Смертельный штамм

Агент N-3 - типичный американский герой, человек, который не боится идти навстречу опасности и способен справиться с любым противником. У Ника Картера худощавое лицо. Его волосы обычно темно-коричневого цвета, густые и блестящие с «слегка сатанинским» вдовьим пиком. У него высокий лоб без морщин над прямым носом. Его глаза широко расставлены над высокими скулами; говорят, что это «странные глаза, которые почти никогда не остаются неподвижными и меняют цвет так же часто, как море». Его рот твердый и красивой формы, обычно сдержанный, но иногда с оттенком чувственности. В соответствии с его многолетней напряженной деятельностью его тело находится на пике физической подготовки. Его плечи массивные. У него узкая и узкая талия, а его ноги описываются как «загорелые столпы гладких мышц». Его мускулы не были слишком очевидными, но, тем не менее, были похожи на стальные тросы. У неутомимого Ника Картера есть несколько интересных моментов. На самом деле так много людей, что трудно понять, какой из них следует начать. В соответствии со своей ролью суперсекретного агента американского правительственного агентства AX, Ник Картер имеет небольшую татуировку с топором на внутренней стороне правого локтя. Это один из способов остаться незамеченным. Еще один факт - оружие Ника, которое он везде берет с собой. Вот его пистолет, люгер, которого он называет Вильгельмина, в плечевой кобуре слева. Хьюго - это имя его стилета, обтянутого куском замши над его правым запястьем и подпружиненного, чтобы лететь в его захват одним касанием ... И, наконец, он несет газовую гранулу, которая носит имя Пьер, размером с мяч для гольфа, но где именно спрятана гранула, неизвестно. Прикрытием для штаб-квартиры AX в Вашингтоне является Amalgamated Press and Wire Service, расположенная на Дюпон-Серкл. Ответственный - Дэвид Хок. Он суровый человек, которого описывают как более пожилого человека, но все еще называют «худым, жилистым и жестким, как кожа». Он обожает сигары и сильно жует их, когда возникает напряжение. Хотя он, как известно, не любит покидать свой офис, ему часто приходится это делать при выполнении своей работы. Он поддерживает связь с большинством правительственных лидеров высшего уровня, но отвечает только «шефу», также известному как президент.

Ник Картер

Смертельный штамм

Посвящается людям секретных служб Соединенных Штатов Америки

Первая глава.

Головоломка смерти началась в тихое и спокойное воскресенье в горах Камберленд, где Кентукки и Вирджиния соседствуют. В тот день полковник Томас Макгоуэн подошел к двум солдатам, стоявшим перед дверью серого двухэтажного здания с плоской крышей.

«Красный» МакГоуэн для своих одноклассников в «Пойнте», но определенно полковник для всех остальных, уже миновал внешний контрольно-пропускной пункт и главную станцию ​​ворот. Когда он подошел к двери, двое рядовых обратили внимание. Он отвечал на их приветствия с живостью. Воскресенье всегда было тихим днем, на самом деле скучным днем ​​для дежурства, но он был в вращающемся бассейне, и это было воскресенье, которое он рисовал. Он нес утреннюю газету под мышкой, набитую обычными объемными воскресными разделами.

По своему обыкновению полковник Томас Макгоуэн остановился у двери и огляделся на тишину комплекса. Ему следовало быть расслабленным, как и положено мужчине в скучной служебной командировке. Но по какой-то причине он был на грани, почти нервничал. Милдред даже не прокомментировала это во время завтрака, но он списал это на плохой сон. Полковник был традиционным военным и не питал мыслей о экстрасенсорных предчувствиях.

За плоским серым непривлекательным главным зданием, но в пределах огороженной территории комплекса, находились небольшие коттеджи научных сотрудников. В эти выходные почти все уехали на большой семинар в Вашингтоне. Главное здание и дома позади него внезапно появились в крепости Камберлендских гор через месяц, как будто они были поставлены там какой-то гигантской рукой.

Он сомневался, что кто-либо из жителей пятидесятимильной зоны хотя бы подозревал о назначении здания. О, речь шла о секретной правительственной работе, и долгими зимними ночами это давало пищу для слухов. Но общение между учеными комплекса и жителями было сведено к минимуму.

Полковник вошел внутрь здания, в чистый, антисептически белый интерьер с различными коридорами, отходящими от главного фойе, и лабораториями, выходящими из каждого коридора. Прежде чем подняться в свой офис на втором этаже, он остановился у стальной двери с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ОГРАНИЧЕННОГО-РАЗРЕШЕННОГО ПЕРСОНАЛА». Он выглянул в маленькое стеклянное окошко. Внутри стояли двое солдат с винтовками в руках. За ними стояла закрытая другая стальная дверь, на этот раз без окон и с прорезью. Дежурили сержант Хэнфорд и капрал Хейнс. Они ответили на его взгляд каменными лицами, и он знал, что воскресные детали им нравятся не больше, чем ему.

Он повернулся, поднялся по короткой лестнице и вошел в свой кабинет. Генерал О'Рэдфорд командовал соединением, но генерал находился в Вашингтоне, а командовал полковник Томас Макгоуэн. «Возможно, это только усиливает его острое чувство», - сказал он себе.

Красный Макгоуэн расстелил газету на столе и начал читать. Подпись к заголовку колонки сразу бросилась в глаза.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ БАКТЕРИОЛОГИ ВСТРЕЧАЮТ ВИРУС, ЗАКЛЮЧАЯ ВОЗМОЖНУЮ ПРОБЛЕМУ

Улыбка полковника была немного мрачной, когда он читал статью.

"Международный симпозиум бактериологов, собравшийся в столице страны, был посвящен растущему созданию и сохранению смертоносных вирусов бактериальной войны, от которых у человека нет известной защиты. Ведущий правительственный бактериолог доктор Джозеф Карлсбад назвал такие вирусы приглашением к катастрофе. Он призвал прекратить дальнейшее накопление запасов. Правительственные чиновники заявили, что причин для беспокойства нет и что такие защитные меры должны быть продолжены ».

Улыбка Рыжего МакГоуэна стала шире при слове об отсутствии повода для беспокойства. Они были правы. Несанкционированная блоха не смогла проникнуть в главное здание, не говоря уже о прилегающей территории. Он обратился к спортивным страницам.

Этажом ниже сержант Хэнфорд и капрал Хейнс смотрели через маленькое окошко на высокого седого худощавого мужчину по ту сторону двери. Они оба знали его в лицо, и ему пришлось пройти три проверки безопасности, чтобы добраться до этой двери, но они заставили его показать свое удостоверение личности.

Позади человека с аскетическим лицом стояла гора, которая ходила как мужчина, весила около 325 фунтов плоти, предположил сержант Хэнфорд, японец, возможно, когда-то бывший борцом сумо. По бокам его стояли два невысоких, худощавых, жилистых японца. Сержант открыл дверь доктору Джозефу Карлсбаду, и ученый вошел в небольшую прихожую. «Спасибо, сержант», - сказал ученый. «Мы хотим пройти в Хранилище. Не могли бы вы сказать внутренней охране, чтобы они впустили нас?»

"Эти люди имеют допуск, сэр?" - спросил сержант. Капрал Хейнс отступил с винтовкой в ​​руке.

«У них есть пропуски посетителей и общий допуск безопасности». Ученый улыбнулся. По жесту трое мужчин показали свои документы. Сержант Хэнфорд снял трубку. Он сразу зазвонил в

кабинет, где полковник Макгоуэн только что закончил читать спортивный раздел.

«Доктор Карлсбад здесь, сэр», - сказал сержант. «Он хочет пройти в хранилище, и с ним трое посетителей». Он остановился на мгновение, а затем продолжил. «Нет, сэр, у них есть доступ только для обычных посетителей», - сказал он.

«Могу я поговорить с полковником», - сказал доктор Карлсбад. Сержант передал ему телефон.

«Полковник Макгоуэн, - сказал доктор Карлсбад, - со мной трое приезжих бактериологов из Японии. Они посещают симпозиум в Вашингтоне. Но вы, конечно, об этом знаете. но я ручаюсь за них. В конце концов, я же должен был подписать их общее разрешение, не так ли? " Он засмеялся тихим, товарищеским смехом. «Я возьму на себя всю ответственность, полковник. Я просто не подумал попросить генерала О'Рэдфорда об ограниченных допусках, когда увидел его в Вашингтоне. Я был бы ужасно смущен, если бы мои коллеги прошли такое расстояние зря».

«Естественно, доктор Карлсбад, - ответил полковник. Черт, сказал он себе, Карлсбад был научным директором этого места. Он, если кто-нибудь, должен знать, что делает. Кроме того, на территории находились еще двое вооруженных охранников.

«Дайте мне сержанта, пожалуйста», - сказал он. Когда сержант положил трубку, он повернулся и позвонил через щель в стальной двери. Через мгновение ее открыл солдат с оружием. Доктор Карлсбад и другие мужчины вошли в Хранилище, и дверь сразу за ними закрылась.

Оказалось, что в одном полковник был прав. Хороший доктор очень хорошо знал, что делал. Он небрежно провел других мужчин по коридору, выстроенному рядами маленьких стальных коробок, каждый размером с коробку для сигар, но плотно закрытых и сделанных из толстой стали. Рядом с каждой коробкой была диаграмма, в которой перечислялось содержимое коробки и его научное использование.

«Никто не может покинуть базу с одним из этих ящиков, - объяснил он огромному японцу, - без приказов, подписанных трижды командиром, главой десятого отделения бактериальной войны и одним из Объединенного комитета начальников штабов».

Доктор Карлсбад вытащил один из стальных ящиков из гнезда и краем глаза увидел, что двое солдат, по одному на каждом конце коридора, потянулись к своим ружьям. Он улыбнулся и снова вставил коробку в гнездо. Огромный японец небрежно прошел в дальний конец коридора и приятно улыбнулся солдату, в то время как доктор Карлсбад и двое других мужчин двинулись в противоположный конец комнаты. Все еще улыбаясь, крупный мужчина хлестнул одной рукой и схватил солдата за горло рукой, полностью сомкнувшись на нем. Сжимая нужные места, японец убил солдата менее чем за пять секунд.

Тем временем в противоположном конце комнаты двое мужчин небрежно подошли к охраннику и, действуя как один, воткнули в него два кинжала. Это тоже заняло считанные секунды. Доктор Карлсбад выдернул конкретную коробку из гнезда; он знал, что флакон внутри металлической коробки был надежно заперт на месте и защищен от поломки и случайного смещения.

«Окно позади нас, на правой стене», - сказал он напряженно. Позже сержант Хэнфорд доложил, что обычно яркие глаза доктора Карлсбада казались чрезвычайно яркими и горящими, глазами человека, выполняющего священную миссию.

Оконное стекло было обнаружено позже, оно было вырезано бесшумно резаком для стекла с пластиковой ручкой и алмазным наконечником, который незамеченным прошел через электронный глазок у главных ворот. Он остался с запиской. В последний раз четверо мужчин были замечены небрежно идущими по территории к задней части комплекса, где стояли коттеджи. Рядовой Венделл Холкомб, дежуривший у бокового забора, увидел квартет. У него не было причин допрашивать их внутри комплекса, зная, что они должны были пройти все предыдущие контрольно-пропускные пункты системы безопасности. Кроме того, он сразу узнал доктора Карлсбада.

В своем офисе без окон Красный Макгоуэн чувствовал себя более беспокойным. На самом деле он не беспокоился о докторе Карлсбаде, но он позволил ему принять трех человек, не допущенных к запретной зоне. За двадцать лет Рыжий МакГоуэн ни разу не нарушил правила, и его удручало то, что он сделал это в данном случае. Он взял синий телефон и позвонил сержанту Хэнфорду вниз. Когда сержант сказал полковнику МакГоуэну, что доктор еще не вышел, МакГоуэн бросил трубку и сделал короткий пролет по три ступеньки за раз.

У Хэнфорда и Хейнса по-прежнему были невыразительные каменные лица, но в их глазах было беспокойство. Она выросла, когда полковник не получил ответа, когда позвонил через щель в двери хранилища. Внезапно ему стало очень холодно, МакГоуэн достал связку ключей и открыл дверь с прорезями. Тело ближайшего внутреннего охранника наполовину заблокировало дверь, когда она распахнулась. Полковнику больше не нужно было видеть.

Он крикнул. - "Красная тревога!" "Нажми на эту кнопку, черт возьми!" Через три секунды он услышал прерывистый сигнал тревоги, когда он

эхом отдавалось от одного конца комплекса к другому. Полковник и двое солдат вошли в хранилище. Когда они увидели пустую щель, их глаза встретились, выражая смущенное удивление, гнев - и более чем простой повседневный страх.

Так это началось, начало картины ужаса, который должен был угрожать самому миру.

* * *

Ровно через час Дэвид Хок, директор и начальник оперативного отдела AX Специального агентства разведки США, услышал телефонный звонок в своей гостиной. Он только что закончил обрезку решетчатых роз вокруг небольшой беседки у дверей своего скромного каркасного дома за пределами столицы. Это был его воскресный дневной труд любви. Цветы успокаивали его. Немного солнца и воды, и они выросли. Несложный и такой непохожий на весь остальной его мир. Он снял толстые садовые перчатки и снял трубку. Это был президент США.

* * *

События того тихого воскресного дня коснулись и меня, только тогда я этого не знал. Я был занят своими достижениями. Я только что допил третий очень холодный сухой мартини в конце ленивого воскресенья в элегантном таунхаусе в очаровательном пригороде Вашингтона Джорджтауне. Напротив меня, тоже очень любезная и элегантная, стояла Шерри Нестор, дочь миллиардера, владельца судоходного концерна, Гарри Нестора. Шерри, очень высокая, очень пышная и очень страстная, откинулась на диване в ледяном голубом платье хозяйки, скроенном чрезвычайно низко. Ее груди, округлые и мягко изогнутые, выглядывали из-за краев платья с глубоким V-образным вырезом. Я познакомился с Шерри, когда работал в AX с участием множества «папиных лодок» - сказал, что лодки были флотом из примерно пятидесяти нефтяных танкеров. Я полюбил Шерри, чего я никогда не разочаровывал. Это было счастливым совпадением, что на выходных Хоук приказал мне посетить симпозиум по бактериологической войне, весь городской дом принадлежал Шерри, за исключением, конечно, слуг.

Теперь Шерри допила мартини и посмотрела на меня из-под полуприкрытых век. Она говорила медленно. Шерри делала все медленно, пока не легла в постель. Мне все еще было интересно, как такая расслабленная, медлительная, почти застенчивая девушка могла генерировать столько энергии, когда дело касалось секса. Может, это просто была страсть. Как бы то ни было, Шерри проткнула меня своими серо-зелеными глазами и поджала губы, приподнявшись надутыми.

«Ужин будет только в восемь, и придут Пол и Синтия Форд», - сказала она. «Они полуночники, и я не жду так долго. Я голодна!»

Я знал, что она имела в виду. Мы были в ее комнатах на верхнем этаже, и когда я встала, Шерри сняла флажок с крошечной защелки, удерживающей верх платья вместе. Она распахнулась, и ее округлые груди выступили, как два бутона с розовыми кончиками, распустившиеся на утреннем солнце. У некоторых девушек грудь выпячивается, у некоторых пикантно вверх. Грудь Шерри была мягкой округлой, и я нашла ее своими губами, лаская их, наслаждаясь их мягкостью.

«Как прошлой ночью, Ник», - выдохнула она. «Как прошлой ночью» Для нас с Шерри это был первый раз, и я обещал ей больше и лучше. «О, Боже, этого не может быть», - сказала она мне на ухо. Я собирался ей показать. Я поднял ее и положил на кровать, и ее ноги, двигаясь вверх и вниз, сбросили платье и стали искать мое тело. Я провел губами по ее телу, между ее грудями, по ее животу, по изогнутой линии живота.

Я был рад, что двери старого дома из толстого дуба. Шерри кричала в экстазе, ее крики становились все громче, когда я занимался с ней любовью. С каждым новым ощущением она издыхала долгими, протяжными криками, иногда заканчивающимися смехом чистого удовольствия.

«О, Боже, Боже», - воскликнула она, и ее длинные ноги обвились вокруг моей талии, когда она подтянулась ко мне. Ритм шел все быстрее и быстрее, и внезапно она уткнулась головой в мою грудь и вскрикнула в вечном восторженном крике удовлетворения. Ее тело задрожало в течение долгого времени, прежде чем она упала, и ее ноги безвольно развалились. Я остался с ней, и она стонала тихими звуками удовольствия. Я подошел к ней. Она долгое время ничего не говорила, и мы лежали, соприкасаясь телами, когда я любовался красотой ее фигуры. Наконец она повернула ко мне голову и открыла глаза.

"Разве ты не хочешь заняться судоходством, Ник?"

Я усмехнулся ей. "Я могу когда-нибудь. Могу я подумать об этом?"

«Пожалуйста, сделай это», - пробормотала она. «Я собираюсь вздремнуть до обеда. Я хочу восстановить свою энергию… на потом».

Я прижал ее к себе, и мы оба заснули.

* * *

Мы были в середине ужина, когда дворецкий объявил, что мне звонят. Я взял трубку в кабинете, чертовски хорошо зная, кто это будет. Хоук был единственным, кто знал, где я. Сообщать о своем местонахождении было строгим правилом для всех агентов AX. Напряженный, напряженный и ровный голос Хоука сказал мне, что возникла проблема, прежде чем он сказал полдюжины слов.

Он спросил. - "Кто там, кроме девушки Нестора?" Я рассказал ему о Поле и Синтии Форд и о том, что мы были в середине обеда. Обычно Хоуку было безразлично, через что я прошел. На этот раз я услышал его паузу.

«Хорошо, доедай, - сказал он. «Я не хочу, чтобы ты выбежал оттуда, потому что я звонил. После ужина будьте непринужденны и скажите, что я хочу поговорить с вами немного, и что вы вернетесь. Скажите им, что в этом нет ничего важного. Затем извинитесь. и сразу же идите сюда ".

Я спросил. - "К тебе?"

«Нет, в офис. Я сейчас там».

Он повесил трубку, и я вернулся, чтобы поесть, как и сказал мужчина. Но в течение оставшейся части ужина мой разум метался, охваченный любопытством. Настаивание Хоука на моей неспешной небрежности было подсказкой. Это означало, что что бы ни происходило, это было совсем не случайно. Я сохранил хладнокровие за чашкой кофе в старинной золотой гостиной Несторов, а затем за небольшим разговором. Наконец, взглянув на часы, я извинился на час или около того. Шерри пошла со мной к двери, ее проницательные серо-зеленые глаза изучали меня.

"Ты действительно вернешься?" спросила она. «Или это одна из твоих маленьких уловок. Я знаю тебя, мальчик Ники».

Я ухмыльнулся ей и погладил ее грудь, очерченную через платье хозяйки. Она вздрогнула.

«Черт тебя побери. Тебе лучше вернуться сейчас», - сказала она.

«Если я смогу вернуться, я приду», - сказал я. "И ты это знаешь." Мимолетная улыбка в ее глазах сказала мне, что да.

* * *

Огни офисов AX на DuPont Circle в центре Вашингтона были желтыми глазами, наблюдая за мной, когда я приближался. Длинный черный линкольн отъехал от обочины, когда я подошел к входной двери и увидел на ней маленькую печать Государственного департамента. Я отметил, что была включена полная охрана, когда показывала учетные данные три раза, вплоть до симпатичной мелочи в офисе.

Двое мужчин сидели с портфелями рядом с каждым из них, глядя на весь мир, как на продавцов. Их быстрые, пытливые глаза, которые следили за каждым моим движением, выдавали их. Я приятно улыбнулся им и мысленно ухмыльнулся тому усилию, которое им потребовалось, чтобы кивнуть в ответ.

Девушка пропустила мою карточку в свой маленький компьютер, и на крошечном экране возле стола была моя фотография. В нем также говорилось, что я - AX Agent N3, с рейтингом Killmaster, могу пилотировать самолет, водить гоночные машины Формулы 1, прекрасно говорю на трех языках и еще на четырех сносно. Он также сказал ей, что я холост, и когда она вернула мне мою визитку, ее глаза были полны интереса. Я сделал мысленную заметку, чтобы узнать ее имя. Шеф, при всем своем консерватизме Новой Англии, знал, как скрасить внешний офис.

Он сидел в своем кожаном кресле, худощавое, худощавое лицо, как обычно, сдержанное, глаза цвета стали насторожены. Только то, как он переставлял незажженную сигару из стороны в сторону, говорило мне, что он необычайно взволнован. Он всегда жевал сигары, а не курил. Это была скорость, с которой он их жевал, и была подсказкой.

«Большие посетители в это время ночи», - прокомментировал я, садясь в кресло. Он сразу понял, что я имел в виду лимузин Госдепартамента.

«Большая проблема», - сказал он. «Вот почему я не хотел, чтобы это распространялось, что ты выскочил из дома Несторов. У нас уже достаточно газетных ястребов, обнюхивающих все вокруг».

Он вздохнул, откинулся назад и пристально посмотрел на меня.

«Я отправил вас на этот бактериологический симпозиум только потому, что хотел, чтобы вы были в курсе последних событий», - размышлял он вслух. «Но иногда я думаю, что я ясновидящий».

Я не стал обсуждать этот вопрос. Я видел множество доказательств этого.

«Вы, конечно, знаете об исследовательской операции Камберленд», - сказал он.

«Только знаю об этом», - ответил я. «Наша вирусная фабрика. То, на что в последнее время так много внимания обращают внимание очень много людей».

Хоук кивнул. «В операции в Камберленде насчитывается шестьдесят штаммов бактерий, против которых у человека нет известного противоядия. Выпустив их, они могут стереть с лица земли целые области и, возможно, даже больше, чем просто области. Из всех них самым смертоносным штаммом является тот, который называется X – V77, X– Вирус семь-семь. Где-то между четырьмя десятью и четырьмя двадцать этим днем ​​X – V77 был похищен из Камберлендского репозитория ».

Я издал низкий свист. «Это было, - продолжил Хоук, - взято директором Камберленда доктором Джозефом Карлсбадом и тремя другими неизвестными нам людьми. Два охранника были убиты».

«Карлсбад - тот парень, который в последнее время шумит», - вспоминал я. "Он какой-то чудак?"

«Это было бы слишком просто», - сказал Хоук. «Он блестящий бактериолог, который, если мы сложим все вместе, работал вместе с нами, чтобы иметь возможность влиять на мышление правительства. Когда он обнаружил, что на самом деле не может этого сделать, он начал планировать взять вещи в свои Руки."

«Вы говорите« планирование ». Это означает, что вы чувствуете, что это не было внезапным, импульсивным действием».

«Черт, нет, - сказал Хоук. «Этот шаг потребовал тщательного планирования. Это было оставлено на месте».

Он протянул мне записку, и я быстро прочитал ее вслух. «Я перестал говорить», - сказал он. «Это мой ультиматум. Если все запасы бактериологического оружия не будут уничтожены, Я уничтожу тех, кто хочет уничтожить человечество. Науку нельзя использовать в политических целях. Я буду в дальнейшем контакте. Если то, что я скажу, не будет сделано, я нанесу удар всем людям повсюду ».

Хоук встал, прошелся по комнате и дал мне полную картину того, как она была реконструирована. Когда он закончил, морщины на его лице стали еще глубже

«Это должно произойти в преддверии Всемирной конференции лидеров, запланированной на следующую неделю», - пробормотал Хоук. Я знал о конференции, которую провозгласили первым настоящим собранием мировых лидеров, чтобы попытаться решить проблемы этой старой планеты, я не знал, что AX был замешан в ней, и Хоук скривился от моего вопроса.

«Вовлечены все», - сказал он. «У них есть ФБР по внутренней безопасности, Государство по операциям, ЦРУ по наблюдению за известными проблемными зонами. Вот, только посмотрите на этот список важных дел, которые должны пройти в здании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций в день открытия Конференции».

Я бегло просмотрел список и увидел около ста тридцати имен. Мои глаза выделяли глав государств всех крупных держав: России, Франции, Японии, Италии. Я видел, что в списке значится королева Англии. Так был и председатель Китайской Народной Республики Мао, его первая поездка в ООН. Глава Международного совета церквей был в списке, как и Папа, все они жили в прошлом президентами Соединенных Штатов, премьер-министрами, президентами и королями всех стран мира. Это должно было быть первым в своем роде, хорошо, важным шагом на пути к объединению мировых лидеров в одном месте, чтобы они действовали, пусть даже внешне, как единое целое. Я вернул список Хоуку.

Я спросил. - «Есть какие-нибудь зацепки по Карлсбаду, какой конкретный человек ему нужен?»

«Мы сообщили все, что знаем об этом человеке, главному психиатру Пентагона доктору Тарлману», - ответил Хоук. «Его вывод состоит в том, что настоящее желание Карлсбада - нанести ущерб Соединенным Штатам, вероятно, заразив одного из мировых лидеров. Родители и сестра Карлсбада были убиты в Хиросиме, где, как методистские миссионеры, они были интернированы во время Второй мировой войны. Доктор Тарлбут говорит. Принципы Карлсбада могут быть искренними, но им способствует его подавленная ненависть к тем, кто убил его родителей и сестру ».

«Интересно», - прокомментировал я. «В любом случае, все это означает, что доктор может сделать что угодно со своим смертоносным штаммом бактерий. И если мы начнем предупреждать каждого выдающегося человека в мире, кот выйдет из мешка».

«Совершенно верно», - согласился Хоук. «Так что, по крайней мере, на данный момент это все еще сверхсекретная охрана. Наша единственная главная героиня - племянница Карлсбада, Рита Кенмор. Она жила с ним, и мы знаем, что он очень привязан к девушке. Она все еще в его доме. Я». У меня есть мужчины, которые смотрят это круглосуточно. Завтра я хочу, чтобы вы пошли к ней и посмотрели, что вы можете узнать. У меня такое чувство, что Карлсбад попытается связаться с ней ».

"Мне вернуться к Шерри Нестор сегодня вечером?"

«Совершенно верно», - отрезал Хоук, и я знал, что ему больно доставить мне еще одну ночь удовольствия. Обычно он садил меня на какой-нибудь самолет в течение часа. «Я не хочу, чтобы к слухам, которые уже начали распространяться, ничего не добавлялось. Боксли из Post-Times уже кое-что слышал, и, черт возьми, его команда разносит кусты во всех направлениях. Утром вместо того, чтобы идти на симпозиум, вы» Я пойду в дом Карлсбада здесь, в Вашингтоне. Но сначала посоветуйтесь со мной. "

Хоук повернулся и посмотрел в окно, и я знал, что он прошел.

Я ушел, охваченный ознобом, чувством, что элементы вне человеческого контроля ждут, чтобы спуститься. Симпатичная девушка в офисе улыбнулась мне. Было сложно улыбнуться в ответ, и я забыл узнать ее имя. Это больше не казалось важным. Я медленно шел через ночь, думая о том, что мне только что сказали, и складывая воедино то немногое, что мы знали. Карлсбад был не одинок. У него была какая-то организация. Гигантского японца должно быть достаточно легко обнаружить.

Тогда я понятия не имел, на какую страну работал Карлсбад. Однако мне предстояло выяснить, что это была элита проклятых.

* * *

Когда я вернулся к Шерри, Пол и Синтия все еще были там, и я сохранял небрежный вид, пока они не ушли. Именно Шерри с присущей ей проницательностью разглядела мой фасад.

«Я знаю, что лучше не спрашивать, но что-то пошло не так», - сказала она. Я усмехнулся ей.

«Не здесь», - сказал я. «Давай заблудимся». Она кивнула, и через несколько мгновений она оказалась обнаженной в моих объятиях, и мы заблудились на всю проклятую ночь, потерявшись в удовольствиях ощущать, а не думать, тела превыше разума, настоящего вместо будущего. Это был хороший способ и хорошее место, где можно было заблудиться, и Шерри была готова, как и я.

Вторая глава.

Я оставил Шерри полусонной в постели, бормочущей, чтобы я остался. «Не могу, дорогая, - сказал я ей на ухо. Ее мягкие груди были за пределами простыни, и я накрыл ее. Она снова стянула простыню, не открывая глаз. Я проверил Вильгельмину, 9-мм Люгер в наплечной кобуре под курткой, и пристегнул Хьюго, тонкий, как карандаш, стилет, в кожаных ножнах на моем предплечье. в нужном месте, и лезвие из закаленной стали упало мне в ладонь, бесшумно, смертельно.

Я остановился в кабинете внизу и позвонил Хоуку. Он все еще был измучен, человек жонглировал больше, чем мог безопасно выдержать.

Он сказал мне, что они конфисковали единственный экземпляр речи, которую Карлсбад послал председателю симпозиума, чтобы он зачитал его.

«Это была бессвязная информация, неопределенная угроза», - сказал Шеф. «Доктор Кук, председатель, был полностью сбит с толку, и он был счастлив видеть, как мы снимаем это с его рук».

«Я еду к племяннице, - сказал я.

«Она сама занимается научными исследованиями, Ник, - сказал мне Хоук. «Двое мужчин, наблюдающих за передней и задней частью дома, - это сотрудники ФБР, я поддерживаю с ними связь по рации. Я скажу им, что вы едете».

Я собирался повесить трубку, когда он снова заговорил. «И Ник, давай. Времени мало».

Я вышел на улицу к маленькой синей машине, припаркованной возле дома Несторов. Я подъехал к окраине Вашингтона и нашел дом Карлсбада в захудалом районе, последний дом на длинной улице. Ярдах в двадцати позади дома была толстая стена леса, а напротив дома на пустыре росли густые кусты. Сам дом был старый и ветхий. Я был откровенно удивлен. В конце концов, Карлсбад не получал копейки на своем посту директора Камберлендской операции. Конечно, он мог позволить себе что-нибудь получше.

Я припарковался, подошел к обветренной, треснувшей двери и позвонил в звонок. Следующим моим сюрпризом стала девушка, открывшая дверь. Я увидел голубые, как фарфор, глаза, большие и круглые, под копной коротких каштановых волос и круглое дерзкое лицо с дерзким носом и пухлыми губами. Синяя блузка из джерси, почти цвета ее глаз, облегала полную, вздернутую, выпирающую грудь, а темно-синяя мини-юбка открывала молодые, гладко твердые ноги. Рита Кенмор была, мягко говоря, просто занудой.

«Доктора Карлсбада, пожалуйста», - сказал я. Китайско-голубые глаза остались прежними, но в этом деле ты учишься ловить мелочи, и я увидел, как тонкая линия напряжения напряглась в ее красивой подбородке. Я также заметил, что ее кулак был белым на дверной ручке.

«Его здесь нет», - решительно сказала она. Я приятно улыбнулся и одним быстрым шагом вошел в дом. Я показал удостоверение личности, которое она едва успела прочитать. «Тогда я подожду», - сказал я. «Картер, Ник Картер».

«Доктор Карлсбад не вернется», - нервно сказала она.

"Откуда вы знаете?" - быстро спросил я. "Вы что-нибудь слышали от него?"

«Нет, нет», - сказала она слишком быстро. «Я не думаю, что он вернется, вот и все».

Маленькая мисс Голубоглазая лгала. Либо так, либо она чертовски хорошо знала, что произошло, и ожидала услышать от Карлсбада, и не хотела, чтобы я был рядом, когда она это сделает. Мои глаза осмотрели комнату и ее изношенную мебель. Я подошел к двери и заглянул в соседнюю комнату, спальню. На кровати была открыта женская дорожная сумка.

Я спросил. - "Собираетесь куда-нибудь, мисс Кенмор?" Я видел, как ее голубые глаза вспыхнули и стали меньше, когда она предприняла возмущенный поступок.

«Убирайтесь из этого дома, кого бы вы ни представляли», - кричала она. «У тебя нет права приходить сюда и допрашивать меня. Я позвоню в полицию».

«Давай, - сказал я ей, решив плыть с ними. «У вашего дяди нет права красть жизненно важные правительственные материалы».

Я увидел, как бахвальство исчезло с ее глаз, и она отошла. Сбоку ее грудь резко вздымалась пикантной линией. «Я не знаю, о чем ты говоришь», - отрезала она, не глядя на меня. Я должен был признать, что в ее голосе была абсолютная убежденность. Но тогда, возможно, она была просто хорошей актрисой с природным женским талантом. Она повернулась ко мне, и в ее круглых голубо-голубых глазах была смесь защитной праведности и беспокойства.

«Он не сделал ничего плохого», - сказала она. «Мой дядя - искренний, преданный делу человек. Все, что он делает, делается только для того, чтобы заставить мир слушать. Кто-то должен заставить его слушать».

Я предлагал. - "И доктор Карлсбад один, а?" Она глубоко вздохнула, явно пытаясь успокоиться. Возможно, это помогло ей собраться, но то, как она выпирала ее грудь против синей блузки, не помогло моему самообладанию. Чертовски трудно представить ее в какой-нибудь душной лаборатории.

Она посмотрела на меня. «Я же говорила, что ничего не знаю», - сказала она. Когда она снова посмотрела на меня, ее глаза были туманными. «Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что случилось», - сказала она.

Внезапно у меня возникло отчетливое ощущение, что она говорит мне по крайней мере полуправду, что Карлсбад на самом деле не доверял ей. Но она ждала кого-то или что-то и собиралась куда-нибудь. Я решил не просветлять ее. Таким образом, ее тревога останется высокой. Это может сбить ее с толку, чтобы она что-то раскрыла. Я просто улыбнулся ей, а она отвернулась и стала расхаживать по комнате. Я небрежно сложился в мягком кресле и притворился, что не ловлю ее украдкой взгляды в окно. Хорошо. Она ожидала людей, а не телефонных звонков. Может быть, даже самого Карлсбада. «Было бы неплохо закончить это так быстро, - подумал я.

"Вы тоже бактериолог?" - небрежно спросил я. «Или ты не можешь перестать ходить достаточно долго, чтобы ответить».

Она посмотрела на меня и заставила себя сесть на диван напротив меня.

«Я занимаюсь сексуальными исследованиями», - сказала она сдержанно. Мои брови взлетели вверх. Я чувствовал, как они уходят, и улыбнулся ей.

«Теперь это звучит как забавная тема».

Ее глаза были такими же ледяными, как и ее голос. «Я работала над влиянием стресса, напряжения и беспокойства на сексуальную реакцию человека».

Я мысленно перевернул это и улыбнулся ей. Это была тема, о которой я мог ей кое-что рассказать.

Я спросил. - "Все интервью?"

«Интервью, подробные отчеты от выбранных субъектов и наблюдения, а также отобранных субъектов». Она пыталась казаться ужасно отстраненной и научной.

"Ой?" Моя улыбка стала шире. «Это довольно большая область - и интересная».

Ее глаза вспыхнули, и она начала отвечать, но передумала. Но гордый вздернутый подбородок, когда она отвернулась, сказал все: она была ученым с идеалами и высокими целями, а я был правительственным агентом с грязным умом.

Я сомневался в научной отстраненности кого-либо, независимо от того, насколько он идеалистичен, кто стоял и делал заметки и «наблюдал», пока люди занимались любовью, но я не собирался спорить с тем, что Она была слишком хороша, чтобы с ней спорить. Кроме того, я начинал думать, что мое присутствие удерживает ее от каких-либо действий. Может быть, если я уйду, она попытается присоединиться к Карлсбаду, и в этом случае я пойду за ней.

Я повернулся и направился к двери. Сделав паузу, я вынул из кармана листок бумаги и написал на нем, прежде чем протянуть ей. Я хотел, чтобы это выглядело хорошо.

«Не покидайте город, и если вы увидите или услышите от доктора Карлсбада, позвоните по этому номеру», - сказал я. Она взяла листок, не глядя на него.

«Я вернусь», - усмехнулся я ей, задерживая взгляд на кончиках ее груди. «По той или иной причине».

Ее фарфорово-голубые глаза ничего не заметили, но я заметил, что ее губы слегка сжались, и я знал, что она наблюдает за мной через маленькое окно холла, когда я шел к машине, сел в нее и уехал. Я оглянулся на дом, когда повернул за угол, и снова подумал, какого черта Карлсбады хотят жить в таком ветхом старинном старинном здании.

Я объехал квартал и остановился. Двигаясь быстро и бесшумно, я подошел к опушке леса за домом, где, по словам Хока, один из сотрудников ФБР наблюдал за этим местом. Он сказал, что поддерживает с ними постоянную связь через рацию; Связь с ними будет для меня самым быстрым способом связаться с ним.

Оказавшись на опушке леса, я медленно двинулся. Я не хотел пули в животе. Скорее всего, ребята из ФБР проявят осторожность перед выстрелом, но вы не могли быть уверены. Я прополз на четвереньках через подлесок и бросил взгляд на дом. Я был прямо за этим сейчас.

«N3… AX», - сказал я хриплым шепотом, делая паузу, чтобы ждать. Ответа не было. Я двинулся вперед и крикнул снова полушепотом. Я увидел, как из-за куста куста поднялась рука. Рука поманила меня. Я подошел к нему, и в поле зрения появился мужчина, молодой, с ровным лицом и пристально глядя на меня. В одной руке он держал пистолет 38. Я засунул Вильгельмину в кобуру.

«Ник Картер, AX», - сказал я. Я дал ему идентификационный код и упомянул Хоука. Он расслабился, и я остановился рядом с ним. Он кивнул мимо меня, и я повернулся и увидел, что другой агент с карабином в руках движется к нам из-за дерева. Он меня тоже прикрыл.

"Есть еще что-нибудь?" Я усмехнулся своему мужчине.

«Только мы двое», - улыбнулся он. "Достаточно." В большинстве случаев он был бы прав. Как я узнал, в этом ничего не было достаточно. «Мне нужно связаться с Хоуком по вашему электронному сигналу», - сказал я. Он протянул мне. Они оба держались на низком уровне, и я последовал их примеру. С рацией в руке я резко повернулся и опустился на правый локоть.

Мне повезло. Первый выстрел попал в рацию в том месте, где только что была моя голова, и она взорвалась. Я повернулся, отвернувшись, но не раньше, чем я поймал немного металла и почувствовал, как маленькие ручейки крови хлынули мне на лицо. Казалось, что вся эта проклятая лесистая местность взорвалась градом выстрелов из автоматического оружия в сочетании с ружейным огнем.

Агент с карабином вскочил, вздрогнул и упал замертво. Я приземлился за кустами и увидел фигуры - две, четыре, шесть - идущие к нам сквозь деревья, все с оружием. Я выругался. Черт побери, они думали, что за домом будут наблюдать, а лес за ним был наиболее вероятным местом. Поэтому они наблюдали за наблюдателями, удивляя сюрпризом.

Ближайший ко мне агент стрелял, и фигуры вылетели из-за деревьев, раскинувшись веером. Если он стрелял в одного или двух, остальные выходили, чтобы полить свинцом в его направлении, и ему приходилось продолжать стрелять и катиться, стрелять и катиться. Это была смертоносная техника, и пули из автоматического оружия разрывали землю у его головы. Я лежал молча с Вильгельминой в руке. Я видел, как агент ФБР приближался к чистой земле на краю лесистой местности, и понял, что он собирался сделать.

«У тебя нет шансов на это», - хрипло прошептал я.

Но он был вне пределов слышимости. Он избежал еще двух очередей из автоматического оружия, достиг чистой земли и вскочил на ноги, чтобы бежать. Он сделал шагов пять, прежде чем град пуль настиг его, и он упал.

Я лежал неподвижно и глянул в сторону дома. У обочины перед домом стоял черный седан Chevy. Он остановился, когда убивали сотрудников ФБР. Мужчины входили в дом, чтобы забрать девушку, в то время как полевые мужчины занимались делами вдали. Я мельком увидела голубую блузку Риты Кенмор через заднее окно дома.

Оглядываясь назад в лес, я увидел линию убийц, не более чем темные силуэты, рассредоточенные веером и осторожно, медленно двигающиеся в поисках меня. Они видели меня, когда открыли огонь, и знали, что там было трое мужчин. Пока их насчитывалось только двое. Я должен был быть где-то там, и они двинулись по широким переулкам, чтобы поймать меня. Независимо от того, как быстро я стрелял, я не мог достать больше половины из них, прежде чем остальные нацелятся на меня. И побег принесет только та же участь, что и агента ФБР.

Прикинул расстояние до дома. Один шаг на поляну, и я стал идеальной целью. Но до задних окон расстояние было не таким уж большим. На это хватит сорока пяти секунд при максимальной скорости. Пришло время вызвать спецэффекты, и я сунул руку в карман куртки.

Я всегда имел при себе что-то от Стюарта. Никогда не знаешь, когда пригодятся продукты его замечательной лаборатории передового оружия. Филиал AX Special Effects был пионером в области эзотерического оружия, его устройства всегда специализированы, всегда эффективны и часто спасают жизнь. То есть для тех, кто их использовал. Другие восприняли это иначе. Стюарт, который руководил этим заведением, проявлял доброжелательное отношение врача к агентам AX, которым он служил, рассматривая его продукты как холодные таблетки или теплые перчатки, которые приятно иметь при себе. «Мне всегда хотелось, чтобы мальчики держали при себе что-нибудь мое, на всякий случай», - любил повторять он. Я обычно носил его вещи только тогда, когда намеревался использовать их для определенных целей в миссии. Но он настоял однажды не так давно, и теперь я благодарил его за это.

Линия убийц с автоматами приближалась. Я открыл маленькую и очень обыкновенную коробочку с аспирином, четко обозначенную на металлической крышке. Я достал два «аспирина» и не смог удержаться от улыбки. Он сказал мне, что если мне придется принимать их от головной боли, они принесут какой-то эффект и не причинят вреда. Но теперь я собирался использовать их от головной боли в другой стране.

Я сильно сжимал ногтями центр каждой таблетки, удерживая давление в течение тридцати секунд. Я чувствовал, как мягкие центры сдаются под давлением. Внутри безобидных маленьких таблеток под действием давления сработал спусковой механизм, и в действие вступил химический процесс. Я подождал еще пятнадцать секунд, а затем подбросил две таблетки в воздух, одну вправо и одну влево, когда убийцы подошли ближе.

Прижавшись к земле, я ждал, отсчитывая секунды в уме. Ровно через десять секунд пилюли взорвались двойным каскадом густой, давящей, сине-черной дымоподобной субстанции. Облако удушающей дымной материи вздыбилось вверх и вниз, но не выпало, образуя своего рода занавес.

Я вскочил на ноги и помчался через открытое пространство к дому, надежно скрытый от глаз толстой занавеской. Этот материал задыхался и задерживал, но не смертельно, дымовую завесу в виде толстой завесы из тяжелого химического вещества. Как только они пройдут через это, они будут в порядке, за исключением некоторых слезящихся глаз, так что я не замедлял их. Впереди маячило заднее стекло. Закрыв лицо руками, я кинулся к нему, разбив стекло сокрушительным ударом, приземлился на пол и тут же кувыркался.

Я поднялся на ноги с Вильгельминой в руке, но невысокий мужчина держал перед собой Риту Кенмор, и я снял палец со спускового крючка за долю секунды, прежде чем было бы слишком поздно. Он пятился к двери в гостиную, и я увидел, что попал в спальню на первом этаже. Я двинулся к нему, пригнувшись, ища шанс для точного выстрела. Он хорошо держал девушку перед собой. Я смотрел, как он подошел с пистолетом и начал стрелять из-за ее спины, но он обеими руками держал ее за плечи.

У Риты были широко раскрытые глаза, но она была скорее напугана, чем напугана, и пошла вместе с ним обратно без всякой борьбы. Было ясно, что она его не боится, и я выругался себе под нос. Вероятно, она ожидала компании. Ей помогали исчезнуть. Больше помощи, чем я думал. Я двинулся за ними, войдя в гостиную, и удары обрушились на меня с двух сторон, когда я проходил мимо двери.

Я почуствовал легкое движение справа и повернулся, но парень слева ударил прикладом. Он задел мой висок, и на мгновение я покачнулся. Когда я соскользнул на пол, я дернул его за ноги, и он перевернулся. Другой набросился на меня, и я перебросил его через голову. Мне удалось удержать Вильгельмину, и я выстрелил один раз в упор.

. Первый мужчина судорожно подпрыгнул и упал. Второй попытался отползти и достать свой пистолет. Мой выстрел попал ему в грудь, и большая 9-миллиметровая пуля ударила его о стену.

Я начал поворачиваться, когда пришел удар. Я мельком увидел приближающуюся ко мне огромную ногу и полуобернулся, но удар попал мне в затылок. Если бы я не стоял на коленях, это разорвало бы мне мышцы шеи. Я пролетел через комнату и приземлился на мертвеца у стены. Вильгельмина выскользнула из моей руки под стол, и сквозь остекленевшие глаза я увидел огромную фигуру, гору человека, гигантского борца сумо, фигурировавшего в краже из Камберленда. Он двигался ко мне, дом с ногами, и мои собственные ноги были определенно неустойчивыми.

Я напряг мышцы, чувствуя, как они вяло реагируют, когда моя голова звенела, как гонг, а шея пылала болью. Я подошел к нему с пола, развернувшись влево, но я не успел вовремя, потому что я все еще кружился. Удар пришелся ему по скуле, и он отмахнулся от нее, как будто это был укус комара. Огромные руки схватили меня, и я потянулась, чтобы найти его лицо, но почувствовала, как меня поднимают и швыряют в стену. Я ударил так сильно, что штукатурка треснула. Я упал на пол, качая головой, отчаянно цепляясь за сознание и ожидая еще одного удара, который оторвет мне голову. Смутно я услышал зов девушки.

«Готово», - услышал я ее голос и ответное ворчание борца. Его шаги затихли, и я оттолкнулся от стены, перекатился на бок и уставился волнообразно через пол. Я заметил Вильгельмину под столом, протянул руку и схватил «люгер». Споткнувшись всего один раз, в голове все еще звенело, а в шее свирепо болела, я рванулась к входной двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рита Кенмор исчезает на заднем сиденье «Шевроле».

Сумо Сэм, сидевший с другой стороны машины, увидел, как я, спотыкаясь, вылетел из дома и выстрелил в него. Он пригнулся, когда пуля разорвала веревку на крыше машины, над которой он возвышался. Мой выстрел ответил, и я ударился о землю, перевернулся и, подойдя, увидел, как черный «Шевроле» с ревом удаляется от обочины. Я сделал еще один выстрел, но попал только в ствол.

Ругаясь, я вскочил на ноги и побежал к синей машине, которую припарковал у квартала. Добравшись до конца дома, я вспомнил убийц в лесу и нырнул на землю. Вглядываясь назад в лес, я увидел столб дыма, который все еще держался на самом краю. Трое убийц прошли через это, но они собирались вернуться в лес. Они видели, как уехал черный Chevy, и их работа была закончена. У меня не было времени преследовать их. Черный Chevy вмещал все важные детали.

Я нырнул в машину, и она с ревом замкнула круг. Я мельком увидел заднюю часть Chevy, когда они завернули за угол, и поставил педаль газа на пол. Дойдя до поворота, я сел на два колеса, прислушиваясь к визгу. Я увидел, как их хвост повернул за другой угол, и пошел за ними. Теперь я мог видеть их впереди; они свернули на асфальтированную дорогу, которая проходила параллельно более многолюдной скоростной автомагистрали. Управляя одной рукой, я включил рацию и услышал, как раздался потрескивающий голос Хока.

«Это я, Ник, - сказал я. «Нет времени объяснять. Вызовите сигнал тревоги, чтобы остановить черный седан Chevy, направляющийся на север по служебной дороге вдоль скоростной автомагистрали». Я нажал кнопку «выкл».

"Понятно", сказал Хоук. Я снова включился. «Шевроле» проехал по крутому повороту.

«Подожди», - сказал я, роняя инструмент на сиденье рядом со мной, чтобы схватиться за руль обеими руками, пока я вылетал из машины за угол. Задняя часть автомобиля занеслась, но мне удалось не зацепить уличный фонарь.

«Норберт-роуд», - крикнул я в рацию. «Запад на Норберт-роуд. Будьте наготове. Снова и снова».

Я нажал ногой на педаль газа и почувствовал, как машина прыгнула вперед. Черный «шевроле» ехал на отметке девяноста, и Норберт-роуд представляла собой череду поворотов. Половину времени я терял их и знал, что они там, только по визгу их шин, когда они выходили на поворот. Затем я на мгновение их видел, до следующего поворота.

В «шеви» был гигантский японец, старый сумо Сэм, а также двое мужчин поменьше и Рита Кенмор - более семисот фунтов веса, чтобы удержать его против моих девяноста. Из-за этого они немного выиграли на каждом повороте. Я взревел вокруг резкого поворота и чуть не попал в штопор, колесо яростно боролось со мной. Когда я вытащил из него и сразу пошел, их не было видно, и я нахмурился. Но был еще один поворот, легкий, прямо впереди, и я красиво прорезал его, проехав по прямой, не сбавляя скорости. Черного «шеви» по-прежнему не было видно. Я проехал еще несколько сотен ярдов и нажал на педаль тормоза, и я резко остановился. Двигаясь задним ходом, я быстро повернул и направился обратно той же дорогой, проклиная ветер.

Проем был справа от меня, небольшой вход в длинном деревянном заборе, который я раньше даже не видел. Это было единственное возможное место. Они, должно быть, вошли туда. Я свернул в подъезд и обнаружил, что спускаюсь по крутому грунтовому склону. Машина ударилась о дно, подпрыгивая, как детская коляска, и я вылетел из двери с рацией в руке. Я находился внутри огромной строительной площадки с большими штабелями водопропускных труб и стальных балок, огромными генераторами, все еще стоящими на своих деревянных салазках, стальным каркасом полдюжины строений, грунтовыми дорогами и тропинками во всех направлениях. Но не было черного «шеви». У них было много мест, где можно спрятаться.

Я поднял рацию, чтобы говорить с контролем, когда выстрелы раздались с трех разных сторон. Я чувствовал, как град пуль рвался в воздух и врезался в металл моей «Пумы». Я наполовину поскользнулся, наполовину нырнул к земле, когда одна пуля попала в рацию в моей руке. Инструмент разбился, я закрыл глаза и отвернулся, когда маленькие кусочки металла упали мне в лицо.

Я чувствовал, как крошечные струйки крови текут по моей правой щеке, но это не было ничем. Это была моя рука, онемела и покалывала, как будто я спал на ней несколько часов. Рация выскользнула из моих онемевших пальцев, когда вторая группа выстрелов эхом отозвалась в углублении. Я подкатился под машину и почувствовал, как пуля задела мою ногу. Я хотел вытащить Вильгельмину и открыть ответный огонь, но моя рука и рука все еще онемели. Я не мог держать пистолет. Из-под машины я услышал топот ног, бегущих по земле, а потом увидел, как они идут к машине с обеих сторон.

Я перекатился на спину и, вывернув руку, левой рукой дернул «Люгер». Я только что освободил его и услышал, как рев двигателя ожил. Бросив «Люгер», я перевернулся на живот, когда машина двинулась назад, трансмиссия задела мне висок. Водитель повернул колесо, и я увидел, как рама переместилась вправо, а задние колеса врезались в землю и мчались на меня.

Я бросился влево, и правое заднее колесо царапнуло мне плечо, когда оно пролетело мимо, и затем машина больше не была на мне, но я услышал скрип тормозов и стук передач, когда водитель включил задний ход. . Я приподнялся с земли, когда машина ехала на меня. Я снова нырнул, расплющившись, вжимаясь в землю, и закричал от боли, когда трансмиссионный вал задел мои лопатки. Водитель остановился прежде, чем полностью объехал меня, снова включил передачу и рванул вперед. Я остался расплющенным, и машина снова вылетела надо мной. На этот раз я собрался и нырнул вперед, перекатившись в сальто. Я как раз подошел к концу, когда почувствовал, как огромные руки схватили меня за плечи и подняли меня.

Мне удалось поставить одну ногу достаточно твердо, и я полуобернулся, чтобы увидеть гигантского японца и за ним, мою машину с человеком, выходящим из него. Я попытался нанести ответный удар здоровяку, но он швырнул меня вниз, как мешок с картошкой, и я приземлился наполовину над деревянным ящиком. При всех своих размерах японец был быстр, как кошка, и он был на мне, когда я ударился о ящик. Я замахнулся, но он отразил удар дубовой рукой, и его контрудар отправил меня в полет.

Я приземлился сзади на шею, сделал переворот и увидел красивые розовые, желтые и красные огоньки. Я покачал головой и выпрямился и обнаружил, что в рефлекторном действии Хьюго был у меня в руке, и я бился короткими порочными дугами. Но я разрезал только воздух, и я услышал звук заводного двигателя автомобиля, знакомый звук.

Покачав головой, чтобы прояснить ситуацию, я увидел, как мой синий Cougar взлетел по грунтовой рампе. Я оббежал край ящика и упал на землю, где лежала Вильгельмина. Я выстрелил в них, больше разочаровавшись, чем что-либо еще, когда они исчезли за рампой выхода. Я услышал звук удаляющейся машины и положил «Люгер» обратно в кобуру.

Они были в бегах, и Хоук приказал полицейским искать черный «шевроле». Решил поступить так же и нашел их машину за длинным генератором. В ней оставили ключи. Я пригнал его со строительной площадки по Норберт-роуд. Над головой появился полицейский вертолет, и я помахал ему. Через несколько минут меня окружили мигающие желто-красные огни и кордон полицейских машин. Я вылез из машины, быстро поговорил, и они разрешили мне связаться с Хоуком по рации. Я исправил ситуацию и дал им новое описание синей машины - кугуара.

«Черт возьми, друг», - скривился один полицейский. «К настоящему времени они могли улететь в любом чертовом направлении».

«Ищите и найдете», - сказал я. Он посмотрел на меня с отвращением, закрывая дверь своей патрульной машины. Я вернулся в черный «шевроле» и направился к дому Карлсбада . Я просматривал каждый чертов дюйм и смотрел, дает ли это что-нибудь. До сих пор идеалистичный, искренний и преданный дядя Риты Кенмор, стремящийся заставить мир слушать, был ответственен за четыре смерти - двух охранников при операции в Камберленде, а теперь и двух агентов ФБР. Но это тоже фигурировало. Я давно узнал, что нет ничего более грубого, чем идеалист, который думает, что он положил руку на свет истинны. Ничего не имеет значения, кроме его поисков.

* * *

Я думал о девушке, подходя к дому ка, совершенно уверенный, что она не знала, как глубоко ее дядя закопался. Может быть, она не узнает, пока не станет слишком поздно. Или, может быть, она узнает и посмотрит в другую сторону.

Я подъехал к дому и медленно вышел. Мое тело протестующе закричало, каждый мускул. Это заставило меня вспомнить, что мне нужно не только найти смертельный вирус, но и свести счеты. Входная дверь была открыта, и я начал со спальни девушки, где я увидел открытую дорожную сумку на кровати. Очевидно, она просто бросила туда несколько вещей, потому что большая часть ее одежды все еще лежала в шкафу, а некоторые вещи лежали на полу. Я собирался выйти из комнаты, когда мой взгляд заметил блеск серебра, и я потянулся, чтобы взять небольшой предмет, похожий на медальон или брелок. Несколько звеньев свободно свисали с круглого серебряного предмета. В металл был вставлен кусок чего-то вроде слоновой кости или кости. Кто-то вырвал его и бросил в спешке, чтобы собрать вещи Риты Кенмор. Я положил его в карман и начал осматривать остальную часть дома.

Это не показало абсолютно ничего, пока я не добрался до маленькой комнаты, не более чем закуток, с крошечным письменным столом и несколькими полками. На полках лежали большие, скрепленные связки корешков в клетку; в ящике стола я нашел чековую книжку с тремя отверстиями. Когда я внимательно изучал корешки чеков, внезапно стало ясно, почему Карловы Вары жили в этом ветхом старом доме.

Его ежемесячная зарплата тщательно вводилась каждый раз, и после ввода случайного набора чеков разной суммы выписывались на счет в банке на Хоккайдо, Япония. На некоторых корешках были загадочные примечания: оплата; легковые автомобили; еда. Большинство из них не получило никаких объяснений. Но когда я провел быстрый подсчет, я увидел, что за последние несколько лет на это было потрачено огромное количество денег. Сказать, что он просто засолил его, было слишком простым объяснением. Все пахло подготовкой, деньгами, отправленными кому-то или куда-то для использования на определенное событие или время.

Я просто собрал все окурки под мышкой, чтобы взять их и бросить Хоуку на колени, когда это случилось. Подо мной взорвался весь проклятый дом. Забавно, когда такие вещи случаются, то, что вы вспоминаете и замечаете первым, я слышал рев взрыва, как извержение вулкана, и я слышал, как я ругаюсь, когда меня катапультировали вверх и вылетали из маленькой комнаты.

"Ублюдки!" Я крикнул, ударившись о дверной косяк, и поплыл по коридору. «Они оставили бомбу замедленного действия». Я был достаточно сознателен, чтобы распознать эту вещь на короткое мигающее мгновение, а затем лестница поднялась, чтобы встретить меня, когда я приземлился на них. Когда топка взорвалась, раздался второй взрыв. Я почувствовал, как мои легкие сжимаются, когда меня ударил поток турбулентного отравленного воздуха. Я почти припоминаю, как на меня падали большие куски штукатурки и дерева и пытались прикрыть мою голову руками, а затем тьма охватила меня, когда резкая боль пронзила мою голову.

Я очнулся, вероятно, не более чем через несколько минут, и мои затуманенные глаза, наконец, сосредоточились на сцене с обломками и обломками. Но хуже того, когда я лежал там, мой разум медленно ориентировался в том, кто я такой и почему я лежал среди всех этих обломков, я почувствовал горячий воздух и увидел оранжевое пламя пламени. Было очень жарко, ужасно жарко, и, когда я поднялся на четвереньки, я увидел, что это место было пламенем. Я упал на первый этаж, когда обрушился второй этаж, что спасло мне жизнь. Теперь крыша превратилась в второй этаж с языками огня, вылизывающими из отверстий в обломках. Меня окружало возвышающееся пламя, которое продвигалось к середине обломков и ко мне.

Я завязал платок вокруг лица, когда начал кашлять. Это был небольшой, почти бесполезный жест, но секунды становятся ужасно драгоценными, когда кажется, что жизнь ускользает. Ветер откуда-то, вероятно созданный вакуумом самого огня, выпустил длинный язык пламени через щебень прямо в меня. Я отпрянул и почувствовал, как пробиваюсь сквозь разбитые половицы. Я схватился за них, на мгновение зацепился за один осколок, а потом он тоже уступил. Но он продержался достаточно долго, чтобы остановить мое падение, и я невредимой приземлился на пол подвала.

Место задыхалось от дыма и пыли от взорвавшейся печи, но мне удалось разглядеть свет в дальнем углу. Я перелез через скрученные трубы и бетонные блоки к нему и почувствовал движение в воздухе. Это было похоже на вид воды для иссохшего человека, и я надавил, разрывая ногу на куске зазубренного металла.

Внезапно передо мной появился солнечный свет и воздух, все еще наполненный удушающей пылью, но, тем не менее, воздух из заднего входа в подвал, и я выскочил на открытое место, все еще чувствуя тепло пламени позади себя. Я упал на траву и лежал там, хватая ртом воздух, когда я услышал приближающиеся сирены пожарной машины. Я поднимался на ноги с носовым платком, который все еще свисал с моего лица, когда они откатились к передней части дома, теперь представлявшего собой лишь ревущую башню пламени.

«Внутри никого нет», - сказал я мужчинам, стирая страх в их глазах. Когда они начали поливать ад водой из шланга, я забрался в «Шевроле», разорванный, болящий, истекающий кровью из-за десятков порезов и синяков, и безумный как черт.

Я остановился, чтобы позвонить Хоку из придорожной телефонной будки. Он сказал мне пойти отдохнуть, поесть, а затем прийти в офис.

«Я буду здесь», - сказал он. «Мне принесли детскую кроватку, и я останусь здесь, пока все не закончится, с этой Всемирной конференцией по лидерству, а теперь с этим проклятым делом».

Я повесил трубку и медленно поехал к себе в квартиру. Долгая горячая ванна, за которой следовали долгий холодный мартини, творили чудеса для тела и души. Сразу после обеда я добрался до офиса Хока в штаб-квартире AX. Он стоял у эркера, глядя на кружащиеся внизу транспортные потоки, и жестом указал на меня, когда я вошел. Я подошел к нему, чтобы встать рядом, глядя на глубокие усталые морщинки на его лице.

«Мы похожи на этот поток, Ник, - сказал он. «Хождение по кругу, без конца, только все больше и больше кругов». Он повернулся и сел. Я сел на стул напротив него. «Вы не поверите, что мы затеяли с участием Всемирной конференции лидеров. Мы раскрыли заговоры против шести разных президентов и мировых деятелей с целью воспрепятствовать их участию в Конференции. Конференция подтолкнула к действию всех психов и профессиональные группы. А теперь этот Карлсбад и его проклятый смертоносный штамм. Это лучший из них, Ник, потому что он затрагивает весь мир, и это был наш вирус, из наших запасов "

Я спросил. - "Кто-нибудь раскопал что-нибудь в информации о контрольном корешке, которую я дал вам по телефону?"

«Наши люди в Токио зацепились за это», - сказал он. «Счет был закрыт три дня назад. Им пользовался господин Кийиши, которого описывали как крупного человека».

«Это цифры», - пробормотал я.

«Поскольку Карлсбад планировал это с международными контактами и, возможно, планировал нанести удар по кому угодно где угодно, президент приказал мне установить определенные контакты. Я установил их, но могу только скрестить пальцы».

«Вы озадачили меня, шеф, - признал я.

«Мы открыли это для руководителей каждой крупной разведывательной службы на основе международного сотрудничества и просвещенных личных интересов», - сказал Хоук. «Я хочу, чтобы вы присутствовали на встрече, запланированной на восемь часов утра в Белом доме завтра утром. Прибывает Ардсли из британской разведки. Там будет Нуташи из Японии. Клод Майнон из Французской службы разведки, Манучи из итальянской контрразведки, Адамс из Канадская служба безопасности и русские посылают Остров советской специальной разведки ".

«Довольно внушительный массив», - прокомментировал я. «Я сохранил лучшее из всех», - сказал Хоук. «Китайские красные посылают Чжун Ли».

Я присвистнул сквозь зубы. "Как, черт возьми, ты это сделал?"

«Поскольку председатель Мао присутствует на Всемирной конференции в Организации Объединенных Наций, они не могут позволить себе, чтобы что-то пошло не так», - сказал Хоук. «Они не знают, и мы тоже, что Карлсбад, возможно, не попытаются проиграть X – V77 китайскому руководству. Если его план состоит в том, чтобы поставить Америку в затруднительное положение, это наверняка будет способ сделать это».

«И такой хитрый старый мистер Биг из китайских красных выходит из своей норы на дневной свет», - размышлял я вслух. «Это должно быть какое-то первое». Я встречал и побеждал многих специалистов Чун Ли, но великий мастер красной китайской разведки всегда был призрачной фигурой на заднем плане, недосягаемой, почти невидимой.

"Как вы думаете, это сработает?" - спросил я Хоука. «Как вы думаете, мы все можем сотрудничать, когда все будут подозревать и насторожиться, чтобы не допустить утечки своих секретных материалов?»

«Я думаю, что да», - сказал Хоук. «Чун Ли уже предпринял шаги, чтобы защитить себя. Мы узнали, что наш консул в Гонконге был взят под охрану в какое-то тайное поместье. Конечно, они ничего нам не сказали, но они знают, что мы получили сообщение. "

Я полез в карман и вытащил маленький предмет, который я нашел в Карловарском доме до взрыва. Я бросил его Хоуку.

«Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из них помочь нам с этим», - сказал я.

Хоук осмотрел его. «Мне кажется, это фрагмент кости», - сказал он о материале, заключенном в серебряный круг. «Что ж, посмотрим, смогут ли они рассказать нам об этом завтра».

Я встал. «Восемь утра, Белый дом», - сказал я, и старый лис кивнул, его глаза устали.

"И никаких следов Карлсбада и других?" - спросил я, направляясь к двери. "Они только что встали и исчезли в воздухе ".

«Ей-богу, кажется, это так», - сказал Хоук резко и сердито. «Мы наблюдаем за каждой крупной магистралью, за каждым железнодорожным и автобусным вокзалом, в каждом крупном аэропорту. Может, они где-то отсиживаются. Если нет, то они проскочили. В любом случае, это грозит неприятностями».

Третья глава.

Всю ночь и до рассвета они летели к берегам континентальной части Соединенных Штатов. За каждым из них постоянно наблюдали с помощью радиолокационного контакта, и на заранее подготовленных контрольно-пропускных пунктах давали разрешение. Каждого из них встретил американский самолет и сопроводил на Эндрюс-Филд за пределами Вашингтона.

Первым прибыл Ардсли из Британии на Lightning F.MK-3, который двигался низко и быстро, но наши мальчики подобрали его примерно в четырехстах милях к востоку от Новой Шотландии. Француз Майнон прибыл на «Дассо Мистер-4А» и был встречен примерно в трехстах милях над Атлантическим океаном. Японец прибыл на Гавайи на Fuji Jet Trainer T1F2 и был переведен на большой самолет Boeing Jet до конца поездки.

Русский Остров совершил серию коротких прыжков на МИГ-19, специально построенном для него и пилота, и большую часть пути его сопровождали российские истребители-дальнобойщики. Мы подобрали его после того, как он получил разрешение на посадку в Гуз-Бэй, Ньюфаундленд. Китайский красный, Chung Li, был допущен к посадке в Фэрбенксе, Аляска, в большом российском транспорте Ильюшина. Оттуда мы сопроводили его большой самолет в Эндрюс.

Я взял такси и застрял в пробке на Пенсильвания-авеню. Когда я приехал, они все были там, и климат был чем-то особенным, вроде вежливого отвращения. Остров, которого я видел раньше, дородный, с толстой шеей и твердыми голубыми кварцевыми глазами. Он был известен как крутой человек во всех отношениях и выглядел соответствующим образом. Мой взгляд скользнул по остальным: Ардсли расслабился, непринужденный, каким может быть только британец, но все же казался четким; Клод Майнон, француз, хитрый, с быстрым взглядом; наши двое из армейской разведки. Я сосредоточился на Чанг Ли.

Красный китаец, казалось, ждал, чтобы встретить мой взгляд, и кивнул мне. У него было круглое мягкое лицо, почти пухлое, очень похожее на лицо его босса Мао Цзэ-дуна. Он не выглядел на хитрого и умного шпионского шефа, но тогда, как я подумал,так тоже не выглядел Хоук, стоявший в виде баптистского священника Новой Англии. Когда я вошел в комнату, Хоук представил меня, но заговорил только Чунг Ли.

«Я действительно рад, Картер», - сказал он мягким голосом, почти с шипением. «Я часто задавался вопросом, как ты выглядишь. Кто-то задается вопросом о человеке, который доставил ему столько хлопот».

Он улыбнулся улыбкой Будды, очаровательной, но смертоносной.

«Надеюсь, ты не разочарован», - сказал я, возвращая его очарование. «Ни в малейшей степени», - ответил Чанг Ли, и я увидел, как его маленькие темные глаза вглядывались в каждую грань моего лица. Когда он посмотрел на меня, у меня появилось ощущение, что меня визуально компьютеризируют и каталогизируют. Я знал, что мягкая округлость его лица была естественной маской для скрытой за ним жесткости.

«Джентльмены, - сказал Хоук, - я буду краток. Нет смысла притворяться, что мы все встречаемся здесь как друзья. Мы здесь только потому, что в данном случае наши интересы совпадают».

«Мы здесь из-за опасности, которую ваши явно очень плохие меры безопасности подвергли миру», - прорычал Остров. Хоук и глазом не моргнул.

«Я уверен, что вам часто хотелось, чтобы они были меньше, чем они есть», - мягко сказал он. Голубые кварцевые глаза Острова стали еще холоднее.

«Флакон из нашего запаса Bacteriological Warfare, известный как X – V77, - продолжил Хоук, - представляет собой смертельный штамм, полученный из серии ботулизмов. Он заражается воздухом и растет в любых климатических условиях, требуя только организма-хозяина. поэтому просто превентивных мер в отношении руководителей вашей страны будет недостаточно.

«Агент N3 здесь получил задание найти доктора Карлсбада и вирус. Думаю, вы все согласитесь, что в мире нет лучшего полевого агента. Но время очень важно. Любая помощь, которую вы можете оказать, будет Помогите всем нам. Пока X – V77 не будет возвращен нам в целости и сохранности, мы все вместе. Здесь никто не ожидает, что кто-то еще раскроет секреты, но в рамках этих рамок мы должны сотрудничать. Я расскажу вам все, что мы знаем к данному моменту."

Когда Хок информировал комнату, я подумал про себя, какая концентрация мощной шпионской информации была собрана здесь, в этой комнате в Белом доме. Когда Хоук закончил, он взял лист бумаги.

«Это сегодня утром получил президент Соединенных Штатов», - сказал он. Он взглянул на меня на мгновение. «Это был почтовый штемпель небольшого городка в Айове». Я кивнул, и он вернулся к письму.

«Мистер президент, - прочитал он, - к настоящему времени я надеюсь, что вы связались с лидерами всех крупных держав и сказали им, что вместе вы должны уничтожить все запасы бактериологической войны. Если вы этого не сделали, у вас будет лишь короткое время. прежде чем я продемонстрирую весь эффект ужаса, который вы навлечете на мир. Я буду ожидать действий, Я буду ожидать действий, и я выслушаю системы общественной связи и прессу, чтобы получить ваш ответ. Джозеф Карлсбад ».

Хоук передал письмо, передав его первым Манучи, итальянцу, стоявшему ближе всех к нему.

«Возможно, нам следует устроить публичное шоу того, что он говорит», - вызвался Ардсли из британской разведки. «Все наши правительства объявляют, что мы уничтожаем наши лаборатории и материалы для бактериологической войны».

«Он не дурак, этот Карлсбад», - сказал Остров. «Ему нужно больше, чем слова».

«Боюсь, я согласен с генералом Островом в этом, - сказал Хоук. «Он, очевидно, тщательно спланирован и с чей то помощью. Он, вероятно, может остаться, где бы он ни скрывался, и ждать, пока мы предоставим доказательства».

- А вы, джентльмены, не могли бы показать ему доказательства, а? - сказал Клод Майнон с хитрой улыбкой на лице. «Это означало бы фактически уничтожить ваше оружие бактериологической войны».

Никто ничего не сказал, ни Ястреб, ни Остров. Я не мог не улыбнуться про себя. Француз задел одно из нежных мест.

«А пока давайте сконцентрируемся на возвращении X – V77», - наконец сказал Хоук. Он бросил маленький круглый серебряный предмет с вставленной в него слоновой костью или костью на стол.

«Это единственная существенная зацепка, которую нашел агент N3», - сказал он. "Может ли кто-нибудь из вас помочь нам с этим?"

Я наблюдал, как мужчины подошли ближе к столу и посмотрели на фигуру. Ардсли, Майнон, итальянец и Остров покачали головами. Японец Нуташи подобрал его и внимательно изучил. Я видел, как Чун Ли наблюдает за ним сквозь щелочки глаз с терпеливым, почти забавным выражением лица.

«Это опознавательный знак», - сказал Нуташи. «Мы понимаем, что используется небольшим тайным обществом, полурелигиозным, практикующим человеческие жертвоприношения. Материал в центре - человеческая кость от жертвы бомбардировки Хиросимы, несомненно, все еще слегка радиоактивная. Религиозные аспекты общества сосредоточены вокруг катастрофы в Хиросиме . "

«Конечно, группа Карлсбада могла получить материальную помощь», - сказал я. «Например, место, чтобы спрятаться».

Нуташи положил серебряную монету обратно на стол, и Чунг Ли протянул руку и поднял ее, болтая за несколько оставшихся звеньев, прикрепленных к ней. «Майор Нуташи в целом прав насчет этой группы», - сказал он своим мягким шипящим голосом. «Мы однажды связались с ними, чтобы оценить их возможное использование в наших целях».

Я видел, как напряглись челюсти Нуташи, но он сохранял внешнее спокойствие. Чун Ли продолжил, его мягкие, нежные тона были отчетливо видны в тишине комнаты. «Однако мы обнаружили, что их слишком мало и они сильно дезорганизованы. Но в течение прошлого года мы слышали, что их число увеличилось и что они, кажется, приобрели новую силу. Как ни странно, это привело к их углублению в подполье. "

Я мысленно видел все эти корешки чеков Карлсбада. Если эта группа приобрела новую силу, то хотя бы часть этого была за счет его средств.

Я спросил. - "Вы говорите, что они ушли глубже под землю?" "Вы имеете в виду, что вы больше не знаете, где они?"

«Только то, что они где-то на Курильских островах», - ответил Чун Ли. «В каком-то древнем буддийском храме»

«Тогда это наш следующий шаг», - сказал Хоук. «Картер поедет туда и попытается найти их. Все указывает на то, что Карлсбад работает с этой группой. В любом случае, это все, что у нас есть, и мы так хорошо с этим справляемся».

«Мы сделаем вас одним из японских рыбаков, которые каждый день ловят рыбу у Курильских островов», - предложил Нуташи. «Это гарантирует, что вы войдете туда без подозрений».

Я спросил. - «А если я получу Карлсбада и мне понадобится резервная сила?»

Остров откашлялся, и я увидел, что ему потребовалось некоторое усилие, чтобы сказать свое слово. «У нас есть… э-э… некоторое количество подводных судов в этом районе», - признал он. «Мы могли бы заставить их действовать по твоему указанию».

Ястреб действительно сиял. - «Звучит очень хорошо, господа». Он улыбнулся. «Конечно, мы согласны с тем, что всем будет немедленно сообщаться обо всех событиях. Мы разработаем процедурные операции. Тем временем, Ник, тебе лучше перейти к спецэффектам. Стюарт ждет тебя».

Я принял их всех, кивнув, и на мгновение остановился, чтобы встретиться глазами с Чон Ли. Возможно, он думал о том, сколько раз я разрушал его планы и уничтожал его лучших людей. Возможно, он думал о том, как он хотел бы избавиться от меня прямо сейчас. В любом случае, его маленькие темные глаза отражали смертоносное веселье, и я знал, что для Чон Ли это сотрудничество было не более чем мгновением. Его глаза, казалось, говорили, что он с нетерпением ждет скорейшего возобновления нашей битвы. В любое время, когда ты будешь готов, я позволил собственным глазам ответить и развернулся.

Я оглянулся на величественные черты Белого дома, когда вышел на улицу. С 1800 года в этом почтенном здании было много исторических встреч, но ни одна из них не была более важной и необычной, чем та, которую я только что покинул. В офисах AX Стюарт встретил меня в дверях огромных лабораторий спецэффектов. «На этот раз для тебя нет ничего необычного, Ник, - сказал он своим обычным профессорским монотонным тоном, - Шеф сказал, что проблема будет со связью».

"Одна из проблем,

"Я поправил его." Есть что-нибудь в линейке репеллентов от микробов? "

Стюарт проигнорировал меня, что он обычно и делал. Он всегда был похож на наседку, которая заботилась о своих продуктах узкоспециализированного разрушения, и я знал, что он считал меня непочтительным, на самом деле я не осуждал его фантастически умные смеси. Черт, они не раз спасали мне жизнь. Я просто подумал, что ему следует меньше относиться к ним свято, тем более, что они были чертовски нечестивыми.

Стюарт остановился у одного из столиков с белым верхом, где пояс и пара носков были аккуратно поставлены рядом.

"Что-то новенькое в мужской одежде?" - спросил я, и он позволил себе мимолетную улыбку. «Я бы хотел увидеть куртку с тремя пуговицами в тихой клетке», - пошутил я.

«Надень этот пояс», - сказал Стюарт. «Сначала нажмите на центр пряжки сзади». Пряжка была толстой серебряной с узором в виде завитка спереди. Когда я нажал на заднюю часть, задняя часть скользнула в сторону, и я обнаружил, что держу квадратную панель с крошечной решеткой в ​​центре.

«Микроэлектроника», - сказал Стюарт. «Это крошечный набор для отправки. Никакого приема. Только передача. Шеф сказал, чтобы он поместил его во что-то, что они не захотели бы у вас отнять».

Когда я посмотрел на маленькое устройство, он поднял небольшую пачку размером с пачку сигарет королевского размера. «Это идет с поясом», - пояснил он. «В передающем блоке недостаточно мощности, чтобы нести какое-либо значительное расстояние. Но в этом маленьком рюкзаке много. Положите его где-нибудь в пределах мили от того места, куда вы собираетесь, переверните переключатель сбоку, и блок будет получать ваши сигналы от передатчика ремня. Затем он будет передавать их на расстояние до двухсот миль. Он также водонепроницаем ".

Я поменял ремни после того, как задвинул заднюю панель пряжки на место, когда он протянул мне носки. «Нет необходимости надевать это сейчас», - сказал он. «Внутри декоративных ребер по бокам они содержат взрывную проволоку. Просто приложите спичку ко всему носку, и вы получите достаточно для одного хорошего взрыва из каждого».

Я сунул носки в карман. «Пришлите мне дюжину в коричневом и дюжину в синем. Надеюсь, никто не раздразнит меня, пока я ношу их». Суровое лицо Стюарта оставалось невыразительным, и я решил, что у него никогда не разовьется чувство юмора. Я ушел и поднялся наверх в офис Хока. Мне было приказано подождать и подождать. У симпатичной девушки в приемной были имя, телефон и адрес, по которому она жила одна. Я получил все три до того, как вернулся Хоук. Я последовал за ним во внутренний кабинет.

«Вы присоединитесь к майору Нуташи на Эндрюс Филд через два часа, - сказал Хоук резким тоном. «Вас обоих доставят на Хоккайдо. Там его люди подготовят вас к разведке Курильских островов. Флот из четырех русских преследователей подводных лодок класса SOI будет стоять у Курил. Мы решили не использовать подводные лодки из-за их Отсутствие палубных орудий, которые могут вам понадобиться. Кроме того, эти подводные охотники могут перемещаться, пристегнувшись. Остров сказал, что при необходимости под поверхностью будут стоять три патрульные подводные лодки класса W. Чунг Ли дал нам специальную частоту, на которой можно связаться с ним напрямую Он согласился, чтобы все прибрежные силы Китая были предупреждены о любых необычных действиях, таких как попытки Карл добраться до материковой части Китая на лодке. В радиосвязи с кем угодно используйте кодовое название Operation DS ».

Хоук замолчал, и его губы сжались. «Остальное зависит от тебя, Ник», - сказал он. «Все это фоновое сотрудничество не будет стоить ни черта, если вы не доберетесь до Карлсбада. Все согласились оставаться в тени и ждать от вас вестей. его быстро, не беспокоясь о том, что его остановят. Просто проясните свои действия в Операции DS ".

«Достаточно хорошо», - сказал я. «Все это при условии, что Карлсбад не отсиживается прямо здесь».

«О, я забыл упомянуть, - сказал Хоук. «Мы почти уверены, что он уехал из страны. У нас есть отчет о серии из шести частных самолетов, оставленных заброшенными отсюда в Портленде. Каждый самолет был зарезервирован у разных чартерных рейсов более месяца назад, и все они были зарезервированы мистером Кийиши ". Я поморщился. Снова это имя. Они организовали серию коротких полетов по стране, каждый раз меняя самолеты, просто чтобы перестраховаться. Пришлось признать, аккуратно.

«Мы думаем, что они проскользнули мимо наших людей в Портленде и улетели за границу на коммерческом авиалайнере», - заключил Хоук. Он встал и пошел со мной к двери.

«Дело не только в том, чтобы заполучить Карлсбада», - сказал он. «Если X – V77 будет выпущен на свободу в процессе, мы потеряем все».

«Вы говорите, что я должен двигаться быстро и сильно, медленно и осторожно», - усмехнулся я. «Скажи мне, как я это сделаю, о Мудрый».

Я должен знать, что нельзя недооценивать старую лису. «Представьте, что вам нужна одна из самых тяжелых блондинок», - сказал он. "Это вернется к вам".

Четвертая глава

Курильские острова были переданы России по Ялтинскому соглашению и до сих пор являются больным местом для японцев. Японцы до сих пор ловят рыбу в своих богатых водах, несмотря на контроль русских, а маленькие и выносливые жители независимые рыбаки -

постоянная проблема для Советов. Протянувшись от самого конца Японии до длинного Срединного пальца, направленного вниз из России, острова омываются холодными течениями Берингова моря и проводят много дней в леденящем кровь тумане.

В одном небольшом однопарусном рыболовном дори трое японских рыбаков вытащили полные сети и поставили новые, переместив свое маленькое судно близко к берегам острова. Один из них был сутулым, но все еще сильным и способным стариком, другой - его сыном, молодым и рулевым лодки. Третий человек был большим для японца. На самом деле он даже не был японцем - это был я, Ник Картер.

Я оставался сгорбленным, как и другие, в той же рабочей одежде из клееной кожи, под которой я носил длинную японскую рубашку с короткими брюками до колен. Мои глаза имели восточную складку, моя кожа имела слабый янтарный оттенок, и я знал, что с легкостью сойду за очередного рыбака для любого, кто смотрит с берега. Майор Нуташи объяснил двум рыбакам, что они должны выполнять свою работу как обычно, но делать то, что я им приказываю, как бы странно это ни звучало.

В первый день мы ловили рыбу в утренние часы, покрытые туманом, а затем вяло плыли вокруг, пока прогорало солнце. Когда это происходило, они чинили сети, а я копался на дне дори и обследовал острова, пока мы двигались внутри и вокруг них. Я поблагодарил Бога, что по большинству из них не так уж много можно было исследовать, иначе мы все равно будем исследовать, когда истечет время.

Был конец второго дня, и солнечные лучи низко двигались по воде, когда мы проезжали мимо небольшого острова с пеленой деревьев, возвышающихся в ста ярдах от берега. Я поймал внезапную вспышку солнца, отражающуюся в бинокле.

«Просто продолжай плыть мимо», - тихо сказал я со дна лодки. Старик кивнул, когда мы двинулись дальше, а затем медленно кружил, как будто возвращаясь. Когда мы снова проезжали остров, я сидел, закидывая одну из сетей на носу дори. Еще раз я уловил краткий отблеск солнечного света на бинокле. Мы шли, пока не наступила ночь, а затем я приказал маленькой дори вернуться. Два рыбака не задавали вопросов. Когда мы снова покинули маленький остров, было темно как смоль. Луна еще не взошла достаточно высоко, и я не стал ее ждать.

«А теперь возвращайтесь в свои дома», - сказал я старику и его сыну, когда я спрыгивал через край дори, оставив с ними пакет.

Они серьезно кивнули, и я услышал слабый звук воды, ударившей по бокам дори, когда она повернулась. Я поплыл к темному холму, который был островом, мои туфли были привязаны к поясу, а мои модные носки были засунуты в карман. Приближался прилив и помог мне. Вскоре я почувствовал галечное дно под ногами и выполз на каменный пляж. Я подождал немного, отошел от пляжа и вытер ноги насухо о траву, которая росла на краю деревьев. Потом надел носки и туфли. Следить босиком - не лучший вариант. Я осторожно двигался между деревьями. Я отошел на сотню ярдов вглубь суши, когда увидел вспышку света.

Я прокрался вперед, пригнувшись, приближаясь к тому, что оказалось обрушившейся скальной массой, которая когда-то была своего рода храмом. Но разрушение было остановлено новыми каменными блоками, размещенными на стратегических позициях, и деревянными досками, заполняющими дыры. Остатки храма тянулись обратно на расчищенную территорию, и я увидел, что крыша была хорошо отремонтирована, с желобами и водостоками по краям. Из узкого арочного прохода без дверей появилась фигура - искалеченный и скрюченный старик. Он зажег факел, воткнутый в настенный держатель, а затем прошел вдоль стены храма, чтобы исчезнуть за спиной. Он был японец или, по крайней мере, азиат. Я подождал и увидел, как двое мужчин в монашеских одеждах вышли, собрали дров и вернулись внутрь.

Сквозь трещины в камнях и досках и в отраженном свете открытого квадрата, бывшего когда-то окном, я видел мерцание факелов изнутри и слышал звуки пения. Если бы Карлсбад был здесь, я должен был признать, что он выбрал адское место, чтобы спрятаться. Если бы его друзья не потеряли этот медальон, мы могли бы потратить десять лет на поиски этого места. Если он здесь, он должен чувствовать себя в безопасности. За исключением наблюдения за рыбацкой лодкой в бинокль, у них нигде не было охраны.

Я пересек небольшое пространство к стене храма, когда пение прекратилось. Прижавшись спиной к стене, я проскользнул в темноту арочного дверного проема, а затем вошел внутрь, в область глубоких теней. Пол у входа был грязным, но каменный пол начинался прямо внутри арки. Прежде чем двинуться дальше внутрь храма, я поместил маленький релейный блок питания в глубокую тень дверного проема и щелкнул выключателем. Я слышал голоса внутри, женские голоса, и я мог слышать движение людей.

Моя рука инстинктивно прижалась к Вильгельмине,

в ее кобуре, твердое уплощение Хьюго на моем правом предплечье. Глубоко вздохнув, я двинулся вперед. У меня все было хорошо, пока я не ступил на первый камень за арочным проемом; это был широкий плоский камень, и я узнал, почему не выставили охрану. Эта проклятая штука была на какой-то вертлюжной опоре - она ​​перевернулась, и я почувствовал, что меня посылают полутолкнувшись вперед, чтобы сделать грандиозный выход.

Вильгельмина была у меня в руке, когда мое колено ударилось об пол, и я упал в большую центральную комнату, где фигуры приближались ко мне со всех сторон. Я заметил одну огромную фигуру, обнаженную до пояса, сбоку, но у меня не было времени провести инвентаризацию. Проклиная проклятый камень, я выпустил очередь выстрелов, разбросав их, и я услышал крики боли и тревоги, когда увидел, что три падающих фигуры. Комната была освещена мерцающим светом настенных факелов и заполнена движущимися тенями и почти темными участками. Пока остальные разбежались, я развернулся к дверному проему, на этот раз перешагнув через камень. Когда я вышел на улицу, то увидел, что люди выходят из разных боковых выходов и бросаются на меня. Я выстрелил еще раз и увидел, что еще двое упали. В камне в дюйме от моей головы прозвучал выстрел, я побежал обратно в храм, снова перепрыгнув через подвижный камень.

Мужчины приближались ко мне внутри, в то время как я слышал, как остальные врываются через дверной проем. Я решил не использовать Хьюго. Был хороший шанс, что, как это часто случалось, он останется незамеченным и пригодится позже. Прямо сейчас он бы просто удалил несколько, а остальные могли достать меня. Их люди, казалось, не боялись быть убитыми - они подходили со всех сторон.

Я устремился к дальней стене, когда прозвучали два выстрела, просвистевшие мимо моего уха и прозвучавшие, как пушки, в пещерной внутренней части храма. Я нырнул, упал на пол и снова прибежал. Трое мужчин вошли, чтобы отрезать меня, и я врезался в них, чувствуя, как мои удары бьют по плоти и костям. Двое из них упали. Третий обнял мою левую ногу, и я сильно ударил правой ногой. Я почувствовал, как моя нога ударилась ему в лицо, и руки отпустили. Я изменил курс и попытался добраться до другой стороны большой комнаты.

Раздался еще один выстрел. Этот выстрел оцарапал мой лоб, и я почувствовал острую боль от него, когда он опалил кожу чуть ниже линии роста волос. Я пригнулся, споткнулся и упал, когда меня пронзил еще один выстрел. Я перевернулся, чтобы избежать третьего выстрела, за которым я был уверен. Это произошло, как и огромный японец. Я видел, как его тело заполнило пространство надо мной. У сукиного сына был положительный талант помогать мне, когда я был сбит с ног.

Я перевернулся, чтобы уйти от него, но он опустил обе руки, сцепив руки вместе, как кувалду. Удар с огромной силой попал мне между лопаток, и я растянулся на полу. Его нога последовала за мной, схватив меня у виска, и я почувствовал, как я прыгаю на два фута в сторону. Еще больше рук подняли на меня град ударов. Резкий удар чего-то металлического, вероятно, ствола пистолета, попал мне по макушке. Я увидел пурпурные вспышки, а затем тьма исчезла.

Это могло быть вечность или всего пять минут, но я начал медленно вырываться из темноты. Когда я начал приходить в себя, я почувствовал мягкое прикосновение мокрой тряпки к моему лицу, прикосновение к глазам, прикосновение ко лбу, затем к щекам. «Это чертовски мило с их стороны», - туманно подумал я. Когда я открыл глаза, я увидел, что они не были нежными, а просто стирали с меня макияж. Старая однорукая женщина натирала меня мокрой тряпкой.

Я почувствовал, как мои руки связаны за спиной на запястьях. Мои лодыжки тоже были связаны, и меня прислонили к стене. Позади старухи я увидел лица и формы, когда я начал сосредотачиваться. Глаз в первую очередь выделяет самые важные вещи; в данном случае - огромная форма японца, его плоть в складках на огромной груди и животе, поистине настоящая гора человека. Рядом с ним, выглядевший тоньше, чем был на самом деле, стоял седой мужчина с ярко-голубыми глазами, а рядом с ним Рита Кенмор, теперь в черных брюках и желтой майке. Я посмотрел на Карлсбада. По крайней мере, я знал, что он действительно здесь.

Один из мужчин, стоявших за Ритой, держал Вильгельмину в руке. Я чувствовал, что Хьюго все еще надежно привязан к моему предплечью. Остальные люди в храме собрались полукругом и уставились на меня. Большинство из них были азиатами, но не все, и во всех них было что-то странное. В основном мужчины, в группе было несколько женщин, и у большинства были старые морщинистые лица, хотя было немного более молодых, хорошо сложенных мужчин. Но у всех у них было тревожное выражение глаз, выражение внутренней боли. Некоторые из них были искалечены и деформированы. Старуха закончила смахивать мой макияж и встала, чтобы отступить.

За людьми я увидел коридоры, ведущие от основной части храма. У дальней стены ряды свечей горели у своеобразного алтаря - длинной плоской каменной плиты, за которой висела своеобразная скульптура - скульптура из почерневшего металла и куски кости.

Голос Карлсбада снова привлек к нему мое внимание.

«Это тот человек, который почти не позволил тебе сбежать с Ритой?» - он говорил большому японцу. Борец кивнул.

«Я впечатлен вашим открытием нашего маленького гнезда», - сказал мне Карлсбад. "Как вам это удалось?"

«Чистая жизнь», - сказал я, и японец начал протягивать ко мне огромную руку.

Карлсбад остановил его. «Нет, оставьте его в покое. Он не может причинить нам вреда. Фактически, мы можем держать его здесь. В конце концов, он может оказаться полезным».

Гигантский японец выпрямился, но его глаза, маленькие в складках огромной головы, заблестели. Он ничего не сказал, и я подумал, был ли он настолько подчиненным, как казалось Карлсбаду.

Я спросил Карлсбада. - "Где X – V77?"

«Здесь и в полной безопасности, - ответил бактериолог. Я взглянул на Риту и попытался понять, что скрывается за этими голубыми глазами. Я подумал, что вижу неуверенность, и вернулся к Карлсбаду.

«Вы уже убили четырех человек из-за этого», - сказал я и увидел, что Рита быстро взглянула на него. Теперь я знал, что видел в ее глазах. Сюрприз, шок. Карлсбад обратился ко мне, но он ответил на ее вопросительный взгляд.

«Маленькая цена, которую нужно заплатить за то, что должно быть достигнуто».

"И что это?" - спросил я.

«Чтобы заставить мировых лидеров прекратить злоупотреблять наукой», - сказал Карлсбад.

Он указал на стоящих рядом. «Каждый здесь является жертвой безнравственности современной науки и политики. Каждый человек здесь является жертвой того или иного научного прогресса, который своим использованием действительно наносит вред человечеству».

"Например?" Я спросил. «Этот большой болван выглядит здоровым».

«Г-н Кийиси, как и многие другие, был ребенком в Хиросиме во время бомбардировки», - пояснил Карлсбад. «Он бесплоден и не может иметь ребенка. Некоторые из моих людей здесь - рабочие, получившие внешнее или внутреннее увечье из-за постоянного воздействия радиоактивности на предприятиях, на которых они работали. Некоторые из них были солдатами, навсегда выведенными из строя из-за воздействия нервно-паралитических газов. Другие были инвалидами. рыбаки, чьи желудки в основном исчезли из-за употребления в пищу рыбы, зараженной инсектицидами.

«Здесь пятнадцать семей, пятнадцать из двухсот погибших в горах Кавказа, когда российский самолет случайно сбросил контейнер с бактериологическими вирусами. Об инциденте ничего не говорится. В Америке тысячи овец погибли в подобной аварии. , овцы, которые легко могли быть людьми ".

Слушая его, я с ужасом осознал, что Карлсбад вышел далеко за рамки роли протестующего человека науки. Он создавал своего рода элиту проклятых, что звучало как политический и моральный подтекст.

«Я думаю, мы должны убить его немедленно», - сказал большой японец, показывая на меня маленькими глазками, твердыми, как камни.

«Нет», - резко сказал Карлсбад. «Он, очевидно, лучший агент. Он может помочь нам вовремя, по желанию или по неволе».

Рита все еще была там, но ее глаза были устремлены в пол. Я знал, что если бы у меня был шанс выбраться отсюда, это зависело бы от одной стройной девушки и одного стройного туфля на шпильке. Карлсбад повернулся к племяннице и положил ей руку на плечо.

«Мы идем сейчас», - сказал он. «Вы будете в безопасности здесь, пока мы не вернемся. Ваш номер не в« Гранд-отеле », но этого будет достаточно. Прошло время, а американское правительство или кто-либо другой не предпринял никаких действий. Мы начинаем наиболее критическую фазу наша миссия сейчас, моя дорогая. Но однажды она того стоит ».

Он нежно поцеловал девушку в щеку и повернулся к гиганту рядом с ним. На бесстрастном лице огромного человека ничего не было видно, но у меня было отчетливое ощущение, что он стоит в стороне и принимает собственные решения. Возможно, это было то, как его маленькие глазки все воспринимали, сверкающие и злобные.

"Кого вы оставляете ответственным?" - спросил Карлсбад, и горный человек указал на фигуру в мантии, которая выступила вперед.

«Тумо», - сказал великан, и Тумо почтительно поклонился Карлсбаду, а затем быстро перевел взгляд на огромного человека. Что-то произошло между двумя мужчинами, невысказанное, мимолетное, но, тем не менее, было. Тумо было под тридцать, он был хорошо сложен, с жесткой линией рта и глазами, которые почти не уступали Карловым Варам по своей темноте. На груди, обнаженной свободным платьем, он носил серебряный медальон с человеческой костью в центре. Все они носили эти украшения, одни в виде браслетов на щиколотках, другие висели на запястьях.

«Тумо и я тщательно обсудили, что именно он должен делать, - сказал Сумо Сэм. «Если с нами что-нибудь случится, он продолжит».

Карлсбад улыбнулся. - «С нами ничего не случится». «Пока у меня есть вирусы, они должны проявлять крайнюю осторожность в своих движениях. Пойдем, пойдем».

Карлсбад снова поцеловал девушку, на этот раз в лоб, и направился к двери. Великан и двое других японцев, которые были с ним, последовали за ним. Я должен был дать ему последнюю попытку.

«Весь мир насторожен, Карлсбад», - крикнул я ему вслед. «Вы не можете победить. Прекратите».

Он остановился в тени под аркой и улыбнулся мне в ответ.

«Вы ошибаетесь, - сказал он. «Я не могу проиграть».

Я выругался про себя, зная правду того, что он ответил. В ту минуту, когда он освободился от этого напряжения, он понял свою точку зрения. Но он больше не был доволен тем, что просто подчеркивал свою точку зрения. Он собирался использовать X – V77, чтобы разрушить мир вокруг себя. Я взглянул вверх и увидел мужчину Тумо, наблюдающего за мной. Он резко повернулся и поспешил прочь. Остальные начали отдаляться и исчезать в многочисленных коридорах, ведущих из центральной части разрушенного старого храма.

Рита Кенмор все еще стояла там. Она собиралась что-то сказать, когда от звука двигателя стены храма загудели. Это был вертолет. Я знал этот характерный звук, и я слушал, как вертолет взлетел и, наконец, исчез. Только девочка осталась смотреть на меня.

«Мне очень жаль, - сказала она. "Я действительно сожалею."

«Вытащи меня отсюда», - тихо сказал я ей. «Сейчас, пока никого нет. Быстро!»

Китайские голубые глаза стали еще круглее, отражая ее шок от того, что я даже подумал о таком. Она не двинулась с места, но я почувствовал, как она отступила.

«Я не могу», - сказала она тихим голосом. «Мне очень жаль, но я просто не могу».

«Послушайте, а что если бы я сказал, что думаю, что ваш дядя прав, но я знаю, что он не может победить», - предложил я. «Выпусти меня отсюда, и я помогу ему».

«Я бы не поверила тебе», - сказала она серьезно. «Вы не думаете ничего подобного. Но он прав, знаете ли. И то, что он пытается сделать, правильно».

Я стиснул зубы. У меня не было времени на философские абстракции, но я должен был до нее добраться.

"Хорошо, я признаю, что не знаю, прав он или нет. Но я знаю это. Вы не можете поступать неправильно. Когда вы делаете это, вы разрушаете всю легкость, которая есть, и это то, что делает ваш дядя. К сожалению, он не только разрушает концепции, он собирается уничтожить людей, людей из плоти и крови ».

Она смотрела на меня, закусывая нижнюю губу зубами, и я не сводил с нее глаз. Я знал, что наконец добираюсь до нее. Вдруг снова появился Тумо и первым подошел к ней. С ним было двое мужчин и две женщины.

«Возьмите ее», - тихо сказал он, и я застонал. Рита подняла глаза, когда мужчины быстро подошли к ней, схватив ее за руки. Она нахмурилась, не совсем понимая. Но я чертовски хорошо знал, что происходит. В идеалистическом движении Карлсбада было несколько перекрестных течений.

"Что ты делаешь?" - Рита ахнула, когда они закрутили ей руки за спину. "Отпусти меня немедленно!"

Ответом Тумо была громкая пощечина по ее лицу, от которой ее хорошенькая голова повернулась. Я видел, как у нее на глазах выступили слезы. «Я… я не понимаю», - задыхалась она.

«Я объясню быстро, - ответил я. «Тумо, вот и человек вашего большого восточного друга, у него свои собственные представления о том, как управлять делами, когда ваш дядя закончит делать свое дело».

Тумо улыбнулся смертельной злой улыбкой и ударил меня ногой в грудь. Когда я увидел приближающуюся его ногу, а он был в одних сандалиях, это было просто адски больно. Он повернулся к Рите и провел руками по ее груди. Она попыталась увернуться, но двое других мужчин держали ее неподвижно. Женщина стояла и смотрела.

«Ваш дядя заинтересован только в том, чтобы мир понял», - сказал Тумо. "Мы, пострадавшие и жертвы неправомерного использования науки в мире, заинтересованы в том, чтобы она приносила прибыль.

Он повернулся к женщинам. «Подготовьте сначала жертвенник, а затем ее», - сказал он. Мужчины уже закончили связывать руки Риты за спиной и ее лодыжки вместе, как и я была связана. Они бросили ее рядом со мной, и я услышал, как она вскрикнула от боли, когда она ударилась о стену. Когда она наконец посмотрела на меня, Тумо и остальные молча удалились, и ее лицо было залито слезами.

"Что они собираются с нами делать?" - спросила она со страхом в голосе.

«Убить нас», - категорично сказал я. Я ничего не сказал о том, чтобы сделать это жестким путем. Она узнает достаточно скоро. Фактически, она узнала раньше, чем я предполагал, когда две женщины вернулись. Одна подошла к алтарю и стала переставлять свечи, приближая их к каменной плите и ставя за ней полукругом. Другая женщина подошла к Рите с маленьким перочинным ножом и начала срезать одежду девушки, пока она не обнажилась. Ее глаза встретились с моими, в них разделились мучительное смущение и страх. Женщина подошла к алтарю.

Смущение сменилось вздохом ужаса, когда две женщины вернулись, подняли ее на ноги и потащили к каменной плите алтаря. Внезапно меня охватил ужас, и я увидел то, что было сооружено над алтарной плитой. Красивое молодое тело Риты было привязано к алтарю, ее лодыжки развязаны, ее ноги раздвинуты, а затем закреплены ремнями на щиколотках. Ее руки были связаны по бокам. На каменной плите свечи были расположены так, что горячий воск стекал на длинные металлические полоски, подвешенные на сбалансированных проводах. Обе женщины видели, как я ужасался, когда они закончили с Ритой.

«Верно», - сказала одна, повернувшись ко мне. "Свечи сделаны из особого воска, который долго-долго остается горячим. Поскольку воск заполняет металлические полосы

они наклонятся и обрушатся на нее. К утру она будет покрыта воском с головы до ног ".

Я знал, что она говорила правду. Сеть металлических воронок и лент над каменной плитой напоминала дьявольский агрегат.

«Мало-помалу она умрет, - сказала женщина. «Она будет нашей жертвой духу боли. Другие могут молиться символам любви, мира и добра, но мы, получившие неизлечимые травмы, молимся нашему руководящему духу боли. Это боль, которая направляла нашу жизнь , физическая боль, эмоциональная боль ".

Другая женщина была занята зажиганием тщательно расставленных свечей, которые были частью безумной затеи. Я видел, как Тумо вошел во главе процессии, медленно шел, бормоча песнопения. Две женщины присоединились к группе, когда все они преклонили колени перед каменной плитой. Пока женщины продолжали петь, мужчины во главе с Тумо встали по обе стороны камня и потерли руками обнаженное тело девушки. Рита вскрикнула от страха, а не от боли. Боль скоро начнется. В конце концов они отошли от девушки и присоединились к женщинам в следующих песнопениях. Свечи продолжали гореть ровно, и я мог видеть, как металлические полосы начинают наполняться горячим жидким воском.

Я давно проверил веревки на запястье и обнаружил, что они слишком прочны, чтобы порвать. Хьюго все еще был привязан к моему предплечью, но на данный момент от него не было никакой помощи. Если я не найду способ освободиться, Рита Кенмор умрет, и я буду следующей. Мало-помалу воск брызгал на нее с жгучей, обжигающей болью, в конце концов покрывал прекрасные губы и лицо, пока удушье не закончилось.

Неожиданно пение прекратилось, вся труппа поднялась и молча вышла из главного зала. Глаза Риты наполнились слезами, когда она повернула голову и посмотрела на меня.

Я был занят поиском способа выбраться оттуда. Мой взгляд скользнул по обнаженной фигуре девушки, не обращая внимания на ее крайнюю прелесть. Я смотрел на ее руки. Они могли свободно открываться и закрываться, хотя ее запястья были привязаны к камню. Она могла что-то удерживать в них, как Хьюго! Я не знала, как долго мы будем одни, так что сейчас или никогда.

Я начал продвигаться по полу, как червь, со связанными вместе лодыжками. Я был только на полпути, когда понял, что моя одежда промокла от пота, но я продолжал двигаться, иногда поворачиваясь на спину и подталкиваясь вперед, а затем ускользая на бок.

Когда я достиг края каменной плиты, мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы отдышаться. Моя грудь вздымалась, во рту было сухо, мышцы напрягались и требовали расслабления. Присев как можно прямо, я прислонился лбом к краю каменной плиты и балансировал, когда мне удалось подняться. Это было очень ненадежно, лодыжки были тесно связаны. Но, в конце концов, я встал, все еще крепко сковывая руки за спиной, наполовину опираясь на обнаженное тело Риты, чтобы удерживать равновесие, чтобы оставаться в вертикальном положении. Моя голова упала на ее правую грудь. В любых других обстоятельствах я бы безмерно наслаждался этим.

Мои губы потерлись о маленький розовый кончик.

Потянувшись вдоль края плиты, я остановился там, где ее рука лежала на камне. Все еще наклонившись вперед, моя голова теперь покоилась на ее бедрах, я взглянул на выступающий живот и темный холмик прямо перед моими глазами.

«Слушай меня внимательно, - сказал я. «Я собираюсь развернуться, и у меня в руке будет стилет. Я вложу его в твою руку. Держи его крепко, укажи вверх, и я разорву эти веревки на запястье. ? "

«Да», - услышал я ее голос напряженным, хриплым. Я осторожно повернулся, стараясь оставаться в вертикальном положении и удерживать равновесие. Прижав предплечье к краю плиты, я отпустил Хьюго и почувствовал, как стилет выпал из ножен в мою руку. Осторожно маневрируя, я почувствовал открытую руку Риты и вложил в нее стилет. Я держался, пока не почувствовал, как ее рука сомкнулась на рукоятке лезвия.

«Хорошая девочка», - сказал я. «Теперь держи это крепче». Медленно, стараясь не вырвать Хьюго из ее хватки, я прижимал веревки на запястьях к лезвию, перемещая их вверх и вниз по нему, иногда опуская их на острие. Я только начал, когда это случилось, сразу. Я скорее знал, чем видел, что произошло. Первым делом Рита вскрикнула от чистой боли. Ее рука непроизвольно разжалась, и я почувствовал, как с нее упал стилет, и услышал, как он упал на пол.

Я потерял равновесие и упал вперед, изогнувшись, чтобы избежать разбитого лица. При этом я увидел, что первая воронка расплавленного горячего воска отпустила, и вещество лежало на животе девушки, все еще выделяя маленькие струйки пара.

Крик боли Риты теперь превратился в удушающие рыдания. Когда я лежал на полу рядом с каменной плитой и смотрел вверх, я увидел, как второй короткий кусок металла достиг своего предела, наклонился и послал еще одну струю жидкого воска на девушку. Этот приземлился рядом с первым, немного выше, на краю ее ребер, и она снова закричала.

.

Я подумал о том, чтобы поднять Хьюго зубами, когда стилет лежал в пределах досягаемости, подтянуться и снова вложить его в ее руки. Но я знал, что это бесполезно. Я буду мучительно медленным, и вскоре ее крики заставят остальных насладиться ее страданиями на ринге. А потом, даже если я снова возьму лезвие в ее руку, еще один поток воска принесет те же результаты. У меня не хватало времени, и это привело меня в гневное отчаяние.

На этот раз я прокатился по длине каменной плиты до того места, где горела толстая свеча в высоком держателе в дальнем конце алтаря. Поднявшись на колени, я бросился вперед, сильно ударившись о высокий кованый держатель. Он упал, свеча все еще была на месте, и лежала на каменном полу. Не обращая внимания на ушибленную боль в коленях и ноющие мышцы, я медленно двинулся к свече на полу. Стиснув зубы от жгучей боли, я сунул запястья в огонь, удерживая их так долго, как мог выдерживать боль, а затем отстранился. Но только на мгновение. Сделав еще один глубокий вдох, я снова погрузил веревки в пламя свечи. Кожа на моих запястьях покрылась кожными покровами и покрылась волдырями, а в животе тошнило от боли. Потом я почувствовал, что веревки достаточно прожигают. Я откатился и потянул, и мои руки освободились. Я дал себе десять секунд, чтобы полежать, а затем сел, потянулся к Хьюго и перерезал веревки, связывающие мои лодыжки.

Я встал, начал вытаскивать панель пряжки ремня, когда увидел, что другая металлическая воронка начала опрокидываться. Я перерезал лодыжку и наручные ремни Риты и оторвал девушку от каменной плиты как раз в тот момент, когда на нее пролился еще один поток горячего воска. Она была в моих руках, прижималась ко мне, дрожала, ее тело было мокрым от пота. Я оттолкнул ее и вытащил небольшой передающий блок на задней части пряжки ремня.

«Операция DS», - крикнул я. «Операция DS». Я дал позывные еще трижды, а затем попросил выстрелить. Я дал им описание и положение острова и сказал им разрушить храм на нем. Остров сказал, что четверо из S.O.I. Охотники за подлодками будут готовы. Каждая из них несла по четыре 50-мм пушки в сдвоенных установках и четыре пятиствольных гранатомета. Все вместе они могли дать более чем достаточно огневой мощи. Если бы силовой агрегат сделал свое дело, они бы услышали мой зов.

Я как раз закончила, когда появился Тумо с тремя другими мужчинами. Увидев рядом обнаженную фигуру Риты, он сразу понял, что что-то пошло не так. Он залез в халат и вытащил пистолет. Звук выстрела сказал мне, что это Вильгельмина. Я оттолкнул Риту в сторону и ударился об пол, когда Тумо сделал еще один выстрел. Он бежал ко мне, и я откатился за каменную плиту алтаря, когда в храме раздался грохот древнего гонга.

Тумо, к которому присоединился еще один мужчина, приближался к каменной плите. Присев с другой стороны, я услышал их осторожные шаги. Свеча, которую я использовал для сжигания веревок на запястье, все еще горела в своем высоком держателе всего в нескольких дюймах от меня. Я протянул руку и медленно, без шума, потянул ее к себе. Я слышал, как другие бегут. Как я и ожидал, Тумо ждал, свешиваясь на одной стороне каменной плиты, в то время как другие люди двигались вокруг конца.

Удерживая нижнюю часть высокого держателя, я сунул горящую свечу в глаза одному из нападавших, когда он огибал конец алтарного камня. Он закричал и упал на спину. Тумо теперь карабкался по камню алтаря, чтобы четко выстрелить в меня. Я поднял длинный железный держатель и швырнул его в аккуратно уравновешенные свечи и воронки над камнем. Я откатился в сторону, когда услышал крик Тумо. Горячий воск пролился на него с полдюжины металлических полос. Он был на алтаре, схватившись от боли в затылке, когда я позволил Хьюго взлететь. Он вошел в его правый висок, прямо над глазом, с полной силой, проникая до самого рукоятки. Я видел, как человек вздрогнул и упал вперед, обмякнув на алтарном камне, нечувствительный к горячему воску, который все еще брызгал на него.

Я пересек несколько ступенек одним быстрым прыжком, вытащил Хьюго, вытер лезвие о рубашку Тумо и поднял Вильгельмину. Услышав крик Риты, я развернулся и произвел два выстрела. Двое мужчин, державших ее, были отброшены назад мощными 9-миллиметровыми пулями с близкого расстояния. Рита подбежала ко мне, и я встретил ее на полпути, стреляя по остальным, когда они ворвались в область из окружающих коридоров.

Я стрелял во все, что попадалось мне в поле зрения, и стрелял короткими очередями, разбрасывая их, как листья на ветру. Я двигался назад, таща за собой Риту, когда раздался первый выстрел из патрульных катеров и древний храм задрожал. Быстро последовали новые выстрелы, некоторые попали в деревья, другие попали прямо. Я знал, что русские артиллеристы нацеливаются на свою цель. Некоторые мужчины и женщины пытались

бежать, другие собирались вместе, чтобы сбиться в кучу, ожидая смерти. Произошла полная очередь выстрелов, и стены старого храма словно рухнули, как детский картонный домик.

Я перелез через обломки и направился к дневному свету, таща за собой Риту, останавливаясь только для того, чтобы снять мантию с неподвижного тела и передать ей.

Она обернула ее вокруг себя. Мы упали на землю, перевалившись через кучу обломков, и над нашими головами просвистели два снаряда. Таща ее за собой, я встал и побежал к деревьям, снова упав, когда еще одна пара снарядов, просвистев, приземлилась среди остатков храма. Теперь они действительно заметили свою цель, и почти каждый снаряд попал в цель. Мы с Ритой споткнулись с тонкой полосы деревьев на пляж, а я лежал там, вытаскивая комплект для посылки из пряжки ремня.

«Операция DS», - позвал я, надеясь, что выстрелы не убили маленький блок питания. «Операция DS. Не стреляйте. Заберите меня на пляже. Повторите. Заберите меня на пляже. Обязательно».

Мы распластались на пляже, когда над нашими головами кружили три снаряда. Маленький островок трясся от ярости заграждения, которое закладывали четыре патрульных крейсера, и я знал, что они тоже использовали свои ракетные установки. Затем стрельба внезапно прекратилась, и я вздохнул с облегчением. Блок питания все еще работал. Я поднял голову и увидел над водой белую вспышку брызг с носа быстро движущегося судна, идущего прямо к нам. Затем показались низкие строения патрульных кораблей, приближавшихся настолько близко, насколько она осмеливалась.

«Пойдем, - сказал я, таща за собой Риту в прибой, - нам нужно успеть на автобус».

Патрульный катер замедлил ход, повернул и заглушил двигатели не более чем в нескольких сотнях ярдов от берега. Мы с Ритой уже плыли, Рита переживала тяжелые времена в своей объемной мантии, которая впитывала воду и лежала на ней мертвым грузом. Я помогал ей, пока сильные руки не потащили нас на патрульный крейсер. Мой разум уже забыл о том, что произошло, и продолжал думать о Карловых Варах.

«Уведи девушку под палубу, пожалуйста», - сказал я капитану крейсера, высокому квадратному русскому с короткими светлыми волосами. «Горячий чай тоже поможет».

«Да», - кивнул он.

«И отведи меня к своему радио», - сказал я. Он еще раз кивнул, и я последовал за ним под палубу. Пока у них была пара комбинезона и старая рубашка для Риты, я был на связи по радио, установив релейный контакт сначала с большой русской подводной лодкой класса W, а затем со специальной частотой, установленной для этой операции. Я сообщил плохую новость о том, что Карлсбад улетел из храма и продвигает свои планы в другом месте.