Смарагдовый трон (роман)

Глава 9. Знаки.

Изра омываема четырьмя океанами - океаном Брусса с запада, Алеманским океаном с севера, Тёмным океаном с северо-востока и океаном Тысячи Штормов с юга и юго-запада. Мы хорошо знаем первый, поскольку приплыли из-за него, второй, поскольку оно служит нашими рыболовными угодьями. Мы даже немного знаем о третьем, несмотря на его враждебные для всякой жизни свойства.

Про четвёртый мы не знаем ничего. Насколько он велик? Скрывает ли за собой другие земли или может даже другие цивилизации? А может быть это предупреждение от Богов?

Мы не получим ответов, пока не найдётся тот, кто отважится и главное - будет иметь силы, чтобы раздвинуть завесу тайн.

Отрывок лекции Курта Затароу для капитана "Белосты" во время шторма (и за несколько секунд до потопления корабля), расказанной единственным выжившим - самим капитаном,

711 год от создания Триединой Церкви.

Триксель Нурвин был человеком весьма педантичным, а Нед Громквар - неряшливым и легкомысленным. Но педантичность не имела никакого отношения к тому, что первый был баснословно богат, тогда как легкомысленность второго превратила того в бедняка.

Они стояли у фальшборта, старый бедняк и горбатый богач, купаясь в лучах полуденного солнца и бороздя взглядами сверкающую солнечными отблесками поверхность залива Ваэльвос.

Шёл второй день плавания на "Неуязвимом". Трёхмачтовый флагман королевского флота с экипажем в 450 человек, был поистине воплощением гения Маэльдуна Дунфуналя, ярла Навустрозы.

- Так это правда? Ярл Маэльдун погружался на морское дно?

Крикливые чайки вились вокруг подобно ленивому вихрю из белых листьев. Вокруг корабля то и дело показывались плавники и тёмно-синие спины марлинов.

Позади, в паре кабельтовых, двигались ещё шесть кораблей, включая те, что пару дней назад принадлежали пиратам. Адмирал собирался доставить их в доки Канстельской гавани и подвергнуть капитальной чистке, переоснащению и включению в состав королевского флота.

- Так это правда? Ярл Маэльдун погружался на морское дно?

Нед облизал искусанные губы и с лёгкой дрожью посмотрел на Трикселя.

- А у тебя не найдётся ещё этого... миалия?

Горбун вздохнул и полез в сумку с зельями. Миалий был эликсиром, вызывавшим сладкие ощущения в паху и красочные видения в голове.

- Не стоит с ним перебарщивать, - сказал Триксель, протягивая старику пузырёк, уже не в первый раз за эти дни. - Сосуды могут расшириться так, что ты истечёшь кровью за несколько минут.

- А какая разница, - проскрипел Нед и вылил содержимое пузырька себе в рот. - Всё равно жизнь дрянная.

Горбун скривил губы, но промолчал.

- Аа-ах, хорошо. Что до твоего вопроса, то на него я отвечу положительно. Ярл действительно может плавать под водой, аки рыба. Не знаю, что за Слово такое он использует, да и никто не знает. Со дна Алеманского океана он приносил какие-то предметы, правда рассмотреть их в деталях не давал никому. Складывал в своих тайниках, если верить слухам.

- Занятно. Нед, а как ты относишься к морским драконам?

- Бррр. Преотвратные создания. Быстрые, вёрткие, покрыты прочной чешуёй, заплывают даже в заливы и большие реки. А почему ты интересуешься?

- Потому что одно из этих созданий сейчас плывёт рядом с нами.

Нед посмотрел на воду и вздрогнул.

- Бааа.

- "Бааа"?

- То есть "мать моя Кебея, он же нас сожрёт"!

В десятке метров от "Неуязвимого", среди белых гребней волн, извивался гигантский змей, блестя чешуёй на солнце. Иногда он поднимал голову и лениво раскрывал пасть, обнажая ряды длинных острых зубов. Чудище плыло параллельно кораблю и изредка моргало, словно насмешливо подмигивая двум чудотворцам: "Привет, живое мясо!".

Над палубой разнёсся крик - любопытные матросы встали возле фальшборта и весело переговариваясь, тоже наблюдали за диковинкой.

- Видел когда-нибудь такого?

- Ага. С отцом у Восточного Клыка. Только тот был поменьше. Малёк.

- А у него есть крылья, - заметил Триксель, разглядывая животное. - Но они слишком маленькие для полёта.

- Он работает ими как плавниками. Боги, благословите того, кто придумал эту настойку. Начни ты её продавать, от покупателей отбоя бы не было.

- Тогда человечество бы вымерло, - рассмеялся Триксель, продолжая рассматривать дракона. - Глянь, он светится всеми цветами радуги. Прекрасное животное. Как хорошо, что люди не добрались до глубин океана и его тайн - они бы раскрыли их непозволительно грубо и жестоко.

Нед почесал ввалившийся живот.

- Я бы сказал - опасное животное. Таких больших мы встречали только у границы океана Тысячи Штормов или в океане Брусса. А вот Алеманский для них слишком холодный.

Последний раз подмигнув свидетелям своего существования, морской дракон скрылся в тёмной воде, оставив после себя буруны на поверхности.

Триксель утёр со лба липкий пот и с сожалением вздохнул. На несколько минут он отвлёкся от угнетающих мыслей об отце и недавнем происшествии. Почувствовал, что может радоваться и восхищаться.

- Ладно, пошли поедим. Заодно посмотрим, как там твоя прекрасная дама.

- Нед, я слишком быстро начинаю жалеть, что не сдал тебя Сар...

Поверхность моря вспучилась белым облаком и исторгла из себя длинную узкую пасть, ощетинившуюся множеством зубов, похожих на иголки. Над водой появилась лишь голова и короткая шея подводного монстра. А между его челюстей бился в агонии несчастный дракон. Монстр с оглушительным шумом шлёпнулся головой о воду, взметнув столб брызг, и исчез. На том месте лишь остался кружиться водоворот.

- Твою Кебею-мать за ногу! - заорал кто-то на палубе. - Вы видели?! Горнилодон!

Триксель протёр глаза и посмотрел на волнующуюся водную гладь. Какие ещё страшные существа прячутся в океане? Человек истребил драконов, но никогда не сможет посягнуть на их достойных соперников, правителей морских глубин.

- Вы когда-нибудь видели, чтобы эта тварь заплывала вглубь залива? - спросил он у одного из матросов, собравшихся поглазеть на чудовище.

Моряк посмотрел на горбуна, раздумывая, стоит ли с ним заговаривать, но всё же ответил.

- Никогда. Мы вылавливали здесь акул и морских крокодилов, но никак не драконов и уж точно не горнилодонов.

На поверхность всплыли останки некогда радужного красавца. А вместе с ними появился и горнилодон. В воздух с шипением взметнулся столб воды высотой с мачты "Неуязвимого". Вода вокруг чудовища бурлила, медленно вздымались и опускались четыре громадных чёрных плавника. Размерами монстр превосходил флагман королевского флота в полтора раза.

Над палубой разнёсся крик Сардариона.

- Господа, всем занять свои места! Гребцы - к вёслам! Постарайтесь на славу, и на ужин вы получите по кружке светлого!

С приятным удивлением, матросы возвращались к своей работе.

Нед и Триксель подошли к адмиралу. Сардарион был одет точно также, как и при первой их встрече. Создавалось ткое ощущение, что одежда на нём не пачкается. Два дня он словно намеренно не попадался им на глаза, будто забыл об их существовании. Тем не менее, Триксель подозревал, что матросы докладывают адмиралу о любом их шаге или разговоре. И горбун готовился к допросу.

- Матросы на корабле обычно не пьют?

- Нет.

- А разве это запрещено кодексом Ум'оса?

- Это запрещено моим кодексом. Кстати говоря, раз уж вы коснулись темы выпивки, я приглашаю вас троих отобедать вместе со мной в офицерской каюте.

- А как же горнилодон?

- Вы о ком?

- О той огромной твари, которая решила стать нашим эскортом!

- Ну, этого малыша по достоинству бы оценили на своих тарелках какие-нибудь аристократы с Виноградных Берегов, запивая его белым "Дервеном".

- Малыша?!

- Конечно. Вы что, не видите, что это детёныш? Он нам ничего не сделает.

- Почему вы так думаете?

- Потому что из двух блюд он предпочёл морского дракона, а не нас. Горнилодон поел и этого хватит ему по меньшей мере на месяц, а то и несколько. Успокойтесь, и идёмте обедать, а то всё остынет.

- Знаете, этот горнилодон здорово поднял мой аппетит.

- Вы мастер иронизировать.

- Благодарю.

Офицерская каюта оказалась просторной комнатой с зелёным ковром и картинами на стенах. Одну из стен целиком занимала карта Изры с архипелагами Навустрозы и Драконьих Костей на севере и Трёхпалой Лапой на юге. Широкие завитушки, означавшие вечные шторма, покрывали почти весь низ карты. Континент имел вытянутую форму, протянувшись с запада на восток. Левая половина была усыпана множеством точек с короткими пометками, которые оканчивались на косой гряде Джихалайских Гор. Правая половина была девственно чистой, имелись лишь очертания, причём береговая линия вовсе не изобиловала изгибами, свидетельствовавшими о её тщательном исследовании. Берега Алсалона не видел никто.

Триксель ненадолго задержался у карты, разглядывая залив Ваэльвос. Его берега в форме серпа охватывали водные просторы. Далеко вперёд вынеслись два острых конца - Западный и Восточный Клыки. В центре "лезвия" большой точкой был отмечен родной Канстель.

- Завтра мы увидим серые утёсы, на которых стоит ваш замок, - сказал Сардарион, пройдя к своему месту за накрытым белой узорчатой скатертью столом.

Нед сел за стол и без стеснения запустил руку в открытый горшок с кусками жареной рыбы.

- У вас прекрасный вкус, адмирал, - заметил Триксель, разглядывая пейзажи и портреты.

- Места, которые запомнились мне больше всего. Бледно-стальные вершины Каседрума и зелёные террасы Виноградного Изгиба. А на том портрете изображён сам Питер Брусс, каким его представлял художник.

- Кхм... он похож на вас, адмирал.

Сардарион хмыкнул.

- Ничего удивительного. Это рисовала моя будущая супруга. И она же настояла на том, что бы эту картину повесили сюда.

Раздался громкий стук - Нед задел рукой свою кружку с вином, а потом извиняющееся глянул на Трикселя.

Горбун сел за своё место напротив адмирала.

- А где Каланея?

Словно в ответ на это открылась входная дверь и в каюту вошла диастрийка. В имеющемся на корабле гардеробе ей нашли чистую женскую одежду. Длинные чёрные волосы были всё-также заплетены в толстую косу, которая висела за спиной.

- Спасибо за приглашение, адмирал, - она легко улыбнулась и села напротив Неда.

- Итак, возблагодарим Ум'оса за еду, которую мы добываем в его безграничных владениях, - Сардарион свёл ладони в молитвенном жесте и поочерёдно посмотрел на гостей. Триксель первым повторил его жест, затем Нед, и только потом, с видимой неохотой, Каланея.

- А теперь давайте есть.

Триксель взял в руки ложку, зачерпнул буро-зелёную смесь из нарубленных овощей и водорослей, приправленных специями, посмотрел на неё, потом на Каланею. Та сидела, держа в руках свой прибор и смущённо глядела в пустую тарелку.

Сардарион удивлённо посмотрел на девушку.

- Что-то не так?

- Видите ли, дорогой адмирал, - робко произнесла диастрийка. - Моя раса не очень хорошо усваивает вашу еду.

- Тогда как же вы держались два дня? Почему молчали? - Сардарион выглядел сконфуженным, его рука лежала в стороне от тарелки, ожесточённо сжимая пустую ложку.

Каланея повела плечами и смущённо улыбнулась.

- Вообще-то у меня есть некоторые эликсиры, которые помогают ей с пищеварением, - вмешался Триксель. - Я добавлял их в еду.

- Я могу узнать у кока, есть ли среди провизии что-то подходящее для вас.

- Сомневаюсь, адмирал.

- Нам остаётся поскорее добраться до Канстеля, - аккуратно подбирая слова, сказал горбун. - А сейчас мы могли бы ответить на все ваши вопросы. Уверен, их накопилось достаточно.

Сардарион вытер губы чистым полотенцем и открыто посмотрел на него, сведя длинные пальцы.

- Я тоже не люблю вилять из стороны в сторону. Сейчас я расскажу, как представляю себе всё произошедшее с вами, а белые пятна закрою вашими честными ответами. Я могу вам верить?

- Конечно, адмирал.

Сардарион кивнул.

- Итак, некоторое время назад из Шуруппака отплыл корабль, везя на борту вас троих. Был ли он диастрийским?

- Да.

- Вы везли с собой что-нибудь особенное?

- Ничего ценного, адмирал. Одежда, обувь. Всё остальное - то, что вы видите на нас.

- Понятно. Затем на вас напали пираты. Вы можете описать то, как это случилось?

- На самом деле, мы были в своих каютах.

- Хорошо. Вас перевели на пиратский корабль и бросили в темницу?

- Меня и Каланею.

- А вы? - Сардарион любопытствующе уставился на Неда, отчего немолодой мужчина заметно побледнел.

- Я не имею столь высокого положения, как сэр Триксель, - заговорил он, упершись руками в колени. - Пытками они заставили меня подгонять корабль.

- То есть, - скулы Сардариона потвердлеи, - те пятеро человек, что мы оставили в живых после захвата кораблей, лгали нам о том, что вы плавали с ними вот уже год?!

Нед недоуменно переглянулся с Трикселем.

- Адмирал, я думаю, они вас обманывают, - мягко произнёс второй. - Это же пираты.

- Не самый убедительный аргумент.

- Однако у вас имеются их слова - и наши, - Каланея скромно улыбнулась, но тон её был холоже стали. - Я надеюсь, слова подданной Лугаль Зифрен и сына герцога Кебейского, ценятся здесь выше слов тех, кто убил моих сородичей и пытался сбыть нас на чёрном рынке.

Сардарион побарабанил пальцами по столу и вновь посмотрел на Трикселя.

- Ладно, отложим этот вопрос на потом. Меня больше интересует то, о чём пираты с вами разговаривали. В частности, тот, чьи останки мы нашли в трюме. Что это было?

- О, этот негодяй пытался выпытать у меня Слова Преломления. В итоге я сказал ему неправильное слово, а наш друг Нед, которого вы подозреваете невесть в чём, подтвердил подлинность данного слова.

- И пират поверил?

- Редкостный болван, честно говоря.

- Он применил Преломление на вас? - в выражении лица Сардариона появился намёк на веселье. - Если так, то подлец заслужил такую смерть.

- Я посчитал также, адмирал. После того, как подлец превратился в желе, я услышал звуки сражения. Затем выбрался на палубу и нашёл своих спутников. Так мы повстречали вас.

Сардарион кивнул, всё ещё поглядывая на Неда. Он походил на кота, который слышит шкрябанье мыши под половицами, но не может её оттуда достать. Наконец, недовольно вздохнув, он босил взгляд на Трикселя.

- Значит, вы не слышали, о чём разговаривали пираты?

- Нет адмирал, - с сожалением покачала головой Каланеяя. - А вас что-то волнует?

Адмирал поднялся из-за стола и подошёл к карте.

- Волнует. Но это, пожалуй, не ваша забота. Если вы поели, то я не смею вас задерживать. Завтра вы увидите своего отца, и мы расстанемся.

- Адмирал... сэр, - Триксель допустил в голосе исключительную мягкость. - Пираты обычно не настолько смелы, чтоб заплывать вглубь залива и нападать на диастрийские корабли?

Сардарион посмотрел на него с удивлением и интересом.

- Нет. Ваш случай - первый за два месяца. И самый значительный за последние пару лет. Пираты наглеют, и я могу связать это только со смертью короля.

- Не только, - неожиданно вмешалась Каланея. Девушка подошла к ним, скрестив руки на груди. - Вы сильный человек, равно как и ваш флот - мощный и хорошо организованный. Под вашим началом ходят десятки кораблей. Вас волнуют не сами пираты, а причина, по которой они начинают действовать всё ближе к берегам залива.

- Эх, как вы хватили, - насмешливо произнёс Сардарион и выпятил нижнюю губу. - Прямо как моя Сольвейн. Ох уж эти женщины! Чуть что не так - и они уже делают выводы.

Неожиданная тирада заставила улыбнуться горбуна. Сардарион вновь перевёл взгляд на карту и набрал в грудь воздуха. Он наверняка не сказал бы им ничего, не гори он желанием поделиться терзающими его мыслями и подозрениями с кем-то, кто имеет высокое положение в обществе.

- Я не рассказывал об этом никому, кроме нескольких своих ближайших офицеров. Около двух с половиной месяцев назад мы патрулировали границу штормов, - он указал пальцем на точку, расположенную южнее залива Ваэльвос. - Обычное дело для наших кораблей. Не очень эффективное, поскольку из-за Завесы Штормов никто приплыть не может, но всё-таки немного будоражащее нервишки - всё же есть риск нарваться на ураган. Я помню, как стоял у бушприта, спорил с помощником насчёт лучшего сорта пива. По правому борту, в двух кабельтовых, клубился туман. Я разглядывал его, как обычно, без всякой задней мысли, и сперва решил, что брежу. Но нет, в клубах дыма я разглядел вытянутый остов корабля, без единого паруса, но и без вёсел. Мы с помощником глядела в четыре глаза, но так и не смогли определить, что же это за корабль. Он не был похож на наш или диастрийский. Мы видели его всего минуту, или около того, а потом его поглотил туман.

- И больше он не появлялся?

- В том то и дело, - произнёс Сардарион, его взгляд стал отсутствующим; он погрузился в воспоминания. - В тот же день, только поздним вечером, я опять стоял у борта, и опять увидел вдалеке тёмный силуэт корабля. На нём мерцал только один огонёк - красный. Луну закрыли тучи, так что я не разглядел деталей, лишь очертания. Но я уверен, что это был тот же корабль.

Всё бы ничего, да только потом я потолкался в портах Ваэльвоса, и услышал странные вещи. О том, что пиратские вожаки чем-то встревожены, о каком-то исчезновении целой их флотилии из семи кораблей в марте месяце. И о том, что пираты теперь предпочитают рисковать ближе к берегам залива, чем в пограничных водах. Может быть, это никак не связано со странным кораблём, плавающим в Море Тысячи Штормов. Но если связано, то это действительно должно стать поводом для тревоги. Кто-то свободно плавает в океане Тысячи Штормов! Неслыханно.

Сардарион вытер вспотевший лоб и присел на стул. Теперь он не казался Трикселю таким загадочным, хмурым и жёстким человеком, каким предстал во время первой встречи.

- И король умер совсем некстати, - добавил адмирал. - Поскорее бы уже принцесса выбрала нового, тогда и бароны приутихнут. Совсем распоясались, а Конкрут со своими дурацкими принципами и в ус не дует. Теперь приходиться форсировать и берега крупных рек, а корабли и люди у меня не бесконечны. Мир стоит на моих плечах, господа, и мне приходится держать спину прямо и не дёргаться, чтобы он не сорвался в пропасть.

Всё ещё переваривая длинный и красноречивый монолог адмирала, Трикель и его товарищи поблагодарили его за обед, и вышли из каюты. Только тогда Триксель осознал, что им удалось выгородить Неда.

Немолодой чудотворец едва удерживался от того, чтобы пуститься в пляс. Он явно хотел пожить ещё, чтобы там не говорил, пытаясь вызвать сочувствие к своей персоне.

- Сэр Триксель, - шёпотом произнёс он, когда они выбрались на палубу, продуваемую жарким влажным ветром. - Я ваш должник. Если я могу что-то для вас сделать...

- Можешь, - прервал его горбун. - Постарайся больше не влезать в долги. Когда мы ступим на причал в порту Канстеля, ты можешь идти куда хочешь. Но не вздумай снова податься в разбойное ремесло. Ты же Преломляющий, а работа таких людей ценится дороже золота.

- Эх, пропали мои пожитки на том кораблике.

- Сомневаюсь, что там было что-то значимое для тебя. Сардарион обшарил судна и не нашёл ничего, что указывало на твоё долгое присутствие. Всё самое ценное осталось с тобой. Жезл и сциллитум. Ты не стал беднее, старик. Ты стал свободен. Знаешь, куда я тебе советую отправиться? В Забрасин. В тамошней Сциллитумной роще всегда нуждаются в Преломляющих. И платят много, и кормят, и обеспечивают всем необходимым.

- Спасибо за советы, сэр. Я подумаю. А сейчас я пожалуй вернусь в свою каюту. После допроса у меня разболелась голова. Пренеприятный всё таки тип, этот адмирал, - поклонившись горбуну, старик удалился.

- Он же не собирается ехать в Забрасин? - спросил Триксель у воздуха. Ему понравилось то, что старик без всякого стеснения отвесил ему поклон. Ему никто никогда не кланялся, кроме слуг, конечно. Да и в глазах тех при этом порой читалось отвращение. Горбунов никто не любит.

Каланея положила нежную прохладную руку ему на лоб, так что он едва не застонал от наслаждения.

- В любом случае, тебя не в чем упрекнуть. У тебя горячий лоб. нужно отдохнуть перед прибытием.

- Твоё общество и есть лучший отдых, - смущённо улыбнулся Триксель.

Каланея одарила его слабой улыбкой, оторвала руку от лба и пошла к бушприту.

- Каланея, - он не выдрежал груза одной мысли. - Прости меня за то, что произошло в том трюме. Этот тип приставил кинжал к твоей шее, но я...

- Всё в порядке, Триксель, - Каланея обернулась, взгляд её был строгим. - Не вздумай винить себя за правильные поступки. Я не дура, и прекрасно понимаю, что Слова Преломления не для чёрствых умов и грязных языков. На твоём месте я поступила бы также.

- Да, - грустно откликнулся Триксель. - Понимаю. Пойду отдохну.

Лучше бы она обиделась, а не одобряла его действия. Обида означала бы то, что он ей небезразличен.

Горбун задрал голову и посмотрел на солнце.

Демоны его забери - он потерял здравый смысл в тот миг, когда увидел эту девушку. Может быть, это из-за того, что он наполовину диастриец? Или это громкая насмешка судьбы, которая свела с диастрийкой отца, а теперь подталкивает к подобным безумствам и его, Трикиселя?

Он вздохнул и посмотрел на море. Горнилодон плыл параллельно курсу "Неуязвимого", отдалившись на треть лиги. Что могло привести его сюда? Триксель глянул в сторону, туда, где в сотнях лиг клубилась дымка Завесы Штормов. И что за ней прячется?

Наконец наступил тот час, когда над палубой корабля разнёсся крик вперёдсмотрящего:

- Канстель!

- Наконец-то, - выдохнул Триксель и пошёл собирать немногочисленные пожитки, оставшиеся после пленения.

Он вернулся на палубу, когда "Неуязвимый" уже бросил якорь посреди гавани, зажатой между грозными серыми утёсами, об которые с грохотом разбивались волны цвета стали.

Порт Шуруппака был олицетворением чистоты и элегантности. Его Канстельский собрат был огромным, грязным и шумным. Некогда каменистый берег усыпали каменные причалы и доки, пристань полнилась людьми, животными, бочками, тюками, ящиками и телегами, на которые грузилась солидная часть всего этого. Торговые каравеллы, коги и боевые галеры облепили все причалы и пирсы как мухи.

Команда флагмана приводила в порядок корабельные снасти, а Сардарион, Триксель, Нед и Каланея стояли у шлюпки, которую вот-вот должны были спустить на воду. Адмирал держался подчёркнуто официально. Он молча ожидал, пока спустят шлюпку, молча в неё сел, предложив руку диастрийке, и так же молча преодолел путь до ближайшего свободного пирса. Когда они ступили на вымощенную гранитом пристань, то горбун протянул ему руку. После некоторой заминки, Сардарион таки пожал её.

- Передавайте привет герцогу. Разумеется, мы поставим его в известность о случившемся, но будет хорошо, если и вы лестно отзовётесь о королевском флоте.

- Вы были великолепны, адмирал. Отец об этом узнает.

Сардарион повернулся к Каланее и не удержавшись поцеловал её руку.

- Простите за это, леди. Мы отправим весть вашей королеве, что вы целы.

Девушку кивнула, и адмирал, бросив взгляд на Неда, стремительно пошёл к дороге, ведущей из порта в город. Триксель выдохнул. После полугода плаваний он наконец-то вернулся домой.

Из порта вели всего две дороги. Одна соединяла его с городом, который во всём своё великолепии раскинулся на просторной холмистой равнине, с востока прикрытый неприступными скалами, а с запада - мощной стеной.

Другая дорога огибала серо-зелёные скалы с внутренней стороны, поднимаясь к стенам крепости. Здесь находились жилые помещения, казармы, арсеналы, склады с провизией и питьевой водой, а также замок Асага, пристанище семьи Нурвинов, который ощетинился в небо пятью башнями с остроконечными шпилями. Он стоял на краю утёса, стойко державшего натиск волн. От крепости отходили стены внешнего оборонительного пояса, который окружал половину города.

- Итак, Нед, - произнёс Триксель, с трудом продираясь сквозь толпу. - Что ты надумал делать?

Старый чудотворец слегка покраснел и закашлялся.

- Позвольте спросить, сэр, нуждаетесь ли вы в опытном Преломляющем?

Триксель был готов к такому вопросу, и уже знал, чем всё закончится.

- А что ты умеешь?

- Я знаю Слова Воздуха, могу быть лоцманом, разбираюсь в морских обитателях, могу выполнять черновую работу. Могу подметать пол, если надо. Я сделаю всё, что прикажете.

- Если ты хочешь работать на меня, то тебе придётся принять два условия. Первое - больше никаких долгов. Второе - никакого миалия. Понял?

- Понял, сэр! - просиял Нед и принялся расталкивать прохожих, расчищая путь горбуну. Каланея грациозно шла следом, ловя изрядное количество мужских взглядов.

Поднявшись по крутой дороге, они остановились напротив мощных окованных железом створок ворот. Их никто не ждал, и стражники на стене долго всматривались в фигуру горбуна, пока тот не показал им свой Преломитель. В караульном помещении его, наконец, признали окончательно, и туда вскоре ворвалась целая толпа слуг, которые, охая и ахая над неухоженностью сына герцога, повели троицу к замку, через зелёную аллею подстриженных ляристенций.

Деревья высокими свечкам указывали в небо, а на ветвях распустились прекрасные фиолетовые бутоны, источавшие сладкий запах. Скоро лепестки отпадут, оставив висеть лишь маленькую ягодку, по вкусу напоминавшую клубнику. Триксель любил их есть вместе с мороженным, которое готовил в своей лаборатории. Им он надеялся удивить диастрийку, если, конечно, получится совместить его с соком зубовяза.

- Вас отведут в ваши комнаты, накормят, умоют и покажут окрестности. Вы наверняка устали также, как и я. Завтра утром увидимся в обеденном зале. Тогда и поговорим об отце.

Диастрийка и старый чудотворец согалсно кивунли и пошли вслед за несколькими слугами.

- Вам что-нибудь нужно, сэр Триксель? Брадобрея не желаете?

- Зачем брадобрей? Мне нравятся мои борода и усы.

Сказав это, он зашагал к входу в замок, довольный одиночеством. Он понял, сколько месяцев был не в своей тарелке, когда рядом постоянно присутствовали люди. Почти всю жизнь он провёл в лаборатории, и колбы со смесителями были для него и родителями, и друзьями, и любовницами. Теперь всё вернётся в своё русло. Дай Боги, Каланея поставит отца на ноги, и тот отправится в столицу, оставив его наместником, как было в детстве. И тогда ничто не будет отрывать его от грандиозной работы над эликсиром.

Триксель поднялся по ступенькам, толкнул резную дверь и оказался в громадном холле. У противоположной стены вверх уходили две широкие винтовые лестницы. Он уверенно двинулся к правой. Та вывела его на второй этаж, где имелся почти такой же обширный зал, от которого отходили пять длинных коридоров. Каждый из них оканчивался очередной лестницей, являвшимися своеобразными осями пяти башен. У башен были свои имена: Асаг, Ламашту, Пазузу, Шеду и Эдимму.

Идя по ступенькам лестницы башни Асага, Триксель разглядывал стены, увешанные шпалерами и картинами. На них была расписана вся история Канстеля. Если на первом ярусе башни висели изображения людей на фоне скал и моря, портреты первых правителей Канстеля, то по мере продвижения наверх, к покоям отца, можно было увидеть шпалеры с панорамами крепости, а затем и города, который появился позже. На отдельных рисунках скакала конница, размахивая копьями, огненными узорами рассыпалось чародейское пламя в руках у волшебников, а вдалеке реяли корабельные паруса.

Наконец, у двери покоев Берруна Нурвина висел его собственный портрет - статный воин в отливавших салатовым доспехах с ярко-синим нимбом над головой. За его спиной были изображены огненные существа о шести руках. Все они смотрели ему в затылок с застывшими улыбками на гротескных лицах. Неведомый художник запечатлел их так реалистично, что можно было подумать, будто он рисовал их с натуры.

Куда повесят портрет самого Трикселя, горбун не знал. Выше покоев отца жилья не было. Он глубоко вдохнул, выдохнул, и, толкнув дверь, вошёл в комнату.