Смелое желание

Тишину разрывали спокойные, размеренные шаги ректорессы и нервные, глубокие вздохи черноволосой чародейки. Обе слишком горды, слишком самолюбивы, чтобы прервать молчание, сделать шаг навстречу. Между ними, казалось, навсегда образовалась ледяная пропасть обреченности еще тогда, давным-давно, при первой встрече.

Тиссая остановилась позади бывшей ученицы, которая уверенно занимала гостевое кресло ее кабинета и медленно опустила руки на плечи, чуть зажав между указательным и большим пальцем прядь черных волос. Жест доброй воли, пустивший ранящий и заживляющий одновременно ток по всему телу. Йеннифер еле заметно дернулась от прикосновений холодных рук бывшей наставницы, от которых невозможно было отказаться, которые оставляли следы на коже, словно глубокие порезы, въедались в память.

— Я не могу тебя удерживать против твоей воли… — спокойным голосом начала Тиссая, продолжая еле заметно перебирать черные волосы,

— Откуда в тебе это гуманное отношение? — Язвительным тоном перебила Йеннифер и резко повернула лицо к позади стоящей чародейке, что заставило ее освободить плечи и вновь сжать руки в замок под пышной, но скрытой от глаз грудью. — Сколько раз повторять? Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоей опеке. Усвой уже наконец.

— Темноволосая вскочила с места и направилась к выходу, до конца не понимая происходящего, не понимая свою злость и ненависть к ректорессе. Все накопившееся за долгие годы все еще бурлило в душе, как самый стойкий и ядовитый отвар. Бутылка, что разлетелась ко всем чертям и разнесла по всему содденскому холму пламя хаоса слишком быстро наполнялась вновь, при виде великой Тиссаи Де Врие, при виде ее несгибаемо-прямой осанки, вечно поджатых губ и высокомерно приподнятых бровей. Ее переполняло чувство ненависти и желания вцепиться в идеальный пробор каштановых волос, искусать идеально-изогнутую шею, зажать в тиски эту гордую и неприступную птицу.

— К черту! — Темноволосая захлопнула дверь изнутри и быстрым шагом сократила расстояние между ними. Они оказались так близко друг к другу, как никогда ранее. Чародейка опустила глаза на ненавистные губы, почувствовала пьянящий аромат желанной кожи, но такой недосягаемой, сводящей с ума уже очень давно. — Может это я нужна тебе? — В ответ лишь тяжелое, обжигающее дыхание. Йеннифер ощущала каждой клеткой тела напряжение и потрясение своей бывшей наставницы. Тиссая молча бегала глазами, не зная за что зацепиться, в какой точке вновь обрести контроль, но и не могла заставить себя отстраниться или же оттолкнуть от себя бывшую ученицу, которая позволила себе перейти рамки дозволенного.

— Скажи, что я важна для тебя, — темноволосая стала сокращать расстояние до минимума, что заставило ректорессу медленно отходить назад, но не развеивая жаркого от тяжелых вдохов воздуха между ними. Вскоре она оказалась загнанной в угол добычей. Ей некуда было отступать, она и не хотела.

— Йеннифер, ты важна для меня, — чародейка чуть склонила голову в своей обычной манере, продолжая держать руки под грудью, словно обороняясь от чего-то, что уже вышло из-под контроля и уже представляло опасность для идеального мира педантичной ректорессы.

— Докажи, — пробубнила черноволосая, покрывая жарким дыханием щеку бывшей наставницы, — поцелуй меня.

Вызов брошен для обеих. Смелое желание, у которого всего два исхода. Обе стояли, словно оцепенев, лишь глаза скользили по чертам лица, путая мысли, ужасаясь от встречи друг с другом. Черноволосая прислонилась своими бедрами к бедрам ректорессы, в конце концов они оказались плотно прижатыми друг к другу грудью, животами. Тиссая нерешительно разглядывала сухие губы Йеннифер, тем самым раздражая нетерпеливую, жаждущую этого поцелуя чародейку.

Сделав глубокий вдох, ректоресса окончательно сократила расстояние между ними, соприкоснулась губами с черноволосой и издала еле слышимый стон. Руки плавно скользнули по открытой спине, но все же не изменяя характеру хозяйки, не позволили себе поделиться теплом, от чего у Йеннифер пробежались холодные мурашки. Первые соприкосновения губ были легкими, трепетными и манящими, как бы для разогрева перед бурей, перед опаснейшим и сильнейшим хаосом. Сердцебиение ускорилось. Внизу живота поселился хорошо уловимый жар, доводящий все тело до легкой истомы. Язык ректорессы проскользнул по нижней губе чародейки и вскоре уверенно проник внутрь.

Черноволосая выдала хриплый стон, волна возбуждения от долгожданных прикосновений накрыла с головой, лишила контроля. Руки непослушно обвили талию темноволосой, спустились к пышным формам, ухватились пальцами за мягкую плоть и стиснули в болезненных объятиях.

Тиссая вдруг почувствовала, как у нее подгибаются ноги от бессилия, как кружится голова, словно ее накрыло дурманом смешанных трав оранжереи. Она тоже слишком долго ждала этих прикосновений, проваливалась в омут желаний ощутить жаркое дыхание Йеннифер на собственной коже. Хотела этого каждой клеткой тела, но не могла позволить себе разрушить равновесие, дать волю животным инстинктам, позволить управлять собой болезненному влечению к бывшей ученице.

Чародейки уже не могли оторваться друг от друга, руки свободно разгуливали, оставляя горячие следы на коже, избавляясь от одежды, изучая сокровенные места. Хаос поглотил их обеих, изливаясь в бесконечных импульсах иннервации внизу живота.