Смотри на меня. Книга вторая

Глава 1

Антэрд встречает нас уютным полуденным спокойствием маленького и тихого городка. В своей солнечной безмятежности он так похож на обычный старинный город из моего мира, что после исполинской площади и инфернально-огненного фонтана Нимэша, такая нормальность кажется даже странной.

- Совсем другая страна, - привычно угадывает мои мысли Шаррэль, оглядывая город с высоты воздушной пристани. - А ведь Антэрд когда-то едва не сделали столицей, ты знала?

- Нам что-то такое рассказывали, - припоминаю. - Кажется, позапрошлый король подумывал перенести столицу сюда, но так и не успел из-за скоропостижной смерти, да?

Одобрительно улыбнувшись, Шаррэль поправляет воротник моего пальто, расправив его так, чтобы защищал от гипотетического холодного ветра.

Я со смешком закатываю глаза:

- Тут тепло!

- Сейчас зима, - невозмутимо возражает он и, не давая мне и шанса возмутиться тем, что сам-то инкуб, вообще-то, одет только в рубашку и полурасстёгнутую куртку, даже без шарфа, продолжает: - Поговаривают, на самом деле Его Величество был убит, а вовсе не скончался в своей кровати от сердечного приступа. Якобы, зная о заговоре, король велел подготовить переезд в Антэрд, собираясь оставить большую часть свиты в старом дворце и тем самым выиграть время для выявления всех заговорщиков, однако немного не успел. Ну а новый правитель, едва взойдя на трон, конечно же, все приготовления отменил. Никкия так и осталась столицей. Это, пожалуй, к лучшему, иначе вместо нашей школы замок стал бы фамильным гнездом какого-нибудь скучного аристократа... Спасибо, Ирочка.

Последнее - реакция на то, что я всё-таки молча застегнула его куртку. Покидая каюту корабля, Шаррэль одевался торопливо, больше внимания уделив тому, чтобы ничего не забыть, а тут, на башне, всё-таки действительно довольно прохладно.

- Не за что, - улыбаюсь, любуясь тем, как красиво мой инкуб смотрится на фоне городской панорамы.

Мягкое дневное освещение словно бы скрадывает в его глазах все намёки на чертовщинку, делая их светлыми и очень прозрачными. Глядя в такие глаза, трудно поверить, что их обладатель - самый настоящий демон, исконное воплощение хитрости и порока. Шаррэль, разумеется, не такой, но всё это в нём тоже присутствует. Как бы он ни старался это скрывать.

Вчера вечером я убедилась наверняка.

Наш разговор и странные вопросы-полунамёки о том, смогла бы ли я простить близкому человеку обман, прочно отпечатались в памяти. Как и предыдущие странности: внезапное согласие поехать в Нимэш, спешка возле дома художника, внезапная и какая-то отчаянная нежность во время встречи с отцом, холодный и жёсткий взгляд, с которым Шаррэль желал кому-то исчезнуть, постоянное ощущение недосказанности, чужая непонятная магия, тепло которой до сих пор греет мне грудь... Он точно утаил что-то серьёзное, и это не даёт мне покоя.

Не хочу думать, что такое его необычное поведение как-то связано с Тимуром.

Не могу отделаться от этой мысли.

- Что-то случилось? - хмурится инкуб.

- Просто задумалась, - пожимаю плечами.

- Если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь сказать, - предлагает он, внимательно вглядываясь в глаза.

Конечно же, не поверил.

И пусть.

- Я знаю это, Шаррэль.

Знаю. Но он ведь сам решил делать вид, что ничего не случилось.

Помолчав ещё немного, мужчина вздыхает и, погладив по запястью, сплетает наши пальцы, за руку увлекая меня к ведущей вниз лестнице. Мы и правда тут задержались. Основную часть уроков я, разумеется, уже пропустила, но, если поспешим, на парочку последних могу ещё и успеть.

Кстати, насчёт уроков...

- Тебе нужно перестать так на меня смотреть, - напоминаю обеспокоенно.

Но Шаррэль только беззаботно улыбается, притворяясь, что не понимает, о чём речь. И молчит.

- Я серьёзно! Нас ведь так на первом же уроке раскроют. Да что там на уроке - на перемене! С одного взгляда!

Вместо того, чтобы проникнуться глубиной проблемы, он прямо на ступеньках башни со смешком привлекает меня к себе. Целует сначала в макушку, потом в щёку и, наконец, в губы. Обнимает лицо ладонями.

- Как я могу делать вид, что ты ничего не значишь, если только о тебе всё время и думаю?

- Не преувеличивай.

- Ты меня недооцениваешь? - насмешливо изгибает он бровь. - Ты ведь и сама теперь... Уверена, что сможешь притворяться, будто ничего не случилось?

- Нет, но это не страшно! - фыркаю. - На тебя и так полшколы смотрит влюблёнными глазами! На меня никто и внимания не обратит. А вот ты всегда на виду.

- М-м-м, - глубокомысленно тянет Шаррель, большими пальцами поглаживая мою шею. - Значит, заботишься о моей репутации?

В уголках его губ прячется улыбка, хотя я, вообще-то, совершенно серьёзна.

- Именно!

- И тебе не будет неприятно, если я стану делать вид, будто мы едва знакомы?

Всего на миг, но я отвожу взгляд.

Разумеется, мне не по душе, что любимый человек будет смотреть на меня, как на пустое место! Даже если это для дела. Даже если всё понарошку.

Но должен же Шаррэль понимать, что, если он ничего не сделает со своей привычкой так откровенно ласкать меня взглядом, сплетням не будет конца! Нельзя же вести себя подобным образом при посторонних!

Услышав тихий, но явно довольный смешок, возмущённо вскидываю глаза, набираю полную грудь воздуха... высказаться просто не успеваю. Инкуб прямо-таки запечатывает мой рот настойчивым, до мурашек пробирающим поцелуем. Горячая нежность его губ захватывает, топит и сводит с ума, напрочь вышибая из головы все лишние мысли.

Что мы будем делать со всем этим в школе? Не представляю...

- Я всё устрою, - обещает Шаррэль, соприкасаясь со мной лбами. - Не беспокойся.

При этом у него самого так шало блестят глаза, что в успехе задуманного возникают вполне обоснованные сомнения.

- Да?

- Да! - усмехается он, развеселившись. - Не спрашивай. Просто поверь.

Глава 2

- Твоя соседка увлекается зельями? - Шаррэль заинтересованно изгибает бровь.

Смущённо отвожу взгляд. Зная, что они с директором ищут того, кто распространяет по школе сваренные тайком зелья, я так и не рассказала ему, о Май и нашем с ней разговоре.

- Не для продажи. С их помощью она надеялась сдать экзамен. Честно говоря, я пыталась её отговорить, когда поняла, что Май это всерьёз, и мне даже показалось, что она взялась за учёбу, но... Возможно, она приготовила эти книги, чтобы сдать в библиотеку, а потом просто забыла?

- Возможно, - задумчиво соглашается он, перебирая справочники, и, наконец, откладывает их. Переводит взгляд на меня: - Амулет для телепортации будет готов через пару дней. Я закажу его сегодня же.

- Спасибо.

- Знаешь, насчёт сегодняшней тренировки... Я тут подумал, если ты хочешь наверстать пропущенные уро...

- Я приду, - обещаю, не дожидаясь окончания его слов.

Наши вечерние встречи стали настолько необходимой частью моей школьной жизни, что я, кажется, уже начинаю скучать - от одной только мысли, что не увижу Шаррэля до самого вечера.

А пропущенные за время поездки уроки и потом можно будет нагнать. Не так уж их много.

Понятливо и благодарно улыбнувшись, инкуб ласково дотрагивается до  моих губ своими. Едва касаясь, скользит ими по щеке и щекотно целует возле ушка.

Вздрогнув от разбегающихся по всему телу мурашек, обнимаю его за шею. Глаза закрываются сами: настолько рядом с ним хорошо и спокойно. Но вместо тихой и бережной нежности, которой я в глубине души ожидала, Шаррэль вдруг подхватывает за талию и подсаживает меня на стол. Коварно улыбнувшись в ответ на чуть растерянный взгляд, настойчиво втискивается между моих коленей, тесно прижимает к себе и выдыхает так долго и умиротворённо, словно очень давно об этом мечтал.

Ощущая, как совсем рядом частит его сердце, я просто молчу. Дышу ароматом его кожи, перебираю волосы, наслаждаюсь теплом объятий и жду неизвестно чего. Почему-то кажется, что Шаррэль хочет что-то сказать, и я даю ему время собраться с мыслями.

Увы, нас прерывает звонок.

- Тебе пора на обед, - констатирует инкуб, неохотно отстранившись. - А меня, наверное, уже заждался Риллд.

Озвучивает все эти без сомнения разумные вещи, но, при всём этом, даже руки с моей спины убирать не спешит, пытаясь продлить прикосновение ещё хоть чуть-чуть.

- Иди, - улыбаюсь. - Я переоденусь и тоже спущусь в столовую.

- До вечера, - вздыхает Шаррэль, отпуская.

Уходит он быстро, не оглядываясь, - то ли, чтобы избежать соблазна вопреки всему ещё немножечко задержаться, то ли потому, что и правда спешит.

Оставшись одна, я с минуту сижу, недоумённо оглядывая фантастический бардак. Что тут случилось? Никогда прежде не замечала за Май такой неаккуратности. Идеального порядка у нас, конечно, отродясь не было, но такой завал - это что-то новенькое. Да ещё и справочники эти... Неужели, она всё-таки не бросила заниматься алхимией?

Впрочем, это её выбор и её личное дело. Меня оно никак не касается.

Но всё же надо признать, я немного разочарована.

Соскочив со стола, достаю из школьной сумки одежду, раскладываю её на своих полках, а затем переодеваюсь в голубое платье с длинным рукавом и потрясающей вышивкой на груди и плечах. Нежнейшая тонкая шерсть мягко скользит по коже, навевая непрошеные ассоциации, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь.

Что бы он ни скрывал, Шаррэль - лучшее, что случилось со мной за последние четыре года. Только с ним я, наконец, чувствую, что снова становлюсь по-настоящему живой, прежней.

Надеюсь, повисшее между нами недоверие в ближайшие дни развеется.

В столовой, как всегда, шумно. Утомившиеся от уроков подростки смеются, громко переговариваются, спорят. Кто-то, не глядя, толкает в рот пирожки, спешно переписывая домашние задания, кто-то хохочет, оживлённо размахивая руками. В воздухе витает явственное ощущение приближающегося праздника окончания года. Ну и надвигающихся экзаменов. Первокурсникам в этом смысле повезло больше всех: они просто пишут контрольные, но мне, если хочу перевестись, придётся честно сдавать сессию со вторым курсом. Всё бы ничего - с простыми предметами, вроде географии, математики, биологии или истории у меня никаких проблем. С магтеорией, магпрактикой и эльфийским тоже всё относительно хорошо, однако перспектива предстать пред ясные эльфийские очи арры Элисты всё-таки порядком пугает.

Не говоря уж о необходимость встретиться один на один с госпожой Ниэттой, углядевшей в моём будущем нечто неприятное и оттого заранее меня невзлюбившей. Директор знает о наших разногласиях и, наверное, не откажет принять экзамен, но это будет выглядеть капитуляцией перед теми обвинениями, что наговорила наша школьная пророчица. Я так не хочу. Благодаря безусловной поддержке Шаррэля и обретённой в последние годы относительной самостоятельности, я чувствую в себе силы не только не сбежать с законоведения, но и получить по нему честно заработанную оценку.

Бросив взгляд на преподавательский стол, с сожалением замечаю, что ни Шаррэля, ни господина Динрара нет. Ожидаемо, учитывая, сколько этим двоим нужно всего обсудить, но всё-таки чуточку жаль.

А вот Майрин обедает на нашем обычном месте, в компании подружек и однокурсниц. Увидев меня, она энергично машет рукой, улыбается, кивая на припасённый свободный стул.

Через пару минут, взяв поднос с ароматным супом и местным сладким пловом, я к ним присоединяюсь. Хотя, если честно, с удовольствием бы променяла эту шумную, малознакомую компанию на одного Шаррэля. За время нашей с ним поездки я, кажется, окончательно разучилась считать себя «ребёнком», вновь став взрослой женщиной. Постоянное общество легкомысленных подростков, которых то и дело штормит из крайности в крайность, и которые в силу самого своего возраста свято уверены в своей исключительности, начинает меня тяготить.

- Тира! - от избытка чувств Май взмахивает ложкой. - Ну, наконец-то!

Глава 3

Заглянув в тренировочный зал, оказываюсь практически нос к носу с Шаррэлем, который, похоже, последние несколько минут тут и стоял, буравя дверь немигающим взглядом.

- Ирочка! - выдыхает он, одной рукой быстро затягивая меня к себе, а другой ловко запирая и зачаровывая дверь. Тихо и чуть нервно смеётся: - Я думал, ты не придёшь.

Так вот, что имел в виду Арин, называя его параноиком!

Глядя на облегчённо-ироничную улыбку инкуба, мне остаётся только покачать головой, удивляясь тому, до какой степени одержимости он успел дойти за каких-то несколько недель. Нельзя же так с собой!.. Или всё-таки можно? Он ведь совершенно не выглядит несчастным, да и мне на самом-то деле приятно. Такая сильная привязанность со стороны другого человека греет душу.

- Ты же понимаешь, что нельзя настолько зацикливаться на ком-то, да? - спрашиваю для очистки совести и без особой надежды.

Шаррэль послушно кивает, пытаясь придать лицу ответственное выражение, но в глазах у него танцуют смешинки, а руки уже обвивают мою талию.

- Ничего не могу с собой поделать, - признаётся, с наслаждением уткнувшись носом в макушку, и я слышу, что он улыбается. - Я так по тебе соскучился...

Обречённо вздохнув, обнимаю его в ответ, прижимаюсь щекой к груди.

- Мне весь день хотелось оказаться рядом с тобой, - говорю шёпотом. - За время нашей поездки я, кажется, совсем разучилась чувствовать себя ребёнком.

Вместо ответа инкуб утешающе прижимается губами к виску, едва касаясь скользит по щеке, а потом, наконец, целует за ушком. Я тяну его за рубашку, без слов прося наклониться, но вместо этого он вдруг предвкушающе улыбается и делает шаг вперёд, тесня меня к двери. Вжимает спиной в гладкое дерево - так плотно, что едва можно дышать, зато очень остро ощущается контраст прохлады и его опаляющего тепла.

По позвоночнику прокатывается жаркая волна нетерпения, но Шаррэль, пресекая любую самодеятельность, крепко обхватывает мои запястья, вдавливая их в дверь. Под его требовательным, плавящим тело взглядом, я  чувствую себя обнажённой. Сладко и топко...

Внимательно считывая по глазам все эмоции, Шаррэль улыбается. Дарить удовольствие - сама суть демонов искушения, но, слыша - чувствуя - как тяжелеет его дыхание, я каким-то образом точно знаю, что к инкубьему голоду этот взгляд, как и всё происходящее, никакого отношения не имеет. Он просто наслаждается открытостью и доверием.

- Мне хочется, чтобы ты запомнила это чувство, - выговаривает медленно и хрипло. - Прониклась им и...

«... и уже не могла по-другому», - повисает в воздухе очевидной для нас обоих недосказанностью.

Поразительная жадность! Он даже не скрывает, что хочет привязать меня к себе всеми мыслимыми и немыслимыми способами! Но я не протестую. Что плохого в том, чтобы любимый человек стал центром вселенной, её основой и смыслом? Особенно, если прочность и долговечность этой основы не вызывает сомнений. Шаррэль ведь не просто берёт, он щедро отдаёт взамен всего себя. Ему, как и мне, необходима эта связь, и я стараюсь, но оба мы знаем, что пока находимся в самом начале пути.

И в этом тоже есть своя прелесть.

Его взгляд опускается вниз, к моим губам. Шаррэль резко и шумно выдыхает, а потом жадно припадает к ним, надолго выбросив из головы все разговоры. Мы целуемся так, словно не виделись несколько лет, а не пару часов, - жарко, исступлённо, забывая дышать и растворяясь друг в друге.

А потом прислоняемся лбами и почему-то смеёмся.

Что бы он ни делал, что бы ни говорил, рядом с ним тепло и спокойно. Мне не хватало этого чувства.

- Я рассказал Риллду о том, что произошло дома, перед нашим отъездом, - говорит негромко, за руку ведя к центру зала. - Он посмотрел мою ауру, но ничего опасного не нашёл. Тебя обещал проверить завтра, во время урока.

- Но что-то точно должно быть! - озадаченно хмурюсь я. - Мы же оба ощутили эффект заклинания.

- Кое-что есть, - соглашается инкуб, и мне чудится, что ему не очень-то хочется об этом рассказывать. - Между нами, тобой и мной, образовалась связь.

- Какого рода?

- Сложно сказать: она ещё слишком тонкая, неокрепшая, - остановившись напротив, он просительно ловит мой взгляд: - Разумеется, ты в праве потребовать её расторжения, но я прошу тебя - давай оставим, как есть. Пожалуйста.

- Оставить неизвестное заклинание, без разрешения наложенное на нас незнакомым магом, который тайком пробрался в твой дом? - скептически переспрашиваю я, почти всерьёз опасаясь, что эта нездоровая беспечность - эффект от чужой ворожбы. - Ты серьёзно?

Шаррэль вздыхает, принимаясь перебирать мои пальцы: 

- Мы точно знаем, что оно не опасно.

Как можно «точно знать», если с этим заклинанием вообще ничего не понятно? Откуда такая уверенность, такая безответственная беспечность?

- Как можно знать это наверняка?

Он не отводит взгляд, ничем не выдаёт своего состояния, но меня вдруг настигает бескомпромиссное осознание его неискренности. Словно озарение снизошло - раз! - и всё стало абсолютно ясно. В одно мгновение.

- Скажи мне правду! - строго требую, отняв руку и даже отойдя на пару шагов назад.

В светлой зелени глаз инкуба вихрем проносятся отголоски непритворного удивления, недоверчивого осознания, смутной вины и даже чего-то близкого к восхищению. Как это всё понимать?

- Подожди, Ира, - просит, примирительно выставив вперёд ладони. - Как ты узнала, что я не всё рассказал?

Нет, ну каков нахал!

- Думаешь, я вот прямо сейчас начну оправдываться и объясняться? После того, как ты меня обманул?!

- Да нет же!

- «Нет»? - переспрашиваю, совершенно утратив нить разговора.

Он что же, планирует убедить меня, что я всё преувеличиваю и непонятные чужие чары, наложенные на нас неизвестно кем, - это, на самом-то деле, повод порадоваться?

С видимым усилием взяв себя в руки, Шаррэль переводит дыхание и, наколдовав на пол тёплый коврик из энергетических нитей, присаживается.

Глава 4

Тихое звериное рычание повторяется - на этот раз отчётливее и злее.

Звук, по-моему, доносится не из комнаты, а из ниши, расположенной от нас шагах в десяти. На весь этаж таких всего три - в дальней стоит массивный старинный шкаф, забитый всяческой всячиной, в средней, самой большой, разместился диван для посиделок, а в ближайшей к нам - просто четыре кресла и столик.

Раздаётся царапающий уши скрежет, потом - какой-то невнятный шорох, возня, а затем шипение перерастает в до мурашек пробирающий вой.

Что за жуткое существо у нас поселилось?

Шаррэль и господин Динрар напряжённо и озадаченно переглядываются, пытаясь, по-видимому, ответить на тот же вопрос.

- Ну же, иди сюда! - доносится до нас приглушённый девичий шёпот. - Иди сюда, Лата!

- Тише! Кажется, кто-то идёт...

Оказывается, с выводами я поспешила: далеко не все девушки благоразумно пережидают нападение на школу неизвестного оборотня, закрывшись у себя в комнатах. Как минимум две из них отчего-то решили принять в этом деятельное участие.

Мужчины снова обмениваются взглядами, после чего, не сговариваясь, поднимают руки, окутанные маревом заготовленных заклинаний, и бесшумно ступают вперёд. Я крадусь следом - что ещё остаётся? Наша с Май комната дальше по коридору, чтобы туда попасть, мне нужно было бы пройти мимо неизвестной завывающей твари, а это сейчас невозможно.

Ненадолго замерев возле самого угла, господин Динрар первым бросается в нишу. Шаррэль отстаёт от него лишь на миг.

Один удар сердца. Второй...

- Ой! - тоненько и испуганно вскрикивает одна из участниц беспорядка.

Предусмотрительно не высовываясь без разрешения, по голосу я узнаю в ней свою одноклассницу Илафию.

- Что здесь происходит? - тяжело и звонко чеканя слова, требует ответа директор.

Кто-то жалобно всхлипывает.

Оборотень, если это вообще он, шипит и заходится очередным воем.

Не выдержав пытки любопытством, осторожно, одним глазком заглядываю в нишу и первое, что замечаю, - изодранные в клочки кресла. За ними с понурым видом стоят девчонки - Илафия и Лаида. А в углу, под самым потолком, на немыслимой высоте висит сверкающий безумными глазищами кот, неизвестно как вцепившийся когтями в стену.

Что это именно кот, а не какой-то неведомый зверь, я, признаться, догадалась не сразу. Начать хотя бы с того, что по размеру чудовище оказалось никак не меньше собаки - какого-нибудь бигля или даже настоящего хаски: из-за скрюченной позы рост толком не разобрать, но оно явно больше обычных среднестатистических кошек. Длинная дымчато-серая шерсть стоит дыбом, круглые бешеные глаза сверкают, толстый пушистый хвост нервно трясётся, морда оскалена... Увидев такое в темноте, я бы перепугалась до ужаса. Не удивительно, что его приняли за напавшего на школу оборотня.

- Это моя кошка, - виновато признаётся Лаида. - Её зовут Лата.

- Откуда она тут взялась? - строго хмурится директор.

Девушка опускает взгляд на сцепленные руки:

- Я привезла её с собой, - лепечет она чуть слышно, а затем вдруг с надеждой поднимает глаза: - Понимаете, господин Динрара, я её очень люблю! Она ведь чудо какая ласковая!

Не удержавшись, мы с Шаррэлем одновременно косимся на дурниной воющее под потолком инфернальное создание.

Ну-ну...

Как Лаида вообще ухитрилась столько времени незаметно держать в комнате это стихийное бедствие?

Хотя, постойте!.. Я ведь уже слышала её шипение и рычание, когда поздно вечером возвращалась к себе! И другие наверняка слышали все эти странные звуки, просто списывали всё на привидений или чей-нибудь розыгрыш!

- Это её пиф напугал, - объясняет Илафия. - Обычно Лата очень спокойная.

Пиф? Что или кто это вообще такое?

- Твоя кошка чует нежить? - заинтересованно уточняет господин Динрар. - Но она совсем не похожа на каллидамскую. Насколько я знаю, только эта порода чувствительна к существам иного плана.

- Лата тоже! - вступается Лаида за свою питомицу. - Она и привидений чует, и нежить всякую, и мышей ловить знаете как умеет!

Пушистой альпинистке, которая, похоже, уже начала понемногу успокаиваться, достаётся оценивающий взгляд двух пар глаз - да такой пристальный, что кошка даже почувствовала себя неуютно, предприняв попытку спуститься. Однако не преуспела и жалобно мяукнула, отчаянно цепляясь когтями.

- Разрешите мне её до каникул оставить! - не выносит затянувшегося молчания девушка. - Пожалуйста! Я потом честно-честно её домой отвезу!

По-моему, напрасно она боится. Если только я правильно поняла одинаково просветлённо-задумчивые выражения лиц директора и Шаррэля, немедленное изгнание её любимице совсем не грозит. Может, даже стоимость кресел отрабатывать не заставят. Вернее, заставят, разумеется, но не Лаиду, а саму кошку. Раз уж она настолько чувствительная.

- Кис-кис, - демонически-ласково улыбается Шаррэль. - Иди сюда, Лата.

Посмотрев на него, как на сумасшедшего, прыгать кошка отказывает наотрез.

Но инкуб, похоже, не очень-то на это и рассчитывал, а потому просто применяет магию и, отодрав несчастное животное от стены, плавно левитирует  прямо к себе в руки. При ближайшем рассмотрении, Лата оказывается действительно очень большой. Она шипит и вырывается, однако Шаррэль прижав дёргающееся тельце к груди, беззвучно шевелит губами, и кошка постепенно затихает, успокаивается.

- Так и быть, - вздыхает директор, скорбно посмотрев на растерзанные кресла, - до каникул она может жить в вашей комнате.

- Спасибо! - расцветает Лаида.

- Раз уж твоя питомица так чувствительна к существам из других планов, - продолжает он, - не возражаешь, если лэсс Рин’тар ненадолго её заберёт?

- Мы просто погуляем по школе, - сразу же успокаивает Шаррэль, своим фирменным глубоким и мягким голосом. - Попробуем найти, где прячется нежить. Можно?

- К-конечно! - обе с готовностью кивают, глядя на него во все глаза.

Глава 5

Медленно-медленно всплывая к поверхности вязкой черноты, я вновь постепенно начинаю ощущать себя - своё дрожащее от слабости тело, противную тошноту и безжалостное головокружение. В ушах звенит так, что я с удовольствием бы отключилась обратно, но в сознание уже пробивается знакомый встревоженный голос:

- ... давай же!

Несмотря на вялые протестующие трепыхания, Шаррэль аккуратно поднимает меня с такой замечательной, удобной кровати и зачем-то усаживает к себе на колени, крепко поддерживая под лопатки. Что-то шепчет - ни слова не разобрать. Моя несчастная головушка, будучи оторванной от подушки, обессилено падает ему на плечо, - и меня вдруг словно разрядом молнии прошивает ни с чем не сравнимым ароматом его тела - такого горячего, вкусного, сильного. Такого близкого и желанного!

Взбудораженное встряской сознание на миг проясняется.

Сглотнув голодную вязкую слюну, я торопливо отворачиваюсь, упираюсь ладонями, пытаясь отодвинуться на безопасное расстояние, пока ещё хоть что-то соображаю, но Шаррэль с мягкой настойчивостью тянет обратно. Наши силы сейчас неравны, и он всё-таки ухитряется вернуть мою идущую кругом голову к своей шее. Не давая опять отстраниться, гладит по волосам, шепчет что-то строгое, требовательное и успокаивающее. Слыша отдельные слова, я совершенно не понимаю их смысл, потому что его кровь пульсом бьётся о мои губы, зовёт, манит, влечет…

Это в сотни раз большее искушение, чем я могу вынести, не лишившись рассудка.

Жадно прижавшись к трепещущей венке, машинально проверяю языком остроту своих увеличившихся клыков - узкие, длинные, крепкие... Шаррэлю не позавидуешь. Как же сделать так, чтобы ему не было больно? Я этого совсем не хочу! Может, если только чуть-чуть поцарапать и немного, всего одну капельку...

Все эти размышления длятся ровно столько, сколько нужно голодному вампиру, чтобы прильнуть к чужому горячему телу и точным быстрым движением впиться в подставленную шею.

Мой полный блаженства стон звучит в ночной темноте чересчур откровенно и громко, но первый в жизни глоток крови слишком сладок, чтобы сдержаться. Это что-то совершенно волшебное, опьяняющее своей запредельной концентрированной силой, потрясающе безграничное, ликующее, искристое... Я пью не просто какую-то там бегущую по венам солоноватую жидкость, а словно самого Шаррэля, пробую на вкус его магию.

Инкуб неровно выдыхает. Прерывистым пунктиром скользит пальцами вниз по моей спине и, добравшись до поясницы, с силой притягивает к себе, вжимает в напряжённо-твёрдое тело. И стонет - тихо, но так чувственно, что даже сквозь сладкий дурман опьянения меня пронзает волна предвкушающей дрожи.

Чужое сбивающееся дыхание щекочет плечо. Приспустив ворот моей туники, Шаррэль беспорядочно обжигает губами обнажённую кожу, даже не замечая, что каждый раз невольно ещё больше ранит себя о мои клыки. Или, может, просто не обращая на боль внимания?

В любом случае, мне это не нравится.

Не имея пока возможности говорить, запускаю пальцы в рыжие волосы и настойчиво тяну его голову назад, фиксирую её в таком положении.

Инкуб хрипло смеётся.

Свободной рукой я медленно веду по его плечу. Тёмно-синий шёлк пижамы струится под пальцами прохладной мягкостью, а под ней чувствуется тёплое и твёрдое тело. Мне очень хочется увидеть его без одежды, прикоснуться, вдумчиво изучить губами и пальцами каждый изгиб, насладиться вкусом и ароматом кожи, и я уверена, что сделаю это, но... Наверное, не сейчас. Сейчас, кажется, мне нужно немного времени, чтобы просто привыкнуть быть с Шаррэлем вот так близко, чувствовать его рядом.

Прижавшись ещё теснее, со смущением и неожиданным для самой себя возбуждением ощущаю упирающееся мне в бедро свидетельство его желания и, решившись, задыхаясь от собственной отчаянной смелости, опускаю туда ладонь.

Шаррэль замирает под прикосновением, даже дышать, кажется, перестаёт. Однако тело его отзывается самым красноречивым образом. Чувствуя, как оно твердеет и наливается под моими робкими пальцами, я малодушно радуюсь, что он не может сейчас взглянуть мне в глаза.

А потом его рука ложится поверх моей, направляя и задавая ритм.

Ох, так, наверное, слишком...

Объятия становятся совсем уж стальными. Он тихо стонет, выгибается мне навстречу, и я, позабыв о жажде, отстраняюсь, чтобы только во все глаза смотреть на его лицо - на дрожащую тень ресниц, на болезненно закушенные губы, - и забываю даже краснеть, потому что это настолько красиво, настолько ошеломляюще искренне и открыто, что просто не может быть стыдным.

Движения наших соединённых рук становятся всё быстрее, а я, как заворожённая, не могу оторваться от его глаз. Шаррэлю, кажется, с трудом удаётся поддерживать этот непрерывный зрительный контакт, но он и не пытается отвернуться. Только, приближаясь к краю, всё сильнее стискивает мои пальцы и затягивает, затягивает меня в голодную бездну зрачков.

А когда, на краткий миг замерев, он вновь открывает всё-таки закрывшиеся от наслаждения глаза, я едва не отшатываюсь от полыхнувшего там пламени. Это не страшно, но... столь предвкушающий взгляд отчего-то вызывает смутное беспокойство.

- Куда же ты? - вкрадчиво и чуть насмешливо шепчет он, одним движением переворачиваясь так, что я вдруг оказываюсь лежащей на кровати, а Шаррэль - сверху.

Долгих несколько секунд инкуб просто смотрит на меня, чему-то мечтательно улыбаясь, а потом наклоняется и сцеловывает с губ алеющие остатки своей же крови. Я чувствую её привкус, но мой внутренний хищник уже сыт и не проявляет к происходящему никакого интереса.

Мне хочется спросить, как далеко мы собираемся сейчас зайти, но голос почему-то не слушается. Шаррэль тоже не торопится ничего говорить, ласково целуя плечи, внутреннюю сторону локтя, запястья. Гладит грудь, мягко сжимает её сильными пальцами, заставляя сбиться с дыхания, но не задерживается там, спускаясь ещё ниже.

Щёлкает, расстегнувшись, пуговица на моих бриджах. В тишине погружённой в темноту комнаты этот звук кажется особенно громким, и по ногам тут же пробегают мурашки. Не то чтобы я его не хочу, но как же планы пару месяцев подождать?

Глава 6

Шаррэль и в самом деле меня будит. Лёжа на животе в обнимку с подушкой, я просыпаюсь оттого, что чувствую, как его удивительные руки, пробравшись под тунику, порхают по моей спине, поглаживая самыми кончиками пальцев и иногда чуть-чуть царапая между лопаток.

Улыбаться начинаю раньше, чем открываю глаза.

Переворачиваюсь, с наслаждением потягиваюсь всем телом и из-под ресниц наблюдаю за Шаррэлем. Ночную пижаму он уже сменил на вполне официальную аметистовую рубашку с серебряной вышивкой и узкие чёрные брюки, а ещё, похоже, успел принять душ: рыжие волосы до сих пор немного влажные и завиваются очаровательными спиральками.

- Привет, - улыбается, рассматривая меня с какой-то щемящей, болезненно-обострённой нежностью.

- Доброе утро, Шаррэль.

За окном густая синева зимней ночи. Ещё очень рано, но из соседней  комнаты уже потрясающе пахнет свежей выпечкой и... м-м-м клубникой!

Заметив, как я изумлённо принюхиваюсь, инкуб со смешком поднимается:

- Ванная в твоём распоряжении. Новая щётка - на полке у зеркала. Чистое полотенце - справа, на вешалке.

Энергично соскочив с кровати, первым делом подбегаю к нему и, прильнув, благодарно целую в щёку. Инкуб тут же обнимает за талию, бережно прижимает к себе и, кажется, украдкой вздыхает. По крайней мере, мне так показалось. Однако когда я вопросительно вглядываюсь ему в глаза, там лишь привычное тепло.

Правда, наверное, показалось.

Или всё-таки нет?

- Беги уж, - усмехается, погладив по щеке.

Но я медлю, пытаясь облечь в слова то, что мимолётной вспышкой очередного спонтанного озарения осветило сознание и тут же исчезло. Не понятно даже, моё это было чувство или всё же его.

- Подожди! Я хочу сказать...

- Да?

Под этим внимательным, проникающим до самого дна души взглядом собраться с мыслями нелегко, но я встречаю его уверенно и спокойно. Думаю, теперь я немного лучше понимаю Шаррэля: слова, которые мне хочется ему сказать, слишком долго ждали и теперь рвутся наружу.

- Спасибо, что ты у меня есть.

Он крепко сжимает мою ладонь и обречённо утыкается своим лбом в мой. Закрывает глаза. Молчит.

- Что ты... - хмурюсь непонимающе.

Не такую реакцию я от него ожидала!

- Ирочка... Нам надо поговорить. Есть кое-что, что я должен тебе сказать.  Сегодня. Сразу, после уроков.

- Скажи сейчас.

Зачем откладывать, если это так тяжело?

Шаррэль кривит губы в невесёлой усмешке:

- Тогда, боюсь, на занятия ты не пойдёшь.

Глубоко вздохнув, он гладит меня по волосам и отстраняется:

- Иди. До звонка осталось всего полчаса, а тебе нужно успеть позавтракать, переодеться, разбудить соседку и собрать учебники.

Убедившись, что он не передумает, не теряя времени, отправляюсь умываться и приводить себя в порядок. Шаррэль прав: предаваться размышлениям некогда.

Ванная в его комнатах небольшая - небольшая, по меркам этого мира. А по факту, размером с мою спальню из прошлого мира. У дальней стены солидно возвышается глубокая каменная чаша для омовений, а слева - просторная квадратная душевая. Полюбовавшись и тем и другим, я всё-таки напоминаю себе, что отмокать и нежиться в душистой пене сейчас некогда. Может, в другой раз. А сейчас лучше поторопиться.

Отодвинув матовую стеклянную дверцу душа, в очередной раз улыбаюсь. Шаррэль действительно удивительный: розовая, явно приготовленная специально для меня новенькая мягкая губка, две щётки, моё полотенце в его ванной, завтрак на двоих... Я так хочу, чтобы это осталось! Чтобы длилось как можно дольше. Хочу ловить его особенные, только для меня предназначенные улыбки, видеть, как теплеют его глаза, когда мы встречаемся взглядами. Пусть даже случайно. И узнавать его секреты - тоже хочу.

Что он такого скрывает, что боится мне рассказать? А ведь Шаррэль боится, я чувствую. Но совсем не понимаю причину... Почему? Как вообще он может думать, что после всего, что было, найдётся хоть что-то, что оттолкнёт меня от него, разочарует?

И почему при всём этом он уверен, что я такому обрадуюсь?

От попыток охватить разумом столь противоречивые факты, мозг просто выворачивается наизнанку.

Не по-ни-ма-ю.

Усилием воли отложив бесполезные попытки собрать у себя в голове более или менее цельную картинку происходящего, быстро моюсь и не слишком охотно надеваю обратно свою мятую тунику и бриджи. Как же не хватает бытовых чар! Надо будет сегодня же, если останется время, попросить Шаррэля показать, как ухаживать за одеждой.

Инкуб находится в гостиной. Сидя на диване перед накрытым к завтраку столом он о чём-то усиленно размышляет, устремив  в стену невидящий взгляд.

- Ого! - восхищаюсь, рассматривая горячие ещё булочки, обожаемый мной клубничный мусс и два вида салатов. - Во сколько ты встал, чтобы это всё заказать?

- Любую еду преподавателям приносят по первой же просьбе, - улыбается хитро. - Хоть днём, хоть ночью.

От возмущения у меня перехватывает дыхание:

- Хочешь сказать, ты всегда так завтракаешь, а потом, в столовой, ковыряешься в каше просто для вида?!

Довольно расхохотавшись, он приглашающе похлопывает по сидению и наставительно произносит:

- Всё потому, что у нас ненормированный рабочий день! А ещё - постоянные стрессы. Должны же у учителей быть хоть какие-то радости и преимущества!

- С ума сойти... - бормочу, падая на диван.

Нет, я понимаю, конечно, что работа у них тут действительно нервная: попробуй-ка совладай с целой школой малолетних оболтусов, у которых в головах ветер, а в попах - шило, которое постоянно подзуживает и без того неудержимую тягу новоявленных магов к экспериментам. Но почему нас-то кормят, как в садике, - исключительно полезной едой?!

- Угощайся, - улыбается Шаррэль, забавляясь моей реакцией. - А то опоздаешь на математику.

Первая же ложка мусса оказывает на меня на редкость благотворное действие - я вспоминаю, что узнала из разговоров в столовой.

Глава 7

Не помню, как дошла до нашей с Майрин комнаты. Не помню... Просто в один миг вдруг понимаю, что уже не в холле, а у себя, и медленно-медленно сажусь на кровать. Кладу коробочку на колени, глядя на неё, как на ящик Пандоры.

- Ты чего? - удивляется читающая на подоконнике Май. - Всё нормально, Тира?

Её слова доносятся до меня глухо и нечётко, как сквозь плотный слой ваты.

- Да, - киваю. - Да, да...

Может, это ошибка? Случаются же иногда совпадения?

Вот только я, кажется, в них больше не верю.

В голове полный сумбур, но какой-то глубинной и самой чуткой частью души я точно знаю, что никакое это не совпадение. Посылка действительно для меня. От моего Тимура. Осознание этих не слишком замысловатых истин придавливает такой вселенской тяжестью, что я зависаю, как древний компьютер. Прокручиваю их по новой - и опять впадаю в прострацию.

Хватит уже!

Устав от бесконечного цикла дурацкой растерянности, решительно дёргаю ленту, развязывая пышный золотой бант, и откидываю крышку.

Внутри, конечно, картина. Я даже не удивляюсь: чего-то подобного, наверно, и ожидала.

На портрете двое - я и он - темноволосый улыбчивый парень и смешливая девушка, отдыхающие на парковой скамейке в ажурной тени большого раскидистого дерева. Причём оно непростое. В его ветвях гуляет ветерок, по-настоящему меняющий калейдоскоп листьев, перебирающий наши волосы и одежду.

Без волшебства здесь точно не обошлось.

Тимур... Тим тут такой живой, что у меня щемит в груди: именно таким он и выглядел, перед тем, как внезапно и бесследно исчезнуть.

Бережно вынув из коробки оправленный в тонкую золотистую рамку портрет, ласково касаюсь его подушечками пальцев - ощущения такие же, как если бы я дотронулась до прогретого солнцем дерева - и замечаю под ним конверт.

Сердце, и без того трепещущее в груди вспугнутой пташкой, пропускает пару ударов, совершает какой-то безумный кульбит и изо всех сил пускается вскачь.

Письмо.

Плотная желтоватая бумага конверта не тронута: никто его не вскрывал, ограничившись лишь обязательной проверкой на заклинания. Такие красивые, почти официальные письма нужно, наверное, взрезать специальным ножом, но моего терпения сейчас не хватает даже на поиск банальных ножниц, и я рву край, чуть не вздрогнув от возмущённого «вскрика» дорогой бумаги.

Достав сложенный пополам лист, недоумённо переворачиваю его то одной, то другой стороной. Пусто! И как прикажете это понимать? Ну не мог же Тим так глупо всё перепутать!

К моему несказанному облегчению, ситуация проясняется довольно быстро. Письмо, видимо, тоже как-то зачаровано: буквы, складывающиеся в ровные строчки слов, постепенно проявляются сами собой. Пробегая по ним взглядом, я, как наяву, слышу негромкий голос Тимура, почти ощущаю рядом с собой его живое, родное и привычное присутствие и улыбаюсь. Сбывшиеся надежды, яркая, звонкая, играющая всеми цветами радуги радость и опустошающее облегчение смешиваются во мне в такую сумасшедшую, бурлящую смесь чувств, что я, кажется, вот-вот взмою под потолок или же рассыплюсь на тысячи сверкающих и танцующих в воздухе искр.

- Тира! - перепуганное лицо Май возникает в поле зрения совершенно внезапно. - Что с тобой?!

Она зачем-то трясёт меня за руку, испуганно заглядывает в глаза.

- Что такое? - спрашиваю, неохотно вернувшись с небес на землю.

- Ты чуть в воздухе не растаяла!

- Что? - сглатываю, торопливо проверяя свои руки на материальность.

- Чуть не растворилась, говорю! Прозрачная совсем стала и мерцать начала! Это твоя посылка, наверное, зачарованная. Брось её поскорей!

- Да нет, Май, - качаю я головой, пытаясь скрыть от взволнованной соседки свою растерянность, - она от моего друга. К тому же, на вредоносные заклинания её уже проверяли. Извини, что напугала, это... от радости, в общем.

Что бы ей там не почудилось, с письмом я просто так не расстанусь!

- От радости? - недоверчиво переспрашивает Майрин. - Первый раз о таком слышу! Уверена, что не нужно показать эту штуку директору?

- Ага. Я постараюсь больше никуда не исчезать, правда.

Убеждённой она не выглядит, однако всё-таки возвращается к себе на кровать, то и дело поглядывая на меня, чтобы, если что, успеть снова перехватить. А я, пропустив уже прочитанное, возвращаюсь к чтению. Там как раз началась самая интересная часть.

«... рад, что ты не одна, Ирёнок! Продолжай в том же духе! Как-нибудь я непременно тебя навещу, а пока наслаждайся волшебством и настоящими школьными буднями!

 И не мучай своего инкуба чересчур сильно, ладно? Каюсь, я сам попросил его молчать о нашей внезапной встрече. Понимаю, что ты разочарована, но прошу, не обижайся. Поверь, у  меня есть для этого очень весомая причина, и когда-нибудь я тебе о ней расскажу. К тому же, если б ты тогда узнала, что я - это я, наверняка захотела б остаться и вылетела из школы. А я хочу, чтобы ты жила в полную силу, чтобы хотя бы здесь, в новом мире, чувствовала себя свободной, и ничто не тянуло тебя назад, в прошлое.

Однако могу поспорить, он всё равно уже проболтался, да?

Это и к лучшему. Другому бы я тебя ни за что не доверил.

В любом случае, знай, что по-прежнему можешь на меня рассчитывать. Всегда и при любых обстоятельствах!.. Понимаю, что после моего внезапного исчезновения звучит, наверно, не слишком, но тогда я и в самом деле ничего не мог сделать. Расскажу потом, когда мы, наконец, встретимся, как всё так получилось.

Больше я никуда не пропаду, обещаю. Здесь мой родной мир.

Если вдруг тебе потребуется помощь, просто коснись этой картины и позови. Для праздных разговоров, увы, такая магия не годится, потому как отнимает слишком много сил, а у меня пока их ещё маловато, однако в крайнем случае я сразу смогу оказаться рядом с тобой. Так и передай своему инкубу - я буду за вами присматривать, и, если он вдруг хоть чем-то тебя расстроит, на правах старшего родственника хвост ему оторву!

Глава 8

В белоснежном тренировочном зале тихо.

Пригревшись в родных ласковых руках, я молчу, обдумывая то, что сказал Шаррэль, а он, наверное, размышляет о том, как прозвучавшая откровенность изменит наши отношения. Или, может, вспоминает ту встречу с Тимуром. Или сегодняшнюю посылку.

- Он прислал тебе подарок? - спрашивает с видимым спокойствием, однако, несмотря на все признания и разговоры, ревнивые нотки в его голосе всё-таки рычат до сих пор.

Улыбаюсь.

- Картину и письмо.

Сложенный пополам лист по-прежнему в кармане, но, как ни странно, я пока не испытываю непреодолимого желания немедленно его доставать. Наверное, потому, что уже знаю основное и самое главное, а остальное может и подождать до тех пор, когда я останусь одна. Нет, Шаррэль, конечно, ничего не скажет, но вряд ли такая трата нашего общего времени будет ему приятна. Слишком уж редко появляется возможность просто побыть наедине.

- В письме нет ничего особенного, - говорю, зная, что он никогда об этом не спросит, но наверняка будет гадать. - Тим просто обещает, что поможет, если мне что-то потребуется, и объясняет, что сам попросил тебя сохранить всё в секрете.

- Ты знаешь, что он - не человек?

- Демон?

Я не особенно удивлена. Логично же, что Тимур переродился здесь кем-то другим, а демоны, как ни крути, - основная часть населения империи Сах’халлат. Предрассудков по отношению к ним у меня уже практически не осталось.

- Нет. Он не один из нас. И уж точно не эльф.

- Оборотень?

- Не знаю... Но я никогда ещё не встречал более могущественного существа, чем этот маленький мальчик. Когда он мысленно со мной заговорил, намеренно дал ощутить часть своей силы, и это было что-то невероятное. Боюсь даже представить, на что он способен, если будет колдовать по-настоящему.

Шаррэль, похоже, нервничает: неясная природа нового знакомого не даёт ему покоя. Но меня это совершенно не пугает. Тимур - замечательный, добрый и, не побоюсь этого слова, благородный человек. Его магия, пусть даже очень могущественная, никогда нам не навредит. А значит, и волноваться не о чем.

 - Поверить не могу, что он стал ребёнком! - смеюсь тихонько.

Интересно, а его родители знают, кого растят, или Тим добросовестно притворяется? Как он вообще со всем этим справляется? Как пережил период грудного молока, безвкусных кашек, пелёнок и приучения к горшку? По сравнению со всеми этими сомнительными радостями, мне ещё повезло с телом!

Может, он поэтому и не признался тогда? Не захотел, чтобы я видела его таким маленьким и условно беспомощным?

- Если захочешь, на каникулах съездим его навестить.

Шаррэль явно пересилил себя, чтобы предложить нечто подобное, и я благодарно целую его туда, куда могу дотянуться - в подбородок.

- Не стоит. Тимур сказал, что сам навестит меня, когда будет готов.

Раз сказал - обязательно сделает! В лепёшку расшибётся, но слово сдержит. Мне остаётся только ждать и, как он советовал, попытаться взять от школьной жизни всё самое лучшее.

- Угу, - мрачно кивает Шаррэль, покрепче сцепив руки. То ли заранее ревнует и жадничает, то ли просто успокаивает нервы. - Он уже навещал...

На секунду озадачившись, чуть не подскакиваю от новой догадки:

- Так это он, что ли, нас с тобой заколдовал, да?

- Ирочка, - вздыхает с бесконечным терпением, - ну неужели ты правда думаешь, что я спокойно позволил бы неизвестно кому накладывать на нас чары?

- Именно так это и выглядело, - тихо бормочу я.

 Шаррэль слышит. Наклоняется, мягко обнимает моё лицо ладонями и без слов приникает к губам, позволяя запустить пальцы ему в волосы. Змеиные кольца шевелятся, обвивают меня, заключая в крепкие и очень тесные объятия. Поцелуй становится глубже. Его язык поглаживает мои губы, дотрагивается до моего языка - снова и снова, так что не ответить, не отозваться ему попросту невозможно. И я тону. Закрываю глаза - и тону в этом головокружительно сладком ощущении волшебной, восхитительной нежности друг к другу.

Однако решительно перехватываю проворную ладонь, попытавшуюся,  как в прошлый раз, пробраться вниз.

- Нельзя? - отстраняется Шаррэль.

Глаза у него блестят от возбуждения, а алые губы так и манят забыться, но, зажмурившись на мгновение, я всё-таки нахожу в себе силы дышать ровно.

- Тебе вчера не понравилось? - хмурится он.

- Разве было похоже, что мне что-то не нравится?

- Тогда что?

Не зная, как объяснить причудливый ход своих мыслей и сомневаясь, что другой человек вообще сможет такое понять, неопределённо пожимаю плечами.

- Ты будешь смеяться, но я не могу отделаться от ощущения, что меня вчера обделили.

Всё, конечно, было хорошо, однако случившееся между нами - не совсем то, чего я ждала.

Удивлённо изогнув бровь, Шаррэль вдруг роняет голову мне на плечо и действительно содрогается от беззвучного хохота.

- Какие жестокие вещи ты говоришь! Чтобы инкуб - и оставил девушку обделённой! Это же вечный позор! - не меняя позы, он ухитряется лукаво заглянуть мне в глаза: - Исправиться разрешишь? Готов хоть сейчас загладить вину.

Рассмеявшись над вдохновенным энтузиазмом, озарившим его лицо, шутливо отпихиваюсь:

- С тобой просто невозможно говорить о чём-то всерьёз!

- Ещё как возможно! Я, знаешь ли, очень серьёзно отнёсся к твоим словам!

Довольно затруднительно смущаться, долго и трудно подбирая слова, и одновременно уворачиваться от норовящих поймать рук, а потому говорить мне приходится быстро, не думая:

- Я просто хочу тебя всего, полностью! А то, что было вчера...

Договорить не успеваю. Шаррэль, который, разумеется, всё это время всего лишь притворялся, что ловит, с силой прижимает меня к груди. Он молчит, а до меня запоздало доходит, что этим своим «хочу» я ставлю его перед выбором между энергетической голодовкой и необходимостью пойти против того, что он считает правильным, ведь выгляжу-то я до сих пор почти что ребёнком.

Глава 9

- Поздравляю с окончанием сессии! - торжественно провозглашает Нардиэль, отпустив меня уже у Шаррэля.

Сам хозяин комнаты тоже тут - поспешно промокает полотенцем влажные после душа волосы.

- Видишь? - не без гордости оборачивается к нему Нард. - Ничего плохого с ней не случилось! Доставил в лучшем виде! Я даже не поленился предварительно убедиться в том, что вокруг никого нет!

Я, не сдержавшись, фыркаю: судя по его виду, Нард абсолютно уверен, что только что достиг немыслимых высот в искусстве предусмотреть всё на свете. И никакие аргументы его не проймут.

- Молодец. Но я, если помнишь, просил вообще воздержаться от подобных фокусов, пока ты находишься в школе. Риллд этого не одобрит.

- Ничего подобного! Он сам разрешил мне телепортацию!

Мы озадаченно переглядываемся. Директор ему разрешил?

- Уверен, речь шла только об использовании магии для поимки суккубы или воришки-нежити, - говорит Шаррэль, пытаясь придавить младшего брата строгим взглядом.

Но тот только беззаботно пожимает плечами:

- Мы этого не уточняли, - и, чуть не пританцовывая, направляется к притаившемуся у стены огромному зелёному чемодану, в котором, пожалуй, при желании поместилась бы и я, и он, и ещё бы место осталось.

- Давно ты приехал, Нард?

- Давненько! Часа полтора назад.

Насмешливо хмыкнув в его сторону, Шаррэль не спеша подходит ко мне. Обнимает за талию, мягко привлекая к себе.

- Поздравляю, - шепчет, касаясь губ поцелуем.

И улыбается, словно мы наедине и можно ничего не скрывать.

Но Нард, конечно, не даёт забыть о том, что это не так.

- Вот! - провозглашает он, выудив из глубин своего баула искристый голубой свёрток. - Это тебе! В качестве извинений за прошлый раз и как подарок к празднику окончания года.

Хорошенько встряхивает ткань, и та послушно расправляется, превратившись в длинное платье. Материал мне не знаком. Он очень воздушный, как легчайший флёр, однако при малейшем движении струится и мерцает, словно вода в роднике. Смотрится завораживающе.

- Да’акинский шёлк!

Судя по тому, как гордо это сказано, мне полагается немедленно упасть в обморок от восторга, но, к своему стыду, я никогда даже не слышала этого названия.

Не дождавшись реакции, Нард с мученическим стоном закатывает глаза:

- Ты, Ирочка, безнадёжна! Какая нормаль... кхм... Какая девушка не знает, что такое да’акинский шёлк, а? Иди хоть сюда, потрогай!

- Зато я знаю, что такое джинсы, футболки, джемперы и пиджаки, - ворчу, немного уязвлённая его тоном. - А ты - нет!

Шаррэль усмехается.

- Что-что? - заинтересованно переспрашивает младший инкуб. - Как ты сказала?

- А вот не повторю!

- Да ты все эти слова только что выдумала! - возмущается он. - Я бы знал, если б они действительно были!

- Кардиган, парка, майка, свитшот! - с ухмылкой дополняю я список.

Нардиэль требовательно оборачивается к брату, но тот, посмеиваясь, поднимает руки, показывая, что не собирается ни во что вмешиваться.

- Да что это хоть такое?! - взрывается парень, раздражённо отбросив платье на подоконник. – Какое-то заклинание, да?

- Одежда.

- Нет такой! Я уверен, что нет! Разве что в той глуши несусветной, где даже о да’акинском шёлке представления не имеют!

Увы, весёлый хохот Шаррэля портит Нарду весь драматический эффект.

- Теперь я, наконец, понимаю, почему тебе так нравилось мучить меня своими ответами!

- По-моему, - улыбаюсь, - тебе те разговоры нравились нисколько не меньше.

Если вообще не больше! Очень уж красноречиво у него блестели глаза при появлении каждой новой загадки.

- Хочешь сказать, она ничего не придумала, да? - обречённо, но заинтригованно уточняет Нардиэль. - Всё это действительно существует?

- Существует, - подтверждаю примирительно. - Только в совершенно другом мире.

- Другом... мире? - ошарашено повторяет он и вдруг в одно мгновение подскакивает ко мне, жадно хватает за руку. - Так ты что же, из этих?

Попытавшись отстраниться от слишком уж возбуждённого инкуба, натыкаюсь на спинку кровати. Отступать некуда.

- Из кого это «этих»? - уточняю опасливо.

- Нард... - предупреждающе тянет Шаррэль.

Его брат, по-моему, даже не слышит, целиком сосредоточившись на мне, и едва сдерживается от желания хорошенько потрясти, чтобы попытаться ускорить ответ.

- Ну, с Баллай и её странной компанией иномирцев. Ты из них?

- Вроде того. Только...

- И всё это, что ты там перечислила, там у вас носят?!

- Да носят, носят.

- Покажи! - восторженно подаётся вперёд Нард, едва не столкнувшись со мной лбами.

- Отцепись от неё! - ворчит Шаррэль, возмущённо оттащив своего сверх меры возбудившегося родственника на пару шагов назад.

Адресовав спасителю благодарную улыбку, предлагаю:

- Давай, я лучше нарисую тебе что-нибудь из иномирной одежды. Самих вещей у меня нет, а на словах объяснять долго и непонятно.

Ответ парня категоричен, как удар кулаком по столу:

- Рисуй всё, что вспомнишь!

Снисходительно вздохнув, Шаррэль покорно идёт в гостиную, к своему столу, достаёт пару чистых листов и карандаш.

- Спасибо.

- Извини, - шепчет, касаясь губами моей макушки. - Нард просто очень любит модные вещи.

- Да, люблю! - с вызовом подтверждает тот, услышав, и чуть ли не прыжком усаживается на край столешницы, чтобы лично следить за процессом. - Не всем же каждый день в одинаковой форме ходить, как Зельд с папой!

Мы благоразумно не спорим.

Набросать пару эскизов - дело нехитрое, достаточно трёх минут. Но Нардиэль взирает на получившееся художество с таким восторгом и благоговением, что, подумав, я решаю добавить к более или менее привычным глазу повседневным вещам несколько примеров колоритной традиционной национальной одежды. Турецкие шаровары и жилетки, японское кимоно, китайская ханьфу, пончо, сомбреро, сари, немеций дирндль, русские сарафаны, монгольский дэгэл - каждый новый рисунок вызывает у неожиданно впечатлительного Нардиэля целую бурю эмоций.