– Готово!!! - завопил один парнишка. - Гааатооооваааа!!!! - Очки его уже давным-давно улетели к потолку его крохотной комнатушки, хотя они ему уже и не нужны были; когда до него наконец-то дошло всё то, что начал вытворять его дисплей, очки ему могли только помешать. Ровно две недели назад многие удивились, что парнишке этому стукнуло уже 24 годика, выглядел он на десять лет моложе. Всего 2-3 месяца назад многие запросто могли бы сослаться на то, что 23-летний мужчина не уступает какому-нибудь бестолковому подросточку, только благодаря своему умственному развитию. И мужчина этот тогда спорить бы не стал; действительно, интеллектуальный уровень у него не повышался все 23 года. Над ним смеялись начиная с детского сада и заканчивая школой, но родители почему-то к своему единственному ребёнку не испытывали равнодушия, в отличие от остальных, и покупали всё, чего их чадо не пожелало бы. Покупали, пока недопокупались; пока у 23-летнего Зямы Раульмана не появился персональный компьютер… После этой покупки на 24 день рождения всё и начало начинаться. Раульман-старший как ни глянет на потеющего над "клавой" сына, так и не может понять, серьёзно ли тот дурака валяет или он окончательно с ума сошёл; потому что на мониторе у парня с каждым днём (над своей новой игрушкой Зяма корпел чуть ли не круглосуточно) вырисовывались всё изумительнее и изумительнее фигуры. Какие-то странные и даже немного жутковатые очертания при обрели изображения на дисплее. Зяма влюбился в свой компьютер, и вскоре эта игрушка стала ему настоящим талисманом. А когда мама или папа уставали настолько, что уже отказывались слушаться своего "сыну", он просто подводил их к монитору и те сразу же становились податливыми. Устраивал это Зяма Раульман-младший со своими родителями далеко после того, как его интеллектуальный уровень начал вырастать с невероятной скоростью. Но никто, кроме его "безвольных" окомпьютеризированных родителей, ничего не знал о этом феномене с четырёхчленной (отец, мать, компьютер, сын) семьёй Раульманов, только потому что Зяма-младший очень сильно отличался своей скромностью, и даже под дулом какого-нибудь огромного "АК" ни за что не вывел бы в свет тайну о своём ТАЛИСМАНЕ. Немного позже всё зашло донельзя далеко: никому неизвестно, каким образом в подвале одной из "малосемеек" образовался хорошо замаскированный люк… Куда же он ведёт, этот люк? Уж не в подземелье ли?.. Но, так или иначе, Зяма если и исчезал из города на несколько суток, то только через подвал этой "малосемейки". Если б кто и умудрился бы попасть в большой переплёт - постараться уследить за этим чёртовым низкорослым жидом, то он бы уж точно никогда бы больше свет божий не увидел; всему виной испарения, просачивающиеся сквозь крышку люка, наводняющие подвал, и люди, иногда исчезающие в этом кошмарном подвале навсегда.
– Что-что-что готово, Зямочка?! - обрадовались в голос Раульманы, подлетев к сыну как торнадо. Нет, скорее всего не обрадовались, а сошли с ума от счастья, как это говорится. Вели так себя со своим сыном они при каждой - даже самой малейшей - возможности, только бы Зяма чувствовал вокруг себя моральную поддержку. Хотя, скорее всего, к такому поведению их подталкивал страх вновь оказаться перед чёртовым зловещим монитором их сынульки; монитор этот как будто всё делал для того, чтоб к нему кто-нибудь (кроме владельца) подошёл, и тогда он высасывал из этого подошедшего всё что мог, делая его зомби, лунатиком, идиотом, шизоидом и ещё чёрт знает кем (чем).
– Не ведите вы себя как суперъидиоты! - гаркнул на них Зяма. - Если меня от вас затошнит, то невелика потеря будет; отправлю вас наверх.
– Не надо, Зямонька, наверх!! - взмолились родители. - Мы хорошо себя будем вести. Только не в подвал! Лучше приклей глаза наши к "мане" (монитору), но, умоляем тебя, не посылай нас в подвал.
– Я ссал на ваши умоления с горы Джомолунгма! - объяснял им сын. - А на вас двоих - недоделков - ссал с ещё большей высоты! Лучше заткнитесь и делайте, что вам говорят!
– Так что у тебя получилось? - неожиданно вспомнил отец то, зачем, собственно, позвал их сын.
– Посмотрите сами! - воскликнул Зяма так, будто несколько секунд назад ни на кого не кричал, а сходил с ума от радости как никто другой. Это же здорово, чёрт возьми!! Посмотреть, естественно, надо было ни куда-нибудь, а именно на монитор фантастического компьютера их сына.
И они посмотрели… Через "не могу", но посмотрели.
– Вот это даааа!!! - воскликнул отец не своим голосом. Голос был не то что не его, а, казалось, вообще не принадлежал голосу человека. И восхищение в этом голосе чем-то смешивалось со скрипом дверей, ведущих в заброшенные дома, куда боятся заходить даже бомжи; со звуками из заколдованных болот и загипнотизированными снежными тварями бесконечных лесов и кладбищ…
– У меня получилось!! - орал Зяма на всё своё подземелье, даже не обращая внимание на… поведение своих родителей. - Всё, к чему я столько шёл, ПОЛУЧИЛОСЬ!!!!
Он до того был счастлив, что даже и не соизволил заметить, как его мама и папа отвели взгляды от бесформенного изображения на мониторе, чем-то напоминающего собой (…) бесчисленное множество самых изумительных на вид крестов.
– Мы это поняли, - отреагировала вслух Двойра Раульман.
Только тогда Зяма посмотрел на своих родителей… И не узнал их.
– А что ты понял? - проскрипел ему Зиновий старший своим голосом оживающих дверей заколдованных склепов.
Зяма тут же глянул на монитор, как бы ища спасения. Но КРЕСТОВ больше не было… Монитор был пуст, как дырявый носок. И ещё создавалось некоторое впечатление, что какой-то шизоид своим сверхъестественным ударом разнёс весь компьютер, оставив живым только стекло от монитора.
– Произошла утечка! - с самым наинеобыкновеннейшим злорадством оповестило его существо, которое раньше было матерью Зямы. - КРЕСТЫ теперь на свободе! Теперь не ты один будешь им подчиняться. Так-то, эгоист хренов!! Теперь КРЕСТЫ эти далеко пойдут!
– Ещё бы! - скрипел Раульман старший. - Теперь не только КРЕСТЫ, теперь всё пойдёт на волю - на свежий воздух - весь подвал! И всё это из-за твоего ё…ного эгоизма, сопляк!!
– Да это же не эгоизм!! - распинался сын перед ними. - Это просто застенчивость! Вы даже не представляете себе, сколько бродит по свету непонятых людьми творцов-одиночек, сколько мудрецов…
– Заткни свою пасть! - заорала на него экс-Двойра Раульман. - Заговорил он о мудрецах!
– Мудрецов ты ещё увидишь, - скрипнул было экс-отец, но жена его перебила: Хера Хренячего он увидит! Разве ты забыл, дорогой, что всё выползает на поверхность, кроме нас?… Должен же кто-то управляться - раскочегаривать этот СУПЕРМЕХАНИЗМ!
– Я знаю, - скрипел тот. - Но ты считаешь, что мы не увидим, что там творится наверху?… Ты даже не представляешь себе, что мы можем УВИДЕТЬ, если соблюдать все правила ведения работы.
– Главное, чтоб этот маленький вонючонок работал как сумасшедший! - указала экс-Раульман на в ужас перепуганного от неожиданности Зяму (действительно, он не ожидал, что всё ТАК обернётся, стоило ему только показать этот наиглавнейший результат его работы - работы застенчивого человека - своим застенчивым родителям). - Потому что, хоть интеллект его и превышает реальные уровни, но всё равно, умишком он ещё слабоват.
– Будет! - более чем уверенно заявил экс-Раульман-старший. - Ещё как будет! А не то он тогда в полную силу испробует настоящий отцовский характер! Я за это всем собственным говном ручаюсь!
– Поставим мы его, наверно… - Но "Двойра" не договорила. Какой-то страшный грохот прервал её. Грохот, хоть и доносился издалека этого еврейского подземелья, но напугал он не только Двойру…
– Что это такое? - не понял "Зяма-страрший". Вообще-то, он больше удивился, чем не понял.
– Каккой-то грохот, - пересказывала та всё, что слышит, - как будто динозавров куча под землю провалилась…
– Застенчивость кончилась, - поделился с ними Зяма-младший.
– Как, кончилась?! - вопросили в голос "Раульманы".
– Обыкновенно, - говорил тот более уверенно, чем до того, как впервые не узнал своих родителей. - Ушла в никуда - в самую вонючую задницу. И я теперь не застенчив! - глухо произнёс он самым ледяным голосом.
– Что ты этим хочешь сказать? - поинтересовался у него старший; голос его становился всё затравленней и затравленней.
– А то, что каждое из тех существ (указывал он пальцем вверх) в бесчисленное множество раз умнее меня. Так что я не собираюсь больше работать в этом вонючем подземелье один, как самый закомплексованный - из всех моральных уродов. Я приглашаю публику! Желаю разделить с ними свою работу, не обязательно самому всё захапывать… Впрочем, делить с ними я ничего не собираюсь, как надоело мне уже всё на свете. Пусть эта публика сама делает всё, что ей ни заблагорассудится, а я, наверное, подремлю немножко.
– Зямонька! - взмолились родители (да, сейчас в их облики действительно вернулось что-то от прежних Двойры и Зиновия-старшего). - Ты с ума сошёл!! Ты знаешь, что сейчас начнётся?! КОШМАААР!!! - взревели они. Но было уже поздно: Зяма решил вздремнуть. И он уснул в то самое время, как со всех сторон поползли невиданные твари…
Никто на свете не смел нарушать сон этого маленького еврейчика, Зямы Раульмана. И чем-то его подземелье стало напоминать собой этакую гробницу фараона (кто ни попади в гробницу, живым оттуда не возвращается, потому что гробница заколдована, как когда-то подвал с подземельем Раульманов). Седьмая глава
– ААААААА!!! - заорал вдруг карлик так, будто его летние сандалии неожиданно оказались из расплавленного железа.
– Да что ж ты так орёшь! - тут же отреагировал на него Олег, когда тот орать перестал и начал осматриваться по сторонам, как проснувшийся.
– Я вспомнил, - ответил он Олегу.
– Что ты вспомнил? - могло бы посыпаться на него сразу несколько голосов, но спросил пока только один Олег.
– Ещё один сон вспомнил! - говорил карлик возбуждённо. - Я не знаю, что это было, но у меня две или три секунды назад в глазах потемнело и… пронеслось… как напоминание из прошлого.
– Что пронеслось?!
– Да сон же! Теперь я точно вспомнил, что он мне давно ещё приснился. Наверно, сразу после того, как я колено себе распорол. Я не знаю, что сейчас пронеслось у меня перед глазами, может это было совсем и не напоминание о том сне, но сейчас я достаточно отчётливо…
– Да рассказывай же сон! - поторопил его Юра, как будто чувствовал приближение какой-то страшной бури, если этот паренёк сейчас не расскажет о том, что ему приснилось.
– Я видел, как ВСЁ ЭТО началось, - начал он рассказывать. - Это было что-то вроде той лаборатории, о которой нагородил ерунды нам тот бомжик. Только работали там всего трое. По-моему, мать, отец и сын. И все евреи. Какие-то сумасшедшие евреи. Сын их, пацан, всё время сидел над компьютером и создавал какие-то безумные программы. Он их сам выдумывал, записывал. Круглосуточно сидел и что-то там мастерил. И, наконец, сделал. А родители у него отобрали его работу. И тогда пришли помощники этого пацана - он их как бы вообразил - выдумал - и усыпили его. А родителей… что-то я уже не помню, что потом было с родителями… секунду назад помнил… Но вот к чему всё это: нужно найти этого спящего еврея и разбудить. Только тогда прекратится весь этот КОШМАР.
– Ага! - догадалась быстро Таня. - Всё, что сейчас происходит, это кошмар спящего еврея? Так получается?
– Какая разница, чей это кошмар, - сказал карлик, - главное, что происходит он не во сне, и - как говорят уродуемые собственной жизнью люди - чем дальше, тем хуже. Так что надо немедленно найти этого хренового абрашку и разбудить пока не поздно.
– Так что там за помощники у этого Абрашки были? - спросил Илья.
– Ну я ж сказал, что он их сам выдумал. То есть, такие существа, которых испугается любой. И они сейчас являются как бы стержнем всех миров и вселенных. Только…
– Что, только? - спросили его все, поскольку он замолчал.
– Только мне кажется, что я немножко не то увидел во сне… что сон меня как бы обманул, исказив всю действительность, или… или показал мне очень мало. Но, в то же время, я почему-то думаю, что - наоборот - надо идти и искать спящего… нет, дремлющего… В общем, еврея этого надо найти и разбудить! Потому всё вокруг кажется хитрым - всё обманывает друг друга, и если потеряешь свою цель - начнёшь метаться из стороны в сторону, - то потеряешься навсегда. Так что надо идти по тому единственному пути, который был выбран с самого начала, и что бы не происходило вокруг, не поддаваться ни единому соблазну свернуть с этого пути. А идти и искать дремлющего еврея.
– Тогда надо идти и искать КРЕСТЫ, - заметил Олег. - Они-то были первее, чем этот дремлющий.
– Я согласен, - заметил карлик, - легко поддаться хитрости соблазна, но КРЕСТЫ были после еврея. Сон именно с ним приснился мне самым первым. А я единственный среди вас всех вижу сны. Так что я, а не хитрость соблазна являюсь вашим проводником. Надо просто верить в то, что путь правилен, и он тогда не уйдёт в сторону хитрости соблазнов.
Вообще-то, можно было сказать этому карлику: "Слушай, Витя, я думаю, хрена лысого мы когда-нибудь вообще найдём. И наверняка, думаю так не только я. Думаю я, дерьмо всё это дерьмовое. Так что смени-ка ты, Витёк, лучше пластинку, пока не зашёл с ней слишком далеко", но не хотелось никому ничего подобного говорить. Их было всего шесть человек, и каждый - один лучше другого - прекрасно понимал, что даже шестнадцать человек - катастрофически мало. Но если б их было 666 человек, то унять этого говорящего карлика было б наверно в 667 раз сложнее, чем с шестью слушателями. Тогда б его не унял бы даже сам Господь Бог. Но, так или иначе, вряд ли кто мог бы достаточно уверенно заявить, что их "проводник" Витя говорит немножко не то: что он сейчас вроде как "тупеющий пастух стада баранов", о котором он когда-то говорил Олегу. Наверное, с какой-то стороны все верили в своего проводника; верили точно так, как верил этот проводник в избранную колею: какой бы коварной и хитрой она ни казалась, её надо любить, как… как всё достойное любви. И с какой-то стороны проводник знал, что чем искреннее полюбишь свою колею, тем твои возможности потерять дорогу будут сокращаться и сокращаться, уплывая в никуда - в мир отрицательных эмоций.
– Вообще-то, это было бы неплохо, поискать спящего пархатого, - сказал Толик. - Но я, лично, думаю, что прежде всё-таки должно закончиться это кладбище.
– Вряд ли кладбище закончится, - сказал ему Виктор на это. - Но лично я думаю немножко по-другому… что дремлющий пархатый запросто может оказаться в одной из этих могилок. Так что будем верить снегу; снег не лжёт, многие вещи он обнаруживает намного острее обычных.
– И ты на это надеешься? - произнёс Юра.
– Нет, я не надеюсь, что снег обязан мне что-то сообщать, - сказал карлик, - но поскольку он иногда сообщает, то я всё же стараюсь прислушиваться к нему…