Смертельный расчет

Я должна была предвидеть это, сказала я себе в десятый, или двадцатый раз. Я помчалась на всех парах к чему-то, к чему я должна была подготовиться. По крайней мере, я должна была позвонить Эрику и предупредить его о том, что собираюсь сделать. Но я боялась, что он будет отговаривать меня от этого, а я должна была знать, каково моё истинное чувство к нему.

Только в данный момент истинным чувством Эрика ко мне был гнев. Он был по-настоящему взбешен. С одной стороны я не винила его. Мы, как предполагалось, любили друг друга, и это подразумевает советоваться друг с другом, не так ли? С другой стороны я могла пересчитать случаи, когда Эрик советовался со мной, по пальцам одной руки. И временами, я действительно осуждала его реакцию. Конечно, он не позволил бы мне сделать это, и я никогда бы не узнала то, что должна была знать.

Чаша весов с моим решением постоянно колебалась. Я никак не могла определиться, был ли мой поступок правильным.

Но, независимо от того в какую сторону был перевес в данный момент, я была очень расстроена и обеспокоена.

У Боба и Амелии было совещание в их спальне, в результате которого они решили остаться до завтра, чтобы «увидеть, что произойдет». Я могла сказать, что Амелия волновалась. Она думала, что ей следовало предлагать эту идею немного медленнее, прежде чем подталкивать меня на решающий шаг. Боб думал, что мы обе глупы, но он был достаточно умен, чтобы не говорить этого. Однако, он не мог не думать об этом, и хотя он не был столь же явным передатчиком, как Амелия, я все равно могла слышать его.

Я пошла на работу на следующий день, но я была столь растерянной и несчастной и всё валилось у меня из рук, что Сэм велел мне уйти домой пораньше. Индия любезно похлопала меня по плечу и велела мне успокоиться, понимая, что у меня была большие проблемы с восприятием действительности.

Той ночью Эрик приехал спустя час после заката. Он подъехал на машине, так что мы были предупреждены. Я надеялась, что он приедет, и я была вполне уверена, что он достаточно остыл. Сразу после ужина, я спросила Амелию и Боба, не хотели бы они сходить на фильм в Клэрис.

— Ты уверенна, что с тобой все будет в порядке? — спросила Амелия. — Потому что мы готовы остаться с тобой, если ты думаешь, что он все еще сердит. — Если она и была рада прежде, то теперь радость исчезла.

— Я не знаю, как он себя чувствует, — сказала я, и я всё ещё была немного не в себе. — Но я действительно думаю, что он приедет сегодня вечером. Вероятно, будет лучше, если вас здесь не будет, чтобы не провоцировать его.

Боб немного ощетинился на это, но Амелия кивнула понимающе.

— Я надеюсь, что ты всё ещё думаешь обо мне как о своем друге, — сказала она, и на этот раз я не видела её мыслей. — Я имею в виду, я думаю, что это я накрутила тебя, но это было не намеренно. Я хотела освободить тебя.

— Я понимаю, и я всё ещё думаю о тебе как об одной из моих лучших подруг, — сказала я так успокоительно, как могла. Если я была достаточно безвольной, чтобы идти на поводу у Амелии, то это была моя проблема.

Я сидела одна на переднем крыльце своего дома в том мрачном состоянии духа, когда вы вспоминаете все свои ошибки и ни одного из хороших решений, когда я увидела фары приближающегося автомобиля Эрика.

Я не ожидала, что он будет колебаться, когда он выходил из автомобиля.

— Ты всё ещё злишься? — спросила я, пытаясь не заплакать. Плач был бы малодушен, и я пыталась заставить себя проявить твердость характера.

— Ты всё ещё любишь меня? — спросил он.

— Ты первый. — так по-детски.

— Я не сержусь, — сказал он. — По крайней мере, уже не сильно. По крайней мере, не прямо сейчас. Я должен был поддержать тебя найти способ разорвать связь, и на самом деле, у нас есть ритуал для этого. Я должен был предложить его тебе. Я боялся, что без этого мы бы расстались, потому что ты не хотела быть втянутой в мои проблемы или потому что Виктор узнал бы, что ты уязвима. Если он захочет проигнорировать брак, то без связи я не буду знать, что ты в опасности.

— Я должна была спросить тебя, что ты думаешь, или, по крайней мере, предупредить тебя, что мы собираемся сделать, — сказала я. Я глубоко вздохнула. — И я действительно люблю тебя, сама по себе.

И он поднялся со мной на крыльцо, а затем прильнул ко мне и начал целовать, мои губы, мою шею, мои плечи. Он взял меня за ноги и поднял достаточно высоко над землей таким образом, что его рот смог найти мою грудь через лифчик и футболку.

Я слегка взвизгнула и обхватила его ногами. Я терлась о него столь сильно, как могла. Эрик любил обезьяний секс.

Он произнес:

— Я собираюсь сорвать твою одежду.

— Отлично.

И он был также хорош, как его слова.

После нескольких захватывающих минут, он сказал:

— Свою я сорву тоже.

— Конечно, — пробормотала я перед тем, как укусить его за мочку уха. Он зарычал. Не было ничего цивилизованного в сексе с Эриком.

Я услышала звук рвущейся одежды, и вскоре между нами вообще ничего не было. Он был во мне, глубоко во мне, и начал хаотично раскачивать меня. Я поймала его ритм и мы начали двигаться в такт. Он делал это снова и снова пока я не почувствовала растущее напряжение и почти достигла пика.

— Ну, давай, — быстро сказала я, — Ещё, ещё, ещё…

— Вот… так… достаточно…?

И я громко вскрикнула, откинув голову.

— Теперь ты Эрик, — сказала я, всё ещё чувствуя волны, разливающиеся по телу. — Ну же! — я начала двигаться быстрее, чем могла себе представить.

— Сьюки, — выдохнул он, совершив последний рывок и издав такой звук, как будто его тело пронзила боль, но я знаю, что это намного лучше.

Это было великолепно, я обессилела, но это совершенно потрясающе.

Мы испытывали волны удовольствия ещё, по крайней мере, минут тридцать, пока восстанавливались и успокаивались, обхватив друг друга. Я была счастлива и спокойна. Не хотелось двигаться, но мне, конечно, нужно зайти в дом, чтобы освежиться и осмотреть одежду, треснувшую по швам. У Эрика только отлетела кнопка на поясе джинсов, которые теперь держались на ремне, расстёгнутом прежде, чем мы дошли до стадии разрывания одежды. Молния все еще работала.

Пока я приводила себя в порядок, он подогрел немного крови, а так же достал мне охлаждающий компресс и стакан чая со льдом. Собственноручно приложил холод, пока я лежала на кушетке. Думаю, разорвать нашу связь было правильным. И это облегчение не знать, что чувствует Эрик, хотя одновременно я боялась, что на пользу мне это не пойдет.

Пару минут мы болтали о пустяках. Он приглаживал мои волосы, которые были ужасно запутаны, а я приглаживала его. (Думаю, мы были похожи на обезьян, выискивающих друг у друга кристаллики соли. Мы ухаживали друг за другом.) Когда я придала его волосам гладкий и шелковистый вид, он разложил мои ноги у себя на коленях. Его рука двигалась вверх и вниз от кромки моих шорт к пальцам ног, снова и снова.

— Виктор что-нибудь говорил тебе? — Я не горела желанием снова начинать разговор о том, что я сделала, несмотря на то, что мы так активно начали встречу.

— Ну, не о нашей связи, значит про это он пока ещё не знает. Иначе бы тотчас позвонил. — Эрик оперся головой о спинку кушетки, его голубые глаза были полузакрыты. Посткоитальный отдых.

Это было мне на руку.

— Как Мириам? Она оправилась?

— Она оправилась от наркотиков, которыми её напичкал Виктор, но физически ей хуже. Пэм ближе к отчаянию чем когда-либо прежде.

— Их отношения развивались медленно? Потому что я не имела понятия пока Эммануил не рассказал мне об этом.

— Пэм обычно не заботится о ком-то так, как она заботится о Мириам. — сказал он. Он медленно повернул голову, и наши глаза встретились. — Я понял только когда она стала отпрашиваться из клуба, чтобы навестить Мириам в госпитале. И она тоже поила девушку кровью, что является единственной причиной по которой Мириам держится так долго.

— Кровь вампира не может вылечить её?

— Наша кровь хороша для лечения открытых ран, — сказал Эрик. — В случаи болезни она может только поддерживать, а исцеляет редко.

— Интересно почему?

Эрик пожал плечами.

— Я уверен, что у одного из ваших ученых есть теория на этот счет, но у меня её нет. И до тех пор пока некоторые люди сходят с ума, употребляя нашу кровь, риск велик. Я был счастливее, когда свойства нашей крови были секретом, но полагаю, что спокойствие не могло длиться долго. Виктору, конечно, не интересно выживет ли Мириам или тот факт, что Пэм никогда раньше не просила разрешения на создание дитя. После всех этих лет покорности Пэм имеет на это право.

— Виктор не позволяет Пэм обратить Мириам из упрямства?

Эрик кивнул.

— У него есть глупое оправдание, что в моем округе и так достаточно вампиров, хотя фактически, по мои подсчетам, их значительно меньше. Правда в том, что он любыми путями будет стараться чинить нам препятствия так долго, как сможет, в надежде на то, что я совершу что-то достаточно неразумное, гарантирующее моё отстранение, как шерифа или убийство.

— Наверняка Фелипе не позволит этому произойти.

Эрик посадил меня к себе на колени и прижал к прохладной груди. Его рубашка была всё ещё растегнута.

— Фелипе принял бы решение в пользу Пэм, если б был на месте, но я уверен, что он будет игнорировать ситуацию, пока может. Это то, что сделал бы я. Он укрепил Красную Риту в Арканзасе и никогда не командовал ею, он знает, что Виктор обижен тем, что его назначили регентом, а не королём Луизианы, и он занят своими делами в Вегасе, которым он командует голыми руками с тех пор, как отослал людей в оба свои новые штаты. Такая большая империя не создавалась на протяжении сотен лет и в последний раз когда такое произошло, население было в разы меньше чем сейчас.

— И так, Невада всё ещё находится под полным контролем Фелипе?

— Да, но это пока.

— Звучит немного зловеще.

— Когда лидер настолько рассредоточен, акулы собираются вокруг, высматривая для себя лакомый кусочек.

Вырисовывалась неприятная картина.

— Какие акулы? Мы их знаем?

Эрик отвел взгляд.

— Два других монарха из Зевса. Королева Оклахомы, во-первых. А так же король Аризоны. — Вампиры раскололи Америку на четыре территории, названные в честь древних богов. Претенциозно, не так ли? Я живу на территории Амона в королевстве Луизиана.

— Я сожалею, что ты не просто среднестатистический вампир, — вдруг выпалила я, как гром среди ясного неба. — Я не хочу, чтобы ты был шерифом, или кем-то еще.

— Хочешь сказать, жаль, что я не такой как Билл.

— Нет, он тоже не среднестатистический, — спохватилась я. — Он сумел собрать целую базу данных, и самостоятельно обучился всему, что касается компьютеров. Похоже он открыл себя с новой стороны. Думаю, мне бы хотелось, что бы ты больше походил на… Максвела.

Максвелл был бизнесменом. И он носил костюмы. К своим обязаностям в клубе он относился без энтузиазма, и обнажал свои клыки без театрализованного представления, посмотреть на которое приезжали туристы. Он был скучен и вёл себя так, будто у него в заду заноза, но время от времени мне казалось что его личная жизнь весьма экзотична. В любом случае я бы не хотела об этом знать.

Эрик вытаращился на меня.

— Конечно, я так похож на Максвелла. Давай я начну таскать с собой карманный калькулятор, и усыплять людей разговорами о «переменных рентах» или о чём, чёрт возьми, он ещё там болтает.

— Учту вашу точку зрения, Мистер Умник, — сказала я. Холодный компресс сделал своё доброе дело и я убрала его со своего «наиболее пострадавшего места» и положила на стол.

Это была самая непринужденная беседа за всё время.

— Находишь это смешным? — сказала я, пытаясь заставить Эрика признать мою правоту, невзирая на то, что я могла заблуждаться.

— Да, очень смешно. До тех пор пока Виктор не схватит тебя и не осушит, а затем скажет мне: «Ну Эрик, она больше не связана с тобой, не думаю, что ты в ней все еще нуждаешься!». А затем он обратит тебя против воли, и мне придётся наблюдать, как ты станешь связанной с ним до конца твоей жизни. И моей.

— Ты знаешь как заставить девушку почувствовать себя особенной, — сказала я.

— Я люблю тебя, — сказал он, как будто напоминая себе о болезненном факте. — И эта ситуация с Пэм должна разрешиться. Если эта девушка, Мириам, умрёт, то Пэм может решить уехать, а я буду не в состоянии остановить её. На самом деле, я должен буду это сделать. Не смотря на то, что очень её ценю.

— Она дорога тебе, — сказала я. — Ну же, Эрик. Ты любишь ее. Она твоё дитя.

— Да, я очень сильно люблю Пэм, — сказал он. — Я сделал отличный выбор. Ты другой мой отличный выбор.

— Это одна из самых замечательных вещей, которую мне когда-нибудь говорили. — сказала я ему, едва не онемев от обиды.

— Не плачь! — Он провёл руками напротив лица, будто пытаясь стереть мои слезы.

Я сглотнула комок в горле.

— Итак, у тебя есть план относительно Виктора? — Я воспользовалась подолом рубашки Эрика, чтобы промокнуть глаза.

Эрик выглядел мрачно. Даже еще мрачнее.

— Каждый раз, когда я пытаюсь что-то предпринять, появляются препятствия настолько серьезные, что приходится отказываться от плана. Виктор очень хорошо защищен. Наверное следует открыто напасть на него. И если я его убью, если смогу победить, придется предстать перед судом.

Я задрожала.

— Эрик, если бы ты сражался только с Виктором, голыми руками, в пустой комнате, как думаешь, какой был бы результат?

— Он очень хорош, — сказал Эрик и этим было всё сказано.

— Он может выиграть? — сказала я, проверяя идею вслух.

— Да, — сказал Эрик. Он встретил мои глаза. — И, что тогда будет с тобой и Пэм…

— Я не пытаюсь обойти тот факт, что ты можишь умереть, это самая важная вещь для меня в этом сценарии, — сказала я. — Но меня мучает вопрос, почему он так настойчиво хочет травмировать Пэм и впоследствии меня. В чём смысл этого?

— А смысл в том, чтобы на моём примере преподать урок другим вампирам, у которых возникали мысли свергнуть его. — Взгляд Эрика сосредоточился на полке над камином, заполненной фотографиями семьи Стакхаус. Он старался не смотреть мне в лицо, собираясь сказать следующее. — Хайди рассказала мне, что два года назад, когда Виктор был ещё шерифом штата Невада, в Рено… молодой вампир Чико возразил что-то против него. Отец Чико умер, но мать была жива, вновь вышла замуж, родила детей. Виктор похитил её. Чтобы научить Чико манерам, он на его глазах отрезал матери язык. А затем заставил Чико съесть его.

В сказанном было столько противоречий, что мне понадобилось время переварить это.

— Вампиры же не могут есть, — заметила я. — Ну и…?

— Чико сильно заболел и не смог питаться, — сказал Эрик. Он по-прежнему отводил от меня взгляд. — Он стал слишком слаб, чтобы двигаться. Пока он лежал на полу, его мать умирала от потери крови. Он не мог даже подползти к ней, чтобы дать ей своей крови и спасти её.

— Хайди сама рассказала эту историю?

— Да. Я спрашивал её, почему она была так рада назначению в Пятый Округ.

Хайди, вампирша-ищейка, стала частью команды Эрика, благодаря стараниям Виктора. Разумеется, она должна была шпионить за Эриком, а так как это не было секретом, никого это не волновало. Я не очень знаю Хайди, но я знаю, что у неё есть живой ребёнок, хоть и наркоман в Рено, так что совсем не удивительно, что она восприняла данный урок так близко к сердцу. Узнав о подобном, любой вампир, имеющий живых родственников или любого близкого человека, действительно будет бояться Виктора. Но они так же ненавидят его и хотели бы увидеть его окончательно мёртвым и, я полагаю, что данный аспект не был учтён Виктором в процессе преподавания.

— Виктор либо не видит дальше своего носа, либо очень самонадеян. — Я озвучила свои выводы, Эрик подтвердил, кивая.

— А может и то, и другое. — Произнёс он.

— Что ты чувствовал, слушая этот рассказ? — спросила я.

— Я … не хочу, что бы тоже самое произошло с тобой, — сказал он. Эрик удивлённо посмотрел на меня. — Что ты ищешь во мне, Сьюки? Что ты хочешь от меня услышать?

И хотя я знала, что это бесполезно, знала, что никогда этого не найду, но искала следы морального отвращения. Я искала: «Я никогда бы не был столь жестоким к человеческой женщине и её сыну.»

В то же время я слишком хорошо знала этого тысячелетнего вампира, что бы думать, что он мог быть расстроен смертью какой-то человеческой женщины, которую он не знал и чью смерть не мог предотвратить. Я понимала, что это безумно, неправильно и плохо, что я сама планировала ликвидировать Виктора. Его окончательная смерть была моим самым заветным желанием. У меня даже не возникало сомнений, что если бы Пам позвонила, чтобы сказать, что Виктор упал на кол, я бы тут же пустилась в пляс вокруг его останков.

— Всё нормально, — сказала я. — Не имеет значения.

Эрик мрачно посмотрел на меня. Сейчас он не мог видеть, насколько сильно я расстроена, так как наша связь разорвана. Но он определённо знал меня достаточно хорошо, что бы видеть моё недовольство. Я заставила себя взять решение проблемы в свои руки.

— Я знаю, с кем тебе нужно поговорить, — сказала я. — Помнишь ночью, когда мы были в «Поцелуе вампира», официант, который предупредил меня о фейрийской крови, просто посмотрев на меня и подумав именно об этом.

Эрик кивнул.

— Я не хочу втягивать его в это. Но у нас нет выбора. Мы должны сделать это любой ценой или мы проиграем.

— Иногда, — сказал Эрик, — ты удивляешь меня.

Иногда — и не всегда в хорошем смысле — я удивляю сама себя.

Эрик и я снова отправились в «Поцелуй Вампира». Парковка была забита, хотя, может быть, не настолько сильно, как в наш первый визит. Мы остановились позади клуба. Если бы, на самом деле, Виктор был в клубе той ночью, у него не было причины проверять парковку для персонала и запоминать, которая из машин принадлежала мне. Пока мы ждали, мне пришла смс от Амелии о том, что они вернулись домой, и что из того?

«Я в порядке,» — отписалась я. «У нас все хорошо. К и Д там?»

«Да» — ответила она. «Приехали недовольные, не знаю почему. Фэйри! У тебя ключи с собой?»

Я ответила ей, что они у меня есть, но что я не уверена буду ли ночевать дома. Мы были немного ближе к Шривпорту, чем к Бон Темпс, и мне надо было подбросить Эрика до дома, если он не улетит. Но его машина… Ну ладно, именно для этого он и нанял «дневного парня».

— Ты все таки заменил Бобби? — спросила я. Мне не хотелось поднимать больную тему, но я хотела знать.

— Да, — сказал Эрик. — Я нанял человека пару дней назад. У него Хорошие рекомендации.

— От кого?

Ответом было молчание. Я смотрела на своего милого с любопытством. Я не знала, почему для меня это такой важный вопрос.

— От Буббы, — сказал Эрик.

Я почувствовала как улыбка расползается по моему лицу.

— Он вернулся! Где он остановился?

— Сейчас он со мной, — сказал Эрик — Когда он спросил о Бобби, мне пришлось рассказать ему о том, что произошло. На следующий вечер Бубба привел мне этого человека. Я полагаю, он обучаем.

— Не слышу энтузиазма в голосе.

— Он Вер, — сказал Эрик, и я сразу поняла отношение Эрика. Веры и вампиры действительно не уживались. Вы думаете, что как две крупнейших сверхъестественных группы, они должны были бы создать альянс, но этого не произошло. Они способны сотрудничать во время некоторого взаимовыгодного проекта на короткий промежуток времени, но после этого они возвращаются к недоверию и неприязни.

— Расскажи мне о нем, — попросила я. — О твоём помощнике. — Мы ничем пока не были заняты, а в последние дни у нас не хватало времени для общих разговоров.

— Он темнокожий, — произнес Эрик так, как если бы он сказал, что у нового помощника карие глаза. Эрик мог помнить, ярко, первого темнокожего мужчину, которого он когда-либо видел… за столетия до этого. — Он одинокий волк, самостоятельный. Элсид уже делал попытки предложить ему присоединиться к стае Длинного Клыка, но я не думаю, что ему это интересно, и конечно теперь, когда он устроился на работу ко мне, они не будут столь стремиться получить его.

— И этого парня ты нанял? Вера, которому ты не доверяешь и должен обучить? Парня, который непроизвольно достал Элсида и стаю Длинного Клыка?

— У него есть выдающаяся отличительная черта, — сказал Эрик.

— Хорошо! Какая?

— Он может держать язык за зубами. И он ненавидит Виктора, — сказал Эрик.

Это было в точку.

— С чего бы? — спросила я. — Похоже у него есть веская причина.

— Я пока не знаю что это.

— Но ты уверен, что он не ведет двойную игру? Что Виктор не предусмотрел, что ты наймёшь кого-то, кто ненавидит его, и не приставил этого парня к тебе?

— Я убежден, — сказал Эрик. — Но я хочу, чтобы ты провела с ним весь завтрашний день.

— Если я смогу немного поспать, — сказала я, зевая так широко, что это чуть не обратилось бедствием для моих челюстей. Время было уже два часа утра и было очевидно, что бар скоро закроется, но большинство автомобилей персонала всё ещё ожидали своих обладателей. — О, Эрик, вот он! Я с трудом узнала официанта по имени Колтон, потому что он был одет в длинные шорты хаки, сандалии и зеленую футболку с рисунком, который я не разглядела. Я его не сразу узнала без набедренной повязки. Я завела свою машину после того, как тоже проделал Колтон, и когда мы выехали со стоянки, я подождала немножко ради осторожности и последовала за ним.

— Мы выглядим чертовски заметными, — сказала я.

— Мы должны поговорить с ним.

— Значит мы не будем хитрить, хм?

— Да, — сказал Эрик. Он не был доволен этим, но у нас было не много вариантов.

Автомобиль Колтона, Додж Чаржер, видавший лучшие деньки, свернул с узкой дороги в узкий проезд. Он остановился напротив трейлера гудсайзд (прим. перев.: модель трейлера).

Он вышел и встал возле машины. Его рука находилась внизу около бока, и я была вполне уверена, что в этой руке было оружие.

— Давай я выйду первая, — сказала я, выходя из машины, напротив парня.

Прежде чем Эрик смог возразить, я открыла дверь моей машины и позвала:

— Колтон! Это Сьюки Стэкхаус. Ты знаешь кто я! Я сейчас встану и я не вооружена.

— Иди медленно. Его голос был осторожным, и я не могла обвинить его.

— Только тебе стоит знать, Эрик Нортман со мной, но он всё ещё в машине.

— Хорошо.

Я подняла руки вверх, сделав шаг от автомобиля, чтобы он мог лучше меня рассмотреть. Свет идущий от крыльца трейлера был единственным освещением, но он буквально просканировал меня глазами. В то время пока он пытался раздавить меня взглядом, дверь трейлера открылась и молодая женщина шагнула на крыльцо.

— Колтон, что тут происходит? — Спросила она гнусавым голосом с сильным деревенским акцентом.

— У нас небольшая компания. Не волнуйся об этом. — Сказал он автоматически.

— Кто она такая?

— Женщина по фамилии Стэкхаус.

— Сьюки? — Голос звучал удивленным.

— Да. — Сказала я. — Я вас знаю? Я не очень хорошо вас вижу.

— Я — Одрина Лумис, — сказала она. — Ты меня помнишь? Я некоторое время встречалась с твоим братом в средней школе.

Он встречался с половиной девушек Бон Темпса, так что сомнительно, чтобы это замечание помогло мне её вспомнить.

— Это было довольно давно, — сказала я осторожно.

— Он всё ещё один?

— Да, — сказала я. — О, кстати, теперь мой парень может выйти? — Так как мы все были просто людьми.

— Кто он?

— Его зовут Эрик, он вампир.

— Круто. Конечно, дай взглянуть. — Одрина казалась более беспечной, чем Колтон. С другой стороны Колтон предупредил меня насчет фейрийской крови.

Эрик вышел из моего автомобиля, и наступил момент неестественной тишины, настолько Одрина увлеклась Эриком, находя его великолепным.

— Ну хорошо, — сказала Одрина, откашливаясь, как будто у неё внезапно пересохло в горле. — Вы двое, не хотите войти и рассказать что вы здесь делаете?

— Ты думаешь это умно? — Спросил её Колтон.

— Он уже мог убить нас приблизительно шесть раз. — Одрина была не так глупа, как могло показаться.

Когда мы все оказались в трейлере, и мы с Эриком сели на кушетке, застеленной старым синельным покрывалом, через которое пролезало несколько крестообразных пружин, я рассмотрела Одрину. Она была платиновой блондинкой с волосами до плеч и тёмными корнями волос. На ней была одета длинная ночная рубашка, предназначавшаяся явно не для сна. Она была красной и по большей части прозрачной. Одрина дожидалась Колтона для большего, по её мнению, чем беседа.

Теперь, когда я не была отвлечена кожаной набедренной повязкой и потрясающими глазами, я могла рассмотреть Колтона, он был парнем намного выше среднего роста. Некоторые мужчины не могут излучать сексуальную привлекательность, пока не снимут свою одежду, и Колтон был таким человеком. Но его глаза были определенно необычны, и сейчас он сверлил меня своим взглядом, как лазерным лучом, совсем не сексуально.

— К сожалению, не могу предложить вам крови, — сказала Одрина. Мне она не предложила ничего. Она делала это нарочно, её разум сказал мне это.

Ну что ж.

— Эрик и я хотим знать, почему вы предупредили нас, — сказала я Колтону. И ещё я хотела знать, почему я подумала о нём, когда Эрик рассказывал мне историю о Чико и его матери.

— Я слышал о тебе, — сказал он. — Хайди говорила мне.

— Вы с Хайди друзья? — Эрик был сосредоточен на Колтоне, но припас одну из своих лучших улыбочек для Одрины.

— Да, сказал Колтон. — Я работал на Филипе в клубе в Рено. Я знаю Хайди от туда.

— Ты переехал из Рено, чтобы получить низкооплачиваемую работу в Луизиане? — Это не имело никакого смысла.

— Одрина отсюда, и она хотела попробовать жить здесь снова, — объяснил Колтон. — Её бабушка живёт в трейлере вниз по дороге, и она довольно слаба. Одрина днём работает в Закусочной Вика бухгалтером. Я работаю ночью в «Поцелуе Вампира». И стоимость жизни здесь гораздо ниже. Но вы правы, это более длинная история. — Он взглянул на свою подругу.

— У нас была причина приехать, — сказала Аудрина. — Колтон брат Чико.

У Эрика и меня, обоих, заняло секунду, чтобы обдумать это.

— Таким образом, это была Ваша мама, — сказала я молодому человеку. — Я так сожалею. — Хотя я больше не слышала об этой истории, но имя засело в моём мозгу.

— Да, это была моя мама, — сказал Колтон. Он одарил нас совершенно пустым взглядом. — Мой брат Чико — придурок, ставший вампиром не подумав. Он отдал свою жизнь подобно тому, как некоторые, в меньшей степени кретины, делают тату. «Это круто, давайте сделаем это!». И затем он продолжал, кретин, говорить дерьмо про Виктора, не понимая. До него не доходило это. — Колтон положил голову на руки и покачал ею из стороны в сторону. — До той ночи. Тогда до него дошло. Но наша мама умерла. И Чико хотел быть прежним, но он никогда не будет.

— И каким образом Виктор не знает, кто Вы, не подозревает Вас?

— У Чико был другой отец, так что у него другая фамилия, — сказала Одрина, чтобы дать Колтону время оправиться. — И Чико не парень семейного типа. Он не жил дома в течение десяти лет. Он только звонил своей матери раз в пару месяцев, никогда не навещал их. Но этого было достаточно, чтобы дать Виктору блестящую идею напомнить Чико, что он не подписал контракт с Калифорнийскими Ангелами.

— Больше похоже на Ангелов Ада, — сказал Колтон, выпрямляясь.

Если сравнение беспокоило Эрика, то он не подавал вида. Я была уверена, что это не самое худшее, что он слышал.

— Так, благодаря подчиненному Виктора, — начал Эрик, — вы знали о моей Сьюки. И вы знали, как предупредить её, когда Виктор собрался отравить нас.

Колтон выглядел злым. «Не должен был», — думал он.

— Да, ты сделал то, что должен был сделать, — сказала я, возможно немного раздражено. — Мы тоже люди.

— Ты да, — сказал Эрик, точно прочитав выражение лица Колтона, как я могла прочитать его мысли. — Но не Пэм и я. Колтон, я хочу отблагодарить вас за ваше предупреждение, и я хочу наградить вас. Что я могу сделать для вас?

— Вы можете убить Виктора, — сразу же сказал Колтон.

— Как интересно. Это именно то, что я хочу сделать, — сказал Эрик.