Собор без крестов - 2

ГЛАВА 54. ЮРГЕНД ПОТСБЕРНЕР

Нельзя сказать, что смерть отца обрадовала Юргенда, хотя он постоянно стремился стать самостоятельным и не­зависимым от него. Кончина родителя позволяла ему до­стигнуть желанной цели. За спиной денежного магната Юргенду многое позволялось и прощалось.

Потсбернер старший постоянно учил и приобщал сына к овладению своим видом бизнеса, радуясь, что у него та­кой способный ученик. Отец, разумеется, в помощи не нуж­дался и легко справлялся со своим многоотраслевым, хло­потным хозяйством. Но ему хотелось быть уверенным, что после его смерти концерн попадет в руки опытного продолжателя их рода.

После смерти отца Юргенду пришлось все его обязан­ности главы концерна со всеми вытекающими последстви­ями взвалить на свои плечи.

Изабель Потсбернер, мать Юргенда, умерла раньше мужа на шесть лет, так что Юргенду за помощью или сове­том обращаться было не к кому. Правда, налаженные связи Потсбернера с другими фирмами и после его смерти не пор­вались, а опытные специалисты его концерна помогли мо­лодому хозяину постепенно втянуться вдело и усвоить свои обязанности.

За год, прошедший после смерти его отца, Юргенд на­учился не только слушать своих подчиненных, но и прини­мать решения, жестко приказывать и следить за неукосни­тельным исполнением его воли.

Ему удавалось легко управлять своим предприятием, потому что рабочие и служащие его концерна в своей ос­новной массе не были случайными людьми. До них здесь работали их родители. Поэтому преемственность поколе­ний в коллективе проходила снизу доверху, упрочивая пат­риотизм и преданность всех и каждого своему хозяину. Все они дорожили своими рабочими местами, завоевывая пра­во на них своим добросовестным трудом.

В таких тепличных условиях Юргенд очень рано и со­всем необоснованно возомнил себя руководителем высо­кого класса. Поэтому иногда стал поступать вопреки реко­мендациям специалистов, так, как он считал для себя нуж­ным.

Женившись пять лет тому назад по настоянию отца на Сюзанне Вилеон, дочери давнего его друга и компаньона, Юргенд этим союзом не был доволен, но отказываться от брака с нелюбимой девушкой не решился. После свадьбы у Юргенда прилично увеличился капитал — как в деньгах, так и в недвижимости. С молодой, умной, но не очень симпа­тичной женой у него сложились довольно терпимые, при­емлемые для обоих отношения. Если Юргенд женился на Сюзанне по расчету, то он ей как жених нравился, и она выходила за него замуж по любви. Однако со временем его равнодушие охладило Сюзанну к нему, что сделало их от­ношения более натянутыми, грозящими непредсказуемы­ми последствиями. Каждый из них добросовестно выпол­нял свои супружеские обязанности, но, как мы понимаем, они были лишены того тепла и нежности, которые бывают между любящими сердцами.

Со временем Юргенд и Сюзанна притерпелись и при­выкли друг к другу. У них родился сын Бейгер, который уже в три года стал абсолютной копией отца, — такой же круп­ный, здоровый увалень с резкими чертами лица. Юргенд обожал сына, а поэтому часть ласк, предназначенных Бейгеру, доставались и его супруге, подарившей ему наследни­ка.

Часто в общении с женой Сюзанной Юргенд непроиз­вольно сравнивал ее с Регитой, своей несостоявшейся не­вестой. Любовь к ней не прошла бесследно, по этой причи­не он часто о ней думал.

Юргенд видел, что Регита в браке с русским драчуном счастлива и о нем совершенно не думает. Ему не хватало ее прежнего тепла и нежности. При встречах он чувствовал веющий от нее холод, которым она старалась держать его от себя на расстоянии, это оскорбляло и бесило его. Если бы Регита была в своем браке несчастлива, страдала, ни­щенствовала, то он бы, возможно, забыл бы о ней, как о недостойной его партии. Но счастливой и радостной, да еще при своей семейной неустроенности, он ее видеть не мог.

Став главой концерна, единовластным распорядителем его средств, Юргенд решил хоть чем-то навредить мужу Ре- гиты, чтобы через него сделать больно ей, чтобы она на себе почувствовала, как бывает иногда людям плохо.

Через своих брокеров на бирже он стал скупать акции фирмы Корвина Фостера, зная, что значительный пакет ее акций принадлежит теперь Регите и ее мужу.

Безусловно, для Корвина Фостера и Константина на­чавшаяся война Юргенда против их фирмы не могла остать­ся незамеченной. Мы знаем, что Константин, будучи у отца в гостях в Геленджике, рассказывал ему об этом. Как вооб­ще возможен выход из создавшегося затруднительного пол­ожения, Константин не представлял, но был уверен, что его просьба будет внимательно рассмотрена и он обязательно попытается помочь ему избежать разорения. Даже если пот­ребуется совершить что-либо сверхъестественное, имея все­го лишь единственный шанс на успех.

Каким образом Лесник сумел спасти фирму Корвина Фостера от разорения, мы уже знаем.

Завершив свои дела в Мехико и оставив там своего юриста доделывать необходимые юридические формаль­ности по поводу заключенной им крупной сделки с мекси­канцами, Юргенд, не задерживаясь больше ни одного дня, «боингом» вылетел в Нью-Йорк.

Самолет в родной город прилетел в седьмом часу вече­ра. О своем возвращении он никого из близких не поставил в известность, поэтому его в аэропорту не встретил привы­чный автомобиль с личным водителем.

«Я, как вол, трудился там во благо своего концерна, за­быв о себе и о женщинах. Хватит! Теперь я могу и, безус­ловно, имею на это полное моральное право, отвязаться от семьи и несколько часов пожить в свое удовольствие,» — рассудил Юргенд, беря на стоянке такси. Водителя он поп­росил, чтобы тот доставил его в ночной бар «Айоланта». Юргенд уже предчувствовал, как замечательно он там от­дохнет. Являясь истинным нью-йоркцем, он за годы своей жизни успел побывать в таком количестве ресторанов и ба­ров, что их число уже перевалило за четыре сотни. И знаток всех увеселительных заведений отдавал предпочтение бару «Айоланта». Это делалось сознательно, потому что он того стоил. В «Айоланте» проходимцев не пускал стоящий у вхо­да швейцар. Если попадал «непонятливый» гость, которого один швейцар не имел возможности «уговорить», то на по­мощь ему из бара выходило несколько профессиональных вышибал и кулаками учили «непонятливого» понимать де­мократию с позиции силы.

Честно говоря, бродягам и попрошайкам в таком баре и делать-то было нечего, так как за имевшиеся у них в кар­мане гроши они не смогли бы здесь купить и одного короб­ка спичек.

В «Айоланте» гуляли, проводя свой досуг, толстосумы. В нем они, независимо от иола и возраста, могли найти себе развлечения на любой вкус: тут можно было достать нарко­тики, нанять партнера для любовных развлечений, посмот­реть стриптиз, послушать в отдельном кабинете професси­ональную певицу, не говоря уже о том, что закуска и выпивка здесь были в большом ассортименте. Несмотря на то, что в баре на все виды услуг цены были очень высокими, его хозяин пожаловаться на отсутствие клиентов не мог.

Подъехав к бару и рассчитавшись с таксистом за ока­занную услугу, Юргенд уверенным шагом нырнул в играю­щую неоновыми огнями рекламы утробу бара, которая пог­лотила его.

Таксист вместо того, чтобы отправиться искать себе новых пассажиров, остался возле бара, время от времени посматривая на электрические часы в автомобиле. Можно было догадаться, что он чего-то или кого-то ждет. Ждать ему пришлось всего лишь несколько минут. В его машину с хо­зяйским видом сели двое парней.

— Привет, Патрик! — хлопая одновременно его по пле­чу, произнесли они. — Ты хозяину сообщил о результате нашей работы?

Это были те парни, которые занимались постоянной слежкой за Юргендом в Мексике и на одном самолете с ним прилетели оттуда. Если бы Юргенд из аэропорта вздумал ехать не в ночной бар «Айоланта», а к себе домой, то в соот­ветствии с планом Патрику пришлось бы «отключить» его с помощью газового пистолета, а топтуны должны были доставить жертву в заранее подготовленное место. К счастью для указанной троицы, обошлось без этого аварий­ного варианта.

— Еще не успел.

— Давай звони, мы же должны знать, что делать, — пот­ребовал один из топтунов.

— Шеф, птичка залетела в клетку, — связавшись по имеющемуся у него в машине радиотелефону с абонентом, только им двоим понятными словами, сообщил Патрик.

— Отлично! Где твои помощники?

— У меня в машине.

— Немедленно уматывайте от клетки, чтоб вашего духа там не было. Пускай они идут домой отдыхать, а ты, как ос­вободишься от них, так сразу должен поступить в распоря­жение Майкла.

— Как мне его найти?

— Свяжешься с ним по телефону так же, как связался со мной. Ты его номер телефона знаешь?

— Знаю.

— Действуйте! — прерывая связь, потребовал абонент.

Тем временем Юргенд, подойдя к стойке бара, сел на вращающийся высокий стул и заказал у бармена двойную порцию виски со льдом. Как орел с вершины горы он начал оценивающе знакомиться с женской половиной посетите­лей. Никто из них не вызвал его интереса, что можно было понять по его кислому лицу. К помощи бармена Турхана, давнего его знакомого, чтобы он доставил ему достойную его внимания девушку, Юргенд решил обратиться в послед­нюю очередь. И не пожалел, поскольку увидел, как со сто­роны женского туалета в зал вошла стройная белокурая де­вушка. Она, отбивая по полу каблуками черных туфель при­ятный для слуха Юргенда ритм, гордо и плавно прошество­вала к своему столику, который занимала одна, несмотря на то, что все ближайшие столики были плотно заполнены клиентами бара. На ее столе расположились бутылка шам­панского, ваза с виноградом и коробка шоколадных кон­фет.

Девушка была узкоплечей, с осиной талией. На ней были салатного цвета кофта и короткая юбка цвета морс­кой волны. Таких девиц он перевидал много на своем веку. Но в объекте своего внимания он отметил три «изюминки», которые приковали к себе его взгляд.

Прежде всего, ноги ее были изящной формы, юбка скрывала их всего лишь до половины бедер. А бедра, как и груди, были развиты до такой степени, что мужчина, желая того или нет, обязательно останавливал на ней свои восхи­щенный взгляд. Это Юргенд заметил не только по себе, но и по устремленным на девушку хищным взорам остальных клиентов бара.

Что и говорить, девушка была хороша и соблазнитель­на. Она восхищала Юргенда, что обостряло его желание стать обладателем этого тела и утереть нос тем мужчинам, которые увидели девушку раньше него, но так и не сумели покорить ее.

«Видать, девка строгих правил и умеет за себя посто­ять, если не подпустила к себе никого и даже не позволила никому присесть за свой столик. Наверное, мне трудновато будет с ней сговориться? — подумал он рассудительно. — Тем приятней окажется победа нал ней.»

Опрокинув остатки напитка из бокала себе в рот, Юр­генд решительно направился к столу девушки:

— Извините меня, мисс, за беспокойство, вы не позво­лите мне присесть за ваш столик? — галантно поинтересо­вался он.

— Не позволю, — закуривая сигарету, закинув ногу на ногу и показывая ему соблазнительное круглое колено, ка­тегорично отказала она.

— Вы кого-то ждете?

— Это вас не касается.

— Ну, зачем же, мисс, вы грубите мне, я ведь просто хочу понять, чем вызван ваш отказ в удовлетворении моей просьбы.

— Никого я не жду. Я пришла в бар просто отдохнуть, а вот такие господа, как вы, мне не дают расслабиться, .раз­рядиться.

— Я вам не собираюсь мешать отдыхать. Просто в баре все столики заняты, и мне негде присесть, чтобы тоже от­дохнуть. Если вы мне позволите присесть за ваш столик, то я не буду вас беспокоить своей персоной. Каждый из нас уйдет в себя.

Оценивающе посмотрев на Юргенда, девушка, по­думав, снизошла:

— Я уже устала всем мужчинам, желающим присесть за мой столик, говорить «нет». Если вы возьмете эту мис­сию на себя, то, так и быть, я соглашусь свой стол поделить с вами пополам, — обворожительно улыбнувшись, поста­вила она условие.

— Я согласен отгонять от нашего стола всех желающих подсесть к нему, но какова мне будет плата за оказываемую услугу? _п

— О какой плате вы ведете речь? Вы на что намекаете? Я разрешила вам присесть за мой столик, а вы начинаете мне говорить какие-то глупости. — состроив обиженную гримасу и раскрыв большие озера голубых глаз, возмути­лась она.

— За все, что я делаю, я всегда получаю плату. За то, что я буду всем говорить за вас «нет», вы заплатите мне ва­шей улыбкой. Этого для меня будет достаточно.

— Ну, если речь идет только об улыбке, то ею я соглас­на расплатиться за ваш «каторжный» труд, — рассмеявшись, согласилась она.

— Не одной улыбкой, а несколькими, — решил уточ­нить Юргенд, с удовольствием отмечая, что девушка пос­тепенно начинает сдавать сбои позиции, а это всего лишь начало его штурма.

— Пускай будет по вашему, -к поправляя ладонями копну белых прямых волос и отправляя их за спину, сказа­ла она.

Заключив мирное соглашение, Потсбернер произнес:

— Меня зовут Юргендом. Если не секрет, вы не скаже­те, как вас зовут?

— Дейзи!

— Какая все же на земле царит несправедливость... —начал говорить Юргенд, но до конца развить мысль не ус­пел, так как пришлось переключить внимание на подошед­шего к нему официанта и сделать заказ. После того, как официант ушел, Юргенд заметил, что забыл, о чем он до его прихода говорил с девушкой.

Дейзи поняла это и напомнила:

— Вы что-то говорили о несправедливости на земле?

— У женщин столько красивых и сочных имен, сколь­ко в них прелести, ассоциаций. Взять ваше имя! Оно про­изошло от названия цветка маргаритки. Мое же имя — все­го лишь одно из многочисленных вариантов имени «Геор­гий». Ну что из того, какая уж тут связь с природой, расти­тельным миром?..

Юргенд умел поддерживать с девушками беседу, мог быть нескучным, ненавязчивым, интересным собеседни­ком.

Пока официант выполнял его заказ, к столу Дейзи дважды успели подойти желающие побеседовать. Один па­рень имел намерение присесть к ним за столик. Другой пы­тался пригласить девушку на танец, но каждому из них Юргенд говорил:

— Извините меня, молодой человек, но я по просьбе этой девушке за нее говорю вам «НЕТ!». Я верно выразил вашу мысль, мисс Дейзи?

— Даже очень. Я бы более точно сформулировать не смогла.

Юргенд не боялся говорить кавалерам Дейзи «нет», потому что был не только высокого роста, плотного телос­ложения, но и выглядел, как человек, который в случае не­обходимости сможет постоять за себя. Тем более в баре в это время находилось много его знакомых. К их помощи и поддержке он мог обратиться в трудные для себя минуты, что, в свою очередь, тоже добавляло ему храбрости и уве­ренности в себе при разговоре со своими соперниками.

После того, как официант принес и расставил на столе заказанные блюда, желающих разделить с ними стол не ста­ло, так как он был полностью занят приборами.

Увидев такое обилие продуктов и спиртного, предна­значенных для одного человека, Дейзи не вытерпела и, взметнула ладошки к груди, сцепив там их в замок, с удив­лением произнесла:

— Зачем вы так много разных блюд заказали себе на ужин?

— Я долго находился в командировке, проголодался, поэтому не прочь буду хорошо перекусить. К тому же я очень прошу вас разделить со мной этот скромный ужин.

Что оставалось делать «скромной» девушке, которой Ричард Простон поручил увлечь Юргенда собой? Только выполнять приказ: потянуть время и предоставить возмож­ность главарю преступной «семьи» подготовить группу за­хвата намеченной жертвы. Поэтому Дейзи «позволила» Юргенду себя уговорить разделить с ним трапезу.

Она уже не помнила, сколько раз в своей жизни ей уда­валось вот таким примитивным способом завлекать муж­чин в устроенные для них ловушки. Она удивлялась их на­ивности, глупости. Ослепленные своими желаниями эти самовлюбленные самцы лезут напролом в уготованные для них западни, ничего не видя и не соображая.

Мужчины, зная коварство и подлость отдельных жен­щин, видя наглядное тому подтверждение в лице своих оду­раченных друзей, все равно продолжают покупаться на та­кие дешевые уловки.

Дейзи, безупречно играя свою роль, перешла к следу­ющему этапу: постепенно стала сдавать свои позиции не­прикасаемой. Она уже несколько раз приняла приглашение Юргенда и танцевала с ним. Потом проявила к нему инте­рес и внимание, с удовольствием пила с ним спиртное, «скромно» потупив глаза и прося своего кавалера поменьше наливать ей в рюмку, так как она к этому не привыкла и может в один прекрасный миг сразу же опьянеть. Но имен­но этого и хотел добиться Юргенд.

Однако, когда Дейзи наконец «опьянела», Юргенд и сам изрядно захмелел. Но даже пьяный он продолжал чет­ко проводить свои планы в жизнь. Ему не терпелось поско­рей овладеть телом девушки, пускай даже пьяной, но пол­ностью принадлежащей ему.

Вступать с девушкой в интимную связь прямо в баре его не устраивало. Он не какой-то бездомный мальчишка, у которого кроме молодости за плечами ничего нет, а ува­жаемый в обществе бизнесмен. Он может позволить себе удовольствие отдохнуть и побаловаться с понравившейся ему девушкой в своей загородной вилле, благо у него их на берегу моря было несколько.

Посчитав девицу «созревшей» для предстоящего раз­говора, он спросил:

— Дейзи, тебе не кажется, что мы с тобой засиделись в этой «дыре»?

— Кажется!

— Я тоже так считаю.

— У тебя есть какое-то предложение на этот счет? — заплетающимся языком поинтересовалась она.

— Есть, и довольно толковое.

— Какое?

— У меня за городом на берегу моря есть прекрасная вилла. Не поехать ли нам с тобой туда для продолжения об­щения и отдыха? — с замиранием сердца поинтересовался он, боясь услышать от девушки отрицательный ответ.

— А ты ко мне там не будешь приставать? — пьяно улы­баясь, провоцируя и соблазняя Юргенда, поинтересовалась она.

Тому ничего не оставалось делать, как заверить Дейзи, что он у себя на вилле не будет покушаться на ее физичес­кую неприкосновенность. Ему надо было любыми путями уговорить девушку добраться на такси к нему на виллу, а уж там он ей покажет, как мужчина его склада, характера и темперамента может сдерживать свои обещания.

Выйдя из бара, Юргенд с Дейзи поймали первое попав­шееся им такси. Сев с девушкой в машину, Юргенд сообщил водителю адрес, по которому следовало доставить Пас­сажиров.

Таксист, отъехав от бара метров пятьсот, был останов­лен двумя полицейскими. Как раз в этом месте участок ули­цы менее всего освещался уличными фонарями.

Видя световой сигнал полицейского жезла, Юргенд лихо предложил таксисту:

— Не останавливайся! Копам все равно нас не догнать.

Таксист Юргенда не послушался и остановил, машину по требованию полицейских. Пока они подходили к авто­мобилю, таксист пояснил Юргенду причину своей законо­послушности:

— Может быть, они нас и не догнали бы, но могли по рации сообщить другим постам, что такой-то дурак на та- кой-то машине с таким-то номером проявил к ним неува­жение и потребовать, чтобы меня задержали. Так что мне от них в любом случае лучше не уезжать.

Доводы таксиста для Юргенда оказались настолько убедительными, что он не стал с ним спорить.

— Эти копы всегда, когда не надо, под ногами меша­ются, — только и смог произнести Юргенд, обнимая свою новую знакомую за талию и прижимая ее к себе, смирив­шись с неизбежной потерей дорогого времени.

Юргенд не успел удивиться необычному поведению полицейских, тем более разглядеть их лица, так как они в данный момент не представляли для него интереса. Он только увидел, как один из полицейских направил ему в лицо струю из газового баллончика.

Другой полицейский, обращаясь к Дейзи, приказал:

— Бери ключи от нашей машины, она стоит за углом, и на ней отправляйся домой.

Взяв у мнимого полицейского ключи от машины, Дей­зи, недовольная его приказным тоном, вполне трезво ог­рызнулась ему:

— Я не маленькая, знаю, куда мне надо будет отправ­ляться, и нечего мною командовать.

— С тобой, красавица, я бакланить не собираюсь, мое дело — передать тебе требования босса.

Таксист с мнимыми полицейскими и Юргендом, не превышая скорости и не нарушая правила дорожного дви­жения, чтобы его не остановили уже настоящие полицейс­кие, направился по только ему одному известному адресу. В свою очередь, Дейзи пришлось воспользоваться советом и машиной «коллеги» по преступлению.

ГЛАВА 55. ИДИОТСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Придя в сознание, Юргенд обнаружил, что лежит на раскладушке в каком-то бетонном каземате. Он вниматель­но осмотрелся по сторонам и не нашел при себе ни личных документов, ни тех вещей, которые привез домой из Мексики в качестве подарков жене и сыну.

Вскочив с кровати и подбежав к дубовой двери, он в ярости стал стучать в нее руками и ногами:

— Негодяи! Немедленно выпустите меня! Я вас всех сгною в тюрьме.

Послышались шаги, и в каземат вошли два двухметро­вых громилы с засученными рукавами, с черными масками на лицах.

— Если, дядя, будешь устраивать нам тут концерт, то мы будем вынуждены заняться твоим культурным воспи­танием, — сердито сообщил Юргенду один из громил.

Другой громила конкретизировал угрозу своего това­рища:

— Ребра переломаем, морду в задницу превратим, а мо­жет тебя вообще, как масло, по стене размазать? Так что, петушок, сиди тут у нас тихо и не кукарекай.

— Мне нужно поговорить с вашим старшим, — сооб­щил Юргенд им свою просьбу, считая ниже своего досто­инства беседовать о своей дальнейшей судьбе с какими-то быками, тупыми и безмозглыми.

— Говори нам, чего тебе надо, — предложил ему один из охранников.

— Мне с мясниками не о чем говорить, — отказался от их посредничества Юргенд.

— Ты не совсем дурак, секешь, что к чему. Так знай, если тебе захочется с нами переговорить, то нет необходи­мости стучаться ногами в дверь. Достаточно тебе пальцем нажать вот на эту пимпочку, — показал первый громила пальцем на стену, где Юргенд увидел вмонтированную в бетон черную пластмассовую кнопку.

— Сволочи, покажите мне хоть свои хари, — пытаясь сорвать с лица у одного из громил маску, возбужденно пот­ребовал Юргенд.

Громила не счел нужным отскакивать в сторону от Юргенда, но, желая воспрепятствовать осуществлению его намерения, сильным ударом ноги в живот не только оста­новил нападавшего, но и свалил его на пол каземата. Подо­йдя к распростертому на полу Юргенду он, как бы из дру­жеского расположения, сообщил ему:

— А вот этого, голубчик, я тебе не советовал бы делать. Если тебе когда-либо с какого-нибудь из нас удастся со­рвать маску с лица, то тем самым ты себе подпишешь смер­тный приговор. И тогда мне придется вот этим башмаком передавить твою горлянку. Усеки то, что я тебе сейчас ска­зал. Подумай и пойми, что ловить тебе у нас нечего и ни­когда твой финт не прорежет. — Юргенд, испытав на себе «культурное и вежливое» обращение громил, понял, что сейчас у него не больше законных прав, чем у раба в древ­нем Египте.

— Что вам от меня надо? — сдерживая клокочущую в душе ярость, размахивая перед собой руками, спросил он у громил.

— Откровенности в беседе с тем, с кем ты изъявил, же­лание встретиться и поговорить, — ответил ему громила.

— Так пускай идет, я готов к разговору.

Громилы беззаботно рассмеялись, один из них пояс­нил Юргенду, как глупому ребенку:

— Наш хозяин ни к кому не ходит на беседы. Если у него возникает потребность с кем-то поговорить, как, на­пример, с тобой, то мы доставляем нужного человека к нему в кабинет.

— Просто он намного больше занят, чем ты, а поэтому у него нет времени шастать по бабам, как у некоторых, — съязвил второй громила.

— Ведите меня к нему, — потребовал Юргенд.

— Ты думаешь, что к нашему шефу можно попасть сра­зу, как только вашей милости захочется. Сейчас мы пойдем узнаем, может ли он тебя принять, в какое время. И только потом ты сможешь удостоиться беседы с ним, — оставляя Юргенда одного в каземате и закрывая за собой дверь на ключ, разъяснил ему ситуацию один из громил.

Мы знаем, что у троицы мафиозных кланов не было желания надолго откладывать беседу с Юргендом. Получив команду, громилы вернулись к пленнику, завернули ему руки за спину, сковав их наручниками, на лицо одели мас­ку с отверстиями только для носа и рта, а затем проводили его в кабинет Ричарда Простона.

Ричард Простон к беседе с Юргендом подготовился за­ранее, результатом этой подготовки явился тетрадный лист со столбиками вопросов, на которые необходимо было по­лучить ответы Потсбернера.

Громилы проводили Юргенда в кабинет босса самым длинным маршрутом, чтобы внушить заложнику, что он заключен в огромном здании, а следовательно, похитители имеют не только физическую силу, но и значительную недвижимость. Юргенд должен был поверить, что имеет дело не с какими-то юнцами-дилетантами, а с профессионала­ми своего дела. Пройдясь подлинным коридорам особня­ка Простона, Юргенд именно такой вывод для себя и сделал.

Доставив пленника в кабинет босса, парни усадили его на стул перед столом Ричарда Простона, после чего, под­чиняясь волевому жесту хозяина, молча удалились.

Внимательно посмотрев на комическую, жалкую фи­гуру заложника, Ричард Простон начал с ним беседовать:

— Мистер Потсбернер, как вам пришлось убедиться, вы являетесь моим пленником. Таких людей, как вы, захватывают только в определенных целях.

— В каких?

— Вы должны выкупить у меня свою жизнь.

— На каких условиях?

— Прежде, чем сообщить вам свои условия, мне бы хо­телось, чтобы вы меня внимательно выслушали, не переби­вая. Так поступают умные люди. Я вас отношу к их числу.

— А себя вы к какой категории относите?

— Выслушав меня, вам самому представится возмож­ность ответить на свой вопрос и сделать надлежащий вы­вод. Можете не сомневаться, что я на вас не обижусь, если вы мне выставите плохую оценку. Мои люди за вами сле­дили с того момента, как вы со своим юристом улетели в Мехико и до часа вашего возвращения оттуда домой. В свой город вы возвратились, можно сказать, инкогнито, то есть не афишируя своего появления. Честно скажу, вам это уда­лось. Почему и для чего вы так поступили, нам обоим по­нятно, и мы на таком пустяке не будем останавливаться.

Ваш юрист, Александр Верток, в Мехико задержится, как мне сообщили, еще на три дня. Только возвратившись домой, он узнает о вашем исчезновений и поднимет хай. А до этого времени вас никто не будет искать. За имеющиеся в нашем распоряжении трое суток мы можем вас отправить тайно в любую точку земного шара, или испепелить дотла — и никому не будет до вас дела. Если вы согласитесь ис­кренне ответить на мои вопросы, то к вам не будет приме­нено моими людьми ни физического, ни психического воз­действия. Между прочим, некоторым моим парням нравит­ся мучить и пытать свои жертвы.

— Не видя, с кем я говорю, не зная собеседника, мне очень не хочется с ним откровенничать.

— В нашем распоряжении есть психотропные препа­раты, с помощью которых подавляется сознание человека. Стоит лишь немного переборщить дозу применения, а мы, как вы понимаете, все далеки от медицины, и не исключе­но, что через час-два вы превратитесь в человека-животное.

— Зачем пугать, ходить вокруг да около, говорите пря­мо, какую сумму выкупа за меня вы желаете получить, я выпишу чек и на этом мы расстанемся.

— Мистер Потсбернер, мы не так уж глупы, чтобы со­гласиться с вашим предложением, — с иронией в голосе возразил Простон.

— Чем оно вас не устраивает?

— В Нью-Йоркском банке, где хранится ваш денежный вклад, имеется ваше письменное требование, что по чекам на сумму свыше одного миллиона баксов, подлежащих вы­даче по вашим счетам, требуется личное подтверждение ваше или вашего юриста. Ни того, ни другого мы брать в банк не можем, а поэтому ваш чек будет всего лишь пустой бумажкой.

— Что им, моей подписи на чеке недостаточно? — по­пытался изобразить на лице удивление Юргенд, но это было бессмысленным занятием, так как его физиономию Про­стои под маской видеть не мог.

— Выходит, нет! — категорично ответил Простон, тем самым давая понять Потсбернеру, что такой вариант для него неприемлем.

— Интересно, что за сволочь посвятила вас в мою тай­ну?

— Баксы могут любого человека сделать разговорчивым. Все зависит только от аппетита информатора. Своим пред­ложением вы мне дали понять, что откровенно со мной бес­едовать не желаете. Поддайся мы на вашу провокацию, явись наш человек с вашим чеком в банк для предъявления — и ему конец. Он сам бы завалился и одновременно пред­упредил копов о вашем похищении, побудил бы их занять­ся интенсивным поиском вас. Не считайте других глупее себя. Если вы, многоуважаемый сэр, еще раз позволите себе такой подлый выпад в отношении нас, то должны иметь в виду, что провал моего человека по вашей вине равносилен вашему смертному приговору. Не потому, что мне жалко будет попавшего к копам одного из своих шестерок, а по­тому, что я — принципиальный человек и не прощаю ни­кому ни обид, ни обмана.

Обдумав ситуацию, Потсбернер вынужден был при­знать, что арест копами преступников когда его уже не бу­дет в живых тоже никакой радости ему не принесет, так как мертвые пока еще не научились, да и вряд ли когда научат­ся испытывать бурные эмоции. Вывод был малоутешительным. Бандитам его принципиальность не являлась поме­хой, так как он не знал их намерений. Юргенду захотелось, чтобы бандит посвятил его в свой план, тогда ему легче было бы в разговоре уходить от прямых вопросов или давать на них уклончивые ответы.

— Что вам конкретно от меня надо?

— Совсем не то, что вы думаете и что от меня скрывае­те.

— Не будем заниматься телепатией, переходите ближе к делу.

— Меня интересует, где вы были в этом году, куда ездили с визитами, с кем встречались из руководителей фирм, концернов, банков, и охарактеризуйте мне кратко каждого из них.

— Зачем это вам?

— Здесь спрашиваю я, но могу ответить вам одним сло­вом «надо».

— Такое перечисление у меня займет много времени, тем более, если каждому руководителю еще давать характе­ристику.

— Я разрешаю сокращать эти портреты до двух-трех слов. Если вы правдиво ответите мне на данный вопрос, я вас не только оставлю в покое, но и отпущу домой.

— Честно? — удивился Юргенд необычной просьбе бандита. Он ожидал от того услышать жесткие требования о выдаче ему в качестве выкупа крупной денежной суммы, но только не такое праздное любопытство.

— Обманывать, даже заложника, не в моей привычке.

— Я согласен. Дайте мне бумагу с ручкой, я все под­робно изложу в письменной форме.

— А почему устно не хотите мне ответить на вопрос?

— В спешке я могу каких-то руководителей по забыв­чивости упустить и не упомянуть. У вас опять возникнут ос­нования считать меня обманщиком, а теперь я. им быть не желаю.

Вызванные Простоном охранники были ознакомлены им с желанием Потсбернера. Они увели заложника в сосед­нюю комнату, где предоставили ему бумагу, ручку, пись­менный стол и сняли у него с головы маску. Над ответом он трудился два часа, вспоминая и дополняя список интере­сующих бандита лиц. После завершения мемуаров Юргенду бандиты вновь надели на лицо маску и отвели в кабинет босса.

Простон, ознакомившись с его писаниной, недоволь­но напомнил ему:

— Вы ничего не написали тут о Швейцарии, а ведь вы там были в этом году?

— Не был я там.

— Как «не были»?

— Очень просто. Мне там нечего было делать.

— Даже в банке «Эверальдо» не были?

— Не был!

— Но в нем у вас лежит приличный вклад. Неужели вы совсем забыли об этих своих деньгах?

— Эти деньги в банке являются неприкосновенным се­мейным запасом на крайний случай, — пояснил Юргенд.

— Понятно!

— Что вам стало понятно? — начал волноваться, чувст­вуя надвигающуюся опасность, но еще не видя ее, спросил Юргенд,

— Понятно то, что понятно, — ответил ему, повеселев, Простон. Собранная ими информация о том, что Потсбернер не посещал банк «Эверальдо», была подтверждена те­перь самим пленником. Поэтому он, обращаясь к охранни­кам, не называя никого из них ни по имени, ни по кличке, потребовал:

— Уведите его назад в камеру.

— Но вы мне обещали отпустить меня домой, — в рас­терянности напомнил Юргенд Простону.

— Я вам обещал и сдержу обещание, но только после того, как проверим изложенную вами на бумаге информа­цию. Если, конечно, она окажется правдивой.

— А что вы будете проверять?

— То, что нужно, — довольно улыбаясь, ответил Про­стои, но Потсбернер его улыбки видеть не мог, а поэтому никак не отреагировал на нее.

Вновь оказавшись один в своей камере, непрерывно вышагивая от стены к стене, Юргенд до боли в мозгах пы­тался решить мучающую его задачу: «Зачем главарю банды понадобилась информация о его деловых встречах в уходя­щем году? Почему он не потребовал выкупа?..»

Таких вопросов, начинавшихся с «зачем» и «почему», у него в голове роилось множество, но ни на один из них он не имел уверенного ответа.

ГЛАВА 56. ЩУПАЛЬЦЫ «СПРУТА»

После беседы с Потсбернером Ричард Простон присту­пил к осуществлению своей операции по выкачиванию де­нег со счета заложника. В первую очередь он, зная номер телетайпа банка «Эверальдо», находящегося в швейцарском городе Люцерн, отправил туда телетайпограмму с текстом следующего содержания: «Уважаемый мистер Хельмут Гоф­ман, завтра ровно в десять часов прибуду в руководимый вами банк для закрытия своего счета. Прошу к моему при­бытию подготовить наличностью в крупных банкнотах — Юргенд Потсбернер».

Только получив на руки копию отправленного телекса, он вернулся к себе в кабинет и незамедлительно вызвал к себе Феликса Бзежинского, по кличке Умник, Халвуса Стилла, имевшего кличку Сом и Гаспара Корина — Клыка. У каждо­го из них на руках были фальшивые паспорта. Они были го­товы по первому требованию босса лететь в Швейцарию, правда, пока еще не зная, с каким поручением.

Ричард Простон ознакомил их с текстом копии теле­тайпограммы и подробно рассказал, что будет входить в обязанности каждого. Бзежинский должен был по паспор­ту Юргенда Потсбернера, выдавая себя за него, получить в банке валютный вклад. Морально и психологически он уже был готов к выполнению поручаемого ему Простоном за­дания. Феликс Бзежинский был и одного роста, и возраста с Потсбернером. Правда, другого сходства между ними не наблюдалось. Но этого, в соответствии с планом операции, и не требовалось, так как в паспорт настоящего владельца искусно была вклеена собственная фотография Бзежинско­го.

Наиболее трудную и опасную часть операции Простон решил поручить Феликсу не случайно. Ранее Бзежинский был преуспевающим бизнесменом, вращался в кругах высшего общества, умел показать себя с лучшей стороны, знал, где и когда могут потребоваться изысканные манеры. А главное — имел их, в отличие от остальных участников. По-видимому, именно эти его способности и позволяли ему успешно мошенничать несколько лег подряд, приумножая свое личное состояние. Но в одно «прекрасное» время его арестовали сотрудники ФБР, на его сбережения и недви­жимость наложили арест. Он был осужден на десять лет лишения свободы, а описанное его имущество было кон­фисковано и продано с молотка. Все накопленное ушло на уплату долгов и возмещение убытков потерпевшим.

Отбыв наказание и освободившись из тюрьмы, Бзе­жинский уже не мог ни вращаться в высших кругах общес­тва, ни продолжать заниматься мошенничеством. Для но­вого старта ему не хватало подходящего случая, а прежде всего — больших денег, без которых начинать игру не име­ло смысла.

Время, проведенное за решеткой, не пропало даром, он познакомился там со многими профессиональными пре­ступниками, которые приняли его в свою среду, что впос­ледствии ему очень пригодилось.

Выйдя на свободу и помыкавшись по стране Бзежин­ский понял, что самостоятельно ему нового капитала, не сколотить. Он не мог даже прокормить себя и был вынуж­ден обращаться к помощи благотворительных организаций. А ведь приближающаяся старость еще больше усложнит жизнь. Как тут быть? Что делать? Эти извечные вопросы стали постоянно мучить ею голову.

Случай однажды свел его с одним бывшим заключен­ным, с которым у Бзежинского в тюрьме когда-то возни­кли дружеские отношения. Если бы не его феноменальная зрительная память, Феликс ни за что не узнал бы в прилич­но одетом джентльмене за рулем дорогой машины того са­мого Фалвуса Стилла, которого там все звали Сомом.

Сом пригласил Бзежинского в свою тачку и отвез его в первоклассный бар, где угостил плотным ужином с горя­чительными напитками. Внимательно выслушав во время еды все жалобы Бзежинского на тяготы его жизни, Сом про­никся к нему сочувствием и при расставании пообещал ока­зать ему содействие в поисках «работы», договорился с ним одне и времени их новой встречи.

Встретив Феликса, Сом сразу понял, как тот может быть полезен их организации, но без разрешения лейтенан­та он не имел права ни рассказать своему бывшему товари­щу, чем они занимаются, ни спрашивать, желает ли он к ним присоединиться. Лишь получив разрешение у лейтенанта на прием в их организацию нового человека Сом .ознако­мил Бзежинского с их деятельностью и с его согласия ввел его в свою группу.

Благодаря своим деловым качествам и способностям Бзежинский, получив кличку «Умник», обскакал по иерар­хической лестнице не только Сома, но и своего лейтенан­та, сделавшись приближенным самого босса. Теперь Умник подчинялся только Ричарду Простону и выполнял только его личные задания.

В знак благодарности Сому, который помог ему вырваться из нищеты, теперь уже Бзежинский потянул его за собой вверх, а тот — своего давнего кореша Гаспара Корина по кличке Клык.

Указанная троица доверяла только друг другу и больше никому на свете. Они жили своим мирком, искренне счи­тая остальных врагами.

Сом и Клык покорно уступили лидерство в группе Бзежинскому, даже не пытаясь бороться с ним. Одно дело — придушить, утопить, задавить машиной кого-либо. Это им неоднократно приходилось совершать в жизни с професси­ональным мастерством. И совсем другое дело — вооружив­шись серым веществом своего мозга, провернуть сложную многоходовую операцию, да еще чтобы она завершилась успехом.

Таких удачных совместных операций эта группа про­вернула уже достаточно.

Ближайшее окружение Ричарда Простона, хотело бы оно этого или нет, мгновенно оказывалось в курсе собы­тий. Через него об осуществленных делах волнами расхо­дились слухи по всему городу, и знакомые Сома и Клыка узнавали о похождениях своих товарищей и новых успехах в «работе», удивляясь их способностям и везению. Такое уважение и похвалы друзей щекотали самолюбие Сома и Клыка, они возомнили себя сверхчеловеками, избранника­ми, на которых обратил внимание и держит под своей ру­кой сам босс Нью-Йоркской мафии.

Тем временем Ричард Простон продолжал давать ин­структаж Бзежинскому:

— Тебе в банке придется получать очень крупную сум­му баксов, аж в семь лимонов, поэтому в качестве охраны и помощников в Швейцарию полетят с тобой Сом и Клык. Получишь деньги в банке — не вздумай там прохлаждать­ся, немедленно возвращайтесь всей группой домой. Зака­зывать вам билеты на рейс самолета в Берн заранее, сам понимаешь, нельзя, купите сами. Сейчас немедленно по­езжайте в аэропорт, машина ждет у подъезда, и отправляй­тесь с богом на Европейский материк. До возвращения до­мой не вздумайте связываться со мной.

Дав последние указания Бзежинскому, Ричард Простон поинтересовался поочередно у Сома, Клыка и Умника:

— У вас ко мне вопросы есть?

— Нет!.. Нет! — ответили ему Сом и Клык.

— А ты чего молчишь? — не слыша ответа от Умника, поинтересовался у него босс.

— Порученное вами задание интересное и, видимо, тщательно продумано, но в нем, на мой взгляд, есть одно упущение, — задумчиво произнес Умник.

— Какое? —удивился босс, — наклонившись через стол в сторону Бзежинского, для чего ему пришлось опереться на стол руками.

— По-видимому, я в Швейцарии должен изображать мультимиллиардера?

— Да!

— Значит, я и мои люди должны соответствующим об­разом быть экипированы?

— О вашей одежде мы уже позаботились!

— Очень приятно, но мне все равно кое-какой декора­ции не хватает, а мне без нее трудно будет играть свою роль.

— Какую декорацию ты имеешь в виду?

— Помимо телохранителей меня должна сопровождать симпатичная секретарша. Всюду, где для меня как мульти­миллиардера было бы унизительным спрашивать, брать, давать, всюду за меня это делать должна будет она. Если же я там поведу себя как шестерка, то в банке меня могут быс­тро расколоть как подставное лицо.

— Ты прав! Над такой мелочью мы не задумались, а она, смотри, какая оказалась существенная, и как бросается в глаза сведущему человеку. Я постараюсь эту проблему сей­час решить, — включив селектор, наклонившись к микро­фону и нажав на одну из нескольких десятков кнопок, он приказал своему секретарю:

— Найди-Дейзи и немедленно направь ее ко мне в ка­бинет.

— А чего ее искать, она рядом со мной сидит, о чем-то хочет с вами поговорить, — сообщил ему секретарь.

— Тогда пусть заходит, — довольно произнес Простон, которому нравилось, что все так хорошо у него получается.

Зашедшую в кабинет Дейзи Ричард Простон познако­мил с группой Бзежинского.

— Дейзи, этого уважаемого господина ты должна на­зывать не иначе, как Юргендом Потсбернером. Ты будешь его личным секретарем. Вам двоим предстоит в одном Швейцарском банке снять с его личного счета крупную сум­му денег. Сегодня ты с ним и его парнями вылетаешь туда.

— Мне надо подготовиться. Я же не в курсе их дела... — начала лепетать Дейзи, которой предстоящая операция сра­зу показалась опасной и желания в этом участвовать у нее не возникало.

— Деньги в банке вам получать завтра в десять часов, до этого времени твой господин успеет проинформировать тебя о том, что ты должна знать...

Не ожидая ее согласия, он поинтересовался у Бзежин­ского:

— Тебя ее кандидатура устраивает?

— Вполне.

— Тогда забирай ее с собой и раскручивайся, как я тебе говорил.

Дав последние указания группе Бзежинского, прово­див их из кабинета, Ричард Простон немедленно пригла­сил к себе Анфиду Филг, имевшую кличку «Белка». Умная, пробивная сорокапятилетняя женщина с неброской красо­той, она тоже была привлечена им к участию в операции, но только в качестве подстраховывающего звена.

Несмотря на то, что Белка давно уже вышла из девичь­его возраста, она держала свое тело в форме, могла достой­но постоять за себя, а если бы потребовали обстоятельства, то не задумываясь, спокойно прикончила бы любого. Один такой случай уже был на ее совести. Короче говоря, эта жен­щина была Простоном проверена, и у него были все осно­вания ей доверять полностью.

К тому же, при всей своей работоспособности она об­ладала существенным достоинством — умела оставаться неприметной для постороннего глаза. Именно поэтому для данного дела Ричард Простон отдал предпочтение ее кан­дидатуре, отказавшись использовать какого-нибудь накаченного мышцами мужика. Насколько он оказался предус­мотрительным в своем рассуждении, покажет будущее раз­витие романа.

— Анфида, на этот раз я тебе поручаю работу легкую и непыльную.

— Какую?

— Сейчас узнаешь, — деловито ответил он ей, обраща­ясь вновь к помощи селектора. — Старина, ты не забыл за­снять на видик компанию Умника?

— Босс, мне нельзя быть забывчивым, у меня трое де­тей. Без меня их кормить будет некому.

— Тогда неси кассету ко мне в кабинет. Надо показать ее одному человеку.

После просмотра Белкой видеоролика Простон про­должал развивать свою мысль:

— Вот эта четверка симпатичных мне людей сегодня отправилась в Швейцарию. Они прилетят в Берн, откуда потом поедут в Люцерн, где завтра в десять часов утра в бан­ке «Эверальдо» получат семь миллионов баксов, чтобы сразу же возвратиться в мой кабинет. Бабки большие. Они могут у моих людей вызвать нездоровый соблазн — присвоить их и куда-нибудь мотануть с ними в глухой уголок, надеясь, что смогут дожить до глубокой старости. Разумеется, я их найду в любой точке Земли, раздавлю как клопов и заберу свое. Чтобы облегчить себе работу, предотвращая ее возни­кновение в будущем, с целью подстраховки я и поручаю тебе проследить за ними. Не спускай с них глаз, возьми фотоап­парат и бинокль. Ни в коем случае не вступай с ними в кон­такт. Держись от них на расстоянии. Если они из банка с деньгами не поедут в аэропорт, чтобы лететь домой, а рва­нут в другую сторону, не надо им препятствовать, а просто выследи их берлогу и сообщи мне. Я уже тогда сам вынесу приговор каждому по его заслугам. Ты поняла, что от тебя требуется?

— Следить и ни в коем случае не упускать из виду, и при ЧП немедленно вас информировать.

— Ты умница, все поняла правильно. Вот тебе билет. Они будут лететь вместе с тобой в одном самолете туда. Так уж ты постарайся не привлекать к себе внимания. Учти, парни крутые, ушлые и хитрые. И если обнаружат твою слежку, считай, что стала мертвецом. Очень быстрые на рас­праву.

— Патрон, вы меня обижаете, я ведь уже давно не де­вочка и не меньше других дорожу своей шкурой.

— Ну, тогда на этом я свой инструктаж заканчиваю.

Вручая Белке крупную сумму денег, он добавил:

— Бабки тебе даю для дела, а поэтому зря не транжирь.

— Что я получу за свою работу?

— Все будет зависеть от того, как ты с ней справишься. Ты знаешь меня не первый год. Если твоя работа будет хо­рошей, то и моя плата тебе будет соответствующей, — пос­мотрев на наручные часы, он переключился на другую тему: — В твоем распоряжении осталось четыре часа, иди соби­райся в дорогу.

Отпустив Белку, Ричард Простон задумался.

«Все ли мы предусмотрели, учли? Всели мы выполни­ли из того, что надо было сделать? Что еще надо предпринять, чтобы операция не провалилась?»

Ответы на эти вопросы находились сейчас далеко от него, в нейтральной Швейцарии, поэтому ему оставалось только набраться терпения и ждать результата операции.

ГЛАВА 57. ГРУППА БЗЕЖИНСКОГО

Группа Бзежинского, прилетев из Нью-Йорка в аэро­порт Цюрих (самый большой по численности город Швей­царии, аж в четыреста пятьдесят тысяч человек), не стала в нем задерживаться. Наняв в аэропорту такси, они попро­сили водителя доставить их на автомобильную станцию. Там они взяли на сутки «опель», сразу оплатив прокат ма­шины и, пользуясь атласом автомобильных дорог, поехали в город Люцерн.

Не желая привлекать к себе излишнего внимания, группа Бзежинского в Цюрихе не стала заезжать ни в один ресторан, чтобы плотно поужинать перед дорогой. Маши­ной все время управлял Клык. Рядом с ним развалился Сом, тогда как Бзежинский с Дейзи расположились на заднем сиденье. Умник никогда не садился за управление автомо­билем, если имелась возможность данную обязанность поручить другому. Он предпочитал всегда находиться в самом безопасном месте, где можно было не только отдохнуть, собраться с силами, но и подумать, как лучше сыграть от­веденную ему в операции роль.

Когда Клык выехал за город, Бзежинский потребовал, чтобы тот заехал на свалку утилизированных автомобилей. Свалка была огорожена забором из металлической сетки, двухстворчатые ворота были закрыты на винтовой замок.

— Посигналь, — попросил Умник Клыка.

На звуковой сигнал машины к воротам подбежали че­тыре беспородные злые собаки и туг же облаяли их. Из ва­гончика вышел заросший, неопределенного возраста муж­чина. Ему можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет. На нем был серый свитер крупной вязки, поношенные джинсы, растоптанные башмаки, а на голове красовалась тирольская шляпа, которая свою молодость проводила с грустью лет двадцать тому назад.

— Чего вам тут надо? — не здороваясь, грубым голосом спросил мужчина, не открывая ворот для незванных гос­тей.

Вышедший из машины Бзежинский, выслушав вопрос сторожа, сказал:

— Мне нужен Ирвинг.

— Вы его как раз созерцаете.

— Что же, дядя, вы своего племянника не узнаете? Папе будет неприятно это о вас узнать, — произнес пароль Бзежинский.

— Надо чаще встречаться, тогда и племянники будут узнаваться, — тоже паролем ответил Ирвинг, снимая с во­рот замок. — О вашем визите предупрежден.

— Приготовил нам гостинцы?

— А как же! Скажи своим, пусть заезжают ко мне на территорию, чтобы закрыть ворота от непрошенных посе­тителей, после чего отведу вас к тайнику.

На свалке машины лежали штабелями в четыре яруса длинными рядами. Закрыв ворота на замок, Ирвинг повел Бзежинского в глубину своих владений. Ряды побитых ста­рых автомобилей, отживших свой век, делали хозяйство Ирвинга похожим на вымерший город, со своими улица­ми, перекрестками, переулками. Зайдя в один тупиковый проход, Ирвинг остановился возле разбитого до невозмож­ности «мерседеса». Как оказалось, у автомобиля багажник был забит стрелковым оружием и боеприпасами. Открыв тайник, Ирвинг произнес:

— Вооружайтесь, господа!

Клык с Сомом выбрали ручные пулеметы, тогда как Умник с Дейзи взяли себе пистолеты «Мустанг» фирмы Кольта, с двумя обоймами патронов к каждому. Поколебав­шись, Умник взял еще для себя из тайника итальянский автомат «Беретта» с тремя рожками.

— Надеюсь, выполнив свое задание, вы не повезете к себе домой через океан мой оружейный арсенал? — поин­тересовался у Бзежинского Ирвинг.

— Конечно, нет. Кто нас с ним в самолет пропустит?

— Тогда, если у вас будет возможность, возвратите мне его, пожалуйста, чтобы и другие наши друзья могли им впоследствии воспользоваться.

Бзежинский не привык своими обещаниями ставить себя в зависимое положение от других. Тем более, что ни­кто не должен был знать о его ближайших планах. Поэтому он, мысленно соглашаясь с разумностью просьбы Ирвин­га, сказал:

— Я учту твою просьбу, но заранее ничего обещать не могу.

Отъехав от Цюриха километров пятьдесят, они плотно подкрепились в баре, что находился рядом с бензозаправоч­ной станцией. Насытив желудок, довольный, что операция развивается точно по плану, находясь в расслабленном по­лудремотном состоянии, Бзежинский с некоторым раздра­жением по адресу Потсбернера, подумал:

«Какого черта ему захотелось залезть в такую дыру, как Люцерн? Почему бы ему не положить свои деньги в какой- нибудь банк Берна или Цюриха, ведь это было бы для него намного удобнее. А теперь из-за его самодурства приходит­ся терпеть все эти дорожные неудобства.»

Прекрасные ландшафты, живописные окрестности, а особенно находящееся в непосредственной близости от го­рода огромное озеро с многочисленной разнообразной во­доплавающей птицей побудили Бзежинского иными глаза­ми посмотреть на главу семейства Потсбернер.

«Я в Швейцарию прилетел совершать преступление и хочу провернуть его как можно быстрее. Поэтому любая задержка, продлевающая мое пребывание в этой стране, кажется мне неприятной. Тогда как Потсбернер прилетал сюда не только по деловым соображениям, но и отдохнуть от бизнеса, просто подышать горным воздухом, покататься по озеру на катере, половить рыбу. Вот и получается, он был не так уж глуп: лучшего места для отдыха, чем провинци­альный городок Люцерн, не найти. На его месте я бы тоже остановил свой выбор на нем.»

Без каких-либо происшествий и сложностей группа Бзежинского добралась до конечной точки своего путешествия. Городок Люцерн был небольшим, но компактным, ухожен­ным, опрятным и чистым, как будто кто-то десятки лет его строил, холил и лелеял, чтобы именно таким красивым он предстал перед гостями.

В чужой стране они прекрасно себя чувствовали. Бес­покоила немного только постоянная необходимость сле­дить за дорожными указателями и сверяться с картой атла­са автомобильных дорог. Участники группы Бзежинского понимали, что до того, как они приступят к осуществлению операции, у них в Швейцарии практически нет врагов и им некого бояться. Поэтому их бдительность была на самом низком уровне, что давало возможность Анфиде Филг, ве­дущей за ними наблюдение и также взявшей в Цюрихе на прокат автомобиль «вольво», без особого труда выполнять возложенные на нее Ричардом Простоном обязанности. Слежка для Белки еще больше упрощалась тем, что она знала, куда и зачем отправилась интересующая ее группа людей. И где ей искать в том случае, если она вдруг случайно потеряет их след.

Клык, подъехав к банку «Эверальдо», остановил около него свой «опель».

Ровно в десять часов утра мнимый Юргенд Потсбер­нер походкой человека уставшего от забот, в сопровожде­нии красавицы секретарши вошел в банк «Эверальдо». Оки­нув взглядом зал, Бзежинский обратился к Дейзи:

— Что-то я дежурного не вижу. Идти на встречу с уп­равляющим, минуя этого ублюдка, опасно — могут возни­кнуть осложнения. Я пока посижу, а ты разведай, куда дел­ся чертов дежурный.

Дейзи подошла к ближайшему окошечку, за которым клерк на электронной счетной машинке быстро и сноро­висто производил проверку данных по банковским доку­ментам, лежащим стопкой у него на столе.

— Почему вашего дежурного нет на его рабочем месте? Он заставляет моего босса ждать себя. В уважающих себя банках такое неуважение к клиентам недопустимо, — вы­зывая клерка на конфликт, произнесла она.

— Так уж получилось, мисс, простите пожалуйста. Он сейчас вернется. Возможно, его вызвал к себе управляю­щий.

Удовлетворившись его ответом, Дейзи покинула клер­ка и торжественно продефилировала через зал к своему хо­зяину, обратив на себя внимание служащих банка. Накло­нившись к сидящему Бзежинскому, она сообщила о резуль­татах своего разговора с клерком.

Через несколько минут ожидания дежурный появился. Им оказался сорокапятилетний, среднего роста элегантный мужчина. Войдя в зал и увидев Бзежинского сидящим в кресле, дежурный бросился к нему:

— Добрый день, мистер...

— Юргенд Потсбернер, — подсказал ему Бзежинский.

— ...Юргенд Потсбернер, — повторил за ним дежурный.. — Я могу быть вам чем-либо полезен?

— Даже очень, — не поднимаясь с кресла, с нескрыва­емым недовольством, вызванным гем, что его заставляет ждать какой-то служащий, произнес Бзежинский.

— Я весь внимание, к вашим услугам.

— Вчера я телетайпом уведомил вашего управляюще­го, мистера Хельмута Гофмана, о своем сегодняшнем визи­те к вам. Сейчас он у себя?

— Да!

— Уведомите его о моем визите.

— Он знает, по какому вопросу вы желаете встретиться с ним?

— Безусловно!

— Пока я поговорю с господином Гофманом по теле­фону, вам придется подождать меня тут.

— Подождем, только сообщите, как долго вас ждать?

— Минут пять.

Вернувшись после телефонного разговора с управля­ющим, дежурный сообщил Бзежинскому:

— Мистер Юргенд Потсбернер, господин Гофман вас ждет в своем кабинете, позвольте я провожу вас туда.

— Буду благодарен, — поднимаясь с кресла и впервые за время пребывания в банке озарив клерка подобием улыб­ки, промолвил Бзежинский. Он посмотрел на дежурного с такой холодной вежливостью, что со стороны могло пока­заться, что не дежурный, а именно он оказывает клерку ус­лугу, направляясь вместе с ним в кабинет управляющего банком.

На лифте они поднялись на второй этаж банка. Пре­одолев длинный коридор, они зашли в кабинет мистера Хельмута Гофмана. Это был склонный к полноте седеющий брюнет среднего роста, примерно пятидесятилетнего воз­раста, одетый в светлого цвета твидовый костюм. Выйдя из-за стола навстречу посетителю и обменявшись сжим руко­пожатием, мистер Хельмут Гофман, доброжелательно улы­баясь, сообщил:

— Мистер Юргенд Потсбернер, мы получили ваш те­лекс.

— А я уж было начал сомневаться, — добродушно по­шутил Бзежинский. — Мой личный секретарь, — показы­вая на свою спутницу, сообщил он управляющему.

— Дейзи, — подавая мистеру Гофману руку, предста­вилась девушка.

— Очень приятно с вами познакомиться, — целуя ей руку, искренне признался Гофман, с удовольствием рас­сматривая точеную, броскую фигуру девушки, не пытаясь скрыть своего восхищения ею.

Поскольку после поцелуя он задержал ее ладонь в своей руке, можно было не сомневаться, что он говорил искрен­не, а не только ради соблюдения правил приличия.

Видя своего шефа в хорошем настроении и убедив­шись, что приведенные им в кабинет гости его патрону не неприятны, дежурный, обращаясь к своему управляюще­му, поинтересовался:

— Господин Гофман, я могу быть свободным?

— Сакердон, задержись немного с нами. Ты можешь мне понадобиться, — ответил управляющий. Усадив посе­тителей на стулья, он вновь водворил свою пухлую задницу в удобное мягкое кресло, тем самым давая понять, что не­официальная часть встречи закончилась. Оседлав своего любимого конька и оказавшись в своей стихии, он обратил­ся к Бзежинскому с просьбой:

— Если вам не составит труда, мистер Потсбернер, предъявите мне, пожалуйста, свой паспорт.

Бзежинский, пересев поближе к столу управляющего, не спеша, с достоинством вынул из внутреннего кармана пиджака паспорт Юргенда Потсбернера со своей фотогра­фией и подал его Гофману, но не из рук в руки, а положил перед ним на стол.

— Нам предстоит выдать вам крупную сумму денег, по­этому вы уж извините меня за такую формальность, — ско­рее не из-за любезности, а по привычке произнес Гофман.

— Ну что вы, мистер Гофман, какие тут могут быть из­винения, если вы подолгу службы обязаны выполнять по отношению ко мне определенные требования. Я к этой про­цедуре уже привык.

— Благодарю за понимание. Прошу назвать мне номер своего сейфа и его пароль — с любезностью, не терпящей возражений, попросил Бзежинского управляющий.

— Номер моего сейфа — 19420452, пароль:— «Един­ственному сыну».

— Благодарю! Больше у меня к вам вопросов нет. Сей­час господин Сакердон подготовит ваш вклад к выдаче. С вашего позволения, я ему отдам ваш паспорт для производ­ства соответствующих записей в наших документах.

— Пожалуйста, делайте все в соответствии с требова­ниями ваших инструкций...

Управляющий молча вручил дежурному паспорт Пот­сбернера.

— Мой секретарь может присутствовать при закрытии господином Сакердоном моего счета?

— Зачем? — поинтересовался у него управляющий.

— Мне бы не хотелось себя обременять присутствием при выполнении им его обязанностей. Я не любитель пере­считывать банкноты.

— Как вам будет угодно, — разрешил господин Гоф­ман. — Вы уж, господин Сакердон, смотрите, не потеряй­тесь там где-нибудь с мисс Дейзи, — счел для себя возмож­ным пошутить он.

Будет исполнено, мистер Гофман, — впервые разорвав тонкую полоску губ, произнес тот, изображая улыбку.

После того, как Сакердон вместе с Дейзи покинул ка­бинет, мистер Гофман поинтересовался у Бзежинского;

— Мистер Потсбернер, вы сейчас забираете свой вклад из нашего банка. Мы вам чем-то не угодили?

— Почему вы так подумали?

— Если у вас к нашему банку нет претензий, то не объ­ясните л и вы, какая необходимость побудила вас забрать из нашего банка нее свои деньги?

— Полной откровенности от меня ждать, разумеется, не стоит, так как в данном случае мне пришлось бы разгла­сить коммерческую тайну, чего мне бы очень не хотелось. Только чтобы вы поверили в отсутствие с моей стороны претензий к руководимому вами банку; я вам сообщу, что на днях летал в Мехико, где заключил очень выгодный для моего концерна контракт. Сейчас мне потребовалась круп­ная денежная сумма наличными для претворения этого контракта в жизнь. Вот и приходится шарить по загашни­кам, подбирать крохи, — скромно улыбнувшись, пояснил мнимый Потсбернер.

«Семь миллионов долларов, которые он сейчас полу­чит у меня в банке, этот американец считает крохами,» — с восхищением и завистью подумал мистер Гофман о мате­риальных возможностях своего клиента.

Продолжая беседу с Бзежинским, он удивил его своей осведомленностью:

— Я уже знал, мистер Потсбернер, что вы были в Ме­хико и заключили там крупный контракт. Желаю вам ус­пешно его претворить в жизнь.

— Благодарю! — сухо произнес Бзежинский, которого проверка мистера Гофмана напугала. Но, подумав, он ус­покоился, так как она теперь сыграла ему на руку. Чтобы не ворошить скользкую тему, он не задал собеседнику тра­диционного в таких случаях вопроса: «Где вы почерпнули такую информацию в отношении меня?» — а благоразумно промолчал.

— У вас очаровательный секретарь, — неожиданно по­менял тему разговора сам мистер Гофман.

— Не возражаю, у нас с вами сходные вкусы, но она мне дорого обходится.

— По-видимому, жертвы оправдывают средства? — улыбнувшись, пошутил мистер Гофман.

— Если бы это было не так, я давно уволил бы ее. Мне очень много приходится быть в разъездах. Сами понимае­те, что с таким собеседником, как мисс Дейзи, легче коро­тать время и сокращать большие расстояния...

Телефонный звонок заставил Бзежинского замолчать. Управляющий банком поднял трубку и, выслушав сообще­ние, обращаясь к посетителю, объявил:

— Деньги вас уже ждут внизу.

— Благодарю за быстрое и отличное обслуживание.

— Вам охрану для сопровождения выделить?

— У меня имеется своя, — отказавшись от услуги мис­тера Гофмана, сообщил Бзежинский. — Разве что, помочь нам донести наши чемоданы до машины.

Подняв телефонную трубку и набрав нужный номер, мистер Гофман отдал в нее соответствующие распоряже­ния.

Расставаясь с Бзежинским, пожимая ему руку, мистер Хельмут Гофман заявил:

— Надеюсь, что вы и в будущем по-прежнему будете пользоваться услугами нашего банка?

— Наша семья чрезвычайно консервативна. Если отец выбрал ваш банк для хранения своих европейских вкладов, то я тоже вам не изменю.

Сопровождаемые двумя носильщиками с тремя чемо­данами в руках Бзежинский и Дейзи, покинув здание бан­ка, прошли к своему автомобилю. Клык и Сом приняли че­моданы с деньгами, а Бзежинский вручил носильщикам положенные в таких случаях чаевые. Открыв дверку маши­ны, он дал возможность Дейзи забраться на сиденье и толь­ко потом последовал ее примеру.

Наблюдавший за их отъездом из-за шторы в окне мис­тер Гофман невольно залюбовался девушкой и с грустью подумал, что у него нет такой красивой любовницы.

Включая зажигание, сидящий за рулем Клык поинтересовался у Бзежинского:

— Ну, как там в банке вас приняли?

— Как подобает принимать богатого вкладчика, — по­делилась с ним Дейзи своим впечатлением.

— Без сучка и задоринки, — подтвердил Бзежинский.

— Ты у нас молоток! — с восхищением заметил Сом. — Только вот начинаешь лихачить, а это может нам когда-ни­будь выйти боком.

— Какой мой финт тебе не понравился?

— Зачем усложнять операцию, брать носильщиков для переноски денег? Неужели сами с Дейзи не смогли бы их донести до машины! Неужели боялись надорваться? Теперь оба банковских фуцана сфотографировали своими зенка­ми не только вас, но и нас.

Бзежинский не был бы тем, кем был, если бы позволил себе сразу начать оправдываться перед Сомом за свою «оп­лошность».

— Действительно, дружище, тут ты фраернулся, — вы­сказал и Клык свою оценку данного эпизода.

Бзежинскому хотелось, чтобы и Дейзи высказалась по этому поводу, но она благоразумно промолчала Девушка сейчас была занята собой. Она смотрелась в зеркальце и поправляла на лице макияж.

Убедившись, что больше его никто не собирается кри­тиковать, Бзежинский, закурив сигарету, произнес, выпус­кая дым в полуоткрытое окно:

— Зря, мужики, вы пылите на меня и разводите крити­ку.

— Почему? — удивился Сом, уверенный в правоте сво­его суждения.

— Потому, дорогие, что вы в моей работе не фурычите.

— В каком смысле? — не отрывая своего взгляда от до­роги, переспросил Клык, проявляя интерес к беседе.

— Я в банк с Дейзи совершал визит не как бандит-тер­рорист, а в качестве преуспевающего бизнесмена, за кото­рым даже деньги должны носить слуги. Если я богатый че­ловек, привыкший видеть любую кучу денег, то надо иметь соображение в голове и не радоваться полученным в банке баксам, не хватать их в охапку и не мчаться с ними как уго­релому. Если бы я в банке повел себя так, как ты мне сейчас советуешь, Сом, то мы бы не катили с бабками домой, а были бы схвачены копами по подозрению в ограблении банка.

— Ну, у тебя и котелок, — выслушав объяснение Бзежинского, произнес уважительно Клык.

Сом, признавая ошибочность своего недавнего сужде­ния, счел для себя лучшим промолчать.

— Вот так-то, соколики, — пряча в сумочку пудрени­цу, подытожила Дейзи недавний спор мужчин, оглядываясь назад, чтобы проверить свою наблюдательность. Когда она занималась макияжем и смотрелась в зеркальце, ей не­сколько раз попадался на глаза черный «мерседес», следу­ющий за ними, то отставая, то вновь приближаясь.

Убедившись, что зеркальце ее не обмануло, Дейзи с озабоченностью в голосе сообщила мужчинам:

— Господа, вам не кажется, что ползущий за нами чер­ный «мерседес» проявляет к нашим личностям нездоровое любопытство?

Каждый мужчина в машине в силу своих возможнос­тей счел для себя необходимым проверить ее сообщение. Сом с Бзежинским просто обернулись и посмотрели в за­днее окно своего автомобиля. Клык на «мерседес» посмот­рел в зеркало заднего вида. Все они убедились в правоте слов Дейзи.

— На первой же удобной стоянке остановись, посмот­рим, повторит он наш маневр, или нет. Может быть, это случайное стечение обстоятельств, — сказал Клыку Бзежинский.

По его совету, на первой же оборудованной стоянке Клык остановил машину. «Мерседес», не сбавляя скорос­ти, проехал мимо них и продолжил свое движение дальше. Довольный таким .результатом Клык, обращаясь к Дейзи, оскалив зубы в улыбке, пошутил:

— А ты дурочка, боялась!

— Помолчи и не кукарекай, — одернул его Бзежинс­кий, потом, повернувшись в сторону Дейзи, поинтересовал­ся у нее: — Ты тачкой можешь управлять?

— У меня свой «форд-скорпио» есть, — похвасталась она ему в ответ.

— Оказывается, ты у нас богатая невеста, — удивился Сом.

— Какая есть, — не очень дружелюбно ответила ему Дейзи, не имея никакого желания шутить с ним.

— Поведешь дальше машину на месте Клыка, а вы, до­рогие, давайте, подготовьтесь к тем сюрпризам, которые мо­гут нас поджидать на пути к Цюриху.

Имея в багажнике машины семь миллионов долларов, они понимали, что автоматически стали заманчивой и бо­гатой приманкой. Поэтому против такой предосторожнос­ти Бзежинского никто не стал возражать. Они молча и быс­тро вооружились автоматическим оружием. Сом остался сидеть на своем месте, а Клык перекочевал с автоматом в руке на сидение рядом с Бзежинским.

ГЛАВА 58. БИТВА В ГОРАХ

Для Анфиды Филг не составило особого труда осущес­твлять слежку за группой Бзежинского, так как со слов Ри­чарда Простона она знала заранее маршрут их движения. Поэтому, во избежание какого-либо риска для себя, она старалась находиться как можно дальше от объекта наблю­дения.

В Люцерне она из окошка своего автомобиля наблю­дала за тем, как Бзежинский с Дейзи зашли в банк «Эверальдо». Не зная существа операции в подробностях, она была заинтригована, как удастся двум невооруженным лю­дям осуществить такое предприятие. За Клыком и Сомом она наблюдала, не пользуясь никакими приборами, визу­ально. Но когда Бзежинский и женщина, сопровождаемые двумя носильщиками, несшими в руках три чемодана, вы­шли из двери банка на улицу, то ее интерес к их личностям достиг апогея. Ей захотелось происходящее рассмотреть получше, тем более, что о проделанной работе потом при­дется давать отчет.

Вооружившись биноклем, она принялась рассматри­вать в него группу Бзежинского и подошедших к машине носильщиков. В поле ее зрения случайно попал черный «мерседес» с четырьмя пассажирами-мужчинами. Она сра­зу насторожилась, увидев, что один из этих мужчин, как и она, наблюдает за группой Бзежинского в бинокль. Потом этот бинокль стал кочевать перед глазами остальных муж­чин.

Анфида Филг решила немедленно сфотографировать черный «мерседес» с его пассажирами.

«Может быть, Ричард Простон помимо меня послал еще одну группу следить за Бзежинским и его компанией, — подумала она. — Выходит, он мне не настолько доверя­ет, как я думала. Ну и черт с ним. Я покажу ему снимки его помощников. Пускай знает, что если бы здесь была не я, а копы, то они быстро этих горе-наблюдателей вывели бы на чистую воду, а потом захватили бы и группу Бзежинского с деньгами. Что ж, мальчики, не обижайтесь, если я на вас буду капать боссу. Каждый хочет заработать себе больше, чем отдать другому. Пойду сфотографирую их хари и тачку, чтобы они потом не смогли отказаться, какими показали себя тут олухами».

Ей повезло, что Бзежинский со своим сопровождени­ем несколько задержался у банка, а поэтому Белке удалось с помощью зонтика, в наконечник которого был вставлен чувствительный объектив фотоаппарата, сделать несколь­ко снимков пассажиров «мерседеса» и сам автомобиль с близкого расстояния.

На проходящую мимо «мерседеса» невзрачную женщи­ну его пассажиры не обратили должного внимания, так как были заняты более важным делом. Она удосужилась лишь их мимолетного взгляда, которого ей оказалось достаточ­но, чтобы запечатлеть для истории интересующие ее лич­ности.

Соблюдая осторожность и не желая привлекать к себе внимания пассажиров «мерседеса», она решила второй раз мимо их автомобиля не проходить. Поэтому для того, что­бы вернуться к своему автомобилю, ей пришлось сделать большой крюк.

Когда Анфида Филг вернулась к своему автомобилю, на площади перед банком машины Бзежинского уже не было, да и черный «мерседес» тоже направился к перекрес­тку. Ей пришлось поспешить, чтобы немедленно покинуть на своей машине площадь, догнать «мерседес» и следовать за ним.

Через несколько минут она увидела, что «опель» Бзе­жинского остановился на обочине в удобном «кармане», а черный «мерседес», не сбавляя скорости, продолжил, свое движение дальше. Белка следовать примеру его пассажиров не могла. Босс ей поручил следить за группой Бзежинско­го, а не за пассажирами черного «мерседеса», поэтому она, как и группа Бзежинского, тоже припарковала свою маши­ну на обочине трассы. Взяв бинокль, Белка решила посмот­реть, не произошла л и какая-нибудь поломка в машине Бзе­жинского. Это дало бы ей право впоследствии отметить дан­ный факт в своем отчете.

Посмотрев на «опель», она увидела, что его пассажиры меняются местами и вооружаются. И вдруг краем глаза она заметила, что ниже по серпантину остановился «мерседес», а рядом с ним затормозила встречная, светлого цвета ма­шина. Направив на этот участок дороги бинокль, Белка внимательно наблюдала, как пассажиры «мерседеса» пере­сели во встречный автомобиль, а трое мужчин из него пе­реправились на их место в «мерседесе», который, не изме­нив направления сразу же продолжил дальнейшее движе­ние.

Когда четверо пассажиров «мерседеса» пересаживались в светлый автомобиль, Белка увидела у них в руках автома­ты. Наблюдаемый ею спектакль начинал приобретать дра­матический характер. В театре чем драматичнее спектакль, тем интереснее его смотреть. Но в реальной жизни Анфида Филг к таким играм относилась более серьезно. Она подо­шла к своей машине, надела на плечо облегченную кобуру, вложив в нее пистолет с полной обоймой патронов, а свер­ху набросила кожаную куртку, из-под которой ее оружия не стало видно, после чего вновь вернулась на свой наблю­дательный пункт, вооружившись биноклем.

К этому времени машина Бзежинского приготовилась выезжать из «кармана» на трассу, а встречный, светлого цве­та, автомобиль, сбавляя скорость и изменяя направление движения, начал приближаться к «опелю».

Как бы Бзежинский ни готовился к схватке с против­ником, внезапное нападение встречного автомобиля все равно оказалось неожиданным. Из двух боковых окон свет­лой машины их интенсивно стали обстреливать из автома­тов на поражение. Стреляли профессионалы, стараясь не задеть пулями моторную часть и топливный бак. У Бзежин­ского мелькнула в голове мысль: «Им нужны наши деньги, а не пепел от них».

Первыми же выстрелами налетчиков была убита Дей­зи. В результате неуправляемый «опель» проехался поперек дороги, уткнулся бампером в скалу и, заглохнув, остановил­ся.

Налетчики с минуту не выходили из своей машины, ожидая услышать стон своих жертв или увидеть попытку оказания сопротивления, но ни того, ни другого не дожда­лись. Тогда они, выскочив на дорогу с пистолетами-пуле- метами в руках, осторожно начали приближаться к изреше­ченному пулями автомобилю. Один из них, самый смелый, с довольной улыбкой на лице открыл переднюю дверцу со стороны водителя. На каменистую обочину вывалился труп молодой женщины. Даже кровь и смерть не смогли обезоб­разить ее лицо настолько, чтобы убийца не обратил внима­ния на ее красоту. Но разглядывать свою жертву у него не было времени. Убедившись, что на передних сидениях пас­сажиры мертвы, он открыл заднюю боковую дверь.

Неожиданное нападение бандитов и интенсивный об­стрел из автоматического оружия явились важным факто­ром победы налетчиков над группой Бзежинского. Сам Бзе­жинский, Дейзи и Сом были сразу убиты. Клык получил ранение в живот. Страшную, невыносимую боль, сравни­мую разве что с прожариванием внутренностей на костре, испытал Клык. Он понял, что полученное ранение смер­тельно и больше ему не жить на этом свете. Но умереть про­сто так, не отомстив за себя — этого он не мог допустить. Кроша зубы чтобы не стонать, и собрав всю оставшуюся волю в кулак, он лег на труп Бзежинского и приготовился перестрелять своих убийц. Он решил как можно дороже продать свою жизнь. Слишком многих он отправил к пра­отцам на своем веку, слишком часто видел раненых, чтобы поставить себе неверный диагноз. Конечно, если бы его сейчас можно было быстро доставить в больницу высшего разряда, где врачи немедленно сделали бы операцию, то у него, безусловно, появилась бы возможность выжить, но такого шанса не было. Перед ним стояли не врачи со скаль­пелями в руках, а бандиты с пулеметами, от которых ни жа­лости, ни сострадания ждать не приходилось. Не для того они нападали на его группу, чтобы сейчас проявлять к нему милосердие.

У Клыка не было сил, чтобы открыть дверку и завязать с бандитами бой. Ему оставалось только ждать, когда они сами окажут ему такую услугу.

«Сволочи, ну не тяните резину, у меня больше нет сил...» — сдерживая стон, молил он мысленно противни­ков поспешить.

Как бы идя навстречу его пожеланию наконец-то двер­цу распахнул здоровенный верзила, в руках которого пис­толет-пулемет казался детской игрушкой.

Позабыв о распространяющейся боли в животе, Клык со звериным оскалом рта яростно выплеснул из ствола сво­его «громовержца» смертельный ливень. Выстрелы отбро­сили громилу от «опеля», завалив его на трассу. Такая же участь постигла и второго налетчика, не успевшего спря­таться за свой автомобиль от огненного шквала. Наглядные результаты мести дали Клыку еще несколько минут «вдох­новения». Терять ему было нечего, поскольку с жизнью он уже успел распрощаться. Не скрываясь от пуль, посылае­мых в него оставшимися в живых бандитами, он сейчас уде­лил все свое внимание бензобаку «ниссана», расстреливая его в упор. Когда бензобак взорвался, облив горящим топ­ливом скрывавшихся за машиной мужчин, он увидел, как они зажженными факелами бросились убегать в разные сто­роны. С довольной улыбкой он послал им вслед последние пули магазина из своего автомата. Улыбка, появившись у него на лице, сразу же угасла, превратившись в искажен­ную болью маску.

Перед тем, как окончательно потерять сознание, он увидел склонившуюся над ним женщину средних лет, не­известно откуда появившуюся. Она перекладывала из их ав­томобиля в свой багажник чемоданы с деньгами.

— Ты, стерва, что делаешь? — превозмогая боль, с вы­ступившей кровью на губах простонал Клык, уже не в си­лах ей чем-либо помешать.

— Что надо, то и делаю. Я, Клык, здесь нахожусь по за­данию Ричарда Простона. Видела, как на вас цапали бан­диты и как ты с ними расправился. Ты сам понимаешь, что я тебе сейчас не помощница. Мне, пока не поздно, надо срочно отсюда уматывать, — перекладывая деньги в свою машину, деловито говорила она.

— Сделай доброе дело, убей меня. Все внутри так го­рит, терпежу нет.

— Извини, Клык, но и убивать тебя я не буду. У меня и без того грехов хватает, вряд ли когда смогу их отмолить.

Взревев всеми своими лошадиными силами, ее «воль- во» помчался в Цюрих. Когда она ехала по трассе, ей вновь встретился черный «мерседес» со знакомыми номерами и тремя пассажирами. Но она сочла для себя целесообразным прекратить за ними слежку. Теперь они перестали представ­лять интерес для нее. С семью миллионами долларов в ба­гажнике у Белки возникли новые проблемы, которые в оди­ночку было не так уж легко решить.

ГЛАВА 59. ТАЙНИК В СКЛЕПЕ

По дороге в Цюрих голова Анфиды Филг была забита противоречивыми мыслями:

«Этот Ричард Простон совсем с ума сошел, послав меня одну следить за группой Бзежинского. Хорошо, что так удач­но получилось и мне удалось выполнить его задание. Но од­ной мне через океан чемоданы с деньгами не переправить. Их у меня или кто-нибудь украдет, или копы заберут. Я тогда за них не рассчитаюсь перед Ричардом Простоном даже своей жизнью. А почему я должна везти ему эти деньги? Я могу их спокойно прибрать себе, скрыться с ними, уехав в какой- нибудь райский уголок Земли и жить там припеваючи...» — звучало у нее в голове коварное нашептывание. Но другой, более благоразумный голос говорил: «Ты будешь каждый день ждать, дрожа от страха, что молодчики Ричарда Просто- на тебя найдут, заберут деньги и тебя обязательно превратят в котлету. От одних только таких мыслей можно сгнить и уме­реть. Сколько я знала таких умников, скрывшихся с чужими деньгами, мечтавших на них построить себе счастье, и где они? Все сгинули, потеряв и деньги, и жизнь. Мне тоже чу­жое богатство не принесет счастья...»

«А разве деньги, что я сейчас везу, принадлежат Про­стону? Конечно, нет! А если так, почему именно ему они должны принести удачу, а мне нет? Значит, ему они тоже ничего хорошего не дадут, а следовательно, если я присвою их себе, то тем самым избавлю своего шефа от лишней не­приятности, — посмела она сделать такой философский вывод ради шутки. Это даже ее развеселило. — Нет, дорогу­ша, так поступать мы не будем. Такие деньги, какие заве­лись сейчас у меня, словно иголку в стоге сена не спрячешь.

Я обязательно должна буду их тратить по-крупному. И тем самым сразу выдам себя. Если же их не тратить, то зачем их воровать у Простона и подвергать свою жизнь опасности?»

После долгого размышления и рассуждений в вышеу­казанном плане, она решила:

«Если я эти семь миллионов долларов отдам Простону, то он должен будет меня поощрить крупной суммой денег. А если не наградит? Да я его, гада, тогда отравлю и бог простит мне мой грех, так как моя месть ему будет справедливой. Ко­нечно, он должен будет меня хорошо отблагодарить. С теми деньгами, что у меня есть, и его вознаграждением я смогу жить безбедно до старости, никого не боясь и ни от кого не завися. На таком варианте я, по-видимому, и остановлюсь.

Но как быть с деньгами? Если я решила окончательно и бесповоротно самой деньги Простону из Цюриха не вез­ти, то где мне их оставить с гарантией, что они оттуда не пропадут? Знакомых тут у меня нет, доверить чужому чело­веку такую крупную сумму денег нельзя. Значит, их надо спрятать. Где для них в городе самое подходящее место? Может быть, на кладбище? — саркастически пошутила она, улыбнувшись себе. — А что, кладбище — это как раз то, что надо. Самое подходящее место, где надежнее всего можно спрятать деньги,» — рассудила она.

Добравшись до Цюриха, она сразу же поехала на цен­тральное городское кладбище. Припарковав там машину и купив букет цветов в киоске около главного входа в него, она углубилась в его дальний угол, где было больше скле­пов и неухоженных могил.

Вместе с давно умершими, так же ушли из жизни их близкие и друзья, поэтому старая часть кладбища была практически безлюдной и малопосещаемой родственника­ми. Это дало возможность Анфиде Филг не спешить и спо­койно, рассудительно подобрать устраивающее по всем по­зициям захоронение. Облюбованный ею склеп за номером 0932 принадлежал семейству Брингбергов. Она легко спра­вилась с замком на его двери и проникла внутрь.

Склеп оказался довольно вместительным. В нем лежа­ли в ряд четыре гроба.

«Придется кости одного из Брингбергов положить в гроб его родственника. Надеюсь, они на меня за такое свидание обижаться не будут. А в освободившийся гроб я спрячу че­моданы с деньгами. А вдруг в склеп залезут грабители и на­чнут искать какие-нибудь драгоценности, да наткнутся слу­чайно на мои деньги в гробу? — испуганно подумала она. — Придется поймать бездомную кошку или собаку, убить ее в склепе, чтобы она тут завоняла. Тогда в «мой» склеп вряд ли кто захочет лезть, кому приятно вонью дышать!»

Идея ей понравилась. Покинув склеп, она, положив букет цветов на одну из могил, поспешила в город, чтобы вернуться на кладбище как только стемнеет.

В магазине она купила два фонарика, на всякий слу­чай, так как боялась, что в нужную минуту один из них мо­жет отказать в работе, перчатки, мешок. И на этом свое при­готовление посчитала завершенным.

Вечером, перед тем, как ехать на кладбище, Анфида Филг у контейнера с мусором поймала бездомную собаку, которую тут же прибила кирпичом. Положив собаку в ме­шок, она бросила его в багажник машины.

На кладбище в два захода Белка перенесла в склеп Брингбергов два чемодана денег и мешок с дохлой собакой. В течение тридцати-сорока минут она управилась с реше­нием стоящих перед ней задач. С третьим чемоданом она решила не расставаться, так как с ним она ничем не отли­чалась от обычных путешественников, каких в Швейцарии было много, а поэтому она не привлекала к себе ничьих лю­бопытных взглядов.

Отогнав машину на прокатную станцию, она доехала оттуда на такси до международного аэропорта Цюриха, от­куда первым же подходящим рейсом вылетела в Нью-Йорк. Во время полета у нее в самолете никаких неприятных встреч и знакомств не произошло.

В Нью-Йорк Белка прилетела во втором часу ночи. Не­смотря на позднее время, она позвонила по номеру, кото­рый ей дал Ричард Простон, предупредив, что это аварий­ный канал, по которому она всегда может связаться с ним.

На другом конце провода долго не отвечали, и только когда Белка решила уже положить трубку, раздумывая, что же теперь ей предпринимать, она услышала желанное:

— Я слушаю! — голос был сонный и не принадлежал боссу.

— Звонит Белка!

— Твой номер!

Она назвала число, месяц и год своего рождения. Эти цифры в совокупности были ее регистрационным номером. Другой номер она не пожелала иметь, так как в запарке мог­ла его и позабыть.

Более доброжелательно, а возможно, полностью ото­гнав от себя сон, абонент произнес:

— Что нужно? Я к вашим услугам.

— Передай ПЕРВОМУ, чтобы он немедленно приехал за мной в аэропорт. Я его буду ждать.

— За ночной звонок домой он может мне голову откру­тить, — подавленно сообщил ей говоривший.

— Он обязательно тебе скрутит голову, если ты ему не сообщишь о моем звонке тебе, — понимая сомнение дежур­ного, пригрозила она в свою очередь.

— Я сейчас ему позвоню и передам то, что ты меня про­сишь, но учти — вся ответственность за шухер, который он может нам устроить, я свалю на тебя, — поставил он усло­вие.

— Согласна! Выполняй! И поторапливайся! Я его жду в аэропорту, — прерывая связь, заявила она.

ГЛАВА 60. БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

Черный «роллс-ройс» Ричарда Простона в сопровож­дении охраны, приехавшей на другом автомобиле, показал­ся на площади аэропорта примерно через час после того,

как Анфида Филг переговорила по телефону по секретно­му номеру.

Для Ричарда Простона даже такой срок являлся спеш­кой. Когда, увидев машину босса, Анфида Филг с чемода­ном в руке бросилась к нему, то ее бег остановили двое на­качанных парней, выскочивших из автомобиля охраны. Из- под курток, в левой части груди у каждого из них выпирало что-то острое наружу. Можно было не сомневаться, что это было оружие. Послышался начальственный окрик Ричар­да Простона:

— Пропустите ее ко мне!

Охранники уступили Белке дорогу.

Босс, усадив Анфиду Филг рядом с собой на заднем сиденьи, нажатием кнопки включил механизм, который поднял звуконепроницаемою стенку, отделившую его с женщиной от водителя и телохранителя.

— Что за горячка? Что случилось?

— Группа Бзежинского уничтожена бандитами.

— Полностью?

— Все до одного. Правда, я еще успела застать в живых Клыка. Он был ранен в живот и истекал кровью. Просил, чтобы я его застрелила.

— Надо было застрелить!

— Я видела, что ему оставалось жить не более несколь­ких минут. Устраивать там стрельбу в мои планы не входило.

— Если он попадет копам живым, я тебе задницу до кос­тей срежу, — пригрозил ей босс. Можно было не сомневать­ся, что если его опасения подтвердятся, он действительно жестоко накажет Белку.

Но она была абсолютно уверена, что Клык уже умер, потому и сочла возможным поделиться о нем информацией с боссом, в противном случае она просто умолчала бы о нем, только и всего.

— Перед нападением урок на группу Бзежинского, они успели взять бабки в банке «Эверальдо»?

— Конечно взяли, иначе какой был бы поит бандитам нападать на наших людей?

— Ты это точно знаешь?

— Еще до того, как Бзежинский со своей подругой в Люцерне вышли из банка с носильщиками денег, за ними уже велось наблюдение из черного мерседеса четырьмя гав­риками. Я их сфотографировала вместе с тачкой. Думала, что они ваши люди, которых вы послали, как и меня, для страховки Бзежинского.

— Надо было мне так и поступить, но всего невозмож­но предусмотреть, — с горьким сожалением произнес Про­стои. — Где бабки?

— У меня!

— Здесь? — постучав указательным пальцем по ее че­модану, с удивлением в голосе поинтересовался он.

— В этом бауле л ежит только третья часть всех денег, — пояснила Белка ему.

— А остальные бабки где?

— Я не могла одна отправиться в путешествие через океан с тремя чемоданами, набитыми деньгами...

— Где остальные бабки? — с нетерпением повторил он свой вопрос.

— Я их спрятала в Цюрихе на кладбище в одном склепе.

— Ты хоть запомнила, в какой могиле сделала свой схрон?

— Вот план и место на нем, где находится склеп семей­ства Брингбергов, — отдавая боссу бумажку с чертежом, успокоила она его.

— Их там местные урки не сопрут?

— Я убила собаку и оставила ее в склепе. Вонь от нее должна отпугнуть таких любителей легкой наживы.

— Хорошо говоришь, даже немного меня успокоила, — расслабляясь, заявил Ричард.

Стоило им прибыть в усадьбу Простона, как она в те­чение нескольких минут превратилась в растревоженный улей. Одни его шестерки побежали искать фотографа, ко­торый должен был проявить заснятую Анфидой Филг плен­ку. Другие поехали в ресторан за вкусной едой для желан­ной гостьи. Третьим был сам Ричард Простон, который стал записывать на видеокамеру рассказ Анфиды Филг, учиты­вая заранее, что его потом придется много раз прокручи­вать разным заинтересованным лицам. Четвертые поехали за группой боевиков, которым босс решил поручить достав­ку из Швейцарии денег, оставленных на кладбище Белкой. Пятые созванивались с Сальватором Филичи и Франческо Дебантини. Когда поиски завершались успехом, телефон­ная трубка передавалась Ричарду Простону, который про­сил своих друзей безотлагательно, срочно приехать к нему домой.

ГЛАВА 61. ПЛАНЕРКА МАФИОЗИ

Отправляя группу боевиков в Цюрих за деньгами, ос­тавленными там Белкой на городском кладбище в склепе, Ричард Простон поручил им в обязательном порядке купить там несколько центральных газет, в которых бы освещалась трагедия, происшедшая с группой Бзежинского.

Главари мафиозных семейств сходились на мысли, что версии журналистов по данному факту должны были про­лить свет и дать им путь к логову противников, посмевших пойти против них по тропе войны. О том, что такую схват­ку двух криминальных групп с большим количеством жертв в печати обязательно распишут подробнейшим образом, они не сомневались. Как не было у них и тени сомнения в том, что журналисты перескажут все имеющиеся версии, как свои, так и официальных должностных лиц.

Босс создал Анфиде Филг в своем поместье идеальные условия для жизни, но не отпускал ее домой, пока его гон­цы не вернутся из Цюриха с деньгами.

Когда в усадьбу приехали Сальватор Филичи и Франческо Дебантини, то Простон вновь вместе с ними просмот­рел и прослушал по видику рассказ Белки.

После демонстрации записи Простон поинтересовал­ся у друзей:

— Как вы думаете, сообщению Белки можно верить или нет?

— Привезенные ею баксы и фотографии злоумышлен­ников не дают нам оснований усомниться, — высказал свою точку зрения Филичи.

— Если бы она желала нас надуть, то не везла бы их к нам, не сдавалась на милость победителей, а со всеми день­гами смылась бы от нас подальше, — развил его точку зре­ния Дебантини.

— Я тоже так думаю. Нам ее надо будет поощрить — к примеру, по пятьдесят кусков с носа, — сделал предложе­ние Простон.

— Я не против такого поощрения, но только давайте его сделаем после того, как наши парни доставят из Евро­пы остальные баксы, — высказал свое условие Дебантини.

— Говоря о ее поощрении, я именно это и имел в виду, — заверил его Ричард Простон.

— Кто бы мог подумать, что одна какая-то плюгавая бабенка может провернуть такую огромную работу, — по­качивая из стороны в сторону своей маленькой головкой, восхищенно произнес Дебантини.

— Как хорошо, что мы предусмотрели и использовали ход с ее участием, — заметил Филичи.

— Белка свою роль в операции сыграла отлично, но в любом случае, она в спектакле играла второстепенную роль. Без Бзежинского с его группой, которые достали каштаны из огня, Белка никакой пользы нам не принесла бы. Из-за каких-то сволочей я таких орлов лишился, — сокрушенно напомнил друзьям Простон.

Взяв со стола уже проявленные и закрепленные фото­снимки черного «мерседеса» с четким изображением номе­ра и лицами сидящих в нем парней, Дебантини, разгляды­вая их, произнес:

— Данный «мерседес» в заключительной части опера­ции наших врагов не использовался. Если он не угнан, то нам не составит особого труда установить его владельца. Да и хари на снимке со временем, надеюсь, нам удастся уста­новить. Таким путем мы должны выйти на шустряков.

— Моих людей налетчики угрохали недалеко от италь­янской границы. Я думаю, а не дело ли это рук ваших зем­ляков? — высказал версию Простон, окинув взглядом Сенека и Майера.

Обдумав услышанную версию, Майер ответил ему:

— Вполне возможно.

— Мы будем наглецов наказывать? — поинтересовался у него Простон.

— В обязательном порядке. Если мы этого не сделаем, то не исключено, что всем остальным нашим европейским мероприятиям постоянно будет мешать одна и та же кодла. Мы обязаны найти ее, выяснить с ней отношения и поста­вить на место, — жестко заявил Майер-Дебантини.

— Первую часть операции с баксами, а она не самая легкая, я взял на себя. В результате чего я понес значитель­ные материальные и человеческие потери. Теперь настала ваша очередь искать тех, кто ставит нам палки в колеса. Когда вы их найдете, мы общими усилиями проучим на­глецов, — заявил Простон.

С его предложением оба итальянца согласились.

— Давайте решать, что будем дальше делать с Юрген- дом Потсбернером? Продлим ему срок заключения или скостим и отпустим домой? — продолжал ставить перед друзьями свои задачи Простон и решать с ним мучившие его проблемы.

— Твои люди еще не перевезли бабки из Цюриха, а мы его вздумали отпускать домой, — произнес Филичи.

— Ну и что из того? Нам сейчас Потсбернер нигде своей персоной помешать не сможет. Ничего от него не зависит. Только отвлекает моих людей на его охрану,-недовольно заметил Простон.

— Давайте его отпустим домой. Все равно шила в меш­ке не утаишь. Бзежинский погиб, у него паспорт Потсбернера. Наверное, наш подлог копами уже давно раскрыт, а поэтому с его документами мы больше никаких финансо­вых финтов провернуть не сможем,- высказал свою точку зрения Дебантини.

— Миллионера мы должны отпустить домой, друзья мои, знаете еще почему? — интригующе произнес Простон.

— Почему? — спросил его Филичи.

— Мы сейчас не знаем, кто пытается перебежать нам дорогу. И мы воспользуемся помощью мистера Потсбернера, — последние два слова им были произнесены с откро­венной издевкой, — который поднимет бучу и будет требо­вать у лягавых, чтобы они нашли ему обидчиков, лишив­ших его семи миллионов баксов и вернули их ему. Так что его требования к фараонам совпадают с нашими интереса­ми. А копы сейчас насобачились не только идти по следу, но и тесно сотрудничать между собой. По отпечаткам паль­цев наших покойников они установят их личности. И на этом сядут в лужу, так как у Потсбернера на нас был выход только через Дейзи, царствие ей небесное. Но точно так же фараоны выведут нас на наших противников. Мы узнаем, кто они такие, откуда и какой клан представляют. После чего мы будем знать, с кем предстоит воевать, — пояснил Простон.

— А если налетчики — дилетанты и ранее не были су­димы, тогда у фараонов нет их пальчиков в картотеке, — предположил Филичи.

— Тогда у нас вся надежда будет на черный «мерседес» с его пассажирами, — заявил Дебантини.

— Только в нашей слишком демократичной стране копы дактилоскопируют всех подряд, тогда как в Европе далеко не в каждой стране это принято, — просветил дру­зей Простон, который был среди присутствующих самым эрудированным и грамотным.

— Нам менять гражданство уже поздно, так как все мы уже меченые-перемеченые, поэтому там ловить уже нече­го, — скривив лицо в виде улыбки, заметил Филичи.

— Простон, а ведь действительно получается, что Потсбернер на свободе нам принесет больше пользы, чем если мы будем и дальше держать его в нашем каземате, — выслу­шав доводы товарищей, произнес Дебантини.

— Значит, договорились, я его отпускаю домой, — под­водя итог дискуссии, довольно отметил Простон.

— Никто из твоих людей ему не засвечивался? — поин­тересовался у него Дебантини.

— Только Дейзи, но, как вы знаете, ее уже нет в живых.

— Вот видишь, хороший человек даже смертью своей помогает своим живым друзьям, — почесав ногтями кулак правой руки, довольно констатировал Дебантини...

Боевики Ричарда Простона доставили ему из Цюриха вторую партию баксов в целости и сохранности. После чего три главы мафиозных семейств разделили их поровну меж­ду собой, одарив стопятьюдесятью тысячами долларов Бел­ку. Только после этого Простон отпустил ее домой.

Свой благородный поступок они впоследствии испра­вят, но почему и чем это было вызвано, мы узнаем из дру­гих глав.

Короче говоря, задуманная Лесником и его американ­скими друзьями операция завершилась успешно, если не считать понесенных ими потерь, но это для глав воровских кланов было всего лишь естественными «производственны­ми издержками». На смену выбывших боевиков Ричард Простон всегда мог подобрать себе из преступной среды достойную замену.

То, что известная читателю троица боссов преступного мира решила разобраться с убийцами группы Бзежинского, нисколько не означает, что они решили таким образом бла­городно отомстить им за гибель своих людей. Отнюдь нет! Они прежде всего желали разобраться, кто посмел вмеши­ваться и нарушать работу налаженного механизма их пре­ступной деятельности. Если бы они поступили иначе, то пос­ледующие ошибки в их планах и новые жертвы и новые не­приятности стали бы следствием их глупости и непрозорливости, чего они в своей работе допустить не могли.

ГЛАВА 62. ПОТСБЕРНЕР ПОЛУЧАЕТ СВОБОДУ

В одном из самых больших по численности населения городе мира, каким является Нью-Йорк, его уличная жизнь ночью не прекращается, но интенсивность движения всех видов транспорта все равно становится не такой, как днем. Как-никак большая часть населения города ночью все же отдыхает и только меньшая его часть предается развлече­ниям или работе.

Ночью Юргенд Потсбернер был поднят со своей кро­вати двумя громилами в масках. Они надели ему на голову черную маску из плотной материи с отверстиями для носа и рта. Свою работу они выполняли грубо и невежливо. По­чувствовав тревогу, Потсбернер спросил у них:

— Куда вы меня поведете?

— Куда надо, туда и отведем, — ответил ему один из гро­мил.

Его напарник, успокаивая Потсбернера, пренебрежи­тельно ударив ладонью его по ягодице, прохрипел:

— Не трухай в штаны, милый, сейчас будем тебя отпус­кать домой.

— Вы не обманываете меня? — уже не обращая внима­ния на грубое обращение к себе со стороны бандита, пере­спросил он.

— Какой тут обман, если наш босс уже так решил. Он же тебе обещал сохранить жизнь, а если он кому-то что-то обещает, то свое обещание всегда выполняет, — пояснил ему доброжелательно настроенный, второй громила.

Здоровяки отвели его к микроавтобусу и усадили на заднее сиденье. Рядом с ним положили бумажный мешок, в котором находились ранее похищенные Лесником из двух его сейфов разные документы Потсбернера, в которых у боссов теперь отпала надобность. Безусловно, они могли их уничтожить, но пожалели Потсбернера, будучи уверены, что их доброта не причинит им вреда.

Мафиози отвезли Потсбернера к свалке автомобилей. Перед тем, как отпустить его, они положили ему в карман пятьдесят центов, чтобы он мог два раза позвонить по телефону-автомату куда ему потребуется.

Высадив Потсбернера из машины, один из бандитов строго предупредил его:

— Не вздумай снимать маску с головы до тех пор, пока мы отсюда не уедем, иначе мы будем вынуждены тебя убить. Метрах в ста отсюда в сторону города имеется телефон-ав­томат. По нему ты сможешь вызвать себе такси. Если вздумаешь нас искать и мстить, то лишишься головы. У тебя она одна, а у нас голов много.

Обдав Потсбернера облаком выхлопного газа, машина гангстеров оставила его на пустыре в одиночестве. Понимая, что услышанную угрозу бандиты действительно могут вы­полнить, Потсбернер, убедившись, что автомобиль с банди­тами удалился от него на достаточное расстояние, только тог­да посмел снять с головы надоевшую проклятую маску.

Взяв в руки бумажный мешок, он хотел разглядеть, что в нем находится, но темнота не позволила ему сразу удов­летворить любопытство. Пройдя с мешком к видневшему­ся в отдалении строению, он увидел там желанную телефон­ную будку.

Воспользовавшись оставленными ему монетами, Пот­сбернер вызвал к себе такси. Из глухого, безлюдного места он побоялся звонить в полицию, так как не исключал воз­можности слежки за собой со стороны бандитов, которые, определив, что он обращается к фараонам, могли тут же на месте учинить над ним расправу.

Пока Потсбернер ждал прибытия такси, он решил удовлетворить свое любопытство, Теперь освещение поз­воляло ему рассмотреть содержимое мешка. Среди обнару­женных бумаг он увидел важные для себя документы, кото­рые он постоянно хранил в сейфах, как у себя дома, так и на работе. Недоброе предчувствие заставило его порыться в глубине мешка. Но больше ни ценных бумаг, ни денег там не было.

«Что они там, сволочи, придумали? Никакого выкупа с меня за освобождение не требовали. Но без материаль­ной выгоды для себя они же не стали бы со мной возиться. Видимо, то, что они сперли у меня из сейфов и стало для них моим выкупом. Что же они у меня там взяли и присво­или себе?» — забыв о своей безопасности, задумался он.

Желание получить немедленный ответ на свои вопро­сы заставило его отправиться на такси не в полицию, а к себе домой.

Увидев мужа в мятой, грязной одежде, с лицом, заро­сшим щетиной, Сюзанна Потсбернер, всплеснув руками, как крыльями птица, с расширившимися от удивления гла­зами спросила его:

— Юргенд, дорогой мой, что случилось? Что за вид у тебя?

— У бандитов в заложниках был, едва вырвался от них живой, — бросая ей под ноги мешок с документами и ус­тремляясь в комнату, где у него был вмурован в стенку сейф, признался он.

Сюзанна хотела последовать за мужем в дом, однако подошедший к ней водитель такси вежливо, но настойчиво напомнил ей:

— Извините меня, миссис, но пассажир остался мне до­лжен тридцать долларов. У кого я могу их получить?

По этой причине Сюзанне пришлось задержаться в при­хожей дома, чтобы рассчитаться с таксистом и отпустить его.

Открыв дверцу сейфа, Юргенд Потсбернер увидел его пустые полки и обмер. Потрясенный, он опустился в мяг­кое кресло, обхватил голову руками и застонал. В таком пол­ожении его и застала Сюзанна.

— Юргенд, объясни мне толком, что происходит?

— Что, не видишь? Нас обокрали, полки сейфа пусты! — с болью в голосе сообщил он ей свою новость.

Сюзанна, посмотрев в сторону пустого сейфа, убеди­лась в правоте сказанного мужем и тоже застонала:

— Пропали мои фамильные драгоценности...

Теперь Юргенд Потсбернер не раздумывая стал зво­нить в полицию, чтобы проинформировать дежурного офи­цера о постигшей его неприятности.

Вдоволь попричитав и наплакавшись, Сюзанна неожи­данно «обрадовала» мужа еще одной новостью:

— Знаешь, Юргенд, я сегодня утром должна была вы­лететь в Швейцарию!

— Это еще зачем? — удивился он.

— Для опознания твоих останков! Якобы там в городс­ком морге Люцерн находится твой труп.

— Какой мой труп, если я здесь, живой стою сейчас пе­ред тобой? Что ты за чепуху городишь?

— Вот, прочти телеграмму, — подавая ему бумагу, обескураженно предложила Сюзанна.

Взяв телеграмму, Юргенд прочитал:

«Миссис Сюзанна Потсбернер, просим вас по получе­нии сообщения срочно явиться в полицейский участок швейцарского города Люцерн для последующего опознания трупа вашего мужа Юргенда Потсбернера, убитого банди­тами и находящегося в морге указанного в телеграмме го­рода. Старший инспектор отдела по борьбе с организован­ной преступностью майор Орджий Сипсен.»

— Они там, в Швейцарии, по-видимому, все с ума пос­ходили, меня живого пытаются похоронить. Никуда ты не поедешь. Я сам с ними разберусь.

Юргенд Потсбернер был не только богатым, но и из­вестным, влиятельным человеком города. Поэтому на его телефонный звонок со стороны полиции немедленно отре­агировали. К его дому сразу подъехали три полицейских автомобиля. Оперативную группу полицейских возглавил капитан Клифтон Гомсмит.

Выслушав от Юргенда Потсбернера историю его ужас­ного приключения, капитан Гомсмит не стал делать ему за­мечаний по поводу того, что тот перебирал документы в мешке, трогал дверцу сейфа и тем самым «наследил» на вешдоках, а довольствовался тем, к чему Потсбернер еще не прикасался.

Тщательный осмотр места происшествия, как и пред­полагал капитан Гомсмит, никакого выхода на преступни­ков ему не дал. Так как в мешке, доставленном Потсбернером от городской свалки автомобилей, любезно подарен­ном ему бандитами, имелись и документы, ранее хранив­шиеся в сейфе концерна, то у капитана Гомсмита возникли веские основания произвести осмотр сейфа Потсбернера у него в рабочем кабинете.

Логика мышления капитана Гомсмита была до такой степени убедительна, что, несмотря на усталость и постиг­шие Потсбернера потрясения, он согласился проверить версию следователя и вместе с оперативной группой поли­цейских поехал в концерн.

Гомсмит надеялся найти там и закрепить те следы пре­ступления злоумышленников, которые ему не удалось на­йти в доме потерпевшего. В том, что против Потсбернера действовал не одиночка, а группа профессиональных пре­ступников с налаженной сетью связи, капитан Гомсмит не сомневался. Да с ним в этой части никто и не собирался спорить, так как все было настолько наглядно, что другой версии не возникало.

Как следователь и предположил, сейф в концерне тоже оказался вскрытым. Однако в результате осмотра места про­исшествия группой Гомсмита новых следов и веществен­ных доказательств не прибавилось. Правда, благодаря на­личию растительного масла, обнаруженного на стенках обо­их вскрытых сейфов, и некоторым другим признакам можно было с уверенностью утверждать, что преступления со­вершены одним и тем же человеком, опытным специалис­том. А если он был действительно опытен, то такую оплош­ность, как оставленные на стенках сейфа отпечатки паль­цев, безусловно, не допустил.

С чего начинать расследование? Где взять крепкую за­цепку, чтобы она помогла выйти на преступников? Эти во­просы мучили голову капитана Гомсмита, когда повержен­ный градом неприятностей к нему подошел мистер Пот­сбернер. Достав из кармана пиджака телеграмму, поступив­шую из Швейцарии в адрес его жены, он отдал ее капитану и спросил:

— А с этим мне что делать?

Гомсмит несколько раз не спеша прочел телеграмму, пока не запомнил ее текст наизусть, взглянул на ныне здрав­ствующего мистера Потсбернера и понял, что наконец-то он получил в руки ту нить к успешному расследованию дела, которой ему так не доставало.

— Я могу на некоторое время ее оставить себе? — обра­щаясь к потерпевшему, поинтересовался он.

— Можете, но вы мне ответьте: моей жене надо лететь в Швейцарию или нет?

— Если вы живы и здоровы, что могу официально за­свидетельствовать я, то безусловно, в поездке вашей супру­ги нет никакой необходимости. Я позвоню майору Орджию Сипсену и узнаю у него, почему находящийся у них в морге труп мужчины он считает вашим, а не моим или кого бы то ни было другого.

— Я бы тоже хотел знать, чем он руководствовался, ког­да в отношении меня делал такой неприятный вывод.

ГЛАВА 63. ЮРГЕНД ПОЛУЧАЕТ ПО РУКАМ

Телефонный разговор капитана Гомсмита с майором Сипсеном на многие его вопросы дал исчерпывающие от­веты. Но эти ответы швейцарского коллеги породили у ка­питана Гомсмита новые вопросы, на которые майору Сип- сену нечего было сказать. Так, все же что-то прояснилось. Убитый в Люцерне имел при себе паспорт Юргенда Пот­сбернера с фотографией неизвестного покойника и если его опознал управляющий банком «Эверальдо» как лицо, взяв­шее в его банке семь миллионов американских долларов наличными, то вывод напрашивается сам собой: преступ­ление, начавшееся в отношении Потсбернера в Нью-Йорке, затем продолжилось в Швейцарии, где оборвалось та­ким трагическим образом, с перестрелками и гибелью вос­ьми человек.

При таких обстоятельствах у капитана Гомсмита были все основания самому отправиться в Швейцарию, чтобы там с помощью местных коллег получить исчерпывающую информацию на свои вопросы.

Когда Юргенд Потсбернер узнал, зачем капитан Гомсмит летит в Швейцарию, то он, в свою очередь, тоже не­медленно решил туда с ним отправиться и самолично во всем разобраться.

Встречи с американцами с нетерпением ждал и майор Сипсен, у которого к капитану Гомсмиту, а особенно к Юргенду Потсбернеру накопилась масса вопросов.

Майор Сипсен встречал прибывающих гостей в аэро­порту Цюриха, откуда в город Люцерн он доставил их на вертолете. По дороге к месту преступления они обменялись интересующей их информацией.

Прямо с вертолетной площадки на полицейской маши­не они проехали в комиссариат, где Сипсен провел гостей в видеозал. Там специалист прокрутил им видеозапись ос­мотра места происшествия, потом видеозапись, сделанную видеокамерой, находящейся в банке «Эверальдо».

Просматривая ее, Потсбернер увидел на экране рядом с мнимым Юргендом знакомую красивую девушку и сооб­щил Гомсмиту:

— Вот с этой девушкой по прибытии домой из Мехико, я отдыхал в ночном баре. Найдите ее, и она вас выведет на свою банду.

— Мистер Потсбернер, вы только что смотрели запись осмотра места происшествия и видели ее там убитой, — за­метил майор Сипсен.

— Если она там была, то я ее не узнал, — с разочарова­нием в голосе признался он.

Глядя, как на мониторе Бзежинский и Дейзи в сопро­вождении носильщиков с тремя чемоданами денег покида­ют банк «Эверальдо», Юргенд Потсбернер, не выдержав, воскликнул:

— Каким образом вынесли они мои деньги из банка? Куда они их дели?

— Извините меня, мистер Потсбернер, но я уже вам го­ворил, что на месте обнаружения трупов ваших денег не оказалось, — напомнил потерпевшему майор Сипсен.

— Меня это не интересует. Я хочу знать, где они теперь находятся.

— Мы постараемся их найти и вернуть вам, — сочув­ственно произнес Сипсен.

— Если вы будете стараться и найдете их, то я вам дам в виде премии пятьсот тысяч долларов, — пообещал он май­ору Сипсену. — Это и вас касается, капитан Гомсмит, — поворачиваясь к соотечественнику, заметил он.

Благодаря сотрудничеству служб двух государств кар­тина преступления стала проясняться. Оставалось расста­вить действующих лиц по своим местам, объявить, кто ка­кую роль исполнял, и закончить спектакль под дружные аплодисменты. Но именно списка исполнителей как раз и не хватало полицейским. Единственная ниточка, которая имелась у капитана Гомсмита в лице Дейзи, оборвалась вместе с ее гибелью. Теперь он уже не знал, за что браться, чтобы успешно завершить следствие по делу. Даже проверка в международном аэропорту Цюриха списка прибывших из Америки в Швейцарию лиц казалась бесполезной тратой времени, так как на кого имелась зацепка, тот был уже мертв. Но он с майором Сипсеном договорился, что такая работа все-таки будет проведена. Нельзя было не исполь­зовать любую имеющуюся возможность, пускай даже поч­ти нереальную. Тем более, что других путей следствия ни­кто в данный момент не видел.

Капитан Гомсмит, взяв с собой фотографии убитых, дактилоскопические карты с их отпечатками пальцев, вмес­те с потрясенным от постигшего его горя Юргендом Потсбернером вернулся в Нью-Йорк. Им обоим Швейцария совершенно не понравилась, Потсбернер поклялся никог­да больше туда не прилетать.

Глядя в иллюминатор самолета, доставляющего его до­мой, Потсбернер искренне жалел о том, что не увозит из Швейцарии своих денег. Он никак не мог понять, почему годами успешно накапливаемый капитал вдруг за в один месяц начал обвально утрачиваться. До каких пор это будет продолжаться? Сейчас Потсбернер думал, какие меры ему нужно срочно предпринять, чтобы выбраться из полосы неудач и совсем не обанкротиться. При таком невезении, безусловно, Юргенду Потсбернеру было не до фирмы Кор- вина Фостера. Он забыл, что так недавно мечтал ее разо­рить. Тем самым Лесник своими преступлениями достиг того, к чему стремился.

ГЛАВА 64. ДЖУЗЕПЕ ФЕРАРО

Дежурный оператор по телетайпу банка «Эверальдо» Джузепе Фераро, двадцатитрехлетний симпатичный шатен, скучал на своем рабочем месте, но ложиться отдыхать или читать художественную литературу на рабочем месте себе не позволил, так как это явилось бы нарушением трудовой дисциплины, и его могли уволить. Хорошо, что через один час его томительное дежурство закончится, и он сможет вдоволь отдохнуть от напряженного безделья. Только в бан­ке «Эверальдо» он смог убедиться, что «от нечего делать» человек может уставать не меньше, чем от изнурительного физического труда. Такая работа ему уже опостылела, и он подумывал от нее избавиться. Но жить без денег, да еще и без работы для него было не очень-то приятной перспекти­вой. Вот если бы у него был какой-то капитал, тогда другое дело. Можно было бы спокойно и не спеша подыскивать подходящую себе работу. Но откуда у рядового оператора могут быть денежные накопления? Смешно даже говорить.

«Безусловно, моя работа бесперспективна. Надо искать себе другое место. Как только найду, то и дня не задержусь в этом чертовом банке», — рассуждал Фераро. Неожиданно заработал телетайп, заставивший его отвлечься от своих невеселых мыслей. Подсев к аппарату, выбрасывающему из себя текст, он стал читать:

«Уважаемый мистер Хельмут Гофман, завтра ровно в десять часов прибуду в руководимый вами банк для закры­тия своего счета. Прошу к моему прибытию подготовить наличность в крупных банкнотах. Юргенд Потсбернер.»

Аппарат, перестав выбрасывать на бумагу буквы, вновь онемел, но Джузепе Фераро неподвижно уставившись гла­зами в прочитанный текст, задумался:

«Вот бы мне завтра ограбить этого американца!.. Без­условно, в нашем банке он хранит не копейки, если требует выдачу своих денег в крупных банкнотах. По-видимому, он будет получать огромную сумму денег, если предупреждает Хельмута Гофмана о своем прибытии заранее, давая ему возможность подготовить закрытие счета. Я рассуждаю вер­но. Если он будет брать в банке большие бабки, то обяза­тельно прилетит с охраной. Мне одному с ним не справить­ся. Выходит, что он мне не по зубам, — с разочарованием подумал Фераро, у которого было слишком много фанта­зий в голове, но слишком мало возможностей. — Если я сам не могу воспользоваться полученной информацией, то по­чему бы не продать ее выгодно хотя бы моему двоюродному брату Стефану Оливейро. Он как-то по пьянке проболтал­ся мне, что состоит в банде босса Паскуал ино Каталоно. Вот им, наверное, будет по силам справиться с американцем.»

Приняв окончательное решение, он сделал копию с телекса:

«Сейчас отнесу телеграмму секретарю и можно сказать, что мой рабочий день закончился», — подумал он доволь­но, покидая помещение, где находился телетайп.

После работы он скорым поездом Цюрих-Милан от­правился к брату. По дороге туда он еще успел выспаться. В этот день Фераро просто повезло. Его брат Оливейро ока­зался в своей однокомнатной запущенной квартире. Прав­да, абсолютно трезвым его никто бы не назвал. Разбудив брата, Фераро заставил его принять холодный душ.

— Ты знаешь, где я работаю? — спросил Фераро брата, наблюдая, как тот энергично вытирает лицо полотенцем.

— Чего ты мне задаешь глупые вопросы? Я знаю, где ты работаешь, и знаю, кем. Знаю, что эта работа тебе не нра­вится, но я пока тебе другую не подыскал, поэтому нечего было меня попусту будить и нервировать.

— Я к тебе приехал с деловым предложением.

— Каким?

— Сегодня по телексу в банке получил сообщение, что один американец в известный мне день и час приедет в наш банк получать там причитающуюся ему крупную сумму де­нег. Ее он будет получать наличностью в крупных банкно­тах.

— И что ты предлагаешь?-

— У тебя есть друзья. Я вам тоже помогу, и мы общими усилиями сможем ограбить американца.

— Ничего себе, брательник, на какое дело ты решил за­махнуться, — удивился Оливейро.

— Ты хочешь сказать, что мое предложение не толко­вое?

— Даже очень толковое, но я за него не возьмусь.

— Почему?

— По многим причинам!

— Каким?

— Такая операция нам с тобой будет не по зубам, — это первая причина, а во-вторых, мой босс не любит самодея­тельности своих шавок.

— Так ты что, у своего босса в шавках ходишь? — уди­вился Фераро.

— Я, брательник, у него такая шавка, за которой он тебе не позволит говно убирать. Понял?

— Не понял, но я тебя почему-то считал уважаемым че­ловеком среди воров.

— Я такой и есть, но у нас тот, кто не босс, тот перед ним шавка. Любого из нас он может, когда захочет, пустить в распыл, поднять и опустить. Поэтому среди нас выпендриваться перед ним желающих нет.

— Если твой босс такой могущественный, смогу ли я ему продать с выгодой для себя свой секрет?

— Не знаю, захочет ли он у тебя его покупать.

— Так давай поедем и узнаем.

— А какой мне понт лезть ему под ноги? Ведь он может меня ненароком и раздавить.

— Ты же мой брат!

— Ну и что с того? Я свою шкуру ценю дороже родства. За сколько баксов ты намерен продать ему свой секрет?

— Не меньше, чем за десять кусков.

— Если из них три куска будут моими, то я соглашусь ради тебя подставиться.

Затянувшаяся торговля не привела к уступке Оливейро своей цены.

— Ладно, пускай будет по-твоему, поехали к вашему боссу, — сдался Фераро.

Однако попасть к главе миланской мафии Паскуалино Каталоно оказалось не таким легким делом. Только благода­ря протекции приближенного Каталоно лейтенанта Данило Вентурио, руководившего одной из активных группировок города, Фераро получил право на аудиенцию с боссом.

Так как Каталоно был чрезвычайно занятым челове­ком, то свою аудиенцию он назначил Фераро в спортивном зале своего особняка. Войдя в спортзал, тот увидел как мед­ленно поднимается после купания в бассейне по лестнице в зал сеньор Каталоно, а наверху с полотенцами в руках его встречают две девушки, на которых были только малень­кие бикини. Они сноровисто начали растирать его тело. Капризно отмахиваясь от них, как от назойливых мух, Ка­талоно, пройдя к дивану, лег на него. Увидев Фераро, не смевшего подойти к нему, он пальцем поманил его к себе.

Когда Фераро приблизился к нему на расстояние од­ного метра, Каталоно спросил:

— Ты знаешь, кого побеспокоил?

— Знаю!

— Однако ты, оказывается, шустрый, как я посмотрю. Давай рассказывай, что тебя привело ко мне.

Фераро, поведя глазами на полуобнаженных девушек, невольно задержал свой взгляд на их прелестях.

— Ты на моих девочек зенки не зырь, а давай говори.

— Они не должны слышать того, что я намерен вам ска­зать, — удивил Фераро Каталоно своей строптивостью.

Каталоно не любил, когда его поучали или поправля­ли. Посмотрев на Фераро долгим взглядом, он убедился, что его строптивость происходит не от недостатка уважения, а скорее всего из-за молодости, нехватки ума. Довольный та­ким выводом, устраивающим обе стороны, Каталоно, идя навстречу просьбе Фераро, снизошел, обратившись к де­вушкам:

— Козочки, оставьте меня с парнишкой наедине.

Те немедленно выбежали из зала. Каталоно, накинув на себя длинный шелковый халат, присел на середину ди­вана и потребовал:

— Ну, теперь говори, что тебя привело ко мне.

Несмотря на то, что в зале имелись свободные стулья,

Каталоно не предложил Фераро присесть, поэтому парню пришлось говорить стоя:

— Я работаю в банке «Эверальдо» оператором по теле­тайпу.

— Что-то не слышал о таком банке. Где он хоть нахо­дится?

— В швейцарском городе Люцерн.

— Понятно, говори дальше.

— Сегодня в конце дежурства я получил телекс из Нью- Йорка.

— О чем?

— Я бы хотел за свою информацию получить возна­граждение.

— Не пойму я тебя! Прыткий ты или дурной?

— И не прыткий, и не дурной, а кое в чем умею разби­раться.

—Я посмотрю сначала, какая будет твоя информация. Если стоящая, то так и быть, за нее заплачу.

— Я бы хотел получить десять кусков баксов.

— Кончай торговлю, я свое сказал, — теряя терпение, обрезал Фераро Каталоно.

Фераро ничего иного не оставалось делать, как дать Каталоно копию телекса, полученного из Нью-Йорка.

По мере чтения текста лицо Каталоно из недовольного и хмурого стало проясняться, на нем появилось выражение добродушия и дружелюбия к собеседнику. Сообщение на­строило его на приятные размышления. Он сразу же дога­дался, что Фераро принес ему очень важную и интересную информацию, не воспользоваться которой с его стороны было бы кощунством.

— Сколько у этого... Юргенда Потсбернера, — заглядывая в листок с текстом телеграммы и читая в нем фамилию американца, — лежит баксов в вашем банке? — спро­сил у Фераро Каталоно.

— Я счел для себя небезопасным интересоваться у слу­жащих банка такой информацией, так как это у нас не при­нято, но думаю, что много.

— Верно поступил, пострел. Это мы и сами завтра уз­наем. Ты, кроме меня, данной информацией ни с кем боль­ше не делился?

— В общих чертах пришлось сказать брату Стефану Оливейро и Данило Вентурио, иначе я к вам не смог бы по­пасть.

— Понятно! Можешь ехать домой, но держи язык за зу­бами.

— А как насчет денег? У меня их нет даже на обратную дорогу.

— Я смотрю, ты толковый пройдоха, — улыбнувшись, похвалил Фераро Каталоно и хлопнул несколько раз в ла­доши.

В зал зашел худощавый мужчина средних лет.

— Ректавидо, дай этому молодцу штуку баксов, — уви­дев в глазах Фераро недовольство, Каталоно пояснил ему: — Остальную плату ты у меня получишь после завершения операции. Но с условием, что у мистера Юргенда Потсбернера в вашем банке на счете будет солидный вклад.

Оставшись один в зале, Каталоно вновь внимательно прочитал копию телекса, взвешивая каждое слово и давая ему оценку. Он понял, что в его сети, если он успеет их рас­ставить, завтра может попасть крупная, денежная, икряная рыба. Но чтобы такое осуществить, ему нужно немедленно дать распоряжения своим подручным, чтобы они раскру­тились должным образом. Нужно не только послать в Лю­церн боевиков для нападения на американца и изъятия его денег, но еще хотелось бы заранее узнать, на какую сумму он может рассчитывать в данной операции. Если все осу­ществится удачно, в чем он уже не сомневался, то придется обещанные девять кусков отдать Фераро. Этим жестом он не просто выполнит одно из своих обещаний, которым Ка­талоно не придавал значения и, когда раздавал их своим подчиненным, часто забывал о необходимости выполне­ния. Он просто намеревался включить Фераро в круг своих платных осведомителей.

Чем плохо было бы пользоваться информацией Фера­ро на лиц, которые в банке «Эверальдо», как Юргенд Пот­сбернер, будут получать свои денежные вклады крупными суммами? Правда, много таких операций ему полиция Швейцарии осуществить не позволит, но двух-трех ему бу­дет вполне достаточно.

Каталоно стало как-то обидно, что такая светлая и тол­ковая мысль пришла в голову не ему, боссу, отцу мафии Милана, а какому-то сопливому юнцу.

Заглянувшим в зал девушкам, которые понимали, что они не все свои обязанности перед боссом выполнили, он барским тоном сообщил:

— На сегодня можете быть свободны.

Хлопнув в ладоши, Каталоно вновь вызвал к себе свое­го секретаря Ректавидо и приказал:

— Найди Вентурио и передай ему, чтобы немедленно явился ко мне.

Когда через полчаса Вентурио вошел к боссу в каби­нет, Каталоно был одет в черный костюм-тройку. Пиджак не был застегнут, поэтому посетителю была видна на жи­летке толстая золотая цепочка от карманных часов.

— Присаживайся, дружище, — указывая рукой на мяг­кое, удобное кресло произнес Каталоно, раскуривая гаван­скую сигару, которая, как труба паровоза, работающего на твердом топливе, стала испускать жар и дым.

Разглядывая лейтенанта, как будто увидел его впервые, Каталоно, убедившись, что внешний вид подчиненного вполне соответствует задуманному, перестал забавляться сигарой и произнес:

— Я хочу поручить тебе, Данило, деликатное дело.

— Не то ли, о котором я уже немного наслышан?

— Оно самое! А дело такое: завтра в десять часов утра в банке «Эверальдо», который находится в швейцарском го­роде Люцерн, некий американский миллионер Юргенд Потсбернер изъявил желание забрать свой денежный вклад наличными в крупных банкнотах. Мистер Потсбернер жи­вет в Нью-Йорке, а значит, за своими баксами может до­браться только самолетом. В Люцерне международного аэропорта нет, значит, он прилетит сначала в Цюрих, а от­туда будет добираться каким-то транспортом в Люцерн. После того, как мистер Потсбернер получит свои баксы в банке «Эверальдо», я хочу, чтобы ты произвел операцию по изъятию их у него. Если он из Люцерна отправится в Цю­рих поездом, то задавить этого мистера в купе и забрать у него баксы под стук вагонных колес будет проще пареной репы. Если же ой за бабками из Цюриха приедет в Люцерн на тачке, то и в таком случае у вас будет простое решение. Ты со своими боевиками поедешь в Люцерн на двух маши­нах. Если посчитаешь такое количество тачек в операции недостаточным, то можешь взять больше и машин, и бое­виков. Одна тачка будет пасти мистера Потсбернера на трассе, в горах, а другая будет его наводить на первую. В какой момент вам надо будет нажать на курок, я думаю, тебя мне не стоит учить.

— Какова будет моя доля от добычи? — задал Вентурио мучивший его вопрос.

— Твоя доля будет зависеть от суммы, какую америка­нец получит в банке. Если у тебя будет возможность, то пос­тарайся заранее узнать, сколько баксов Потсбернер наме­рен взять в банке. Если узнаешь и сообщишь мне, то я смо­гу тебе точно ответить, сколько ты заработаешь на этой опе­рации. В любом случае, я постараюсь тебя не обидеть. Ведь именно ты принесешь мне каштаны из огня. Еще вопросы ко мне есть?

— Нет!

— Тогда быстро собирайся и отправляйся в Люцерн. Все-таки дорога неблизкая. Там на месте надо будет осмот­реться, сориентироваться, подготовиться. Смотри, на твоей совести все. Чтобы не было никакой осечки, если ее допус­тишь, очень сильно обижусь.

— Я понял!

— Да, едва не забыл напомнить. Возьми машины, что­бы они не были засвечены, но обязательно радиофициро­ваны. Чтобы вы, находясь в разных тачках могли обмени­ваться друг с другом информацией. Да и руководить так своей «армией» тебе будет легче...

Задание для Данило Вентурио и его людей было не­сложным, а поэтому угроза Каталоно, что он обидится на него, если они не справятся с операцией, нисколько не на­пугала. Хотя Вентурио отлично знал, что обида босса на некоторых неудачников иногда последним стоила жизни.

Покидая кабинет Каталоно, Вентурио завистливо поду­мал:

«Сидеть в кабинете и командовать другими, которые в сто раз умнее тебя и знают, что делать, и дурак сможет. Ты бы попробовал сам, как я, провести хотя бы одно боевое задание. Я бы посмотрел, как с тебя весь гонор слетел».

ГЛАВА 65. ВЕНТУРИО НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

Отобрав для участия в операции семь человек, Венту­рио вместе с ними на черном «мерседесе» и светлом «нис­сане» немедленно отправился из Милана в Люцерн. Как и требовал Каталоно, машины были радиофицированы. Из- за спешности сбора у Вентурио еще не было готового плана предстоящей операции, поэтому всю дорогу до конечной точки своего маршрута он сидел на заднем сидении «мер­седеса», прикрыв глаза и находясь в глубоком раздумьи:

«Если американец прилетит в Люцерн за деньгами на самолете, то нам придется его брать по дороге на местный аэродром. Если приедет поездом, а приехать он может толь­ко из Цюриха и возвращаться будет тем же транспортом, то мы его «уговорим» в вагоне за несколько остановок от Цю­риха, а на следующей же выйдем. Там нас подберут наши водители, с ними можно будет связаться по телефону. А потом ищи ветра в поле. Если же американец приедет в Люцерн из Цюриха на машине, то мы, дождавшись, когда он получит в банке деньги и отправится с ними обратно, в каком-нибудь удобном месте в горах устроим ему достой­ную встречу, как советовал Каталоно.

Прикажу своим парням, чтобы никого в живых не ос­тавляли, зачем лишние хлопоты из-за оставшихся в живых свидетелей. Надо их предупредить, чтобы не стреляли по мотору и бензобаку в машине янки, иначе сгорит не только он со своими гориллами, но и наши баксы. Такого ущерба Каталоно мне не простит. А если баксы я упущу или много потеряю, что обязательно Каталоно узнает из газет, то мне от него житья не будет. Нет, мне ни в коем случае нельзя в своей работе делать ошибки.» Определившись таким обра­зом, Вентурио был вынужден признать, что до начала опе­рации ему никак не удастся выяснить от сотрудников бан­ка «Эверальдо», сколько денег находится на личном счете мистера Потсбернера, без привлечения к себе с их стороны чрезмерного внимания и подозрения. Для более тонкого подхода к решению стоящей перед ним задачи у него со­вершенно не было времени. Поэтому он решил не риско­вать и чрезмерным любопытством своим никому не дей­ствовать на нервы.

«Когда у американца заберем баксы, тогда и пересчи­таю», — довольно хмыкнув, определился он, считая, что стоящие перед ним задачи, в теоретическом плане, в основ­ном уже решены. Под утро его группа уже подъезжала к Люцерну. Остановив свои машины на лужайке живопис­ного сквера, они решили там подкрепиться. Во время за­втрака Вентурио доходчиво и убедительно объяснил каж­дому участнику операции, что должен делать тот в зависи­мости от развития «сценария» по тому или иному варианту.

В половине десятого группа Вентурио в своих автомо­билях, рассредоточившись на площади, заняла удобные позиции для наблюдения за банком «Эверальдо».

Через некоторое время к банку подкатил «опель», в ко­тором находились трое мужчин и одна женщина. Они не стали выходить из машины, а довольно долго что-то обсуж­дали. Ровно в десять часов из «опеля» вышел представитель­ный мужчина с симпатичной, стройной девушкой и напра­вился ко входу в банк. Вентурио нетрудно было догадаться, что это был американец со своей секретаршей, которые от­правились за получением своих денег. Когда он увидел, что американец и его секретарша возвращаются к машине в сопровождении двух носильщиков с тремя чемоданами в руках, его догадка переросла в уверенность. Теперь он уже не сомневался, что в трех чемоданах у носильщиков были деньги. Если деньги были в крупных ассигнациях, то мож­но было сделать вывод, что американец сумму в банке по­лучил немалую.

Набрав номер телефона второй машины, Вентурио до­ждался выхода сообщника на связь и дал следующее указа­ние:

— Действуем по третьему варианту. Я сейчас со своей группой выезжаю по трассе в сторону Цюриха. Там нахожу удобное место для засады. Ты со своими людьми веди аме­риканцев на меня. Я сообщу вам, когда будем кончать.

— Понятно, шеф! Все пока идет как по маслу, — услы­шал Вентурио бодрый голос Оливейро.

— Не болтай глупости, — сердито бросил в трубку Вен­турио, прежде чем прервать связь с разболтавшимся под­чиненным. Как все итальянцы, он был суеверен и боялся, что Оливейро может сглазить удачно начавшуюся опера­цию.

Стефан Оливейро, как мы знаем, был другом Вентурио. Поэтому руководитель группы не мог не взять Оливейро на данную операцию, тем более, что ее осуществление стало возможным благодаря подсказке его двоюродного брата Фераро. Более того, он даже поручил другу возглавить вто­рую группу боевиков, исполнителей его плана.

Разглядывая в бинокль выходящих из банка американ­ца, женщину и носильщиков с чемоданами, Оливейро до­вольно прокомментировал:

— Америкашке для доставки денег от банка до маши­ны понадобились носильщики. Кажется, мы сегодня долж­ны ухватить приличный улов...

Три его товарища тоже видели происходящее, но, конечно, не в тех деталях, как Оливейро.

— Готовьте стволы к работе да помните, чтобы никто сдуру не вздумал стрелять по мотору и бензобаку их тач­ки, — счел он целесообразным еще раз напомнить товари­щам инструкцию.

Как они и предполагали, американец со своей охраной по трассе поехал на «опеле» в сторону Цюриха, откуда они свободно и легко могли потом вылететь самолетом к себе в Штаты. Такой возможности итальянцы не собирались им предоставлять.

Водитель «мерседеса», преследуя «опель» американцев, слишком переусердствовал в своем рвении, приблизившись к нему на слишком короткую дистанцию.

— Паоло, куда прешь! Немедленно отстань от них, — с гримасой недовольства на лице сделал Оливейро замечание водителю.

Тот немедленно сбросил газ. Но усердие Паоло, по-ви­димому, заметили американцы, которые по-своему отреа­гировали на него. Они стали то сбавлять скорость своего «опеля», то стремительно уноситься вперед, как будто же­лая оторваться от преследователей. Потом «опель» выехал на специально оборудованную для стоянки транспорта пло­щадку и там затормозил.

— Видишь, к чему твоя безалаберность привела? — сер­дито отчитал водителя Оливейро, связываясь по радиоте­лефону с Вентурио и делясь с ним своей проблемой.

— Проезжайте мимо американцев. Мы катим вам навстречу. Так как ваша тачка засвечена, то, встретившись с нами, вы должны быстро пересесть в наш «ниссан». Мы меняемся с вами местами, чтобы американцы видели, что «мерседес» за ними не следит. Вы едете им навстречу, сты­куетесь с ними и приступаете к их ликвидации. Более под­ходящего места, я думаю, не стоит искать. Не забудьте при пересадке из тачки в тачку прихватить с собой свои стволы. Я уверен, что американцы тоже вооружены, поэтому дер­жите ушки на макушке. Нив коем случае не дайте им пер­выми напасть на вас.

— А вы нам будете помогать?

— Я же сказал, что на «мерседесе» мы будем делать отвлекающий маневр. Но когда вы на них нападете и открое­те пальбу, то мы немедленно к вам подскочим и поможем добить тех янки, которых вы не успеете.

Договорившись по радиотелефону по всем моментам, они при встрече уже не переговаривались, а молча, по-де­ловому поменялись местами в автомобилях.

На месте пересадки трасса делала резкий поворот, в результате чего горная гряда укрыла их от глаз американ­цев.

После обмена машинами, каждая из групп продолжи­ла свое движение в заданном направлении.

Эта пересадка для американцев осталась незамеченной. Увидев «мерседес», удаляющийся от них по трассе с пре­жней скоростью, они успокоились и намеревались ехать дальше, остерегаясь подпускать к себе близко черный «мер­седес». А если его пассажиры пожелают продолжить с ними игру, придется этих игроков ликвидировать.

В это время Оливейро вместе с еще одним боевиком, заняв удобные позиции у боковых окон своего «ниссана», приготовились к стрельбе на поражение. Оба бандита были хорошими стрелками, а поэтому были уверены в успехе опе­рации. Лишь бы только американцы дали им возможность застать себя врасплох.

Наконец, «ниссан», выскочив из-за поворота и резко затормозив, оказался перед глазами пассажиров «опеля», который в это время только начинал выползать на трассу с обочины. Оба итальянских стрелка в упор, прицельно из­решетили еле двигавшийся автомобиль американцев вмес­те с его пассажирами.

Другие бандиты «ниссана» тоже были вооружены, но в стрельбе по «опелю» участия не принимали. Прежде всего им неудобно было стрелять из того положения, в котором они находились, да и Оливейро не давал им такой коман­ды. Они в данный момент оставались лишь зрителями.

Закончив стрельбу по американцам, Оливейро прика­зал Паоло и Джованни:

— Идите и возьмите в багажнике их машины три чемо­дана с баксами и быстро валите сюда. Долго там тут про­хлаждаться нельзя.

— Может быть, там кто-то еще остался живой? — вы­ходя из машины, высказал предположение старшему груп­пы Паоло.

— Вряд ли. После такого «промывания» даже мухи до­хнут. Хотя какие-нибудь мухи могли остаться, — пошутил Роберто, стрелявший вместе с Оливейро по американцам, улыбкой показывая товарищам, что своей работой он до­волен.

— Но все равно, поосторожнее там, — чисто формаль­но предостерег выходящих из машины бандитов Оливей­ро.

— Вы там долго не копайтесь, -г посоветовал уходящим Роберто.

По тому, как Паоло с Джованни крадучись подходили к «опелю», видно было, что они не очень-то довольны своей миссией. Только когда Паоло, открыв дверцу машины, уви­дел, что водитель и пассажир на переднем сиденье мертвы, он расслабился. С мертвецами воевать он не боялся.

Оливейро, отвечавшему за операцию, показалось, что его боевики ведут себя около «опеля» не слишком расто­ропно. Увидев вывалившийся из него труп девушки, дово­льный проделанной «работой», он доверительно произнес, обращаясь к Роберто:

— Пойдем поможем им забрать багаж, а то они, как я вижу, не очень-то торопятся. Трасса оживленная, и к нам в любой момент могут подкатить ненужные свидетели.

Не успели они выйти из машины, как услышали гро­хот автомата, строчащего из «опеля». Его «коса» моменталь­но срезала Паоло и Джованни. Только это и смогли увидеть

Оливейро и Роберто, после чего, спасая свои жизни, они спрятались за «ниссан» от роя пуль и начали стрелять, пы­таясь подавить последний очаг сопротивления.

Занятые стрельбой, они не заметили, как в их машине загорелся бензобак, а потом взорвался, облив горящим бен­зином прятавшихся за ним итальянцев. Пылающими фа­келами они с воплями бегали по трассе, но потушить пла­мя и спасти их жизни было уже некому...

Когда группа Вентурио услышала интенсивную стрель­бу в той стороне, куда отправился Оливейро со своей груп­пой налетчиков, то он посчитал, что их операция вступила в свою завершающую стадию. Он приказал водителю не­медленно развернуть машину и направиться к месту схват­ки.

Подъехав к месту сражения, Вентурио с членами своей группы увидел ужасную картину. Два их товарища, до не­узнаваемости обгоревшие, лежали на трассе безжизненны­ми «куклами», а остальные, — изрешеченные многочислен­ными огнестрельными ранениями — кровавыми пятнами заполняли пространство между двумя машинами.

Исходя из того, что в последних с трудом можно было узнать останки Паоло и Джованни, Вентурио пришел к вы­воду, что обгоревшие трупы принадлежат Оливейро и Ро­берто.

Американцы, трое мужчин и женщина, тоже были мер­твы. Облазив и обыскав их машину, Вентурио никаких че­моданов не нашел. Убедившись, что деньги куда-то исчез­ли, а дольше задерживаться на месте преступления стано­вится опасно, он со своими боевиками поехал в Люцерн. У него в голове постоянно звучал один вопрос:

«Я же видел у американцев три чемодана с деньгами! Куда они могли деться? Бесследно сгореть деньги не мог­ли. Плотные пачки денег не так легко сжечь, да и от трех чемоданов в случае пожара тоже что-то все равно должно было остаться.»

О том, что недавно в схватке с американцами погибли четыре его товарища, он старался не думать. Его больше беспокоил вопрос, что теперь он скажет Каталоно по пово­ду проваленной операции и какое наказание определит ему за это босс.

«Если так удачно начавшаяся операция завершилась провалом, то кто в этом, кроме меня, еще может быть ви­новат? Кого можно подставить? — размышлял Вентурио. — Ну, конечно же — Джузепе Фераро. Да, он заслужил, гад! Если бы не он с его дурацкой идеей, я бы сейчас не был бы в таком идиотском положении. Не исключено, что Фераро кому-то еще проболтался о своей сделке с нами. Теперь мне надо заметать все следы. Фераро видел в лицо Каталоно, меня, значит, автоматически он стал опасным и ненужным нам свидетелем. Его надо срочно уничтожить. Пока меня не опередила и не добралась до него швейцарская поли­ция,» — определился он по дороге в город.

В том, что по факту гибели восьми человек на трассе полиция возбудит уголовное дело и проведет тщательное расследование, Вентурио не сомневался. Следовательно, считал он, рано или поздно фараоны должны были бы вы­йти на Фераро. Обратившись к помощи Интерпола, они быстро выяснят и в конечном итоге опознают участников побоища на дороге. Следовательно, установят, что один из убитых итальянцев являлся братом служащего ограбленно­го банка.

Готовясь к операции, Вентурио никак не мог, да и не имел права оставить без своего внимания личность Фера­ро, которого он рано утром на своем автомобиле доставил из Италии домой. Тогда его домашний адрес нужен был как для того, чтобы при успешном завершении операции отдать ему девять тысяч долларов, так и для дальнейшего «твор­ческого» сотрудничества. Поэтому Вентурио не поленился и оказал Фераро честь, доставив его домой.

Теперь же адрес неудачливого информатора понадо­бился для более серьезного разговора. Подъехав к его дому, Вентурио, обращаясь к одному из своих боевиков, прика­зал:

— Тарантино, сходи к нашему «другу» Фераро в его бер­логу и успокой его там навеки, чтобы больше никому не толкал такое фуфло, на которое купились мы.

Боевик, молча накрутив на ствольную часть пистолета глушитель, сунув его себе за пояс брюк, покинул машину, предварительно накинув на плечи легкую куртку, под ко­торой пистолет стал незаметен. Минут через десять Таран­тино вернулся к черному «мерседесу».

— Ну как? — спросил его Вентурио.

— Все сделал, как ты велел.

— Он тебе не исповедывался?

— Пьяный валялся на кровати. Я его не стал тревожить, все равно мне не о чем с ним говорить.

— Пальчиками там ничего не трогал? Не наследил?

— Не новичок в этом деле, волоку, что почем, — заве­рил Вентурио Тарантино.

Не станет же он хвастать шефу, что прежде чем поки­нуть комнату убитого, забрал тысячу долларов, которые Фераро даже не успел начать тратить.

Вот так для Джузепе Фераро закончилась его «лебеди­ная песня».

ГЛАВА 66. КАТАЛОНО РАЗГНЕВАЛСЯ

Как Вентурио и предполагал, его встреча с боссом по возвращении домой из Швейцарии была не только непри­ятной, но и опасной для его жизни. Разгневанный неуда­чей босс мог запросто приказать своим заплечных дел мас­терам убить его. Встреча с Каталоно состоялась в одной из многочисленных загородных вилл, принадлежащих боссу, где часто пропадали бесследно приглашенные и насильно привезенные туда гости.

Когда Вентурио на своем черном «мерседесе» подъехал в назначенное время к вилле, то перед входом двое охран­ников, хорошо знавших его, произвели тщательный личный обыск и забрали пистолет.

Каталоно принял его не у себя в кабинете, что счита­лось честью для гостя и проявлением уважения к нему, а в курительной комнате, чтобы даже этим дать понять Венту­рио, насколько он им недоволен. Вентурио приготовился вытерпеть и более обидное унижение, а поэтому сделал вид, что доволен приемом.

— Ну, рассказывай, герой, о своих заграничных похож­дениях, — сидя верхом на стуле, пожевывая губами сигару во время разговора и сверля его злыми глазами, потребовал Каталоно, не предложив Вентурио сесть.

Слушать Каталоно умел. Говорившего он не перебивал, давал ему возможность полностью высказаться.

Сообщив все, что считал нужным, Вентурио замолчал.

Раздавив недокуренную сигару в хрустальной пепель­нице, Каталоно спросил:

— Ты знаешь, какой куш тобой упущен?

— Нет!

— По телевизору было сделано сообщение, что недале­ко от города Люцерн в Швейцарии на трассе на машину американского миллионера Юргенда Потсбернера, ехавше­го с охраной, было совершено бандитское нападение. Мил­лионер, его личный секретарь и двое телохранителей уби­ты. Со стороны нападавших имеется тоже четверо убитых. Из машины американца злоумышленниками похищено семь миллионов долларов, которые он в этот день взял из банка. Таковы реалии. Я внимательно выслушал твою бай­ку, а теперь серьезно говори мне, куда вы дели семь милли­онов баксов?

Такого поворота в разговоре с Каталоно Вентурио не ожидал:

— Босс, клянусь, я этих бабок не похищал, я же к ним даже не прикасался!

— Вы все видели, как три чемодана баксов, которые американцу вынесли из банка носильщики, он положил в свою машину?

— Да.

— Сколько человек было в американской машине?

— Трое мужчин и женщина.

— Они все оказались убитыми на месте. Твоя четверка, напавшая на них, тоже перебита и тоже была на месте, ког­да вы первыми к ним подъехали. Ты говоришь, что вы де­нег у американцев не брали, а власти по телевизору утвер­ждают, что бандиты, напавшие на американцев, похитили у них семь лимонов баксов. Если бы деньги сгорели в чемо­данах на месте «драки», то власти от телезрителей не стали бы утаивать такой факт. Так что, дорогой мой, колись и гони баксы на кон.

— Мы их не брали! Даже и не видели!

— Не темни, все равно я тебе не верю.

— Можете у моих ребят спросить. Они подтвердят то, что я сейчас говорю.

— Я уже поручил своим мясникам «поговорить по ду­шам» с твоими парнями. Так что у них уже спрашивают. Можешь не сомневаться, очень любознательно спрашива­ют. Я вижу ситуацию так: вы решили семь лимонов при­прятать в укромном месте, сейчас помучиться у меня, что­бы потом жить за счет своего капитала до глубокой старос­ти. Но я вам спокойной жизни не дам! Говори по-хорошему, где вы спрятали баксы! Иначе мне придется проучить и тебя. Честно говоря, Данило, этого мне делать очень не хо­чется.

— Босс, клянусь тебе всем святым и дорогим, что у меня есть, не брали мы у американцев баксы.

— Ну, допустим, вы баксов у американцев не брали, тогда скажи, кто их у них взял?

— Не знаю.

— Кто-то другой раньше вас туда приезжал?

— Не видел, не знаю.

— Вот видишь, как получается: кроме вас некому было грабить мертвых янки. Не могли же чемоданы с деньгами сами по себе улетучиться. Ты согласен с таким моим рас­суждением? Ты вообще слышишь, что я говорю?

— Да, слышу, но мы у них баксов не брали.

— Тогда извини меня, дорогой, но я буду вынужден продолжить с тобой разговор в другом месте, другим мето­дом и способом.

Вентурио понял, что его будут пытать. Это затрагивало его гордость и унижало:

— Зря, босс, так поступаешь со мной. Лучше убей, но только не позволяй другим издеваться надо мной.

— Я, Данило, в отношении тебя исчерпал все свои ме­тоды убеждения, но они оказались неэффективными, — поднявшись со стула, Каталоно надавил на встроенную в подоконник кнопку.

На звонок Каталоно в комнату зашли два здоровенных мордоворота, которые молча увели с собой подавленного свалившимся на него горем Вентурио.

Закуривая от зажигалки новую сигару, Каталоно с оби­дой в адрес Вентурио подумал:

«Я ему все время верил как родному сыну, а он меня, негодяй, на деньги променял. Теперь пускай не обижается, что я с ним плохо обошелся. Сам виноват, не будет упря­миться. Сейчас Вентурио вместе с его парнями пытают мои люди. Все равно кто-то из них не выдержит и расколется, а там за ним и другие начнут колоться,» — уверенный в пра­вильности предпринимаемых им шагов, подумал Катало­но.

Пытки, как Вентурио, так и его парней, ожидаемого результата не дали. В том, что палачи знали свое ремесло, Каталоно не сомневался. Поэтому он, усомнившись в сво­ем первоначальном выводе, решил пытки парней из груп­пы Вентурио, как и его самого, прекратить. Когда он дал такое распоряжение, то оказалось, что Тарантино успел умереть под пыткой, а его напарник на всю жизнь стал ка­лекой. Только Вентурио был изрядно избит, но без повреж­дения костей и внутренних органов.

Когда палачи привели Вентурио к Каталоно, даже сжившийся с привычкой к насилию босс содрогнулся: в кровоточащем мешке костей, который он увидел, трудно было узнать пышущего всего несколько часов тому назад молодостью, силой и здоровьем Данило Вентурио.

— Я тебя снимаю с должности лейтенанта и вычерки­ваю из своей семьи, пока ты не докажешь мне свою неви­новность и преданность, — вынес Вентурио приговор Ка­талоно.

Так как Вентурио без постройней помощи не мог сто­ять, то приговор Каталоно он выслушал, поддерживаемый своими недавними палачами. Потом они увели его в ван­ную комнату, где дали ему возможность хоть как-то при­вести свою внешность в божеский вид.

Только сейчас до Вентурио дошла элементарная исти­на: «Зло порождает зло, жестокость порождает жестокость, а посеянная кем-то доброта, прорастая, возвращается до­бротой.»

«Так изуродовать меня ни за что, ни про что. Я этому борову такой подлянки никогда не прощу,» — думал Вен­турио, отъезжая от виллы Каталоно на своем черном «мер­седесе».

Охранники Каталоно толи умышлено, толи по забыв­чивости оставили у себя его пистолет, но Вентурио не стал им напоминать о нем. Ему хотелось как можно быстрее по­кинуть змеиное гнездо своего босса, чтобы почувствовать себя свободным и в безопасности.

Вентурио по себе знал, что шавки типа охранников никогда не действуют по своему усмотрению. Выходит, что они ему пистолет не возвратили по указанию Каталоно. А раз так, то ему нечего перед ними унижаться и устраивать торг из-за своего личного оружия.

Побывав в положении безвинно обиженного, мораль­но и физически раздавленного, до Вентурио наконец-то дошло, как много горя, зла, трагедий он приносил другим людям. Но перестраиваться, изменять образ жизни он не собирался, так как к иным условиям жизни не был подго­товлен.

Как одинокий волк, он, будучи выгнан из хищной стаи, собирался и дальше жить по волчьим законам. Многолет­няя практика, привычка к преступной жизни, знание мно­гих способов незаконного добывания денег у богатых лю­дей давали ему основание думать, что он и один не пропа­дет. Тем более, что у него был определенный капитал, на­копленный им за долгие годы воровской жизни.

ГЛАВА 67. ПАТРИК ЛЕБЕНЕР

Прибывший на место преступления в составе опера­тивной группы, старший следователь прокуратуры, занима­ющейся расследованием особо тяжких преступлений, Пат­рик Лебенер, швейцарец французского происхождения, был потрясен увиденной им жуткой картиной разыграв­шейся недавно на трассе трагедии. Восемь трупов, из кото­рых двое были обгоревшими, в неестественных позах пред­стали перед ним. По расположению безжизненных тел и пулевым отверстиям на кузовах автомобилей ему не соста­вило особого труда представить, что произошло на месте преступления, которое ему сейчас придется фиксировать не только описывая на бумаге, но и снимать на видеопленку.

Патрик Лебенер понял, что между двумя вооруженны­ми группами был жестокий бой, как говорится, «нашла коса на камень». По количеству трупов с обеих противоборству­ющих сторон можно было сделать вывод, что в этой бойне победителей не оказалось.

Работа следователя на месте происшествия заключает­ся в выявлении и фиксации всех, как незначительных, так и важных фактов. Начиная с погодных условий и кончая всем тем материальным, что наслоилось, случайно упало на землю или было оставлено преступниками. А уж то, какая одежда была на каждом трупе, какие при нем были обнару­жены документы и ценности, в какой позе его нашли, — все это обойти своим вниманием и не фиксировать он не имел права, гак как его халатность граничила бы с должностным преступлением. Поэтому нечего было удивляться тому, что Патрик Лебенер потратил на осмотр места происшествия четыре с половиной часа.

Проводить этот необходимый первый этап расследова­ния ему очень мешали журналисты, которые в поисках сногсшибательной сенсации, как грифы на падаль, примча­лись сюда. Некоторые из них карабкались на гору, готовые сломать себе шею, лишь бы только сверху сделать обзор­ный или панорамный снимок такого редкого и впечатляю­щего «пейзажа». Другие журналисты взбирались на крыши своих машин и фотографировали все, что позволяло им рас­стояние от оцепления до места происшествия.

Несмотря на то, что у убитых американцев имелись при себе паспорта, Лебенер дал указание эксперту-криминалис­ту произвести очистку лица каждого, сфотографировать их и дактилоскопировать. Только обгоревшие два трупа уже никак невозможно было опознать. Честно говоря, Лебенер понимал, насколько для эксперта-криминалиста неприят­на та работа, которую ему поручили, но служебный долг и необходимость заставляли каждого из них выполнять свои обязанности.

Документы и ценности каждого убитого складывались в отдельный пакет, имеющий свой номер, чтобы эти вещес­твенные доказательства не смешивались в общую кучу.

Только отправив трупы в морг и убедившись, что место происшествия для него не представляет интереса, Пат­рик Лебенер вернулся в прокуратуру Люцерна, чтобы до­ложить начальству результаты своей работы.

По неочевидным преступлениям против личности и другим тяжким преступлениям работа следователя без вза­имодействия с другими правоохранительными органами обречена на провал. Чтобы не допустить такой ошибки, он попросил начальника городской полиции, приехавшего на место происшествия со своим многочисленным сопро­вождением, майора Орджия Сипсена, чтобы он поручил подчиненным ему полицейским попытаться узнать, зачем американцы забрались в такую даль от столицы и что они искали в такой «дыре», как Люцерн. Точно такое же зада­ние Лебенер дал майору Сипсену и в отношении погибших итальянцев. Для того, чтобы помочь майору Сипсену спра­виться с данным ему заданием, Лебенер поделился с ним всей имеющейся у него информацией в отношении погиб­ших.

Когда Лебенер, попивая кофе в своем кабинете, раз­мышлял, с чего начать свои следующие активные след­ственные действия, в его кабинет зашел улыбающийся май­ор Сипсен:

— Имею для вас, Лебенер, важное сообщение.

— Какое?

— Я был в банке «Эверальдо», его управляющий мне сообщил, что сегодня мистер Юргенд Потсбернер со своей симпатичной секретаршей был там.

— Что они там делали?

— Мистер Потсбернер получил там семь миллионов баксов наличными, все банкноты по сто долларов. Двое носильщиков помогли им донести три чемодана с деньга­ми от банка до машины. В машине американца находились два охранника.

— Я вам очень благодарен за такое сообщение, — по­жимая майору руку, произнес Лебенер. — Надеюсь, вы там всех свидетелей допросили?

— А как же!

— Отлично! Надо будет управляющего банком свозить в морг, пускай там попытается опознать трупы мистера Потсбернера и его секретарши.

— Сделаем! — заверил его майор Сипсен. — Кстати, я позволил себе отправить телеграмму жене мистера Потсбернера в Нью-Йорк, чтобы она приехала сюда для опознания трупа своего мужа.

— Я вам, уважаемый Орджий Сипсен, очень благода­рен за оказываемую помощь. Надеюсь, что вы и в дальней­шем будете столь же активно и продуктивно мне ее оказы­вать.

— Куда мне от вас деваться, мы с вами в одной упряж­ке, — не очень весело ответил майор на высказанную бла­годарность. Совершенное в его районе тяжкое преступле­ние, да еще нераскрытое, никак не располагало его к бес­печности и добродушию.

— Присаживайтесь, — указывая Сипсену на полумяг­кий стул, предложил Лебенер, — и давайте вместе порас­суждаем, подведем итог.

Вытирая лысину платком, выказывая свою деловитость (а он был именно таким), Сипсен, присаживаясь на стул, произнес:

— Поговорить нам, действительно, есть о чем.

— Если нами установлено, что мистер Потсбернер при­езжал в банк «Эверальдо» за своими деньгами и получил их там в количестве семи миллионов долларов, то найденные у всех убитых какие-то восемь тысяч семьсот тридцать пять долларов мы вряд ли сможем отнести к сумме, взятой аме­риканцем в банке.

— Конечно! Трудно себе представить, что они сразу разделили такие деньги между собой и тут же растратили!

— Я с вами согласен. Возникает резонный вопрос: куда делись семь миллионов долларов? Кто их взял?

— Проблема лезет на проблему, а ответов на вопросы нет, — вздохнув, произнес Сипсен.

— Может быть, мистер Потсбернер только собирался взять свои деньги из банка? А когда его убили, управляю­щий банком выдвинул версию, что владелец счета свои деньги уже получил? Кому не захочется поживиться за чу­жой счет? — предположил Лебенер.

— Такая вероятность исключается. Деньги американ­ца прошли через руки многих служащих банка. Все они ут­верждают, что он их получил. Есть видеозапись, как носиль­щики отнесли в машину три чемодана с деньгами. А ведь чемоданы на месте происшествия так и не обнаружены.

— Будем считать, что одну версию мы разобрали и ис­ключили, как не реальную. Давай продолжим обсуждение дальше.

— Ну что же, поехали дальше, — вздохнув, согласился Сипсен, ничего радостного для себя в дальнейшей беседе не видя.

— Нам понятны мотивы, зачем итальянцы напали на американцев. Может быть, их фактически было больше, чем убитых? Оставшиеся в живых увезли с собой деньги американцев. Надо дать срочно указание пограничникам, чтобы они тщательно проверяли итальянцев на границе и записывали все номера машин, которые будут пересекать границу в обе стороны.

— Бесполезная затея, — скептически произнес Сипсен.

— Почему вы так думаете?

— За день тысячи итальянцев пересекают границу на машинах. У нас на юге большинство населения составляют итальянцы. Вот они и общаются со своими родичами за гра­ницей. Да плюс еще те итальянцы, что приезжают по дру­гим причинам.

— Все равно мы обязаны такое задание пограничникам дать, и притом безотлагательно.

— Хорошо, как только мы с вами расстанемся, я сразу же выполню ваше поручение, чтобы на душе было спокой­но и начальство не ругало, — без особого вдохновения за­верил Лебенера майор.

— Вы обратили внимание на то, как американцы и на­павшие на них итальянцы были хорошо вооружены?

— Да, обе противоборствующие стороны были изряд­но-оснащены вооружением. По-видимому, этим и объяс­няются такие большие жертвы с обеих сторон.

— Ну, американцы приехали к нам за деньгами. Они готовились к такой поездке, поэтому неудивительно, что хорошо запаслись своим вооружением. Но у итальянцев не было возможности так долго и тщательно готовиться к своей операции, а следовательно, они не должны были иметь столько стрелкового оружия.

— Не понял вашей мысли, — с досадой в голосе при­знался Сипсен.

— Допустим, я сейчас со своими людьми в банке «Эверальдо» получу деньги и поеду в сторону Цюриха. У вас, не начальника городской полиции, а у обыкновенного чело­века, будет возможность быстро собрать друзей, вооружить их ручными пулеметами и всем остальным, чтобы, опере­див меня на трассе, устроить засаду?

— Такое случайному дилетанту не по силам, — поняв, наконец, мысль Лебенера, заявил майор.

— А если так, то получается, что у итальянцев было вре­мя не только приехать к нам в город, но и тщательно подго­товиться и ждать в горах свою жертву в засаде. Я считаю, что такое могло быть возможным только в том случае, если в нашем городе у них был сообщник, который заранее пред­упредил бандитов о приезде американца.

— Потсбернер телеграммой предупредил управляюще­го банком, что он сегодня приедет в банк для получения своих денег, — заметил Сипсен.

— Круглиц, сотрудников банка, кто мог уведомить бан­дитов о приезде Потсбернера за деньгами, я думаю, доста­точно ограниченный, поэтому нам нетрудно будет вычис­лить этого информатора.

— Пока его найдем, придется здорово повозиться в бан­ке, — почесав лысину, согласился с ним Сипсен. — Такая у нас тихая жизнь была, скоро мне на пенсию уходить, и вот под конец такой идиотский подарок. Ведь мое начальство могло перед отставкой присвоить мне очередное звание, а теперь о нем, наверное, не стоит и мечтать. Кто думал, что к нам понаедут итальянцы с американцами и испортят мне всю малину?

— Ну, зачем так уж сразу поддаваться панике, Орджий! Если мы с вами хорошо раскрутимся с этим трудным делом и на все задачи сможем найти правильные ответы, то вас героем проводят на пенсию.

— Держи карман шире, — повеселев от приятной пер­спективы возможного успеха в расследовании, пробурчал добродушно Сипсен. — Бандиты приехали и уехали, а мы тут остались. Практически и ловить-то теперь некого.

— Мне такой ваш настрой в работе не нравится. Если так будешь паниковать, то я буду вынужден себе для рабо­ты искать другого помощника.

— Патрик, не надо искать мне замену. Я вам помогаю. В меру своих сил буду помогать и дальше. Вы же видите, что я уже лысый. А если человек в моем возрасте лысый, значит, он не дурак. Вы сегодня убедились, что я в оперативной ра­боте кое-что кумекаю. То, что я вам жаловался на свою жизнь — это не паника. Мне просто обидно. Ну что стоило банди­там совершить свое преступление после того, как я получил бы очередное звание и спокойно ушел на пенсию...

Житейское, наивное рассуждение майора Сипсена за­ставило Патрика Лебенера в душе посочувствовать ему. Доброжелательно улыбнувшись, он произнес:

— Хорошо, я пока никаких мер предпринимать не буду, но чтобы я больше не слышал ваших жалоб. Ведь я тоже не железный, и ваш пессимизм мне вдохновения в работе не добавляет, может даже заставить опустить руки и сдаться в плен трудностям.

— Условия принимаются...

Зашедший в кабинет прокурор города Ричард Браун сообщил им с кислой миной на лице:

— Только что сообщили, что у себя на квартире был обнаружен убитый оператор банка «Эверальдо» Джузепе

Фераро с огнестрельным ранением в голову.

— Ну вот вам и осведомитель итальянцев, — обраща­ясь к Сипсену, скоропалительно сделал вывод Лебенер.

— Почему вы так думаете? — не споря с ним, но желая услышать веские аргументы, поинтересовался Сипсен.

— Бандиты на трассе свое дело сделали, и оператор стал для них лишним свидетелем, вот они и избавились от него. Теперь я могу дать голову на отсечение, что нападавших на американцев было больше, чем мы обнаружили трупов на месте происшествия, — ответил ему Лебенер.

— Эти трупы когда-нибудь закончатся или они будут множиться до тех пор, пока я не сойду с ума? — схватив­шись обеими руками за лысину, застонал окончательно выбитый из равновесия Сипсен.

— Вы поедете сами на осмотр места происшествия, или мне послать другого следователя? — поинтересовался про­курор у Лебенера.

— Я обязательно поеду туда, вот только не знаю, майор Сипсен поедет со мной? — пытливо посмотрев на коллегу, поинтересовался Лебенер.

— Могли бы и не задавать мне такого издевательского вопроса. Куда мне от вас деваться? — пробурчал Сипсен.

— Действительно, что-то много трупов нашлепали бан­диты у нас в городке за один день, — недовольно произнес Ричард Браун, покидая кабинет.

— Такого убийственного урожая у нас даже за весь про­шлый год не было, — поделился Сипсен информацией с коллегой.

Кроме гильзы от пистолета, из которого был убит Фе­раро, следователь прокуратуры ничего для себя интересно­го на месте происшествия не обнаружил. В конец уставший Лебенер к вечеру имел только одно желание: скорее до­браться до дома и отдохнуть от всего кошмара, с которым ему пришлось разбираться целый день. Когда он собрался уходить домой, в кабинет зашел Ричард Браун:

— Только что я беседовал с нашим шефом из прокура­туры республики. Он требует, чтобы вы выступили по теле­видению и ввели общественность в курс случившейся тра­гедии. Эти убийства взбудоражили население всей страны. Поползли разные толки, домыслы, которые разрастаются, как снежный ком, искажая реальность, показывают ее тра­гичнее, чем она есть фактически.

Патрик Лебенер, как говорится, на втором дыхании сумел на телевидении сделать краткое сообщение по рас­следуемому делу, ответить на вопросы журналистов.

Он понимал необходимость такого выступления для широкой общественности. Теперь жители страны узнали, что бандитское нападение итальянцев на американцев не было случайностью; что оно было совершено с целью завладения огромной суммой денег, которые получил Юргенд Потсбер­нер в банке города Люцерн; что налетчики действовали по наводке своего сообщника, работавшего в банке оператором на телетайпе. После осуществления задуманной операции бандиты своего пособника Джузепе Фераро застрелили.

Своим сообщением он успокоил огромную часть насе­ления страны, не имеющую крупных денежных вкладов в банках. Действительно, они могли быть абсолютно спокой­ны за свою безопасность, так как нападение на них с целью похищения особо крупных сумм ни один бандит не мог ни задумать, ни совершить. Другую часть слушателей передачи, которые держали значительный капитал на счетах в банках, он заставил задуматься: стоит ли им после всего случивше­гося выносить на улицу крупные суммы наличными и не луч­ше ли использовать их при совершении сделок между юри­дическими лицами с помощью банковских переводов.

Таким образом, мы видим, что его выступлением по те­левидению была достигнута большая профилактическая польза.

ГЛАВА 68. ПОСТЕПЕННО, ВСЕ СТАНОВИТСЯ НА СВОИ МЕСТА

Прибытие в Люцерн Юргенда Потсбернера, капитана Клифтона Гомсмита, их взаимодействие с майором Орджием Сипсеном, старшим следователем Патриком Лебенером позволило обеим сторонам хотя бы частично разобраться в том клубке задач, которые стояли перед ними.

Теперь Патрик Лебенер точно установил, что обнару­женный на месте происшествия убитый американец с пас­портом на имя Юргенда Потсбернера фактически является международным мошенником. Значит, и его спутники не являлись теми лицами, за которые они себя выдавали с по­мощью своих фальшивых паспортов.

Воспользовавшись согласием капитана Гомсмита, Ле­бенер вручил ему дактилоскопические карточки убитых американцев и попросил его проверить, не находятся ли эти мошенники на учете в главном полицейском управлении Нью-Йорка.

Капитан Гомсмит переслал по компьютерной сети в Америку отпечатки пальцев интересующих Лебенера лиц и через тридцать минут получил исчерпывающий ответ. Вся четверка американцев ранее привлекалась к уголовной от­ветственности, поэтому их отпечатки пальцев имелись на учете в полицейском управлении. Лебенеру удалось уста­новить не только личности погибших, но и адреса их пос­леднего места жительства.

У сгоревшего на месте происшествия автомобиля «нис­сан» сохранились его итальянские регистрационные номе­ра. Благодаря этому, Лебенеру не составило особого труда установить, что данный автомобиль зарегистрирован в по­лиции города Милана. С помощью компьютерной сети уже знакомым нам способом он в управлении миланской полиции получил ответ, позволивший ему установить личнос­ти двух застреленных итальянцев.

После этого Лебенер, связавшись с начальником уп­равления полиции города Милана, синьором Либорати, подробно сообщил ему, при каких обстоятельствах погиб­ли Стефан Оливейро, Роберто Паскалоно, а также попро­сил его поручить своим сотрудникам установить родствен­ников погибших, чтобы они приехали в морг Люцерн за­брать их трупы и увезти домой с последующим захороне­нием.

При содействии синьора Либорати были установлены и личности обгоревших итальянцев, родственники которых опознали их по остаткам одежды.

Вроде бы все складывалось для Лебенера удачно, но дальнейшее расследование, при всем его старании, упира­лось в глухую стену. Те, кто мог помочь ему в расследова­нии уголовного дела, погибли. Все, что он мог получить от них, мертвых, он уже получил. Но этого материала ему ока­залось недостаточно, чтобы расследование дела и дальше успешно продолжалось.

У него не было нити, ведущей к организаторам преступ­ления, а поэтому, проведя по делу десятки экспертиз, до­просив огромное количество свидетелей, он в установленный законом срок расследование по делу прекратил в свя­зи с тем, что подозреваемые в ряде преступлений лица не могут быть привлечены к уголовной ответственности по причине собственной смерти.

На этом мы господина Патрика Лебенера, очень спо­собного и опытного следователя, оставим в Люцерне вмес­те с его проблемами. Скажу только, что ему так и не уда­лось установить, куда же делись семь миллионов долларов Юргенда Потсбернера с места происшествия.

ГЛАВА 69. ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ

Владея информацией, полученной из разных источни­ков, — из газет, привезенных боевиками из Швейцарии, а также телевизионных репортажей, троица боссов амери­канской мафии пришла к выводу, что на группу Бзежинского с целью завладения деньгами напали миланские бое­вики. Разобраться с ними, выяснить, к какому клану они относятся, и почему именно их людям боевики решили пе­рейти дорогу, троица мафиози посчитала для себя крайне необходимым, делом чести.

Посоветовавшись между собой, Ричард Простон, Сальватор Филичи и Франческо Дебантини решили направить в Милан разведывательную группу в составе трех человек: Кейзи Уайта, Роджера Армитраж и Стефана Вержилио. Если первые двое были американцами третьего-четвертого поколения, то Стефан Вержилио жил в штатах всего три года. Он эмигрировал из Италии в Америку с целью разбо­гатеть, завести свое дело. Но, как Стефано на собственном опыте убедился, здесь он не мог найти себе даже прилич­ную, с перспективой работу. Неудачи в личной жизни сде­лали его раздражительным, злым и несдержанным. Из-за пустяка он мог с любым таким же, как он, неудачником, а их оказалось в Америке во много раз больше, чем богачей, затеять драку. А драться он умел. Его мастерство привлекло внимание одного соотечественника, члена мафиозной семьи Дебантини, который перед нужным человеком за­молвил о нем слово. Тот подослал к Стефано для проверки двух парней, поручив им спровоцировать итальянца на дра­ку и попытаться побить. Несмотря на то, что эти посланцы, явно не обделенные силой, первыми напали на Стефано, он сумел здорово их отдубасить.

Несколько лет его занятий профессиональным боксом послужили гарантией потенциальному работодателю, что он нанимает человека, умеющего постоять за себя. Учиты­вая, что специфика его будущей «работы» заключалась в умении с помощью кулаков выбивать деньги для своего шефа из тех, на кого ему укажут, надо признать, что Стефано для этого очень подходил как классный «специалист». Когда ему разъяснили, в чем будет заключаться его «рабо­та», то он, не имея выбора, устав бродяжничать и жить со­бачьей жизнью, почти не раздумывая, принял предложение.

Новые напарники Стефано, Кейзи и Роджер, стара­тельно его проинструктировали на новом «рабочем месте».

— В нашей работе ошибаться нельзя, поэтому ты дол­жен усвоить прописные истины: никому не верить, никого не бояться, не просить, ничего не видеть, ничего не знать, ничего не слышать, не доносить на товарищей фараонам, никого не осуждать, не играть в карты под интерес, не имея наличных денег, ничего не знаю, моя хата с краю. Если на­рушишь хоть одну из услышанных от нас заповедей, то счи­тай, что ты с этой жизнью распрощался, — поучали его но­вые друзья.

В том, что Армитраж и Уайт с ним не шутили, Вержилио убедился на горьком опыте двух парней, работавших на Дебантини, которые нарушили пару пунктов этой инструкции, известной всем членам банды. Из-за своих длинных языков, они поставили шефа в неловкое положение перед другими боссами, поэтому по его приказу были убиты, помешены в железные бочки и залиты бетонным раствором, после чего бочки с жертвами были выброшены в море. Став очевидцем и даже участником такой расправы над провинившимися бандитами, Стефано Вержилио на всю жизнь усвоил «пра­вила действующей в семье Дебантини инструкции».

В тройку разведчиков Стефано Вержилио был включен Дебантини потому, что он был родом из Милана, у него там имелась многочисленная родня и широкий круг знакомых. Тройку разведчиков возглавил Роджер Армитраж.

Армитраж со своими помощниками прилетел в Милан в тот день, когда там шли похороны привезенных из Швей­царии погибших членов банды Каталоно. Остановившись в отеле «Грациадио», что в переводе означает «милость бога», оставив в своем номере лишние вещи, они немедлен­но отправились на городское кладбище, где успели к пог­ребению двух последних погибших бандитов.

Подслушав обрывки разговоров между участниками похорон, они выяснили, что погибшие были членами бри­гады лейтенанта Данило Вентурио, который сейчас попал в немилость к Паскалино Каталоно.

Вернувшись с городского кладбища в свой номер, Ар­митраж поручил Виржилио сходить к себе домой, пооб­щаться с родственниками и друзьями, узнать от них как можно больше о Данило Вентурио и Паскалино Каталоно. В дополнение к приказу он дал ему приличную сумму денег для покупки подарков ближайшим своим родственникам, чтобы встречу хозяевами гостя была более теплой и им не в тягость в материальном плане.

— Учти, мы сюда прилетели по делу, а поэтому о пьян­ке и бабах пока забудь. Чтобы завтра к обеду вернулся к нам, — напутствовал Армитраж своего нового помощника.

Поручение Армитража для Виржилио оказалось очень легким. Так как гибель четырех человек, пускай и банди­тов, для Милана была важной новостью, то о ней говорили почти все, и почти везде она являлась главной темой разго­вора. Поэтому, научившись слушать, Виржилио, не прояв­ляя любопытства, стараясь меньше задавать подозритель­ных вопросов и внешне ничем не выражая личной заинте­ресованности, получил исчерпывающую информацию как о Вентурио, так и о Каталоно.

Вернувшись на другой день в номер «Грациадио», Виржилио доложил Армитражу о выполненном задании:

— Паскалино Каталоно является боссом миланской мафии. Данило Вентурио был у него лейтенантом. Вчера хоронили парней, которые все были из бригады Вентурио. Из-за того, что Вентурио не справился с поручением босса, тот его сильно побил, разжаловал и с треском выгнал из своей семьи. Если бы Каталоно раньше не любил бы Вен­турио, того постигла бы участь двух других боевиков из бри­гады лейтенанта.

— А что сними случилось? — не сдержавшись, полюбо­пытствовал Армитраж.

— Одного люди Каталоно замучили до смерти, а другого сделали калекой на всю жизнь...

— Ты адреса, где сейчас живут Каталоно и Вентурио, узнал? — прерывая рассказчика, поинтересовался у него Армитраж.

— Где живет Каталоно, я не узнал, так как он — птица высокого полета, и мои родственники с друзьями о нем поч­ти ничего не знают. А вот домашний адрес Вентурио я уз­нал и записал, — подавая Армитражу смятый лист бумаги, похвалился Виржилио.

Прочитав записанный на листочке адрес, Армитраж поинтересовался у Виржилио:

— Ты знаешь, где это?

— Опальный лейтенант живет в своей вилле в приго­роде Милана.

— Нам надо будет наведаться к нему домой в гости.

— Для чего?

— Поговорить по душам, задать ему вопросы, ответы на которые интересуют нашего босса. Мне хотелось бы лич­но от него услышать, не связана ли опала его у Каталоно с гибелью вчерашних покойничков.

— Конечно, он о своих подчиненных должен много знать, но захочет ли он с нами говорить? Все же, хоть и быв­ший, а лейтенант. Каталоно кому попало лейтенанта не присваивает, — высказал свою точку зрения Виржилио.

— Я берусь ему развязать язык, — вступил в беседу Уайт.

— Для того тебя с нами и послал Дебантини, — уважи­тельно произнес Армитраж, будучи заранее уверенный, что Уайт с допросом Вентурио должен успешно справиться.

— Тогда разреши мне отлучиться. Надо съездить в ма­газин «Природа» за своими помощниками.

— Вали, но только долго там не задерживайся, — раз­решил ему Армитраж.

После ухода Уайта Армитраж продолжил беседу с Вир­жилио, которую мы не будем в данном романе дальше вос­производить.

Часа через два после ухода Уайта из номера, он вернул­ся с корзиной в руке:

— Я готов к своей работе, — довольно улыбаясь, сооб­щил он друзьям.

— Чего это он приволок в корзине? — полюбопытство­вал у Армитража Виржилио.

— Змею! — удивил тот его своим ответом.

— Зачем она ему понадобилась?

— Когда нужное время наступит, то сам увидишь и уз­наешь, — махнув небрежно рукой, не считая нужным да­вать Виржилио более подробное пояснение, произнес Ар­митраж. — Сейчас смотаемся на автостанцию, возьмем ма­шину напрокат. У вас такие станции в городе есть?

— Навалом!

— Сейчас поедем к самой ближайшей от нас.

На такси они приехали на автомобильную станцию, где Армитраж взял на свое имя напрокат «хонду». Обеспечив себя транспортом, они тем самым стали мобильными и го­товыми к осуществлению своей операции.

ГЛАВА 70. ВЫНУЖДЕННЫЙ КОМПРОМИСС

Подъехав к дому Вентурио, к которому примыкал не­большой земельный участок, засеянный газонной травой, группа Армитража понаблюдала за ним издалека и пришла к выводу, что в нем хозяина нет, а если и есть, то он спит или болеет.

— Пойди проверь дом, — обращаясь к Виржилио, пот­ребовал Армитраж.

— Что я скажу хозяину, если вдруг окажется дома? — поинтересовался у него Виржилио.

— Скажешь ему, что я хочу с ним поговорить.

Виржилио покинул машину. Армитраж и Уайт видели, что ни на звонок, ни на стук Виржилио в окна и дверь ни­кто из дома не вышел к нему для беседы.

— Пойди взломай дверь и вместе с Виржилио устройте там засаду на хозяина. Когда он вернется домой, то сбор- тайте его, но не калечьте. Я пока отгоню подальше нашу тачку, — отъезжая от дома Вентурио, дал последние указа­ния своим подчиненным Армитраж, подавая из машины корзину со змеей и улыбнувшись, пошутил:

— Не забудь прихватить с собой свою помощницу.

Припарковав машину на платной стоянке, чтобы не привлекать к ней внимания полицейских, Армитраж присоединился к своей группе. Уайт, впустив его в дом, закрыл входную дверь на внутренний замок. После чего они втро­ем стали ждать возвращения хозяина.

Данило Вентурио тяжело переживал нанесенное ему боссом физическое и моральное оскорбление. Если он в последнее время стал отходить от физической немощи, по­лученной в результате пытки, то от моральной травмы у него не было лекарства. Босс был для него недосягаемым про­тивником, с которым бесполезно было связываться, зани­маться разборкой или выяснением отношений, доказывать ему, кто из них был прав, а кто виновен. Но как дальше жить? За счет чего? — эти и другие вопросы не давали ему покоя, так как на них не было ответов. Вентурио уже скло­нялся к мысли сменить место жительства, уехать туда, где его никто не знал бы и где он смог бы начать новую жизнь, так как в Милане босс, наверняка, даст ему такую «рекла­му», после которой стыдно будет появляться на улице. Что фактически Каталоно уже осуществил. По этой причине Вентурио перестал посещать своих бывших друзей. Он вы­езжал из дома на машине только в магазины, чтобы купить себе продукты и разные мелочи, необходимые для сущес­твования. Такая затворническая жизнь не могла устроить человека, который привык к опасности и бурной деятель­ности.

Возвратившись домой из магазина, Вентурио не стал сразу загонять машину в гараж. Он решил сначала перене­сти из нее в дом сделанные покупки. Не заметив ничего подозрительного, он открыл замок входной двери и с сум­ками в руках вошел в прихожую, где перед ним предстали трое мужчин с пистолетами в руках.

— Я что, не в свой дом попал? — ставя на пол сумки с покупками, удивленно спросил он у налетчиков.

— Поднимай выше грабли, шутник, — строго потребо­вал Уайт.

Дождавшись того момента, когда Вентурио с неохотой, медленно исполнил их требование, Армитраж, обращаясь к Виржилио, приказал:

— Ошманай его.

Виржилио немедленно исполнил его команду.

— Чист! — сообщил он Армитражу результат личного обыска хозяина дома.

— Что вам от меня надо? Вы знаете, с кем вздумали Шутить? — попытался психологически воздействовать на бандитов Вентурио.

— Все мы знаем о тебе, Данило Вентурио. Знаем, кем ты был и кем теперь стал, и что сейчас из себя представля­ешь, а поэтому можешь в отношении себя нам не распрос­траняться, — пренебрежительно ответил ему Армитраж.

Вчетвером они прошли в зал. Там Армитраж, усадив Вентурио на стул, потребовал, обращаясь к своим подчи­ненным:

— Привяжите его покрепче!

Вентурио попытался оказать сопротивление налетчи­кам. Тогда Армитраж, взяв Вентурио за одежду на груди, приподнял его со стула, прижав к себе, и сердито процедил сквозь зубы:

— Ты что, Данило, хочешь, чтобы тебя дурой огрели по кумполу? Только тогда ты успокоишься? Запомни, что ло­вить тебе у нас нечего. Ты будешь делать то, что я потре­бую.

Перспектива быть серьезно покалеченным Вентурио не устраивала, а поэтому он без сопротивления позволил Вир­жилио и Уайту усадить себя на стул и привязать к нему ве­ревкой.

— Что вы от меня хотите получить?

— Разговор у нас будет долгий. Прежде, чем его начать, мы загоним твою машину в гараж, чтобы она не маячила и не привлекала к себе внимание посторонних, — сообщил Армитраж Вентурио о своих предстоящих планах. Потом обращаясь к Виржилио, не считая нужным никак его назы­вать, произнес: — Сходи-ка, отгони его тачку в гараж.

Виржилио, взяв ключи Вентурио у Уайта, который пос­ле обыска хозяина дома оставил их у себя, вышел из дома. Вернулся он минут через пять. Выпускавший его на двор Уайт вновь закрыл дверь на замок. Теперь для постороннего человека, который вздумал бы посетить Вентурио, хозя­ина не было дома, а следовательно, на его настойчивые звонки и стук во входную дверь, как недавно делал Виржи­лио, можно было не реагировать.

Убедившись, что его приказ членами группы выполнен четко и быстро, Армитраж, закурив сигарету, сделав не­сколько затяжек и убедившись, что она теперь не погаснет, продолжил беседу с Вентурио:

— Если ты сейчас ответишь на все мои вопросы, то мы разойдемся с тобой, как в море корабли. Нам ваши мафии до лампочки. Мы — американцы, и у нас к тебе имеется несколько вопросов, ответ на которые ты обязан нам дать...

— А если я не захочу на них отвечать? — дернувшись всем корпусом на стуле, проверяя, хорошо ли он привязан к нему веревкой, поинтересовался Вентурио.

— Тогда ты умрешь, как последний негодяй, — «успо­коил» его Армитраж.

— А как умирают последние негодяи? — не очень-то испугавшись угрозы, с пренебрежительной улыбкой на лице спросил Вентурио.

— С пеной во рту и вопросом «почему я такой дурак», — разъяснил ему собеседник.

— Что вы хотите от меня услышать?

— Прежде чем задать свой первый вопрос, хочу тебя предупредить, что мы очень много знаем о твоих послед­них похождениях. Почему попал в немилость к своему бос­су Каталоно, который тебя избил и выгнал из своей семьи, — выдал на гора Армитраж всю информацию, какую имел о своем собеседнике. — А поэтому не пытайся нас провести на мякине, как каких-то дилетантов.

— Это понятно. Спрашивай, чего тебе надо от меня?

Каталоно? В чем ты и твои люди провинились перед ним?

— На твои вопросы я отвечать не стану, — категорично заявил Вентурио.

— Значит, тебе не дорога твоя жизнь, и нам сохранять ее гоже понта никакого нет. А ну-ка, дружище, — обраща­ясь к Уайту, произнес Армитраж, — объясни этому толсто­лобику, что миндальничать с ним мы не собираемся.

Уайт принес в зал корзину, открыл ее крышку и достал палочку с раздвоенным концом. Несколькими профессио­нально четкими манипуляциями он зафиксировал что-то палочкой в корзине, после чего вытащил за голову метро­вую ядовитую змею.

— Сам понимаешь, что мы противоядием от укуса этой пакости запастись позабыли. Если она тебя сейчас укусит, то считай, что тебе пришла пора откидывать копыта, — как специалист просветил Армитраж Вентурио.

Тем временем Уайт, держа змею за голову, приблизил ее к лицу пленника.

— Ну что, дружище, будешь с нами говорить или жела­ешь обменяться с моей подругой «поцелуем»? — улыбаясь, деловито поинтересовался у Вентурио Уайт. — Когда ты умрешь и тебя найдут полицейские со змеей на груди, то они обязательно сделают для себя вывод, что человеку кру­тить любовь с ядовитыми пресмыкающимися — опасное извращение.

Именно его деловитость заставила Вентурио поверить, что змеелову ничто не помешает осуществить свою угрозу. По его профессиональным движениям можно было понять, что подобные эксперименты в прошлом ему уже приходи­лось осуществлять не один раз.

Тем временем Уайт, положив холодное тело рептилии на шею Вентурио, приготовился к исполнению новых ука­заний Армитража.

— Перед смертью, разумеется, твоей, я охотно испол­ню твое желание. Куда бы ты желал, чтобы тебя укусила змея? — деловито поинтересовался у своей жертвы Армитраж.

— Убери своего негодяя с этой тварью от меня, — об­ращаясь к Армитражу, потребовал Вентурио, содрогаясь всем телом от страха и отвращения.

— Все будет зависеть от того, согласишься ли ты отве­чать на мои вопросы, или нет, — поставил ему условие Армитраж.

— Согласен! — выдавил обреченно Вентурио.

— Оставь, дружище, его в покое, — обращаясь к Уайту, потребовал Армитраж. После того, как Вентурио несколь­ко успокоился, он поинтересовался у него: — Ты со своими парнями принимал участие в нападении на американцев в Швейцарии в пригороде Люцерна?

— Да.

— Расскажи мне подробнее, кто вам дал такое задание, как оно было вами осуществлено и чем оно закончилось, — включая миниатюрный магнитофон, потребовал Армитраж.

«Или сейчас геройски умереть от укуса змеи, или полу­чить шанс на жизнь? Кому нужно мое геройство, ради кого? Мне Каталоно ни за что причинил боль, может быть, эти американцы смогут с ним расплатиться за меня, — подумал Вентурио, прежде чем начать свою исповедь. — Каталоно сейчас для меня враг, чужой, поэтому мне незачем теперь хранить его секреты,» — определился Вентурио.

Американцы с интересом слушали рассказ Вентурио, не перебивая и не задавая вопросов. После того, как плен­ник закончил свою исповедь, Армитраж произнес:

— Как я понимаю, дружище, ты в хреновую историю влетел. Не исключено, что Каталоно, опомнившись, захо­чет тебя совсем сожрать. Я бы на твоем месте продал бы эту фазенду со всеми потрохами и как можно быстрее уматы­вал отсюда.

— Так вы меня в самом деле отпустите? — удивился Вентурио.

— Мой босс тебя ликвидировать не приказывал.

Слушая беседу Армитража с Вентурио и видя, что она идет по нужному руслу, Уайт спрятал змею в корзину, за­крыл ее крышкой.

— Мужики, возьмите меня с собой.

— Прямо вот так, сел и поехал с нами, бросив всю свою недвижимость? — поинтересовался у него Армитраж.

— Шкура дороже всего этого добра. Если дом люди

Каталоно не сожгут, то я смогу его продать с помощью сво­его адвоката.

— В нашу семью босс кого попало не принимает.

— Я не кто попало, — обидевшись, заметил Вентурио. — Я у Каталоно в лейтенантах ходил.

— Можешь лететь к нам в Штаты, но наперед я тебе обещать не могу. Если ты будешь в Нью-Йорке, то позвони вот по этому номеру телефона, — Армитраж написал на лис­тке бумаги номер и дал его Вентурио, — по этому адресу живет мой дружок, скажешь ему, что хочешь встретиться со Змееловом. Я тем временем переговорю с боссом и узнаю его мнение в отношении тебя.

Встретившись врагами, стороны расставались добро­желательно настроенными по отношению друг к другу. Они слишком хорошо знали законы преступного мира, чтобы надеяться на справедливость и благоразумие боссов, рас­поряжавшихся их жизнями, чтобы не понять трагичности положения Вентурио.

Армитраж и его сподвижники могли в любое время очу­титься в положении Вентурио. Понимая это, они решили хоть как-то помочь вчерашнему лейтенанту крупной пре­ступной группировки. Может быть, когда-то кто-то вот так же, как они сейчас, поможет им в трудную минуту жизни.

Считая свою миссию выполненной, Армитраж со сво­ими помощниками первым же самолетом вылетел из Ми­лана к себе домой. Как-никак, а чужой город со своими за­конами й воровскими установками не располагал их ни к отдыху, ни к развлечениям. К тому же нельзя было исклю­чать такую вероятность, что Вентурио мог «одуматься» и, покаявшись Каталоно, рассказать ему о своей встрече с аме­риканцами, йотом интересе, который проявляли они к со­бытиям в Швейцарии. Безусловно, Каталоно немедленно пожелал бы с ними встретиться и поговорить. Чем могла бы для них закончиться встреча с ним, один только бог знал. Во всяком случае, их вылет в Нью-Йорк оказался бы под вопросом, а такой ситуации они себе не желали.

После расставания с американцами Вентурио поехал к своему личному адвокату Чекки Барселино, которому под­писал генеральную доверенность на право своей собствен­ности. Они договорились, что Барселино, продав недвижи­мость Вентурио, свяжется с ним по телефону, чтобы потом перевести деньги на его счет в тот банк, какой ему сообщит клиент.

На второй день после отлета группы Армитража в Шта­ты, Данило Вентурио из Милана последовал за ними, ре­шив окончательно и бесповоротно покинуть родину и свя­зать свою судьбу с врагами Каталоно, которые теперь стали его заклятыми врагами.

ГЛАВА 71. ВЕРШИНА ПОДЛОСТИ И КОВАРСТВА

Как Армитраж и предполагал, Дебантини одобрил его инициативу по оказанию покровительства и помощи при­летевшему в Нью-Йорк Вентурио. После гибели четырех своих опытных боевиков в Швейцарии Дебантини ничего не стоило принять в свою семью опытного террориста, к тому же умеющего неординарно мыслить и сумевшего в Италии дослужиться до лейтенанта преступного картеля. Если принять во внимание, что Вентурио стал важным ко­зырем в его предстоящем выяснении отношений с боссом миланской мафии Каталоно, то новое приобретение для Де­бантини можно было считать удачным.

Не довольствуясь магнитофонной записью показаний Вентурио, Дебантини приказал ему записать их на пленку.

Посчитав свое приготовление к предстоящему поедин­ку завершенным, Дебантини по телексу отправил в Рим сво­ему другу Джакардо Скорпинато, члену правления «Коза ностра», телеграмму о своем намерении нанести ему визит. В телеграмме он просил Скорпинато сообщить ему телек­сом, когда и где он сможет его принять. Дело в том, что Скорпинато, занимая видное место в итальянской мафии, часто находился в разъездах, принимая участие в разборках и выяснении отношений между боссами разных кланов, с их противоположными интересами, из-за чего спорящие стороны могли в любой момент перейти к вооруженным стычкам и кровопролитию.

Чтобы зря не терять время в Риме в ожидании, когда Скорпинато вернется из очередной поездки, Дебантини решил согласовать с ним заранее день встречи.

Получив уведомление от Скорпинато о его готовности принять заокеанского гостя, Дебантини с четырьмя свои­ми телохранителями вылетел в Италию. В международном аэропорту Рима Дебантини встречал сам Скорпинато на трех легковых автомобилях. На двух из них находилась его личная охрана, третий автомобиль «Дьябло», будучи двух­местным, предназначался только для хозяина и его гостя.

Скорпинато привез американца к себе на виллу, кото­рая охранялась многочисленной вооруженной охраной не хуже, чем какой-нибудь государственной важности ядер­ный объект.

Увидев принимаемые меры безопасности, Дебантини подумал о Скорпинато:

«Тебе, дорогой мои, и так нечего и некого бояться. Но с помощью своей охраны ты хочешь показать своим гостям, какая ты важная фигура. Как же мы, итальянцы, любим показуху!»

Тем временем Скорпинато, поднявшись в свой каби­нет вместе с гостем, усадив его в кресло и сам упав в такое же, отдуваясь, произнес:

— Дорогой друг Франческо, как я рад вновь видеть тебя живым и здоровым!

— Я, Джакардо, тоже рад, что ты цветешь и пахнешь и дела твои идут в гору.

— С чего вдруг ты сделал такой вывод? — хитро прищу­рив глаза, спросил друга Скорпинато.

— Содержание личной охраны, какую ты имеешь, меня давно бы разорило, — скромно заметил Дебантини.

— Шутник, не прибедняйся. Заранее предупреждаю: денег у меня в долг не проси, их у меня нет.

— Ну не такой уж я и бедный, чтобы ездить по богатым знакомым и клянчить у них в долг.

— Я знаю, что ты ко мне прилетел не потому, что со­скучился, а по какому-то делу. Я угадал?

— Конечно!

— Приказывай, с чего начнем. С обсуждения твоего дела или с обеда? — предложил хозяин гостю варианты по­вестки дня.

— Давай лучше начнем с дела.

— У меня, честно говоря, своих проблем невпроворот, а тут ты еще хочешь свое подкинуть мне на шею, — почесав затылок, произнес Скорпинато.

Такие люди, как Скорпинато и Дебантини, очень мно­гое из невысказанного друг другу понимали без слов. В час­тности, Скорпинато, зная материальные и людские воз­можности Дебантини, сразу вычислил, что если уж тот об­ратился к нему за помощью в связи со своей проблемой, то для ее решения ему придется привлечь все свои связи и ре­сурс ы. Поэтому он заявил, что сильно занят, дав понять своему другу, что бесплатно он не собирается ему помогать.

— Оторвись от повседневных забот. Твои хлопоты и хлопоты твоих помощников по решению моей задачи я с моими друзьями оцениваем в один лимон баксов, — зная единственный способ заинтересовать и сделать Скорпина­то своим помощником, сообщил ему Дебантини.

— Твое вступление обнадеживает и вызывает интерес, — удобнее усаживаясь в кресле в ожидании долгого разго­вора, произнес Скорпинато, — я готов внимательно тебя выслушать.

— Мы вместе с Ричардом Простоном и Сальвадором Филичи разработали очень тонкую многоходовую опера­цию. Ты знаешь, что мы втроем из себя представляем, и поверь, что вам в Италии такого никогда не приходилось, прокручивать. Мы захватили жирного карася и поместили его в свой аквариум, обчистили два его сейфа с бабками, документами, из которых узнали, что у него в банке швей­царского города Люцерн на счете лежит семь миллионов баксов. Мыс его документами послали в этот банк своего человека с охраной из трех головорезов. Наш человек без каких-либо осложнений тихо и спокойно получил в банке баксы Юргенда Потсбернера, так величают нашего карася, после чего они на своей тачке отправились в Цюрих, чтобы оттуда вылететь домой...

Восхищенно глядя в глаза Дебантини, Скорпинато, не выдержав, произнес:

— Обалдеть можно! Вот это работа — высший класс!

— Ты дослушай меня до конца, а потом поймешь, хва­лить нас или жалеть, — обиженно посоветовал гость хозяи­ну кабинета. — По дороге в Цюрих на них напали боевики Паскуалино Каталоно, босса миланской мафии. Они поу­бивали наших людей, само собой, позабирали у них день­ги, иначе зачем было бы на них нападать. Тем самым мы понесли убытки в семь лимонов баксов, не считая людских потерь.

— Слышал я об этой бойне в горах Швейцарии, — за­куривая сигарету, произнес Скорпинато. — Скажи мне, а с чего ты взял, что на ваших людей напали боевики Катало­но? Он не из тех людей, который поднимет лапки из-за тво­его голословного обвинения в свой адрес. Скорее от защи­ты перейдет к нападению на тебя.

— Я знаю, что он один из уважаемых и авторитетных боссов страны, поэтому прежде, чем лететь к тебе в гости, я послал в Милан группу своих разведчиков. Ими было уста­новлено, что Каталоно послал для нападения на наших лю­дей семь боевиков. Эту группу возглавил лейтенант Дани­ло Вентурио.

— Насколько убедительно и доказуемо все, что ты сей­час мне говоришь?

— Я привез видеокассету с записью показаний лейте­нанта Вентурио, чтобы ты мог посмотреть и прослушать ее.

Дебантини понимал, что предъяви он сейчас Скорпи­нато фотоснимки, сделанные Анфидой Филг, и доказа­тельств вины Каталоно еще больше прибавится, но он не стал этого делать, так как члены правления «Коза ностра» могли заподозрить неладное. Они могли допустить, что, раз фотограф следил за итальянцами во время нападения, то не исключено, что именно фотограф взял деньги у убитых аме­риканцев, а не итальянские боевики.

Просмотрев кассету с видеозаписью показаний Дани­ло Вентурио, Скорпинато заявил:

— Ничего не скажешь твои люди действительно хоро­шо поработали в Милане. Железные улики против Катало­но. Что ты хочешь получить с него?

— Я уже тебе говорил, что он обворовал не только меня, но еще двух боссов американской мафии.

— Ты, Франческо, не придирайся к словам. Ты знаешь, что я хотел тебе сказать. «Что ваша троица хочет с него по­лучить?»

— Все то, что мы потеряли по вине Каталоно и связан­ные с гибелью наших людей затраты. Родственникам четы­рех погибших мы ведь тоже должны назначить какую-то пенсию.

— Трудную задачу ты мне задал. Не знаю, с какого края к ней подступить.

— По-моему заявлению постарайся собрать правление членов «Коза ностра». Ведь мы не какие-то шавки, на голо­са которых можно не реагировать. Мы в сферы вашей дея­тельности в штатах не вникаем, вам путей-дорог не перебе­гаем, так будьте добры, и нам не мешайте в нашей работе, не обворовывайте нас и не убивайте наших людей. Как ви­дишь, наши требования справедливы. Нам ничего вашего не надо, но и своего мы вам ни цента не отдадим. Если вы нас не поймете, то между нами начнется война. Доказатель­ства вины людей Каталоно в гибели наших товарищей, сам говоришь, железные. Мы пока не обращались к боссам дру­гих американских кланов за поддержкой в зашиту наших интересов, но, сам понимаешь, что если мы к ним обратимся, но они нам в помощи не откажут. Мы надеемся, что и без давления вы сами сможете решить с нами полюбовно данный конфликт. Перспектива войны между нами приве­дет к большему вреду вам, чем нам, так как отовариваться больше приходится вам у нас, а не наоборот.

— Ну, зачем так сгущать краски? Думаю, что до кон­фликта между нашими семьями дело не дойдет. Мы собе­рем правление нашей организации и обсудим вашу жало­бу. Безусловно, на свое заседание мы будем вынуждены пригласить босса миланской мафии Каталоно...

— А меня? — перебив Скорпинато, спросил Дебанти­ни.

— Тебя мы на свое заседание пригласить не можем.

— Почему?

— Потому что ты чужой для нас человек, ты не должен знать членов нашего правления в лицо, но, с твоего позво­ления, я возьму с собой видеокассету с показаниями лейте­нанта Вентурио. Она вам, я думаю, сослужит хорошую службу.

Отдавая Скорпинато видеокассету, Дебантини заме­тил:

— Если члены вашего правления захотят свести меня с глазу на глаз с Каталоно, то я возражать не буду.

— Я твое желание буду иметь в виду, но думаю, что оч­ной ставки между вами не потребуется. Твои требования слишком очевидны при наличии показаний лейтенанта. Меня удивляет, почему Каталоно не ликвидировал в свое время такой козырь против себя?

Свой вопрос ты сможешь задать Каталоно лично на заседании правления «Коза ностра».

— Не поленюсь и обязательно задам, — заверил его Скорпинато.

Через два дня после заседания правления «Коза ност­ра» Дебантини со своей охраной и восемью миллионами долларов, куда вошли как семь миллионов долларов ком­пенсации, что были «похищены» у убитых американцев, так и деньги, предназначенные родственникам погибших в виде будущей пенсии, купил билеты на самолет в Нью- Йорк.

Провожавший Дебантини с телохранителями в аэро­порту Рима, Скорпинато был сама любезность и доброта, так как за свое посредничество и активную поддержку аме­риканцев он получил обещанный лимон баксов. А это даже для такого богатого человека, каким был Скорпинато, яв­лялось довольно ощутимой добавкой кличному бюджету.

Дебантини, возвратившись в Нью-Йорк был встречен в аэропорту Ричардом Простоном и Сальватором Филичи. Приехав на автомобилях домой к Ричарду Простону, они, уединившись у него в кабинете, устроили совещание без распития спиртного и каких-либо развлечений.

Героем дня был Дебантини. Ему было первому предос­тавлено слово:

— Нам удалось обдурить и провести босса миланской мафии Каталоно, не говоря уже о том, что мы его оставили без штанов. Я не помню, чтобы такое удавалось еще кому- либо, и вряд ли кому еще удастся. Мы получили с Каталоно бабки, которые он нам не должен. Если он прознает о на­шей махинации, то мы можем тогда потерять больше, чем сейчас заимели.

— Чего ты на нас страх нагоняешь? Дело-то уже сдела­но, и при том без сучка и задоринки, — небрежно заметил ему Филичи.

—Ты прав, но Каталоно может опомниться и пожелать проверить нас также глубоко, как проверили его недавно мы. И он может нас поймать на крючок.

— На какой крючок? — удивился Ричард Простон.

— На большой крючок, привязанный к толстому кана­ту, — пояснил Дебантини.

— Что ты под этим подразумеваешь? — обеспокоенно поинтересовался Филичи.

— Наши люди летали в Цюрих за двумя чемоданами с баксами. Если они проговорятся об этом, то у заинтересо­ванных лиц может к нам возникнуть резонный вопрос: а в каком месте мы добыли в Швейцарии себе такую сумму де­нег, как раз в те дни, когда там в горах случилось известное вам событие. Что мы можем им ответить?

— Специфика нашей работы дает нам право не отве­чать на такие гнусные вопросы. Мы не обязаны ни перед кем отчитываться, где мы добываем свои деньги. Мы не ка- кие-то шавки, которые перед всеми отчитываются о своих операциях, — высказался Ричард Простон, считая такой ответ на вопросы «любознательных» самым верным. — Тем более, что боевики из Швейцарии привезли четыре милли­она долларов, а не семь.

— На первый случай нам такая отговорка подойдет, а вдруг на «ковре» правления всех боссов от нас потребуют сообщить им источник поступления интересующей Ката­лоно суммы? — продолжал дальше развивать свою мысль Дебантини, который, побывав в Италии и лично причинив Каталоно огромный материальный ущерб, боялся, что тот тоже сможет поставить его в такое же унизительное положе­ние, или хуже — когда вину перед миланским боссом при­дется искупать не деньгами, а своей головой.

— Что ты предлагаешь? — озабоченно поинтересовал­ся Филичи, почувствовав, что беспокойство товарища не лишено оснований.

— Парней, что доставили баксы из Швейцарии, нам надо ликвидировать, — решительно заявил Дебантини, — я слышал, что мертвые умеют хранить известную им тайну.

— Тогда и Анфиду Филг тоже надо будет пустить в рас­пыл, — заметил Ричард Простон.

— А как же! Она является тем шилом в мешке, которое в одно прекрасное время может подвести всех нас под мо­настырь, —легко согласился с ним Дебантини, развив даль­ше свою мысль. — Только нам надо решить, как нам легче всего избавиться от них?

— Пошлем их на задание, устроим там засаду на них и концы в воду. Если мне не изменяет память, то такие очи­щения нам приходилось не так уж и редко осуществлять, — напомнил друзьям Филичи. — По-моему, те баксы, что мы отхватили от той операции, стоят таких жертв.

— Все верно, но мы лишаемся отличных и преданных ребят, —- вздохнув, произнес Ричард Простон.

— Не спорю, мне самому их жалко. Мы устроим им пышные похороны, их родственникам отвалим по прилич­ному куску, покажем всем, какие мы щедрые, добрые, чут­кие, внимательные, — скривив лицо в подобии улыбки, предложил Дебантини. Он сейчас чувствовал себя полко­водцем на коне, понимая свою «правоту» и веря, что друзья по достоинству ее оценят. Так оно и случилось.

— Что ни говори, а своя голова ближе к телу, — рассу­дил Филичи.

— Тогда нам нельзя тянуть резину со скорейшим раз­решением возникшей проблемы. Я беру на себя ликвида­цию Анфиды Филг, так как она — мой человек, — тяжело вздохнув, произнес Ричард Простон, потом после короткой паузы, продолжил:

— А поскольку за баксами в Европу летали ваши пар­ни, то вам и пускать их в расход.

— Так и поступим, — согласился с ним Дебантини, — если не сегодня, то чтобы завтра же от своих проблем мы обязательно избавились, иначе спать спокойно мы не смо­жем, — поставил он друзьям свое последнее условие, кото­рое ими было встречено молчаливым согласием.

Для боссов мафии ее рядовые члены были «средством» для достижения своих корыстных целей. Чем больше было целей, тем больше приходилось и боссам расходовать свои - «средства». При высокой безработице и огромной неустро­енности масс, наркомании и преступности в стране у бос­сов мафии не было нехватки в нужных «средствах».

Жертвы, не зная об уготованной им участи, легко поз­волили членам своей банды расправиться с собой. Вот так «геройски» погибли рядовые члены мафии, добросовестно выполнив возложенные на них боссами обязанности. Если бы только они могли предположить, что их ожидает впере­ди такой трагический конец, то безусловно, иначе бы рас­порядились тем капиталом, который ранее находился в их руках.

Вот так удачно для Ричарда Простона, Сальватора Филичи и Франческо Дебантини завершилась операция на Европейском континенте. Все это стало возможным для них благодаря помощи и подсказке Лесника.

Перед тем, как окончательно расстаться с американца­ми и вернуться к главному герою романа, я несколько строк уделю Юргенду Потсбернеру. Вернувшись домой из Швей­царии, Юргенд Потсбернер, убедившись, что капитан Гомсмит не может успешно завершить расследование по его уголовному делу, добился, чтобы его к своему производст­ву принял агент ФБР Уолкер Филипс.

В США расследование преступлений, связанных с по­хищением людей, входит в обязанность ФБР, поэтому ког­да у Клифтона Гомсмита уголовное дело взял Уолкер Фи­липс, то он сильно и не жалел об этом. Как впоследствии оказалось, у Филипса расследование дела Юргенда тоже не имело успеха, тогда как неприятностей по нему он получил более, чем хотелось бы.

После неудачного флирта с красавицей Дейзи, побы­вав в заложниках и ощутив значительную потерю своего капитала, Юргенд Потсбернер, наученный горьким опытом, боясь за свою жизнь, решил полностью прекратить какие- либо связи с женщинами на стороне. Являясь физически здоровым мужчиной, он был вынужден всю свою мужскую силу, внимание и ласку отдавать жене Сюзанне и родному сыну. Поэтому все беды, которые свалились на семейство Потсбернер, удалось легко перенести Сюзанне. Только она смогла получить выгоду от того несчастья, которое случи­лось с ее мужем. Возможно, это была плата всевышнего за ее долгое терпение и смирение, когда она видела неверность супруга, но продолжала с ним жить, не разрывая брака.