Соблазняя Анну

Глава 25

Лари поморщился, словно съел дольку кислого лимона, а я чувствовала себя так, как будто на меня вылили ведро ледяной воды. Разумеется, никто не обещал мне любви до гроба, но после всех разговоров с Этьеном я почему-то всерьез решила, что происходящее между нами имеет вес. Мне ужасно хотелось поговорить с Рапаче и обсудить не только Тулли, но и все, что случилось сегодня. Я была сбита с толку, ошарашена и мне требовались объяснения.

— Синьорина? — Голос Лари звучал обеспокоенно, и я тряхнула головой.

— Ох, прости, я что-то задумалась, — стоило большого труда выдавить беззаботную улыбку, но жалость мне сейчас точно была не нужна. — Отвез, говоришь, к фон Штрейхер? Тогда точно стоит отложить на завтра.

Весело махнув рукой, я пошла обратно в дом. Все. Мужики. Козлы. А Нил Рапаче — предводитель этого козлиного стада! Что мне не нравилось больше всего — так это подступающие слезы и ком в горле. До этого моей реакцией на выходки Рапаче была злость в разных ее формах и проявлениях, а то, что я чувствовала сейчас, мне совсем не нравилось. Не хватало еще распускать сопли из-за человека, который относится ко мне как к вещи.

Я вернулась в свою комнату, следом шмыгнул Рыжик. Кот сразу забрался на кровать, растянувшись на покрывале. Рыжее чудо практически сразу превратилось в мой антидепрессант: стоило погрузить пальцы в теплую шерстку и все проблемы отступали хотя бы на несколько минут.

— Ну и почему он такой? А, рыжий? Он же не может не понимать, что делает мне больно.

— Мррр. — Кот поднял голову, явно ожидая от меня не разговоров.

— Знаю, знаю. Тебе до этого нет никакого дела.

Вздохнув, я запустила пальцы в гладкую шерстку и постепенно успокоилась. Рыжик давно уснул, стрелки на часах беззвучно бегали по кругу, а я все лежала с открытыми глазами. За те часы, что я провела, прислушиваясь к шагам в коридоре, мне стало понятно, что я никогда не испытывала такой ревности по отношению к Антону. Внешне я оставалась спокойной, но внутри разгорался пожар похлеще лесного. Перед глазами стояли позы, в которых Рапаче мог иметь эту милашку, ее блаженное лицо и его тихий стон. Не знаю, до чего довело бы меня подобное самоуничтожение, если бы за дверью не раздались тяжелые шаги.

Меня как пружиной сбросило с кровати. Не отдавая никого отчета в собственных действиях, наплевав на чувство собственного достоинства или чего-то там еще жизненно важного для независимой женщины, я распахнула дверь. Рапаче резко остановился и повернул голову.

Выглядел он… отвратительно. Совсем не так, как выглядит мужчина, поимевший двух красивых женщин за один день. Он смотрел на меня с раздражением, вперемешку с какой-то непонятной тоской. Я ощупывала взглядом его тело, пытаясь найти на нем следы другой женщины, но в итоге все равно возвращалась к темным глазам. Мы оба молчали, и в какой-то момент я просто не выдержала напряжения, хлопнув дверью.

Прислонившись спиной к гладкой поверхности, медленно сползла на пол. За дверью было тихо, и лишь спустя пару минут я услышала звук удаляющихся шагов.

Спускаясь утром завтракать, я никак не рассчитывала найти его за столом: обычно к этому моменту Рапаче уже либо уходил по делам, либо еще спал, если поздно возвращался. Я замерла в проходе — убегать было глупо, а заходить в одно с ним помещение не хотелось.

— Доброе утро, Анна, — он показал рукой на стул напротив, предлагая сесть.

— Доброе.

Рапаче встал из-за стола и достал из шкафчика набор посуды.

— Спасибо, — пробормотала я, одновременно беря щипчики для салата и к своему ужасу замечая, что рука трясется.

Есть резко перехотелось, но и сидеть с ним в полной тишине, ничего не делая, тоже так себе перспектива. Это был самый ужасный завтрак в моей жизни: мы молча поглощали еду, стараясь не поднимать глаз от тарелок. Один раз я бросила взгляд на его длинные загорелые пальцы, и внутри все сжалось от тоски. Больше я так не делала — авокадо гораздо безопаснее для моих чувств и нервов.

Наконец он встал, убрал со стола тарелку и чашку с недопитым кофе и на секунду задержался у моего стула. Даже не поднимая головы, я могла сказать, что он кивнул прощаясь. Я коротко кивнула в ответ, и Рапаче вышел из столовой. От облегчения мне хотелось растечься по стулу, ведь все это время я даже думать не могла из-за напряжения. Голову тут же наводнили сотни мыслей.

Почему так легко с Этьеном и так тяжело с Рапаче? С первого взгляда могло показаться, что они как небо и земля, как ангел и демон, но я видела, как они общаются. У них на самом деле было много общего, и я сейчас не о женщинах. Хотя, и с женщинами они вели себя похоже. Если дело, конечно, не касалось меня. Я прекрасно помню, каким джентльменом Рапаче был с Карой и ее матерью, как обходительно общался с прекрасным полом на приемах. Мне же доставались исключительно тычки и «Садись, Анна», «Встань, Анна».

За всеми этими думами я не сразу услышала звонкий женский голос вдалеке. Кто это может быть, интересно? Я осторожно вышла из столовой, прислушиваясь к голосам. Женщина общалась с кем-то из персонала и резко повернулась ко мне, когда я вышла в гостиную.

— О, привет-привет! — Кара фон Штрейхер порхнула ко мне, словно мы были закадычными подружками и дотронулась до плеча, изображая поцелуй.

Я без особого энтузиазма помахала в ответ ладонью, пытаясь понять, какого черта этой женщине нужно в доме Нила.

— А где Нил? Он оставил у меня галстук, решила завести, перед тем как ехать по делам.

Нет у тебя никаких дел, мымра белобрысая, — хотелось ответить мне, но перед кем точно не хотелось демонстрировать свои растрепанные чувства, так это перед этой женщиной. Она достала из сумочки шелковую полоску и помахала ей перед моим носом с таким видом, что даже дура поняла бы намек.

— Брось на диван, Кара. Когда вернется домой, увидит, — как можно небрежнее произнесла я, подчеркивая слово «домой». Пусть не забывает, что его дом здесь. Девица в мгновение ока изменилась в лице, перестав изображать из себя любезную гостью.

— Ты ведь из эскорта?

Не успела я ответить, как она скорчила рожицу и, бросив галстук на диван, произнесла:

— Хотя, нет, не из эскорта. Судя по твоему лицу, он тебя тоже трахает. А я слышала, что своих девочек он не трогает.

Я в буквальном смысле слова окаменела, в ту же секунду ощутив колоссальную разницу между прямотой Этьена и хамством Кары.

— Я не обсуждаю свою сексуальную жизнь с незнакомыми людьми, — уже было повернулась, чтобы уйти наверх, но Кара так просто сдаваться не планировала.

— На твоем месте я бы не раскатывала губу. Я навела о тебе справки — ты настоящая босота, а у меня есть деньги и прекрасная родословная.

— Родословная? — Я насмешливо изогнула бровь. — Ты либо собака, либо перепутала века, Кара. В 21-м веке ни одного вменяемого человека не интересует родословная.

— Тогда что же его интересует, что от тебя он начал бегать ко мне, м?

Не в бровь, а в глаз, сучка.

— Если тебе нравится утешать мужчин после ссоры с их женщинами — что, ж, это твое право.

Я все же развернулась и медленно начала подниматься по лестнице. Я только что назвала себя женщиной Нила Рапаче? Вот дерьмо. Добравшись до комнаты, я начала носиться как сумасшедшая. Все это слишком далеко зашло. Одно дело позволить вовлечь себя в тройничок, чтобы удовлетворить собственное желание и любопытство, и совсем другое — оказаться частью любовного треугольника. Нужно возвращаться к первоначальному замыслу и попытаться вырваться из лап Рапаче. А для этого мне нужны деньги. Мой взгляд упал на шкаф. Бинго.