Смерш и судьба

В стенах высшей школы

1963 год был годом моего поступления в престижный московский вуз – Высшую Краснознаменную школу КГБ при СМ СССР – после окончания срочной службы. Руководил чекистским вузом 48-летний участник Великой Отечественной войны генерал-лейтенант Евгений Петрович Питовранов. Как потом выяснилось, участник многих совместных с органами военной контрразведки, в том числе и в период Смерша, операций в Поволжье, Прибалтике и в северных областях СССР.

Для нас, слушателей «вышки», он был настоящим гуру, хотя и немногословным. Помнятся его короткие повествования о его совместной с военными контрразведчиками борьбе на Брянском фронте против немецких диверсантов и террористов. Судьба его то по достоинству возносила на руководящие посты в органах разведки и контрразведки, то незаслуженно опускала вниз до уровня человека, неугодного властям. Он прошел путь от любимца Сталина до смертника в камере внутренней тюрьмы на Лубянке.

Об этом интересном человеке мне довелось написать книгу под названием «Фаворит и узник». Прочитав ее, читатель узнает, кем этот человек был и какими вопросами занимался во имя служения Родине. У этого внешне спокойного человека было много героических поступков, о чем он часто умалчивал.

Это потом, с приходом к власти либералов-шестидесятников, партноменклатура отказалась от рывка вперед по пути всесоюзной индустриализации и развития в дальнейшем прорывных технологий. Она решила пожить спокойно за счет «сталинского жирка» и задумала интегрироваться сначала в сыроватый рыночный мир, а затем, порвав с социализмом, пролезть в капитализм и торговать сырьем – пришить энергетической иглой страну к легкой наживе. Теперь изобретательские мозги, по их разумению, ей были не нужны. Не случайно после этого этапа спокойной жизни наступила эпоха наживы, время легких денег и диванного состояния.

Пришли молодые люди из нового поколения, которые стали солидаризироваться с хрущевско-брежневской критикой не только режима правления Сталина, но уже осмелились поливать грязью социализм с его социальными наработками (невозможность увольнения работника по инициативе администрации или хозяина без согласия профсоюзной или партийной организации, гарантированное право на работу, право на восьмичасовой рабочий день, на бесплатное общее и профессиональное образование, медицинское обеспечение, санаторно-курортное лечение, получение квартир и т. д.) и советский государственный строй.

В то же время мы обладали одной из лучших в мире системой космоса и военной техникой, с которой могли соперничать лишь США. Реакция партийных властей того периода была ориентирована не на созидание, а на потребительство. Уже на XXII съезде КПСС в 1961 году в программе партии предусматривался крен в сторону удовлетворения растущих материальных потребностей советских граждан. Как писал наш современный историк Андрей Фурсов:

«Символично, что именно на этом съезде с потребленческо-сытой фазой истории СССР было принято решение о выносе из Мавзолея тела Сталина – символа героической эпохи…

Сытые времена чаще всего седлают мерзавцы, будь то советский НЭП или 1 970-1980 годы».

Так мы подошли к горбачевской «перестройке» и ельцинским «реформам без реформ» с катастрофической для государства чубайсовской «приватизацией», с развалом авиапрома, автопрома, машиностроения, ВПК, энергосетей, и, самое главное, армии и флота.

После этого мы, свидетели того времени, услышали невероятное из уст той же партийной номенклатуры: «Пришел конец шпиономании! Запад не наш враг! Он нам продаст многое по дешевке! Мы у него все купим! Он нам поможет в трудную годину! Мы такие же, как и американцы!..». А чуть позже Ельцин в США с поклоном пожелает: «Господи, благослови Америку!».

Что же мы купили у англосаксов? Ничего хорошего. А что они подарили нам? Санкции, которых уже за тысячу. А еще после окаянных 90-х они пренебрежительно стали называть вчерашних советских граждан, и в первую очередь россиян, «туземцами», «дикими племенами», «нецивилизованными», «совками» и т. д.

Почему же на Западе нас так не любили? Во-первых, боялись. Во-вторых, завидовали темпам быстрого экономического роста после разрушительной войны. А в-третьих, маленькие шавки всегда очень громко лают на крупных зверей. Пример – Прибалтийские страны, которые захотели быть признанными Западом, используя тактику оплевывания нашего прошлого, нашей большой истории.

Европа столько раз нападала на Россию, и всегда получала свое – поражение. Вот почему они старательно переписывают историю, чтобы их народы не знали, что с Россией бесполезно воевать – она их уничтожит своим страшным оружием, которое Бисмарк называл ТЕРРИТОРИЕЙ. А один гитлеровский генерал в письме своей жене писал, что «…в этой большой стране по нам стреляют даже деревья». Так он образно характеризовал действия народных мстителей в лесах Белоруссии.

А благословенная Америка в ответ привезла России не товары, а ввела свои войска в страны, граничащие с нами, для того, чтобы в очередной раз руками европейцев, используя их как пушечное мясо, попробовать нас расчехлить. Теперь не в холодной войне, как это она и ее союзники сделали с Советским Союзом, а в горячей – с Россией.

Именно в период прихода партийной элиты, изъявившей желание пожить в спокойствии, сыто, себе в удовольствие, а не народу, появились «шестидесятники», которые много сделали для инфантилизации общества. Они боялись тех, кто мог смело выступить против «тихой заводи», превращенной в «застой».

К таким людям они отнесли и генерал-лейтенанта Е.П. Питовранова. Сначала его двинули в воспитатели молодой поросли чекистов – руководить ВШ КГБ при СМ СССР, а потом, в 1966 году, в 50-тилетний юбилей, отблагодарили ветерана Великой Отечественной войны, участника крупных операций против разведок Третьего рейха и США внезапным увольнением. Его пригласил к себе в кабинет Председатель КГБ, бывший комсомольский бог, увильнувший в призывном возрасте от участия на фронте, В.Е. Семичастный и, поблагодарив за службу, предложил генералу Питовранову написать рапорт на увольнение. Ставленника Хрущева Владимира Ефимовича Семичастного скоро тоже убрал Брежнев. Последний боялся, что предавший раз Хрущева, может предать и его.

Что касается внезапного увольнения Питовранова, руководителя советской разведки и контрразведки, и других героев сталинской эпохи – они не потерялись и оказались нужными стране в дальнейшем. Генерал-лейтенант Е.П. Питовранов завершил трудовую деятельность на должности председателя Президиума Торгово-промышленной палаты СССР. Скончался на 85 году жизни в 1999 году у себя на даче в зимний день, сидя на лавочке. Шел снег – близкие заметили, что снежинки не тают на его веках и ресницах…

Начальником Первого факультета (военная контрразведка) у нас был генерал-лейтенант Николай Иванович Железников. Он тоже не любил словесных тирад, но отличался доступностью – слушателям с ним легко можно было говорить на разные темы. Он умел слушать и слышать любого человека. Всю войну прослужил и провоевал в военной контрразведке. Являлся сотрудником легендарного Смерша с первых дней его основания и до конца войны.

В отношениях с подчиненными, как подчеркивалось выше, он был на равных, опускаясь до понимания возникшей той или иной проблемы у конкретного слушателя Школы. Он мог спокойно выслушать молодого человека, вникнуть в его проблему и порекомендовать, как решить возникшую задачу. Если надо чем-то помочь – не отказывал. Мы называли его «батей». И, думаю, это было вполне заслуженно.

А теперь пройдемся по его жизненным дорогам мирного и военного времени. Вот, что известно из официальных данных. Он родился 22 марта 1906 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье сельских учителей. В 1925 году Николай окончил профессиональную школу в Тамбове. Это чем-то напоминало послевоенное ФЗУ, в которых готовили профессиональных рабочих. По ее окончании он стал автослесарем. Эта профессия ему нравилась – технику, машины, как он признавался в одной из бесед перед слушателями, любил. Но, задумав получить высшее образование, в 1929 году поступил в Воронежский сельскохозяйственный институт, где проучился полтора года. Но его тянуло к технике. В 1931 году, в век начавшейся масштабной индустриализации страны, он перешел учиться в Орловскую бронетанковую школу. Это, по сути, было первое танковое училище в СССР.

После окончания бронетанковой школы Железникова назначают командиром взвода Московских курсов усовершенствования командного состава. Затем его перевели в батальон обеспечения учебного процесса Военной академии механизации и моторизации РККА. В марте 1934 года он становится слушателем этой академии, которую успешно заканчивает через четыре года. Выпускник, очевидно, мыслил себе в будущем стать танковым стратегом. Но судьба сделала для него резкий поворот.

В 1939 году – году крупных реформ в наркомате внутренних дел после снятия наркома Николая Ежова и прихода на эту должность Лаврентия Берия, бывшего руководителя компартии Грузии, Железникова пригласил на собеседование сотрудник НКВД и предложил поменять профессию с учетом сложной международной обстановки из-за прихода к власти в Германии нацистов.

Новое руководство госбезопасности СССР в этот период стало усиливать органы коммунистами и комсомольцами с высшим образованием, выходцами из гражданских и военных вузов. Кстати, начальник ВКШ генерал-лейтенант Е.П. Питовранов тоже в это время с последнего курса Московского института инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ) был оформлен на работу в органы госбезопасности. В военную же контрразведку отбирали образованных выпускников военных вузов. Именно тогда в Управление особых отделов пришли Петр Ивашутин, слушатель Военно-воздушной академии, Иван Серов, выпускник Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе, Анатолий Михеев, слушатель выпускного курса Военно-инженерной академии, и многие другие, чья судьба оставила глубокий след в истории нашего государства.

После собеседований и инструктажей на разных уровнях в Центре на Лубянке Николая Ивановича назначили начальником Особого отдела НКВД по Среднеазиатскому военному округу, где он пробудет на этой должности до апреля 1943 года. Казалось, война бушевала где-то далеко. Но она накрыла своим черным крылом и пространства всего военного округа, в который входили территории Узбекской, Туркменской, Казахской, Киргизской и Таджикской союзных республик. Штаб военного округа находился в Ташкенте. Именно в этом регионе, в городе Мары Туркменской ССР, было начато весной 1941 года срочное формирование 27-го механизированного корпуса. И уже через пять дней после нападения Германии на СССР началась погрузка частей и подразделений этого соединения. Военные эшелоны двинулись в сторону Воронежа.