Смерть призрака

Глава 5

Вот уж правду говорят, что не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Света вспоминала, как она после похорон мужа вернулась в Москву с таким чувством, будто она заодно с ним похоронила и себя. Больше всего ее пугали мысли о будущем дочери. Как ее вырастить, чтобы она себя человеком чувствовала, а не нищенкой или прислугой. Она со слезами в глазах и болью в сердце слушала многочисленные рассказы людей о том, как молоденькие девушки попадали в лапы негодяев именно из-за нехватки средств к существованию. Как бывшие отличницы шли на панель, чтобы помочь семье в роковую минуту. Она вспоминала, как сама решилась на поездки в Польшу, хотя считала, что это не для нее и что вряд ли у нее что-то получится. А вот получилось. Теперь она была уже знающим челноком. Последний раз был уже десятым, и каждый раз все удачнее.

У нее появились немалые по прошлым понятиям деньги, и оделась она как кукла. А в кладовке находилась ее самая большая радость. Мешок с подарками. Там были обновки для ее любимых родителей и малышки дочки. Кое-что из мелочей она даже прикупила для соседей и семьи Лиды. Заходя в кладовку и видя этот мешок, она каждый раз улыбалась, представляя, как будет раздавать эти подарки. А еще она мечтала, чтобы родители приехали в Москву и пожили вместе с ней. Хотя бы какое-то время. Она сильно скучала по родным, и случай встретиться скоро представился. Хотя причина встречи радостной не была.

Из Кукушкина позвонил отец и совершенно потерянным голосом сообщил, что мать сильно заболела. Он говорил, что она лежит в районной больнице, и ему приходится постоянно ездить к ней. Извиняющимся голосом просил забрать Галинку, так как с внучкой, больной женой и хозяйством у него справляться не получается.

– Надо ехать – решила Света, хотя это рушило все ее планы. Надо, значит надо.

Известие о том, что она прекращает поездки в Польшу, всех огорчило. Анжела не хотела расставаться с напарницей даже на время. Евгений просто не хотел расставаться. Он предложил поехать с ней вместе в Кукушкино, но она сочла это невозможным.

– Поверь, мне там будет не до тебя. Надо выяснить, что с мамой и как ей помочь. Да и не поймут меня земляки, если я явлюсь с ухажером. Со дня смерти мужа прошло еще так мало времени.

Евгений хотя слегка и обиделся на «ухажера», но все же согласился с любимой. Кроме того его беспокоила встреча с дочерью Светы. Он решил, что в Москве она пройдет лучше, чем в деревне.

На вокзале они крепко обнялись и расстались. Только оказавшись в родных стенах и обняв дочь и отца, Светлана поняла, как она по ним скучала. В родительском доме без матери было пусто и сиротливо. Отец все что-то объяснял, оправдываясь за неопрятный вид дома. Совсем уже старая собака Динка вилась пчелой возле молодой хозяйки, постоянно заглядывая ей в лицо своими черными глазами-вишенками. Преданность четвероногой «родственницы» так тронула девушку, что та даже не смогла выгнать ее во двор. Верная Динка, лежа на кухне у печки, могла вволю наглядеться на свою любимицу.

Стоял ноябрь. По ночам уже был приличный минус. Днем тоже было частенько холодно. Снега не было. Поздняя осень без снега всегда выглядит серо и уныло: черные мокрые деревья, жухлая косматая трава и бесконечная грязь и слякоть на дорогах. Снег выпал на следующий день после приезда. Они были как раз в больнице у матери, когда за большими голыми окнами палаты вдруг повалил густой, пушистый и такой белый снег. Галинка подбежала к окну и, весело смеясь, рассказывала бабушке о том, что делает снег. Ее восторженные глазенки и звонкий хрустальный голосок отозвались в сердцах женщин долгожданною радостью. Света уже побеседовала с лечащим врачом, который заверил в излечимости болезни. У него было два требования: лекарства и время. В больнице не было таких лекарств, какие были нужны матери. У больной не было денег на их покупку.

– Вот поэтому медики не объясняли полной картины заболевания – объяснял врач. – Если будут лекарства, будут и положительные результаты – сказал он на прощание.

Дочь была рада, а мать смущена.

– Доча, что же у тебя вправду есть такие деньги? – недоверчиво заглядывала в глаза дочери Надежда Михайловна.

– Ну, конечно, мама. Я же тебе рассказывала о своих поездках. Я там хорошо заработала. И еще заработаю. Вот увидишь.

– Ой, как жалко на таблетки деньги тратить – горевала больная.

– Не на таблетки, мама, а на твое здоровье. Если бы не ты, я не смогла бы никуда ездить, и денег этих не было бы. Если бы Галинка была со мной, куда бы я смогла поехать? Сама подумай. Это и твои деньги. Я тебе их должна за услуги няни.

– Господь с тобой. Какие еще услуги. Ну и понятия у вас там в Москве – замахала руками Надежда Михайловна.

– Все, разговор окончен. Завтра еду в область за таблетками и прочими лекарствами.

В эту минуту в палату вошел Александр Михайлович. На нем были новые джинсы и новый свитер. Особенно выделялся свитер. Он оказался каким-то необычным и очень модным. На темно-зеленом искрящемся фоне снизу и сверху были разноцветные полоски разной ширины. В середине шелковыми блестящими нитками оранжевого цвета было вышито «воу». Новая одежда отцу очень шла. Супруга, лежа на больничной койке, оборвав свою речь на полуслове, так и осталась с полуоткрытым ртом. Очухавшись от потрясения, она упадшим голосом запричитала:

– Люди добрые, да что же это? Господи, да что ты делаешь? Ты зачем это купил? У нас что деньги лишние? И за какой же надобностью тебе такие наряды? Куда ж ты в них собрался?

Поняв в чем дело, все засмеялись кроме больной, конечно.

– Мама, да он ничего не тратил. Это я ему в подарок привезла. Это из Польши подарки. Там все это совсем дешево.

Внучка подбежала к кровати бабушки и начала шептать ей в самое ухо.

– Бабушка, там целый пакет подарков. И для тебя есть. Ты давай возвращайся домой и будешь такая же красивая как дедушка.

– Подарки? – недоверчиво переспросила женщина.

– Ну да, мама. Подарки. Ты что же думаешь, что я о вас вообще что ли не помню. Что я вам подарков купить не могу? Нет, мамочка. Я о вас всегда помню, где бы я ни была. Вы мои самые любимые – она обняла дочь и мать. Отец сел на край кровати и детским капризным голоском, шутя, спросил:

– А я?

– И ты, мой любимый папочка – Света обняла отца и поцеловала в щеку. Отец, растрогавшись, сухим тихим голосом, обращаясь к жене, сказал:

– Надя, она ведь как красно солнышко приехала и всех нас согрела. Вот посмотри – он махнул в сторону окна. – Даже на улице праздник.

На улице действительно был праздник. Было уже поздно, но от снега бело и светло. Снег падал хлопьями и, кружась в свете фонарей, искрился драгоценным блеском.

– Ой, смотрите луна. А она не упадет? – звенел радостный голосок дочки.

Все подняли головы и уставились на луну. Она огромным апельсином висела совсем низко над больничным парком.

– Господи, как хорошо! – Света распахнула руки и закружилась под снегопадом. – А какой воздух! Он вселяет в меня столько силы, что мне кажется, что я смогу подпрыгнуть до луны.

Она слепила комочек из снега и бросила его в дочку. Та, взвизгнув от восторга, побежала вперед. Ее смех звонким колокольчиком разливался по парку.

Прогноз врача вернул всем хорошее настроение. Через три дня Александр Михайлович провожал дочь и внучку в Москву. В столице их встречали Евгений с Николаем. Увидев парней на перроне, Света радостно поздоровалась, но от объятий Жени увернулась, тайком кивнув на дочь. Попав в новую обстановку, а девочку увезли из Москвы еще малышкой, она совсем растерялась и казалась испуганной. Она молча жалась к материнской ноге, буравя подошедших незнакомцев недоверчивым взглядом. Света обняла дочку и, показывая на кучу сумок и авосек, сказала:

– Галинка, правда хорошо, что дядя Женя – она кивнула на Евгения, – и дядя Коля нас встретили? Представь, как нам было бы тяжело тащить эти сумки.

Девочка отвлеклась от своих страхов и переключилась на решение бытовой проблемы. Соглашаясь с матерью, она спросила:

– А они что такие сильные?

– Да, милая. Они очень сильные. И у них есть машина.

– Большая?

– Да, большая.

– А что они нас возьмут с собой в машину? – она уже почти по-доброму рассматривала мужчин.

– Ну, конечно, возьмем – заверил Евгений.

– Ну, пошли – согласилась малышка.

Перетаскивание баулов и сумок заняло немало сил.

– Господи, да что ж у тебя там такого? – удивлялся Евгений.

– Да все. Начиная от тушенки и домашнего сала до варенья и мармелада.

– Что родители боятся, как бы вы тут с голоду не умерли?

– Ну, во-первых, боятся. А во-вторых, такой вкуснятины и за деньги не купишь. Вот попробуешь и сам увидишь.

– А что ж ты не скажешь, что с мамой? – упрекнул Евгений.

– Да, слава Богу. Все не так плохо. У них там нищета в больницах страшная. Больные ложатся со своим постельным бельем, со своим питанием и со своими лекарствами. Маме требуются очень дорогие препараты. Отец сказал, что таких денег у них нет. Вот врач и не знал, что с мамой делать.

– Ну, так ты купила?

– Ну, конечно, купила.

– И сама осталась без денег! Так? – Евгений, уже сидя в машине, проводил анализ сложившейся ситуации.

– Ну, почему без денег? С деньгами, хотя большую часть все же пришлось потратить. Но и это не самое плохое. Плохо то, что с поездками придется завязать. Куда я смогу пристроить Галинку, просто не представляю. Может у тебя есть знакомые в детских садах?

– Вряд ли это реально. И раньше с местами в детские сады было трудно, а сейчас и подавно – вмешался в разговор Николай.

– А что изменилось? Сейчас вроде уже и рожать-то боятся. Рождаемость упала и падает дальше. А мест все равно нет.

– А количество детей здесь не причем.

– Вот те раз. А что причем?

– Деньги. Первую часть проблемы составляют те, кто не платит за садик. Денег у людей нет. Вот их детей из сада и отчисляют. А вторая группа – это безработные. Зачем водить детей в садик и платить деньги, когда он может бесплатно сидеть дома с тем из родителей, который не смог устроиться на работу. Вот и пустуют места. Сначала пустовали, а затем и вообще стали закрываться. Оставшихся переводят в другие сады, а помещения сдают в аренду или продают. Вон у нашего дома в бывшем детсаду спортзал открыли.

– Да, проблема. Господи, что же с нами со всеми будет? – загоревала Света.

Евгений обнял ее за плечи и, пристально глядя в глаза, сказал:

– Обижаешь. Пока мы вместе, тебе нечего бояться. Или ты не примешь мою помощь?

– Ну, если ты предложишь, то приму, конечно – закокетничала девушка.

– Все будет в порядке. Веришь? – он не удержался и поцеловал Свету.

Дочурка, сидевшая на коленях у матери, уперлась кулачками в его грудь и громко заявила:

– Моя мама.

Все засмеялись.

– Ну, конечно, твоя – успокоил ее парень. – А я тоже хочу быть твоим. Возьмешь меня себе? И мы с мамой оба будем твоими. Хорошо?

Такой поворот дела Галинку, видимо, устроил. Она придирчиво оглядела Евгения и, совсем успокоившись, спросила:

– А почему у тебя волосы длинные? Ты что же косички заплетаешь?

– Нет. Только хвостик завязываю – уже совсем давясь от смеха, отвечал тот.

– Ладно. Хвостик я тебе сама завязывать буду. С бантиком. – Она подумала минуту и поправилась – Нет, с заколочкой. Бантики это для девочек.

– Договорились!

Все смеялись. Евгений с победным видом посмотрел на Свету и, хитро подмигнув, воскликнул:

– Есть контакт.

Как и ожидалось, проблем с дочерью оказалось много. Сначала они обе просто сидели дома. Это было просто необходимо для девочки. Нужно было привыкнуть не только к правилам жизни в городе, но даже и в квартире. Затем, наконец, с огромными усилиями через каких-то знакомых Евгению удалось найти для Галинки садик. Привыкшая к вольной жизни в поселке, где нет практически никаких ограничений, она никак не могла принять такие ужасы как режим дня и нахождение в границах территории сада. Не нравилось ей и то, что питание было в единственном экземпляре, и подавали его, совсем не считаясь с ее желаниями. Увидев перед собой на столе кашу, она говорила:

– Я кашу не хочу. Она не вкусная. Что у вас еще есть?

Воспитателей такие вопросы просто бесили. Они осуждали непосредственность малышки.

– Гляди, цаца из деревни приехала. В Москве ей не вкусно. Ешь, что дают. Ничего больше нет – командовала нянька.

– Я съем, что дают, если мне дадут ватрушку с какао – тут же обескураживала девочка своей находчивостью.

Света понимала дочь. И понимала персонал. Она старалась, как могла, срезать острые углы: водила дочку только на полдня и постоянно улыбалась всем подряд, лишь бы настроить персонал на хорошее отношение к ребенку. Постепенно Галинка все же привыкла и все реже рассказывала маме о том, как в садике плохо. В самые тяжелые моменты весомым аргументом для успокоения было напоминание о бабушке. О том, что она скоро выздоровеет, и они обязательно поедут в Кукушкино. Вторым человеком, кого часто приходилось успокаивать, была Анжела. Без Светы в поездках ей приходилось несладко. Она понимала, что напарница не может бросить дочь и все равно злилась на нее. После каждой поездки она долго перечисляла все неприятности и напасти, которые с ней приключились. А в конце обязательно добавляла:

– А все из-за тебя. Вернее из-за того, что тебя нет со мной.

Успокаивая подругу, Света говорила ей то же самое, что и дочери. Коронным обещанием перемен всегда было выздоровление матери. Несмотря на воркотню старухи, ее приезды были праздником. Она привозила кучу подарков и оставалась отдыхать у Светы на пару дней. Забавы и игры с Галинкой и долгие задушевные беседы со Светой привлекали ее больше чем тишина и покой своей одинокой сиротливой квартиры.

Отношения с Евгением были почти родственными. Они жили как муж и жена только на две квартиры. Света не могла переехать к нему из-за дочери. Он не мог переехать к ней из-за магазина, который находился на другом конце города, как и его квартира. Работа в магазине продолжалась до позднего вечера и, закончив ее, ехать куда-то, уже не было времени.

Они смеялись, обсуждая свою жизнь:

– А что? Ты ко мне как на работу ездишь. Сутки за трое. Пробудешь у меня сутки, и нет тебя три дня – смеялась девушка.

– Зря злословишь. Вот возьму себе отпуск, тогда узнаешь, какой я стахановец – делал он двусмысленные намеки, хитро улыбаясь.

– А я без работы уже просто с ума схожу – жаловалась Света. – Слушай, может ты все же как-то поднапряжешься и подумаешь, кто бы мне смог помочь устроиться на работу. Дочь уже вполне обжилась в саду и сможет ходить на полный день. Разлуку в девять часов мы с ней вполне осилим. Да и с деньгами скоро начнутся проблемы. Понимаешь?

Евгений все понимал. Он уже давно прощупывал почву почти со всеми знакомыми по поводу ее трудоустройства, но результата не было. На его вопросы люди скептически смеялись, говоря, что сами еле держатся на плаву. В ряды безработных каждый день вливались огромные количества уволенных. Евгений не хотел расстраивать любимую, рассказывая все это, и ответил просто:

– Хорошо, подумаю.

Думать пришлось долго. До тех пор пока не помог случай. Был у него приятель. Когда-то еще детьми они вместе учились в музыкальной школе. Мальчики очень симпатизировали друг другу. По вечерам, возвращаясь домой, они подолгу болтали обо всем на свете. Жили они в разных районах и учились в разных школах, но несмотря на это долго общались и в музыкалке и вне ее. У них всегда находились общие интересы. Повзрослев, видеться стали реже, да и то только по праздникам. Обычно это были дни рождения, на которые они обязательно приглашали друг друга. Евгений всегда был самого лучшего мнения о Лёве, так звали приятеля. Он помнил его по детским воспоминаниям, а каким он стал, став взрослым, он не задумывался. А зря. Во взрослой жизни у Лёвы все складывалось как нельзя лучше. С началом перестройки родители занялись бизнесом. И мать и отец открыли свои фирмы на базе того предприятия, где раньше работали и успешно его продвигали. Залогом успеха служили не столько профессиональные знания и трудовые подвиги супругов, сколько наличие «мохнатой лапы» в администрации района. Старший брат матери и был главой этого района. Именно с его подачи карьерный рост его сестренки и зятя росли как на дрожжах. На фоне обнищавших и забитых проблемами земляков семья процветала и уже явно начала беситься с жиру. Как известно, господь посылает нам разные испытания. Проверка благополучием иногда ломает людей быстрее, чем даже самые серьезные трудности.

Поначалу молодой человек просто радовался, что на его голову падают различные блага жизни. Затем подарки судьбы начал принимать как оплату за его выдающиеся качества. От природы он не был красив и поэтому поводу часто комплексовал. Подаренная папой шикарная машина, красивая одежда и всегда имеющаяся сумма денег в кармане поменяли его мнение о своей внешности. Он видел, что красивые девушки ищут его внимания, а значит, есть повод поважничать. Выяснять, что больше интересует этих девушек – он сам или его материальное положение – он не желал. Да и зачем думать о том, что может испортить настроение. Он вдруг превратился в гордеца. Чем он гордился, понимал только он сам. В его голосе появились командные нотки. В любом месте он вел себя как хозяин. Стараниями дяди его пристроили на престижную работу. На ликеро-водочный завод. Тут уж от гордости у бедного парня со «снесенной крыши» отвалились последние черепки. Да и как было оставаться спокойным, если теперь он сам получал большую зарплату на должности начальника вновь открытого коммерческого отдела. У него был отдельный кабинет и даже три человека в подчинении. Ему теперь не надо было клянчить деньги у папы. Он получал их в кассе завода. Это его устраивало куда больше.

Двадцативосьмилетний плейбой терял старых друзей одного за другим, не желая выслушивать их справедливую критику в свой адрес. Взамен верных друзей он приобрел целую толпу прихлебателей, которые за кружку пива согласны были петь ему дифирамбы различного толка. Меркантильные подруги и одноразовые друзья чаще всего водятся в местах для увеселения. Именно там в окружении этой своры и тешил свое эго новый «повелитель мира». Он и не заметил как привык к алкоголю. Вначале он заходил в кафе и рестораны, чтобы покрасоваться и потусоваться. В последнее время – с одной только целью – выпить.

Увидев в очередном увеселительном заведении Евгения, он несказанно обрадовался. Они не виделись очень давно, и старый друг детства, ничего не знавший о новых жизненных обстоятельствах Лёвы, относился к нему по-прежнему, искренне любя. Как раньше они сидели глаза в глаза и вели беседы за жизнь. Разговоры о своем превосходстве парню уже надоели, и поэтому он много задавал вопросов о жизни Евгения. Тот рассказывал обо всем понемногу, поведал и о своей новой возлюбленной, заодно посетовав, что не может помочь ей в устройстве на работу. Радуясь тому, что у него сохранился хоть один старый друг, и все же желая блеснуть своими возможностями, Лев заверил, что обязательно поможет. Он не забыл похвалиться тем, что является начальником коммерческого отдела на «ликерке»:

– Два, три дня и дело будет сделано – по привычке включив командира, заверил он. – Даже и не сомневайся.

Отдавая ему свой номер телефона, Евгений не очень-то проникся уверенностью в положительном решении вопроса, но Светлане все же рассказал о встрече со старым другом и о его обещании.