Смерть на рельсах

Глава 6 Дело пошло!

Когда вечером Френч принялся сравнивать описание покупателя велосипеда, данное Лангтоном, с внешностью инженеров Железнодорожной компании, результаты были неоднозначны. Если неизвестный действительно был рослый и дородный, а не старался показаться таковым, то это явно не Парри и не Пол, они оба среднего роста и сухопарые. Это и не Темплтон, учетчик подрядчиков, он хоть и высокий, но худощавый. Зато Брэгг, Кэри и Лоуэлл все рослые и крупные как на подбор. Так что не исключено, что велосипед покупал кто-то из них. Что ж, этой троицей следует заняться в первую очередь.

Френч сразу исключил усы и очки, предположив, что они были использованы намеренно, чтобы изменить внешность. Правда, Кэри как раз носил усы и очки, но усики у него были крошечные, а очки представляли собой пенсне. У всех прочих усов не было.

Между прочим, очки и усы могли послужить важными зацепками – в случае, если их действительно использовали для изменения внешности. Значит, их где-то купили, и можно попробовать отследить факт покупки. Френч решил, что вернется к этому моменту, если в ближайшее время не отыщет незнакомца, и сделал себе пометку для памяти.

Другим важным моментом был тот очевидный факт, что убийца, судя по полученным данным, в восемь вечера в воскресенье, предшествующее преступлению, находился в рабочем квартале Лидмута. А где находились в это время все подозреваемые? Френч понял, что установление алиби относительно этого времени будет столь же весомым, как и алиби относительно времени самого убийства.

Что ж, к этому он еще вернется.

Из тех троих, с кого он решил начать, – Брэгга, Кэри и Лоуэлла – Брэгг казался наиболее многообещающей фигурой. Он более тесно общался с Акерли, чем двое других, и вполне мог провертывать с ним какие-то делишки. Поэтому Френч решил начать с Брэгга.

Позвонив в главное управление, Френч выяснил, что Брэгг в Уитнессе, и спустя полчаса, добравшись на местном автобусе, Френч уже стучал в дверь инженерного домика. Брэгг сам открыл ему. Он пригласил Френча войти и кивнул, услышав, в чем проблема.

– Парри сказал мне, что вы занимаетесь этим делом, – сказал он. – Можно ли узнать, что вызвало сомнения в решении суда?

Френча замялся.

– Главный констебль не совсем уверен, что это несчастный случай, – объяснил он. – Мне поручили собрать дополнительные сведения.

– Как же он объясняет случившееся? Не самоубийством же?

– Нет, не самоубийством.

Френч поднял глаза на инженера.

– На самом-то деле он хочет убедиться, не мокрое ли это дело.

Брэгг крайне удивился. Он изумленно взглянул на Френча.

– Мокрое дело? Боже мой! Инспектор, вы имеете в виду убийство? Неужели это возможно?

Френч пожал плечами.

– Так ему показалось, мистер Брэгг. Мне поручено собрать информацию. Поэтому я здесь.

– Но кому… – Брэгг почти потерял дар речи. – Кому могло прийти в голову убивать Акерли? С какой стати? Его же все любили. Он со всеми ладил. Не могу представить себе, кто мог поднять на него руку.

– Честно говоря, я тоже этого не представляю, – признался Френч. – Однако делать нечего, приказ есть приказ. Вот почему я попрошу вас ответить на несколько вопросов, мистер Брэгг.

– Конечно, инспектор. Я готов помочь вам. Но по-. помните мои слова: я уверен, что вы на ложном пути. Давайте ваши вопросы.

Френч хотел знать о многом. Он начал с расспросов об Акерли: о его характере, привычках, манерах, причудах. Френча интересовали и все те, с кем общался Акерли по долгу службы. Брэгг охотно отвечал, но не сказал ничего, что могло бы помочь ходу следствия. По большей части его ответы повторяли то, что уже было известно Френчу из других источников, а новые сведения были несущественными.

Однако эти вопросы, в принципе нужные, были лишь прелюдией. Свой главный вопрос Френч задал только теперь: где находился Брэгг в момент убийства?

Брэгг, который до этого выглядел удивленным и заинтересованным, вдруг сразу стал напряженным и собранным. Френчу показалось, что, отвечая на этот вопрос, Брэгг взвешивал каждое свое слово, чего он определенно не делал до этого.

– Ну, на это ответить легко, – сказал он с легкой заминкой. – Я был здесь.

– Здесь?

– Да. Я пробыл в офисе всю вторую половину дня до отхода балластного поезда.

– Я понял, сэр. Вы работали?

– Разумеется, работал. Я заканчивал составление ведомости. Вы представляете себе, что это такое?

– В общих чертах.

– Вот и хорошо. В понедельник ведомость нужно было сдать. А она не была отработана до конца, ваг почему мы с Парри пропустили наш поезд и уехали на балластном поезде.

– Понятно.

Френч, помолчав, сказал:

– Знаете, для полиции обычно недостаточно простого заявления. Кто-нибудь может подтвердить, что вы находились здесь?

Брэгг явно встревожился. Он сразу не нашелся, что ответить.

– Пожалуй что нет, инспектор, – медленно сказал он. – Я был один, вы же знаете. Я находился здесь с половины пятого, когда Акерли и Парри отправились на перегон, до половины шестого, когда Парри вернулся. Парри может подтвердить мои слова. Что же касается промежутка…

Брэгг замолчал.

– Знаете, ко мне никто не заходил в это время. Вам остается лишь положиться на мои слова… или не доверять им.

Френч помолчал.

– Это весьма важно, мистер Брэгг, – наконец произнес он. – Может, вы что-нибудь вспомните?

Брэгг пожал плечами.

– Я бы с удовольствием… Но увы. Если бы я знал, что такое подтверждение будет необходимо, я бы зашел в офис подрядчиков поболтать с кем-нибудь. Это было бы нетрудно устроить. Но я просто не знал.

– Да уж, проблема, – согласился Френч. – А чем вы занимались в течение этого часа?

– Я же вам сказал: заканчивал расчеты для ведомости.

– А можно поподробнее?

– Да, конечно. Парри должен был подсчитать общий объем вынутого грунта. Я внес эти показатели в ведомость, рассчитал стоимость работ и прикинул, насколько реальна получившаяся цифра. Вам это понятно?

Френч кивнул.

– Мне показалось, что цифра явно завышена, и я подумал, а не ошибся ли Парри? И я послал его проверить длину проходки. Он ушел, не доведя до конца свои расчеты, и я завершил их за него. Это заняло у меня почти час, плюс работа с самой ведомостью.

Весь этот разговор изрядно смутил Френча. Против его воли их беседа развивалась так, что создавалось впечатление, будто он, Френч, пытается доказать виновность ни в чем не повинного человека. На самом деле Френч пока не склонялся ни в пользу виновности Брэгга, ни в пользу его невиновности. И если Брэгг ни в чем не замешан, то чем скорее он исключит его из списка подозреваемых, тем будет лучше.

– Можете вы подтвердить, что эта работа была сделана за час? – спросил он.

Брэгг пожал плечами.

– Интересно, как? Я был один. – Он помолчал, затем добавил: – Подождите-ка, пожалуй, это можно сделать. Свидетельства Парри будет для вас достаточно?

– В данных обстоятельствах, думаю, да, – осторожно ответил Френч.

– Парри вполне мог бы подтвердить это. Он знает, какой объем работы остался невыполненным, когда он уходил, и конечно он знает, что я довел расчеты до конца.

– Хорошо, мы спросим ею об этом. Да, я хотел бы, чтобы вы мне показали, чем вы занимались.

Брэгг наконец понял, чего хотел от него Френч. Он как-то слишком уж поспешно извлек из шкафа толстый гроссбух. Френч подумал, что на самом деле Брэгг встревожен гораздо больше, чем показывает внешне. Брэгг положил книгу перед Френчем и стал перелистывать страницы.

– Вот, взгляните, – сказал он. – Здесь изображены поперечные разрезы, взятые па всем протяжении нового перегона, через сто футов друг от друга. Видите эти цветные участки на них?

Френч кивнул.

– Эти цветные участки представляют собой объемы вынутого либо насыпанного грунта за те четыре недели работы, на которые и составляется ведомость. Разные цвета соответствуют разным четырехнедельным периодам. Давайте посмотрим.

Он стал листать страницы.

– Вот здесь, – он указал на разрез под номером сто восемнадцать, – как раз закончил расчеты Парри. А я продолжил со сто девятнадцатого разреза и до конца. Вы можете посмотреть сами расчеты. Мы всегда сохраняем подлинники этих документов.

И он достал из шкафа большой лист бумаги, покрытый записями расчетов. Расчеты явно делали два человека. До секции сто восемнадцать записи производились одним почерком, а дальше – другим.

– Первая часть – это Парри, а вторая – моя.

Френч кивнул.

– Мне придется попросить вас, мистер Брэгг, еще раз проделать эту работу. Думаю, это в ваших же интересах: просто точно повторить то, что вы делали, пока мистер Парри отсутствовал.

Брэгг с готовностью согласился.

– Вы будете засекать время? – спросил он. – Я с удовольствием. Правда, я не думаю, что это как-то поможет вам. А вы не подумали, что я могу намеренно тянуть время?

Френч улыбнулся.

– Мое дело просто проверка, – сказал он.

Время пошло. Френч с интересом наблюдал за действиями Брэгга. Тот приготовил большой лист бумаги и достал из ящика странный небольшой инструмент, состоящий из блестящих стержней, укрепленных на шкале, и небольшого градуированного колесика.

– Это планиметр, – сказал Брэгг, уловив вопросительный взгляд Френча. – Ну вот. Вы можете не засекать время, которое ушло на подготовку, потому что все необходимые инструменты у меня были под рукой. Вот теперь давайте.

Френч засек время и стал наблюдать за работой. Брэгг, проставив на своем листе бумаги номер очередной секции, взял планиметр, поместил его на нужное место чертежа разреза и прокатил колесико но бумаге. Разница между начальным и конечным значением на шкале сразу давала нужную цифру. Быстро и удобно, подумал Френч.

Брэгг, получив результат, перешел к следующей секции. Пройдя все секции, он суммировал их на арифмометре, добавил пару ноликов, перевел футы в ярды и вписал результат в большую синюю таблицу.

– Теперь мне придется предположить, что вес клеточки этой таблицы содержат цифры стоимости работ, – сказал он. – Их семьдесят две. Я суммирую их на арифмометре. Затем вношу полученный показатель в ведомость и в копию ведомости.

Он сделал все необходимое, вписал цифры и подписал обе ведомости.

– Сколько получилось, инспектор?

– Пятьдесят семь минут, мистер Брэгг.

– Очень похоже. Теперь вы видите? Я бы не мог завершить расчеты, если бы выходил из офиса.

Френч был доволен результатом. Если Брэгг действительно проделал эту работу в интересующий его промежуток времени, то у него явно не было возможности съездить на мыс Дауни и убить Акерли.

Вот только когда он на самом деле сделал ее?

– Что ж, мистер Брэгг, теперь я собираюсь попросить мистера Парри выполнить ту же работу. Пожалуйста, не предупреждайте его об этом. Он появится сегодня?

Брэгг рассмеялся.

– Теперь я вижу, что вы всерьез принялись за нас. Парри должен вот-вот подойти, и вы сможете тоже озадачить его. Вот газета. Вы пока можете присесть и почитать.

– Благодарю. Знаете, раз уж я здесь, можно прояснить еще один вопрос. Мистер Брэгг, где вы находились в субботу перед убийством от половины восьмого до восьми вечера?

Френч, огорошив подозреваемого неожиданным вопросом, крайне внимательно наблюдал за реакцией Брэгга, но так и не понял, было ли это для него неожиданным ударом или нет. Брэгг выразил удивление, вполне уместное в данных обстоятельствах – и не более того.

– В субботу вечером на прошлой неделе… – Брэгг задумался. – Даже и не помню точно. Сейчас, подождите-ка… – Он задумался или сделал вид, что вспоминает. – В ту субботу во второй половине дня я ходил под парусом. А вечером… Вспомнил! Вечером жена, взяв ребенка, пошла к матери. Хотела о чем-то с ней посоветоваться. Какие-то детские проблемы. Меня тоже звали, но я ненавижу такие вещи и не пошел. Сидел дома, читал книжку, отдыхал после морской прогулки.

– Вы были один в доме?

– Да, слуга по субботам уходит.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Брэгг с трудом скрыл свое беспокойство.

– Боюсь, что нет. Жена и сын могут подтвердить, что я был дома около семи часов, когда они уходили, и в десять, когда вернулись. Других свидетельств у меня нет.

– Где вы живете, мистер Брэгг?

– В Лидмуте, на Говард-стрит.

Хоть Френч и убеждал себя, что показания Брэгга выглядя г весьма убедительно и вполне могут быть правдивыми, ему было ясно, что они также могут служить и для отвода глаз и что он вполне мог быть покупателем велосипеда. Более того, если убил Брэгг, то уж он несомненно позаботился об алиби на время убийства, а вот обеспечить себе алиби на время покупки велосипеда ему могло и не прийти в голову. Он ведь не думал, что факт покупки может выплыть наружу. Однако говорить больше было не о чем, и Френч взялся за газету, пока не появился Парри.

– Смотрите-ка, молодой Парри! – приветствовал его Брэгг. – Инспектор ждет от тебя фокусов. Я вас оставляю, инспектор. Пойду взгляну на виадук.

Парри разделся, и Френч объяснил ему, что от него требуется. Парри был малый сообразительный и тотчас смекнул, что означает эта просьба. Он присвистнул, вымыл руки и сел за стол, перед гроссбухом с чертежами.

– Где точно вы прервали работу в тот день, когда отправились делать повторный промер насыпи? – задал первый вопрос Френч.

– Сейчас посмотрим, – сказал Парри. – Подлинник ведомости всегда сохраняется – на тот случай, если возникнут какие-то вопросы. Он здесь. – И Парри достал тот самый лист, который уже показывал Брэгг. – Вот это я писал, – сказал он, – а остальное – Брэгг.

– Очень хорошо, мистер Парри. Пожалуйста, сделайте при мне расчеты, которые производил мистер Брэгг. Мне необходимо знать, сколько времени на них ушло.

Парри работал точно так же, как Брэгг, но не с такой сноровкой. Он явно старался вовсю, но уложился лишь в шестьдесят две минуты. Было очевидно, что Брэгг был добросовестен в своей работе. Френч уверился в том, что данный объем работы можно выполнить минимум за час.

– Теперь такой вопрос, – сказал Френч, – он крайне важен. Помните, что от вас может потребоваться свидетельство на суде, и вы должны будете отвечать под присягой: убеждены ли вы в том, что мистер Брэгг завершил работу к тому моменту, когда вы вернулись после измерения проходки насыпи и до того, как вы вышли к балластному поезду?

– Конечно, абсолютно уверен, – твердо заявил Парри. – Он вписал окончательную цифру земляных работ в ведомость. Не просчитав поперечные разрезы, это невозможно было бы сделать.

Френчу заявление показалось весьма убедительным. Он задумался над тем, возможен ли здесь подвох. Голос Парри прервал его раздумья.

– Знаете, инспектор, можно проверить, действительно ли Брэгг завершил расчеты, – произнес он. – Я как-то упустил это из виду. Брэгг тогда же передал мне ведомость и попросил отослать ее в наше управление, сам он не хотел на это тратить время в Лидмуте. На балластном поезде я убрал ее в ящик машиниста, а когда мы нашли Акерли, это совершенно вылетело у меня из головы. После окончания смены машинист обнаружил ведомость и утром передал ее мистеру Клею, начальнику станции в Редчерче. Она была запечатана, адрес был надписан, и, конечно, Клей отослал ее в управление. На следующий день машинист напомнил мне об этом, и я специально узнавал, получили ли ее в управлении. Как вы видите, у Брэгга не было возможности изменить цифры после того, как он ушел из офиса. Если бы ведомость была не закончена, то учетчик в управлении поднял бы страшный шум.

Это действительно меняло дело. Однако Френч решил проверить и это сообщение и сделал себе пометку на будущее обязательно поговорить с машинистом Блейком и начальником станции Клеем перед тем, как окончательно принять алиби Брэгга.

Френч спросил Парри, где тот был во время убийства. Но Парри мало что мог сказать ему. Он просто повторил свои показания на слушании дела: он расстался с Акерли возле насыпи на побережье, затем произвел измерения и поспешно вернулся в офис. К сожалению, по дороге ему никто не встретился. Рабочий день официально закончился, и на полотне никого не было.

А ту самую субботу он провел, как он сказал, дома. Он долго гулял во второй половине дня и, как и Брэгг, устал и остался дома после ужина. Возможно, его хозяйка сможет подтвердить это, хоть он в этом не совсем уверен.

Хотя Френч пометил себе, что необходимо встретиться с домохозяйкой Парри, но на самом деле он не включил Парри в число подозреваемых – из-за свидетельства мальчика, Лангтона.

По пути в отель Френч заехал к Клею, начальнику станции Редчерча, и тот подтвердил рассказ Парри об отсылке ведомости.

Вечером после ужина, перебирая в памяти события дня, Френч пришел к выводу, что алиби Брэгга безупречное. Вечером того рокового дня, в половине пятого, ведомость еще не была закончена, для этого был необходим час работы. В половине шестого работа была завершена. Ее необходимо было закончить к этому времени, поэтому возможность того, что ее сделали позже, исключается. И именно Брэгг занимался ею. Потому-то Брэгг и просидел в домике все это время. Следовательно, Брэгг здесь ни при чем.

В тот же вечер пришло сообщение, которое могло послужить зацепкой для дальнейшего расследования. Выяснилось, откуда звонили Пибоди насчет покупки велосипеда. Из телефонной будки на железнодорожной станции. В рапорте говорилось, что эта будка размещена в таком темном углу, что практически невозможно было заметить, как звонивший входил в будку или уходил.

Хоть Френч и решил, что не мешает опросить станционных рабочих, однако надеяться на положительный результат здесь не приходилось.

На следующее утро Френч уехал поездом в Уитнесс, чтобы продолжить установление алиби всех подозреваемых.

В офисе подрядчиков выяснилось, что ни Кэри, ни Лоуэлла нет на месте. Зато здесь были младший инженер Пол и Темплтон, учетчик. Как и Парри, они не подходили под описание, данное Лангтоном. Френч не питал подозрений к ним. Однако он опросил каждого из них – не для того, чтобы что-то выяснить, а скорее, чтобы отвлечь внимание от истинных подозреваемых.

У Темплтона, судя по тому, что он рассказал, было двойное алиби. В понедельник он работал в офисе до шести часов и задержался на работе до глубокой ночи вместе с несколькими своими коллегами. Все они могут подтвердить его слова. В субботу в семь часов он ужинал дома, в Уитнессе, а около восьми часов отправился играть в бильярд. У него были свидетели, которые видели его от восьми до половины девятого.

Френч записал все это, чтобы впоследствии проверить, и переключился на Пола. У того не было алиби на вечер понедельника. Уйдя с работы, он отправился в «Серкью» – там он, Кэри и Лоуэлл снимали комнаты. Вернувшись домой, он никого не застал, поэтому никто не может подтвердить, что он был там. Зато в субботу вечером, в семь часов, он ужинал с Лоуэллом в «Серкью», и хотя после ужина они расстались, но разошлись они лишь около восьми часов. Это было твердое алиби.

Если доверять их показаниям, ни Пол, ни Лоуэлл не были замешаны в деле.

От Темплтона, когда тот появился, Френч получил запись передвижений всех членов коллектива. В день гибели Акерли Кэри, Лоуэлл, Пол и Темплтон работали в офисе. Около пяти часов Кэри ушел. Лоуэлл ушел почти вслед за ним, а Пол – несколько минут спустя. Темплтон остался, чтобы доделать работу. Около шести часов Кэри вернулся и, узнав, что работа не закончена, почти тотчас же ушел. Пол сообщил, что Кэри и Лоуэлл ужинали в «Серкью» в семь часов вечера.

От них Френч узнал, что Лоуэлл в тот день выглядел как обычно, а вот Кэри во второй половине дня был чем-то обеспокоен, словно что-то угнетало его. Вопреки своему обыкновению, он ушел, не сказав, где его искать. На следующий день все тоже отметили эту обеспокоенность. К Кэри так и не вернулась привычная для него веселая беспечность. Пол вскользь заметил, что Кэри отсутствовал за ужином в ту субботу, а потом сказал им, что ходил в театр в Лидмуте.

Френч внутренне насторожился. Он решил, что в разговоре с Кэри нужно быть особенно бдительным.

В этот момент появился Лоуэлл. Заходя в кабинет Кэри, он окинул Френча не слишком дружелюбным взглядом. Френч попросил разрешения задать ему несколько вопросов. Лоуэлл без затруднений ответил на все вопросы, его ответы полностью совпали с тем, что рассказали Темплтон и Пол. Хотя Темплтон имел твердое алиби на вечер субботы, алиби на понедельник у него не было. Во время совершения преступления, судя по его рассказу, он гулял по набережной в Уитнессе. Он целый день провел в четырех стенах и в конце концов у него разболелась голова. Поэтому вместо того, чтобы сразу пойти домой, в «Серкью», он решил прогуляться. К сожалению, ему не встретился никто из знакомых, поэтому ему нечем подтвердить свои слова.

Френч как раз закончил разговор с Лоуэллом, когда пришел Кэри. Лоуэлл представил ему Френча и вышел, оставив Френча наедине с Кэри.

С первого же взгляда на него Френч понял, что тот полностью соответствует описанию, данному мальчиком, Лангтоном. Его ирландский акцент вполне мог быть той «странностью», о которой упоминал мальчик. Более того: голос у него был высокий. Френч, вспомнив, что Кэри был чем-то крайне озабочен до и после совершения преступления, в понедельник отсутствовал на рабочем месте между пятью и шестью часами, и где-то пропадал в субботу вечером, внутренне приготовился к разговору.

Кэри, похоже, не удивили задаваемые вопросы. Он сказал, что слышал, будто началось расследование. Казалось, у него не вызвал ни малейшего возмущения и тот факт, что он был в числе подозреваемых. Но выглядел он крайне настороженно и его ответы казались заранее продуманными.

Ею рассказ изобиловал конкретными деталями, но далеко не удовлетворил Френча. Он сказал, что в тот самый понедельник получил письмо от своей близкой знакомой, одной дамы, которая назначила ему встречу вечером в четверть шестого возле впадины Вирлпул, чтобы обсудить частные дела. Впадина находилась в Блекнессе, на мысу из черных скал, протянувшихся вдоль побережья, примерно в миле к востоку от Уитнесса, то есть в стороне, противоположной Редчерчу. Туда вела горная тропинка, по которой летом часто ходили любители прогулок, но в это время года совершенно безлюдная. Поскольку дело предстояло не слишком приятное, Кэри весь день был обеспокоен предстоящей встречей, хотя не ставил под сомнение необходимость уладить возникшие проблемы.

Он вышел из офиса за пару минут до пяти и направился к впадине. Пришел вовремя, но никого не застал. Подумав, что дама опаздывает, он решил подождать. Прождал ее полчаса. Было без четверти шесть, когда он решил, что она передумала и не пришла, хотя такие смены настроения были ей совершенно не свойственны, и это его слегка удивило.

Он вернулся в офис, убедился, что за время его отсутствия никаких серьезных дел не возникло, и отправился домой, в «Серкью». Там он поужинал с коллегами.

Френч вновь повторил свою речь о необходимости подтверждения своих слов. Кэри покачал головой:

– Ребята вам скажут, когда я ушел и когда вернулся. По крайней мере, Темплтон – он был здесь все время. Что же касается моего похода к впадине, то вряд ли вы найдете свидетелей.

– По дороге туда или обратно вам никто не встретился?

– Ни души, по крайней мере, я никого не видел.

Френч наклонился вперед, проявляя настойчивость:

– Это крайне важно, мистер Кэри, – веско сказал он, – крайне важно и для вас, и для меня. Необходимо подтверждение вашего рассказа. Это не значит, что я сомневаюсь в нем, просто речь идет о расследовании убийства, и каждое заявление, связанное с этим делом, должно быть проверено. Пожалуйста, подумайте хорошенько. Попытайтесь вспомнить что-нибудь.

Кэри пожал плечами.

– Инспектор, я не могу вспомнить того, чего не было. Я бы с удовольствием предоставил вам столь необходимых свидетелей, но только в данном случае их нет.

– Вы потом встретились со своей дамой?

– Да.

– Чем она мотивировала свое отсутствие?

– Это была ошибка. Она вовсе не писала мне.

Френч изумленно воззрился на Кэри.

– Не писала? Кто же тогда его написал?

– Я об этом знаю не больше вашего.

– Но какие-то соображения у вас есть на этот счет?

– Не больше, чем у новорожденного.

– Вы сохранили письмо?

В первый раз за все время Кэри замялся.

– Ну да, – неохотно признался он, – но ведь оно никак не связано с тем, что вас интересует.

– Никак не связано? А мне вот кажется, что оно впрямую связано с делом.

– Оно связано с моей прогулкой до впадины Вирлпул, но никак не со смертью Акерли.

– Откуда вы знаете? – довольно жестко произнес Френч. – Боюсь, мистер Кэри, мне придется попросить вас показать мне это письмо.

Кэри откинулся назад и отрицательно покачал головой.

– Знаете, вы не можете принудить меня показать вам частное письмо, посланное дамой и совершенно не имеющее отношения к делу.

– Но вы же только что сказали, что она не писала письма, – заметил Френч.

– Не писала.

– Тогда это не ее письмо и дама не может быть причиной вашего отказа показать письмо мне.

Кэри нечего было возразить на это. Но он сказал, что дама будет возражать против этого, потому что письмо было о ней. Френч сказал, что в данном случае не важно, возражает дама или нет. Письмо проливает свет на случившееся, поэтому он должен ознакомиться с ним.

– Вы не представляете себе всей серьезности ситуации, мистер Кэри, – сказал он наконец с нажимом. – Мистер Акерли убит. Кто-то совершил это убийство. Вы можете использовать свое право не отвечать на мои вопросы, но ведь это сыграет на руку убийце! Неужели вы не хотите воспользоваться случаем и поймать его?

Френч, конечно, блефовал, но Кэри воспринял его слова серьезно.

– Письмо не будет предано огласке? – спросил он.

– Не будет, – сказал Френч, – если оно не окажется вещественной уликой, свидетельствующей против убийцы. Если же оно никак не связано с убийцей, даю вам слово, все будет сохранено в тайне.

Кэри это убедило. Поколебавшись, он медленно вынул из кармана письмо и протянул его Френчу. Оно было отпечатано на пишущей машинке на фирменном бланке с заголовком «Серкью, Уитнесс, Дорсет», слева в уголке мелкими буквами значилось: «Телефон в Уитнессе 73». Вот что там было:

Письмо было подписано от руки.

По стилю изложения Френчу сразу стало ясно, что письмо – поддельное. Изучив подпись через лупу, он получил Доказательство этого. Росчерк пера на самом деле состоял из крошечных точек. Значит, росчерк был сделан не резко и размашисто, как можно было подумать, а медленно и скрупулезно. Иными словами, это была фальшивка. Трудно даже представить себе, какого труда стоило неизвестному имитатору воспроизвести подпись.

– Кто такая Бренда Вэйн? – спросил он.

– Мисс Вэйн – дочь хозяйки, которой принадлежит «Серкью», ее младшая дочь. У нее две дочери.

– Это ее подпись?

– Я думал, что да, пока она сама не сказала, что это не она.

– А фирменный бланк действительно из «Серкью»?

– Да.

– И вы в самом деле поверили, что дама попала в беду, как она пишет, и хочет посоветоваться с вами об этом?

Кэри замялся.

– Скажу вам честно, – доверительно склонился он к Френчу, – я не поверил, что она в затруднении того рода, о котором вы подумали. Я решил, что дело в деньгах: надо срочно заплатить по счету или что-нибудь в этом духе.

Он беспокойно шевельнулся, затем продолжил:

– Признаюсь вам, инспектор, что меня тронуло это послание. Не знаю уж, она это писала или не она. В любом случае я подумал, что не должен остаться в стороне.

Теперь поведение Кэри получило ясное объяснение. Его история вполне могла оказаться правдой. Впрочем, он мог и сам легко напечатать такое письмо, чтобы мотивировать свое отсутствие в офисе в критический период. Френч кивнул.

– С вашего разрешения, я заберу письмо. Мы попробуем разыскать отправителя.

Кэри не протестовал, и Френч, покончив с этим, вернулся к разговору о субботнем вечере.

Объяснения Кэри относительно субботы выглядело одновременно и достоверным, и легковесным. Он сказал, что на служебной машине компании поехал с заказчиками в Лидмут. Случайно ему на глаза попалась афиша лидмутского мюзик-холла, и он остался посмотреть представление. Это вышло непреднамеренно, к тому же у него не было никаких дел, призывающих его обратно в Уитнесс.

Заказчики могут подтвердить факт поездки. Смотритель автостоянки, где он оставил свою машину, возможно, вспомнит его. Он купил билет в партер, и, возможно, в театре кто-то заметил его. Точно он не может сказать. Инспектор, без сомнения, проведет расследование, если сочтет это необходимым.

Френч отметил все возможные линии поиска свидетелей, затем попытался сгладить то негативное впечатление, которое их разговор мог оставить у Кэри. Он сказал ему, что убийца, должно быть, послал письмо Кэри, чтобы лишить его алиби – в надежде, что подозрение падет на Кэри. Френч уверил Кэри, что расследование движется именно в этом направлении.

И все же его удивила реакция Кэри. Кэри, казалось, так и не понял, что дело может обернуться против него самою. Он явно понял серьезность ситуации и придавал ей большое значение, но при этом вел себя так, словно все это не имеет никакого отношения лично к нему.

Покинув двор подрядчиков, Френч отправился в полицейский участок и вновь встретился с сержантом Эмери.

– Велосипед нашелся, сержант, все в порядке, – добродушно сказал он. – Вы получили мое письмо о прекращении его поисков?

– Да, сэр, но я продолжаю вести другие дела.

– Вот и хорошо. Вы мне не расскажете о «Серкью» и его обитателях?

– Там нет ничего особенно примечательного, сэр. «Серкью» расположен на набережной, в западной части городка, на собственной земле, хотя участок там небольшой. Здание не особенно вместительное, но содержится прекрасно и привлекает приличных посетителей. Миссис Вэйн, которая ведет дело вместе со своими двумя дочерьми, была женой священника, они прекрасно ладили. Мистеры Кэри, Лоуэлл и Пол живут там. Все знают, что это добропорядочные и энергичные джентльмены, у них хорошая репутация в городке. Они члены местного клуба, проводят там изрядное время, особенно вечерами. Констебль Мортон ухаживает за служанкой из «Серкью», они вместе ходят в кино. От нее он узнал, что там неприятности: двое джентльменов, мистер Кэри и мистер Лоуэлл влюбились в младшую дочь хозяйки, мисс Бренду. Не знаю, может, это слухи.

– Должно быть, она привлекательная девушка.

– Достаточно привлекательная, – осторожно подтвердил Эмери.

В следующие дни Френч занимался кропотливой работой, проверяя алиби. Сперва он позвонил в «Серкью» и повидался с Брендой Вэйн, убедившись, что Кэри и Лоуэлл не ошиблись в своем выборе. Бренда сказала, что ничего не знала о письме. Она не писала его и понятия не имела, кто мог сделать это и для чего.

Все усилия Френча выяснить, кто же отослал письмо, окончились неудачей. Фирменный бланк мог попасть в руки кому угодно. Любой человек, зайдя с улицы, мог попросить лист бумаги, чтобы написать записку. Любой постоялец мог попросить бумаги. Откуда Бренде знать, кто именно сделал это? Образцы письма на пишущей машинке Бренды, Железнодорожной компании и конторы подрядчиков показали, что письмо было напечатано где-то в другом месте. Поиски в комнатах подозреваемых не привели к находке каких-то новых машинок. Кэри, к сожалению, не сохранил конверт, так что место отправления осталось невыясненным.

Тщательные поиски людей, которые находились в момент убийства на тропе, ведущей к Блекнессу, и могли встретить Кэри, когда он шел к впадине Вирлпул, не принесли результата. Поэтому алиби Кэри пока осталось под сомнением.

Что же касается субботы, то здесь нашлось немало свидетелей его передвижения. Заказчики подтвердили, что они встретились в половине пятого и расстались около пяти. Продавец в чайном магазине вспомнил, что он заходил к ним за чаем где-то сразу после пяти. Служитель автостоянки утверждал, что он припарковал машину где-то вскоре после четырех часов и уехал около восьми вечера. В ответ на просьбу указать время поточнее служитель смутился. Он не смог сказать точнее. Возможно, было около восьми, а может, и девять часов. В конце концов служитель у входа в мюзик-холл вспомнил, что видел, как Кэри входил в зал в начале седьмого.

Все эти свидетельства в целом подтверждали рассказ Кэри – но не в той его части, которая интересовала Френча. Кэри ничего не мешало в антракте выйти в бар и вместо того, чтобы вновь зайти в зал, незаметно выскользнуть из здания и купить велосипед.

Он мог отъехать на нем куда-нибудь в тихое местечко, и спрятать его, а затем приехать за ним или даже перевезти его на машине прямо на мыс Дауни. Вариантов было достаточно. Однако не было никаких намеков на то, что именно он сделал это.

Не было и никаких иных версий объяснения истории с письмом, кроме той, которую рассказал сам Кэри. Не удалось проверить, сам ли он написал его или действительно получил по почте. Оно было напечатано на старой пишущей машинке, некоторые буквы на ней имели дефекты, но отыскать эту машинку так и не удалось. В целом он готов был принять на веру рассказ Кэри. Предположим, что Кэри хотел обеспечить себе алиби. Разве не мог он избрать себе в помощники кого-то еще вместо девушки, в которую влюблен? Во-первых, он вряд ли вовлек бы ее во всю эту тягомотину с визитами в полицию и дачей свидетельских показаний. Во-вторых, он должен был знать, что ее свидетельство не будет иметь большой силы. Он должен был предусмотреть, как отнесутся в полиции к ее свидетельству: раз она любит его, то сделает все, чтобы выгородить его.

И наконец: если действительно у них близкие отношения, тогда он мог подумать совсем о другом, получив письмо, а вовсе не о том, что она попала в беду из-за его коллег.

Дни шли за днями, и беспокойство Френча все росло. Ведь убийца был! И на главный, важнейший вопрос – о мотивах убийства – Френч так и не нашел ответа!

С ответом на второй вопрос – кто мог убить его? – дело обстояло чуть лучше. Кэри имел такую возможность. И Френч был уверен, что лишь Кэри мог это сделать, хотя веских доказательств у него не было. Что же касалось всех остальных, кто тоже мог это сделать, против них не было никаких улик или факты говорили в пользу их невиновности.

Наконец он решил продолжить расследование в городском управлении подрядчиков. Это было не слишком многообещающее направление, но здесь могла появиться зацепка, которая подскажет, куда двигаться дальше.