Смерть на корпоративе

Глава 2

Капитан полиции Семен Ильич Крамер был стройным мужчиной тридцати шести лет, высокого роста, крепкого телосложения, с пропорциональными частями тела, как у античного героя. Лицо следователя было приятным, аристократичным, но не смазливым, а карие глаза, темные волосы, черные брови и широкие скулы придавали ему легкий восточный оттенок. Взгляд Крамера излучал интеллект, и у того, кто с ним встречался в первый раз, сразу создавалось впечатление, что перед ним стоит умный человек.

У капитана был талант к работе детектива, его удивительные аналитические способности, широкий кругозор знаний в разных областях и постоянное желание докопаться до истины, собственно, и способствовали тому, что еще в школе он выбрал себе профессию следователя. Правда, все эти полезные качества Крамера никак не влияли на его карьеру, он работал в свое удовольствие, а не ради званий и должностей. Семену Ильичу действительно нравилось то чем он занимается, при этом честолюбие и карьеризм, чем была обильно пропитана служба в органах, его абсолютно не интересовали. Капитан был белой вороной, и где бы он ни работал, всегда держался особняком, и это настораживало коллег, давая им повод думать только о плохом. Тем не менее все бесцеремонно пользовались способностями Крамера, используя его советы в сложных случая, потом присваивая все лавры победителя исключительно себе.

Получив дело о трупе в шахте лифта, капитан быстро ознакомился с делом. На первый взгляд, все факты подтверждали версию Агапова о несчастном случае, но Крамер никогда не хватался за то, что плавает на поверхности, и поэтому он решил выехать на место происшествия, чтобы самому все осмотреть.

Прибыв в офис «Схемы плюс», капитан, из опыта зная, что собирать начальную информацию всегда лучше с головы, в первую очередь встретился с директором. Крамера интересовало все, что касалось погибшего Белкина: его характеристика, взаимоотношения с коллективом, наличие друзей и врагов. Директор обрисовал черно-белый портрет погибшего как инициативного, знающего работника, трудолюбивого и общительного. По поводу трагического вечера Петр Петрович ничего сообщить не смог, так как после вступительной речи, по его словам, он тут же покинул корпоратив.

– А почему вы не остались хотя бы на полчаса? Такой юбилей, двадцать пять лет фирме, можно было чисто символически показать, что вы разделяете с подчиненными не только будни, но и радости, – поинтересовался у директора капитан.

– В тот вечер моя жена должна была улетать на отдых, и я хотел её проводить, – ответил Дымов.

Тут директор стал намекать, что он очень занят и разговор надо заканчивать, на что Крамер вежливо пожелал Петру Петровичу хорошего дня и попросил выделить ему в помощники человека, который мог бы проводить его на площадку, где произошел несчастный случай.

В качестве гида по офису капитану был представлен заведующий хозяйственной частью Чулюкин Захар Сидорович.

Завхоз был небольшого роста, лысый, худощавый мужчина лет шестидесяти. На следователя сильное впечатление произвел стиль одежды Чулюкина – серый в полоску костюм, который состоял из двубортного пиджака с широчайшими лацканами и брюки клеш. Этот советский наряд Захара Сидоровича дополняли темно-синяя рубашка, красный галстук, до блеска начищенные черные ботинки и носки ядовито-зеленого цвета.

Завхоз был молчалив, но особых вопросов к нему у капитана и не было, на корпоративе он отсутствовал, сотрудников называл «лентяи» и все время жаловался на то, что в кабинетах почти каждый день приходиться менять лампы дневного света.

– Ну вот он, колл-центр, где проходил корпоратив, – сообщил Чулюкин.

Помещение, куда капитан зашел с Захаром Сидоровичем, было большим прямоугольным залом с пятью окнами, в котором размещалось двадцать столов. В глаза сразу бросилась фотография погибшего Белкина в черной рамке, которую повесили как раз на то место, где во время корпоратива висел красочный плакат: «Нашей фирме 25». Дверь, которая вела на лестничную площадку, была спрятана за перегородкой. Подойдя к ней, Крамер сразу обратил внимание на то, что в замок был вставлен ключ.

– Здесь всегда есть ключ? – спросил у завхоза капитан.

– Да. И в тот вечер тоже был. Этот выход по технике безопасности считается пожарным, и поэтому он должен оставаться открытым, – объяснил Чюлюкин.

Выйдя из колл-центра к ремонтируемым лифтам, следователь заметил, что их пустые проемы уже были наглухо заколочены досками. Спустившись на первый этаж, Крамер увидел металлическую дверь и, потрогав ее рукой, спросил у завхоза:

– Куда она ведет?

– Во внутренний двор.

– Она закрыта. Как же с пожарной безопасностью? Аварийный выход и на замке?

– Ключи находятся у охраны и директора, так что в случае крайней необходимости её всегда можно открыть, – пояснил Захар Сидорович.

Поднявшись обратно наверх, капитан еще раз внимательно осмотрел дверь, которая вела в колл-центр, его смущал тот факт, что на ручках и на ключах криминалисты не обнаружили отпечатков пальцев. Все выглядело так, как будто кто-то позаботился о том, чтобы их стереть.

Если Белкин, по версии Агапова, вышел на площадку для того, чтобы сходить в туалет, то тогда зачем ему надо было протирать за собой предметы, к которым он прикасался руками. Значит, это мог сделать либо тот, кто был на этой площадке вместе с погибшим, либо тот пришел сюда, но уже после того, как Белкин упал в шахту лифта. И в том, и в другом случае цель была одна – избавиться от своего участия в произошедшем.

При этом на лестничных перилах отпечатки пальцев погибшего и еще двух человек остались. Раздумывая над этими фактами, капитан решил, что необходимо срочно определить, кто оставил свои следы на перилах, а для этого нужно сделать дактилоскопию всех сотрудников «Схемы плюс», а также рабочих, которые ремонтируют лифты, и потом сравнить их с образцами на перилах.

Спокойно обдумывать ситуацию Крамеру мешало поведение завхоза – было очевидно, что он тяготился своей миссией сопровождающего, которая не давала ему исполнять свои прямые обязанности. Чулюкин не мог стоять на месте, постоянно вертелся и тяжело вздыхал. Следователь, осмотрев все, что ему было надо, решил больше не задерживать Захара Сидоровича, но перед тем как его отпустить, попросил показать, где находится кабинет отдела кадров.

Кадрами в «Схеме плюс» заведовала Марина Петшавна Новак, женщина сорока лет, жгучая брюнетка с проницательным взглядом.

– А, вот и вы! Я уже начала сомневаться в своей интуиции, подумала, что вы не захотите со мной общаться, – фамильярным тоном начала разговор Новак. – Знаете, у меня ведь цыганские корни, мой папа был настоящий ромал, звали его Петша, а это значит «свободный». Он настолько любил независимость, что исчез из поля зрения моей мамы еще до того, как я появилась на свет, впрочем, их страстный роман был таким коротким, что матушка даже не успела узнать фамилию своего возлюбленного, от него на память осталось только цветастое отчество в моем имени. Цыганские корни дали мне способность проникать в душу человека и предвидеть события, собственно, поэтому я и решила получить профессию психолога, а потом пойти работать в кадры, чтобы иметь возможность как можно больше контактировать с людьми.

– В таком случае вы именно тот человек, который поможет мне разобраться в некоторых деталях, – заметил капитан.

– С удовольствием. Задавайте любые вопросы.

– Все, что касается корпоратива, я прочитал в ваших показаниях. А что вы можете рассказать о погибшем Белкине?

– Игорь Васильевич при всей своей красивой внешней оболочке был человеком с душком. Знаете, это как наливное яблочко: без изъяна снаружи, зато червивое внутри. Этого никто не замечал, но я его сразу раскусила, как только он устроился в нашу организацию. Лицемер, карьерист, человек без чувства сострадания, при этом ловко маскируясь под своего парня в доску. Он никому не делал откровенных пакостей, но и помогал только в том случае, если ему это было выгодно. Люди слепы, они заботятся только о себе и ничего не видят вокруг, я же, как психолог и цыганка, все замечала и анализировала. Был только один случай, когда он не смог сдержать свою корысть и открыто совершил подлость, это была история с его назначением начальником отдела. Изначально планировалось передать руководство взаиморасчетами Павлу Федоровичу Тюкавину, уже даже был готов приказ по этому вопросу, и тут в последний момент у Павлика срывается крупная сделка с одной солидной фирмой. А через несколько дней Белкин предлагает подписать такой же контракт, только с другой организацией. Начальство приказ переписало, и Игорек вместо Тюкавина становиться начальником отдела.

– А с чего вы решили, что это было специально подстроено Белкиным? – спросил капитан у Новак.

– У меня есть знакомый, это очень уважаемый финансовый консультант, так вот, он присутствовал в качестве наблюдателя на тех переговорах, которые провалил Тюкавин. Потом он мне в приватном разговоре рассказал, что сделка сорвалась из-за того, что какие-то показатели «Схемы плюс» были сильно занижены. А эти данные готовил как раз Белкин. Поскольку потом договор, но с другими компаньонами все же был подписан, наше руководство решило не разбираться и вместо невнимательного сотрудника на должность начальника решило утвердить другого, более расторопного.

– Какая должность сейчас у Тюкавина?

– Такая же, как и была, – заместитель начальника отдела взаиморасчетов, только теперь он подчиняется Белкину.

С интересом выслушав откровения Марины Петшавны, которые пока выглядели как обычные сплетни, капитан попросил у нее личные дела Белкина и Тюкавина, сделал их копии, поблагодарил Новак за информацию и вышел из кабинета.

Время обеда уже давно прошло, но Крамер не испытывал чувства голода: взявшись за новое расследование, он как будто начинал существовать в параллельной реальности. Все начинало подстраиваться под ритм того дела, которым в данный момент занимался капитан. Его распорядок дня зависел не от потребностей и желаний организма, а от тех действий, что надо было проводить по плану следствия. Жена капитана всегда говорила, что он за свое рвение по службе, скорее всего, вместо медали получит только язву желудка, при этом всегда почему-то добавляла, что она лечить его не будет.

Вспомнив страшные предсказания жены, Крамер зашел в первое попавшееся по дороге кафе, проглотил там порцию пельменей и, чувствуя легкую тяжесть в животе от съеденного, отправился в управление, мечтая как можно скорее устроиться за любимым столом в своем кабинете и спокойно заняться анализом полученной информации, составляя план на дальнейшие действия.

Кабинет капитана был небольшой, но уютный, и поскольку он находился в конце коридора, то в нем всегда было тихо. Неизвестно по какой причине, но среди казенной мебели присутствовал диван, придавая обстановке домашний уют. Единственным минусом было то, что окно выходило на стену соседнего здания, это была северная сторона, и поэтому в кабинет никогда не проникали лучи солнца, от чего надо было всегда держать включенным свет. Крамера полумрак не смущал, а даже наоборот, так ему лучше думалось. Особенно капитану нравилось сидеть только с одной включенной лампой на столе, которая освещая лишь рабочее место, оставляя все остальное пространство во мраке.

Неожиданно дверь в кабинет открылась, и вместе со светом из коридора вошел полковник Корытин.

– Что у тебя там за новости с делом в «Схеме плюс»? – с порога на повышенных тонах заявил начальник.

– Ничего такого, – спокойно ответил Крамер.

– Мне звонил директор, жаловался на то, что ты там устроил массовое снятие отпечатков у сотрудников. Работа фирмы была нарушена. К чему ты это затеял? – все больше заводился Корытин.

Капитан знал о дурной привычке полковника в конце рабочего дня выпускать пар. Это выглядело следующим образом: начальник внезапно появлялся в кабинете у того подчиненного, которому можно было предъявить претензии о плохой работе, и начинал отчитывать его и в хвост, и в гриву. В этих случаях тем, кто становился козлом отпущения, надо было придерживаться только одной линии поведения – как можно меньше оправдываться и молчать, тем самым давая полковнику безболезненно разрядить свое эмоциональное напряжение.

Сегодня Корытин был особенно возбужден, и проявление его негодования продолжалось больше обычного, но как только капитан почувствовал, что полковник достаточно остыл, тут же обратился к нему с просьбой дать разрешение на проверку телефонов у тех сотрудников «Схемы плюс», кто был на корпоративе.

– Так как нет официальной видеозаписи юбилея, надо покопаться в гаджетах. Сейчас все, всегда и везде делают видео и фото. И если учитывать факт того, что отсутствуют отпечатки на ключе и ручках двери, которая ведет на лестничную площадку, где произошел несчастный случай, было бы полезно покопаться в памяти телефонов. Может, кто-нибудь случайно зафиксировал нечто, что поможет следствию, – спокойно аргументировал свою просьбу капитан.

Полковник, понимая, что предложение капитана было логичным, выдержал минутную паузу и дал согласие на эту акцию.

– Хочу предупредить, что я не позволю затягивать расследование в таком пустяковом деле. Я выделяю двое суток, и чтобы через сорок восемь часов вы доложили мне о конечном результате, – резко сказал полковник и вышел, не попрощавшись.