Согрей меня

Глава 6

В неярком освещении бара васильковые глаза Мары стали похожими на лавандовое поле, глубокое и бескрайнее.

Она… красивая. Настолько, что даже больно. Стас сделал большой глоток крепкого спиртного и вцепился взглядом в одну из бутылок за спиной бармена. Амаретто? Виски? Коньяк? Один чёрт.

Между ними вновь повисла тишина, которую захотелось вдруг разрушить, как хрустальный шар – махом об землю, чтобы только осколки вокруг.

– Вы волосы покрасили? – спросил, сам от себя не ожидая. Какое ему дело до её волос, в первую встречу светлых и золотистых, сейчас отливающих тёмным серебром?

Искоса посмотрел на Мару, а она коснулась шелковистой пряди, смешно скосила глаза и улыбнулась.

– Да, теперь я не блондинка, – сказала, задорно сверкнув глазами и широкой улыбкой.

– И хорошо.

– Почему?

– Потому что, – дёрнул плечом и снова скрылся за хрустальным бокалом.

– Отличный ответ, а какой красноречивый. Содержательный! – Мара плавно повела в воздухе тонкой рукой, будто решила одним жестом объять весь мир. – Вы со всеми такой или только мне повезло?

– Общение со мной вряд ли можно назвать везением, – криво усмехнулся, и на виске проступила и запульсировала вена.

– Мне так не показалось… тогда.

Мара тихо выдохнула, даже ладошкой себя по губам хлопнула, и Стас вспомнил их первую встречу. Бурление в крови, отзыв тела на присутствие этой девушки рядом, её запах, заполнивший салон автомобиля и синь взгляда, в котором так много можно было прочесть.

Бармен что-то спросил у Мары, она отвлеклась, расточая улыбки. Стас смотрел на её профиль и не мог понять, что эта девушка – идеальная во всех отношениях, опасно красивая, манкая для любого мужика – делает в этом баре в центре незнакомого городишки. Или только Стасу он был незнаком, а Мара родилась в нём и пропиталась его духом?

Ведь он ничего о ней не знал. Закружившись в делах и заботах, увязнув в разводе, даже не вспоминал о Маре. Лишь ощущение после их встречи осталось, сладкое и вязкое, как мёд.

– Вам не шло быть блондинкой, – Стас, наконец, озвучил свою мысль, хотя не был уверен, что высказал её доходчиво и понятно.

– Вы считаете их тупыми?

– Я далёк от стереотипов, хотя некоторые рыжие и правда, самые настоящие ведьмы, – усмехнулся, проводя пальцем по краю бокала, словно ласкал его. – В общем, не суть. Не берите в голову.

– Как скажете, – Мара вновь улыбнулась, и улыбка оказалась бы самой солнечной во всей вселенной, если бы в глазах не застыло что-то тяжёлое. Боль? Печаль? Стас не мог себе ответить на вопрос, что так сильно привлекло его во взгляде по сути незнакомой женщины, но смотреть в эти бездонные озёра хотелось.

В Маре была какая-то глубина, и в глубине этой таилась боль. Будучи раненным и растерзанным на клочки животным, Стас так остро почувствовал это, что стало страшно. Никакого душевного единения! Только не это! От всей этой романтической чепухи и выдуманных причин видеть в женщине что-то большее, чем половую партнёршу, одни проблемы.

Но вдруг, глядя на Мару, почувствовал, как его к ней тянет. Плотски, скотски, до сладкой судороги в ставших тесными брюках.

«Ты ничтожество. Подонок», – гудели в ушах чужие слова, и Стас мысленно зарычал. Тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Ваши глаза…

– Мои глаза? – Мара взмахнула ресницами и, склонив голову к плечу, ждала пояснений.

– Так они намного ярче. Выразительнее.

– А-а-а, – протянула и вновь покраснела. – Спасибо.

– Вас что-то тревожит? – вдруг спросил, и снова захотелось себя по голове ударить. Но вопрос уже сорвался с губ, назад не запихнёшь.

Мара встрепенулась. Тонкая изящная рука взметнулась в воздух, словно девушка пыталась отгородиться от всего, что могло ей навредить. Но в итоге закрылась, улыбнувшись очаровательно – Стас ни на секунду не поверил в её фальшивые эмоции, в деланную стойкость.

– Нет, Станислав, у меня всё хорошо.

– Стас.

– Что?

– Называйте меня Стасом. Полное имя оставим для подчинённых.

– А как вас мама называет? Стасом?

– Мама меня уже никак не называет.

– Ой, – Мара так густо покраснела, что Стас не удержался от улыбки.

– Не смущайтесь, Марьяна. Это жизнь.

– Я просто… я причинила боль? Я бестактна, извините, – она так искренне всполошилась, даже руку к Стасу протянула и коснулась предплечья. На миг задержала пальцы и дёрнулась, словно обожглась.

– Её нет уже пять лет, – сказал и сам своей откровенности удивился.

– Пять лет, – протянула Мара и неловко провела пальцами по краю бокала.

И Стас бы обязательно спросил, что на самом деле её так сильно расстроило, но вдруг ожил телефон. Не его забытый выключенным в машине, Марьяны.

Она нахмурилась, будто бы не могла понять, кому понадобилась этим вечером.

«Интересно, у неё есть кто-то? У Димки, что ли, спросить? Нет, плевать».

«Лжец».

Мара тем временем раскрыла сумочку и вытащила мобильный. Посмотрев на экран, улыбкой извинилась перед Стасом и приняла звонок.

Стасу бы отойти, ему бы не вслушиваться, но внезапно проснувшееся в нём любопытство взяло верх.

У Мары был отличный динамик, и сквозь лёгкую музыку, звучащую в баре, Стас отчётливо расслышал мужской голос.

– Андрей, ты зачем звонишь? – слегка нервно спросила Мара и подняла глаза к потолку.

«Бывший? Настоящий?»

Мара слушала невидимого Андрея, судорожно комкая в руке салфетку, а за спиной звякнули колокольчики. Стас инстинктивно обернулся и заметил высокого мужика в расстёгнутом чёрном пальто. Он топтался у порога, приложив к уху трубку, что-то бормотал, активно артикулируя, и сверлил спину Мары внимательным взглядом. Жадным настолько, что у Стаса не осталось сомнений: он хочет Марьяну. Вот этот вот прилизанный вычищенный до блеска пижон хочет её.

«А она?»

«Плевать».

Одним глотком Стас допил виски и коснулся плеча ничего не подозревающей Мары.

– К вам, кажется, гости, – усмешка причинила боль, мускулы напряглись, но будь он проклят, если покажет, что его задело.

Мара дёрнулась, обернулась и, прищурившись, сердито посмотрела на пижона в пальто. А тот махнул ей рукой и улыбнулся.

– Кажется, мне пора, – Стас достал из кармана кошелёк, жестом подозвал бармена, но Мара вдруг крепко схватила его за руку и попросила:

– Останьтесь.

Спящий внутри Стаса рыцарь поднял голову, поправил заржавевшие доспехи и потряс в воздухе пыльным копьём.