Смелая женщина до сорока лет

Ключ не пробуждай воспоминаний

Это было прекрасно. Ну или так – очень хорошо. Четвертое свидание. А может быть, даже пятое.

В общем, не первое и не второе. Она уже слегка освоилась в квартире. Поэтому она сбегала в кухню, налила себе чаю, вернулась, поставила подушку торчком у кроватной спинки и расположилась полулежа-полусидя, попивая чай и ласково – а может быть, даже любовно – глядя на него.

А он лежал на спине и смотрел вверх, на никелированный конус, там, где люстра приделана к потолку, и пытался разглядеть отражения – свое и ее.

– Ты чего молчишь? – спросила она.

– Нет, это ты чего молчишь? – улыбнулся он.

– Я первая спросила…

– Расскажи что-нибудь.

– Что тебе рассказать? – она погладила его по плечу. – Ты уже всё про меня знаешь.

– Что-нибудь веселое!

Она вздохнула, потом засмеялась и стала рассказывать, как лет десять назад – она тогда училась на втором курсе и жила в общежитии – у нее совсем не было денег. И они с ребятами делали разные смешные разводки – чтоб заработать хоть чуточку. Вот, например. Один раз сделали такую аферу. Создали сайт. Напечатали объявления, расклеили по округе. Типа «Дорогие жильцы, предстоит замена домофонов. Перейдите по этому куар-коду на наш сайт и закажите себе необходимое количество новых ключей. Цена ключа пятьсот рублей». Ну и что-то в этом роде, типа раздача ключей послезавтра с трех до семи. Написали номер счета, то есть на самом деле номер карты одного друга…

– Круто! – усмехнулся он.

Потому что вспомнил: лет десять назад он возвращался с работы домой, он еще жил с родителями тогда, и увидел это объявление, и навел камеру айфона на куар-код, и перешел на сайт, и, пока лифт ехал, заказал четыре ключа – для себя, для мамы-папы и один запасной. И тут же онлайн перевел две тысячи, и даже гордился собой – вот я какой, весь из себя цифровой. А придя домой, сел пить чай, сунул нос в «Телеграм» и тут же прочел, что появилась такая новая разводка. Типа домофон, ключи, куар… Он страшно взбесился, рассказал папе, грозился, что найдет эту шайку, а папа махнул рукой: «Спасибо, судьба, что взяла деньгами».

– Круто, – повторил он уже без смеха. – И много собрали?

– Ничего не собрали! У нас на районе, представляешь, клюнул только один какой-то козел. Тут ведь сразу ясно, что тупая разводка.

– Круто, – повторил он в третий раз. Негромко.

– Ты чего? – наверное, она что-то услышала в его голосе.

– Этот козел – я.

Она поставила чашку на тумбочку. Всплеснула руками и засмеялась, и смеялась долго и, кажется, искренне, приговаривая что-то типа «выходит, мы с тобой уже десять лет знакомы!» Потом обняла его и расцеловала.

Он отшвырнул ее руки и сказал:

– Вали отсюда.

– Ты чего? – задохнулась она.

– Вон пошла, я сказал. Непонятно? – и отвернулся от нее.

Она быстро оделась и, не глядя на него, выскочила из комнаты. Завозилась в прихожей. Он, ничем не прикрывшись, выбежал за ней.

– Стой!

– Чего тебе? Извиниться хочешь? А я не хочу! Всё!

– Отдавай две тысячи.

Она раскрыла сумочку, вытащила две бледно-голубые бумажки, скомкала их и кинула в него и крикнула:

– Козел!

Хлопнула дверь.

Он подобрал деньги с коврика и попытался подсчитать, пятое это свидание или все-таки четвертое.

Но так и не смог вспомнить.