттянул его за ноги к себе, чтобы не вывалился на сцену.

Он испуганно уставился на меня и, шепча разбитым в кровь ртом что-то неслышное в диком шуме, разжал руки. Из свёртка сверкающим водопадом на его темную рубашку посыпались блёстки, а я чертыхнулся.

Джонси в танце повернулась и цапнула меня взглядом, мельком глянула на пострадавшего паренька и, продолжая петь, дернула уголком рта вверх.

Над головой захрустело, зашевелилось. По трое с каждой стороны спускались девушки в белом. Свет плясал и кружился, музыка выбивала из груди последний дух, будто пронзала насквозь басами. Я даже толком не слышал голоса Евы в этом бедламе.

И, пока я смотрел на спускающихся танцоров, кто-то пихнул меня в спину, а коварная рука дернула за галстук и потащила навстречу ослепительным лампам.

– Посмей двинуться, – шепнула мне Ева на ухо, когда музыка стихла и перетекла в другую композицию. – Пожалуюсь папе, что ты сорвал мне концерт, – она повернулась в танце и эротично опустилась передо мной на колени. Со стороны можно было подумать, что минет делает. Я хотел отступить, но девушка начала мелодично петь:

– Будь со мной… – потянулась ладонью, будто звала к себе. Требовала остаться. – Один миг, час… так беспечно.

Я застыл ослепленный ее взглядом, оглушенный ее голосом, а бабочка продолжала:

– Будь со мной…

Один раз, два… бесконечность.

Я твоя,

И весь мир вокруг ни о чем не узнает.

Пусть судьба

Поиграет с нами, пусть… поиграет…

В ее голосе сочетались мягкая хрипотца и ласковые высокие полутона. Меня прошибло током от легкости нот и характера, что она передавала своим тембром. Будто Ева, как фокусник, вытащила из обтягивающего лакового лифа длинную иглу и беспощадно вставила ее в мою грудь. И кто теперь бабочка, прикованная к деревянному паркету бархатным женским голосом? Она или я?

Поднимаясь на ноги, будто она в моей власти, а не я в ее, Джонси провела ладонью по груди и зацепила лацкан. От каждого легкого движения и перелива ноты мне казалось, что я упал в подпространство без времени и притяжения. Упал в никуда. Ева стянула с одного плеча полу пиджака и плавно переместилась за спину. Она продолжала петь: нежную и приятную слуху балладу, ласкала меня пальчиками, поглаживая по рубашке, и неожиданно сжала до боли сосок.

Пока был проигрыш, Ева сказала мне на ухо:

– Мой мишка. Покорный звереныш. Тебе придется спать со мной в обнимку, потому что стоит тебе отвернуться… – и ее улыбка мне совершенно не понравилась.

Меня оттянули, закружили в танце девушки в белом. Пока я развернулся, словил равновесие, Джонси уже скрылась со сцены.

Чертыхнувшись, я поднял одну из девиц и, отставив её в сторону, бросился следом за объектом. На бегу натягивая пиджак, ругал себя последними словами: нельзя даже на миг отводить от неё взгляда. Нельзя расслабляться! Наверняка сталкеру известно, что девушка скоро выйдет замуж, и, если Комар прав, и для преследователя это имеет большое значение, то он может напасть в любую минуту, потому что дни до свадьбы просыпаются, как песок сквозь пальцы.

За кулисами меня окружили незнакомцы, по виду – охрана. Они вцепились в меня, как клещи. А следом набросился тот самый прилизанный менеджер.

– Ты что же это, решил нам концерт сорвать?! – завизжал он, как поросенок. – Дастин кровью истекает! За что ты его избил?

– За дело, – отметив, что тонкая фигурка Евы скрылась в гримёрке, откуда нет другого выхода, я переключил внимание на менеджера. – Что делал тот идиот на сцене? Зачем крался, будто задумал преступление?

– Дастин, конечно, идиот, – взвизгнул менеджер, – но ни о каком преступлении речи нет! Этот кретин забыл зарядить аппарат блёстками, вот и пришлось пробираться ползком, чтобы зрители не заметили… Ты всё испортил! – напрыгивал он на меня. – Но Ева – умница, вытащила номер блестяще, – он хлопнул в ладоши и благоговейно закатил глаза. А ты, – он снова попытался меня стукнуть, но я увел плечо в сторону.

– Как, говоришь, тебя зовут? – готовясь выбить из менеджера правду, с угрозой уточнил я.

– Энжи, – представился тот и топнул: – Ты можешь вести себя тихо и не тявкать, собачка Джонси?

– Конечно, – оскалился я и, за пару мгновений освободившись от удерживающих меня охранников, скрутил Энжи в бараний рог. – Я сразу буду кусать, ясно?

Глянул хмуро на парней и приоткрыл пиджак. Заметив оружие, они подняли руки и отошли, а я потащил постанывающего менеджера в укромный уголок.

– Пусти! – вопил он. – Я Джонси пожалуюсь!

– Угу, – разрешил я. – Жалуйся. – Впечатал его в стену рядом с каким-то шмотками и прошипел: – А заодно расскажи ее отцу – Комарову Сергею, что воровал вещи его дочери, чтобы продавать на аукционах звезд!

Менеджер побелел так, что я уже забеспокоился: грохнется в обморок, и я ничего не добьюсь. Зато сразу стало ясно – интуиция меня не подвела, рыльце у Энжи явно в пушку. Я вжал тощее тело в стену ещё сильнее и прошипел:

– А ну рассказывай, кому толкал её трусики!

– Трусики? – покраснел менеджер и отчаянно замотал головой: – Нет-нет, я только платья продавал. Те, что она надевала на концерт… – Он отчаянно вцепился в мои руки и простонал: – Пожалуйста, поверьте! Они же всё равно никому не нужны. Второй раз не наденешь, в жизни не поносишь…

Я ухмыльнулся, вспоминая прикид Евы на сцене: это точно! Разве что на улице Красных Фонарей. Конечно, верить на сто процентов я не собирался, но чуял, что менеджер говорит правду. Пусть он и гад и наживается на шмотках, но явно не тот, за кем я охочусь.

– Как вы могли подумать, – упав на колени, зарыдал Энжи. – Чтобы я… трусики Джонси… Мне бы такое и в голову пришло!

– Кому-то пришло, – мрачно усмехнулся я.

Парень прекратил рыдать, посмотрел на меня снизу вверх и прошипел:

– Я знаю, кто этот подлец! – шустро вскочил и повис на моём плече. Я поморщился, но решил выслушать, когда менеджер доверительно произнёс: – Я видел, как Дерел копался в вещах Джонси. Он сказал, что уронил запонку, но… – Энжи заливисто рассмеялся.

Я понял: на стилисте Джонси я запонок не заметил, да и остальное на нём держалось с трудом. Интересно, так же легко он врёт с пистолетом у виска?

Мимо, шурша длиннющим шлейфом, продефилировала на высоченных каблуках Ева. Она игриво подмигнула мне на ходу.