Слуховое окно

II

Честно говоря, именно поведение кота побудило меня задуматься о том, что происходит в доме. Я решил заняться разрозненными рукописями кузена, оставшимися после его смерти, и попытаться найти в них ответы на мои вопросы. В самом начале поисков я наткнулся на неоконченное письмо, которое лежало в ящике стола в одной из верхних комнат. Оно было адресовано мне. Уилбер, зная о своем больном сердце, изложил в письме некоторые инструкции, которые мне следовало выполнить в случае его кончины. Письмо было начато всего за месяц до его смерти и положено неоконченным в ящик стола. Оно так и не было вынуто снова, хотя у кузена было еще достаточно времени, чтобы его дописать.

«Дорогой Фред, — писал Уилбер. — Самые лучшие медицинские светила предрекают мне близкую смерть, и поскольку я уже составил завещание, в котором ты являешься моим единственным наследником, я хотел бы дополнить этот документ некоторыми последними инструкциями. Заклинаю тебя отнестись к ним со всей серьезностью и выполнить их со всей тщательностью. Три вещи ты должен выполнить немедленно, без всяких отлагательств:

1. Все бумаги, которые хранятся в ящиках, обозначенных буквами А, Б и В, должны быть уничтожены.

2. Все книги, стоящие на полках К, Л, М и И, я прошу передать в дар библиотеке Мискатонского университета в Эркхеме.

3. Стекло из круглого окна в моем кабинете должно быть разбито. Его нельзя просто вынуть и использовать для других целей, оно должно быть разбито вдребезги.

Поверь, ты просто обязан выполнить мою последнюю волю, в противном случае ты станешь виновником страшного бедствия, которое может обрушиться на весь мир. Я не могу сейчас добавить ничего больше, это тема для другого разговора, о чем я напишу тебе позже, если у меня еще будет время. Все дело в том…»

Но здесь, вероятно, что-то отвлекло внимание кузена, и он отложил письмо.

Что я должен был думать об этих странных инструкциях? Конечно, я прекрасно понимал, что книги должны быть переданы в библиотеку университета, поскольку они не представляли для меня никакого интереса. Но с какой стати я должен уничтожать его бумаги? Почему нельзя их также передать в библиотеку? А уж что касается оконного стекла, то я посчитал странное желание Уилбера просто дорогостоящим капризом, поскольку придется вставлять новое стекло, что потребует дополнительных расходов. Однако именно эта часть письма возымела на меня совершенно неожиданный эффект: она страшно возбудила мое любопытство, и мне нестерпимо захотелось более внимательно ознакомиться со всеми его книгами и рукописями.

В тот же вечер я начал просматривать фолианты, стоящие на упомянутых в письме полках. Интерес кузена к археологии и антропологии нашел свое отражение в отборе книг, поскольку здесь была собрана литература, содержащая сведения о культуре и обычаях народов, населявших когда-то Полинезию, остров Пасхи, Монголию, а также об истории других древних цивилизаций. Были здесь и книги о миграциях народов, сборники легенд и мифов примитивных культур. Некоторые из книг, которые я должен был передать в библиотеку Мискатонского университета, выглядели, как старинные манускрипты. На них не было года издания, а внешний вид и рисунок шрифта свидетельствовали о том, что они появились еще в средневековую эпоху.

Наиболее поздние издания, хотя ни одно из них не датировалось раньше 1850 года, попали в собрание кузена различными путями. Часть книг принадлежала его отцу, Генри Эйкели, проживавшему в Вермонте, который потом переслал их сыну; на некоторых стоял штамп Национальной библиотеки Парижа, что позволяло предположить невероятное: Уилбер был способен похищать книги с полок библиотек.

Здесь была литература на многих языках — немецком, французском, итальянском, латыни и, конечно, английском. Имелись также и фотокопии старинных рукописей. Должен признаться: эти книги несколько озадачили меня, поскольку все они были посвящены, по крайней мере, те, что я просмотрел, примитивным верованиям древних народов. Конечно, я не могу с уверенностью говорить о трудах на латыни, немецком и французском, я почти ничего не понял и в книгах на древнеанглийском. Да у меня и не хватило бы терпения сидеть и разбираться во всем этом, потому что подобная литература представляла интерес только для узких специалистов.

Хотя, конечно, здесь было кое-что, что могло привлечь внимание и простого смертного, ибо в древних легендах, мифах и верованиях проглядывала старая, как мир, истина — извечная борьба между силами добра и зла.

По крайней мере, так я понимаю эту проблему. И какое имеет значение, называются ли эти силы Бог и Дьявол, или древние боги и античные боги, добро и зло. А может быть, они имеют такие имена, как Ноденс (Один), Бог бездны, Единый Бог, или имена дьявольских сил, как, например, демоническое существо Азазель — вечное зло, жуткий хаос преисподней, извергающее проклятия и бурлящее в центре бесконечности; Йог-Сотот, не подчиняющийся никаким законам времени и пространства, или Нирлатотеп, посланец античных богов; Великий Цтулху, ожидающий своего часа, чтобы подняться из города Р'лих, спрятанного в глубинах океана; Астар, бог межзвездного пространства; Шаб-Ниггурат и другие. Если во многих странах существуют вероотступники, поклоняющиеся своим языческим идолам, то почему так же не поступать и почитателям древних богов. К ним можно отнести Снежного человека, обитающего в Гималаях и других районах Азии; Жителей морей, которые таятся в глубинах океана, чтобы служить Великому Цтулху; Шантаки, народ Тхо-Тхо и многие другие; некоторые из них происходят из тех самых мест, куда были сосланы провинившиеся боги, например, Люцифер из Эдема, когда они поднялись против старых богов. Таких мест, как скопление звезд в созвездии Тельца, именующееся Гиады; Неизвестный Кадах, плато Ленг и погруженный в пучину вод город Р'лих.

Особенно мне хотелось отметить два момента, которые доказывали, что Уилбер очень серьезно относился ко всем легендам и мифам. Например, несколько раз повторявшееся название Гиады напомнило мне слова кузена, что слуховое окно в его кабинете «имеет происхождение из Гиад». В другой раз он упомянул, что, вероятно, «это стекло было изготовлено в Ленге или Ленгом». По наивности я предполагал, что «Ленг» может означать фамилию какого-нибудь китайского продавца антиквариата, а о том, что такое «Гиады», вообще не имел представления. У меня теперь было достаточно доказательств того, что Уилбер не просто интересовался этими странными мифами. И если книги и манускрипты косвенно подтверждали подобную оценку фактов, то записи кузена не оставляли и тени сомнения в этом.

В его записях я нашел нечто, меня сильно поразившее, — здесь были непроработанные, но тем не менее очень впечатляющие рисунки каких-то странных, шокирующих взгляд пейзажей и существ, которых я не мог себе представить даже в самом кошмарном сне. Это были крылатые, похожие на летучих мышей, существа ростом с человека. Они имели огромные бесформенные тела, усеянные щупальцами, и казались на первый взгляд осьминогоподобными, но в то же время в них чувствовался какой-то зачаток интеллекта. Эти полулюди, полуптицы с ужасными, примитивными физиономиями ходили на двух нижних конечностях, но имели несоразмерно огромные руки, а цвет их кожи был бледно-зеленым, напоминающим цвет морской воды. Я видел рисунки более узнаваемых человеческих существ, однако с какими-то искаженными пропорциями — низкорослых и недоразвитых жителей Востока, обитающих в холодных районах, что можно было понять по их одежде, а также рисунки представителей странной человеческой расы — мутантов, возникших в результате кровосмесительных браков, с явными признаками низкого умственного развития.

Я даже не мог себе представить, что мой кузен обладает такими талантами. Я, конечно, знал, что дядюшка Генри имел очень живое воображение, но, насколько мне известно, это свойство никогда не было присуще Уилберу. Теперь я убедился, что он очень искусно скрывал от нас свои возможности, и это открытие меня даже порадовало.

Разумеется, я не сомневался, что найденные рисунки были плодом воображения Уилбера, поскольку ни одно живое существо не могло служить моделью для их создания и ни в одной книге или манускрипте, принадлежащих кузену, я не нашел ничего подобного. Подталкиваемый любопытством, я все глубже и глубже погружался в тексты записей. Отобрав из них те, которые, как мне казалось, могли наиболее полно ответить на все мои вопросы, я разложил их в определенной последовательности, что было просто сделать, поскольку каждый документ имел дату.

«15 октября, 1921 год. Очертания местности стали видны более отчетливо. Что это? Ленг? Более похоже на юго-западную часть Америки. Пещеры заполнены огромными стаями летучих мышей, которые, подобно огромному темному облаку, сейчас вылетают из своего убежища, как раз перед закатом солнца, и почти полностью закрывают его. Вокруг низкорослый кустарник, искривленные деревья. Чувствуется, что здесь часто и подолгу дуют ветры. На горизонте возвышаются снежные шапки гор, которые как бы окаймляют эту пустынную местность».

«21 октября, 1921 год. Посредине видны четыре Шантака. Средний рост выше человеческого. Покрытые шерстью тела и крылья, как у летучих мышей, но размах крыльев — до трех футов. Имеют клюв, как у грифа. Перелетели поближе, остановились отдохнуть на скале. Не уверен, но кажется, что на спине одного из Шантаков кто-то сидит».

«7 ноября, 1921 год. Ночной океан. Невдалеке скалистый остров. Существа, Жители морей, и представители человеческой расы — мутанты. Первые огромны, передвигаются, как лягушки, что-то среднее между прыжком и шагом, сгорблены, как и все примитивные существа, Другие, кажется, плывут к рифу. Вероятно, Иннсмаут? Не видно побережья, никаких признаков города, нет огней. Не видно корабля. Поднялись из глубин, позади рифа. Риф Дьявола? Даже мутантам не под силу преодолеть вплавь такое расстояние без отдыха. Может быть, просто побережье не видно в темноте?»

«17 ноября, 1921 год. Абсолютно незнакомый пейзаж. Насколько я могу судить, это не Земля. Черное небо, несколько звезд. Скалы из порфира или похожего на него минерала. На черном фоне глубокое озеро. Может, это Хали? Через пять минут вода покрылась рябью: что-то поднимается из глубин. Заглянул внутрь. Огромное подводное существо с щупальцами. Это осьминогоподобное существо в десять, нет, двадцать раз больше, чем гигантский Octopus Appollyon, живущий у западного побережья. Не стал рисковать, чтобы увидеть его морду, и разрушил звезду».

«4 января, 1922 год. Абсолютно пустое пространство. Космос? Приближается планета, как будто я смотрю глазами кого-то, подлетающего к небесному телу в космическом корабле. Темное небо, вдалеке горят звезды, но поверхность планеты постепенно приобретает более четкие очертания. Приблизившись, вижу бесплодный пейзаж. Нет никакой растительности, как на темной звезде. Толпа поклонников окружила каменную башню. Они кричат: „Йа! Шаб-Ниггурат!“»

«16 января, 1922 год. Подводный пейзаж. Может, Атлантида? Вряд ли. Огромная постройка, раздавленная массой воды, напоминающая храм. Гигантские камни, подобные камням пирамиды. Ступени, ведущие вниз, в черную бездну. Вдалеке — существа. Жители морей. Чувствуется какое-то движение в темноте, внизу, возле основания лестницы. Выползает огромное щупальце, затем появляются два влажных глаза, расстояние между которыми составляет несколько десятков ярдов. Что это? Может быть, Р'лих? Напуган приближением этого существа из глубины океана и разрушил звезду».

«24 февраля, 1922 год. Знакомый пейзаж. Может, Уилбрахам? Прямо передо мной — ферма, там какие-то люди. На переднем плане стоит старик, он к чему-то прислушивается. Громко поют птицы, скорее всего, козодои. Приближается женщина, в руках у нее — изображение звезды из камня. Старик в панике убегает. Очень странно. Следует присмотреться внимательней».

«21 марта, 1922 год. Очень расстроен событиями сегодняшнего дня. Надо быть более осторожным. Построил звезду и произнес, как всегда, заклинание. Немедленно прямо передо мной появился огромный Шантак. Он явно почувствовал меня и двинулся вперед. Я отчетливо услышал, как стучат его когти по стеклу. Еле успел разрушить вовремя звезду».

«7 апреля, 1922 год. Теперь я точно знаю, что они могут выйти наружу, если я не буду осторожным. Сегодня видел пейзаж Тибета и Снежного человека. Сделана еще одна попытка. Что же говорить об их Властелинах? Если слуги пытаются преодолеть время и пространство, то что говорить о Божествах? На какое-то время мне следует воздержаться от своего занятия. Мне страшно».

И Уилбер, действительно, на время отложил свое странное занятие. По крайней мере, об этом свидетельствовали его записи. Следующая запись, которая появилась почти через год, гласила:

«7 февраля, 1923 год. Нет никаких сомнений: они явно догадываются, что путь открыт. Очень рискованно смотреть. Чувствуешь себя в безопасности только тогда, когда ландшафт пуст. Но поскольку никогда не знаешь, что откроется твоим глазам, то риск очень велик. Я долго колебался, но все же решился. Построил звезду, произнес заклинание и стал ждать. Сначала видел только знакомый пейзаж юго-западной части Америке. Был вечер. Большое количество всевозможных животных — летучие мыши, бродящие по ночам кенгуровые крысы и дикие кошки. Затем из пещеры вышел Житель пустыни: грубая кожа, огромные глаза и уши; ужасное существо непропорционального телосложения, отдаленно напоминающее лицом коалу, с явными признаками истощения. Он еле передвигал ноги, но явно шел в мою сторону. Вероятно, открытая дверь делает этот мир таким же видимым для них? Когда я убедился, что он идет прямо на меня, то разрушил звезду. Все исчезло, как всегда. Но позднее я заметил, что дом полон летучих мышей! Целых двадцать семь штук! Теперь я не верю я случайное стечение обстоятельств!»

Далее в течение некоторого времени Уилбер писал совершенно о других проблемах, не упоминая о видениях или мистической «звезде», которым он ранее уделял так много внимания. Думаю, мой бедный кузен стал жертвой галлюцинаций, что и не мудрено, если учесть, с каким пристальным интересом он занимался изучением книг, стоящих на его полках в кабинете. Иначе как можно было объяснить его попытки придать реальность фантастическим «видениям», нашедшим отражение в прочитанных мной рукописях?

Записи перемежались с вырезками из газет, в которых говорилось о различных необъяснимых явлениях, — это странные происшествия, появление в небе неизвестных объектов, таинственные исчезновения, то есть все, так или иначе связанное с древними культами и тому подобным. Мне было больно думать, что Уилбер совершенно серьезно относился ко всем этим символам веры примитивных культур и религий, верил, что и в наши дни существуют дьявольские силы, их почитатели и последователи. Именно существование всего этого он и пытался доказать. Казалось, что он впитал в себя все, написанное в старых книгах, которых у него было такое великое множество, и, приняв их за правдивые истории, литературно оформленные авторами, пытался подтвердить это поисками доказательств, взятых в сегодняшнем времени. Честно говоря, было много удивительных совпадений между тем, что происходило в далекие времена, и тем, что удалось обнаружить кузену, но вряд ли это можно было считать доказательствами.

Всю литературу, в которой рассказывалось о существовании таинственных сил, я передал в библиотеку Мискатонского университета, где было решено создать коллекцию книг Эйкели. К сожалению, я не сделал ни одной копии. Впрочем, эти манускрипты не смогли помочь мне понять до конца, чем же так увлекался в своей жизни Уилбер Эйкели.