Снова убивать

Глава 2

На следующий день, понедельник, седьмого октября, у меня были записаны две встречи. Ни одна не сулила ни выгод, ни радостей. Первая встреча была назначена на 15:30. Нас собирался посетить Энтони Д. Перри, промышленный магнат, генеральный директор банка «Метрополитен траст компани», где мы и сами держали счета, президент корпорации «Сиборд продактс» – одной из тех непонятных компаний с оборотом этак в миллиард долларов в год, которые занимают в гигантских небоскребах этажей шесть, зарабатывая на всякой ерунде вроде продажи соевых бобов, толченой арахисовой скорлупы или оленьих копыт. Как я уже сказал, Энтони Д. Перри был промышленным магнатом. Его избирали в президиумы, он входил в городской совет и так далее и тому подобное. Он и раньше обращался к Вулфу, но исключительно по мелочам. Что ему понадобилось на этот раз, мы понятия не имели. Он позвонил и просто попросил о встрече, ничего не объясняя.

Вторую встречу я назначил на 18:00. Этот посетитель был не совсем обычный, но нас этим не удивить. Вернее, не посетитель, а посетительница. Она позвонила в субботу утром, пятого октября, и сказала, что хочет встретиться с Ниро Вулфом. Я ответил: хорошо, приходите. Она поблагодарила, но уточнила, что хочет прийти не одна, а с человеком, который приедет в Нью-Йорк лишь в понедельник утром, а она в понедельник работает, потому они смогут прийти только в 17:30. Я сказал: нет, это время не подойдет, тогда, значит, в шесть вечера, и взялся за карандаш, чтобы записать имя. Но она назваться не пожелала. Заявила, что представится, когда придет, и что они будут ровно в шесть, и что все это очень важно. Не стану утверждать, будто разговор этот привел меня в восторг, но тем не менее я записал время встречи в надежде, что она не передумает, поскольку мне понравился голос и захотелось увидеть, как его обладательница выглядит во плоти.

Энтони Д. Перри явился ровно в 15:30. Фриц открыл дверь и проводил его в кабинет. Вулф сидел за столом и пил пиво. Я ожидал в своем углу, надеясь, что Перри поручит нам выследить какого-нибудь очередного конкурента, которого подозревает в нечестной игре, и это, как я считал, было бы совсем неплохо. Но он пришел с делом другого рода, хотя тоже отнюдь не из разряда тех, от которых приходишь в восторг и кровь кипит в жилах. Для начала он поинтересовался, как наше здоровье (в том числе и мое, поскольку был демократичен), вежливо порасспрашивал об орхидеях, а потом придвинул стул к столу и улыбнулся Вулфу, так один деловой человек улыбается другому деловому человеку.

– Мистер Вулф, я не стал просить вас приехать ко мне, а приехал сам по двум причинам. Во-первых, я знаю, насколько вы не любите выходить из дому, а во-вторых, дело, которое меня к вам привело, весьма личного свойства.

– Обе причины, сэр, уважительные, – кивнул Вулф. – В чем же состоит ваше дело?

– Оно, как я сказал, личного свойства. – Перри прокашлялся, бросив в мою сторону взгляд, потому что я открыл блокнот. – Полагаю, мистер…

– Гудвин. – Вулф налил себе еще стакан пива. – Благоразумие мистера Гудвина поистине не имеет границ. Он умеет хранить чужие тайны.

– Отлично! Я хочу поручить вам провести для меня одно деликатное расследование, которое потребует большой осторожности. Оно связано с очень неприятной ситуацией, возникшей у нас в правлении корпорации. – Перри еще раз прокашлялся. – Обстоятельства сложились таким образом, что, если мы ничего не предпримем, одна молодая особа из числа наших сотрудниц может несправедливо пострадать. – Он замолчал.

– Мистер Перри, – сказал Вулф, – как глава корпорации, вы наводите в ней порядок… Или я ошибаюсь?

– Не все и не всегда зависит от меня, – улыбнулся Перри. – Если там у меня и монархия, то она в лучшем случае конституционная. Позвольте, я объясню, в чем дело. Правление нашей корпорации находится на тридцать втором этаже здания «Сиборд продактс». На этом этаже у нас тридцать кабинетов: для членов правления, администрации, руководителей отделов и так далее. В прошлую пятницу один из директоров положил в свой стол довольно крупную сумму, которая исчезла при обстоятельствах, будто бы указывающих на то, что деньги взяла… та самая молодая особа, о которой я упомянул. Мне стало об этом известно только в субботу утром. Сей директор потребовал от меня немедленных действий, но я не могу поверить в виновность этой сотрудницы. Она всегда была… Мне всегда казалось, что она заслуживает доверия. Пусть на первый взгляд это выглядит будто… – Он остановился.

– Вы хотите, чтобы мы выяснили, кто это сделал? – спросил Вулф.

– Да. Разумеется. Именно этого я и хочу. – Перри снова прочистил горло. – Однако еще я хочу, чтобы вы приняли во внимание ее давнюю репутацию и заслуги перед компанией. И просил бы во время беседы с мистером Мьюром дать ему понять, что вам поручено расследовать это дело на тех же основаниях, что и любое происшествие подобного рода. Кроме того, я просил бы отчеты о ходе расследования присылать лично мне.

– Понятно. – Вулф посидел, прикрыв глаза. – Слишком сложно… Мне хотелось бы избежать недопонимания. Давайте сразу внесем ясность. В наши обязанности не входит поиск доказательств виновности вашей служащей. Равно как и доказательств ее невиновности. Вы лишь хотите узнать, что произошло на самом деле.

– Именно. – Перри улыбнулся. – Но я надеюсь, что она и в самом деле не брала этих денег.

– Возможно, и так. Кто будет нашим нанимателем? Корпорация?

– Э-э-э… Я не подумал. Думаю, да, корпорация. Так будет лучше всего.

– Понятно. – Вулф повернулся ко мне. – Арчи, прошу. – Он откинулся в кресле, сложил руки на животе и закрыл глаза, уступив сцену мне с моим блокнотом. – Сначала о деньгах, мистер Перри. Сколько их было?

– Тридцать тысяч. В стодолларовых купюрах.

– Ничего себе! Зарплата сотрудников?

– Нет. – Перри заколебался. – Впрочем, да, можно и так сказать.

– Лучше скажите точно.

– Это необходимо?

– Нет. Но лучше знать. Чем больше знаешь, тем меньше приходится выяснять.

– Ладно… Поскольку мы уже условились, что дело строго конфиденциальное… Вам, разумеется, известно, что в связи с некоторыми особенностями нашего бизнеса в определенных странах у нас есть определенные привилегии. И там, в этих странах, для совершения сделок нам требуются наличные.

– Ясно. Значит, мистер Мьюр, о котором вы говорили, ваш кассир, так?

– Мистер Рэмзи Мьюр – вице-президент корпорации. Обычно подобные переговоры ведет он. В этот раз, в пятницу, он должен был встретиться с джентльменом из Вашингтона. Но джентльмен опоздал на поезд, после чего позвонил и сказал, что не нужно его встречать, он приедет к нам в семнадцать тридцать. Так он и сделал. Когда их беседа подходила к концу, мистер Мьюр открыл ящик, чтобы достать деньги, но денег там не оказалось. Мистер Мьюр попал в крайне неловкое положение.

– Да уж. Когда он их туда положил?

Перри не успел ответить, как Вулф в своем кресле выпрямился, потом встал и сказал, глядя на Перри сверху вниз:

– Прошу меня простить, сэр. В это время я должен уже идти выполнять упражнения, которые мне прописал врач, после чего поднимусь в оранжерею. Если это доставит вам удовольствие, то, когда вы закончите, мистер Гудвин проводит вас ко мне. Буду рад. – На полпути к двери он обернулся. – На мой взгляд, было бы целесообразно, если бы, прежде чем мы примем решение, мистер Гудвин предпринял небольшое предварительное расследование. Возможно даже, ему удалось бы что-нибудь прояснить. Всего хорошего, сэр.

Вулф вышел из кабинета. Покерную мишень из-за назначенных встреч заранее перевесили к нему в спальню.

– Осторожный человек. – Перри улыбнулся, но на щеках у него проступили красные пятна. – Разумеется, с его репутацией он может себе это позволить.

Я смотрел на пятна, становившиеся все ярче.

– Конечно, – сказал я. – Так когда он их туда положил?

– Что? Ах да, конечно. Деньги из банка были доставлены утром, и тогда же мистер Мьюр положил их к себе в ящик стола. Когда он вернулся после ланча где-то около пятнадцати часов, они были на месте. В семнадцать тридцать их там не оказалось.

– Находился ли он в своем кабинете все это время?

– Нет, конечно. Он выходил не раз. Минут двадцать пробыл у меня. Один раз вышел в туалет. С шестнадцати до почти шестнадцати сорока находился в конференц-зале, где он и мистер Сэведж, наш консультант по внешним связям, проводили совещание с главами отделов.

– Был ли ящик заперт?

– Нет.

– Тогда деньги мог взять кто угодно.

Перри покачал головой:

– У нас в приемной сидит исполнительный секретарь, которой видно весь коридор. Ее работа и состоит в том, чтобы следить, кто где находится, и направлять новичков на интервью. Она видела, кто входил в кабинет мистера Мьюра и когда.

– И кто же?

– Пять человек. Курьер, который принес корреспонденцию, второй вице-президент компании, личная стенографистка Мьюра, Клара Фокс и я.

– Вас мы исключим. Насколько я понимаю, вы денег не брали?

– Нет. Но почти жалею об этом, лучше бы взял я. Когда пришел курьер, мистер Мьюр находился в кабинете. Вице-президент компании мистер Арбетнот вне подозрений. Стенографистка… Когда обнаружилась пропажа, она была еще там, хотя большинство сотрудников уже ушли домой, и настояла на том, чтобы мистер Мьюр осмотрел ее вещи. У нее своя крохотная комнатка при кабинете Мьюра, и оттуда она не выходила. Кроме того, она работает у него одиннадцать лет и заслуживает доверия.

– Остается Клара Фокс.

– Да. – Перри прочистил горло. – Клара Фокс занимается почтой. Это в высшей степени ответственная должность. Она переводит, расшифровывает все депеши и телеграммы. Она принесла Мьюру телеграмму примерно в шестнадцать пятнадцать и ждала там, пока стенографистка не напечатает копию.

– Давно она у вас?

– Чуть более трех лет.

– Знала ли она о деньгах в ящике?

– Могла знать. Она два дня рассылала инструкции о предстоявшем платеже.

– Но вы думаете, что не она взяла их. Почему?

Перри раскрыл рот и снова закрыл. Я посмотрел на него с интересом. Нерешительность тут была ни при чем, просто он подбирал слова. У него были умные, внимательные голубые глаза, твердый подбородок, хотя, возможно, немного тяжеловатый, седые волосы, что в его шестьдесят с лишним было неудивительно, высокий лоб, родинка на правом виске и хорошая чистая кожа. Лицо отнюдь не безобразное, но в тот момент я смотрел на него без особой симпатии, потому что, похоже, он собирался всучить нам пирожок с очень уж подозрительной начинкой, а мне не слишком нравятся люди, которые сначала просят помочь тащить чемодан, а потом перекладывают всю его тяжесть на тебя. Доставать для клиентов мух из меда я привык, но лезть в осиное гнездо не хотелось.

Наконец Перри сказал:

– Несмотря ни на что, лично я абсолютно уверен в том, что Клара Фокс не брала этих денег. Я был бы в высшей степени удивлен, если бы это оказалось не так.

– Что она сама говорит?

– С ней не беседовали. На сегодняшний день о случившемся знают лишь Арбетнот, мисс Воутер, исполнительный секретарь, и стенографистка Мьюра. Вероятно, я должен сказать вам, что утром Мьюр хотел вызвать полицию, но я остановил его.

– Мисс Воутер могла взять?

– Она у нас восемнадцать лет. Я скорее заподозрю себя. Кроме того, в коридоре никогда не бывает пусто. Если бы она оставила свой пост хотя бы на минуту, это заметили бы.

– Сколько лет Кларе Фокс?

– Двадцать шесть.

– Ага. Молоденькая. Даже слишком для ответственной должности, а? Замужем?

– Нет. Она очень умная, замечательная девушка.

– Вам что-нибудь известно о ее увлечениях? Возможно, она коллекционирует бриллианты, любит пошалить? – (Перри молча смотрел на меня.) – Любит скачки?

– Ничего такого мне не известно, – нахмурился он. – Мы с ней не друзья, и я за ней не шпионил.

– Сколько она зарабатывает и на что, на ваш взгляд, тратит деньги?

– Зарабатывает она тридцать шесть долларов в неделю. Живет, насколько я знаю, скромно и весьма достойно. У нее, по-моему, небольшая квартирка и дешевая машина. Машину я видел. Она… Кажется, она любит театр.

– Угу… – Я перекинул в блокноте страницу. – А этот ваш мистер Мьюр, который бросает в незапертом ящике тридцать штук, не мог ли он, например, влезть в долги и сам взять деньги?

Перри улыбнулся и покачал головой:

– Мьюру принадлежит двадцать восемь тысяч акций корпорации, которые на сегодняшний день стоят на рынке два миллиона долларов, и это не все его имущество. Кроме того, учитывая расположение его кабинета, он никогда не запирает стол.

Я снова посмотрел в блокнот, поднял и опустил плечи, что служило у меня признаком легкого раздражения. Дело казалось сложным и, вероятно, грязненьким, к тому же не обещавшим ни прибыли, ни удовольствия. Для начала, конечно, как и сказал Вулф, нужно было бы прогуляться на тридцать второй этаж и поболтать там о том о сем. Но часы на стене показывали 16:20. В восемнадцать к нам придет обладательница приятного голоса вместе со своим знакомым, который приедет в понедельник, и мне больше хотелось на нее посмотреть, чем искать пропавшие тридцать штук.

– Хорошо, – произнес я. – Утром вы, разумеется, будете на работе? Я приеду ровно в девять. Мне понадобится…

– Утром? – Перри нахмурился. – Почему не сейчас?

– Потому что на сегодня у нас намечено другое дело.

– Отмените его! – На щеках у него снова проступили красные пятна. – Я не могу ждать. Я давний клиент мистера Вулфа. Я даже приехал к нему сам…

– К сожалению, придется подождать до завтра, мистер Перри. Я не могу перенести свою встречу.

– Пошлите кого-нибудь вместо себя.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь мог меня заменить.

– Возмутительно! – Перри выпрямился в своем кресле. – Я требую пропустить меня к мистеру Вулфу!

– Вы же сами знаете, что я не могу, – покачал я головой. – Вам прекрасно известна его эксцентричность.

Тут я подумал, что у нас бывали посетители и похуже, а он, в конце концов, наш постоянный клиент, хотя и заседает в совете, но, возможно, ему и самому эти заседания поперек горла.

Поэтому я встал со своего места и сказал:

– Я доложу ему. Он мой босс. Если он скажет…

Открылась дверь. Я оглянулся. Вошел Фриц с постным видом, с каким он входит всегда, когда собирается доложить о посетителе. Но доложить он не успел. Посетитель вошел сам за ним следом, и я хмыкнул, сообразив, что Фриц думает, будто тот еще у порога.

– Посетитель к мистеру…

Я перебил:

– Сам вижу.

Фриц повернулся, увидел, что его провели, похлопал глазами и удалился. Я разглядывал посетителя, так как было на что поглядеть: высокий, рост примерно шесть футов и три дюйма, в поношенном костюме из синей саржи, рукава пиджака явно ему коротки, без жилета, в светлой ковбойской шляпе. Физиономия красная, будто пожарная машина, а походка – то ли как у ранчеро, то ли как у пантеры в клетке.

Он представился, и голос у него оказался низким и приятным.

– Меня зовут Харлан Сковил.

Он подошел к Энтони Д. Перри, встал перед ним и уставился на него сверху вниз. Перри встревоженно заерзал в кресле.

– Вы мистер Ниро Вулф? – спросил посетитель.

– Мистера Вулфа здесь нет, – ответил я со всей учтивостью. – Я его помощник. И сейчас беседую с этим джентльменом. Если позволите…

Посетитель кивнул и снова повернулся к Перри:

– Тогда кто… Слушайте, а вы, часом, не Майк Уолш? Хотя нет, Майк у нас недомерок. – Он отвернулся от Перри, оглядел комнату, повернулся ко мне. – Ну и чего мне делать? Сесть и накрыться шляпой?

– Совершенно верно, – ухмыльнулся я. – Если хотите, можете сесть в кожаное кресло в том углу.

Он направился к креслу, а я к двери, махнув рукой Перри:

– Я не заставлю вас долго ждать.

Наверху, под застекленной крышей, в оранжерее, где росли десять тысяч орхидей, я застал Вулфа, когда тот разглядывал свои онцидиумы, собиравшиеся цвести раньше времени, а рядом Хорстмана с банкой смеси из древесного угля и толченого папоротника[1]. Разумеется, Вулф на меня даже не посмотрел и своего занятия не прервал. Всякий раз, когда я поднимался к нему в оранжерею, он делал вид, будто он Джо Луис[2], а я мальчишка, который пришел за ним подглядывать.

Я сказал достаточно громко, чтобы он не смог притвориться, будто не слышит:

– Наш миллионер желает, чтобы я отправился к ним и нашел ему тридцать штук немедленно, а у нас еще одна встреча в шесть. Я предпочел бы заняться им завтра утром.

На это Вулф ответил:

– А если карандаш со стола упадет, ты тоже придешь советоваться, поднять его или нет?

– Он сердится.

– Я тоже.

– Он говорит, что ему нужно срочно, что я разговариваю с ним возмутительно и вообще он наш постоянный клиент.

– Совершенно с ним согласен, особенно в том, что касается тебя. Иди.

– Ладно. У нас новый посетитель. Зовут Харлан Сковил. Похоже, ковбой. Сообщил мистеру Перри, что тот не Майк Уолш.

Вулф поднял на меня глаза:

– Надеюсь, ты помнишь, что это я плачу тебе жалованье каждую неделю.

– Ладно.

Мне захотелось выдрать из горшка онцидиум, но я решил, что это было бы недипломатично, и потому сдержался.

Перри стоял уже в шляпе и с тростью в руке.

– Прошу прощения, что заставил ждать, – сказал я.

– Что дальше?

– Придется перенести на завтра. Я буду нужен мистеру Вулфу. В любом случае рабочий день закончился, так что сегодня я мало что успел бы. Мистер Вулф искренне сожалеет…

– Ладно! – рыкнул Перри. – Вы сказали, в девять?

– Ровно в девять.

– Подниметесь сразу ко мне.

– Хорошо.

Я вышел в прихожую и открыл ему входную дверь.

Харлан Сковил сидел в кожаном кресле в углу возле книжного шкафа. Входя, я увидел его раньше, чем дверь распахнулась: сгорбившийся, он показался мне старым, уставшим, измученным, но при виде меня выпрямился и поднял свои яркие голубые глаза.

Я вошел и развернул к нему свое кресло:

– Вам нужен Ниро Вулф?

– Да, сэр, – кивнул он. – Есть такая мыслишка.

– До шести вечера мистер Вулф занят, а на шесть у него назначена встреча с другим посетителем. Меня зовут Арчи Гудвин. Я доверенное лицо мистера Вулфа. Может быть, я мог бы помочь?

– Еще чего!

Голос у него был все же приятный и слишком молодой для его изможденного лица. Он снова посмотрел на меня из-под прищуренных век:

– Слушай, сынок… Что за тип этот Ниро Вулф?

– Толстый, – ухмыльнулся я.

Он медленно покачал головой, сдерживая нетерпение:

– Ни к чему дразнить быка. Ты же видишь, что я сам за тип. Я приехал издалека. – Глаза у него вдруг блеснули. – Ну да, я спустился с гор. А кто был тот, кто здесь сидел?

– Клиент мистера Вулфа.

– Что за клиент? Имя-то у него есть?

– Само собой. В следующий раз, когда встретитесь, спросите у него сами. Могу ли еще быть чем-нибудь полезен?

– Ладно, сынок, – кивнул он. – В общем, я подумал, что странно, что он пришел, когда пришел я, но ты же слышал: я уже понял, что это не Майк Уолш. И уж точно не дочь Вика Линдквиста. Спасибо, что слушаешь меня. Можешь дать лист бумаги? Любой.

Я вытащил ему из пачки лист писчей бумаги. Он взял его, поднес к лицу и сплюнул здоровенный кусок жевательного табака размером, наверное, с куриное яйцо. Я человек наблюдательный, но ничего во рту у него не заметил. Неуклюже, но аккуратно он завернул жвачку в бумагу, встал, отнес в мусорную корзину, вернулся и сел на место. Глаза у него снова блеснули.

– Похоже, восточнее Миссисипи теперь мало жуют. Я-то мог бы и сглотнуть, а вот Джон Оркатт, тот бы намучился. Говоришь, не мог бы ты мне помочь?.. Хотел бы я сам это знать. Хотел бы я в этом городе найти хоть кого-нибудь, кому можно было бы доверить застегнуть седло.

– Если вы имеете в виду – найти здесь честного человека, мистер Сковил, – ухмыльнулся я, – то это вы насмотрелись фильмов. Здесь их не больше, чем везде. Но попадаются. Вот я, например. Я до того честный, что порой сам себе не верю. Ниро Вулф тоже честный. Почти как я. Продолжайте. Со жвачкой вы уже расстались, давайте выкладывайте, что там у вас еще.

Не сводя с меня глаз, он медленно поднял правую руку и тыльной стороной вытер нос: сначала слева направо, потом подумал и вытер справа налево. Затем кивнул:

– Я проехал больше двух тысяч миль из Вайоминга почти, можно сказать, ни за чем. Я продал тридцать телят, чтобы собрать денег на дорогу, а теперь это для меня много. Про Ниро Вулфа еще сегодня утром я понятия не имел. Для меня это просто имя, да еще адрес в газете, которую я купил. А приехал я, чтобы найти человека по имени Майк Уолш и еще дочь Вика и Джил, а еще я думал встретиться с Джорджем Роули, и, видит бог, если я найду его и мне сказали правду, то уже этой зимой я поставлю новые загоны и там у меня будут бегать не только ящерицы и койоты. А ты, сынок, уж одно-то можешь мне сказать: слышал ли ты когда-нибудь о человеке по имени Клайверс?

– Читал о нем в газете.

– Молодец. Я редко читаю газеты. В основном потому, что не верю, а какой тогда смысл читать? В общем, я здесь отчасти потому, что такой вот недоверчивый. Я собирался прийти сюда в восемнадцать вместе со всеми, но у меня весь день был свободный, вот я и подумал сгонять сюда посмотреть, что за тип этот Вулф. Ты, похоже, вроде как ничего, ягнят вроде как по ночам не воруешь, но я хочу увидеть Вулфа. Я стал такой недоверчивый, потому как у меня две дочери. С мужчиной тоже можно ошибиться, если его не знаешь, а уж с женщиной и вовсе. Никогда не поймешь, что она такое. Ну и как же ей доверять? Я, в общем, толком и не пытался, какой смысл. – Он замолчал, снова медленно потер нос тыльной стороной ладони. – Ты, само собой, можешь решить, что я мастер болтать. Вот что правда, то правда. Но вреда от моей болтовни нет, а польза бывает. Дома я так болтаю сам с собой лет тридцать, и ей-богу, если я до сих пор жив, то и ты как-нибудь переживешь.

Мне как раз уже начинало казаться, что я не переживу, но тут нашу беседу прервали. Зазвонил телефон. Я повернулся к своему столу, снял трубку. Женский голос попросил меня минутку подождать, а через некоторое время раздался другой голос:

– Гудвин? Говорит Энтони Д. Перри. Я только что вошел в свой кабинет, вы должны немедленно приехать. Отмените все встречи. Если потеряете в деньгах, я возмещу. Ситуация изменилась. На такси доберетесь за пять минут.

Вот кого я люблю, так это клиентов, которым кажется, что время останавливается всякий раз, когда у них случается насморк. Но тон у него был такой, что оставалось либо сказать: «Есть, сэр, слушаюсь, сэр», либо послать ко всем чертям, а я от природы человек осторожный. Поэтому я сказал «ладно».

– Вы меня поняли? Вы нужны немедленно.

– Я же сказал: ладно. – Я положил трубку и повернулся к посетителю. – Мне придется уйти, мистер Сковил. Дела. Если я правильно понял, в восемнадцать у нас здесь с вами встреча, так что еще увидимся? Верно?

Он кивнул:

– Слушай, сынок, я хотел тебя еще спросить…

– Прошу прощения, мне нужно бежать. – Я уже шел к двери, но у порога оглянулся. – Ниро Вулфу можно доверять. Он не только толстый, он еще и честный. До встречи! – Я заглянул в кухню, где Фриц раскладывал на разделочной доске девять трав, и сказал ему: – Я ухожу. Вернусь в шесть. Открой дверь, чтобы видеть прихожую. У нас в кабинете сидит тип, которому назначено на шесть, и если тебе вдруг захочется сделать доброе дело и ты отнесешь ему что-нибудь выпить и тарелку печенья, то, честное слово, он того стоит. Если Вулф спустится раньше, чем я вернусь, предупреди о нем.

Фриц кивнул, пробуя на вкус эстрагон. Я прошел в прихожую, нахлобучил на лоб шляпу и отчалил.