Смертельный расчет

Все школы более ли менее одинаковые? Там всегда пахнет смесью мела, школьных обедов, полиролью для пола, книгами. Эхо детских голосов, более громких голосов учителей. Живопись на стенах и таблички на каждой двери. Маленький детский сад Ред Дитча ни чем не отличался от других.

Я держала руку Хантера, в то время пока Реми плелся позади нас. Каждый раз когда я видела Хантера он становился все более похожим на мою кузину Хэдли, его мертвую мать.

У него были ее темные глаза и волосы, его лицо теряло детскую округлость, приобретая более овальную форму, как у нее.

Бедная Хэдли. У нее была тяжелая жизнь, которую сотворила она сама. В конце она нашла настоящую любовь, стала вампиром и была убита из-за ревности. Жизнь Хэдли была насыщенной, но короткой. Именно поэтому я помогала ей, и на мгновение я задумалась, как поступила бы она.

Это должна была сделать она, отвести впервые своего сына в школу, в которую он пойдет осенью. Целью этого визита было помочь новичкам детсадовцам ознакомиться с идеей школы, с классами, партами и учителями.

Некоторые малыши, идя по зданию, озирались с любопытством, без страха. Некоторые из них были притихшими, с широко открытыми глазами. Так же выглядел мой племянник Хантер со стороны, но в моей голове он болтал без умолку. Хантер был телепат, как и я. Это была моя самая скрываемая тайна. Я хотела, чтобы Хантер рос нормально насколько это возможно. И чем меньше суперов знает о Хантере, тем меньше вероятность что кто-то отберет его, потому что телепаты были полезны. Кто нибудь достаточно безжалостный, что бы пойти на такое. Я не думаю что Реми, его отец, задумывается об этом. Реми беспокоился о том, как воспримут Хантера окружающие люди.

И это тоже было серьёзной проблемой. Дети могут быть очень жестокими, если чувствуют что ты другой. Я знала это на своём опыте.

Это заметно, когда люди беседуют телепатически, если вы знаете их реплики. Их мимика меняется, когда они смотрят друг на друга так, как если бы их беседа была вслух. Поэтому я часто отводила взгляд от ребенка, сохраняя улыбку на лице. Хантер был слишком мал для того, чтобы научиться скрывать нашу мысленную связь, поэтому это должна была делать я.

«Всех этих детей поместят в одну комнату?» — мысленно спросил он.

— Вслух, — напомнила я ему спокойно. — Нет, вы будете разделены на классы, и затем ты будешь с одним классом весь день, Хантер. — Я не знала, было ли в детском саду Рэд Дитч то же самое расписание, как и на старших уровнях, но я была уверена, что занятия будут длиться до послеобеда, так или иначе. — Твой папа будет приводить тебя утром, и кто-то будет приходить, забирать тебя днем. — Кто? Спросила я себя, и затем вспомнила, что Хантер слышит меня. — Твой папа решит это, — сказала я. — Смотри. Это — Класс Тюленя. Видишь большую картинку с тюленем? А та комната — Класс Пони.

— Там есть пони? Хантер был оптимистом.

— Я так не думаю, но держу пари, что в этой комнате много картин с пони. Все классы были открыты, и учителя, находившееся внутри, улыбались детям и их родителям, прилагая все усилия, чтобы казаться приветливыми и радушными. Конечно некоторые из них прилагали больше усилий чем другие.

Учительница в группе пони, миссис Гристед, была достаточно милой женщиной, по крайней мере, так мне показалось на первый взгляд. Хантер кивнул в знак одобрения.

Мы решились войти в Класс Щенка и познакомиться с мисс О`Фэллон. Мы вернулись в холл через три минуты.

— Только не Класс Щенка. — Сказала я Реми очень тихо. — Ты же можешь выбирать, верно?

— Да, можем один раз. Я могу назвать одну группу в которой я определенно не хочу, чтобы был мой ребенок. Большинство людей используют эту возможность, если учитель слишком близок к семье, например, родственник, или если семьи находятся в ссоре.

— Только не Класс Щенка, — испуганно сказал Хантер.

Снаружи мисс О`Фаллон выглядит симпатичной, но она гнилая внутри.

— Что случилось? — Спросил шёпотом Реми.

— Позже расскажу. — Проборматала я. — Пойдемте ещё что-нибудь посмотрим.

Следуя за Реми, мы посетили ещё три класса. Все учителя казались нормальными, хотя миссис Бойл выглядела несколько замученной. Её мысли были оживлёнными и крайне нетерпеливыми, а улыбка была немного натянутой. Я ничего не сказала Реми. Если он мог исключить только одного учителя, то мисс О`Фэллон была самая опасная.

Мы вернулись в группу миссис Гристед, потому что Хантеру определенно нравились пони. Там были две пары других родителей, обе пары держали маленьких девочек. Я мягко сжала руку Хантера, чтоб напомнить о правилах. Он смотрел на меня, и я кивнула, чтобы подбодрить мальчика. Отпустив мою руку, он подошел к лежавшим книгам, взял одну из книг и начал листать страницы.

— Тебе нравиться читать Хантер? — спросила миссис Гристед.

— Мне нравятся книги. Но я не умею ещё читать. — Хантер поставил книгу на место и я мысленно похвалила его. Он улыбнулся и взял другую книгу, доктор Сьюз о собаках.

— Я бы сказала, что Хантер умеет читать, — сказала учитель, улыбаясь Реми и мне.

Реми представился.

— Я, папа Хантера, а это кузина Хантера, — сказал он, качнув головой в мою сторону. — Сьюки заменяет маму для Хантера сегодня, поскольку она скончалась.

Миссис Гристед подчеркнула это мысленно.

— Что ж, я рада видеть вас обоих, — сказала она. — Хантер выглядит умным маленьким мальчиком.

Я заметила, что девочки приблизились к нему. Они были давними подругами и я могла сказать, что их родители вместе посещали церковь. Я сделала себе умственную заметку посоветовать Реми подобрать церковь и начать посещать её. Хантер будет нуждаться в любой поддержке, которую сможет получить. Девочки тоже взяли книжки.

Хантер улыбнулся девочке с темными волосами, окинув её взглядом, которым застенчивые дети смотрят на своих потенциальных товарищей.

Она сказала:

— Мне нравится эта, — и указала на книгу «Там, где живут чудовища».

— Я никогда не читал её, — произнес Хантер с сомнением. Он выглядел немного робко.

— Ты играешь в кубики? — спросила девочка со светло-коричневым «конским хвостиком».

— Да. — Хантер подошел к игровой области на ковре, которая видимо предназначалась для строительства, потому что там были кубики и пазлы различных размеров. Через минуту все трое строили то, что пришло им в голову.

Реми улыбнулся. Он надеялся, что так они будут проводить каждый день. Конечно, этого не будет. Даже сейчас, Хантер с сомнением смотрел на девочку с хвостиком, потому что она сердилась на брюнетку за захват всех алфавитных кубиков.

Родители других детей смотрели на меня с некоторым любопытством, а одна из матерей спросила:

— Вы местная?

— Нет, — ответила я. — Живу я в окрестностях Бон Темпс. Но Хантер хотел, чтобы я пришла с ним сегодня, а он мой любимый маленький кузен. — Я почти назвала его племянником, потому что он звал меня «Тетя Сьюки».

— Реми, — произнесла та же женщина. — Ты внучатый племянник Хэнка Савоя, правильно?

Реми кивнул.

— Да, мы переехали сюда после урагана Катрина, и остались, — сказал он и пожал плечами. Мы ничего не могли поделать с потерей всего что было при «Катрине». Это было ужасом.

Все сочувственно наклонили головы, и я почувствовала их симпатию к Реми. Возможно, их доброта будет распространяться и на Хантера.

Пока они все устанавливали связь, я постепенно вернулась к двери Мисс О'Фаллон.

Молодая женщина улыбалась двум детям, которые бродили вокруг её ярко украшенного класса. Одни родители стояли рядом со своим малышом. Может быть, они почувствовали плохую атмосферу, или, может быть, они просто были осторожны.

Я подошла к Мисс О'Фаллон и открыла рот, чтобы заговорить. Я бы сказала: «Вы держите все эти фантазии при себе. Даже не думайте о таких вещах, когда вы находитесь в одной комнате с детьми.». Но у меня имелась вторая мысль. Она знала, что я приехала с Хантером. Станет ли он мишенью для её злого воображения, если я ей буду угрожать? Я не смогу быть рядом, чтобы защитить его. Я не смогу остановить её. Я не могла придумать способ, как забрать её из этого уравнения.

«Она еще не сделала ничего плохого в глазах закона и морали. пока. Так что такого, если она вообразила, что заклеивает детские рты скотчем? Она еще не сделала это. Не все ли из нас фантазировали об ужасных вещах, которые мы еще не сделали?» — спросила она себя, потому что ответ заставил её почувствовать, что она пока что. в порядке. Она не знала, что я могла слышать ее.

Была ли я лучше, чем мисс О`Фаллон? Ужасный вопрос мелькнул у меня в голове. Я думала, что Да, я не так ужасна, потому что я не отвечаю за детей. Люди, которых я хочу обидеть — взрослые, и они сами убийцы. Это не делает меня лучше, но это сделало О`Фаллон намного хуже.

Я пялилась на неё достаточно долго для того, чтобы напугать её.

— Вы хотите спросить что-нибудь о программе? — спросила она наконец немного резким голосом.

— Почему Вы стали учителем? — Спросила я.

— Я думала, что это будет замечательно, научить малышей первым вещам, которые им необходимо знать, чтобы прожить в мире, — произнесла она, как будто выучила эту фразу заранее. Она думала о том, что у неё был учитель, который мучил её, когда никто не видел, когда она была маленькой и беспомощной.

— Хм, — пробормотала я. Остальные гости покинули комнату, и мы остались одни.

— Вам нужна терапия, — сказала я тихо и быстро. — Если вы сделаете то, что вы видите в вашей голове, вы будете ненавидеть себя. И вы сломаете судьбы других людей так же, как ваша была разрушена. Не давайте ей победить. Получите помощь.

Она уставилась на меня.

— Я не знаю…Что на земле…

— Я совершенно серьезно, — сказала я, отвечая на её следующий, невысказанный вопрос. — Я совершенно серьезно.

— Я сделаю это, — произнесла она так, словно слова разрывали её рот. — Я клянусь, я сделаю это.

— Для Вас же лучше, — сказала я. Я побыла с ней еще немного с глазу на глаз. Затем я покинула класс «Щенок».

Возможно, я напугала её достаточно или потрясла её настолько, что она на самом деле выполнит то, что обещала. Если нет, что ж, я должна буду придумать другую тактику.

— Моя работа здесь закончена, Кузнечик, — сказала я себе, зарабатав при этом нервный взгляд от очень молодого отца. Я улыбнулась ему, и, немного поколебавшись, он улыбнулся в ответ. Я вернулась к Реми и Хантеру, и мы завершили наш тур по начальной школе без каких-либо дальнейших происшествий. Хантер послал мне вопросительный взгляд, очень встревоженный взгляд, и я кивнула. Я позаботилась о ней, сказала я, и я молилась, чтобы это было правдой.

Было, по правде говоря, слишком рано для ужина, но Реми предложил пойти к Dairy Queen и угостить Хантера мороженым, и я согласилась. Хантер был наполовину встревожен, наполовину возбужден после школьной экскурсии. Я попыталась его успокоить небольшим разговором один на один в голове. «Ты отведёшь меня в школу в первый день, тетя Сьюки?» — спросил он, и я должна была решиться на ответ.

«Нет, Хантер, это работа твоего папы,» — сказала я ему. «Но когда этот день придет, ты позвони мне, когда вы вернетесь домой и расскажи мне об этом, ладно?»

Хантер послал мне душераздирающий взгляд своих широко раскрытых глаз: «Но я боюсь».

Я одарила его скептическим взглядом: «Ты можешь нервничать, но все остальные ​​будут чувствовать себя так же. Это твой шанс завести друзей, так что не забудь держать рот закрытым, пока слушаешь чужие мысли.»

«Иначе они не будут любить меня?»

«Нет!» — Сказала я, желая быть абсолютно ясной. — «Они не будут понимать тебя. Тут есть большая разница.»

«Ты меня любишь?»

«Ты маленький мошенник, ты знаешь, что я люблю тебя» — сказала я, улыбаясь ему и зачесывая его волосы назад. Я посмотрела на Реми, стоявшего в очереди у стойки, чтобы заказать мороженое. Он помахал мне рукой и скорчил рожицу Хантеру. Реми прилагал огромные усилия, чтобы принять всё это спокойно. Он рос в своей роли отца исключительного ребенка.

Я полагала, что он сможет расслабиться лет через двенадцать, плюс-минус несколько.

«Ты знаешь, что твой папа любит тебя, и ты знаешь, что он хочет лучшего для тебя» — сказала я.

«Он хочет, чтобы я был, как и все другие дети,» — сказал Хантер наполовину печально, наполовину обиженно.

«Он хочет, чтобы ты был счастлив. И он знает, что чем больше людей будет знать о твоём даре, тем, скорее всего, ты будешь менее счастлив. Я знаю, что это не честно говорить тебе, что ты должен это держать в тайне. Но это единственный секрет, который ты должен сохранить. Если кто-то заговорит с тобой об этом, скажи твоему папе или позвоните мне. Если ты думаешь, что кто-то странный, ты говоришь твоему папе. Если кто-то пытается плохо прикоснуться к тебе, ты рассказываешь.»

Я просто переживала за него. Но он сглотнул и сказал: «Я знаю что такое плохое прикосновение.»

«Ты умный мальчик, и у тебя будет много друзей. Это всего лишь вещь, которую они не должны знать о тебе.»

«Потому что это плохо?» — лицо Хантера выглядело измученным и отчаянным.

«Черт возьми, нет!» — Сказала я возмущенно. — «Ничего плохого с тобой, приятель. Но ты знаешь, что мы отличаемся, и люди не всегда понимают других.»

Конец лекции. Я чмокнула его в щеку.

— Хантер, возьми нам несколько салфеток, — сказала я в обычном порядке, когда Реми взял пластиковый поднос с нашим мороженным. Я наполнила свой рот шоколадным шариком мороженного, когда мы распределили салфетки и занялись своими порциями греховных вкусностей.

Молодая женщина с черными волосами длиной до подбородка зашла в ресторан, увидела нас, и махнула в неопределенном направлении.

— Посмотри, спортсмен, это Эрин, — сказал Реми.

— Эй, Эрин! — Хантер помахал с энтузиазмом, его рука двигалась подобно метроному.

Эрин подошла, всё ещё глядя так, словно она не была уверена, что её приветствуют.

— Привет, — сказала она, оглядывая стол. — Мистер Хантер, сэр, приятно видеть Вас этим прекрасным днем! — Хантер улыбался ей. Он любил когда его называли «мистер Хантер.» у Эрин были милые круглые щечки, и ее миндалевидные глаза были насыщенного коричневого цвета.

— Это моя тётя Сьюки! — с гордостью произнес Хантер.

— Сьюки, это Эрин, — сказал Реми. Я могла бы сказать, из его мыслей, что он любил молодую женщину больше, чем немного.

— Эрин, я столько слышала о вас, — сказала я. — Это приятно, познакомиться с вами лично. Хантер хотел, чтобы я приехала, чтобы пройтись по классам детского сада вместе с ним.

— Как это было? — спросила Эрин, искренне заинтересованная.

Хантер начал рассказывать ей об этом, и Реми подскочил отодвинуть стул для Эрин.

Мы хорошо провели время после этого. Хантер, казалось, действительно любил Эрин, и Эрин отвечала ему взаимностью. Эрин была также весьма заинтересована в папе Хантера, и Реми был на грани сумасшествия с ней. В общем, это был неплохой день, чтобы быть в состоянии читать мысли, поняла я.

Хантер сказал:

— Мисс Эрин, тётя Сьюки говорит, что она не может пойти со мной в первый день в школу. А вы можете?

Эрин была приятно поражена.

— Если твой папа скажет, что это нормально, и если я смогу отлучиться с работы, — сказала она осторожно, чтобы поставить некоторые условия на тот случай, если у Реми будут возражения. или если они перестанут встречаться в конце августа. — Так мило с твоей стороны спросить меня.

Пока Реми увёл Хантера в мужскую комнату, Эрин и я остались рассматривать друг друга с любопытством.

— Как долго Вы и Реми встречаетесь? — спросила я. Это казалось достаточно безопасным.

— Только месяц, — сказала она. — Я люблю Реми, и я думаю, что у нас может быть что-то, но слишком рано об этом говорить. Я не хочу, чтобы Хантер начал зависеть от меня в случае, если это не сработает. Плюс. — Она колебалась в течение длительной минуты. — Я понимаю, что Кристен Дачесн думала, что что-то не так с Хантером. Она сказала всем это. Но я действительно забочусь об этом маленьком мальчике. — В её глазах явно был вопрос.

— Он особенный, — сказала я, — но нет ничего плохого в нем. Он не психически больной, он не инвалид, и он не одержим дьяволом. — Я улыбнулась чуть-чуть, когда добралась до конца предложения.

— Я никогда не видела каких-либо признаков этого, — согласилась она. Она тоже улыбалась. — Хотя я не думаю, что видела всю картину.

Я не собиралаь рассказывать секрет Хантера.

— Он нуждается в особой любви и заботе, — сказала я. — У него никогда не было мамы, и я уверена, что кто-то постоянный в его жизни, заполнив эту роль, поможет.

— И это не будете вы. — Сказала она, словно наполовину спрашивая.

— Нет, — сказала я, вздохнув с облегчением, получив возможность установить истину. — Это не буду я. Реми кажется, хороший парень, но я встречаюсь кое с кем. — Я наскребла еще одну ложку шоколада и сахара.

Эрин смотрела на свой стакан пепси, погрузившись в собственные мысли. Конечно, я слушала их вместе с ней. Она никогда не любила Кристен и считала её не слишком умной. Ей нравился Реми, всё больше и больше. И она любила Хантера.

— Хорошо, — сказала она, достигнув внутреннего заключения. — Хорошо.

Она посмотрела на меня и кивнула. Я кивнула в ответ. Казалось, мы пришли к пониманию. Когда мужчины вернулись из своего похода в уборную, я попрощалась с ними.

— Ой, подожди, Реми, ты можешь выйти на улицу на минуту со мной, если Эрин не возражает присмотреть за Хантером?

— Я бы с удовольствием, — сказала она. Я обняла Хантера снова и дала ему почуствовать свою улыбку, когда я направилась к двери.

Реми последовал за мной, с опасением на лице. Мы встали немного в стороне от двери.

— Ты знаешь, Хэдли оставила своё имущество мне, — сказала я. Это было грузом для меня.

— Адвокат говорил мне. — Лицо Реми не давало ничего понять, но у меня были другие методы. Он был полностью спокоен.

— Ты злишься?

— Нет, я не хочу ничего от Хэдли.

— Но для Хантера. его колледжа. Там не так много денег, но есть и хорошие драгоценности, и я могла бы продать их.

— Я основал фонд на колледж для Хантера, — сказал Реми. — Одна из моих тётушек говорит, что она собирается оставить то, что у неё есть, ему, поскольку у неё нет собственных детей. Хэдли заставила меня пройти через ад, и она даже не позаботилась о будущем Хантера. Я не хочу этого.

— Справедливости ради, она не ожидала, что умрет молодой. На самом деле, она ожидала, что будет жить вечно, — сказала я. — Я думаю именно поэтому, она не оставила чего-нибудь Хантеру в завещании, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь знал о нём, и пришел бы искать его, чтобы использовать его в качестве заложника за её хорошее поведение.

— Я надеюсь, что это так, — сказал Реми. — Я имею в виду, я надеюсь, что она думала о нём. Но, приняв её деньги, зная, кем она была, как она заработала их… меня тошнит от этого.

— Ладно, — сказала я. — Если ты подумаешь об этом снова и передумаешь, позвони мне завтра вечером! Ведь никогда не знаешь, когда я могу промотать эти деньги или поставить на кон украшения в одном из казино.

Он улыбнулся чуть-чуть.

— Ты хорошая женщина, — сказал он и вернулся к своей подруге и сыну.

Я поехала домой с чистой совестью и счастливым сердцем.

Я не работала свою половину утренней смены в тот день (Холли взяла мою половину и собственную смену), так что я была свободна. Я думала немного больше поразмышлять над письмом бабушки. Визит мистера Каталиадиса к нам, когда мы были младенцами, «клавиель дор», обманы бабушкиного любовника, в которых он упражнялся на ней. Потому что наверняка, когда бабушка думала, что смотря на мужа, чувствует запах Финтана, она видела Финтана в маскировке. Это было трудно переварить.

Амелия и Боб были заняты заклинаниями, когда я вернулась. Они шли по периметру дома в противоположных направлениях, распевая и размахивая ладаном, как священники в Католической Церкви.

В некоторые дни я понимала, что это к лучшему, что я жила в небольшом городке.

Я не хотела разрушать их концентрацию, поэтому побрела в лес. Я задавалась вопросом, где был портал, если бы я могла распознать его. «Тонкое место», так называл это Дермот. Могу ли я определить тонкое место? По крайней мере, я знала общее направление, и я начала с востока.

Это был тёплый день, и я начала потеть через минуту, после того как вошла в лес. Солнце пробивалось сквозь ветви в тысячи узоров, а птицы и насекомые создавали тысячи звуков, которые наполняли лес всем, кроме молчания. Это продлится недолго, до окончания вечера, потом свет разрушится и преломится, всё вокруг станет неопределённым. А потом замолкнут птицы и ночные существа будут творить свою собственную гармонию.

Я выбрала путь через подлесок, думая о предыдущей ночи. Интересно, упаковала ли Джудит все свои вещи и уехала, как обещала. Я задавалась вопросом, чувствовал ли Билл себя одиноким теперь, когда она ушла. Я предполагала, что ничто и никто не появлялся на моём дворе предыдущей ночью, так как я спала всю ночь и утро.

Теперь всё, что мне оставалось, это лишь догадываться о том, когда же Сандра Пелт попытается убить меня снова. Только я начала подозревать, что быть одной в лесу не самая хорошая идея, как вступила на крошечную поляну около четырёхсот метров или меньше к юго-востоку от моей задней двери.

Я была вполне уверена, что это и было «тонкое место», эта небольшая поляна. С одной стороны не было никаких очевидных причин для моей уверенности. Здесь были заросли дикой травы, но не было никаких кустарников, ничего выше икр. Виноградные лозы не закрывали поляну, а ветви деревьев не нависали над ней.

Прежде чем выйти из-за деревьев, я очень тщательно изучила землю. Мне совершенно не хотелось оказаться пойманной в какую-нибудь волшебную ловушку. Но я не смогла увидеть ничего особенного, кроме, возможно… легкого колебания в воздухе. Прямо в центре поляны. Странное пятно, если я правильно видела это, зависло на высоте моих коленей. По форме это был маленький и непостоянный круг, около сорока сантиметров в диаметре. И именно в этом месте, воздух, казалось, искажался, немного похоже на иллюзию тепла. Я размышляла. Было ли это на самом деле тепло?

Я встала на колени, в сорняки, на расстоянии вытянутой руки от дрожащего воздуха. Я сорвала травинку и очень нервно ткнула ею в искаженную область.

Я отпустила её, и она исчезла. Я отдернула пальцы назад и вскрикнула от удивления.

Я установила что-то. Я не была уверена что. Если бы я сомневалась относительно слов Клода, то это подтверждало, что он говорил мне правду. Очень осторожно я придвинулась немного ближе к дрожащему участку.

— Привет, Найл, — сказала я. — Если ты слушаешь, если ты там. Я скучаю по тебе.

Конечно же, ответа не последовало.

— У меня полно проблем, но я думаю, и у тебя тоже. — сказала я, стараясь не казаться плаксивой. — Я не знаю, как мир Фэйри вписывается в этот мир. Вы все нас окружаете, но невидимы? Или у вас имеется полностью другой мир, подобно Атлантиде? — это было довольно неубедительной и односторонней беседой. — Ну, лучше мне вернуться в дом прежде, чем стемнеет. Если ты нуждаешься во мне, приходи увидеться. Я действительно скучаю по тебе, — повторила я.

Ничего не произошло.

Чувствуя одновременно радость, что нашла «тонкое место» и разочарование от того, что ничего не изменилось в результате, я вернулась домой. Боб и Амелия закончили свои магические дела во дворе, и Боб разжег гриль. Они с Амелией собирались готовить стейки. Хотя я ела ранее мороженое с Реми и Хантером, я не могла отказаться от стейка, натертого тайной приправой Боба. Амелия резала картошку, чтобы обернуть её в фольгу и пожарить на гриле. Я была довольна. Я вызвалась приготовить тыквенную кашу.

Дома я чувствовала себя счастливой. И в безопасности.

Пока мы ели, Амелия рассказывала нам забавные истории о работе в Магазине Подлинной Магии, и Боб стал чувствовать себя раскованнее и изобразил некоторых из своих коллег из парикмахерского салона, в котором он работал. Парикмахер, которую Боб заменял, была настолько выбита из колеи осложнениями жизни после урагана Катрина в Новом Орлеане, что она погрузилась в свой автомобиль и уехала в Майами. Боб получил работу, став первым квалифицированным человеком, который вошел в двери после того, как предыдущий вышел. В ответ на мой вопрос о том, было ли это чистым совпадением, Боб только улыбнулся. Время от времени я видела вспышку того, что очаровывало Амелию в Бобе, который в остальное время был похож на тощего и лохматого продавца энциклопедии. Я рассказала ему об Эммануиле и моей чрезвычайной стрижке, и он сказал, что Эммануил проделал замечательную работу.

— Та, работа над защитными чарами закончена? — спросила я с тревогой, стараясь вскользь изменить тему.

— Спрашиваешь! — гордо ответила Амелия. Она отрезала еще кусочек стейка. — Они даже лучше сейчас. Дракон не сможет пройти через них. Никто, желающий навредить тебе, не сможет.

— Так, если дракон будет дружелюбным… — произнесла я, наполовину дразня, и она стукнула меня своей вилкой.

— Драконов не существует, насколько я слышала, — сказала Амелия. — По крайней мере, я их никогда не видела.

— Конечно. — Я не знала, проявить ли мне любопытство или вздохнуть с облегчением.

Боб сказал:

— У Амелии есть для тебя сюрприз.

— О? — я пыталась выглядеть спокойнее, чем я себя чувствовала.

— Я нашла лекарство, — сказала она, наполовину с гордостью, наполовину застенчиво. — Я имею в виду, ты же просила меня, когда я ушла. Я продолжала искать способ разбить узы крови. Я нашла его.

— Как? — я всячески старалась скрыть, насколько я взволнована.

— Сначала я спросила Октавию. Она не знала, потому что она не специализируется на вампирской магии, но она спросила по электронной почте пару своих друзей старшего возраста из других ковенов, и они разведали. На все это потребовалось время, и были некоторые сложности, но, в конце концов, я придумала заклинание, которое не заканчивается смертью одного из. связанных.

— Я потрясена, — сказала я, и это было абсолютной правдой.

— Могу избавить тебя от этого сегодня вечером?

— Ты имеешь в виду…прямо сейчас?

— Да, после ужина. — Амелия выглядела немного менее счастливой, потому что она не получила ответ, которого она ожидала. Боб переводил взгляд с Амелии на меня, и он также выглядел нерешительно. Он предполагал, что я буду бурно радоваться, но он увидел другую реакцию.

— Я не знаю. — Я положила смою вилку. — Это не причинит Эрику боль?

— Как будто что-либо может причинить боль такому старому вампиру, — сказала она. — Честно, Сьюк, почему ты беспокоишься о нем…

— Я люблю его. — Сказала я. Они оба уставились на меня.

— На самом деле? — произнесла Амелия тихим голосом.

— Я сказала тебе это прежде, чем ты уехала, Амелия.

— Я думаю, что я просто не хотела верить тебе. Ты уверена, что будешь чувствовать себя также, когда связь будет расторгнута?

— Вот это я и хочу выяснить.

Она кивнула.

— Ты должна узнать. И тебе нужно освободиться от него.

Солнце только что село, и я чувствовала, что Эрик поднялся. Его присутствие было со мной как тень: знакомое, раздражающее, успокаивающее, навязчивое. Всё сразу.

— Если вы готовы, то сделайте это сейчас. — сказала я. — Пока я не утратила всё свое мужество.

— На самом деле это хорошее время суток, чтобы сделать это, — сказала она. — Закат. Конец дня. Окончание, в общем. Это имеет смысл. — Амелия поспешила в спальню. Она вернулась через несколько минут с конвертом и тремя маленькими банками: банки из под желе в хромировнных стойках, подобно тем, которые официантка в закусочной ставит на стол на завтрак. Банки были наполовину заполнены смесью из трав. Амелия теперь была в фартуке. Я видела, что в одном из карманов были какие-то предметы.

— Хорошо, — сказала она и вручила конверт Бобу, он извлёк бумагу и быстро просмотрел её, нахмурив свое узкое лицо.

— Во дворе, — предложил он, и мы втроем вышли из кухни, пересекли заднее крыльцо, и спустились во двор, снова запахло стейком, как только мы прошли мимо старого гриля. Амелия расположила меня в одном месте, Боба в другом, а затем также расположила банки из под желе. Боб и я, каждый имел одну на земле позади себя, и была одна на месте, где встала Амелия. Мы образовали треугольник. Я не задавала вопросов. Я, вероятно, не поверила бы ответам, в любом случае.

Она дала мне коробок спичек, и также протянула один Бобу. Третий она держала для себя.

— Когда я скажу, подожгите ваши травы. Затем обойдите против часовой стрелки вокруг своей банки три раза, — сказала она. — Остановитесь на своей позиции снова, после третьего раза. Затем мы скажем несколько слов — Боб, ты выучил их? Сьюки нужна бумага.

Боб посмотрел на слова ещё раз, кивнул и передал мне бумагу. Я могла прочитать текст только под фонарями, потому теперь, когда солнце село, вечер наступал очень быстро.

— Готовы? — спросила Амелия. В сумерках она выглядела старше и холоднее.

Я кивнула, интересно, была ли я искренна.

Боб сказал:

— Да.

— Тогда повернитесь и зажгите ваш огонь, — сказала Амелия, и я, подобно роботу, сделала то, что мне сказали. Я была до смерти напугана, и я не знала почему. Это было то, что мне нужно было сделать. Мой коробок зажегся и я приблизила его к банке. Травы загорелись с острым запахом, и затем мы снова приняли вертикальное положение и двинулись против часовой стрелки.

Действительно ли это было плохой вещью для христианина — делать это? Вероятно. С другой стороны, у меня не было случая спросить у методиста в церкви, был ли у него ритуал, чтобы разъединить узы крови между женщиной и вампиром.

И когда мы обошли приблизительно три раза и остановились снова, Амелия вытащила клубок красной пряжи из своего передника. Она взяла один конец и передала клубок Бобу. Он отмерил немного, ухватился и затем передал его мне. Я сделала то же самое и вернула клубок Амелии, потому что это, казалось, входило в программу. Я держала пряжу одной рукой, а другой взяла бумагу. Это было более занятным, чем я рассчитывала. У Амелии также имелась пара ножниц, которые она тоже извлекла из кармана.

Амелия, певшая всё это время, указала на меня и затем на Боба, указывая, что мы должны присоединиться. Я всматривалась в бумагу, выбирала свои слова, которые не имели никакого смысла для меня, и затем всё закончилось.

Мы стояли в тишине, и маленькое пламя в банках угасло. И ночь стала тяжелой.

— Режь, — сказала Амелия, протягивая мне ножницы.

Это казалось немного смешным и более страшным, но будучи уверенной, что мне необходимо это сделать, я отрезала красную пряжу.

И я потеряла Эрика.

Его не было.

Амелия свернула отрезок пряжи и протянула её мне. К моему удивлению, она улыбалась и выглядела жестокой и торжествующей. Я автоматически взяла длинную нить из её руки, все мои чувства продолжали искать Эрика. Ничего.

Я почувствовала прилив паники. Это было не совсем безупречно: Была некоторая смесь облегчения, которого я ожидала. И было горе. Как только я буду уверена, что он в порядке, что он не пострадал, я знаю, что мне станет легче и я прочувствую в полной мере успех заклинания.

В доме зазвонил мой телефон, и я бросилась к задней двери.

— Ты там? — сказал он. — Ты там, ты в порядке?

— Эрик, — сказала я, прерывисто дыша. — Ох, я так рада, что ты в порядке! Ведь так?

— Что ты сделала?

— Амелия нашла способ разорвать связь.

Последовало долгое молчание. Раньше я бы знала, что Эрик испытывает тревогу, что он в ярости или в задумчивости. Теперь же, я не могла себе представить. Наконец, он заговорил.

— Сьюки, брак даёт тебе некоторую защиту, но связь — вот что важно.

— Что?

— Ты слышала меня. Я так зол на тебя. — Он действительно это имел в виду.

— Приезжай сюда, — сказала я.

— Нет. Если я увижу Амелию, я сломаю ей шею. — Он имел в виду именно то, о чём говорил. — Она всегда хотела, чтобы ты от меня избавилась.

— Но… — начала я, не зная, как закончить предложение.

— Я встречусь с тобой, когда смогу себя контролировать, — сказал он. И повесил трубку.