Смерть хлыща

Глава 11

В воскресенье в десять минут шестого надзиратель отомкнул ключом дверь моей камеры и возвестил:

— К вам пришли.

Не могу сказать, что я очень обрадовался. Ни Вулф, ни Лили прийти ко мне не могли. Скорее всего, это был Лютер Доусон, поскольку Лили, когда ее припирают к стенке, становится чрезвычайно предприимчивой. Но в любом случае это всего лишь визит вежливости. Я мысленно поставил двадцать против одного, что в августовское воскресенье во всем округе не сыскать ни единого судьи, который мог бы распорядиться выпустить меня под залог. Конечно, гостем мог оказаться и шериф Хейт, но толку от такого посещения было бы — кот наплакал. Он бы пытался заставить меня говорить, а я бы со свойственным мне остроумием препирался, настаивая на том, что нем, как рыба. Словом, меня мало беспокоило, кем в итоге окажется мой посетитель. Я шагнул к двери и столкнулся нос к носу с Эдом Уэлчем. Увидев, что он держит в руке наручники, я удивленно приподнял бровь. Куда мы отправляемся на сей раз?

Уэлч ловко защелкнул наручники у меня на запястьях и сказал:

— Пошли.

Я зашагал по коридору. Проходя мимо камеры номер двенадцать, я мысленно выразил надежду, что Гриву не придет в голову именно в этот миг выглянуть и увидеть меня, поскольку времени на объяснения у меня не было. Уэлч отпер ключом могучую зарешеченную дверь в конце коридора, потом еще одну, и мы очутились в самом конце бокового крыла здания суда. Однако мы и там не остановились, а продолжили путь до главного вестибюля и поднялись по лестнице. Я уже начал думать, что проиграл пари о судьях. Неужто Лили и Доусону вдалось прервать уик-энд одного из них? Однако на втором этаже Уэлч увлек меня направо к двери, в которую мне уже доводилось заходить прежде. Она была нараспашку, и в проеме при нашем приближении показался тот самый человек, имя которого красовалось на прикрепленной к двери табличке — окружной прокурор Томас Р. Джессап. Нас разделяло еще шага четыре, когда он заговорил:

— А зачем наручники, Уэлч?

— А почему бы и нет? — переспросил Уэлч.

— Снимите их.

— Если это приказ, то ответственность ложится на вас. Он оказал сопротивление при аресте.

— Это приказ. Снимите их и заберите с собой. Я позвоню, когда вы мне понадобитесь.

— Я никуда не ухожу. Мне приказали присутствовать при разговоре.

Джессап шагнул вперед.

— Снимите наручники, либо отдайте ключ мне. Если вы сами не сознаете, кто здесь вправе отдавать приказы, то шерифу Хейту это, без сомнения, известно. Как и мне. Так что отдайте мне ключ и не переступайте порог моего кабинета. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню.

После некоторого раздумья Уэлч вынул связку ключей, отцепил от нее нужный ключ и отдал Джессапу. После чего повернулся и загромыхал вниз по лестнице.

Джессап кивком показал, чтобы я заходил, вошел следом и закрыл за собой дверь. Выглядел он таким же молодцеватым и подтянутым, как обычно, но глаза были красные и опухшие, а на щеках появилась щетина. Ни в приемной, куда мы вошли, ни в кабинете, куда мы последовали, кроме нас не было ни души. Кабинет был хорошо освещен светом, проникавшим через три окна. Джессап придирчиво осмотрел меня и сказал:

— Никаких отметин я не вижу.

— За исключением плеча, в которое меня лягнул Уэлч, — сказал я. — Мое сопротивление аресту проявилось в том, что я попытался уклониться от зуботычины.

Я протянул вперед обе руки. Джессап снял с меня наручники и спросил:

— Что вы им рассказали?

— Ничего. Только объяснил Уэлчу, что означает выражение «быть нем, как рыба». И еще попросил разрешения позвонить юристу по имени Джессап. Это было около трех утра. С тех пор разговаривать было не с кем.

— А Хейт?

— Не появлялся.

— Хорошо, сейчас мы поговорим, но сначала… — Он указал на обвязанную бечевкой картонку. — Это от мисс Роуэн. Закуска. Сейчас поедите или сначала поговорим?

Я ответил, что лучше поговорить, а уж потом не торопясь перекусить. Джессап уселся на свой стул за письменным столом. Когда я сел напротив, Джессап извлек из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул мне.

— Тут все написано, — сказал он.

Я взял конверт. Он не был запечатан и внутри находился один лист бумаги с шапкой ранчо «Бар Джей-Эр». На листе знакомым мне до боли почерком было написано:

«АГ

Я долго беседовал с мистером Джессапом и рассказал ему обо всем, что имеет отношение к проводимому нами расследованию. Будь с ним также полностью откровенен. Мы втянули его в эту игру, и, мне кажется, он полностью на нашей стороне.

НВ

11 августа 1968 г.».

Я сложил записку, упрятал ее в конверт и вернул его Джессапу.

— Я бы хотел сохранить ее на память, — сказал я, — но Уэлч наверняка обыщет меня по возвращении. Хорошо, я все вам расскажу, но сперва — пара вопросов. Где мистер Вулф?

— В коттедже мисс Роуэн. Я подписал бумагу, где сказано, что он арестован и я слежу за его передвижениями, но трогать его без моей санкции нельзя. Юридическая ценность этой бумажки сомнительна, но пока она нас устроит. Второй вопрос?

— Чем убили Сэма Пикока?

— Камнем размером с ваш кулак. Всего ему нанесли четыре или пять ударов. Камень нашли на земле футах в двадцати от машины. Доктор Хатчинс отправил его в Хелену на экспертизу, но он уверен, что именно этот камень и послужил орудием убийства. Поверхность, по его словам, слишком шершавая, чтобы на ней остались отпечатки пальцев. Взять камень могли где угодно. Сами знаете, местность здесь каменистая.

— Какие-нибудь предположения есть? Улики?

— Ровным счетом ничего. Не считая вас, конечно. Вы там были, так что вы — подозреваемый номер один. Вулф в записке написал, что вы втянули меня в свою игру и что я полностью на вашей стороне. Это и в самом деле так, поэтому молю Бога о том, чтобы мне не пришлось впоследствии сожалеть об этом. Поговорив с Вулфом, я пришел к убеждению, что вы не убивали Сэма Пикока, но толку от этого мало. Вулф считает, что оба убийства взаимосвязаны. Вы, должно быть, придерживаетесь того же мнения.

— Конечно. Предлагаю пари на любую сумму.

— Почему?

— Чуть позднее объясню. — Я откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. Замечательное ощущение после колченогого табурета в моей камере. — Вам, конечно, хочется сравнить мои показания с тем, что рассказал Вулф. С чего качнем?

— Со дня его приезда. В случае чего, я перебью вас.

Я начал рассказывать. Поскольку мне было велено быть полностью откровенным, никаких сложностей я не испытывал. Умолчал я лишь о телефонных звонках Солу Пензеру — как-никак, целых две тысячи миль отделяли его от округа Джессапа. Прокурор оказался хорошим слушателем и лишь дважды прервал меня, чтобы задать вопрос. Записей он не делал. Напоследок я рассказал ему о разговоре с Пегги Трюитт в танцевальном зале и о заключительной беседе с Вулфом в кабинете Вуди.

— Потом, — закончил я, — мы отправились к машине и увидели сами знаете что. Дальнейшие подробности вас, должно быть, мало интересуют, поскольку связаны уже только со мной, а не с расследованием. Извините за хрипоту — в горле пересохло. Официанты в тюрьме никудышные. Водичкой не угостите?

— О, прошу прощения. Мне следовало… — Он встал. — Виски или водку?

Я ответил, что с меня хватило бы и воды, но если он настаивает, то немного виски мне не повредит. Джессап подошел к медно-красному холодильнику в углу кабинета и достал бутылки и лед. Даже самая придирчивая женщина заметила бы лишь один изъян: он не захватил поднос. Правда, как я не крутил головой, подноса нигде не увидел. Когда Джессап вернулся к своему креслу и уселся, на столе передо мной стоял внушительных размеров стакан с двумя кубиками льда, погруженными в виски, а так же графинчик с водой. Сам прокурор тоже прихватил стакан. Я наполнил свой до краев, передвинул графинчик к Джессапу, сделал приличный глоток и произнес:

— Совсем другое дело.

Я отхлебнул еще виски и продолжил:

— Насчет того, что оба убийства взаимосвязаны. Вы, конечно, понимаете, что мистер Вулф и я хотим, чтобы они были взаимосвязаны, но этого мало. В пятницу у мистера Фарнэма мистер Вулф дал всем понять, что еще не закончил разговор с Сэмом Пикоком. Возможно, кто-то из присутствующих знал, что Сэму Пикоку и впрямь известно нечто такое, чем столь интересуется мистер Вулф. И любой из них мог проболтаться, что Ниро Вулф собирается всерьез заняться Сэмом Пикоком.

Я приумолк, чтобы отпить виски из стакана.

— Проще всего, чтобы вы поняли, повторить слова Ниро Вулфа: «В мире причины и следствия любые совпадения крайне подозрительны». Вчера в Вуди-холле собралось человек двести, а то и триста, а убит был только один. И кто? Именно тот, который сопровождал Броделла за два дня до того, как того убили, и именно тот, которого собирался допрашивать Ниро Вулф. Нет, таких совпадений не бывает.

Джессап кивнул.

— Вулф тоже так считает.

— Еще бы. Он мыслит примерно так же, как и я. Мои показания не слишком разнятся с его?

— Вообще не разнятся.

— У него хорошая память. Это виски напомнило мне, что я голоден. Когда до моих ноздрей донесся аромат тюремной стряпни, я решил сесть на диету. Мистер Вулф никогда не говорит о деле за едой, но я могу отступить от этого правила.

Я поднялся.

— Могу я вскрыть эту картонку?

Джессап сказал, что да, конечно, и я перетащил картонку на стол. Не став ковыряться с довольно запутанным узлом, я одолжил у Джессапа нож, перерезал бечевку, раскрыл картонку и принялся выкладывать содержимое на стол.

Когда я закончил, места на столе почти не оставалось. Вот что было в картонке:

1 банка ананасов

1 банка слив

10 (или даже больше) бумажных салфеток

8 картонных тарелочек

1 банка икры

I кварта молока

8 ломтей хлеба, выпеченного миссис Барнес

6 бананов

1 пластиковый стакан с картофельным салатом

4 яйца вкрутую

2 цыплячьих ножки

1 кусок висконсинского сыра

1 баночка паштета

1 пирог с черникой

6 бумажных стаканчиков

2 ножа

2 вилки

4 ложки

1 консервный нож

1 солонка с солью.

Я выразил надежду, что мистер Джессап тоже проголодался; он ответил, что сказал мисс Роуэн, что попытается устроить мне еще одно свидание в понедельник, если удастся.

— Конечно, — присовокупил он, — это не так просто, потому что завтра здесь будут сновать люди. Мисс Роуэн все утро пыталась связаться с Лютером Доусоном, но так и не смогла. По уик-эндам он вне досягаемости. У себя в конторе он не появится до завтрашнего полудня, но мисс Роуэн позвонит ему домой, а ехать сюда от Хелены часа три. Потом завтра здесь уже будет судья. Вы понимаете, что мое положение несколько… щекотливо. На судебных заседаниях я представляю население штата Монтаны, и Хейт будет настаивать, чтобы я попросил назначить высокий залог. Он даже захочет, чтобы я попытался добиться запрещения отпускать вас под залог, но на это я, конечно же, не пойду. Я уже объяснил положение Вулфу и мисс Роуэн.

Я сосредоточенно пережевывал крутое яйцо, в то же время намазывая хлеб икрой и паштетом. Проглотив кусок, я сказал:

— Прошу вас, угощайтесь.

И придвинул к нему всю снедь.

— Спасибо.

Джессап потянулся к баночке с черной икрой.

— А что бы вы сделали, если бы вам удалось освободиться? — полюбопытствовал он.

— То, что должен был сделать Хейт, но не делает. И Уэлч. Объяснить?

— Да.

Я намазал хлеб икрой.

— Я все как следует обмозговал, пока сидел в каталажке. Как Пикок и Икс встретились там, на задворках универмага? Договорились. Заранее? Нет. Уже после прихода Пикока, без девяти одиннадцать. Встретились в танцевальном зале и прямо там же уговорились о времени и месте. Вышли по очереди и…

— Это только ваши предположения.

— Конечно. Начинать можно только с предположений. А уж потом выстраивать всю логическую цепочку и отбрасывать лишнее. Итак, в танцевальном зале случилось следующее: Пикок и Икс встретились, поговорили и потом вышли по отдельности. Кто-то наверняка это видел. Разыщите свидетелей. Именно этим я бы и занимался сейчас, будь я на свободе. Работенка, конечно, пустячная — и ребенок справился бы с ней, но сыскное дело большей частью состоит именно из такой работы.

Я подцепил вилкой кусок паштета, перенес его на хлеб, потом прикончил виски и налил молока.

Джессап ковырял вилкой цыплячью ножку на картонной тарелочке. Вид у него был презадумчивый. Я прервал ход его мыслей словами:

— Могу я попросить у вас листок бумаги и ручку или карандаш? Что угодно… Можно этот блокнот.

Джессап протянул мне блокнот и ручку. Я проглотил хлеб с паштетом, отпил молока и начертал на блокноте:

«НВ.

Я беседую с Джессапом согласно инструкциям. Рад, что Вас содержат под домашним арестом, поскольку местная тюрьма слишком старая, а разных средств от насекомых здесь не жалеют. Пусть Лили Роуэн или еще кто-нибудь разыщет и приведет к вам девушку по имени Пегги Трюитт. Она дружила с Сэмом Пикоком и может знать кое-что ценное для нас. Возможно, она даже знает, с кем он должен был встретиться. Надеюсь, что Хейту не удастся опередить Вас и наложить нее лапы прежде, чем Вы с ней поговорите. Надеюсь также, что мне не придется ехать в Сент-Луис, поскольку вы явно потревожили зверя в его логове и мы возьмем его здесь.

АГ.

11 августа 1969 г.».

Я протянул блокнот Джессапу со словами:

— Прочитайте, пожалуйста. Чем быстрее он получит эту записку, тем лучше.

Джессап пробежал записку глазами, потом перечитал второй раз.

— А почему именно так? Почему не позвонить ему?

Я покачал головой.

— Телефон Лили могут прослушивать. А судя по тому, что мне говорили про Хейта и про его отношение к вам, ваш телефон тоже могут прослушивать.

— Чертовски неприятное положение.

— Согласен.

Джессап посмотрел на блокнот.

— «Вы явно потревожили зверя…» Каким образом?

— Неужели не ясно? Конечно, Пикока и так могли убить — если, например, он шантажировал убийцу, — но скорее всего он и сейчас был бы еще жив, если бы Ниро Вулф так не насел на него. Другое дело, что вместо Вулфа это давно должен был сделать Хейт. Или вы.

Джессап пропустил мой выпад мимо ушей.

— Пегги Трюитт — это та девушка, с которой вы разговаривали, когда появился Пикок?

— Совершенно верно. Как видите, я ничего не утаил. Если хотите допросить ее сами, то…

— Не хочу. — Джессап еще раз взглянул на блокнот. — Вам ни к чему ехать в Сент-Луис. Туда летит некий Сол Пензер. Собственно говоря, — Джессап кинул взгляд на часы, — он уже должен быть там, если самолет не задержался.

— Вот как? — Я смачно откусил добрых полбутерброда с икрой. — Я, по-моему, не упоминал о нем. А что сказал Вулф? Он звонил? Когда?

— Сегодня утром. Я отвез его к Вуди. Вулф сказал Пензеру, чтобы тот оставил вместо себя в Нью-Йорке другого человека… Забыл имя.

— Должно быть Орри Кэтер.

— Да, точно. Потом Вулф сказал, чтобы Пензер первым же рейсом вылетел в Сент-Луис и дал дальнейшие инструкции. У меня сложилось впечатление, что Вулф пришел к заключению… Словом, Вулф полагает, что кто-то из гостей Фарнэма знал Броделла раньше. Вернувшись на ранчо мисс Роуэн, мы прихватили ее с собой и поехали к Фарнэму. И я… я попросил, чтобы он разрешил мисс Роуэн их сфотографировать. Она взяла фотоаппарат с собой.

Я кивнул.

— Да, она увлекается фотографией. Кто-нибудь возражал?

— Нет. Фарнэм восторга не выказал, но возражать не стал. Пленку я привез сюда, и сейчас ее проявляют в лаборатории. Я хотел отвезти снимки мисс Роуэн вечером, но, поскольку нужно передать записку Вулфу, съезжу сейчас. Как только будут готовы фотографии. Кстати, мне понравилась затея мисс Роуэн с закуской. Хорошо, когда женщины понимают, что не хлебом единым жив человек. Завтра рано утром она едет в Хелену, чтобы отправить фотографии авиапочтой Солу Пензеру и заодно прихватить с собой Лютера Доусона. Она не… Вы помните, что при нашей прошлой встрече она потребовала, чтобы я убрался вон.

— Она просто предложила вам подождать в машине. Очень вкусный сыр. Попробуйте.

— А если бы я не убрался, вы бы выставили меня силой. Так вот, теперь с обоюдного согласия этот досадный эпизод забыт. Я немного разоткровенничался с мисс Роуэн. Только это между нами, ладно? Я сказал ей, что пришел к выводу, что конфликт между мной и Хейтом закончится только тогда, когда один из нас уйдет со сцены. И что я уцепился сейчас за те возможности, которые открылись передо мной благодаря тому, что Хейт настолько некомпетентно проводит расследование. Я признался также в том, что рад тому, что оказался в одной упряжке с вами и Вулфом. Если мы проиграем, то мне конец, но я убежден, что мы победим.

Он взял ломтик сыра.

— А мистеру Вулфу вы это сказали?

— Нет. Только мисс Роуэн. Он… как бы сказать… не совсем располагает, что ли.

— Это верно. Метко сказано: не располагает. Что ж, передайте тогда ему и мисс Роуэн, что коль скоро они так легко без меня управляются, то пусть не беспокоятся о залоге. Сберегут деньги. К тому же Доусон мне не слишком нравится. А Хейт меня выпустит, когда они доставят к нему убийцу. У вас в холодильнике хватит места для того, что осталось?

— Конечно. Но здесь целый день будут люди.

— Подождем, пока они разойдутся. До тех пор я все равно не успею проголодаться. Средство, которым они морят тараканов, плохо возбуждает аппетит.

Я взял со стола консервный нож.

— Ананасы или сливы?