Смертельная клятва

24

КАИН

На следующий день, закончив работу, я оказываюсь в Луисвилле у ювелира, выбирая обручальное кольцо для Сабрины. Удивительно, но она не попросила меня ни об одном. Я ожидал, что моя принцесса сделает какое-нибудь резкое замечание о том, как я сделал ей предложение без кольца, что, вероятно, пришлось бы сделать ей даже предложение еще раз, но она ничего не сказала, и, как ни странно, мне еще больше захотелось подарить ей кольцо.

Все это выбивает меня из колеи, я чувствую себя неуверенно в том, что именно я чувствую. Я выбрал для визита известного, но семейного ювелира в Луисвилле, и проще всего было бы сослаться на мужское невежество и попросить седеющую женщину средних лет за прилавком с милой улыбкой и нетерпеливым выражением лица помочь мне. Для меня не должно иметь значения, какое кольцо я надену на палец Сабрины, лишь бы оно было там.

Но вместо этого я хожу от витрины к витрине, рассматриваю сверкающую витрину колец и думаю, какое из них выбрать для нее. Бриллиант, очевидно, для моей принцессы. Я просматриваю, казалось бы, бесконечную толпу, пока женщина, представившаяся как Джули, не подходит ко мне.

— Что ты думаешь о выборе для счастливицы? — Спрашивает она, и я снова просматриваю дело, обдумывая, что подойдет Сабрине.

Теперь она отличается от той женщины, которой была раньше: носит джинсы и футболки вместо дорогого люкса, убирает на собственной кухне вместо того, чтобы оставлять это на усмотрение домашнего персонала. Но я думаю, что ее стиль не изменился, изменились только обстоятельства. Я думаю, если бы у нее была возможность одеваться так, как раньше, она бы это сделала.

— Не слишком большое, — медленно говорю я. — Элегантное. Из розового золота. Карат, а может быть, в полтора карата центральный камень с дополнительными камнями вокруг него.

— У меня есть несколько идеальных. — Джули лезет в футляр, вытаскивает три разных кольца и аккуратно кладет их на бархатный поднос, чтобы я мог посмотреть.

Одно из них — бриллиант изумрудной огранки, пасьянс с багетами с обеих сторон, чистый и минималистичный. Другое — огранка «принцесса» с кольцом, инкрустированным бриллиантами, а третье — овальный центральный камень, окруженный завитками, усыпанными бриллиантами, с паве из дробленых бриллиантов вдоль кольца.

— Вон то. — Я указываю на кольцо с завитками. — Оно идеально.

Оно элегантное, нежное и красивое. Я могу представить его на пальце Сабрины, сжимаю губы и отворачиваюсь, позволяя Джули собрать его, пока смотрю на обручальные кольца. Меня это не должно волновать, и все же я чувствую прилив волнения, когда думаю о том, чтобы подарить его ей. Больше волнения, чем я должен был чувствовать, учитывая обстоятельства.

На этой свадьбе кольцо вообще не должно требоваться, но, беря пакет и уходя, я беспокоюсь о том, понравится оно ей или нет. Кажется, я не могу выбросить эту мысль из головы, пока еду обратно к ее дому, сколько бы раз я ни говорил себе, что мне это вообще не нужно, и, паркуя грузовик, я обнаруживаю, что так нервничаю, как будто действительно делаю ей предложение.

Сабрина почти сразу же открывает дверь, морща лоб.

— Я не знала, что ты придешь, — говорит она, и я пожимаю плечами, одаривая ее кривоватой улыбкой.

— У меня есть для тебя сюрприз.

Лицо Сабрины светится, и мне интересно, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то преподносил ей сюрприз, с тех пор, как ей выбирали подарок специально для нее. И почему меня это так волнует? Я думаю, входя в дом. Этот брак не имеет ничего общего с любовью, с чем Сабрина хорошо знакома. Так какое же значение для меня имеет то, как она будет реагировать?

И почему чувство в моей груди, теплое цветение чего-то подозрительно близкого к счастью, заставляет меня чувствовать, что в этом есть что-то большее, чем я хочу позволить себе признать?

— Мы заботимся друг о друге, — сказал я ей и подумал, что это ложь. Я хочу ее. Я опасно близок к тому, чтобы стать одержимым ею, но есть только одна вещь, которая меня волнует уже некоторое время. Или я так думал.

Забота о Сабрине — настоящая забота о ней, была бы осложнением, которое мне не нужно. И мне нужно держать эти эмоции под контролем, если я собираюсь сделать то, чего намереваюсь достичь.

Сабрина ведет меня в гостиную, я опускаюсь на диван, и чувствую пульсацию, вспоминая, что я делал с ней на этом диване в ту первую ночь. Желание пульсирует во мне, искушая забыть о том, зачем я вообще сюда пришел, но вместо этого я лезу в куртку и вытаскиваю маленькую бархатную коробочку из внутреннего кармана.

В тот момент, когда она видит, что у меня в руке, Сабрина замирает. Она смотрит на коробочку, но я не вижу в ее глазах ни предвкушения, ни жадности, как я ожидал от избалованной дочери русского пахана. Я вижу — удивление. Даже шок. Ее глаза слегка затуманиваются, и что-то сильно сжимает мою грудь.

Она смотрит на меня своими большими голубыми глазами, ожидая, что я скажу что-нибудь, и впервые в жизни я чувствую себя косноязычным.

Я знаю, что она в замешательстве. Она ожидает чувств, о которых я никогда не планировал говорить. О чем я думал? Обручальное кольцо должно сопровождаться каким-то предложением, какой-то речью, но ничто из того, что я должен сказать, не кажется искренним, и меня охватывает странное новое желание не лгать ей. Точно так же, как и тогда, когда мы сидели за кухонным столом, и я предложил этот план. Она спросила меня, отпущу ли я ее, и мне следовало соврать. Конечно, мне следовало рассказать ей об этом и успокоить все ее беспокойства.

Но я не мог заставить себя солгать ей по причинам, которые не могу объяснить даже самому себе. И правда в том, что я не отпущу ее. Нет, пока я не буду готов.

— Я знаю, что это нетрадиционное предложение, даже по тем стандартам, к которым ты привыкла, — говорю я наконец. — Но я подумал, что тебе нужно кольцо. В любом случае, это облегчит объяснение всего этого твоим подругам.

В ее глазах мелькает разочарование, как будто она ожидала чего-то более романтичного. Но потом я открываю коробку, и ее рот слегка приоткрывается.

— Это… — Слёзы наворачиваются на кончики её ресниц. — Каин, как красиво. Оно прекрасно. Как ты… — Она быстро моргает. — Как ты понял, что это то, чего я хочу?

Это хороший вопрос, на который у меня нет однозначного ответа. Мы, конечно, никогда не обсуждали кольца или даже украшения. Тема брака или каких-либо желаний никогда не поднималась, пока я не предложил ей этот план.

— Не знаю, — говорю я ей честно. — Просто мне показалось подходящим.

— Оно прекрасно, — тихо говорит она, а затем поднимает левую руку и протягивает ее мне. — Наденешь?

В ее голосе есть что-то мягкое и сладкое, что заставляет меня снова почувствовать напряжение в груди, чувство, которому я пытаюсь сопротивляться. Но я все равно вытаскиваю кольцо из коробки, и когда мои пальцы касаются ее пальцев, я чувствую, как нас обоих охватывает дрожь.

Оно идеально сидит, и когда я смотрю на его сверкание на ее пальце в тусклом свете, меня охватывает неприятное чувство. Ее улыбка, когда она смотрит на него, согревает меня, мое сердце замирает, ее счастье зажигает мое собственное.

Я не могу не чувствовать, что попал в собственную ловушку, предложив Сабрине Петровой выйти за меня замуж.

Я рад, что у меня есть повод уйти. У меня бой, и я уже опасно близок к тому, чтобы пропустить его, остановившись, чтобы дать Сабрине кольцо. Мне следовало просто подождать, но я не мог себя заставить, что само по себе является проблемой.

Борьба дает мне еще что-то, на чем можно сосредоточиться, и я позволяю себе думать только об этом, пока еду на склад, позволяя нарастать предвкушению той отдушины, которую она дает. Это другой вид освобождения, и я жажду его почти так же сильно, как жажду освобождения от секса, которого я сегодня вечером не получу.

Насколько я знаю, мне захочется пойти к Сабрине и трахнуть ее, когда все закончится, но я сказал себе, что не буду. Не сегодня вечером. Мне нужно пространство. Мне нужно восстановить стены. И если я пойду к ней сегодня вечером с кольцом на ее пальце и с накаленными эмоциями, это будет гораздо труднее осуществить.

Подъезжая, я уже слышу хриплые звуки, доносящиеся со склада. Дальше за ним пахнет костром, и воздух граничит с холодом, когда я выскальзываю из грузовика, хватая шорты, и направляюсь в импровизированную «раздевалку».

На этот раз шансы на мою победу выше. Было достаточно всего лишь одного тщательного избиения, которое я нанес их любимому бойцу, чтобы поднять мое уважение, и сегодня вечером я планирую сделать все еще лучше. Мои руки чешутся сжаться в кулаки, мои чувства жаждут боли и крови, жажды броситься в грязь моего противника. Мне нужно это освобождение, это оправдание, чтобы выпустить все запутанные, разочарованные эмоции, которые накапливались внутри меня, пока я не почувствовал, что задыхаюсь от них.

Я почти не замечаю аплодисментов толпы и не слышу ничего из сказанного, когда выхожу на ринг. Мой противник, хотя и более мускулистый, чем последний парень, с которым я дрался, выглядит нервным, и мне интересно, как должно выглядеть выражение моего лица.

Как только старт объявлен, я на нем. Мой первый удар направлен прямо ему в челюсть, чего бы ни хотела толпа, я здесь не для того, чтобы устраивать шоу, я здесь, чтобы победить, как можно быстрее и яростнее. Я хочу перестать думать о том, каким мягким было выражение лица Сабрины, когда она увидела кольцо, о том, как звучал ее голос, когда она сказала «да, я выйду за тебя замуж», о странном гневе, который пульсирует во мне каждый раз, когда я вспоминаю, что она спросила, дам ли я ей развод, если бы она этого захотела. Я хочу перестать думать о том, каково это — претендовать на нее, трахать ее, о том факте, что она не будет моей навсегда, и о острой боли в груди каждый раз, когда я думаю об этом.

Я хочу забыть, что, хотя я должен был быть охотником, а она — добычей, я каким-то образом попал в собственную ловушку.

Мужчина оказывается на земле еще до того, как я осознаю, что положил его туда, мои костяшки пальцев покрыты его кровью, грудь вздымается. Он не встает, и я отшатываюсь, понимая, что меня ни разу не ударили. Я почти разочарован: боль от удара — это тоже своего рода облегчение. Чувство, которое ненадолго затмевает все остальные, блокируя то, что я не хочу чувствовать.

Когда я покидаю ринг, мне в ладонь сжимается значительная пачка наличных от букмекера, и я пихаю ее в карман, почти не обращая внимания. Несколько других парней на входе поздравляют меня, когда я прохожу мимо, и я киваю, не желая внезапно ничего большего, чем выбраться из жаркого, душного склада.

Я хочу вернуться к Сабрине. И в тот момент, когда я осознаю этот факт сильнее, чем когда-либо, я обещаю себе кое-что.

Я не буду трахать ее снова до брачной ночи. Я сделаю все возможное, чтобы видеться с ней как можно реже и буду изображать это как романтику, как придание особого значения этому событию, даже если это брак по расчету. Я использую это время, чтобы восстановить свою защиту и напомнить себе, почему я здесь. О том, почему это вообще началось.

Немедленное сопротивление этой идее говорит мне, что это правильное решение.

Нравится мне это или нет.