Он повысил голос и снова спросил, где они прячут деньги, достаточно громко, чтобы напугать ее, но недостаточно, чтобы его услышали на улице. Когда он спрашивал ее о деньгах в первый раз, она отдала ему свой кошелек. Она все еще была в плаще, в котором выбегала за рисом.
За рисом? Она совсем забыла о нем. И тут же она отбросила эти мысли, удивляясь, что может беспокоиться о рисе в такой момент.
Он сразу же быстро изучил содержимое кошелька, увидел, как мало там наличных, и снова спросил, где, черт побери, лежат деньги.
Она покачала головой. Тогда он спросил, где их сейф.
Она снова покачала головой, но взгляд, вероятно, ее выдал. Как кот во время охоты, он сразу почуял, что она лжет.
Он сделал шаг вперед, приставил нож к ее горлу и сказал, что дает ей возможность выбрать. Если она скажет, что у них нет никакого сейфа, он убьет ее прямо здесь и прямо сейчас. Водить его за нос он не советует.
Она заколебалась, но потом показала ему путь вниз по лестнице, по коридору, который вел к прихожей и дальше к маленькой кладовке. Сейф сразу там и обнаружился, когда он зажег свет – слабая лампочка осветила помещение; сейф был большой и внушительный.
Он посмотрел на нее.
Она поторопилась сказать раньше, чем он спросил, что не знает кода, придется ждать, когда вернется ее муж.
Он опять поднял нож. Сердце в ее груди стучало с бешеной силой.
Раздался телефонный звонок, и это, возможно, спасло или, по крайней мере, продлило ей жизнь.