Смерть африканского путешественника

Мистер Эллери Куин, облаченный в свободного покроя костюм из английского твида, мягко говоря, не без усилий пробивал себе путь вдоль по коридору восьмого этажа Центра искусств — этой грандиозной цитадели университета. Твидовый костюм был прямиком с Бонд-стрит, ибо Эллери при случае всегда был не прочь щегольнуть нарядом. Но так как американцы вообще довольно несдержанны на язык, то его движение через толпу юношей и девушек сопровождалось непрерывным градом задиристых замечаний на отменнейшем молодежном жаргоне. Конечно, он и сам в свое время побыл в Гарварде, но все же…

— Вот оно, — сокрушенно заметил он сам себе, прокладывая ручкой трости дорогу среди банд орущих студентов, — вот вам нынешнее высшее образование в Нью-Йорке! Он вздохнул, и его серебристого оттенка глаза за линзами пенсне невольно потеплели. Отличаясь развитой до предела наблюдательностью, столь необходимой в дорогой его сердцу криминалистике, он не мог не замечать личики цвета чайной розы, дерзко-игривые глазки и гибкие, как молодой тростник, фигурки многочисленных студенток, ежесекундно мелькавших у него на пути. Ему с неожиданной горечью подумалось, что его альма-матер — безупречный образчик идеи добродетелей просвещения — мог бы быть лучше, гораздо лучше, если бы его мужские классы осенило ароматное присутствие сокурсниц — вот вроде этих… Увы — намного лучше!..

Стряхнув с себя навязчивый рой этих неподобающих профессионалу мыслей, м-р Эллери Куин решительно протиснулся сквозь батальон щебечущих девиц и, очутившись перед 824-й комнатой, — целью своего путешествия, — приосанился с важным видом.

Однако в ту же секунду страшно смутился. Высокая привлекательная молодая женщина с глазами трепетной лани стояла, прислонясь к двери… и не оставалось ни малейшего сомнения, что поджидала она именно его. От этой мысли — Боже правый! — Эллери под непроницаемой бронею твида бросило одновременно и в жар, и в холод… И в самом деле — она стояла, прислонясь к небольшому плакатику с надписью:

О, это уже слишком! Слишком! Волоокая особа подняла на него проникновенный взор, исполненный восхищения… почти благоговения. Ну и как же следовало теперь поступить члену преподавательского корпуса? — безмолвно простонал про себя Эллери. Сделать вид, что он не замечает это существо женского пола? Строго заговорить с ней?..

Но внезапно инициатива была вырвана из его рук и — образно говоря — переложена ему на плечо: мятеж ница, посягнувшая на святая святых мужских занятий, вцепилась в его рукав с энтузиазмом фанатика и про пела мелодичным голоском:

— Так это вы и есть сам м-р Эллери Куин, неужели?!

— Я…

— Ну, конечно, это вы и есть! У вас просто потрясающие глаза! Такого странного цвета… О, от них просто мороз по коже пробирает, ей-Богу!

— Прошу прощения?..

— О, я что-то не так сказала?

Ладонь, на которую Эллери со странным испугом скосил глаза и которая была невыразимо мала и изящна, наконец разжалась и выпустила его плечо. Девица отчеканила непререкаемым тоном, словно он в каком-то смысле упал в ее глазах и стал доступнее, что ли:

— Так вот каков знаменитый детектив! Хм-м…Еще одна иллюзия развеяна… Меня сюда старик Ики прислал.

— Старик Ики?!.

— Господи, да вы даже этого не знаете, что ли? Старик Ики — это профессор Икторп, бакалавр искусств, магистр искусств, доктор философии и Бог знает кто еще…

— А-а, — сообразил Эллери. — Кажется, начинаю понимать.

— Давно пора, — отрезала девица. — Более того, старик Ики — мой отец, да будет вам известно… — И она неожиданно застеснялась, причем от вниматель ного взгляда Эллери не ускользнул невыразимый взмах немыслимо черных ресниц, тут же опавших над ярко- карими глазами с легкой поволокой.

— Теперь мне все понятно, мисс Икторп! И даже более чем понятно… я вижу вас насквозь. Поскольку профессор Икторп… э-э-э… принудил меня читать этот фантастический курс, а вы — его дочь, то и сочли это достаточным основанием, чтобы безо всяких основа ний втереться в мою группу? Напрасные надежды, — и он стукнул тростью об пол, словно древком боевого копья. — Ничего у вас не получится. Зря стараетесь.

Носком босоножки она внезапно подтолкнула основание его трости, и Эллери нелепо замолотил в воздухе руками, пытаясь удержаться на ногах.

— Бросьте нос задирать, м-р Куин… Ладно, по ру кам, что ли? Пойдемте-ка лучше в класс, м-р Куин…

Имя у вас тоже просто потрясающее!

— Но…

— Да бросьте вы, Ики уже уладил все формальности, спасибо старику!

— Но я категори…

— Не бойтесь, Бюсар уже получил положенные денежки за семестр, а я давно защитила звание бакалавра искусств. Теперь вот тут баклуши бью — на магистра готовлюсь. А знаете, я ужасно сообразительная! Да хватит вам, пойдем — довольно корчить из себя профессора! Вы же потрясающе симпатичный парень, совсем молодой, и эти глаза серебряные — просто наповал, честное слово!

— Ох, ну хорошо, — сдался Эллери, внезапно ощутив себя от чего-то страшно счастливым. — Пойдемте.

Аудитория оказалась небольшим помещением для семинарских занятий, вдоль длинного стола тянулись два ряда стульев. Навстречу им поднялись двое юношей, исполненных — как показалось Эллери — глубокого почтения. Было заметно, что они удивлены, но отнюдь не огорчены появлением мисс Икторп, которая, видимо, была здесь личностью небезызвестной. Один из юношей поклонился и выступил вперед, сжав ладонь Эллери.

— М-р Куин! Я Берроуз, Джон Берроуз. Как это славно с вашей стороны — выбрать именно меня и Крейна из всей этой оравы будущих верных стражей закона! — На взгляд Эллери, парень был недурен собой: живые глаза на тонком умном лице.

— Я бы адресовал ваши восторги, Берроуз, скорее к кураторам курса и отчету о вашей успеваемости… А вы, полагаю — Уолтер Крейн?

Второй молодой человек церемонно пожал руку Эллери, словно на светском рауте. Он был высок ростом, широк в плечах и имел вид типичного аристократа от науки — в хорошем смысле слова.

— Совершенно верно, это я, сэр. Научная степень по химии. Я крайне заинтересовался вашим с профессором оригинальным начинанием.

— Чудесно. Мисс Икторп — довольно неожиданно — должна стать четвертым членом нашей небольшой группы, — объявил Эллери. — Весьма неожиданно, надо признаться! Ну что ж, давайте присядем и обсудим все по порядку.

Крейн и Берроуз непринужденно расположились на стульях, а их новая сокурсница с демонстративным смирением примостилась на краешек сиденья. Эллери забросил шляпу и палку в угол, распластал освободившиеся ладони по столу и устремил взгляд в белоснежный потолок. Пора было начинать…

— Видите ли, с одной стороны, наша затея выглядит довольно нелепо, но с другой — в ней чувствуется какое-то разумное зерно. Недавно профессор Икторп обратился ко мне со своей идеей. Он был наслышан о моих скромных достижениях в проведении уголовного следствия путем чистого анализа, что натолкнуло его на мысль попытаться организовать факультет дедуктивных методов для студентов университета. Я не разделяю его энтузиазма, ибо сам в недалеком прошлом был студентом.

— А в наше время мы гораздо более серьезно настроены, — вставила мисс Икторп.

— Хм-м… посмотрим, — сухо заметил Эллери. — Кажется, это против правил, но я не в состоянии думать без табака. Закуривайте, джентльмены. Сигарету, мисс Икторп?

Она равнодушно взяла одну из предложенной пачки и достала свои собственные спички, не сводя взгляда с серебристых глаз Эллери.

— Практические занятия, надеюсь? — осведомился химик Крейн.

— Вы угадали. — Эллери резко поднялся. — Мисс Икторп, вас особенно прошу обратить внимание… Если уж мы беремся за дело, то должны действовать по всем правилам… Значит так. Наша задача состоит в изучении уголовных преступлений исключительно на основе текущей информации — разумеется, только тех преступлений, которые доступны нашему методу. Мы начнем с самого начала, с нуля — ни у кого не должно быть никаких предварительных теорий и предвзятых мнений, ясно?.. Вы будете работать под моим руководством, и посмотрим, что из этого выйдет. Лицо Берроуза раскраснелось.

— А теория? Я имею в виду, не дадите ли вы нам какие-нибудь начальные принципы, как браться за дело… ну, лекции не будете читать?

— Да пошли все эти принципы..! Ох, простите ради Бога, мисс Икторп… Так вот, единственный способ научиться плавать — это броситься в воду, Берроуз… На участие в моем… мягко говоря, странном семинаре подали заявки шестьдесят три человека. Мне нужно было лишь двое или трое — слишком много народу не подходит для моей цели: сами понимаете, всем вместе тут делать нечего, только мешать друг другу будете. Я выбрал вас, Крейн, потому что вы, надеюсь, обладаете хотя бы отчасти аналитическим складом ума, а тип ваших научных занятий должен был развить еще и наблюдательность. У вас, Берроуз, солидная академическая подготовка и, судя по всему, неизменное звание первого ученика.

Оба молодых человека зарделись, страшно польщенные.

— Что касается вас, мисс Икторп, — ледяным тоном продолжил Эллери, — то вы сами себя выбрали, поэтому в дальнейшем пеняйте только на себя. Старик Ики или не старик Ики — мне все равно, но при первых же признаках глупости вы отсюда… удалитесь.

— Икторпы, сэр, никогда не бывают глупыми.

— Надеюсь — искренне надеюсь — что это действительно так…

— А теперь перейдем к делу. Час назад, перед тем, как мне отправиться к вам, в полицейское отделение пришло срочное сообщение. По-моему, прямо как на заказ, и мы должны просто благодарить судьбу… Убийство в театральном районе, жертва — парень по имени Спаргоу. Насколько я сумел выяснить, дело достаточно любопытное, если судить по краткой предварительной сводке. Я попросил своего отца — вы знаете, инспектора Куина — оставить место преступления как есть. И мы немедленно отправляемся туда.

— Вот здорово! — восхитился Берроуз. Покопаться в настоящем убийстве! Это должно быть очень круто! А допустят ли нас до дела, м-р Куин?

— Обязательно. Я уже устроил для каждого особый полицейский пропуск, вроде моего. А вам, мисс Икторп, я тоже достану, чуть попозже… Позвольте предостеречь вас — нельзя ничего брать с собой с места преступления, по крайней мере, не посоветовавшись со мной. И ни в коем случае не отвечайте на приставания репортеров.

— Убийство, — задумчиво прошептала мисс Икторп, внезапно теряя присутствие духа.

— Ага, вот уже и на попятный! Что ж, это дело станет пробным камнем для каждого из вас. Мне хочется увидеть, как ваши ученые головы заработают при столкновении с реальной действительностью… Мисс Икторп, у вас есть шляпа или что-нибудь вроде этого?

— Что-что?!

— Господи, ну одежонка попроще! Вы же не можете разгуливать там в таком вот виде, неужели не ясно?!

— Ой… — смущенно раскрасневшись, пролепетала она. — Ну, а спортивный стиль для убийств более подходящий? — Ив ответ на недоумевающий взгляд Эл- лери нежно добавила: — М-р Куин, в моем шкафчике в раздевалке найдется костюмчик. Я мигом! Эллери решительно нахлобучил шляпу на лоб.

— Через пять минут жду вас всех перед зданием Центра. Через пять минут, мисс Икторп!

И, нащупав трость, он удалился с видом завзятого профессора после очередной лекции.

Спускаясь в лифте и по дороге через главный коридор и мраморную наружную лестницу, он никак не мог перевести дыхание. Что за знаменательный день! — он окинул взглядом территорию кампуса. Действительно, день замечательный!

Фенвик-отель находился в нескольких сотнях ярдов от Таймс-Сквер. Его вестибюль просто кишел полицейскими, сыщиками, репортерами и — судя по добродушному и всезнающему выражению лица — постояльцами. Горообразный сержант Велли, правая рука инспектора Куина, возвышался стеной перед дверью, создавая непреодолимую преграду для любопытствующих. Рядом с ним с озабоченным видом стоял высокий худощавый мужчина в унылом костюме из серо-голубой саржи и белой рубашке с черным галстуком-бабочкой.

— М-р Уильяме, администратор отеля, — представил его сержант.

Уильяме обменялся рукопожатием с прибывшими.

— Ничего не могу понять. Жуткая история. Страшный скандал. Вы из полиции?

Эллери утвердительно кивнул. Подопечные окружили своего наставника, словно наряд королевской гвардии — довольно застенчивой гвардии, надо признаться, ибо они жались к нему, словно ища защиты. Что-то зловещее чувствовалось в атмосфере отеля. Даже клерки и прислуга, одетые в серо-голубую униформу, — одинаковые костюмы, рубашки, галстуки, — сновали с напряженными лицами, как стюарды на тонущем корабле.

— Никого не впускали и не выпускали, м-р Куин, — громогласно отрапортовал сержант Велли. — По приказу инспектора. Эти люди с вами?

— Да. Папа на месте?

— Вверх по лестнице, третий этаж, номер 317. Сейчас в основном все спокойно.

Эллери взмахом трости указал притихшей троице вперед и вверх.

— За дело, юные энтузиасты!

И добавил вдруг потеплевшим голосом:

— И не надо так нервничать. Вы скоро привыкнете к таким вещам. Выше нос!

Они согласно задергали головами, глаза слегка заблестели.

Пока поднимались в битком набитом полицейскими лифте, Эллери заметил, что мисс Икторп изо всех сил старается напустить на себя важный вид крупного специалиста. Вот уж точно — икторповская порода! Ладно, сейчас гонору-то у нее поубавится…

Они прошли по полутемному коридору к распахнутой двери. Инспектор Куин — маленький седой человечек, в облике которого было что-то птичье, а замечательные глаза сильно напоминали сына, встретил их на пороге.

Эллери, с трудом подавив ехидный смешок при виде конвульсивно дернувшейся мисс Икторп (которая не утерпела, чтобы не бросить один испуганный взгляд в комнату смерти и не уцепиться затем мысленно со всей страстью за жизнь), представил молодых людей инспектору, а потом захлопнул дверь за своими слегка растерявшимися учениками. После чего оглядел спальню.

На толстом грязно-коричневом ковре перед ним ле- жал с откинутыми, словно у ныряльщика, руками мертвый мужчина. Голова его представляла собой весьма странное зрелище: как будто кто-то опрокинул на него ведро густой красной краски, слипшейся комками в темно-русых волосах и растекшейся по плечам. Мисс Икторп не смогла сдержать слабого звука, напоминавшего глухое бульканье, который явно выражал отнюдь не восторг. Эллери с мрачным удовлетворением увидел судорожно сжавшиеся крохотные ладони и ее кукольное личико, побелевшее сильнее, чем крахмальные простыни постели, возле которой неловко раскинулся мертвец. Крейн и Берроуз тяжело дышали.

— Мисс Икторп, м-р Крейн, м-р Берроуз — поздравляю, ваш первый труп, — с воодушевлением провозгласил Эллери. — Ну, папа, теперь — за дело. Вкратце — в чем суть? Инспектор Куин вздохнул.

— Имя — Оливер Спаргоу. Сорок два года. Два года назад разошелся с женой. Коммивояжер большого торгового дома — галантерейные товары, мануфактура. Возвратился после годичного пребывания в Южной Африке. Плохая репутация среди тамошних жителей в отдаленных поселениях — мошенничал, рукоприкладствовал. Короче, со скандалом был выставлен из Британской Африки. Об этом не так давно писали нью-йоркские газеты… В Фенвик-отеле был зарегистрирован в течение трех дней, кстати, на этом же самом этаже — после чего выписался для поездки в Чикаго, навестить родственников. — Инспектор хмыкнул с таким видом, словно одно это намерение уже вполне заслуживало справедливой кары в виде убийства.

— Сегодня утром самолетом вернулся в Нью-Йорк. Зарегистрировался в 9.30. Комнаты своей не покидал. В 11.30 его нашла мертвым, в точности как вы сейчас видите, цветная горничная этого этажа, Агата Робине.

— Возможные основания? Старик пожал плечами.

— Скорее всего… скорее всего — никаких. Мы уже навели справки об этом молодчике. Судя по отзывам — крепкий орешек, но малый компанейский. Явных врагов нет. Все его перемещения с момента швартовки корабля нам известны и ничего особенного из себя не представляют. Бабник. Бросил свою жену незадолго до заморского путешествия и вместо нее пригрел одну смазливую блондиночку. Пару месяцев он ее обхаживал, затем смылся, а ее с собой брать и не думал. Обеих женщин мы уже взяли на заметку.

— Подозрения?

Инспектор Куин вяло разглядывал покойного путешественника.

— Что ж, решай сам. Сегодня утром у него был только один посетитель — та самая блондинка. Зовут Джейн Террил — без определенных занятий. Ха! Она, небось, две недели назад прочла в колонке портовых новостей о приезде Спаргоу, выследила его, а неделю назад, пока тот еще был в Чикаго, позвонила дежурному отеля и навела о нем справки. Ей сообщили, что сегодня утром ожидают его возвращения — он оставил заказ. Она заявилась в 11.05, выяснила номер его комнаты, и парнишка-лифтер поднял ее наверх. Ухода ее никто не помнит. Она же уверяет, что постучалась в дверь, никто не ответил, она ушла и больше не возвращалась. Так с ним и не повидалась, если верить ее словам.

Мисс Икторп осмотрела труп с болезненным вниманием, присела на краешек кровати, расстегнула сумочку и принялась припудривать нос.

— А жена, инспектор Куин? — отважилась пробормотать она. В глубине оленьих глаз девушки вспыхнули задорные искорки. Мисс Икторп, вне всякого со- мнения, уже осенила идея, и она прилагала нечеловеческие усилия, чтобы удержаться и не выложить все прямо тут же.

— Жена? — фыркнул инспектор. — А шут ее знает! Как я уже говорил, они со Спаргоу расстались. Она же заявила, что и понятия не имела о его возвращении из Африки. Утверждает, что сегодня с самого утра ходила поглазеть на витрины…

Комната представляла собой один из безликих номеров отелей с кроватью, платяным шкафом, письменном столом, ночным столиком, бюро и креслом. Фальшивый камин отапливался газом. Отворенная дверь вела в ванную. И это все.

Эллери опустился на колени подле трупа, Крейн и Берроуз с опустившимися лицами переминались за его спиной. Инспектор уселся и наблюдал происходящее с невеселой усмешкой. Эллери перевернул тело, его руки ощупывали застывшие члены, уже схваченные трупным окоченением.

— Крейн, Берроуз, мисс Икторп, — резко сказал он.

— Тоже можете приступать. Для начала опишите мне, что вы видите. Мисс Икторп, вы первая.

Она вскочила с кровати и забегала вокруг мертвеца. Эллери почувствовал ее горячее прерывистое дыхание у себя на затылке.

— Ну, что же вы?! Ну хоть что-то видите?! Боже мой, по-моему, тут есть на что посмотреть.

Мисс Икторп облизнула коралловые губки и заговорила сдавленным голосом:

— Он… он одет в халат, шлепанцы и… да, в шелковое нательное белье.

— Так. Еще — черные шелковые носки с подвязками. На халате и белье фирменный знак: «Джонсон, Йоханнесбург, Ю.Африка». Что еще?

— На левом запястье — наручные часы. По-моему… — она наклонилась ближе и трясущимся кончиком пальчика притронулась к мертвой руке, — да, стекло у циферблата треснуло. Ой, они остановились в 10.20!

— Хорошо, — немного смягчился Эллери. — Папа, Праути уже смотрел труп?

— Да, — удовлетворенно кивнул инспектор. — Спаргоу умер где-то между 10.00 и 11.30 — так считает врач. Я подсчитал, что…

Глаза мисс Икторп заблистали.

— Не значит ли это?..

— Стойте, стойте, мисс Икторп, держите свои соображения при себе, пожалуйста. Не впадайте в соблазн делать слишком поспешные выводы. Так, с вас пока достаточно. Теперь Крейн.

Брови молодого химика напряженно стянулись к переносице. Он указал на часы — огромный безвкусный корпус на кожаном ремешке.

— Часы мужские. Сотрясение от падения послужило причиной остановки механизма. Кожаный ремешок поцарапан на уровне второго отверстия, на которое он сейчас и застегнут. Но имеется еще одна царапина, на этот раз уже более глубокая, на уровне третьего отверстия.

— Вот это просто замечательно, Крейн! И?..

— На левой руке потеки и брызги свернувшейся крови. На пальцах левой ладони также заметны пятна, но уже значительно слабее, как если бы он схватился за что-то окровавленное рукой и частично стер их. Здесь поблизости должно найтись нечто с кровавыми отпечатками его пальцев…

— Крейн, я вами горжусь! Папа, здесь находили что-нибудь со следами крови?

Инспектор проявил некоторую заинтересованность:

— Славно, малыш! Но нет, Эл, ничего такого мы не находили. Даже на ковре ни пятнышка. Должно быть, убийца прихватил эту вещь с собой.

— Послушай, инспектор, — усмехнулся Эллери. — Кого здесь экзаменуют — тебя или их? Брось рассуждать и не подсказывай. Ну, Берроуз, что вы можете добавить?

Молодой Берроуз торопливо сглотнул.

— Раны на голове показывают, что его неоднократно ударяли тяжелым орудием. Сдвинутый ковер, видимо, свидетельствует о возможной борьбе. А лицо…

— Ага! Значит, вы обратили внимание на лицо? Ну и что же с ним такое?

— Свежевыбрито. На щеках и подбородке еще сохранился тальк. Не кажется ли вам, м-р Куин, что нам следовало бы осмотреть ванную?

Мисс Икторп сварливо сказала:

— А я тоже это заметила, но вы не дали мне возможности… Смотрите, пудра присыпана ровным слоем, ни полос, ни густых комков…

Эллери резко вскочил на ноги.

— Вам еще будет предоставлена возможность побыть, мисс Шерлок Холмс… Папа, а орудие убийства?

— Тяжелый каменный молоток грубой работы — какой-то африканский сувенир, как считает наш эксперт. Должно быть, Спаргоу держал его в своем чемодане — остальной багаж еще не прибыл из Чикаго. Эллери кивнул. На кровати лежал дорожный чемодан из свиной кожи с откинутой крышкой. Сбоку, аккуратно выложенным рядком располагались детали вечернего туалета: смокинг, брюки, манишка, туго накрахмаленная рубашка, запонки и булавка для галстука, чистый воротничок, черные подтяжки, белый шелковый носовой платок. Под кроватью стояли две пары черных мужских туфель: грубые башмаки и выходные из лакированной кожи. Эллери огляделся по сторонам — что-то явно не давало ему покоя. На стуле возле кровати валялась грязная рубашка и такие же грязные пара носков и комплект нижнего белья. Все — без малейших пятнышек крови. Эллери погрузился в молчаливое раздумье.

— Молоток мы забрали. Он весь облеплен волосами и кровью, — продолжал рассказывать инспектор. — Но нигде никаких отпечатков пальцев. Трогайте, что хотите — все уже сфотографировано и проверено на предмет пальчиков.

Эллери принялся раскуривать сигарету. Он заметил, что Крейн и Берроуз склонились над трупом, поглощенные изучением часов. Он начал прохаживаться по комнате, а мисс Икторп следовала за ним по пятам.

Берроуз поднял сияющее лицо.

— Посмотрите-ка!

Он осторожно снял часы с запястья Спаргоу и с трудом открыл заднюю крышку корпуса. Эллери увидел почти круглый клочок обтрепанной ворсистой белой бумаги, приклеенный к крышке изнутри, словно кто-то неловко пытался сорвать что-то с этого места.

Берроуз поднялся на ноги.

— Это наводит меня на кое-какие соображения, — объявил он. — Несомненно, сэр, наводит…

При этом он усиленно изучал лицо мертвеца.

— А вас, Крейн? — с неподдельным интересом спросил Эллери. Молодой химик достал из кармана небольшую лупу и принялся досконально исследовать часовой механизм.

Затем Крейн встал на ноги.

— Сейчас я лучше ничего говорить не стану, — пробормотал он. М-р Куин, я прошу разрешения забрать эти часы в лабораторию.

Эллери бросил взгляд в сторону отца, старик согласно кивнул.

— Конечно, Крейн, берите. Но непременно верните назад… Папа, вы комнату обыскали тщательно — камин и все остальное?

Инспектор неожиданно хихикнул.

— А я все ждал, когда же ты дойдешь и до этого вопроса. В камине-то нашлось кое-что любопытное.

Тут лицо его сосредоточенно сморщилось, и он почти сердито достал табакерку и сунул понюшку в ноздрю.

— Хотя, знаешь что? Будь я проклят, если понимаю, что это такое!

Эллери рванулся к камину, еще больше сгорбив и без того сутулые плечи, остальные сгрудились вокруг. Он наклонился и встал на колени. Позади газовой горелки, в небольшом алькове, возвышалась горка пепла. Довольно странного пепла — явно не от дерева, не от угля и не от бумаги. Эллери порылся в кучке останков — и у него перехватило дыхание. Через мгновение он вытащил оттуда десять прелюбопытнейших предметов: восемь плоских перламутровых пуговиц и две металлические штучки, одна из них-треугольной формы — напоминала глаз, а другая — крючок. Обе маленькие и сделанные из какого-то дешевого сплава. На пуговицах были бороздки, а в углублении в центре каждой — по четыре дырочки. Все десять предметов немного попорчены огнем.

— Ну и что ты на это скажешь? — осведомился инспектор.

Эллери задумчиво вертел в руках пуговицы и сразу ничего не ответил. Вместо этого он обратился к трем своим ученикам довольно угрюмым тоном:

— Вот вам пища для размышлений… Папа, когда последний раз чистили камин?

— Сегодня рано утром, Агата Робине, горничная-мулатка. Кто-то освободил эту комнату сегодня в семь утра, и она прибирала здесь перед заселением Спар-гоу. По ее словам, камин с утра был пуст.

Эллери ссыпал пуговицы и металлические детальки на ночной столик и подошел к кровати. Он заглянул в открытый чемодан: внутри все было перевернуто. Содержимое составляли: три галстука со свободным узлом, узкие и длинные, две чистые белые рубашки, носки, белье и носовые платки. Все пожитки, как заметил Эллери, помечены одной и той же фирмой — «Джонсон, Йоханнесбург, Ю.Африка». Он чему-то обрадовался и перешел к платяному шкафу. В нем оказались всего лишь твидовый дорожный костюм, коричневый плащ и фетровая шляпа.

Он с довольным хмыканьем захлопнул дверцу шкафа.

— Вы закончили осмотр? — обратился он к молодым людям и девушке.

Крейн и Берроуз неуверенно кивнули. Мисс Икторп просто стояла позади Эллери и слушала — по отвлеченно-блаженному выражению ее лица можно было подумать, она слушает, по меньшей мере, музыку небесных сфер.

— Мисс Икторп!

Мисс Икторп мечтательно улыбнулась.

— Да, м-р Куин, — откликнулась она кротчайшим, тоненьким голоском. Ее большие карие глаза томно блуждали.

Эллери усмехнулся и подошел к бюро. На нем было пусто. Он поочередно выдвинул ящики — они также оказались пусты. Он уже принялся было за письменный стол, но тут вмешался инспектор:

— Там тоже ничего, сынок. У него не было времени прятать что-нибудь. Ты уже все видел, кроме ванной.

Словно только и ожидая сигнала, мисс Икторп бросилась в ванную. Казалось, она чрезвычайно озабочена осмотром ее обстановки. Крейн и Берроуз поспешили следом.

Эллери позволил им осмотреть ванную прежде него. Руки мисс Икторп так и порхали, исследуя предметы на раковине. Среди них оказались — кожаный футляр для туалетных принадлежностей, открытый, свисающий с мраморного края, немытая бритва, все еще мокрая кисточка для бритья, тюбик крема, небольшая баночка с пудрой из талька и тюбик зубной пасты. Сбоку лежала целлулоидная коробочка из-под кисточки, а ее крышка — на открытом футляре.

— Не вижу здесь ничего интересного, — откровенно признался Берроуз. — А ты, Уолтер?

Крейн покачал головой.

— Помимо того факта, что, он, наверное, успел побриться прямо перед убийством — ничего.

Мисс Икторп обернулась с торжествующим и слегка взбудораженным видом.

— Это потому, что вы, как все вообще мужчины, просто от природы слепые кроты… А вот я кое-что увидела, и вполне достаточно!

Они гуськом проследовали мимо Эллери и просое-динились к инспектору, беседовавшему с кем-то в спальне. Эллери усмехнулся себе под нос. Он приподнял крышку корзины для белья — она была пуста. Тогда он взял крышечку коробки из-под кисточки для бритья, и она разделилась на две — одна в другой — части. Его глазам предстал маленький круглый бумажный ворсистый пыж, положенный внутрь. Он снова усмехнулся, бросил насмешливый взгляд через дверь на гордую спину героической мисс Икторп, положил крышку на место и вернулся в спальню.

Там он обнаружил Уильямса, администратора отеля, в сопровождении полисмена. Уильяме с жаром втолковывал инспектору:

— Вечно так продолжаться не может, поймите! Наши постояльцы начинают жаловаться. Скоро должна прийти ночная смена, да и мне самому давно пора домой. А вы хотите продержать нас здесь всю ночь, что ли? Ради Бога, в конце концов это…

На что старик ответил — «Т-сс» — и уставился испытующим оком на сына. Эллери кивнул.

— Не вижу особых причин задерживать людей. Мы уже сделали все, что могли… Эй, молодежь!

Три пары горящих глаз впились в него. Его подопечные напоминали сворку борзых щенков.

— Ну что, насмотрелись? Они невесело кивнули.

— Что-нибудь еще вас интересует? Берроуз быстро проговорил:

— Мне нужны кое-какие адреса. Мисс Икторп даже побледнела:

— Ой, и мне тоже! Джон, ты что задумал, а?

А Крейн пробормотал, сжимая в кулаке часы Спаргоу:

— Мне тоже кое-что нужно… но я найду это прямо здесь, в отеле!

Эллери подавил улыбку, пожал плечами и сказал:

— Обратитесь к сержанту Велли внизу — ну, к тому великану, что встретил нас на входе. Он сообщит вам все, что нужно. А теперь дальнейшие инструкции. Очевидно, у каждого из вас уже сложилась собственная версия. Я даю вам два часа на окончательное обдумывание и окончательную формулировку, а также, чтобы вы могли предпринять задуманные вами исследования. — Он сверился с часами. — В 6.30 встречаемся у меня, на 87-й Вест-стрит, и я постараюсь не оставить и камня на камне от ваших теорий… Счастливой охоты!

Он милостиво улыбнулся, давая им вольную, и все затолкались у двери: мисс Икторп, со сбившейся набок шапочкой, яростно работала локтями, прокладывая себе путь к выходу первой.

— А теперь, — заговорил Эллери абсолютно другим тоном, когда вся компания скрылась в глубине кори- дора, — можно тебя на минутку, папа? Мне надо переговорить с тобой с глазу на глаз.

В 6.30 вечера м-р Эллери Куин восседал за своим собственным столом, созерцая физиономии трех юных существ, разгоряченных распиравшими их новостями. Остатки едва тронутого обеда были расставлены по столу.

Мисс Икторп каким-то чудом ухитрилась за время короткого перерыва перед появлением у Куина сменить наряд: теперь ее стройную фигуру облегало нечто кружевное и воздушное, что подчеркивало — и она сама прекрасно отдавала себе в этом отчет — белизну ее шеи, коричневую глубину ее глаз и розовый отлив ее щек. Молодые люди резко сосредоточились на кофе.

— А теперь, мои ученики, — ухмыльнулся Эллери, — докладывайте. — Все приосанились, выпрямились и облизнули губы. — В распоряжение каждому из вас было предоставлено два часа, чтобы результаты вашего первого расследования смогли выкристаллизоваться в нечто законченное. Как бы то ни было, пока я никаких оценок ставить не могу, ибо до сих пор ничему еще толком вас и не учил. Но в конце нашего небольшого дружеского собеседования я уже смогу составить беглое впечатление, с кем мне придется иметь дело в дальнейшем.

— Слушаюсь, сэр, — с готовностью заторопилась мисс Икторп.

— Джон… думаю, мы можем пренебречь формальностями?.. Так в чем состоит ваша версия?

Берроуз медленно выговорил:

— У меня есть более чем версия, м-р Куин. У меня есть ответ!

— Один из ответов, Джон. Вы слишком самоуверенны, это опасно, — поправил его Эллери. — Ну так что же это за ответ?

Берроуз сделал глубочайший в своей жизни вдох.

— Ключом, который привел меня к разгадке, были часы Спаргоу.

Крейн и девушка встрепенулись. Эллери выпустил клуб дыма и ободрительно бросил:

— Продолжайте, пожалуйста.

— Эти две царапины на ремешке, — оживился Берроуз, — они очень важны. Когда часы были на Спаргоу, они застегивались на вторую дырочку, отсюда и царапина около нее. Однако еще более глубокая царапина наблюдалась на уровне не второй, а третьей дырочки. Отсюда вывод: часы обычно носил некто с более узким запястьем. Иными словами, часы Спаргоу не принадлежали!

— Браво, — вкрадчиво сказал Эллери. — Браво.

— Выходит, Спаргоу носил чьи-то чужие часы? С чего это вдруг, осмелюсь спросить? Врач установил, что Спаргоу умер между 11.00 и 11.30. Однако часы-то остановились в 10.20! Объяснение такой несостыковки? Убийца, не обнаружив часов на теле Спаргоу, сняла свои собственные часы, разбила стекло и остановила их, затем переставила стрелки на 10.20 и надела на руку мертвецу. Таким образом, время смерти отодвигалось на 10.20, что давало убийце шанс доказать свое алиби на этот момент, хотя на самом деле все случилось где-то в 11.20. Ну, как?

Мисс Икторп ехидно спросила:

— Ты говоришь «сняла», «разбила». Но, Джон, ведь это были мужские часы!

Берроуз скривился.

— А почему бы женщине не носить мужских часов? Теперь дальше: возникает вопрос, кому они принадлежали? Очень просто. На внутренней стороне задней крышки есть круглый кусочек обтрепанной бумажки, словно отсюда что-то было сорвано. А что за бумажки обычно вклеивают в крышку часов? Фотокарточки. Зачем ее было срывать? Ясно, что на ней и запечатлено лицо убийцы… За истекшие два часа я проследил эту версию. Я посетил свою подозреваемую под предлогом газетного интервью и ухитрился заглянуть в ее фотоальбом. Там я нашел одну карточку с вырезанным кружочком. По оставшейся части фотографии было ясно, что на отсутствующем кружке должны быть головы мужчины и женщины. Обвинение готово!

— Весьма любопытно, — пробормотал Эллери. — И эта ваша убийца и есть…?

— Жена Спаргоу!.. Мотив — ненависть, или месть, или оскорбленная любовь, или еще что-нибудь в этом же роде.

Мисс Икторп прыснула, а Крейн с сомнением покачал головой.

— Ну, — сказал Эллери, — кажется, здесь есть несогласные. Но все равно, очень интересный анализ, Джон… Уолтер, что у вас?

Крейн расправил широкие плечи.

— Я согласен с Джонни, что часы не принадлежали Спаргоу и что убийца поставил стрелки на 10.20, чтобы обеспечить себе алиби. Но я категорически не согласен с определением личности преступника. Я также работал с часами, как с основным ключом к разгадке. Но подошел к этому с совершенно другой стороны. Посмотрите, — он вытащил громоздкий корпус и многозначительно постучал по треснувшему стеклу. Тут есть кое-что, незаметное обычному человеку. Часы, так сказать, дышат. То есть соприкосновение с теплым телом заставляет нагреваемый воздух внутри них расширяться и выходить наружу через микроскопические трещинки и отверстия в корпусе и стекле. Когда же часы сняты, воздух остывает и сжимается, и, наполненный пылью, засасывается внутрь.

— Я всегда говорил, что мне тоже надо было изучать науки, — вздохнул Эллери. — Это новость для меня, Уолтер! Продолжайте.

— Конкретно же дело обстоит так: в часах пекаря осядет ароматная пыль. В часах каменщика — кирпичная. — В голосе Крейна зазвучал триумф. — А знаете ли вы, что я нашел в этих часах? Крохотные частички женской пудры!

Мисс Икторп нахмурилась. Крейн продолжал звучным голосом:

— И причем пудры особого рода, м-р Куин. Такой, которой пользуются женщины с определенным цветом лица. Каким, спрашивается? Коричневым, негритянским! Эта пудра из арсенала мулатки! Я допросил ее, проверил косметичку и — хотя она все отрицает — я утверждаю, что Спаргоу убила Агата Робине, мулатка-горничная, «обнаружившая» тело!

Эллери тихо присвистнул.

— Славная работа, Уолтер, просто замечательная. И, по твоей версии, она, естественно, будет тоже отрицать, что часы принадлежали ей. Что кое-что проясняет и для меня… Но мотивы?

Крен замялся.

— Ну, я сознаю, что это прозвучит несколько фантастично, но если представить себе нечто вроде ритуального возмездия — вспомните о ее национальности! — ведь Спаргоу был жесток по отношению к африканцам… об этом писали газеты…

Эллери прикрыл глаза, чтобы скрыть насмешливые искорки. Затем обернулся к мисс Икторп, нервно постукивающей пальцами о чашку, ерзающей на стуле и проявляющей все остальные признаки крайнего нетерпения.

— Ну а теперь, — объявил он, — мы переходим к звездному номеру нашей программы! Что может предложить почтеннейшей публике наша примадонна, мисс Икторп? Вас весь день просто распирали идеи. Поделитесь же с нами! Она поджала губки.

— Вы, молодые люди, всегда считаете себя умнее других. И вы тоже, м-р Куин, уж вы-то особенно… Ну, я допускаю, что Джон и Уолтер проявили просто чудеса интеллекта…

— Не выскажетесь ли более определенно, мисс Ик-торп?

Она тряхнула головой.

— Хорошо. Часы вообще не имеют никакого отношения к убийству!

Парни чуть не поперхнулись, а Эллери аккуратно сложил ладони вместе.

— Очень хорошо. Я согласен с вами. Пожалуйста, объясните подробнее.

Ее карие глаза вспыхнули, а щеки порозовели.

— Очень просто! — фыркнула она. — Спаргоу прилетел из Чикаго всего за два часа до смерти. Он пробыл там полторы недели. Значит, все это время он жил ПО ЧИКАГСКОМУ ВРЕМЕНИ. А поскольку чикагское время на час отстает от нью-йоркского, то выходит, что никому не было нужды надевать часы ему на руку. Они остановились на 10.20, когда он рухнул замертво, потому что он не успел перевести время на час вперед после приезда в Нью-Йорк.

Крейн издал какой-то сдавленный горловой звук, а лицо Берроуза залилось пунцовым пламенем. Эллери выглядел весьма опечаленным.

— Боюсь, что лавры пока переходят к мисс Икторп, джентльмены. Все в точности так и было. Что еще?

— Естественно, я знаю — кто убийца. И это не жена Спаргоу и не преданная заветам предков мулатка, — с воодушевлением продолжила она. — Следите за ходом моих мыслей… О, это совсем несложно! Мы все видели, что пудра из талька была нанесена на лицо Спаргоу очень ровным слоем. По состоянию его щек и по бритвенным принадлежностям в ванной можно судить, что он побрился прямо перед смертью. Но каким образом человек пудрит себе обычно лицо после бритья? Как вы лично это делаете, м-р Куин? — выпалила она внезапно с нежным трепетом в голосе.

Эллери был застигнут врасплох.

— Ну, пальцами, разумеется. Крейн и Берроуз согласно кивнули.

— Совершенно верно! — Язвительно воскликнула мисс Икторп. — Что же произошло? Уж я-то знаю, потому что мне свойственна необычайная наблюдательность и, кроме того, старик Ики бреется каждое уутро и я просто терпеть не могу, когда он целует меня на прощанье. Положенная на щеки при помощи пальцев пудра слегка влажная, она лежит полосками, грязная, в одном месте гуще, в другом — реже. А теперь взгляните на МОЕ лицо!

Слушатели выполнили требуемое с различной степенью удовольствия и одобрения.

— На моем лице не видно никаких полос, не правда ли? Еще бы! А почему? А все потому, что я — женщина, а женщины пользуются пуховками. Но ни в спальне, ни в ванной Спаргоу не нашлось ни одной пуховки!

Эллери улыбнулся почти с откровенным облегчением.

— Значит, вы считаете, мисс Икторп, что последний человек, видевший Спаргоу и — предположительно — его убийца, была женщина, видевшая, как Спаргоу бреется и затем в порыве нежной заботы доставшая свою пуховку и припудрившая его лицо? И все это лишь затем, чтобы несколько минут спустя обрушить на его голову каменный молоток?

— Ну-у… да. Хотя ТАК мне эта сцена не представлялась… И все же — да! И законы психологии указывают на определенную женщину, м-р Куин. Жена никогда не додумается до такой… такой любовной увертюры. Но любовница — вполне. И я считаю, что подружка Спаргоу, Джейн Террил, которую я навестила всего час назад и которая начисто отрицает, что пудрила щеки Спаргоу — что она могла… что она убила его!

Эллери радостно вздохнул. Поднялся и раздавил окурок в пепельнице. Студенты выжидающие наблюдали за ним и друг другом.

— Помимо комплиментов вам, — произнес он наконец, — мисс Икторп, по поводу вашей глубокой осведомленности в психологии любовниц, — девушка издала протестующий писк, — я хотел бы сказать следующее. Все трое проявили истинные дарования и большую оперативность — я более чем доволен. Кажется, у нас получится просто потрясающий курс. Отличная работа, у всех!

— Но м-р Куин, — запротестовал Берроуз, — кто же из нас прав? Каждый дал свой ответ!

Эллери махнул рукой.

— Прав? Ну это мелочи, чисто теоретические. Главное, что вы проявили недюжинные способности — остроту наблюдения, примитивный, но многообещающий дар находить причинную связь между явлениями. Что касается данного случая как такового — вынужден буду вас буду огорчить. Вы все неправы.

Мисс Икторп сжала крохотные кулачки.

— Я так и знала, что вы это скажете! Вы ужасный человек. А я все равно считаю, что права — я.

— А вот это, джентльмены, есть выдающийся пример женской психологии, — рассмеялся Эллери. — Теперь — внимание, все трое! Вы ошиблись по той простой причине, что использовали только один подход, один ключ, одну цепь умозаключений и совершенно пренебрегли остальными сторонами проблемы. Вы, Джон, обвиняли жену Спаргоу всего лишь на том основании, что в ее альбоме хранилось фото, из которого был вырезан кружок с двумя портретами. Но мысль о возможности случайного совпадения даже не приходила вам в голову. Вы, Уолтер, ближе всего подошли к истине, не без оснований приписывая часы мулатке-горничной. Но представьте себе, что она случайно оставила их в номере во время первого пребывания Спаргоу в отеле, а он взял их с собой в Чикаго? Как, скорее всего, и было на самом деле. Один лишь факт, что он носил часы горничной, еще не делает ее убийцей. Вы, мисс Икторп, полностью разъяснили расхождения во времени, но упустили важный момент. Все ваше решение базируется опять же только на одном факте отсутствия в номере Спаргоу пуховки. Стремление верить в ее отсутствие на месте преступления диктовалось желанием подогнать действительность под вашу теорию. Вы произвели поверхностный осмотр ванной и решили', что пуховки нет. Но она БЫЛА! Дали вы себе труд осмотреть крышечку целлулоидной коробки из-под кисточки для бритья? А ведь в таком случае вы увидели бы кружок ворсистой бумаги, которой галантерейные фабриканты додумались снабдить в качестве пуховки путешествующих мужчин в наш изнеженный век!

Мисс Икторп ничего не ответила — она выглядела не на шутку обескураженной.

— Что касается верного ответа, — продолжал Эллери, милостиво оглядывая свою аудиторию. — Вы убеждены с забавным единодушием, что убийство совершила женщина. Однако для меня сразу же стало очевидно, что женщина физически не в состоянии так искромсать череп взрослого человека, причем при помощи довольно громоздкого и тяжелого орудия — каменного топора!

— Как это — не в состоянии?.. — возмущенно про- бурчала мисс Икторп, и ее воинственно вздернутый милый подбородок, по всей видимости, должен был, означать, что уж она-то при случае не оплошала бы… В мимолетной усмешке Эллери впервые не было привычной язвительности… Он продолжал прежним менторским тоном:

— Вы же сами, Берроуз, отметили множественность ранений на голове. Что же это должна быть за амазонка, которая молотит каменной кувалдой здорового мужчину, а он даже обезоружить ее не в состоянии?

— А если она ударила его исподтишка, когда он брился? А потом добила, когда он уже упал? — не сдавался Берроуз.

— Ну да, и потом тащила тяжеленный труп из ванной… просто ради собственного удовольствия? И где тогда следы крови? Ковер вокруг сдвинут, но чист. Кроме того, кровь растеклась по волосам и плечам, а не по полу, как непременно случилось бы, наноси убийца удары уже по лежащему человеку. В общем, подозревая одно — женщину, никогда нельзя пренебрегать и прямо противоположным — мужчиной, Надо обыгрывать в уме оба варианта на равных и смотреть, на какой из них лучше ложатся ВСЕ остальные факты. Кстати, об этих вот остальных фактах вы как раз и забыли.

Воцарилось напряженное молчание. Крейн поежился, словно от холода, и растерянно прошептал:

— Камин…

— Вот именно! — Назидательно поднял палец Эллери. — И не только он… Ваша дружная троица, словно завороженная, не могла оторваться от трупа и хладнокровно осмотреться вокруг. Я, конечно, понимаю — первый раз смерть перед глазами, это парализует сознание… Но все же порой не мешает слегка расширить свой кругозор и поинтересоваться чем-нибудь еще поблизости — это освежает мозги. Следы убийцы могут быть везде…

— Ах, следы! — спохватился вдруг Крейн. — На том предмете, за который он должен был схватиться рукой… и еще пепел в камине…

— Уолтер, я в вас не ошибся! — все более воодушевлялся Эллери. — Хотя эти два факта следовало бы связать намного раньше — и вы все избавились бы от лишней беготни. Кстати, тут мы одновременно можем решить и проблему пола преступника. Действительно, следуя вашим версиям, куда относить пуговицы и железки из камина? И потом, вы проявили непростительную невнимательность — хотя, пожалуй, этот упрек не относится к мисс Икторп, — девушка слегка воспрянула духом и коричневая глубина ее глаз подернулась благодарным блеском. — Особенно непростительную для вас, Крейн, — судя по вашим манерам, светские приемы в вашей жизни — дело обычное. Неужели вы позволяли себе хоть раз явиться без галстука?

— То есть как?.. — опешил Крейн.

— Значит — нет. Но тогда почему вас не удивило подобное намерение Спаргоу?

— А откуда нам знать… — начал было Берроуз и осекся.

— Ой, ну как же, как же, — радостно защебетала мисс Икторп. — Старик Ики вечно поднимает страшный шум, если рядом с приготовленным на вечер смокингом не лежит его любимый галстук-бабочка… А ведь среди разложенных на кровати вещей его не было… — Мисс Икторп ошеломленно оглянулась по сторонам и поймала взгляд серебряных глаз Эллери, в которых сквозило не то чтобы одобрение… но, по крайней мере, отсутствие привычного пренебрежения.

Эллери перевел взгляд на окончательно приунывших молодых людей, и это выражение сменилось на искреннее сострадание. Он решительно сказал:

— Ладно. Не буду вас больше мучить и вкратце изложу все по порядку. С первых же минут было ясно, что Спаргоу готовился к визиту — разложил на кровати костюм и принялся приводить себя в порядок. И мне сразу же бросилась в глаза странная деталь — вернее, ее странное отсутствие. Я имею в виду такую обычную принадлежность мужского туалета, как галстук-бабочка. С этой минуты его поиски не давали мне покоя. Среди груды" грязного белья на стуле его не оказалось. Пятен крови на белье — тоже, убитый снял его перед тем, как отправиться в ванную. И тут последовала загадочная находка в камине. Что еще, кроме дерева, угля и бумаги, может гореть? Правильно, ткань. А после того как я нашел пуговицы и железные детальки — явно часть какой-то застежки — мои догадки начали приобретать определенные очертания. Вспомните некую вещь, за которую схватился рукой умирающий Спаргоу и которую, по нашим предположениям, убийца захватил с собой. Захватил с собой? Рискуя обнаружить себя по дороге? Не проще ли было уничтожить ее саму или следы крови на ней как можно скорее, — например, прямо на месте? Особенно если уничтожить ее не составляет труда, а вот вынести — не в чем. Теперь спрашивается, за что инстинктивно хватается жертва насилия? За орудие защиты, а если такового под рукой не имеется — пытается защититься руками, хватаясь при этом за самого нападающего. Отсюда следует простой и ясный вывод: Спаргоу, не убитый с первого удара, пытался защищаться — вспомните слегка сдвинутый ковер — и оттолкнуть нападающего. Каким образом? В грудь, конечно. Что испачкается в таком случае? Перед рубашки и галстук… если это мужчина. Что делать убийце? Не выходить же в окровавленной одежде! Если преступник мужского пола, дело решается очень просто — надо воспользоваться одеждой жертвы, благо, она под рукой. А свою рубашку и галстук уничтожить в камине. С этой минуты мне требовалось одно — убедиться в отсутствии не только галстука, но и рубашки. Я заглянул в чемодан — беспорядок, царивший в нем, резко контрастировал с аккуратно разложенной одеждой и свидетельствовал, что здесь рылись чужие торопливые руки. К своей неописуемой радости я нашел в чемодане три повседневных галстука и при этом всего две чистые белые рубашки! Один комплект был неполон! В шкафу тоже ни рубашки, ни бабочки не оказалось. Оставалось проверить корзину для белья — ее пустота окончательно подтвердила мои подозрения. Ну конечно, убийца не воспользовался рубашкой для смокинга потому, что ни ее фасон ему не подходил, ни то, что она празднично накрахмалена. А длинные галстуки не годились по той же причине — не соответствовали фасону костюма убийцы. Значит, преступник украл рубашку и галстук, женщина же так поступить не могла. А кто всегда носит галстук-бабочку в сочетании с будничным костюмом? Ответ напрашивался сам собой — обслуживающий персонал! И тут ответ не только напрашивался сам собой, он еще и сам собой предстал перед моими глазами, как только я вышел из ванной.

Слушатели остолбенели.

— Вы помните серо-голубую униформу сотрудников отеля?

Все недоуменно закивали.

— Тогда вам понятно, почему мне бросились в глаза белая рубашка и черный галстук-бабочка на…

— Уильямсе, администраторе отеля… — растерянно прошептал Крейн.

— О, Боже! Но, значит, дело было закончено уже тогда, когда мы только начинали… — сокрушенно простонал Берроуз. — Однако стойте-ка, стойте! А почему тогда Спаргоу не открыл своей любовнице в 11.05, если он был жив и никого не ждал? И каким образом Уильяме проник в номер без ведома Спаргоу, если тот никому не открывал? И откуда Уильямсу было знать, что у Спаргоу есть этот молоток? Или он принес с собой другое оружие, рискуя быть замеченным по дороге? И…

— Хватит, хватит… — урезонил его Эллери со счастливой улыбкой педагога, сподобившегося увидеть первые самостоятельные шаги своих дорогих питомцев. Он уже полностью освоился с ролью наставника и спросила непринужденно: — Ну, кто ответит?

Короткое молчание.

— Господа! Да моего старика Ики под дверью ванной не докричаться, когда он бреется… где уж услышать стук из коридора! Вот и вся и вся разгадка… — совсем оправилась от прежнего смущения мисс Икторп.

— Что касается остального, — торопливо перебил ее Крейн, чувствуя, что инициатива вновь уплывает из мужских рук, — то у администратора всегда есть ключ. И он один знал, когда горничная совершает обход и мог подкараулить, пока удалится любовница, не вызывая при этом никаких подозрений — кто обращает внимание на вечно снующего по коридорам администратора? Вот только молоток… Он что, к Спаргоу в багаж заглядывал? А идти наобум, надеясь справиться голыми руками, — тоже не мог.

— Очень просто, — усмехнулся Эллери. — Молоток никогда не было в чемодане. С чего вдруг стал бы таскать его с собой, словно драгоценный талисман? Просто Уильяме украл егр еще во время первого пребывания Спаргоу в отеле, сохранил и после уборки номера спрятал его в комнате до прихода Спаргоу. Все это он мог проделать опять же не вызывая подозрений — мало ли куда и зачем ходит администратор! — А потом вошел, пока тот брился, и…

— Но Боже мой, что за нелепость! — упрямствовал Берроуз. — С чего вдруг Уильямсу убивать… Он что, маньяк? И вообще, это могла быть его собственная рубашка! Ну не надел он в этот день привычную униформу… в конце концов он — не рядовой сотрудник, а хозяин!

— Ах, это… — ухмыльнулся Эллери. — После вашего ухода мы с инспектором просто предложили Уильямсу раздеться. Поскольку все остальное белье убитого было приобретено в одном месте, то разумно было ожидать, что и пропавшие вещи — тоже. Так и оказалось: мы обнаружили метки — «Джонсон, Йоханнесбург, Ю.Африка» — на одежде Уильямса. Что касается мотива… Душка-Спаргоу в свое время, оказывается, увел у него жену. Мало того — он ее вскоре предательски бросил. Когда Спаргоу зарегистрировался в Фенвик-Отеле две недели назад, Уильяме узнал его и решил отомстить. В чем и призгался нам там же, над трупом своей жертвы.

Воцарилась недолгая тишина. Берроуз, как заведенный, мотал головою взад-вперед.

— Да, нам есть чему поучиться, — бормотал он. — Теперь я и сам вижу…

— Ей-Богу, мне этот курс начинает нравиться! — воскликнул Крейн.

Эллери не без самодовольства пофыркивал. Тем не менее, он обратил требовательный взгляд на мисс Икторп, словно ожидая услышать высшее похвалы всему только что рассказанному. Но оказалось, что мысли мисс Икторп уже давно витают где-то совсем далеко…

— А знаете что, — протянула она с затуманившимся карим взором, — ведь вы еще даже не спросили, как меня зовут в дружеском кругу… А вас, м-р Куин?