Смерть в беседке

Глава 2 Светские условности

Надо отдать матушке должное – ее реакция была безукоризненной. Конечно же она знала, что я нахожусь в услужении, еще и под чужим именем. Но у нее были все основания полагать, что я сейчас очень далеко и выполняю обязанности экономки в Стэплфорд-холле. Учитывая недавние неурядицы, я решила писать домой пореже.

– Эфимия, – произнесла моя мать, подходя ко мне и протягивая руку. – Какое милое имя. Мою дочь зовут так же, но, боюсь, она стала несколько неуправляемой.

– Уверена, вы сможете исправить этот недостаток, – глупо улыбнулась Риченда. – Должно быть, она очень юна, с возрастом ее воспитание даст о себе знать.

– Я тоже так думаю, – согласилась матушка, выразительно глядя мне в глаза.

– Очень рада знакомству, – вежливо сказала я. – Не знала, что у мистера Мюллера такие знатные соседи. Наверное, было бы слишком смело надеяться, что ваша дочь тоже присоединится к нам?

Несмотря на свою строгость, в чувстве юмора матушке не отказать, и смешливая искорка в ее взгляде мне не привиделась.

– Она совсем рядом, – ответила она. А затем, обернувшись к Риченде, добавила: – Сейчас я чувствую, будто она здесь со мной.

Беседа начала принимать опасный оборот, и я вмешалась:

– Вы живете в этом приходе?

Когда я в последний раз получала от нее известия, матушка обитала в арендованном коттедже довольно далеко отсюда и зарабатывала уроками игры на фортепиано. Ее учеников можно было только пожалеть.

– Я гощу у старого друга моего мужа, викария этого прихода, мистера Чорли. Со мной приехал и мой младший сын. Его знания греческого наконец превзошли мои, а ведь я должна в ближайшее время подготовить его к школе, – коротко рассмеялась она. – Не то чтобы он горел желанием. Дай ему волю, он бы тоже стал неуправляемым. – Еще один выразительный взгляд в мою сторону. – Полагаю, сейчас садовник как раз показывает ему поместье.

Мысленно я вздохнула с облегчением. В самом деле повезло, что Джо с его любовью к крикету не нашел меня в беседке у поля. Он тоже знал о моей маскировке, но кто бы захотел доверить свою безопасность малышу, способному обменять лучший мамин чайник на конский каштан, пусть и отменный?

– Как бы то ни было, – продолжила матушка, – я провела с вами восхитительное утро, леди Стэплфорд. Надеюсь, мы скоро будем иметь удовольствие принимать вас в пасторском доме, если вы почтите нас визитом. Мистер Чорли очень просил меня быть как дома. Он не женат и, думаю, отчасти рад женскому присутствию – кто-то должен управляться с прислугой и выбором блюд. Видите ли, викарий – младший сын герцога N. Он получил необычайно большой приход и сан каноника, но, боюсь, его семья очень разочарована, что сана епископа он так и не добился.

От этих светских новостей глаза Риченды заблестели. Я даже не сомневалась, что еще немного, и у нее слюнки потекут от восторга. Стэплфорды представляли собой новую аристократию, их титул впервые пожаловали отцу Риченды, и все они страстно мечтали попасть в высшее общество. Лично для меня ничего хуже и быть не может.

– Насколько я знаю, покойная жена мистера Мюллера канонику… хочу сказать, приходилась канонику сестрой? – спросила Риченда в попытке поддержать беседу.

– Полагаю, она приходилась сестрой его предшественнику, – совершенно спокойно, и глазом не моргнув, ответила матушка. – Не имею удовольствия знать мистера Мюллера, но, как я понимаю, он иностранец?

Риченда, судорожно втянув ноздрями воздух, все же сохранила спокойное выражение лица.

– Миледи, уверяю вас, он настоящий англичанин и джентльмен.

– Превосходно, – заметила гостья. – Так, должно быть, гораздо удобнее. – Удобнее, чем что, она не сообщила. – А теперь, – продолжила матушка, – мне необходимо забрать сына. Вероятно, он по-прежнему вместе с садовником – в последний раз я видела их вместе. Прошу передать мое почтение миссис Мюллер. Очень жаль, что здоровье не позволило ей присоединиться к нам.

По лицу моей матери было ясно, что это явная ложь, но Риченда охотно ее проглотила.

– Миледи, если вы согласитесь немного подождать, я поговорю с экономкой, и вашего сына приведут к нам.

Дождавшись благосклонного кивка, Риченда торопливо вышла, а матушка снова села.

– Боже мой, – вздохнула она. – Здесь четыре сотни слуг, в Стэплфорд-холле, наверное, с десяток, а леди лично отправляется на их поиски!

– Доброе утро, матушка, – откликнулась я. – Вы знали, что я здесь? – Наклонившись, я почтительно поцеловала ее в щеку.

– Я узнала, что у Мюллеров гостит кто-то из Стэплфордов, и так как это казалось весьма неподобающим, решила, что, вполне возможно, найду тебя здесь.

Один-ноль в ее пользу.

– А вы остановились у старого друга отца. Неженатого друга, – парировала я.

Матушка кивнула, принимая ответный укол.

– Эфимия, я еще не настолько стара и могу выйти замуж. Это бы решило столько наших проблем.

– Выйти замуж за еще одного викария?

– Каноника, – поправила она меня. – Он сын герцога, это верно, но сын младший, не только без средств, но и без амбиций. Боюсь, тут не о чем говорить.

– Он вам хотя бы не безразличен?

– Мне не безразличны ты и Джо, – отрезала матушка.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы вы выходили замуж за человека, который вам не нравится, ради меня, и Джо со мной согласится, – возразила я.

– Сейчас здесь даже нечего обсуждать, – вздохнула матушка. – А меня огорчает, что моя дочь находится в услужении. Очень огор- чает.

– Никто не знает о нашем родстве.

– Теперь ты хотя бы компаньонка. Хотя твоя нанимательница и ниже тебя по статусу.

– А какое-то время назад я согласилась на помолвку с сыном зеленщика, – сообщила я.

– Эфимия! – побледнев, вскричала матушка.

– К сожалению, – продолжила я, – воспитание не позволило мне вжиться в образ и положение служанки как должно, и он разорвал помолвку, решив, что никогда не станет мне равным.

Матушка задышала ровнее и постучала себя по груди.

– Разумный человек.

– Хороший человек, – с горечью отозвалась я. – Отцу бы он понравился.

– Даже Бертрам Стэплфорд был бы лучшей партией!

– Вижу, вы провели собственное расследование, – заметила я. Теперь мы смотрели друг на друга с выражением враждебности, смягченной родственной привязанностью.

– Остается надеяться, что малыш Джо не выдаст твой секрет – как здесь говорят? – не выпустит кота из мешка.

– Он не знает, что я могу быть здесь? Вы его не предупредили? – в ужасе выдохнула я, и тут дверь открылась.

Мой младший братик прыжками ворвался в комнату. Он выглядел уже не таким маленьким, как в нашу последнюю встречу. Было очевидно, что вскоре он уже будет возвышаться над моей миниатюрной матушкой, чей рост едва достиг отметки в сто пятьдесят сантиметров. Его кудри вились по-прежнему, черты оставались по-детски (и совершенно обманчиво) ангельскими.

– Матушка! – воскликнул он. – Представляете, они нашли в беседке тело!

Я почувствовала, как мир вокруг темнеет и уплывает. С трудом подавив крик «О нет, неужели опять!», я упала в мягкое кресло. Ноги дрожали, сердце словно пыталось вырваться из ставшей тесной клетки ребер.

Невероятно, но вошедшая следом Риченда прыснула со смеху:

– И как только мальчики узнают о таких вещах? – с заговорщической улыбкой спросила она матушку.

– Тело кого и чего? – уточнила та с поразительным самообладанием.

– Миссис Мюллер! – ответил малыш Джо, так меня и не заметивший. – Садовник рассказал мне.

– Ох, не стоило ему этого делать, – заволновалась Риченда. – Приношу свои извинения.

– Миссис Мюллер? – повторила я слабым голосом.

– Ах, Эфимия, ты бы видела свое лицо! – уже открыто расхохоталась Риченда, но быстро взяла себя в руки. Очевидно, увидела выражение лица знатной гостьи. – Разумеется, это не повод для смеха, просто такое недоразумение… И все произошло так давно.

– Надо полагать, речь идет о покойной жене мистера Мюллера, а не о его матери, – уточнила матушка.

– Да, – кивнула Риченда. – Ее нашли мертвой в беседке три года назад, если я не ошибаюсь. У нее было слабое сердце. Безусловно, большой удар для мистера Мюллера, но это произошло так давно.

Матушка что-то коротко ответила, но тут наши с малышом Джо взгляды пересеклись. Я едва заметно покачала головой. Вместо ответа глаза моего брата расширились, став величиной с два блюдца. Теперь и наша мать обратила на него внимание, принявшись выговаривать за повторение подобных глупостей. В комнате будто стало слишком людно и жарко. Я уже всерьез раздумывала над тем, не упасть ли все-таки в обморок, но тут дверь снова открылась, и вошла миссис Филомена Мюллер, мать хозяина поместья.

– Гостей имеем мы у нас? – обратилась она к Риченде. – Представлена должна быть я!

– Дорогая Филомена, – бросилась к ней Риченда. – Я была уверена, что вы отдыхаете, иначе бы…

Миссис Мюллер дверь за собой не закрыла, и я, соскользнув с кресла, воспользовалась случаем сбежать, подальше от скандала.

Что мне нужно, так это чашечка вкусного чая, сказала я себе. Как компаньонка Риченды, я обязана проводить с ней как можно больше времени, но так как в поместье находилась миссис Мюллер и Риченда ей понравилась, мне выделили собственную маленькую гостиную, где я могла потворствовать таким нелепым и неженственным привычкам, как чтение. Добравшись туда, я позвонила в колокольчик.

Доля компаньонок не из счастливых. Мы не очень-то вписываемся в социальную иерархию. Риченда никому не рассказала о моей службе горничной, затем экономкой, и, хотя Мюллер обо всем этом знал, он тоже промолчал. Таким образом, штат прислуги, все четыреста человек, последние несколько недель пытались составить обо мне собственное представление. Насколько я знаю, они так и не решили, как ко мне относиться. Я же определилась со своей ролью, стоило только въехать на ведущую к особняку великолепную подъездную дорожку. Сельские жители не любят новую аристократию и новые взгляды. Я считала, что Мюллера будут недолюбливать, но в действительности никто о нем ничего дурного и сказать не мог. Он спланировал свое поместье чрезвычайно рационально и платил приличное для такой загородной усадьбы жалованье. Справедливый судья во всех спорах и добрый хозяин в обычной жизни, не позволявший себе ни единого резкого замечания, мистер Мюллер слыл очаровательным и порядочным джентльменом. О его иностранном происхождении даже не упоминалось, и весь штат прислуги был очень предан своему хозяину. Определенную роль Мюллер весьма мудро отвел и своей матери. Именно она устраивала истерики, бранила не справляющихся со своими обязанностями слуг и раздавала приказания и эксцентричные (хотя бы слегка) поручения. Ее боялись, но уважали благодаря всеобщей привязанности к ее сыну. Ни минуты не сомневалась, что так все и было задумано.

Риченда не знала, как вести себя в большом поместье, и часто совершала ошибки. Она не считала ниже своего достоинства сплетничать с горничными, так как всегда болтала в Стэплфорд-холле с моей хорошей подругой Мерри, которую так прозвали из-за веселого нрава. Но с Мерри они выросли вместе, а здесь подобное отношение вызывало лишь презрение. То, как она только что защищала Мюллера перед нашей гостьей, лишь укрепило мои растущие подозрения о ее планах относительно нашего гостеприимного хозяина. Если он и сделает ей предложение, то с неизменным изяществом, отличающим все его действия. А вот заставить слуг смириться с новой госпожой будет нелегко.

Я же, в свою очередь, обращалась со всеми вежливо, никогда не просила ничего лишнего и тщательно следила за своим положением в глазах слуг. Вот почему я позвонила, чтобы принесли чай, а не пошла на кухню сама, как делала Риченда в первую нашу неделю здесь. Она была безнадежна.

В дверь заглянула Люси.

– Вам что-то подать, мисс Сент-Джон? – спросила она.

– Я не отказалась бы от чашечки чая, принеси, пожалуйста.

– Конечно, – ответила Люси, входя вместо того, чтобы выйти. – Этим утром, я слышала, поднялась такая суматоха.

Теперь передо мной стоял выбор: позволить Люси болтать или осадить. Компаньонка-сплетница – бесценная находка для домашних слуг, но и предательница доверия хозяев, что оборачивается потерей уважения и авторитета. А компаньонку, которая отчитывает персонал, в свою очередь, могут счесть задравшей нос, и ей повезет, если потом все ее неудобства ограничатся остывшим чаем. Я решила пойти третьим путем.

– Боюсь, я неверно поняла молодого человека, подумала, что он нашел тело в беседке, – сообщила я, найдя золотую середину между правдой и в меру скандальной темой.

– О-о-о, – выдохнула Люси, делая попытку присесть на стул. Ее остановила моя поднятая бровь.

– Вероятно, он услышал эту историю от садовника.

– Мистера Бенни. Это он тогда нашел труп. Приближается третья годовщина. Наверное, поэтому не может выбросить тот день из головы.

– У нее было слабое сердце, – поддержала тему я.

– Ну, это доктор так сказал, да только при жизни она ни словечком не обмолвилась. Не из тех она была, кто жалуется все время, так и знайте, не то что… – Неоконченная фраза повисла в воздухе. Нужно будет поговорить с Ричендой. Я коротко кивнула, дав понять, что услышала, но Люси восприняла это за знак продолжать.

– Она была такой милой. Гораздо моложе мистера Мюллера, но вы же знаете, какой он. Кого угодно очаровать сможет, а она так попросту голову потеряла. Когда хозяин рядом был, только на него и смотрела, ничего другого не замечая. Всегда вместе они были. Что там, даже в город по делам он всегда ее с собой брал. Останавливались в дорогущих отелях. И она-то уже стала не просто сестрой викария. И сама премиленькая. Только без деток. Настоящая трагедия, пять выкидышей случилось, миссис Мюллер черная от горя ходила.

– Как грустно, – произнесла я.

– Конечно, ему придется снова жениться когда-нибудь, – добавила Люси. – Мы надеемся, что в этот раз он найдет настоящую леди. С его-то обаянием и состоянием он может выбрать себе любую невесту. – Последние слова прозвучали с явным вызовом.

– Наверное, к чаю еще не помешает кусочек кекса, – решила я, закрывая тему.

– Разумеется, – отозвалась Люси, которая как никто другой знала правила этой игры. – С молоком или лимоном?

– Полагаю, в это время лучше с лимоном, верно?

Люси одобрительно кивнула и вышла, оставив меня в одиночестве размышлять о предыдущем браке мистера Мюллера. Что это, семейная идиллия влюбленных или просто юная девушка попала под полный контроль старшего супруга? Что, если она не отводила от него глаз не из любви, а из страха?