Смеющаяся Тьма. Книга 2

Холмы Маленькая летняя история

Над моей головой голубое небо. По нему медленно, с чувством собственного достоинства проплывают большие белые облака. Их движение не требует никаких усилий, их подгоняет ветер. Но кажутся они, несмотря на свою белизну, очень тяжелыми. Свет на их кудлатых боках искрится. Он то исчезает, обращаясь в невесомую тень, то снова появляется. Там, где края облака острые, можно увидеть радужные лучи.

— Смотри, какой куст!

— Ага. На ежика похож.

— Не на ежика, а на щенка!

— Ладно, пусть будет щенок.

— Не пусть будет! Если ты считаешь, что он не похож на щенка, то так и скажи!..

Я не знаю, зачем я пришел в этот мир. Но мне будет жаль, если когда-нибудь я не смогу вот просто так, лежа на спине, смотреть в небо и наблюдать за облаками, — если когда-нибудь мне придется уйти из этого мира туда, где не будет ни неба, ни облаков.

— Рик! Эй, Рик!

— Чего?

— Не хочешь сесть на мое место?

— Нет.

— Противный…

— Кира попроси, если больше не хочешь.

— Кир!..

Алисия передала поводья Киру и перебралась в кузов повозки. Кир смиренно залез на ее место: кто бы сомневался, что править лошадью Алисии надоест довольно быстро.

Я сдвинулся в сторону, к борту кузова, и, покопошившись, вампирица устроилась рядом со мной, но так, чтобы затылком прижиматься к спине Кира. Мы ехали на пикник по дороге среди холмов, и наша повозка перекатывалось с холма на холм точно так же, как перекатывалось солнце по кронам придорожных деревьев. Пахло теплыми травами и пылью. Мы проезжали небольшие селения, стоявшие на дороге или в отдалении от нее, ру-чьи и лощины. Листва на деревьях была еще ярко-зеленая, без желтой осенней проседи, а луговые макушки и склоны холмов пестрели цветами. День был солнечный, и все краски вокруг, все запахи оглушительно твердили: в мире — лето.

— Мы нагоняем кого-то, — сказал Кир. — Кажется, я его где-то уже видел…

Я приподнялся и, перегнувшись через борт, взглянул на дорогу. Впереди нас ехал одетый в зеленое рослый светловолосый всадник. Каурая лошадка под ним шла бодрым, уверенным шагом, выбивая из дороги теплую желтоватую пыль. Я пригляделся ко всаднику, насколько это было возможно, и в который раз удивился способностям Кира: впереди нас ехал Ланс Коэн. Когда мы поравнялись, он поздоровался первым:

— Добрый день, молодые люди! Отличный день для прогулки, не правда ли?

Мы ответили и, конечно, согласились с тем, что день для прогулки замечательный — впрочем, погода устоялась, так что на пикники можно хоть каждый день ездить. Какое-то время Коэн ехал бок о бок с нашей повозкой, погладывая на нас со своей рассеянно-непроницаемой улыбкой и болтая о всякой милой обыденной ерунде. Потом он распрощался с нами и, свернув на боковую дорожку, отправился в сторону ближайшей рощи. Мы дружно проводили его взглядами.

— Интересно, что ему тут понадобилось? — высказала Алисия мысль, вертевшуюся в головах у всех нас. Кир пожал плечами.

— Может быть, он просто выехал на прогулку, — произнес он. Уверенности в его голосе не чувствовалось.

— Может быть, — согласился я, хотя отнюдь не был с ним согласен: на простую прогулку верховные светлые маги рубежа не выезжают с магическими жезлами, притороченными к седлу, и не надевают на пальцы набор перстей на все случаи жизни, магическое свечение которых видно даже сквозь зачарованные перчатки.

— Ладно, — Кир тронул поводья. Он хотел сказать что-то еще, но передумал.

Повозка, как и прежде, катила по дороге. Но мою былую безмятежность как рукой сняло. Алисия о чем-то рассказывала, Кир слушал ее вполуха, правя лошадью, а мои мыс-ли все крутились и крутились вокруг Ланса Коэна. Куда он направлялся? Один — но во всеоружии? Что там — за рощей, в которой он исчез?..

— Смотрите, вон отличная полянка! — воскликнула Алисия. Она указала рукой на яр-кий травянистый пригорок, который осеняла большая старая смоковница. Во время наших маленьких путешествий место для пикника всегда выбирала Алисия, так что спорить никто не стал. Кир потянул поводья, чтобы съехать с дороги.

Выбравшись из повозки, мы стали обустраивать место для пикника: я вытаскивал не-хитрый скарб из кузова, Алисия расстелила плед, Кир поставил на него корзину с едой. Пока они раскладывали провиант, я распряг лошадь, чтобы она могла немного погулять — она заслужила отдых. Возясь с упряжью, я не переставал думать о Коэне. Я вспомнил, что краем уха слышал, будто бы в последнее время в здешних краях стал пропадать некрупный скот и домашняя птица. Поговаривали, будто бы где-то в лощинах завелся зверь — но так ведь это дело охотников, а не магов, по крайней мере уж точно не верховных. Может быть, пропал человек? Но даже если так…

— Да иди уже, — сказал вдруг Кир.

Я оглянулся и посмотрел на него с удивлением. Неужели мои мысли были так очевидны?

— Иди, — повторил он, улыбаясь. — Вернешься и все нам расскажешь.

— Только сперва перекуси немного, — в тон ему сказала Алисия. Она стояла на коленях на краешке пледа, накрывая на «стол». В ее руке, протянутой в мою сторону, был здоровенный бутерброд. Я взял его.

— Спасибо!.. Мм, вкуснятина!

Кир и Алисия смотрели на меня с умилением во взглядах, словно они были мужем и женой, а я их малолетним сыном, любопытным и забавным. Впрочем, меня это нисколько не обижало. Покончив с бутербродом и запив его холодным чаем, я пешком двинулся к развилке, на которой свернул Ланс Коэн. С помощью доступных мне возможностей я буду на месте довольно быстро, а уж пройти по следу такого могущественного светлого мага я сумею без труда — если он, разумеется, не станет скрываться…

Ланс Коэн не скрывался. Его магический след в пространстве мира пролегал четко. Я пересек маленькую светлую лощину, вышел на холм. Дорога, спускаясь с него, уходила в небольшую деревеньку, потом тонкой тускло-золотистой лентой шла дальше. Вокруг бы-ли холмы, виднелись поля, луга и рощи. По краю деревни бежал звонкий, резво петляющий ручей, по берегам которого росли раскидистые деревья. И я уже было расслабился, как вдруг почувствовал, как приближаюсь к какому-то сильному, пульсирующему источнику энергии. Словно озеро чистой силы висело в воздухе где-то впереди, и эхо его волн, накатывающих на берег мира, доносилось до меня. Сила подступала и откатывалась, звала и отталкивала, и было в ней что-то тонкое, звенящее, как камертон, отвечающий своим звуком на все звуки мира разом.

Я встряхнул головой, чтобы прийти в себя, и огляделся. Ничего, что можно было бы с первого взгляда связать с источником удивительной силы, я не заметил. А след Ланса Коэна вел в деревню.

Я считал, что неплохо знаю окрестности. Но вынужден признать: я никогда не бывал здесь прежде. Деревенька была небедная, ухоженная и уютная до какой-то сказочной не-возможности. Кипы зелени переваливались через изгороди, в палисадниках цвели бархатцы, подсолнухи и розовая мальва, все дышало порядком и аккуратностью. Мимо меня пробежала девочка, сопровождаемая пятнистой лопоухой собакой, и, не останавливаясь, бодро крикнула:

— Здравствуйте!

На минуту мне почему-то показалось, что девочка исчезнет, стоит мне только отвернуться. Но, оглянувшись, я увидел ее, убегающую в сторону огородов.

След Ланса Коэна тянулся по главной деревенской улице. Людей на ней в этот час почти не было. Я прошел мимо дедка, сидевшего на завалине, да встретил двух девушек. Все они, хоть и проводили меня взглядами, не проявили того особого интереса, который деревенские жители обычно испытывают к незнакомцам. У колодца, рядом с глядящим в небо «журавлем», стояли две женщины, около яркой цветастой юбки одной крутился ребенок лет четырех. Они заметили меня, взглянули пристально.

— Здравствуйте, — сказал я.

Одна из женщин кивнула, другая, подбоченившись, ответила:

— Здравствуйте! За какой надобностью к нам пожаловали?

Такого прямого вопроса я не ожидал и замялся, обдумывая, как бы сказать, что иду за приехавшим сюда всадником, чтобы это не прозвучало так, как будто бы я слежу за ним из дурных намерений. Заодно хотелось бы выяснить, не видели ли эти женщины его. Но вдруг та, что со мной разговаривала, произнесла:

— Он к дому Велиала поехал, — она махнула рукой в сторону дальнего конца улицы, и, утратив ко мне всякий интерес, повернулась к товарке и продолжила прерванный разговор.

— Благодарю! — произнес я. Но женщина меня, кажется, даже не услышала, а если и услышала, не подала виду.

Несколько сбитый с толку, я пошел дальше. Украдкой оглянулся, осторожно посмотрел на женщин — нет, ауры у обеих были обычными, человеческими. Я что, снова слишком громко думаю?..

След все еще вел меня вперед, но с ним начали происходить странные изменения. Сначала я счел, что прошло уже слишком много времени после того, как Ланс Коэн про-ехал здесь, поэтому след размывается, тает. Но почти сразу же я понял, что все не так про-сто. След исчезал… потому что все вокруг становилось следом. Точнее, все вокруг наполнялось магией: так воздух в жаркий летний день дрожит, искажая очертания окружающего мира. Только здешний воздух был при этом еще и цветной. Пульсация, не прекращавшаяся ни на минуту, стала слышаться отчетливее, и казалось, в ее ритм попадает все, от порывов ветра, колышущего листву на окрестных деревьях, до моих собственных вдохов и выдохов. Запоздало я вспомнил, что никакого указателя около тракта, который обозначал бы, что дорога ведет в эту деревеньку, не было…

У меня, словно я надышался кислородом, начала кружиться голова, перед глазами все поплыло. Я сошел на обочину дороги, прислонился к крашеной зеленой изгороди. Какое-то время я держал глаза закрытыми, потом снова открыл их и увидел мир заполненным полупрозрачными, но при этом яркими красками, плавающими магическими пятнами и следами.

— Молодой человек, вам нездоровиться? — спросил меня вдруг кто-то. Голос был старушечий. Я обернулся и увидел за изгородью сухонькую пожилую женщину в длинной темно-синей юбке и белой льняной блузке. На голове у нее была белая косынка в мелкий голубой цветочек, а в руке она держала серп, которым обжимала траву вокруг кустов в своем палисаднике. Мне стало неловко из-за того, что я вот так привалился к чужому забору, и я виновато улыбнулся:

— Да, немного…

Старушка прищурилась.

— Первый раз у нас, что ли?.. Как есть первый… Ну-ка, заходи ко мне. Молочком угощу…

Отказываться было неудобно, да и рад я был немного посидеть в прохладном деревенском доме. Молоко, которым меня угостили, тоже было прохладным, очень вкусным.

— Ты пей, пей, — приговаривала старушка.

— Спасибо…

Я сидел в маленькой опрятной кухоньке. Из-за того, что под самыми окнами росла раскидистая яблоня, здесь царил полумрак, но в воздухе все равно, ритмично покачиваясь, плавала разноцветная магия, сбивая меня с толку.

— Кто видит или просто чует, тем с непривычки тяжело бывает, — говорила старушка. Аура у нее была — обыкновенного человека. Настоящая, не фальшивая аура (я не поленился посмотреть на тусклые стекла буфета, и она в них не отражалась, как бывает с поддельными аурами). — Ты, поди, не сам сюда забрел, так?

— Я за одним знакомым шел, — признался я. — Любопытно было, куда он направляется, очень… Мне сказали, к господину Велиалу.

Старушка заулыбалась.

— А, так это ты за этим, как бишь его теперь…

— Его зовут Ланс Коэн, — поспешил вставить свое слово я.

Старушка отмахнулась, лицо ее сделалось серьезным.

— Да хоть бы и так… Пропал Велиал.

Я насторожился.

— Как — пропал?

Старушка села напротив меня, хлопнула ладонями по коленям.

— А кто ж знает, как? Пропал — и все, нету! Дней десять уже как. Ни следа, ни весточки.

Я опустил руку с чашкой, внимательно посмотрел на старушку.

— Я слышал, в окрестностях домашний скот пропадает. Теперь, значит, человек про-пал?

Старушка серьезно кивнула. «Значит, Ланс Коэн приехал сюда, чтобы лично расследовать это дело, — подумал я. — С учетом необычного местного магического поля это не удивительно. Что ж, попробую выяснить подробности. Может, и от меня будет какой-нибудь прок».

— А этот Велиал — он кто?

— Кто? — старушка выразительно удивилась. — Да магик он. Навроде тебя и того, тощего, в очках, как бишь его…

— Ланс Коэн, — механически повторил я. Сказать, что я был удивлен, было все равно что ничего не сказать: простая старушка легко распознала во мне практикующего тайные искусства. И — кто знает? — может быть, она уже знала обо мне даже больше чем те, что способны видеть лишь мою фальшивую ауру.

Все мои мысли о том, что я могу быть чем-то полезен верховному светлому, тихо улетучились: для начала следовало разобраться, где я вообще оказался. Я подался вперед и осторожно спросил:

— Бабушка… Что это за место, а? Что у вас тут вообще происходит?..

Через полчаса я снова шел по улице. Я уже немного привык к тому, что мир вокруг меня просто распирает от магии и мне нужно собираться с собственной силой и сопротивляться ему, даже если я просто хочу продвигаться вперед, даже если я хочу всего лишь существовать здесь. Я старался не думать о том, что произойдет, если мне придется погрузиться в Поток или воспользоваться здесь магией.

Рассказ старушки был недлинным и сбивчивым. Выяснилось, что эта деревенька — особое место.

— Середина, начало и конец, и все вместе, — сказала старушка.

Это место спрятано от остального мира. Попасть сюда возможно только по тайным дорогам и тропам и с большим трудом (мне задачу значительно облегчило то, что я шел по магическому следу Ланса Коэна). Здешние обитатели, напротив, без труда покидают деревню и возвращаются в нее. А отличается это место от остальных тем, что оно перенасыщено магической энергией. Она буквально разлита в воздухе, из-за чего те, кто живет здесь, являясь людьми, обладают сверхъестественными способностями. Но, насколько я успел заметить, для них они как раз что ни на есть самые естественные, так что здесь на это уже давно никто не обращает внимания. Земля здесь плодоносит от снега до снега, люди почти не болеют, нежити нет вообще, а маг, способный существовать в таком сильном магическом поле, был всего один. И до недавнего времени все было в порядке, пока этот самый маг не пропал.

— Ты сходи, посмотри, может, сообразишь чего, — сказала старушка на прощание. — Только не загуливайся. Вам таким тут нельзя долго быть, вы от этого болеть начинаете.

Я хотел поподробнее расспросить ее о том, что мне грозит, если я здесь задержусь. Но потом решил, что объяснить это внятно старушка все равно не сможет, а мне хватит и предупреждения. Так что, поблагодарив ее за заботу и молоко, я отправился к дому мага.

Светило солнце, цвенькали птицы, убаюкивающе шумела листва, в воздухе плавала живая, открытая, сырая, неупорядоченная магия… Я чувствовал себя так, словно мне напекло голову и хорошо бы прилечь и немного отдохнуть.

Дом Велиала находился на небольшом пологом возвышении. Палисадник был засажен жасминовыми кустами и барбарисом, от незапертой калитки к крыльцу вела дорожка, выложенная крупными желтыми плитками. Я вошел в палисадник, обошел дом, обнаружив за ним небольшой огородик, который, почуяв отсутствие хозяйской руки, уже начал зарастать сорняками. Трава на тропинке, ведущей к заднему крыльцу, поднялась. Переднее крыльцо было засыпано мелким сором. Дом пустовал, и не нужно было заходить внутрь, чтобы понять то.

Вернувшись к крыльцу, я остановился, задумался. А что, собственно, я хотел здесь найти? Что я вообще здесь делал? Ну, я выяснил, куда направлялся Ланс Коэн: он ехал разыскивать пропавшего мага. Я удовлетворил свое любопытство, теперь мне следовало возвращаться назад, к Алисии и Киру. Если я попытаюсь выяснить что-то еще, получится, что я лезу не в свое дело, а это уже неприлично. К тому же, вряд ли я смогу быть чем-то полезным нашему верховному светлому, да и та старушка сказала, что мне не стоит за-держиваться здесь…

Покрутившись немного у крыльца, я пошел назад, к калитке. Какое-то время я и прав-да собирался покинуть деревню и вернуться к друзьям. Я верил, что сделаю это… Но, как только я вышел за калитку, мимо меня проплыл след Ланса Коэна. Он был прерывающимся, и все же достаточно ярким для того, чтобы я снова мог идти по нему.

Обрадовавшись, я с новыми силами двинулся по следу. Радость моя, однако, длилась недолго: след прерывался, пока снова не пропал, растворившись в окружающих красках. Я немного покружил в переулках, пытаясь заново отыскать его, ничего не добился и сообразил, что это был просто длинный обрывок следа, унесенный сильными местными магическими потоками. Я наконец смог подобрать сравнение, чтобы описать все, что я видел вокруг: я будто бы находился внутри ауры большого живого существа, которое небыстро, но ритмично двигалось, оставаясь при этом на месте… или же просто жило, существовало в этом волшебном, не прерывающимся ни на секунду ритме.

К этому времени я оказался где-то за огородами, на склоне небольшого холма, в низине под которым виднелась роща. Спускаясь с холма, я решил, что обогну деревню и выберусь на дорогу, как вдруг увидел прямо в склоне выложенную серым лишаистым камнем арку, обрамляющую вход в маленькую пещеру. Приблизившись, я обнаружил, что к пещере каким-то зверем протоптана тропа, а рядом в траве валяется несколько пестрых куриных перьев и посеревшие, давно и тщательно обглоданные кости.

Если рассуждать здраво, мне следовало бы вернуться в деревню и сообщить кому-нибудь, что я, возможно, нашел логово зверя, который таскает местный скот и птицу. Но, во-первых, звери не выкладывают входы в свои норы камнями, они разве что селятся в местах, когда-то созданных людьми, а потом заброшенных ими. Во-вторых, маленькую экскурсию в подземное царство можно будет считать компенсацией за то, что я так и не нашел Ланса Коэна и не вынудил его поделиться приключением. Так что я решил пробраться в нору.

Замковый камень выпал, причем совсем недавно; было похоже на то, что его кто-то выворотил, пытаясь то ли выбраться из пещеры, то ли, наоборот, пролезть в нее. Но остальные камни, вросшие в землю, не покинули своих мест. Пещера показалась мне совершенно темной и небольшой: когда я пробирался в нее, мне пришлось встать на четвереньки. Но, когда я углубился в нее шагов на тридцать, потолок начал подниматься, а пол из комковатого, земляного начал превращается в ровную поверхность. В какой-то момент я смог не только встать, но и выпрямиться в полный рост. Сплошной подземной темноты тоже не было, хотя я и не мог понять, откуда сюда проникает свет. Он, тусклый и рассеянный, но все же достаточный для того, чтобы уверенно идти вперед, словно стоял в воздухе, как стоит видимая в солнечных лучах комнатная пыль.

Я уже не сомневался в том, что подземелье построили люди. Ход, изначально шедший под уклоном, превратился в лестницу с длинными низкими ступенями. Было похоже на то, что кто-то просто внахлест замостил долгий пологий спуск тонкими каменными плитами. Стало темно; я подумал о том, что неплохо было бы создать магический свет или огонь, но, вспомнив о том, что нахожусь в особенном месте, решил с этим повременить. Я не мог быть уверенным в том, что простое магическое действие не обернется здесь разрушительными последствиями. К тому же, пока что мое зрение позволяло мне видеть, куда я иду. Я даже заметил еще несколько птичьих перьев и клочки пуха на ступенях лестницы.

Наконец темнота впереди побледнела. Миновав широкую каменную арку, я вышел в большой подземный зал и невольно остановился за порогом. Пол был вымощен мраморными плитами темно-зеленого и белого цвета. О не портил ни мох, кое-где заваливший трещины между разошедшимися плитами, ни комья свалившейся сверху земли. От пола вверх устремлялись светлые резные колонны, подпиравшие потолок со множеством арок и сводов. Потолок местами был проломлен, и сквозь отверстия свисали корни растений и длинные лохмотья лишайников, проникал дневной свет. Стены зала были украшены фресками, краски которых, хоть и поблекли, а местами и затянулись плесенью, все же не исчезли до конца и свидетельствовали о том, что когда-то в обустройство и украшение этого зала было вложено немало средств. Кроме того, они говорили об увлечении того, кто когда-то жил здесь, драконами: изящные изображения этих ящеров присутствовали едва ли не на всех фресках. Крылатые и бескрылые, одноглавые, двуглавые и многоглавые, дышащие пламенем, выползающие из-под земли, покрытые льдом, всех возможных цветов и оттенков, драконы были везде. Даже в резьбе на колоннах угадывались их причудливые фигуры. И все же отнюдь не убранство подземелья поразило меня.

В самом центре зала, в пятне света, под большим свежим проломом торчали вбитые между плит длинные острые деревянные колья. И на этих кольях вверх круто выгнутой грудной клеткой, словно рухнувший с неба ангел, висел Ланс Коэн.

При виде этой картины мне стало физически плохо. Я машинально отступил, не собираясь, впрочем, уходить. И тут Коэн осторожно повернул голову и посмотрел на меня. Он был вполне себе жив, несмотря на то, что горло у него и грудь были пробиты кольями. Говорить он не мог, но, взглядом указав на колья, подозвал меня. Я двинулся вперед, понимая, что передо мной поставлена конкретная задача: снять мага с кольев, на которых он каким-то образом оказался… Задача оказалась совсем непростой. Пришлось повозиться, чтобы забраться на конструкцию, не шатая ее при этом, а потом, по нескольку раз продумывая каждое свое действие, помочь Коэну. Маг — надо отдать ему должное — держался молодцом, только морщился, когда шатавшиеся колья причиняли ему боль. А когда мы наконец оказались на твердом полу, он вполне уверенно встал на ноги.

— Кхр… Хм… — Он откашлялся, потрогал ладонью горло. Рана затягивалась на глазах. — Спасибо за помощь, Рик. Кстати, здравствуй.

Верховный светлый улыбнулся и одарил меня многозначительным взглядом. Непривычно было видеть его глаза без очков. Голубые и ясные, они смотрели с лукавым холодком. Никакой опасности я не чувствовал, зато явственно ощущал, кто тут главный.

— Здравствуйте, — ответил я.

Коэн огляделся, шагнул в сторону, поднял с пола свои очки, нацепил их на переносицу и сразу стал похож на того обаятельного чудаковатого светлого владыку нашего рубежа, которого я знал. Выпрямляясь, он обратил внимание на то, что в его одежде зияет здоровенная дыра.

— Надо же, костюм испортил! — посетовал он, демонстрируя ее мне.

— Господин Коэн, а как вы вообще… попали в такое неприятное положение? — молчаливо приняв правила его игры, спросил я. Слова и интонацию приходилось подбирать очень тщательно.

— Да вот, спешился, чтобы погулять по лужайке, — ответил маг. — И вдруг — раз! Земля из-под ног ушла, — он улыбнулся и развел руками. — Такие вот дела… А заклинание левитации здесь срабатывает с задержкой, оказывается… Когда оно уже не очень-то и нужно. А эту ловушку, наверное, местные поставили, чтобы поймать какого-то хищника. Хорошо, что я сюда вместе с лошадью не провалился! — Коэн снова оглянулся по сторонам, поднял свой посох. Он мог бы поинтересоваться, что я здесь делаю, или как-то еще попенять мне за то, что я явно следил за ним. Но он только сказа: — Ну, идем, Рик?

И он двинулся в сторону противоположного выхода из зала. Я пошел следом. Мы вошли в длинный коридор со сводчатым потолком, который вывел нас в анфиладу пустых полуобрушившихся комнат, местами заваленных землей и камнями. Та стена, в которой когда-то были окна, сильно накренилась, открыв просветы, через которые виднелся склон холма и небо. На одной из стен, надорванный и обвисший, еще держался большой гобелен с изображением красного дракона с черной гривой.

— Господин Коэн, а что это за место?

— Ты про подземелье или вообще?

— Про подземелье.

— Это заброшенный дворец одного древнего мага. Когда-то он возвышался над окрестностями, а потом ушел под землю.

Мы миновали зал, пустой и темный, пахнущий сыростью и плесенью, и коридор, в котором вдоль стены сочился ручеек, и еще несколько комнат.

— Мне кажется, вся деревня стоит на крыше этого дворца, — заметил я.

— Тебе не кажется. Так и есть.

— И что, здесь никто не живет? Я имею в виду, нет ли здесь каких-нибудь существ, чудовищ…

— Чудовищ? — Ланс Коэн усмехнулся. — Нет, чудовищ здесь нет. Кроме самого мага.

— Мага… А это случайно не дворец господина Велиала?

— Ну… Кто знает?..

Коэн остановился, запрокинул голову. Мы как раз проходили через небольшой зал, показавшийся мне необычно светлым. Я тоже поднял голову и увидел, что потолок зала проломлен почти полностью. Через огромную дыру, обрамленную торчащими кусками деревянных перекрытий, был виден земляной подпол, а над ним другое помещение — скромная комната простого жилого дома с добротной мебелью и ситцевыми занавесками на пыльных окнах. Я уже видел эти занавески сегодня, только смотрел я на них с другой стороны, из-за окна. Ошибки быть не могло: мы находились под домом Велиала. Он, как и другие постройки в деревне, стоял, фактически, на крыше дворца. И между древним дворцом и более новым скромным домом было непосредственное сообщение.

— Ты уже наверняка понял, Рик, что это необычное место, — заговорил Ланс Коэн. — Велиал был единственным магом, который был способен здесь жить. Другие, а приходило их сюда немало, или сами вскоре покидали эту деревню, или их приходилось уводить отсюда. А Бэлл — ничего, держался. Но, кажется, это место доконало и его… — он двинулся дальше. — Идем, Рик.

— Господин Коэн, а что это за место?

— Теперь ты спрашиваешь не про подземелье?

— Да.

Маг бросил на меня быстрый взгляд через плечо.

— В этих холмах бьется сердце мира, Рик. Здесь началась его жизнь. Это место будет существовать до тех пор, пока жизнь есть в этом мире, и конец ее тоже наступит здесь. Это мир людей, и люди могут жить здесь. Но магов это место не жалует. Сначала оно путает их мысли, затем и вовсе лишает рассудка. Может быть, ты тоже уже почувствовал что-то подобное…

Я задумался. Не то чтобы я замечал у себя какие-то признаки расстройства рассудка, но сосредоточиться на чем-то было и в самом деле непросто. До слов Ланса Коэна я списывал это на давление силы, которой здесь было в избытке. Возможно, из-за нее все и происходило.

— …За несколько часов или даже пару дней тут с нами ничего не случится, особенно если не будем пользоваться магией. Но ты, если хочешь, можешь уйти. Мне же нужно кое-что сделать. Догадываешься, о чем я?

— Найти Велиала. Я иду с Вами, господин Коэн. Если Вы не возражаете, конечно.

— Я не возражаю! Может, оно и к лучшему. Знаешь, Рик, у тебя есть шанс увидеть то, что я сам еще ни разу в жизни не видел…

Еще какое-то время мы плутали по подземелью, по комнатам, залам и галереям этого погребенного под землей величия. Мелкие камни, осыпавшиеся со стен и потолков, и чьи-то кости хрустели под нашими ногами. Попадались перья, пух и клочки шерсти. Однажды в темноте что-то блеснуло, я наклонился и поднял плоский полупрозрачный кругляшок размером с монету. Зеленовато-желтый, он был поход на стекляшку и красиво переливался. Я показал находку Коэну, и тот кивнул. Довольно скоро после этого мы, пробравшись по узкому, почти засыпанному коридору, оказались в длинной комнате. Свет попадал сюда через маленькое отверстие в потолке и стоял косым столбом. Слабо, но различимо пахло змеями. А у дальней стены комнаты, тускло отражая этот свет, что-то переливалось.

— Он здесь, — сказал Коэн. — Держись на всякий случай за мной.

Я не стал спорить. Выступив вперед, Ланс Коэн осторожно позвал:

— Бэлл… Эй, Бэлл! Ты меня слышишь? Понимаешь меня?..

Сначала было тихо, очень тихо. А потом что-то рванулось из полумрака, взвилось в воздух прямо перед Коэном, нависло над ним — и вдруг застыло неподвижным изваянием. Послышался тихий утробный рык. Ланс Коэн поднял голову.

— Я до последнего был уверен, что ты просто призовешь дракона из другого мира или попытаешься сотворить его здесь. Но кто мог подумать, что ты решишься на такое? Эх… Здравствуй, Бэлл.

Огромный золотисто-зеленый ящер повел гривастой головой, снова зарычал. Морда у него была вытянутая, пасть длинная, и за губами поблескивали впечатляющие клыки. Глаза у дракона были оранжевого цвета, с тонкими черными вертикальными зрачками, и в них светился разум. Дракон стоял на задних лапах, выставив передние, как это делают кошки, когда играют. Длинный хвост подтягивался, угрожающе свиваясь кольцами.

— Бэлл… — Коэн протянул свободную руку. Дракон с тихим шипением выпустил воз-дух из ноздрей, склонился, потерся щекой о ладонь мага, снова зарычал. Скосив глаза, он настороженно взглянул на меня.

— Его зовут Рик, Бэлл. Он не враг, — сказал Коэн и, повернувшись ко мне, спросил: — Ну, как тебе это, Рик?

— Потрясающе, — честно признался я.

Зверь грациозно выпрямился, отступил, встал на все четыре лапы. В холке он был чуть выше лошади. Длинная грива падала ему на спину, превращаясь десятки струй изумрудного цвета.

— Идем, Бэлл, — сказал Коэн. — Здесь недостаточно места.

Мы двинулись в обратный путь. Я шел за Коэном, прислушиваясь к тихому шороху, с которым за нами следовал дракон. Я счел, что Велиал и так все понимает, и спросил:

— Куда мы идем, господин Коэн? Хотите забрать его отсюда?

— В нынешнем состоянии Бэлл не может покинуть это место, — ответил маг. — Видишь ли, Рик, в нашем мире драконов не существует. И не может существовать: это магические создания, устройством нашего мира не предусмотренные. Только сила этого места позволяет Бэллу жить. Но она же делает это место клеткой для него. Здесь такому созданию негде охотиться, нечем питаться. Прогуляться и то негде… Так ведь, Бэлл? Древние боги, о чем ты только думал…

Дракон позади нас жалобно заскулил.

— Ладно, ладно, — произнес Коэн. — Вообще-то я предусмотрел и этот вариант.

Вскоре мы вернулись в большой зал, где я нашел Коэна. Только теперь поступь дракона стала отчетливо слышной: его когти цокали по камню. Презрительно фыркнув, Велиал, или, как называл его маг, Бэлл, снес одним движением хвоста остатки охотничьей конструкции. Коэн зажал посох подмышкой, потер ладони, подул на них. Его дыхание, усилившись в несколько раз, смело с пола сухие комья земли и мелкий мусор. Коэн открутил у своего жезла верхушку и, двигаясь по кругу, высыпал из него на освободившееся место дорожку из мелкого золотого песка, в котором блестели граненые прозрачные камушки. Круг, созданный таким образом, получился достаточным для того, чтобы дракон мог поместиться внутри него. Закончив, Коэн завинтил свой посох, который оказался не посохом вовсе, а длинной трубкой с набалдашником.

— Бэлл, если ты хорошо все обдумал… — начал маг. Но дракон, процокав по полу, уже вошел в круг, сел в нем и умными оранжевыми глазами посмотрел на мага. Тот вздохнул. Какое-то время они просто молча смотрели друг другу в глаза. Потом Коэн погладил дракона по морде, отступил на несколько шагов назад и сказал мне: — Рик, отойди тоже, пожалуйста.

Я послушно отошел ближе к стене. Ланс Коэн принялся читать заклинание. Воздух в зале посветлел, в нем поплыли большие полупрозрачные шары. У меня резко и сильно заломило виски, я отошел еще дальше. Но уходить совсем не хотелось, так что я решил, что вытерплю, даже если будет еще хуже. Тем временем маг взмахнул посохом, и золотая пыль, взметнувшись в воздух, окутала фигуру дракона. Я видел, как зверь запрокинул голову и даже поднялся на задние лапы, пытаясь то ли подпрыгнуть, то ли просто дотянуться до чего-то. А потом он начал исчезать. Начиная от пола его силуэт из золотисто-зеленого стал превращаться в белый, и этот белый рассыпался на части, которые истончались и таяли. Я понимал, что дракон не умирает, что, наоборот, с ним происходит что-то хорошее. И все же мне было очень грустно смотреть на все это.

Когда зверь исчез и последние золотые пылинки растаяли в воздухе, воздух в зале снова стал обычным, но казалось, что внезапно потемнело. Ланс Коэн подошел ко мне.

— Теперь мы можем возвращаться, Рик, — сказал он. Выглядел он грустным, хоть и, как всегда, улыбался. — Покажешь, как ты попал сюда? А то мне не очень-то хочется забираться наверх по стенам. И как здесь работает заклинание полета, я не хочу проверять.

Я повел Коэна к выходу из подземелья. Сначала мы шли молча. Но потом, уже после того, как мы выбрались на поверхность, и отыскали лошадь мага, и двинулись в обратный путь (Коэн верхом, я пешим рядом), я все-таки не удержался и спросил:

— Господин Коэн, что Вы сделали с драконом?

— С Бэллом? Помог ему перебраться кое-куда.

— В другое место?

— В другой мир, Рик. Туда, где водятся драконы. Где он сможет жить так, как хотел всегда.

— Всегда?..

Коэн вздохнул.

— Бэлл был помешан на драконах еще до того, как поселился здесь. У него — ты же видел — весь дворец был в их изображениях. Он даже собрал специальную библиотеку, в которой были только книги, посвященные драконам. В основном, легенды и мифы, конечно… Когда Бэлл перебрался сюда, его увлеченность драконами только усугубилась. Это было единственное изменение в его характере, так что я думал, что все кончится чем-нибудь безобидным. Скажем, Бэлл мог бы призвать живого, настоящего дракона из другого мира или создать его в своей магической лаборатории. Это был бы его домашний питомец. А что? Не хуже кошки, урчит почти так же, хотя ест, конечно, побольше… Но был и еще один вариант. Бэлл мог попытаться превратиться в дракона… Что он и сделал. Представляешь, Рик, как нужно что-то любить, чтобы захотеть стать этим?

— А вернуть ему человеческий облик было уже нельзя? — спросил я наконец о самом важном.

Коэн покачал головой.

— У него сознание уже изменилось, Рик. Ты это, наверное, и сам заметил. Хотя, человеческую речь он еще понимает. К тому же драконы, если верить книгам, довольно умные существа. Бэлл маг, и всегда им останется. Так что, если ему когда-нибудь надоест бегать на четырех лапах, он найдет способ вернуть себе прежнее обличье — ну, или того, кто поможет ему сделать это.

Говорил Коэн бодро, но я чувствовал, что ему все еще грустно. Наверное, они с господином Велиалом давно знали друг друга — может быть, даже были друзьями… Разумеется, они были друзьями: откуда бы иначе Коэн так много знал об этом любителе драконов и так хорошо понимал его?.. Да, иногда бывает грустно, когда у твоих друзей сбываются их заветные мечты — особенно если после этого с ними приходится расставаться.

— Может быть, вы когда-нибудь еще встретитесь, — попытался я поддержать мага.

Ланс Коэн задорно усмехнулся.

— Да не приведи меня древние боги попасть в тот мирок! Лучше укокошьте меня здесь и закопайте у обочины.

Так мы и двигались по дороге, оставляя позади завороженную деревушку. Где-то там, среди холмов, непрерывно билось сердце мира, и до меня еще долго докатывались его упругие, уверенные толчки.

День клонился к вечеру. Но летние дни долги, до сумерек было еще далеко, и небо было еще совсем светлым. По нему, как прежде, плыли большие пушистые облака, разве что теперь они были не ярко-белого, а приглушенного, вкусного сливочного цвета. Я снова подумал о том, что мне будет жаль, если когда-нибудь я больше не смогу вот так просто смотреть на них — если там, где я окажусь когда-нибудь, не будет ни неба, ни облаков. Но тут же мне пришло в голову, что, где бы мне ни довелось оказаться в грядущем, я обязательно найду то, чем смогу любоваться. Я смогу найти то, что полюблю. И, что бы со мной ни случилось, я сумею остаться счастливым.

Так я тогда думал. Я верил в это. А в небе надо мной проплывало облако, похожее на крылатого дракона.