Согрей мое сердце (СИ)

18 глава

— Милая, иди ко мне, — ласково просит Ахметов. Сжимаю губы в тонкую линию, надо подойти и поговорить, всего пару шагов и несколько предложений, делов на пару минут. Только вот я боюсь не самого разговора, а того, что за ним последует, боюсь одиночества, презрения и боли.

— Варвара, — произносит мужчина с нажимом.

Сдаюсь, шумно выдыхаю и делаю первый шаг, за ним еще один и вот я уже около огромного дивана, на котором сидит Гриша. Сажусь рядом и опустив голову произношу:

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Что стряслось? — устало спрашивает мужчина. Берет меня за подбородок, заставляет посмотреть в свои глаза:

— Снова кошмары? Опять снился Давыдов? — спрашивает с нескрываемой яростью.

— Нет, — вырываюсь из захвата и мотаю головой из стороны в сторону. — Я должна тебе кое в чем признаться, это очень важно.

Делаю паузу, собираю по крупицам всю свою храбрость и поднимаю взгляд на Ахметова. Я хочу признаться именно так, смотря ему прямо в глаза:

— Помнишь, наш разговор с твоими родителями про внуков? — Гриша улыбаясь кивает, от этого мне становится ещё хуже. Он так счастлив только от одной мысли о детях, это точно конец.

Вздыхаю и быстро произношу: — Я не смогу дать тебе то, что ты так хочешь…я…бесплодна, — замираю, боюсь дальнейшей реакции.

— С чего ты взяла? — спрашивает Гриша спокойным тоном, чем неслабо меня шокируют.

На мгновение теряюсь: — Гинеколог, — отвечаю растерянно.

Любимый берет мои ледяные ладони в свои руки и подносит к губам, чтобы подарить обжигающий поцелуй.

— Любимая, я так долго ждал, когда же ты наконец-то заметишь изменения в своем организме, а оказывается твоя голова забита такой ерундой. Уж не знаю, кто этот гинеколог, который сказал тебе подобную чушь, но я найду его и заберу у этого шарлатана диплом врача.

— О чем ты говоришь? — слова любимого оскорбляют и ранят меня.

— Тебя постоянно тошнит, думаешь я не замечаю, как ты смотришь на еду? Твоя грудь набухла и стала чувствительной и вообще, когда у тебя были женские дни в последний раз? — Гриша смотрит на меня с ожиданием, только вот мне не весело.

Да, пару дней назад во мне затаилась надежда: «А может, все же врач ошибся и на самом деле я здорова?». Но я тут же отмела эту мысль, нельзя, потом будет больно, очень больно…

Мотаю головой из стороны в сторону: — Это ничего не значит, задержки были и раньше, а насчёт тошноты, после всех событий, это неудивительно, — резко замолкаю и считаю про себя до десяти. Я не буду плакать, не сейчас, не при нем.

Гриша вздыхает и поднявшись на ноги, выходит из гостиной, а я, досчитав до семи, понимаю, все это конец, дальше можно не продолжать.

Слёзы ручьями катятся по моим щекам, приказываю себе остановиться, но куда уж там, образы одинокого будущего так быстро проносятся в моей голове, что приказы не работают. Зажимаю свой рот ладошкой и выпускаю из себя немой крик, такой отчаянный, что челюсти сводит. Опускаю голову на колени и сжимаюсь в комок, надо успокоиться нельзя доводить свое состояние до истерики, потом вообще не смогу успокоиться.

Слышу рядом с собой уверенные шаги, Ахметов вернулся, сейчас, наверное, попросит покинуть свой дом. Мужчина накрывает мои плечи горячими руками и притянув к себе начинает укачивать.

— Тише, меня не было две минуты, а ты тут уже целое море развела, — Ахметов берет мое лицо в свои ладони и дарит легкий поцелуй в губы. — Вот посмотри, — говорит мужчина, протягивая мне листок бумаги.

— Что это? — спрашиваю дрожащим голосом и сквозь пелену слез пытаюсь прочитать текст.

Ничего не понимаю, вытираю глаза от слез руками, не сильно заботясь о своем внешнем виде. Снова вчитываюсь в расплывающиеся строки, это результат анализа ХГЧ, судя по Фамилии, мой анализ. Ничего не понимаю, когда это я успела сдать анализ? Перевожу взгляд на результат и судя по цифрам результат явно положительный, я беременна.

— Что это? — спрашиваю севшим голосом.

Гриша все так же держит меня в своих крепких объятьях, не отпускает: — После твоего спасения, у тебя был сильный шок. Пока мы ехали домой в машине, ты уснула у меня на руках и не просыпалась. По прибытию домой, нас уже ожидал семейный врач. Михаил Степанович осмотрел тебя и сказал, что ты отделалась сильным испугом, но все же на всякий случай взял у тебя кровь на анализы. На следующий день я получил это, — кивает на листок бумаги в моих руках.

— Я не хотел тебе говорить, думал, что ты скоро сама все поймешь, обрадуешься, кто же знал, что у тебя такие дурные мысли.

Облизываю вмиг пересохшие от волнения губы, где-то внутри меня вспыхивает маленькая надежда, но я стараюсь погасить этот огонь, нельзя.

— Это невозможно, — шепчу еле слышно.

Ахметов хмурится и достав телефон из кармана брюк, быстро кому-то набирает:

— Михаил Сергеевич, добрый вечер. У нас есть парочку вопросов по поводу беременности, ответы нужны немедленно, — бросает деловым тоном мужчина и выслушивает ответ собеседника. — Скоро будем.

Ахметов поднимается со мной на руках, вскрикиваю от неожиданности и хватаюсь за шею мужчины, Гриша подмигивает мне и идёт в сторону выхода. Все это время, мой воспаленный мозг пытается переварить происходящее, но ничего не выходит.

Дар речи возвращается ко мне уже во дворе дома, когда мы с Гришей уже сидим в машине.

— Куда это мы? — спрашиваю широко, раскрыв глаза, когда мы трогаемся с места.

— В больницу, пора уже осознать, что теперь ты мамочка, — Гриша щелкает меня по носу.

У меня ступор, смотрю в окно, как из-за быстрой езды ландшафт сливается в одно большое цветное пятно и не могу поверить в происходящее. Щипаю себя за предплечье и тут же морщусь от неприятной, мимолетной боли.

— Варвара, прекрати заниматься членовредительством.

Опускаю взгляд вниз и усмехаюсь: — Я в домашнем халате.

Гриша пожимает плечами: — Мне надоело видеть твои слёзы, быстрее приедем, быстрее закончим, быстрее ты станешь счастливой женщиной. Или ты не хочешь детей? — спрашивает с прищуром.

— Хочу! Конечно, хочу.

— Рад слышать, — говорит любимый и притягивает меня к себе ближе, обнимает и поглаживает по голове. — Моя маленькая плакса, — знаю он дразнит меня, чтобы взбодрить и отвлечь от тяжелых мыслей, но это не помогает.

В клинику мы прибываем уже через пятнадцать минут, выйдя из машины, я немного смущаюсь своего неподобающего внешнего вида, но это чувство покидает меня быстро. Сразу же, как врачи берут меня в оборот.

Спустя пару часов, целой кучи обследований, врачей и нескольких литров крови, я под руку с Гришей захожу в кабинет с табличкой на двери, Михаил Степанович.

— Добрый вечер, Варвара, присаживайтесь, — приветствует меня седоволосый мужчина в очках с толстой оправой.

Хватаясь за руку любимого, как за спасительную соломинку, мы проходим вглубь кабинета и садимся напротив врача.

— Могу я узнать фамилию врача, который поставил вам такой серьезный диагноз, как бесплодие? — Михаил Степанович, начинает разговор с очень неожиданного вопроса.

Силюсь вспомнить фамилию нашего гинеколога, но ничего не выходит: — Нет, не помню, но в нашем поселение всего один гинеколог, так что не ошибетесь, — произношу с грустным смешком. Медицина, является огромной проблемой для людей, живущих за стеной, хорошо если в вашем поселение, в котором на минуточку плюс-минус двадцать тысяч человек, есть тот или иной специалист. У нас, например, нет своего дерматолога, поэтому люди с кожными заболеваниями вынуждены ездить в соседнее поселение, а это удовольствие не из дешёвых.

— Один? — удивляется Гриша.

Киваю: — Да, один.

— То есть, вы проходили консультацию только у одного специалиста? — продолжает свой допрос Михаил Степанович.

— Угу, — киваю и чувствую, как мое сердце начинает биться чаще. Неужели это правда? Могла произойти ошибка? Я никогда не задумывалась об этом, после оглашения диагноза, я приняла его, как должное и смирилась. Да и что я могла сделать, там у себя дома? По новой записаться к тому же врачу на приём и услышать тоже самое?

Врач вздыхает: — Варвара, у вас действительно есть проблемы с левой маточной трубой, она изогнута, но не критично, все легко можно исправить с помощью лапароскопией. Правая же маточная труба в полном порядке, именно благодаря ей и произошло оплодотворение. Вы не бесплодны, Варвара, я сказал бы даже наоборот, счастливица. Шансы забеременеть с таким диагнозом составляет примерно сорок процентов, и вы в них попали.

— Что, простите? — спрашиваю ослабевшим голосом.

Мужчина открывает папку и достав из неё лист бумаги, протягивает его мне: — Вы беременны, почти три недели.

Дрожащими руками беру листок и не могу поверить в услышанное. Неужели это правда? Результат ХГЧ изменился, мои показатели стали ещё выше, что полностью подтверждает слова врача о трёх неделях. Буквы на листве мокнут от большой капли сорвавшийся с моих ресниц, я снова плачу, но на этот раз от счастья.

— А вот этого не нужно, — строгим голосом ругает меня врач. — Никакого стресса, вам нужен покой, теперь вы отвечаете не только за себя.

Шмыгаю носом и прикладываю ладонь к ещё пока плоскому животу, неужели внутри меня живет маленькое чудо.

Поднимаю свой взгляд на Гришу и встречаюсь с счастливым лицом любимого. У меня перехватывает дыхание, глаза мужчины горят, а на губах расцвела счастливая улыбка. Вы когда-нибудь испытывали настоящее счастье? Я, кажется да, только что, и поверьте это невероятное ощущение.

Любимый берет меня за руку и успокаивающих поглаживает большим пальцем по тыльной стороне руки. Оставшееся время я сижу неподвижно, прожигая взглядом листок с результатом анализа в своих руках, и не могу поверить в чудо, которое произошло со мной.

***

Вечером того же дня, укутавшись в тёплый плед и попивая, облепиховый чай, я задаю терзающий меня вопрос любимому:

— Гриша? — зову, теперь уже точно, своего будущего мужа.

— Да? — Ахметов отвлекается от прочтения книги.

— Мы же с тобой ни разу не предохранялись. Я-то понятно, думала, что бесплодна, но ты? В чем причина такой халатности?

Гриша пожимает плечами: — Первые два раза, я потерял от тебя голову, мыслей о защите возникла в моей голове, но уже потом, а дальше я уже был уверен в своём выборе.

— Был уверен в своем выборе? — переспрашиваю, приподняв одну бровь.

— Ага, уже тогда, я решил, что ты станешь моей женой, так что я был не против детей.

Кидаю рядом лежащую подушку в мужчину: — Самоуверенный индюк, — говорю со счастливой улыбкой.