Смерть догоняет смерть

Подмерзшая за ночь земля начала раскисать, а на скользкой почве работать нужно крайне осмотрительно. Я понимал, сунуть мне пику в живот ему не составит никакого труда. Несколько минут мы ходили по кругу, делая ложные выпады, стараясь узнать слабые и сильные стороны друг друга. Кроме того, у меня была еще одна задача - измотать старика. Но тут я ошибся, поскольку первым задыхаться начал сам. А значит, действовать нужно было немедленно! Нелепо взмахнув руками, я сделал вид, будто поскользнулся, а когда он на секунду ослабил внимание, с удовольствием заехал ему ногой по уху. Дальнейшее было делом техники. Через три секунды я сидел у него на спине, до предела заломив ему руки. Еще через пару секунд две подоспевшие гориллы заломили руки мне, а третий приготовился испробовать прочность моего черепа.

- Мальчики, разбежались! - отплевываясь от глины, приказал пахан. - Ну что ж, начало хорошее. Считай, первое задание ты выполнил.

- И сколько же их будет?

- Много. Твоя задача решить их правильно. Тогда и волки будут сыты, и твоя подруга цела.

- Надеюсь. Что дальше?

- Дальше посложнее. Расколоться-то он раскололся, причем еще торговался, наглец, предлагая мне половину. Но это детали. Трудность состоит в том, что, по его словам, камушки находятся в другой республике, или, как теперь получилось, в другом государстве. Их необходимо оттуда привезти.

- Вы хотите, чтобы это сделал я?

- Нет, это сделает он сам. Твоя миссия проще: следить за тем, чтобы он не сбежал. Не очень-то я ему верю. Ты не расстраивайся, тебя тоже будут держать на коротком поводке. Но мои быки не должны знать, за чем вы отправитесь. Просто будут вас сопровождать до назначенного пункта.

- А вдруг они мне понадобятся?

- И это я продумал. Один из сопровождающих будет поставлен в известность, и, как только захочешь, войдет с тобою в контакт. Тебе достаточно обронить носовой платок и не спеша его поднять. Оганян испросил трое суток. Я дал двое, но, если в том будет реальная необходимость, еще одни сутки у вас в резерве.

- Но какая необходимость во мне? Зачем? - Сработал я под дурачка, и он с сожалением посмотрел на меня. Пришлось исправляться: - А, понимаю!

- Дай Бог, и чтобы ни одна душа, слышишь, ты, ни одна душа не узнала о бриллиантах. В целости и невредимости, вместе с Оганяном, они должны быть здесь максимум через трое суток. По пути следования, в аэропортах никаких контактов, никаких телефонных звонков. Особо это касается конечного пункта назначения, когда единственным конвоиром Оганяна останешься ты.

- А если вдруг он там начнет дергаться?

- Постарайся этого не допустить. В крайнем случае, но только самом крайнем, ликвидируешь его. Но учти - это очень, очень плохой вариант, и для меня, и для тебя. И я, и ты здорово поиздержались. Я потерял четыре квартиры, а ты жалкий пальчик своей овцы.

- Если наша миссия пройдет успешно, что будет с Оганяном?

- Подумай о себе.

- Когда отправка?

- Я запросил билеты, скоро должны дать ответ. Пойдем ко мне.

- Я бы хотел повидаться с Еленой.

- Хорошо, только ни слова о деле, в противном случае - штольня.

* * *

Как и в прошлый раз, Ленка находилась в уютной спаленке, только теперь она лежала и пялилась не в экран телевизора, а в потолок. Прежнего удовольствия явно не испытывала, потому что ступня правой ноги была забинтована, а лодыжка распухла и покраснела. Увидев меня, она отвернулась и заревела, завыла протяжно и жалобно. Присев рядом, я погладил ее по голове, стараясь успокоить, но добился обратного результата. Ленка забилась в истерике.

- Говори-и-ила, не суй свой нос... поганый нос... куда не следует... откусят... А они не у тебя, а у меня па-а-альчик отрезали. Сволочи, он же совсем здо-р-овый, кра-а-сивый. Я неда-а-вно педикюр делала... За-а-а-чем? Чтобы мне мизи-инцы резать. Лучше бы они у тебя член отрезали. Скотина! Ненавижу тебя!

- Все будет хорошо, - твердо, абсолютно не веря в это, сказал я, поцеловал ее в висок, получил по морде и вышел. Себе же пообещал, что этот мизинец дорого, очень дорого обойдется бандиту, если, конечно, я выживу,

- Ты зачем искалечил мою бабу? - спросил, входя в кабинет Унжакова. Нужны тебе оганяновские серьги, вот и резал бы ему уши, хоть до самых плеч. Я-то здесь при чем?

- Как понимать это заявление? - бесцветно поинтересовался людоед, и я понял, что надо исправлять ошибку.

- Да так, что работать на тебя я согласился бы и без этого варварства. Уха матери Вартана было бы вполне достаточно.

- Нет, стрессовый удар был нужен и тебе. Но ты не волнуйся, ампутировал хороший хирург, под наркозом. Больно ей не было, и вообще пусть скажет спасибо, что уши остались. Собственно, почему этот эпизод явился предметом нашего разговора?

- Почему, почему, - передразнил я, нащупав верную почву, - у твоей бы бабы пальцы отрезать...

- Так и режь, если есть желание! У меня их тут штук десять. У любой чего хочешь отрезай. Они в обиде не будут. Начни хоть с Томки.

Жуть, он говорил вполне серьезно. Продолжать тему было бессмысленно.

- Как с билетами?

- Через час выезд. Вот тебе твое барахло.

Из стола Унжаков вытащил лицензию, разрешение на право ношения газового оружия, сам пистолет и мой паспорт.

- Откуда это у вас?

- Сегодня ночью ребята в гостях у тебя побывали. Но ты не волнуйся, ничего лишнего не взяли. Правда, любопытного соседа с первого этажа пришлось трахнуть по башке, но не сильно. А вот паспорт Оганяна. Держи его при себе. И еще один важный момент. Когда прилетите, ты должен затащить Вартана в аэропортовский кабак. После того, как покушаете, пойдешь в сортир. Один из моих парней поменяет твою пугалку на боевой. Но повторяю, это крайне нежелательный вариант, и в наших интересах...

- Я все понял. Деньги?

- В "дипломате". Там же все необходимое для приятного путешествия.

- Билеты?

- Тебе их вручат, когда встанете в очередь на регистрацию. Теперь иди мойся, брейся, приводи себя в порядок. Приличная одежда в ванной комнате. Вопросы есть?

- Нет!

- Тамара, проводи товарища.

* * *

Через час, благоухающий и свежий, обряженный в отличный костюм, кожаный плащ и черную детективную шляпу, я мягко качался на заднем сиденье "мерседеса". Рядом, сосредоточенный и собранный, сидел Оганян. Кроме водителя, спереди восседал мой банщик. Видимо, бандит решил без надобности не светить своих холопов. Врал я ему, когда говорил, что вопросов нет. Был у меня вопрос, и довольно серьезный. Как удавить его самого, а заодно и все осиное гнездо? Но сам бы он на него не ответил. Хуже того, мог обидеться. Жалко, что Юрка, как всегда, действовал не осмотрительно, вот и получил по башке. А ведь вполне мог бы их выследить.

В аэропорту шофер отлучился на пять минут, вернувшись, вручил нам два билета на рейс, посадка на который уже началась. В самолете мы не разговаривали, я опасался двух парней, сидевших сзади, а Вартан, уставившись в одну точку, сосредоточенно молчал, то ли обдумывая, как половчее надуть людоеда, то ли мысленно прощаясь со своим состоянием.

По прибытии я тут же потащил его в ресторан, надеясь в грохоте оркестра и ресторанной суете хоть что-то для себя выяснить.

- Ну что? - перекрикивая визг мужеподобного певца, тормошил я его.

- То, что вы просили, я сделал. Два дня отсрочки нам дали.

- А дальше?

- А дальше дело ваше.

- Как это понимать?

- Как хотите. Это вы нанимались мне помочь.

- Я не знал о бриллиантах.

- У меня их нет, забудьте об этом.

- Вы на редкость гнусный экземпляр.

- Возможно.

- И что он будет пить и есть?. - Кто?

- Этот гнусный экземпляр.

- Ничего. Бутылку боржоми.

Щелкнув пальцами и замками "дипломата", я подозвал официанта. Минут через десять он явился, и не как прежние прислужники, извиваясь спиной и хвостом, а с достоинством, на равных. Проклятая Богом страна.

- Чего надо?

- Твоего начальника, - захлестнула меня волна авантюризма.

- Зачем? - распушил он сталинские усы.

- Хочу ему что-то сказать!

- Говори мне, я передам.

- Передавалка короткая, - весело рисковал я, зная, что за моей спиной стоят два-три унжаковских быка, - а если ты думаешь, что я дешевый фраер, то тебе объяснят.

- У нас отдельное государство.

- Будет общим. И чтобы быстро, козел, чтобы все по большому счету. Иначе дядя Жора будет сердиться. Ступай.

- Зачем вы нарываетесь на скандал? - трагично произнес Оганян.

- Заткнись. Не для того, чтобы спасти твою шкуру.

- Перестаньте, я все продумал.

- Это уже легче. И что же?

- Вас это не должно волновать. Я надеялся, что вы сыщик более высокого класса, но теперь в этом усомнился. Отныне, вам ради собственного спасения предстоит слушать меня.

- Допустим, а что дальше?

- Дальше так: то, что нас пасут, мне стало понятно давно, как и то, что вы, господин-товарищ Гончаров, этот орех не угрызете.

- Пока вы мне его не предлагали.

- Но он выкатился, а вы стояли безруким вратарем. Ладно, слушайте меня. Я решил вернуть бриллианты, хотя прекрасно знаю, что после этого нас ожидает, но в этом случае появляется шанс выжить, хотя и ничтожный. Вы должны его использовать.

- Как?

- Это ваша задача. Сколько, по-вашему, человек у нас на хвосте?

- Рыла два-три.

- Эх, Гончаров! Их в два-три раза больше.

- Допускаю. Но давайте конкретней. Каким образом вы надеетесь уцелеть? Что за шанс у вас появился и как им воспользоваться?

- Вы обещали отличную кухню. Где же она?

Между столиками я отловил наглого официанта и вежливо попросил нас обслужить, на что он развязно и некрасиво ответил:

- Шеф сказал, чтобы ты вместе со своим Жорой шел в... Пошел вон, иначе тебя вынесут...

Усы у него были замечательные, пышные, длинные и черные, как косы гейши. С удивительным проворством накрутив их на указательный палец, я с силой дернул книзу. Сопротивляться он не мог, потому что в руках держал поднос с дорогими напитками. Единственное, что ему оставалось делать, так это орать и сохранять равновесие. Он заверещал, моля кого-то о помощи, и она тут же подоспела, в количестве трех мясников. Один из них сунул ему в ухо ствол, другой вырвал поднос, а третий расчетливо и серьезно заехал в пах, тем самым поставив точку. Я скромно уселся на свое место, а через три минуты нас обслуживал другой, тоже усатый, но вежливый официант. Съев сплющенного цыпленка и запив его замечательно кислым вином, я устремился в туалет. Спиной ко мне перед средним писсуаром стоял огромный детина.

- Ты зачем затеял скандал? - не поворачиваясь ко мне, требовательно спросил он.

- Не люблю хамства. Хамов нужно воспитывать.

- А если бы они воспитали тебя?

- А зачем тогда вы? Телохранитель должен беречь и лелеять свой объект.

- Еще раз повторишь свой прикол, месить будем тебя. Иди в первую кабину.

В первой кабине, словно в пункте проката, без суеты и проволочки мне обменяли газовое оружие на боевое, причем с соответствующим разрешительным документом, при этом строжайше наказав пользоваться им только по назначению и только в самом исключительном случае.

- Усе будет по плану, шеф, - попытался я схохмить, стараясь разглядеть за большими черными очками и низко надвинутой шляпой физиономию моего сортирного агента. Ни на одного из тех троих он не походил.

- Куда отправляетесь дальше?

- Пока не знаю.

- Если поедете на такси, особенно не спешите. Как понял?

- Вас понял, прием.

- Иди, придурок, и не вздумай оторваться.

Эх, если бы не Ленка! Уж этих-то двоих я бы вырубил на совесть, а дальше, с оружием в руках, мог бы затеять веселую игру в догонялки, но...

- Маэстро, и куда мы теперь намерены отправиться? - вернувшись к столику, осведомился я.

- К озеру. Еще успеем добраться засветло.

- К какому озеру?

- К большому.

- Это ведь не меньше двухсот километров, а дорога, по моим понятиям, горная.

- Совершенно точно, есть серпантины. Кое-где, на высоте, возможен гололед! - Вартан усмехнулся. - Можете отказаться.

- Какого черта, едем!

Здесь же в аэропорту мы наняли "уазик" с молодым, но необыкновенно деловым водителем. Видя, что мы из России, он сразу загнул:

- Двести баксов, господа россияне, и через четыре часа вы будете любоваться горной жемчужиной наших мест.

- А сто баксов не устроят? - бестактно поинтересовался я.

- За сто баксов нанимай ишака, по дороге найдешь с ним общий язык.

- Поехали! - Я решительно дернул дверцу, справедливо решив, что деньги я плачу не мои, а значит, и считать их не имеет смысла.

- Не поехали, - с грустью ответил водитель. - Сначала аванс. Пятьдесят процентов, или сто баксов.

- Да подавись ты, шкурник! - кинул я ему требуемую сумму, и мы покатили.

Вартан оказался прав. На трассе я приметил, как минимум, две подозрительные машины, идущие за нами на постоянной дистанции. Под вечер мы въехали в небольшой приозерный городок.

- Куда вам? - торопился шофер. Видимо, ему не терпелось изъять у меня второй стольник.

- Вдоль берега, еще километров двадцать, - пояснил Вартан, - там будет небольшая деревушка, туда нам и надо.

- Но сначала тормозни вон у того ресторанчика, я мигом.

- Мы так не договаривались, - заупрямился плутоватый юноша. - До озера я вас довез? Довез. А дальше другой разговор - другая оплата.

- Затухни, жлоб, - потихоньку раздражался я, - всякая наглость имеет предел.

Я полез за сигаретами, якобы ненароком показав ему рукоять револьвера.

- Конечно! - согласился он сразу же. - Я пошутил. Вы надолго в ресторан?

- Ровно на столько, чтобы заглотить сто пятьдесят. В залог оставляю моего друга.

Выйдя из машины, я вытащил зажигалку и уронил платок, затем, не торопясь, его поднял. Возле барной стойки ко мне подошел туалетный знакомый. В нахлобученной по уши шляпе и черных очках.

- Какие проблемы?

- Угости водочкой, дуся.

- Щя, я тебя угощу, - пообещал он многозначительно, но водку все-таки заказал. - Так в чем дело?

- Мы почти приехали, осталось два десятка километров.

- Знаю.

- Теперь вы не должны мне мешать.

- Это я тоже знаю.

- Отлично, тогда не мозоль мне глаза. Появись только в том случае, если я подам знак.

- Или в другом случае, если вас долго не будет видно. У вас меньше двух суток. Все.

При свете фар мы въехали в деревеньку. С центральной улицы, свернув в переулок, спустились к озеру.

Двухэтажный деревянный дом стоял на отшибе, на берегу, в ста метрах от остальных, дружно кучкующихся строений.

Расплатившись, мы подошли к глухим дощатым воротам. Оганян позвонил. После лая собаки женский голос протявкал:

- Кто там?

- Свои, тетя Нонна, откройте.

- Кто такие свои, не знаю.

- Оганян.

- Боже мой, Вартанчик! Сейчас, мой мальчик, сейчас тетя Нонна тебе откроет.

Когда мы входили в просторный опрятный двор, в дальнем конце переулка остановилась машина.

Хозяева оказались какими-то дальними оганяновскими родственниками. После бурных объятий и восторгов, после обильного и продолжительного ужина Вартан перешел к делу. Он отозвал меня в сторону и категорично заявил:

- Сейчас вы оставляете нас с хозяином один на один, предстоит разговор сугубо конфиденциальный. Пройдите в другую комнату.

- Ради Бога, я подожду, но только если вы вздумаете сбежать, то вас ожидают неприятности не только от Унжакова, но и лично от меня.

Он брезгливо дернул носом, всем своим видом показывая, какое я ничтожество.

- Бандитский холуй, можете стоять за дверью. Она стеклянная, буду у вас на виду.

Я воспользовался его предложением. В холле сел в кресло напротив двери и осмотрел выданную мне пушку. Это был наган времен царя Гороха, в отличном, впрочем, состоянии. В барабане семь рыжих смертей выглядывали совсем не игрушечно. И если Вартан надумает чудить, то ради Ленки мне придется их выпустить на волю. Дай Бог, чтобы этого не случилось.

Размахивая руками, Оганян что-то горячо втолковывал хозяину. Тот внимательно слушал, лишь изредка кивая.

"Что-то тут не так, - подумалось мне. - Казалось бы, ну что может быть проще: приехал, забрал свои цацки - и назад. Неужели он решился на двойную или даже тройную игру? Дурак! А что это он там пишет?"

Через полчаса совещание окончилось, и довольный ювелир пригласил меня войти.

- Все нормально, - сообщил, разливая коньяк, - сейчас дядя Рафаэл позвонит куда нужно, к обеду мы сможем получить наши штучки.

- Что-то телефон не работает, - раздраженно дуя в трубку, сказал хозяин, - не понимаю.

А вот я понимал, понимал, что работать он не может. По той причине, что унжаковские быки его вырубили.

- Проводка воздушная? - поинтересовался я на всякий случай.

- Да! - удивился хозяин странному вопросу.

- Значит, порвалась. Вартан, а почему нужно ждать до завтра? Забирай их сейчас.

- Они в другом месте.

"Жулим", - уже с уверенностью подумал я, чувствуя, как почва уходит из-под ног еще и потому, что разговор с Юркой не состоится, а значит, и рассчитывать приходится только на себя.

- И далеко это другое место? - грубо спросил я.

- Не очень, но придется ехать.

- Ты-то не поедешь никуда, пусть едет твой дядя Рафаэл, а мы подождем здесь.

- А ты кто такой? - Хозяин выпучил на меня, бараньи глаза. - Чего орешь?

- Кто я такой и почему Ору? Пусть вам объяснит Вартан!

Выйдя за дверь, я занял исходную позицию, тоскливо думая, что все идет наперекосяк и шансов выжить остается все меньше.

- Ты не обижайся, Костя! - вышел ко мне хозяин. - Он мне сразу всего не рассказал. Поедет Нонночка, а Вартан останется.

- Добро! Только, прошу вас, побыстрее. Это важно.

- Все будет хорошо. Пойдемте, я покажу вам комнату, отдохнете с дороги.

- От Вартана я не отойду никуда.

- Понятно. Идите к нему, а я, по хозяйству отлучусь.

- Предупреждаю, мы обложены, причем не милицией.

- Я в курсе.

Часа через два, дождавшись оганяновского храпа, я, блокируя выход, пододвинул кресло к двери и уснул сам.

* * *

Разбудил меня сумасшедший крик Вартана:

- Не отдам, сука, гаси люстру! Гаси люстру! Нет! - исступленно орал он.

Вскочив, я вырубил свет. Полуголый, он сидел на диване и, бешено вращая глазами, скрюченными пальцами царапал воздух.

- Отдашь! - успокоил я его и закрыл глаза, пытаясь опять уснуть. Где-то внизу, подо мною, послышался монотонный гул. Наверное, труба, успокоил я себя, но заснуть уже не смог. Так и просидел до утра, слушая то ровный, приглушенный вой труб, то щенячье повизгивание Оганяна.

Ближе к утру я предпринял вылазку в туалет. Он находился на первом этаже. Здесь же располагалась кухня и банно-ванная комната. Аккуратно обнюхав все это, я сунул нос на второй этаж. От полукруглой площадки веером расходилось пять дверей. За центральной оказался респектабельный сортир, ванная и чулан. Четыре остальных вели в спальни, три из которых пустовали. В четвертой кто-то посапывал. Подкравшись ближе, я был неприятно удивлен. Посапывая и причмокивая, на двухместном лежбище покоилась толстая тетя Нонна. Рядом место пустовало. Дядя Рафаэл бесстыдно покинул супружеское ложе.

"Думай, Гончаров, думай! Если тетка поехала за бриллиантами, то вернуться она должна только к обеду, а сейчас шесть утра по местному времени. Это значит, что она или успела вернуться, или вообще никуда не ездила. Дядьки в доме нет. Возможно, уехал вместо нее. Но за каким лешим им понадобился такой пустяковый обман? Мне-то совершенно безразлично, кто из них привезет эти проклятые камни. Кажется, причину вранья нужно искать глубже, и Вартан об этом знает. Черт-те что! С одной стороны Унжаков с головорезами, с другой - жулик Оганян вместе со своими родственниками, а между ними я с Ленкой. Куда ни кинь, везде клин. Прямо как в сказке. "Пойдешь направо - меч кровавый, налево путь - навек уснуть, а прямо пойдешь - смерть найдешь".

С невеселыми этими думами я вернулся на место, решив, что пока самым разумным действием будет мое бездействие. На худой конец есть экстремальный унжаковский вариант. Семь рыжих козырей при мне. Правда, в этом случае для правоохранительных органов я становлюсь персоной нон грата и автоматически членом унжаковской банды. А мне этого ой как не хочется. А еще больше не хочется ставить под удар Ленку. Что же делать? Задал мне ювелир задачку, хрен распутаешь.

Неожиданно для себя я пнул его по откляченной заднице. С воплем "Не отдам!" он всклоченным, лесным котом, подпрыгнув, вцепился мне в волосы. Пришлось пальпировать его брюхо. Отпрыгнув, Оганян осатанело завертел головой, понемногу приходя в себя.

- Вы... вы... Зачем меня бьете?

- Чтобы не врал, говно ювелирное.

- Я не вру. В нашем роду...

- ... Никто никогда не врал, - закончил я его фразу. - Заткнись. Дядька твой сбежал, что-то затеял. Тетка дрыхнет, хотя должна была ехать за твоими гребаными

бриллиантами. Что все это значит? Если ты решил, поставить крест на своей матери, то учти, раньше этот крест я установлю на тебе.

Он испуганно прислушался и неожиданно улыбнулся.

- Все нормально, Гончаров. Я не вру. Вы мне позволите в одиночку заняться утренним туалетом или предпочтете быть куратором?

Его спокойная уверенность передалась мне, поэтому я благосклонно разрешил ему уединиться.

В девять часов хозяйка, предложив нам очень даже не легкий завтрак, заспешила на рынок. Мы остались одни.

- Вартан, а твои родственники не могут оказаться шутниками? Не сбегут от нас?

- Успокойтесь, тетя Нонна как раз отправилась за нашими вещами. Ну и еще кое-куда зайдет.

- Куда?

- Например, позвонить товарищам. В наш город.

- Идиот! - вскочил я. - Они же сядут ей на хвост, проводят до междугородки, зафиксируют ее вызов, и нам всем крышка. Срочно догнать.

Я дернулся к двери, но неожиданно был властно остановлен Оганяном.

- Стой, не прыгай. Тетя Нонна почти в два раза старше нас, а умнее раз в десять. Лет с пятнадцати она успешно водила за нос не один десяток шулеров, мошенников и прочих бандюг. Сама она звонить не будет, но у нее полно таких же, как она, подружек. Как она передаст им текст, знает только сама Нонна.

- Какой ты дал текст? Ты же погубишь и мать, и Ленку. Пора бы знать методы работы наших органов. А у Унжакова наверняка есть путь к отступлению. За те пять минут, что потребуются ОМОНу, чтобы взять дачу, он исчезнет как вчерашний туман. Но умертвить мою жену и твою мать успеет вполне.

- Я просил начать операцию только по нашему прибытию, только после наших сигнальных выстрелов.

- Дурак в квадрате, ты рассчитываешь, что мне оставят пушку? Они отберут ее, едва мы переступим порог их гадючника, если не раньше.

- Я это предусмотрел. - Он вытащил пачку "Мальборо". - Здесь двадцать сигнальных ракет. Можно их выпустить залпом, а можно по одной.

- Откуда ты узнал адрес его гнезда?

- Самое смешное то, что по этой же дороге, немного дальше, находится моя дача.

- Ладно, посмотрим, как сработает твоя тетка!

Тетка не сработала вообще, потому что при выходе в ста метрах от дома ее насмерть сбила и скрылась неизвестная автомашина. Но мы этого не знали.

Через полчаса в гостиной, неизвестно откуда, появился хозяин. Он многозначительно кивнул Вартану, и тот сразу засуетился. На стол легла инкрустированная, оправленная серебром шкатулка. Алчно ее уцепив, Оганян попытался отодрать крышку.

- Не волнуйся, дорогой, - упредил его дядюшка, - зачем ломать красивую вещь? Сверху двенадцать знаков зодиака и двенадцать фигурок животных восточного гороскопа. Вспомни год и месяц рождения своих прадедушек и прабабушек по отцовской и материнской ветви. Набирай коды по старшинству, начиная с прадедушки Ашота и заканчивая прабабушкой Мариам.

Ювелир, свято чтивший своих предков, открыл рот и тупо уставился на круг гороскопа, под крышкой которого лежали наши жизни, свято хранимые тайными датами рождения его пращуров.

- Так я и предполагал, - недовольно проворчал хозяин, забирая шкатулку. - Внутри шпаргалка, когда запомнишь, выбросишь.

Около минуты, что-то пришептывая, он возился с символами. И вдруг заиграла тихая музыка. Откинув крышку, Рафаэл протянул сокровище Вартану.

Я глянул на два с голубоватой дымкой камня и понял, что подобного никогда прежде не видел. Их вроде и не было - настолько прозрачны были эти кристаллы, но они излучали такую необыкновенную световую гамму, что замер зачарованный, словно околдованный неведомой силой. И, кажется, начал понимать вартановского набожного папашку.

- Превосходно! - радостно запрыгал Оганян.

- Как в аптеке! - самодовольно улыбнулся хозяин.

- Гончаров, собирайтесь! Только сначала я покину вас минутки на две.

- Зачем?

- Спрячу бриллианты. - Он вытащил камни из гнездышек и, зажав их в кулак, метнулся к двери.

- Стой! Нам же нужно забрать их с собой.

- Они с нами и поедут, только так, чтобы об этом не знали сопровождающие. Так приказал Унжаков.

- Мне тоже. Вот и прячь здесь. От меня тайн быть не должно.

- Извольте, если вам приятен вид моего анального отверстия... - Он начал расстегивать брюки.

- Не хами, Вартан! - заржал Рафаэл. - Не понимает человек.

Но я уже понял и, несмотря на мою испорченность, на огонь и воды, что прошел, покраснел, смутился. Отвернувшись, только махнул рукой.

Через пятнадцать минут в светло-серой "тойоте" мы мчались вдоль озера. Меня усадили на переднее сиденье, а сзади расположились Оганян и очкастый унжаковский холуй, который отобрал у меня наган, едва мы оказались в машине. Завернутая в полотенце и оберточную бумагу, на моих коленях покоилась пустая шкатулка. Видимо, она очень интриговала очкарика, через мое плечо он периодически на нее поглядывал.

- Вы все сделали как надо? - не выдержал он наконец. '

- Да, - бесцветно ответил я.

- Дай взглянуть. - Сбоку из-за спины ко мне потянулась сухая сильная клешня, и я подумал, насколько вартановская предупредительность оказалась кстати.

- Дядя Жора покажет, - отпихнув его руку, ответил я.

Он прикусил язык, замолчал, видимо затаив бессильную злость.

* * *

Только поздним вечером мы прибыли в родной аэропорт. Я незаметно ощупал глазами группу встречающих, надеясь среди них обнаружить хоть одну знакомую мен-товскую морду, но тщетно. Или в помощь нам выслали совершенно незнакомых мне оперативников, или Ефимов вообще не получил сообщения.

Уже ночью мы подъехали к логову людоеда. Приветливый и радушный, он ждал нас в кабинете за празднично сервированным столом.

- С прибытием вас, гости дорогие, отважные мои путешественники. Все, все уже знаю, сообщили мои ребятки. Давайте-ка примем на грудь за благополучное возвращение. Томочка, три полных бокала шампанского. Пью за вас стоя.

С размаху он грохнул тяжелый хрустальный бокал о гранитную приступку камина.

- На счастье! Пейте, мальчишечки, пейте, хорошие. Томка, пошла вон! Делай ноги, когда тебе папа Жора велит, и ко мне никого, слышишь, сучка рваная, никого на пушечный выстрел.

Мало что понимая, но, видимо, зная хозяйский нрав, секретарша как сквозь землю провалилась. Мы с Вартаном находились по другую сторону стола, медленно цедили шампанское, делая вид, что происходящее нас не касается и ничуть не удивляет. В левой руке я держал завернутую шкатулку.

- Где, где мой алмаз? - затрясся и завизжал старый каннибал. - Отдай, отдай, отдай его мне!

Прямо с места он запрыгнул на стол, круша блюда и бутылки. Зайдясь в истерическом хохоте, брызжа слюной, он бессвязно выкрикивал:

- Это мой, это мой алмаз, он вернулся ко мне!

Куда подевалась наша невозмутимость? Пораженные, мы невольно попятились. Он прыгнул на меня, выдирая шкатулку.

- Там его нет, - попытался я остановить сумасшедшего, но с таким же успехом можно стараться остановить ураган.

Он рвал обертку и полотенце зубами, ворча и повизгивая от нетерпения. В считанные секунды шкатулка была оголена и бесноватый занялся крышкой. Сообразив, что так просто ее не открыть, пустил в ход выкидной нож. Звонко отлетело лопнувшее лезвие, а оставшийся обломок глубоко пропорол ему запястье.

- Я открою, - попытался втолковать ему Оганян, - это моя фамильная шкатулка, вы не смеете так.

Взревев быком, щедро поливая окрест себя кровью, Унжаков-Барановский пошел на Вартана. Подножку ему я подставил вовремя - с лету он вытянулся на паркете и еще проехал по нему, оставляя за собой, словно кисточка, красную полосу. Тут же подбежав, я вылил ему на голову с пол-литра шампанского. Кажется, помогло. Вяло перевернувшись, Унжаков сел, беспомощно прижимая раненую руку и виновато глядя на нас. Было самое время в этот момент его придушить или воспользоваться им как заложником. Но черт его знает, что за этим могло последовать! А вдруг за многочисленными настенными картинами кто-то держит нас на мушке? Или возможно и такое, что его первый холуй примет неординарное решение и скажет: "Мочите его, ребята, на здоровье, а потом мы вас". Рисковать было нельзя. (Знать бы наперед, какой оборот примут дальнейшие события, шею ему свернул бы непременно, но, увы, будущего знать не дано.)

Тем временем он пришел в себя, криво усмехнулся:

- Миль пардон, мон ами, сказывается тяжелое детство, весь праздник испортил. Но займемся делом. Открывайте этот миленький сундучок.

- Там ничего нет! - успокоил его я.

- Ценю остроумие, но не бейте дважды по моей больной нервной системе, открывайте, иначе я кочергой разворочу этот ювелирный шедевр.

- Да нет там бриллиантов.

- И где же они? - наливаясь яростью, прошипел старик.

- В заднице, - скромно схамил я и, кажется, переборщил.

Молниеносным движением из-под брючины он выдернул финку и пошел на меня спокойно и расчетливо, как профессионал, привыкший выполнять любимую работу.

- Козлы дешевые! Сейчас Жорик вас будет мочить.

- Да успокойтесь, - наконец-то вмешался ювелир, - он действительно у меня там.

- Что? - Придурок опустил нож. - Где?

- В... У Оганяна в заднем проходе. Как, по-вашему, мы должны были их незаметно транспортировать? Твои холуи смотрели на пустую шкатулку с нездоровым интересом. А в аэропорту вообще мог быть досмотр. Мало ли что! От этих камушков зависела наша жизнь.

- Аи да кореша! - расслабился Унжаков. - Аи да мальчишечки! Хе-хе! Вот уж не думал не гадал. Хе-хе, - залился он счастливым смехом идиота. - А вы, вы... ха-ха, хе-хе, вы знаете, что я его тама тоже прятал, ой не могу! Ха-ха. Выходит, он уже дважды там побывал? Хе-хе. Ну иди в сортир, золотых дел мастер, поковыряйся в своем золоте.

- Мне нужно чего-нибудь покушать. Уже сутки я ничего не ел.

- Кушай, милок, кушай. Вот салат целый, с майонезом. Щучка фаршированная. А это мы на пол. - Ребром подноса он сгребал остатки битой посуды вперемешку с икрой и салатами. - Ой-е-е, да тебе ж, голубь ты мой сизокрылый, молочка надо кисленького. Я мигом, сам принесу. Вы вот только смотрите, отсюда ни шагу, бычки у меня сноровистые, забить могут. Как потом из мертвяка алмазы выковыривать?

Вартан подавился, то ли костью, то ли возможной перспективой. Возвратился Унжаков довольно быстро, счастливый и сияющий.

- Покушал уже? Ну и хорошо. Теперь вот запей кисленьким молочком, пей, не стесняйся, простоквашка свежая, от моих коровок, а мы с котиком коньячку примем за твое здоровьице, хе-хе, за жидкий, значит, стульчик.

- Проводите меня к Елене, - отстраняя протянутую рюмку, потребовал я, - хочу ее видеть.

- Всему свое время, ментенок ты мой желторотый. Всему свое время. Сперва посмотрим, какой презент нам выдаст прямая кишка твоего товарища. Да, друзья мои, от этого очень много зависит. Аи, Вартан-джан, посмотри, дорогой, какой я тебе поднос приготовил.

- Зачем? - с трудом допивая простоквашу, удивился ювелир.

- Ха! Ты еще спрашиваешь! Не всякой кавказский князь имел такой высокий честь - оправиться в серебряный поднос. Гордись. Как процесс пищеварения, как позывы?

- Нету, - лаконично и мрачно ответил Вартан.

- Ну ничего, подождем. А я пока сбацаю вам что-нибудь веселенькое для души.

Откинув крышку антикварного пианино, он пробежался одной рукой по клавиатуре, и вдруг полилась шопеновская прелюдия, в народе именуемая похоронным маршем.

- Остроумно, маэстро, - похвалил я исполнителя. - По ком тризну правим?

- Заткнись! - зло и тихо ответил людоед. Тряхнув раненой рукой, он заиграл дальше легко и тревожно. С неуловимым переходом Брамса сменил Первый концерт Чайковского, но от этого легче не стало. На черных клавишах диезов и бемолей кровь людоеда была не видна, зато белые постепенно становились от нее черными.

Вартановский тракт заурчал.

- Пора? - не отрываясь от клавиатуры, осведомился Жора.

- Кажется, - неуверенно ответил Оганян.

- Бог помощь. Иди за гобелен "Святая гора". Не забудь поднос. А я уж тебе марш слабаю: "Тореадор, смелее в бой, тореадор, тореадор", - просипел он гнусаво. - Ну что, Гончаров, надо организовать встречу дорогих гостей?

* * *

Через четверть часа бледный и утомленный ювелир тихо протянул серебряный поднос бандиту. На нем покоились уже виденные мной бриллианты, только теперь, при ярком электрическом свете, их грани светились и играли всеми цветами радуги. Эти цвета будто шли изнутри. Один прогонял другой, чтобы тут же уступить место третьему.

У людоеда затряслась голова, судорожными пальцами он сгреб более крупный камень и потащил его к настольной лампе, что-то бормоча и причмокивая. Там под увеличительной линзой еще долго вертел, поворачивал бриллиант, не в силах скрыть обуявшей радости.

- Оп-почки, беглец ты мой ненаглядный! Ай-я-яй. Тяжелый гаденыш, каратиков на сорок получился, мой родненький. А ограночку-то тебе классическую замастырили, на пятьдесят шесть граней, да в три порядка. Ну отдыхай" я пока твоего братика погляжу.

Волшебное сияние исчезло в бронированном брюхе сейфа, а Унжаков занялся диагностикой второго камня. Видимо, и им остался доволен, потому как, пожелав нам доброй ночи, он велел сопроводить нас в ту самую камеру, откуда еще позавчера мы были отпущены.

- Мне нужно к жене, - попытался возразить я.

- А мне к матери, - облизал Вартан пересохшие губы.

- Зачем же ночью-то? Люди отдыхают, к чему тревожить их сон? Утро вечера мудренее! Завтра, даст Бог, свидитесь.

Мне это очень не понравилось. "Даст Бог!" Всю оставшуюся ночь Вартан стонал и вскрикивал: "Свет, выруби свет!" Явно и ему было не по себе. Наступившее наконец серое утро внесло ясность, объясняя причину его беспокойства.

- Господин Гончаров, вынужден вас огорчить, - скорбно объявил Унжаков, когда поутру меня втолкнули в его кабинет. - Очевидно, вам всем предстоит печальное путешествие на мое приватизированно-импровизированное кладбище, в штольню.

- А как же слово вора в законе? - криво усмехнулся я, почувствовав, как паскудно и неуправляемо затряслись поджилки. - Кажется, я выполнил все, что от меня требовалось.

- Конечно, все, кроме одного: вы не привезли алмазы.

- Вы что, считаете меня круглым идиотом?

- Да, Гончаров, если только вы не соучастник. Но допускаю, что вам, как и мне, натянули нос. Ночью в состоянии эйфории я совершенно не обратил внимания на два маленьких нюанса, характеризующих эти камни. Сегодня утром, на трезвую голову, кое-что мне показалось странным. После примитивной проверки обман всплыл налицо.

- В чем же он выражается?

- Возьми справочник и найди минерал алмаз. В графе "плотность" посмотри на его удельный вес. Нашел? Читай.

- Три с половиной грамма на кубический сантиметр.

- Совершенно верно. Каков, по-твоему, объем этой стекляшки, что вы притащили вчера?

Он небрежно швырнул мне бриллиант.

- Наверное, пару кубических сантиметров.

- Верно, точнее 2,3. Но при удельном весе в 3,5 это должно составлять восемь граммов или сорок каратов. Верно?

- Да, - осторожно согласился я.

- А теперь положи свою стекляшку на весы, выровняй стрелку гирьками. Не бойся, смелее. Сколько получилось?

- Восемнадцать с половиной граммов.

- Верно, или девяносто каратов. Откуда они взялись у алмаза? И еще. Видишь черту на лицевой площадке вашего булыгана? Ее я прочертил карандашом, ступень твердости которого 9. А, как известно, алмаз имеет предельную, высшую десятую ступень шкалы Мооса. Значит, перед нами подделка тяжелее алмаза почти в три раза и на порядок мягче корунда. Открой "Фианит" и ознакомься с его характеристикой. Не правда, похоже на твой трофей?

- Похоже, - пришлось согласиться мне, - но он так сказочно играл...

- На это и я купился. Коэффициент преломления у них почти одинаковый. Что скажешь? Согласись, вы заслужили штольню. Вас-то я сразу... А вот Оганяна с мамашей помучаю. Пока не вернет подлинные камни. Слишком большую ставку я на них сделал.

- Но при чем тут моя жена? - покрываясь испариной, задал я вопрос.

- К сожалению, она уже кое-что знает, кое о чем догадывается. А мне свидетели не нужны. Очень сожалею, но ты в это дерьмо вляпался сам. Не мамка велела. Впрочем, у тебя есть один вариант: если ты через сутки скажешь мне, где хранятся мои реликвии.

Я понимал, алмазы где-то недалеко. Возможно, в доме ювелира, возможно, в "Сапфире". Дальше от себя Оганян их не отпустит. И ведь не отдает, несмотря на жуткие издевательства, которые этот мерзавец творит с его матерью. Да, видимо, это болезнь, вроде наркомании. И болен ей Вартан не в первом поколении.

- Он еще не знает о том, что вы обнаружили подделку? - спросил я.

- Пока нет, но скоро узнает. Мне было интересно, насколько ты посвящен в этот обман. Теперь иди и думай, как, помогая себе, помочь мне.

Что я мог предпринять, по рукам связанный Ленкиным присутствием и жадностью Оганяна?

- Если вы уверены в том, что камни поддельные и существуют настоящие, то наверняка он прячет их где-то здесь, возможно дома, - поделился я своими соображениями.

- В доме их нет. Мы методично обыскивали его полгода. Сантиметр за сантиметром.

- Вот как? - притворяясь, удивился я. - Выходит, среди его окружения или даже родни были ваши люди?

- Возможно, но они ничего не нашли. Оставались сейфы магазина "Сапфир", но и там их не оказалось, поэтому-то я и решился на последний, жесткий вариант, поэтому же отпустил вас в Армению.

- Но обыскивали-то не специалисты, возможно, я бы проделал это успешнее.

- Возможно. Только поздно. Дом охраняют менты, а точнее, сидят в засаде. Тебя, наверное, выручать надумали, лопушки.

- Сколько их там?

- Человека три-четыре. Кажется, один офицер.

- Это хуже, - вслух подумал я. - А шлюхи у тебя есть?

- Найдем! Объясни концепцию!

- Вам ведь нужен конечный результат, а не процесс его выполнения?

- Да, но ты можешь опрокинуть меня, сбежать и остаться в живых, а это меня совсем не успокаивает.

- Ты, ублюдок! - вдруг вскипел я. - В твоих руках остается жизнь двух неповинных людей - моей жены и его матери. Пока это будет в моих силах, я их не оставлю, понял?

Договорить я не успел: зайдя сзади, он огрел меня по хребту кочергой, правда, не очень больно и, видимо, оставаясь в рассудке.

- Это тебе за ублюдка! Сколько девочек нужно?

- Пару проституток, только смазливых и толковых.

- Есть такие. Какова их задача?

- В вартановском доме вместе с ментами они должны закрутить бордель, и так, чтобы к ночи вся стража крепко спала. Но только не мертвым сном. Это я проверю сам. Если они будут мертвы, вы теряете последний шанс.

- И ты тоже! - мягко напомнил людоед.

- И я тоже! Давай лучше жить дружно.

- Согласен. Но учти, тебя по-прежнему будут пасти.

- Не сомневаюсь. Лишь бы не мешали.

- За это не беспокойся, вмешиваться никто не будет, если, конечно, ты не надумаешь сбежать. А теперь иди отдыхай.

- Я хочу к жене.

- Я много чего хочу. Ну да ладно, уважит тебя папа Жора, тем более к Вартану тебе нельзя.

- Это почему?

- Не твое дело. Посмотри видик, отдохни, а это тебе на память, чтобы не мучился, - он протянул мне бумажку, - не волновался, не строил иллюзий.

Моей рукой на ней был написан адрес "секретной" квартиры Оганяна, тот, что я оставлял Елене. Помощи ждать было неоткуда.

* * *

При моем появлении она даже не шевельнулась. Безумно глядя в потолок, Лена лежала в той же позе, что и двое суток назад, только теперь не ревела. Рядом массивная пепельница топорщилась ежиком.

- Здравствуй, Алена! - Я осторожно присел на краешек софы и погладил ее больную ногу.

- Уйди, - бесцветно ответила она, даже взглядом не реагируя на меня.

Так мы и просидели, думая каждый о своем, переполняя пепельницу окурками дальше. Я думал о том, как бы найти эти чертовы бриллианты. Возможно, мне и удастся, - уверенности, правда, никакой, - но одна мыслишка все-таки появилась. Гарантии она никакой не давала, однако в моем положении это был единственный шанс. А если мне выпадет масть, то... То и здесь нет гарантии, что людоед дарует нам жизнь.

О чем думала Ленка, я не знал, вероятно, о том, какая она дура, что связалась со мной. Очередная "доченька" Унжакова внесла поднос с холодной закуской и фруктами. Водрузив его на журнальный столик, включила телевизор и удалилась. На экране ухищренно избивали Вартана, требуя от него проклятые алмазы. На старинный и испытанный манер дыбы его связанные за спиной руки выворачивали к потолку. Он орал от боли, но все отрицал, покуда не обмяк, видимо потеряв сознание. Веревку ослабили, его запрокинутую, окровавленную и разбитую голову дали во весь экран.

- Ну и как тебе работа моих сынков? - входя в комнату, осклабился Унжаков.

- Оставь его в покое, он такой же маньяк, как и ты. Умрет, но камни не отдаст.

- Почему же я маньяк?

- А как можно назвать того, кто бесполезно мучает сумасшедшую старуху и ее сумасшедшего сына, заранее приготовленных к отправке на тот свет. Он это знает, поэтому и отдавать тебе свои побрякушки не собирается.

- Я тоже так подумал, но на всякий случай... Да и тебе посмотреть было не вредно, и девочке твоей. Как ты, лапушка? Как ножка?

- Тварь! - коротко тявкнула Ленка и опять закурила.

- Ух ты, ершистая у тебя баба, Гончаров. Но ничего, ничего... Ты, дружок, готовься, в восемь отправление.

- Почему так рано?

- Дорога не близкая, да и девочкам часок на раскрутку понадобится. Выйдем-ка на секундочку!

* * *

- Ты, ментеныш, уверен в успехе?

- А ты в своих словах?

- Каких? О том, что я не пришью тебя и твою девку?

- Да.

- Если очень и очень хорошо постараешься, мой мальчик. Результат твоей поездки должен быть положительным.

- А если...

- Что тебе с собой нужно? Ломик, лопату, отмычки?

- Фонарик.

- Еще?

- Чтобы в случае неудачи ты убил нас по-человечески.

- Это я тебе обещаю, - расплылся в улыбке бандит. - Все?

- Веди своих шлюх на инструктаж.

- Только в моем присутствии.

- Как хочешь.

- Через десять минут тебя проводят ко мне в кабинет, трахни пока свою беспалую. Может быть, в последний раз.

- Я бы лучше тебя.

* * *

Девок он привел что надо! Пробы ставить негде. Юбки у них заканчивались там, где начинались ноги. Увешанные золотом, как новогодние елки, они ждали смотрин. Впрочем, в иной ситуации я бы и сам не отказался. Только, наверное, дорого берут.

Сделав обманный выпад, я заехал блондинке в солнечное сплетение, а той, что повыше, рыжей стерве, ногой хотел прозвонить ухо. Охнув, блондинка скрючилась на полу. Я улегся рядом с полувывернутой ногой.

- Ты что, Гончаров? Крыша поехала?

- Блондинку замените, а рыжая пойдет.

- Врубился, - захихикал мерзавец. - Все путем. Так бы и сказал сразу. Манечка, доченька, ступай в комнаты да покличь Клару, она хоть поплоше будет, а ему сподручней. Только не говори ей, что он драчун.

Унжаков откинулся в кресле, ожидая продолжения любопытного и полезного спектакля, в котором одним из актеров подразумевался я. Но такой радости мне не хотелось ему доставлять. Когда в комнату вошла пигалица, я просто спросил:

- Клара, ты с этой рыжей справишься?

- Как?..

- Физически.

- Как два пальца об асфальт.

- Уверена?

- А чё мне... Галка, скажи.

- Справится, - неохотно согласилась рыжая.

- Вот какие у меня сестренки-дочурки, Константин Иванович, не то что ваши соплы в погонах. Ну, объясняй задачу.

- Ну, во-первых, тебе, Клара, марафет надо навести.

- Само собой.

- Теперь главное. В половине десятого мы подъедем...

- Этого не надо, - перебил старик, - Галка все знает, давай детали.

- К одиннадцати часам вся стража, за исключением одного, самого беспринципного, должна спать крепким, здоровым сном.

- А зачем он тебе? - подозрительно прищурился людоед.

- Кто, по-твоему, будет отвечать на контрольный вызов? Твои сестрички? А может, ты сам?

- Принимается, заметано. Дальше.

- А дальше, когда девочки дадут знать, что засада спит, захожу я. Убеждаюсь в правильном исполнении задачи и начинаю работать. Но если они мертвы, то едем обратно.

- Мы не убьем их, не боись. Только вот памяти о прошедшей ночи у них не будет. Годится?

- Это можно.

- И еще, по окончании работы мой человек так же точно усыпит последнего мента.

- Клара с Галей будут со мной?

- Нет, выполнив свою работу, они уйдут, к тебе явятся другие. Два человека.

- Но вы говорили о полной...

- Чего уши развесили? Пошли вон! Выезд в восемь. А ты, сука рыжая, приведи эту обезьяну в божеский вид. Исчезли! Ты, Гончаров, не волнуйся, люди эти надежные, проверенные. Более того, именно они полгода искали мои камушки. Все, до вечера.

* * *

Как и планировалось, к оганяновскому особняку мы подъехали в половине десятого. Расфуфыренные стервочки, выпорхнув из второй машины, поспешили к воротам. Они долго вызванивали охрану, потом так же долго вели переговоры. Наконец их впустили. Водитель включил приемник.

- ...аверное обманываете, - жеманно кокетничала Клара.

- Ага, больше нам делать нечего, торчим здесь уже больше суток, отвечал приблатненный мальчишеский голос. - А вы чё, не знали?

- Откуда? Мы девушки занятые, время у нас расписано, мы...

- Да помолчи ты, овца, - перебила ее рыжая, - мы в кабаке неделю назад договорились с Вартаном на сегодня, а тут такое... Жаль, вечер пропал.

- И зачем ты, Галка, тем клиентам отказала?

- Хочешь, иди. Лично я по гостиницам не шастаю. У меня своя, элитная клиентура. Жалко, конечно, вечер пропал.

- Почему же пропал, - вмешался хриплый баритон. - Присаживайтесь, будьте как дома. Леха, организуй дамам кофе! И нам по чашечке. Серега, ты будешь?

- Да ну его в болото, от него уже крыша едет.

- А вы с коньячком-с, - вроде пошутила рыжая.

- На работе не пьем, - ответил хрипатый.

- Да и где его взять? - печально поинтересовался Серега.

- Перед носом, в баре! - направляя разговор в нужное русло, посоветовала Клара.

- Э-э, не трогать! Здесь все описано и опечатано, - встревожился Серега.

- А в подвале? Он как-то водил меня туда на экскурсию, там полно.

- Тоже опечатано! - рассердился хрипатый. - Вчера еще опечатали. Мы заступили, а там бумажечка с печатью хреновой. И пломба. Сами-то... Тьфу... - сплюнул он, видимо осознав, что сказал лишнее.

- Ладно, господа полицейские, отбываем мы. Мало того что вечер получился бесполезный, так еще и всухую сидеть. Кларене, форверц!

- Сейчас кофе...

- Пусть его ваши жены пьют, по утрам и из ведра.

- А вот я сейчас вызову наряд, и заберут вас, - весомо и убедительно пообещал баритон.

- За это дело, господин капитан, нынче не забирают, тем более трезвые мы. А вот вам по шее накостыляют, за то, что пытались нас трахнуть.

- О, стервы! Прикинь, Серега, я балдею. Чё делать будем?

- У него в спальне тоже бар есть, может, он не опечатан?

- Спальня тоже опечатана.

- А вот и нет, а вот и нет! - защелкал пальцами Сергей. - Днем Федчихин приходил. Чего-то там искал. Пломбу содрал, а назад не поставил. Я посмотрю.

- Посмотри, красивый, посмотри, - пропела Галка. - Век тебя любить буду, всю жизнь верной буду.

- Не наградили бы вы нас птичьей болезнью, - засомневался баритон.

- Милые мои, да у вас и денег-то не хватит, чтобы заполучить такой подарок.

- Ну зачем ты, Галка? Серега очень даже симпатичен. Я бы...

- Ты бы... А я не помойка, хотя и...

Работали девки дешево, но наверняка. Со знанием дела. Только откуда у них такая осведомленность о винных кладовых Оганяна? Очевидно, их инструктировал не только я один, но и те, кто методично обыскивали особняк.

- А вот и я! Коньяк и шампанское, - объявил Серега. - Там еще есть.

Послышался стук бутылок о стол, хихиканье девок и довольное урчание парней.

- Мальчики, коль пошла такая пьянка, выйдите на пару минут. Мы с Кларой кое-что снимем. Жарко.

- Да-да, конечно, - понимающе замурлыкали мужики.

- Быстро, крыса, этикетки одинаковые, руками не хапай, через платок, а эту назад. Все, снимаем колготки. Не торопись.

- Ой, мальчики, рановато.

- В самый раз, - хохотнул капитан.

- За ваши ножки первый тост. Хлопнула пробка. Звякнуло стекло.

- Итак:

Я поднимаю свой бокал

за бурю чувств, страстей накал.

За ваши беленькие ножки

пью я, сержант Сережка.

- А за ее лодыжки пьет полицейский Мишка, - добавил баритон под перезвон стекла.

- Кофе готов. Кому с лимоном?

- Забери его себе и топай с рацией на кухню. Отвечай, что все нормально. Я обхожу комнаты, а сержант следит за домом.

- Миша, а не пора ли на брудершафт?

- Безусловно, а ты как, Серега?

- Положительно. Вперед.

- Нет-нет, коньяк положено вам, а дамам вино. Иди ко мне, Мишуля.

- Отлично, Серега, разбредаемся. Ты в спальню. Я здесь.

- Еще по одной, - внесла коррективу Клара.

- Обязательно. Во здравие! Разбегаемся!

Дальше пошло шипение, шорох, невнятное бормотание. Явственно послышались две одинаковые фразы, сказанные разными девками.

- Нет, нет, котик, раздевайся совсем, - требовала рыжая.

- Нет, котик, совсем раздевайся, я уже голенькая.

Потом пошел чистый интим, причем громко и отчетливо.

- Слушай, - обратился я к водителю, - где они микрофоны прячут?

- Медальоны.

Через полчаса послышался богатырский храп двух единиц личного состава полковника Ефимова. Потом шорох и треск одеваемого белья. Чуть позже...

- Твой как?

- Храпит, козел, - ответила Клара.

- Мой тоже. Заездил всю, как взбесился. Развалился, тварь легавая, ты глянь, какой у него писец. Думала, отлеталась Галка. Ты иди тому сопляку подставь. Я не могу больше, сзади тебя подстрахую. Обезвредим тихо.

- Ой ты, Лешенька, ой ты, мальчишечка! Про тебя совсем забыли.

- Да... Вот... Приказали... А где они?

- Один пьет, другой спит, а ты, бедненький мой, один. Хочешь? Да вижу, вижу, что хочешь. Давай мы быстренько, не раздеваясь. Я вот так встану. Ну иди... О-о-о.

- Не дергайся, сопля, он стреляет, а затылок у тебя не бронированный.

- Подожди, Галка, пусть он... А он уже не может. Да отлипни ты, лапша ментовская. Галка, сними его, он в обмороке.

- Вот свалился на нашу голову. Вызывай Арцевика, я свяжу его.

- Сам слышит, сейчас явятся.

От второй машины отделились две фигуры. Теперь ясно, кто полгода обыскивал дом Оганяна. Остается только узнать, кому так спокойно открыл ворота ныне мертвый Арик.

Два человека вошли в дом, своим ключом отперев ворота.

- Все сделали. Клиенты вырублены часа на три с гарантией. Держи пистолеты, дубинки, рации, фонарики, одежда. Пацан приходит в себя. Мы хиляем.

- Конечно! Садитесь в машину и езжайте. Мы поместимся в одной. Гончаров, мы ждем тебя. Времени не много.

"А много мне и не надо. Если бриллианты там, где я думаю, значит, они там, а если нет, то? То останется часа два с половиной, которые надо будет разумно использовать. Как? Думай, Федя, думай!"

- Приступай! - сразу же взял меня в оборот оганяновский Иуда. - Лена будет тебя сопровождать. Я с пацаном на рации, если что, крикнете. Лена, будь осторожна.

- Пойдем, что ли? - Между лопаток в меня ткнулся ствол, но не от этого я замер. Знакомый голос.

Медленно повернулся и... вся конструкция преступлений стала ясна. Зеленые, кошачьи глаза хохотушки-продавщицы теперь не казались легкомысленными. Открыто и зло они подтвердили все мои предположения. Я допускал мысль о том, что предателей двое, но она, девочка хороших родителей, недавно закончившая школу, никогда и никак в мои версии не вписывалась.

- Мне бы сначала в туалет...

- Быстро, - сквозь зубы бросила она.

На куске туалетной бумаги я нацарапал: "Н/П Глазково. Дальше 10-12 км. Трехэтажный дом. Забор бетонный. Гончаров". Между лампочкой и батарейкой фонарика я заткнул свою, возможно последнюю в жизни, корреспонденцию.

- Ты долго там будешь? Мент поганый.

- Выхожу.

Обход я начал с первого этажа. Не торопясь обошел одно помещение за другим, сдирая пломбы и печати, ни к чему не прикасаясь, ничего не трогая. Просто стоял посередине, внимательно осматривая стены, пол, потолок. И вскоре набрел на нужный мне объект. На втором этаже интересующих меня предметов было два, один в кабинете хозяина, другой в его спальне, где ныне почивал бравый сержант Сергей. С нее я и начал, полностью выключив свет.

- Это что за шутки? - с яростью зашипела продавщица.

- Заткнись и не мешай работать, - как можно ровнее и спокойнее ответил я. - Слушай, как тебя там, Лена, фонарик не работает.

- Включи свет. Или я стреляю.

- Да, конечно. - Я повернул выключатель.

- Смотри, не работает. Могли бы проверить.

- Зачем тебе фонарик? И так светло.

- Вам не было сказано, чтобы вы мне не мешали?

- Ну!

- Гну. Мне нужен фонарь.

- Там внизу есть, милицейские, правда.

- Да хоть чертовы, тащи сюда быстро.

- А вот этого не надо, пойдем вместе.

- Ради Бога!

Один из трех фонариков был копией моего; его-то я и поменял на свой "испорченный". Добросовестно его проверил и вежливо попросил:

- Лена, видишь люстру над нами?

- Да.

- Почему она не горит?

- Хм. Тупой? По стенам два десятка бра включены, море света.

- А ты зажги люстру.

По очереди она прощелкала пятью выключателями. Результат был нулевой. Хрустальные подвески остались мертвыми. Оправленные в серебряные касты, они, судя по всему, безмолвствовали давно.

- Ну и что из этого следует? - устав щелкать кнопками, насмешливо спросила продавщица-продажница.

- Из того следует то, что сейчас ты притащишь мне стремянку. Мухой.

- Она в чулане, пойдем вместе.

- Уволь, лучше я посижу рядом с нагим телом моего боевого друга и соратника.

- Вот уж нет! Иди вперед, кому говорю.

- Дура ты, гражданка Лена! Куда же я денусь? Где чулан?

Я раскорячил стремянку и велел ей выключить все бра. Когда она неохотно подчинилась, я зажег фонарик и отфокусировал тонкий, яркий луч.

По очереди он стрелою жалил хрустальные подвески висящей посредине потолка огромной люстры, и даже сквозь пыль они отвечали радостной, разноцветной игрой. Но это было все не то. Неужели просчитался? Стоп. Что это? Два верхних камня, под самой потолочной розеткой, вдруг брызнули семицветным каскадом спектра. Вот оно! Я засмеялся и полез наверх.

- Чего ржешь, мерин? - насторожилась продавщица.

- Все нормально, Элен, врубай свет!

Аккуратненько я разогнул колечки оправ, и бриллианты доверчиво легли в мою ладонь. Не торопясь спустился, обдумывая, как себя вести дальше. Шлепнуть моих поводырей? Сбежать, а утром потребовать за них Ленку? Заманчиво, но опасно. Могут убить, забрать камни и тоже сбежать. Нет, не пойдет,

- Ну что ты, что? - Видя мою нерешительность, продавщица приплясывала от нетерпения.

Не торопясь, медленно я разжал кулак, показывая добычу. Она завизжала и потянулась к руке.

- Нет! Я отдам их сам.

- Ару! Он нашел их! - Продавщица заметалась по гостиной, не зная, то ли бежать за дружком, то ли сторожить богатство.

- На, возьми! - наконец решился я, протягивая ей камни.

Забыв обо всем на свете, голодным вороном она бросилась ко мне. Слава Богу, совсем потеряла голову и опустила пистолет. Уже через секунду он отлетел в угол, но мне в висок тут же уперся другой, какого-то неслыханного калибра. От выстрела из него череп мамонта разлетится на сотни кусочков. Что говорить о моем!

- Спокойно, дорогой. Дай-ка их мне. Я сам их передам дяде Жоре.

- И я. Я тоже! - с другой стороны ко мне тянулась продавщица. - Я сама хочу передать их папе Жоре.

- Успокойся, малышка, ты уже ничего ему не передашь.

Ствол качнулся в сторону продавщицы, а перед моим носом распахнулась дверь, ощерившись двумя автоматными рылами.

- Почему, сынок? - улыбаясь, спросил людоед. - Это ведь мое. Нехорошо. - Он вкрадчиво заходил справа.

Воспользовавшись секундным замешательством, я резко в падении дернул руку с чудовищным револьвером.

- Вот спасибо-то, Константинушка, век тебя не забуду. Жизнь мою грешную спас, - подбирая оружие, пробормотал людоед. - Вы, мальчишечки, идите за дверь, постойте на стреме, мы тута с Костиком сами разберемся. А ты, Аленушка, иди опои салажонка, как бы чего не выкинул, покуда я здесь порядок наведу. Заставь его граммов двести долбануть. Где его рация?

- У меня, вот, пожалуйста, - услужливо потянулся Арцевик.

- Вот и славненько. Молчит пока?

- Пока я был здесь, ни одного вызова. Я, дядя Жора, внимательно следил, - ластился предатель.

- Ну да, ну да, ты у меня хороший мальчик, а где ментовские пушки?

- Под столом, под одеждой.

- Их не лапали?

- Нет, дядя Жора, и пальцем не трогали. Как договаривались!

- Вот и славно, вот и чудно!

На раскрытой ладони я протянул ему бриллианты, стоившие восемь человеческих жизней. В ближайшей перспективе к ним могут прибавиться еще две, если не четыре. Он как-то неуверенно взял их, не глядя опустил в нагрудный карман куртки. Куда девалась прежняя алчность? Получив фианитовую подделку, он радовался и скакал козлом. А теперь?.. Зашипела рация.

- Ну, нам пора, - только и сказал старик, первым выходя за дверь, - по приезду зайдешь ко мне.

* * *

- Как ты узнал, где спрятаны камни? - опуская алмазы в мензурку, вяло поинтересовался он.

- Ты об этом тоже осведомлен.

- Шутишь?

- Нет. Ты владеешь той же информацией, просто я немного подумал и связал поведение Вартана с его ночным бредом.

- Он что-то бурчал, но...

- И выкрикивал: "Свет, выруби свет!" Теперь понятен ход моих мыслей?

- Старый осел!

- Согласен. Оганян сам раскрыл свою тайну. Оставь ему и матери жизнь.

- Ну нет! Он должен рассчитаться по батькиным векселям. Это во-первых. А во-вторых, пока он жив, не успокоится. Будет пытаться вернуть утраченное. Мне-то это до фени, утром я отбываю.

- А при чем тут сумасшедшая старуха, какая необходимость в ее смерти?

- Ты прав, но она уже мертва. Только увидела, как мы допрашиваем ее сыночка, так и скопытилась. Ухо отрезали у трупа.

- Он знает?

- Нет, но какая теперь разница?

- Где похоронили?

- Что? Похоронили? В штольню закинули, вот тебе и все похороны. Что ты все о чужих костях заботишься, о своих бы подумал да о подружкиных. А то ведь там же могут оказаться.

- По-моему, я твои условия выполнил. Нашел невозможное и оплатил наши жизни.

- Так-то оно так. Да вот только отпускать -тебя мне нет никакого резону. Чистенький ты, в любой момент заложить можешь.

- Тебе же все до фени, ты же отбываешь.

- Правильно. Если бы я был пустой, то и охотиться за мной нечего, но ты знаешь, что у меня есть. Поэтому лучше тебя усыпить.

- Козел ты вонючий, а не вор в законе! - Я сдернул с крюка массивную кочергу и ухнул старика по черепу, так, по крайней мере, мне показалось. Но он успел юркнуть под стол, мой удар пришелся по тяжелой хрустальной пепельнице, разлетевшейся вдребезги.

- Хе-хе, напугал старичка. - Из-за кромки стола показались настороженные глаза Унжакова. - Я поиграть хотел. Ведь еще там, у Оганяна, мог тебя замочить. Пошутил, а ты сразу за дубинку. Повесь кочергу!

Я повернулся, чтобы повесить мое орудие на крюк, а он трижды выстрелил. В дубовой панели перед моими глазами появились три дырочки, аккуратные, как троеточие.

- Что дальше? - Подойдя к бару, я налил полстакана водки. - Садист.

- А дальше вот что, голубь. Жить хочешь?

- Да.

- Устрою я тебе крещеньице. Чтоб не отмылся.

- Какое?

- Там узнаешь.

* * *

В два часа ночи по проселочной дороге две переполненные "Нивы" мчались к месту моего крещения. Им оказался заброшенный серный карьер. Машины остановились у самого края. Водители остались на месте, а восемь человек, включая меня, Вартана и старика, спустились на дно. При свете фонариков по жидкой известняковой грязи мы прошлепали метров двести и уперлись в массивные, обитые железом створки, перекрывающие вход в устье штольни. На них висел знак, обозначающий радиацию. Отвратительно воняло серой. Когда сняли поперечный рельс и приоткрыли устье, в нос ударило с удвоенной силой. Выработка шла наклонно вниз. Нас с Вартаном ржавые рельсы вели в преисподнюю. Метров через пятьдесят мы наткнулись на первую разбитую вагонетку, потом встретили еще пять. Дышать стало легче, видимо, тут еще действовала вентиляция. Потянуло сладковатым, тлетворным запахом.

- Вы бы хоть оттаскивали их в боковые выработки, - недовольно заметил старик, - дышать невозможно, чай, не последний раз пользуемся.

Возле небольшого кармана он остановился.

- Все, дальше не пойдем, а то стошнит. Отойдите, ребятки. Ну, Вартан-джан, пришло твое времечко. Отправим мы тебя сейчас в царство вечное, райское, на свиданьице с папашей твоим, дорогим моим товарищем, Самвелычем. Кланяйся ему от меня, пускай скоро не ждет, покуда тут ишо погуляю, девок потискаю. Ну, прощевай, сынок! Стань-ка, милок, подале, к стеночке. От так, аккурат будет. Ребятки, посветите-ка. Славно! Ну, Гончаров, дело за тобой! Здесь один патрон в стволе, - протягивая мне пистолет, предупредил Унжаков, - это и будет твое крещение. Бей наверняка, в голову, чтоб, значит, клиент твой не мучился, не страдал понапрасну.

Со связанными руками, беспомощный, Оганян стоял с опущенной головой. Из правой мокрой штанины капала моча. Убить его я не мог. Знал, что этим обрекаю себя на смерть, возможно, Ленку тоже, но все равно не мог.

В потной руке я мучил "Макарова" и думал, что это в сущности пустяк совместить прицел с седой головой Вартана и мягко нажать на спуск. Потом напиться в стельку и все забыть. Это выход, Гончаров, это просто, ты же стрелял в преступников. Нет, не могу. В стволе один патрон. Да. Значит, я могу убить только одного человека: Вартана, старика или себя. Кого? Старика!

- Стойте, не стреляйте, я все, все отдам, не убивайте только! - вдруг белугой взревел Вартан.

- Поздно, сынок, поздно, - хихикнул старик. - У меня твои бриллиантики. Товарищ твой, Константин, постарался. С люстры содрал. Так что, мил человек, без надобности ты мне.

- А-а-а, - обреченно взревел Оганян, - мать хоть пожалейте.

- Раньше надо было думать. Гикнула старушка. Щас встречать тебя будет. Давай, Константин!

- Не буду стрелять!

Бросив ему под ноги пистолет, я сел на холодный рельс.

- Это мы предвидели. А ты, Вартан-джан? Развяжите ему руки. Будешь стрелять в Гончарова?

- Буду, буду, буду!

- И это мы предвидели, поэтому тебе мы стрелять не позволим. А сделаем мы настоящие спортивные состязания. Называется эта игра "Канат", или кто кого перетянет. Кто перетянет, тот останется в живых. Приступайте, ребятишки.

С одной стороны рельсов положили меня, с другой Вартана. Правые наши руки просунули под рельсами и надежно скрепили наручниками. Садистская казнь была рассчитана точно. Наварные бока вагонетки не давали никакого шанса уцелеть двоим. Выжить мог кто-то один. Вартан это понял и сразу же начал тянуть мою руку к себе.

"Черта с два, - подумал я, - тут шансы равны, и быть на жертвенном алтаре я не согласен, тем более за мною Ленка".

- Ну вот и готово, - удовлетворенно проворковал старик. - Теперь ты, Сенечка, ступай да откати вагонетку повыше, а мы в карманчике заховаемся. Как я стрельну, ты, значит, отпускай ее к нам. Как вы? Константин? Вартан?

- Пошел ты, каннибал козлиный!

- Ну и ладно. Кому-то из вас мое последнее прощание. Отдыхайте, ребятушки.

Сеня покатил вагонетку вверх, и Вартан начал дергаться с удвоенной силой. Мы лежали головами к устью штольни, он на животе, а я на спине, и в этом было мое преимущество, потому что его локоть шел на излом.

Я ждал, экономя силы, которые скоро, очень скоро будут мне нужны.

- Дядя Жора, я готов, - известил радостный Сеня.

- Ну и славно, ребятки тоже готовы, давай!

Бомбой грохнул выстрел, и подземная телега, пока еще медленно, с присвистом пошла на нас. Извиваясь, взвыл Вартан, изо всех сил пытаясь подальше отодвинуться от страшного рельса.

Я выжидал, а вагонетка катилась все быстрее и быстрее. Еще рано, рано. А вот теперь в самый раз. До этого почти недвижимый, я вдруг, упершись ногой в шпалу, резко выдернул руку Вартана к себе. Его кисть вместе с наручниками оказалась на моей стороне. Помогая левой, свободной рукой, я бросил браслеты через рельс на излом и так же резко бросил на них свое тело. Через смертный

вопль я услышал и почувствовал, как лопнул металл.

- Беги! - заорал я ему, уже вскакивая, и тут же накрепко вжимаясь в бок выработки, пропуская визжащую ржавую смерть.

Я побежал, почти наверняка зная, что меня убьют. По бегущему в туннеле человеку стрелять легко. Тем более, если с противоположной, встречной стороны его освещают фонари, рисуя отличный, как на мишени, силуэт. Но все равно я бежал спиной, ожидая, когда же бандиты очухаются и начнут веселую пальбу.

И она началась, но первой жертвой стал не я, а их веселый подельник Сенечка, потому что пропал слепящий луч и послышался негодующий перемат.

Но я уже миновал раненого и вместе со штольней свернул влево. Стало совершенно темно, хотя выстрелы бухали по-прежнему безобразно громко. Обо что-то запнувшись, с лету я растянулся между рельсами, раздирая рожу и ладони об известковую, шершавую щебенку. А когда поднялся, кто-то вновь швырнул меня на землю, сверху крепко припечатав своим телом.

"Достали, суки, - тоскливо подумал я, но человек застонал. - Неужели Вартан?"

- Гончаров? - отвечая на мою догадку вопросом, простонал он.

- Он самый, бежим дальше, устье совсем близко!

Из-под первой же вагонетки я выбил башмак и, поднатужившись, отправил Унжакову презент.

Оганяна догнал уже на выходе. Вдвоем мы старательно закрыли зловонную дыру, укрепили створки массивным поперечным рельсом-запором.

- Вы мне ответите, вы у меня пойдете под суд! - потрясая под носом рукой, начал было Оганян.

- Заткнись! - дружески предложил я. - Там, наверху, еще двое.

- Вот и занимайтесь ими, а я пошел.

- Далеко не уйдешь. Они раздавят тебя как клопа.

В створ дважды выстрелили, и Вартан поумнел.

- Что я должен делать?

- Помогать, если понадобится. Четыре руки - это не две.

- Три!

- Что - три?

- Три руки, одну ты мне сломал.

- А ты предпочел бы шею?

Без фонарика, хоть и в ясную ночь, выбираться со дна незнакомого карьера задача довольно сложная, тем более, если сзади стонет калека, а высота обрыва не менее двадцати - двадцати пяти метров. Несколько раз Вартан срывался, падал и терял сознание. Можно было бы оставить его, но для того, что я задумал, лишний мужик, хотя бы и с одной рукой, был нужен.

Наконец мы взяли эту высоту. Высунув голову, я провел визуальную рекогносцировку. Две "Нивы" стояли рядом, бок о бок, метрах в трех от края карьера. В одной из них, дальней от нас, горел свет. Как я и предполагал, шофера скучковались - то ли перекинуться в картишки, то ли попить пивка. Для проведения моей акции ситуация сложилась неподходящая. Разве только толкнуть их вниз? Но наверняка они стоят на скорости. Неужели тупик? Тогда я проиграл, а со мной вместе и Вартан, и Ленка. Прождав еще с часик, шофера пойдут выяснять обстановку и конечно же выпустят банду, а еще через полчаса она в полном составе явится в свое логово. И тогда... Тогда от моей Ленки я увижу только уши. Скверно. Одному мне с ними не справиться, они вооружены. Что делать?

- Что будем делать, Вартан?

- Не знаю, я уже ничего не хочу. Курить хочу.

- Пока нельзя, да и сигарет нет.

- У меня тоже. Только вот эти, дядины ракеты.

- Что-о-о? - В моей голове сразу же поднялся ураган. Уже через две секунды смерч мысли выдал авантюристический проект. - Давай их сюда!

- На, только зачем они тебе?

- Замолчи, они могут зажечься все сразу?

- Не знаю. Дядя Рафаэл сказал, чтобы я тут же, после того как подожгу "хвостик", отходил.

Трясущимися руками прикрыв огонь зажигалки, я внимательно осмотрел эти самые "хвостики". Они были достаточно длинны, чтобы связать их в один пучок. Алюминиевая полоска на крышке пачки, наверное, предусматривала такой вариант. Еще бы знать, сколько секунд они горят. Отодрав один фитиль, я его зажег. Оказалось, что мне отпущено десять секунд.

- Что вы хотите, Гончаров?

- Праздника! Сейчас увидишь, моли Бога, чтобы все получилось! Спрячься!

Прикинув расстояние до нужной мне "Нивы", я поджег "хвостики" и выскочил из укрытия. Тридцать метров пролетел на одном вздохе и рванул дверцу обреченной машины.

Мои предположения оказались неверными. Шофера одновременно занимались и тем, и другим, то есть: и пили пиво, и резались в карты. При виде моей персоны один из них захлебнулся пивом, а другой, за рулем, по-рачьи вытаращив глаза, спросил:

- Это ты?

- Это я, с приветом от шефа.

Швырнув ему на колени пачку "сигареток", я захлопнул дверцу, а для пущей убедительности навалился на нее своим весом, чтобы мышки могли полнее насладиться яркими цветами праздничного фейерверка. Вторая дверца надежно блокировалась стоящей вплотную "Нивой".

До чего же это сказочное зрелище, когда два десятка разноцветных ракет носятся в наглухо закрытом салоне авто! Если бы не бычьи вопли, я получил бы истинное блаженство.

Через полминуты все кончилось, я открыл дверцу. Сильно обожженные парни были живы, но без сознания. Тошнотворно воняла тлеющая обшивка вперемешку с отработанными газами.

Вот тут-то я оказался перед сложной дилеммой: "Что дальше?" Я окликнул Вартана.

- Здесь я, Гончаров. Великолепно, я все видел.

- Они еще живы.

- Так кончайте их!

- Я... Не могу.

- А они нас могли? Мать убили.

- Мать убил ты сам.

- То есть? Не понял.

- Проехали!

- Кончайте их!

- Не могу. Они ранены и беспомощны.

- А когда поправятся, достанут и тебя, и меня. Они-то раздумывать не будут.

- Знаю, но не могу.

Оганян выругался и вдруг приказал:

- Садись в машину, крутой сыщик Гончаров!

- Погоди, что ты задумал?

- А это уже мое дело! Пойми, у нас нет другого выхода. Залазь в машину!

Отрешенно, через боковое стекло я наблюдал, как Оганян врубил нейтральную скорость тлеющей "Нивы", захлопнул дверцу и попытался подтолкнуть ее к обрыву. Это у него не получилось, мешала бровка. Тогда он сел во вторую машину рядом со мной, запустил двигатель и кое-как одной левой рукой поставил ее в кильватер той, обреченной. Затем осторожно и бережно, будто боясь потревожить, наш передний бампер дотронулся до ихнего заднего.

Взревел мотор, не соглашаясь с нашей жестокостью, но, послушный акселератору, исполнил требуемое - еще через секунду белая задница тлеющей "Нивы" ушла в вечность. Я уже пересаживался за руль, когда в карьере рвануло зловеще и глухо. Язык огня поднялся выше края обрыва.

- Помоги нам, Господи! - перестуком зубов прокомментировал ювелир.

- Поможет, - успокоил я. - В паре с прокурором.

- Оставьте, нужно жить. Мы ничего не знаем. Едем.

- Согласен, но сначала заберем мою жену.

- Нет, нет, исключено! Свои проблемы решайте сами.

- Там, вероятно, и ваша проблема. В лице племянника и продавщицы Леночки.

- Что вы сказали?

- То, что слышал. Это они тебя высветили, со всеми твоими потрохами.

- Тогда да. Тогда мы едем за вашей женой. Вот только с оружием у нас плохо и болит рука.

- Рука заживет, а оружие должно быть. Посмотри в бардачке или за спинками.

Единственное, чего я теперь боялся, - так это вмешательства милиции, проклиная себя за записку в фонарике. Если ее найдут - расклад будет неинтересным.

* * *

Не доезжая пяти - семи метров до проклятых ворот, я остановился и посигналил. Нас будто поджидали, створки сразу открыл парень, одетый в спортивный костюм. Не означает ли это, что Унжаков уже связался с дачей и нас с нетерпением встречают? Ладно, сказавши "а", говорят "б". С семи метров, как мог, я разогнал машину и, чуть вильнув влево, принял "спортсмена" на крыло. Отлетев на несколько метров, он шлепнулся дохлой селедкой, а я, резко тормознув, выкатился из машины под днище, ожидая, когда начнется светский прием. Но... было тихо, если не считать работающего мотора да шипящего мата Вартана.

- Сколько человек на даче? - наставив пистолет в глаз травмированного спортсмена, потребовал я ответа.

- Вы кто? - вяло размазывая кровь, спросил он.

- Твой... Где Арцевик, где Лена?

- Не знаю.

- Говори, или удавлю, подонок! - подскочил Оганян, готовый наброситься на него с одной своей левой рукой.

Я преградил ему путь:

- Успокойся, Вартан, они давно на том свете. Унжаков препроводил.

- Но ты же говорил...

- Потому что ты нужен мне. Парень, кроме тебя, кто сейчас на даче? Ну...

- Не стреляйте, я все скажу.

- Ну!...

- Из мужиков - только Коля.

- Где он?

- Недавно пошел беспалую трахать.

- Он вооружен?

- Да.

- Вартан, следи за ним!

- Иди-ка ты подальше, опять обманул.

- У меня для тебя кое-что получше найдется. Жди.

* * *

Опоздал я совсем на чуть-чуть, но все же опоздал. По разбросанным вещам, перевернутым телевизору, столику и креслу было видно, что сопротивлялась Ленка яростно, но что может сделать баба с восьмипудовой похотливой тушей? Она и сейчас кричала, но... В общем, я опоздал. Мне ничего другого не оставалось, как массивной хрустальной пепельницей щедро открыть его череп в области затылка. Выбравшись из-под окровавленного борова, в истерике, Ленка кинулась на меня, мало что соображая.

Кое-как успокоив ее двумя оплеухами, я оттащил Елену вниз, к Вартану, а сам поднялся в святая святых - кабинет Унжакова.

Из письменного стола выгреб свои документы, пистолет и не свои доллары.

Ключи от сейфа оказались тут же. Немного, для виду, поломавшись перед самим собой, пошел на "медведя".

Первый замок дался доверчиво, не сопротивляясь, я уже занимался вторым, когда в основание моего бессовестного черепа уперся холодный ствол.

- Доброй ночи, господин Гончаров!

- Здравствуйте, - вежливо ответил я сучке-секретарше Тамаре.

- Не оборачиваться, к стенке! Стоять, не двигаться!

Я покорно подчинился, только спросил:

- И долго?

- Что?

- Стоять мне.

- Пока папа Жора не появится.

- А он, ласточка, уже никогда не появится. Разлюбил он вас. Променял шикарную дачу на вонючую штольню.

Повисла тишина, пронизанная недоверием, прикидками, вариантами и подозрением.

- Врешь! - хрипло, еще не веря, выдавила она наконец. - Не может быть. Что теперь делать?

- Сидеть и ждать, когда сюда явится милиция.

- Фига с два. Иди открывай сейф, посмотрим, что там у него.

Так же послушно я выполнил и этот приказ.

Денег было много, очень много. Растерянная Тамара хватала и хватала пачки, стараясь унести как можно больше. Прессы скользили, падали, рассыпались.

- Принеси сумку, - посоветовал я.

- Чтобы ты тем временем уволок все? Нет уж, бери сколько надо и проваливай.

Выдвижной ящичек снизу закрывался на особый замок. Заслонив сейф спиной, я незаметно его открыл. Четыре бриллианта лежали близнецами, с той лишь разницей, что два из них были фальшивыми. С одинаковым коэффициентом преломления, но различным удельным весом.

"Внешний вид одинаков, разница лишь в сущности, - подумал я, опуская камни в карман, - наверное, все в этом мире вот так".

- Ты что, уснул? - зло поторопила меня Тамара. - Присосался, как теленок к соседской корове. Пошел вон! И учти, я тебя знать не знаю.

- Взаимно! - ответил я, прихватывая добрый десяток прессов.

Рано утром, бросив бандитскую "Ниву" в пригороде, мы пересели на такси и с первыми лучами солнца въехали в город.

Юрку я перехватил на выходе из подъезда, вручил ему симпатичный зеленый пресс, объяснил, в каком фонарике находится записка и что с ней надлежит сделать.

Искали нас не слишком рьяно, поэтому, не очень-то таясь, уже в полдень мы с Ленкой сели в поезд южного направления, чтобы на полгода освободить любимый город от нашего присутствия.