Соколовская, считай ты мне понравилась (СИ)

Итак, кто же ты Евгения Соколовская, м?

— Не надену я миленький сарафан, мне вообще-то не 5 лет! — сказала Женя, осуждающе смотря на маму, которая держала в руках синенький, до тошноты милый, сарафан. — Давай я ещё бантик надену, м? Как тебе идея?

Сначала давайте немного проясним ситуацию. Во-первых, сегодня 1 сентября, как известно праздник знаний, на котором обязаны присутствовать все школьники.

Во-вторых, Женя недавно переехала в Москву, что означало смену школы, и поэтому на этом празднике жизни она будет чувствовать себя лишней! Не в своей тарелке, как говорится. Именно такого мнения придерживалась Женя.

Хотя мама всё время пыталась убедить дочь в том, что если она наденет миленький, по её мнению, наряд, то всё будет просто отлично. Наивная материнская логика.

Женя — самая обычная одиннадцатиклассница, которая вообще отрицала существование для себя женственности и элегантности. Нет, когда нужно было, она могла и платье надеть, но случалось это очень редко. В основном, в её гардеробе преобладали брюки и свободные толстовки. Поэтому, дабы не идти на сделку с совестью, девушка приняла решение надеть чёрные классические брюки и белую свободную блузу. Просто и со вкусом! Но убедить в этом маму было нереально. Если уж эта женщина решила, что дочь наденет милый сарафан, переубедить её уже не выйдет.

Она искренне считала, что если матери дать волю в выборе её одежды, то она с ног до головы разоденет её в розовенькие вещички и белые бантики.

И чтобы не слушать нотации на тему о том, что девочка должна быть милой и женственной, Евгения благополучно быстро собралась и пошла навстречу неизведанному!

Подойдя ближе к школе, Женя начала осматривать её. Это было обычное здание, выкрашенное в зелёный цвет. Школа имела форму в виде буквы «П», рядом был школьный двор. Впрочем, эта школа мало отличалась от той, в которой она училась.

Евгения зашла внутрь школьного двора, где собирались ученики. Глаза девушки разбегались при виде кучи незнакомых ей лиц, но найти свой класс было необходимо. Она вежливо подошла к девушкам, которые что-то оживлённо обсуждали.

— Здравствуйте, вы не подскажете, где группа 11 «А» класса?

— Вон там, — ответила девушка, показывая рукой на группу подростков.

— Спасибо, — отозвалась Женя.

POV Женя

Так, одной проблемой меньше. Класс я нашла, познакомиться с кем-нибудь надо. Да ну, потом. Так, что там у нас со временем?

Я посмотрела на свои любимые часы, которые показывали 12:30. Скоро начнётся.

О, уже понеслось. Я отстояла линейку и бодрым шагом направилась в класс, где я никого и ничего не знаю. Ну, да ладно...

Все вошли в класс и начали рассаживаться по местам. Мне сразу приглянулась последняя парта первого ряда. Замечательное место, а главное стул там только один, что не может не радовать. Значит, сижу одна. Лучше не бывает.

Вошёл наш классный руководитель: молодой мужчина лет 25, может, меньше. Он бегло оглядел аудиторию, поднялся и сказал:

— Здравствуйте, поздравляю, или лучше сказать, сочувствую вам. Начался новый учебный год. Хорошее — это последний год, плохое — вам придётся сдавать экзамены, — сообщил он. Со второго ряда послышались недовольные вздохи. — Для тех кто не знает, меня зовут Глеб Викторович, а для тех кто знает, но за летние каникулы забыл, я преподаватель русского языка и литературы. Так, вижу у нас новенькие, представьтесь.

Сказав это, он просто прожёг меня взглядом. Я встала и представилась, как я умею — кратко и лаконично.

— Здравствуйте, меня зовут Евгения Соколовская. Остальное, думаю, можно будет узнать в процессе учёбы.

Быстренько сев, я поймала на себе двадцать взглядов подростков, негодующих на моё появление. Началось... Ну, никогда я не умела находить общий язык с людьми, вот, хоть ты тресни, бесполезно это. Даже пытаться не буду.

Позже все начали рассказывать о своих летних впечатлениях, а я тихонечко достала наушники и, подключив их к телефону, утонула в царстве музыки до того момента, как не прозвенел спасительный звонок.

Всё! Слава Богу, теперь домой. Хотя, туда идти тоже не хочется, но всё же придётся!

Как всегда я открыла дверь ключами и вошла в дом.

— Привет, мам, — произнесла я довольно громко, но ответа не последовало. Так, значит, мама куда-то ушла, ладно. Сварганим что-нибудь на стол.

Каждый раз, открывая холодильник я сталкиваюсь с задачей по геометрии.

Почему? А вот...

Дано: один литр молока, пять яиц, одна банка маринованных помидоров, один батон хлеба.

Найти: что можно приготовить?

Решение: омлет и гренки.

Вот так как-то. Так, как с геометрией у меня всё хорошо, то и с этими бытовыми, ежедневными задачами я всегда справляюсь. Надев фартук, я принялась готовить свой обед, переходящий в ужин.

Включив музыку, я начала, мало мной любимое занятие, тобишь приготовление омлета с гренками.

Всё получилось довольно быстро, и я, гордо взяв тарелку, переложила туда всё мною приготовленное. Прошёл ещё час, после моего появления дома, и я уже успела сделать кое-какие уроки, а матери всё не было и не было, как приличная дочь я заволновалась, но тут мне на телефон пришло короткое сообщение:

«Я не приду ночевать, не волнуйся, целую!»

Так, ясно, понятно, маман личную жизнь устраивает. Я только за, а то её вид измученной женщины бальзаковского возраста мне не по душе.

Дело в том, что как вы догадались, мои родители развелись. И я вопреки их ожиданию спокойно отреагировала, сказав:

— Если так для вас будет лучше, то значит так и должно быть. Естественно после развода я останусь с матерью.

Нет, если вы подумали, что я очень сильно люблю свою маму, хотя, я её люблю, но жить я осталась с ней не из-за этой любви, а только по причине мук совести. Моя мать — человек апатичный и замкнутый, и как я предполагала, после развода ушла в себя. На это зрелище я смотрела 2 года, иногда были проблески внимания мужского пола, но после очередного расставания, её уносило ещё больше. А я всё смотрела, и смотрела на это безобразие, помогая раздеваться и принося таблетки от головы по утрам.

Надеюсь, что сейчас у неё всё серьёзно. Между этими размышлениями я готовилась к завтрашнему дню, в томном ожидании предметов и знакомства с новыми учителями, и их стилем преподавания. Дело в том, что я собираюсь стать педагогом, и мне самой это необходимо, вот и изучаю преподавателей вдоль и поперёк, в приличном смысле слова.

На самом деле, моей мечтой была совсем не эта профессия. Я с детства мечтала стать нейрохирургом, но родители в пух и прах раскритиковали мою мечту, объяснив, что это очень хлопотно и мне не по силам. Другой моей страстью стала журналистика с уклоном режиссёра, звучит странно, но это так.

А любимым хобби было изучение психологии человека. Я посвящала этому достаточно много времени, но поняв, что мне светит педагогический институт, я всерьёз взялась за литературу, что мне очень даже понравилось. И вот, сейчас я готовилась к литературе, не зная какую информацию прошёл класс, ну да ладно. Не суть, совсем не суть. Спросят — отвечу и так далее.

Подготовив всё к школе, я пошла спать. Всё-таки сложный день, а ещё учитывая тот факт, что я новенькая, вообще капец, так скажем. Ладно, прорвёмся коротко и ясно, а теперь спать.

Утром я собиралась минут пятнадцать, не забыв проверить все принадлежности, и бодрым шагом пошла в сторону школы. Благополучно дойдя до школы, я повесила вещи, а затем вошла в кабинет. Народ постепенно начал стекаться и вскоре весь класс наполнился гулом, но снова звонок и все расселись по партам.

— Итак, привет всем!

— Привет, Глеб.

Так, а ну-ка стоп... «Привет, Глеб»? Остановите планету, я сойду. Конечно, я читала разные рассказы, в которых к молодому учителю, обращаются на ты, но блин, в моей школе со мной, твою же... Так, Женя, останови свой поток лексики.

— Так, ребята, начнём урок!

Белеет парус одинокой

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

Играют волны — ветер свищет,

И мачта гнется и скрыпит...

Увы! Он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой...

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

Итак, Евгения, что вы можете сказать о данном произведении? Или познания не дают возможность? — ехидно посмотрев на меня. Вот же, ну не на ту напал брюнет, Лермонтов и я — любовь навеки! Так что получай.

Я встала, гордо смотря на этого недоучителя, почему-то именно это прозвище пришло на ум.

— Данное произведение является стихотворением, написанным М.Ю.Лермонтовым в 1832 году. Датой его создания считают второе сентября, это стихотворение было получено Марией Лопухиной в этот день, оттуда и дата создания. Первый стих — «Белеет парус одинокий» — совпадает со стихом девятнадцатой строфы, пятнадцатой главы, первой поэмы А.А.Бестужева-Марлинского «Андрей, князь Переяславский», — начала рассказывать я, будто учила наизусть. — Вначале это стихотворение было преподнесено анонимно, только позже выяснилось имя автора. А в 1841 году произведение появилась в печати журнала «Отечественные записки». В этом стихотворении прослеживаются множественные инверсии. Сами инверсии являлись одними из главных характерных черт М.Ю.Лермонтова, как поэта и драматурга. Также, первая строка этого произведения является названием повести Валентина Катаева, написанной в 1936 году. Размером стихотворения является четырёхстопный ямб. Ямб — это стихотворная двусложная стопа, с ударением на втором слоге. Также это одно из тех произведений, которое знает почти каждый школьник. Вот так, вас интересует что-то ещё? Или вы ещё не уверены в том, что в моей голове есть серое вещество? — спросила я, чувствуя гордость, а в этот момент учитель так на меня смотрел, что я задумалась о том, что слава Богу, сжечь взглядом нереально, а то было бы тут моё тленное тело.

— Ну, что же, удовлетворительно, но выучив об одном стихотворении такую информацию, не думай, что я убедился в уровне твоих знаний, возможно... — начал он, но я его резко перебила.

— Возможно, я случайно прочла ваши мысли, верно? И прочитала всё в интернете, заранее вчера вечером зная, что вы спросите именно это, — сказала я с сарказмом, ибо нефиг меня трогать. Я девочка хорошая, но как когти выпущу держитесь все, а сейчас я хорошая. Ну, так, если кто не понял.

Весь класс просто таращился на меня своими глазами, вот же первый день, а уже куча проблем, да я просто везучая по жизни.

Я думала, что поставив мне оценку этот Глеб Викторович отстанет от меня, а если и не поставит, посчитав своё самолюбие оскорблённым, то хотя бы просто оставит в покое на остальные 20 минут. Они...

— И откуда мы такие ироничные и умные, Евгения, не подскажете? — спросил учитель, с нотками сарказма в голосе, разглядывая меня в упор. Вот же, прицепился на мою голову. Ну, где же, спрашивается, справедливость. Ответ — её нет, и никогда не было.

— Я перевелась из гимназии, находящейся в Санкт-Петербурге. Вас что-то ещё интересует? — спросила я с усмешкой.

— Нет, думаю достаточно. Так как ты показала, как любишь литературу и Михаила Лермонтова, прочитай любое его стихотворение или отрывок из произведения, а мы послушаем, и затем, может быть, поставлю достойную тебе оценку, или же убери свой гонор. Ну так что? — спросил он, насмешливо смотря на меня.

Вот люди, я, конечно, не самой голливудской внешности, но довольно симпатичная. И люди, наблюдая за моими манерами и повадками: ругаюсь ли я матом, посылаю ли я людей, и то, как я одеваюсь, собирают себе примерную картинку, под названием этот объект. Они почему-то начинают делать вид, что я самовлюблённая и гламурная дура. Уж сколько раз твердили миру, что не суди о человеке по обложке, но нет блин не слушают, вот и приходиться каждому доказывать свой уровень знании, погнали.

— Михаил Юрьевич Лермонтов, отрывок из произведения «Мцыри».

Старик! Я слышал много раз,

Что ты меня от смерти спас —

Зачем?.. Угрюм и одинок,

Грозой оторванный листок,

Я вырос в сумрачных стенах

Душой дитя, судьбой монах.

Я никому не мог сказать

Священных слов „отец“ и „мать“.

Конечно, ты хотел, старик,

Чтоб я в обители отвык

От этих сладостных имен,—

Напрасно: звук их был рожден

Со мной. Я видел у других

Отчизну, дом, друзей, родных,

А у себя не находил

Не только милых душ — могил!

Тогда, пустых не тратя слез,

В душе я клятву произнес:

Хотя на миг когда-нибудь

Мою пылающую грудь

Прижать с тоской к груди другой,

Хоть незнакомой, но родной.

Увы! теперь мечтанья те

Погибли в полной красоте,

И я как жил, в земле чужой

Умру рабом и сиротой.

Меня могила не страшит:

Там, говорят, страданье спит

В холодной вечной тишине;

Но с жизнью жаль расстаться мне.

Я молод, молод... Знал ли ты

Разгульной юности мечты?

Или не знал, или забыл,

Как ненавидел и любил;

Как сердце билося живей

При виде солнца и полей

С высокой башни угловой,

Где воздух свеж и где порой

В глубокой скважине стены,

Дитя неведомой страны,

Прижавшись, голубь молодой

Сидит, испуганный грозой?

Пускай теперь прекрасный свет

Тебе постыл: ты слаб, ты сед,

И от желаний ты отвык.

Что за нужда? Ты жил, старик!

Тебе есть в мире что забыть,

Ты жил, — я также мог бы жить!”

Это был мой любимый отрывок, я читала самозабвенно, не замечая ничего вокруг, сжимала кулаки, то заставляла голос затихать, то наоборот почти кричала, срываясь на плач, этот отрывок для меня был чем-то личным с ним была связанна важная история, которая разрывала изнутри и я продолжала дальше, приближаясь к кульминации я вдохнула и... прошептала.

«Я также мог бы жить»

И тут для моей скромной персоны раздались аплодисменты, а у некоторых на глаза навернулись слёзы. Неужели из-за меня?

— Глеб, придётся ей поставить 5, ещё никто не читал так как она, — раздался голос с задней парты.

— Вижу, садись, Соколовская, 5, — сказал учитель, всё ещё смотря в мои глаза, которые во время чтения смотрели на него.

Знаете, в моей прежней школе был портрет Михаила Лермонтова, и когда я читала стихотворение, то смотрела в глаза поэту на картине. Эта привычка, во время чтения либо смотреть кому-то в глаза, либо закрывать их совсем. Сегодня моей жертвой зрительного контакта стал Глеб Викторович, но он не отводил взгляд, возможно он понял для чего это. Впрочем мне всё равно, дождусь звонка и на историю с чистой совестью.

— Итак, тема нашего урока: “Творчество М. Лермонтова” — сказал Глеб Викторович и начал писать на доске.

— Кто что может рассказать об этой личности? Соколовская.

Нет, это уже перебор, чуть что сразу Соколовская, вот же.

— Если честно, можно приводить многие даты и изученные факты, но для меня эта личность прежде всего великий поэт, который занимает одно из важных мест в перечне русских писателей. Этот человек, как я уверена, имел широкую душу и сердце, но был одинок, несмотря на талант и смелость.

— Хм, интересно, а исходя из чего ты сделала такие выводы? — спросил учитель, глядя мне в глаза.

— Из его произведений, их строки сквозят болью и печалью, смелостью и решительностью, переплетаясь, вместе создавая русскую классику. А если учесть любимого Лермонтовского Гамлета, не находите отклик?

— Молодец, видимо, ты неплохо разбираешься в литературе, но этого недостаточно. Будем подтягивать твой запас знаний до нормы.

— Хорошо, Вам виднее.

— Продолжим, Миронов? — сказал учитель.

— Я полностью солидарен с Евгенией, мне нечего добавить.

— Понятно, я так понял, все солидарны, а где у нас Громов?

— Он по гаражам таскается.

— Ясно. Оценки за урок, думаю ясны.

И тут мой любимый звоночек, ура. Но весь кайф обломал Глеб Викторович, вот же...

— Соколовская, задержись.

— Да, Глеб Викторович, — сказала я, подойдя к столу, в классе было уже пусто.

— Итак, кто же ты, Евгения Соколовская, м? На ботаника не похожа, но и леди назвать нельзя. Интересно, ты неплохо говоришь на литературные темы, но я хочу посмотреть на то, как ты пишешь сочинения. Выбирай любую тему.

— Хорошо, но чем вызван интерес к моей персоне?

— Считай, что ты мне понравилась.