Сокровища утраченные, сокровища обретенные

Глава 8

Кэт крепко спала, когда Кай проснулся. Он заметил тень румянца на ее щеках. Прикоснулся к ее волосам, нежно и нетребовательно, провел рукой по щеке. Ее кожа была сухой и прохладной, дыхание тихим и ровным.

То, что произошло в предыдущую ночь, было лишено тени прошлого и горечи сожаления.

Нет, он не отпустит ее снова. Ни на дюйм. Он потерял ее четыре года назад. Возможно, она никогда не принадлежала ему по-настоящему, как он думал, или, во всяком случае, не в том смысле, который он в это вкладывал.

«Теперь, — решил Кай, — все будет по-другому».

С одной стороны, ему нужно было о ней заботиться. Ее хрупкость невольно диктовала ему эту потребность. С другой стороны, ему нужен был равноправный партнер. Ее сила подсказала ему это. По причинам, которые он так никогда полностью и не понял, Кэт именно та, кого он всегда хотел.

Бестактность, высокомерие, неопытность или, возможно, все вместе заставили его однажды потерять ее. Теперь ему предоставился второй шанс, и он не упустит его. Еще немного времени, и он сможет понять как.

Поднявшись, он оделся при свете, проникающем сквозь занавески, и оставил ее спать.

Когда Кэт медленно просыпалась, ей хотелось продлить удовольствие сна. В комнате было сумрачно, ее ум еще туманился ото сна и фантазий. Пульсирующая боль в ноге стала неожиданностью. Почему же так больно, когда все так прекрасно? Вздохнув, она обернулась к Каю и обнаружила, что кровать пуста.

Туман тут же рассеялся, а вместе с ним остатки сна и фантазий. Кэт села и, хотя движение вызвало дергающую боль в ноге, уставилась на пустое место рядом с собой.

«Неужели это тоже был сон?» — удивилась она, протянула руку и обнаружила, что простыни прохладные. Неужели такие фантазии вызваны действием лекарства и последующим бредом? Неуверенным нетвердым движением она откинула волосы с лица. Возможно ли, чтобы она вообразила все это — ласку, нежность, страсть?

Ей нужен Кай. Это не могло быть сном. Даже сейчас она ощущала тупую боль в желудке, возникшую от желания. Неужели оно вызвало эти эротические фантазии, всю эту странную, возбуждающую красоту ночью? Кровать пуста, простыни прохладны. Она одна.

Удовольствие, с которым Кэт проснулась, померкло, осталась лишь боль как ее единственная связь с реальностью. Ей хотелось плакать, но даже на слезы не было сил.

— Значит, ты проснулась.

Голос Кая заставил ее резко повернуть голову. Нервы напряглись. Он вошел в спальню с подносом, сияя непринужденной улыбкой.

Прежде чем подойти к кровати, он поднял шторы на окне. В спальню хлынул свет, и теплый бриз, оказавшийся в ловушке занавесок, ворвался в комнату, обдувая простыни. Почувствовав дуновение ветра, она сдержала дрожь.

— Как ты спал?

— Прекрасно.

Неожиданная неловкость. Кэт скрестила руки на груди, сидя совершенно неподвижно.

— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал.

— Ты уже один раз благодарила меня. В этом нет необходимости ни тогда, ни сейчас.

Ее тон насторожил его, Кай остановился рядом с кроватью, внимательно глядя на нее.

— Тебе больно.

— Не так уж сильно.

— На этот раз ты примешь таблетку. Поставив поднос ей на колени, он подошел к комоду и взял маленький флакон.

— Никаких возражений, — сказал он, предвосхищая отказ.

— Кай, действительно, мне не так уж больно.

Когда это он предлагал ей таблетку раньше? Попытка вспомнить принесла ей только разочарование.

— Боль едва чувствуется.

— Любая боль — это из ряда вон. Кай сел на кровать и, положив таблетку ей в ладонь, своей рукой согнул ее пальцы, зажав их.

— Тогда это ты.

Когда ее пальцы согнулись и почувствовали тепло под его рукой, она поняла. Восторг пришел так тихо, что она боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть его.

— Значит, мне это не приснилось, не так ли? — прошептала она.

— Не приснилось что?

Кай поцеловал тыльную сторону ее ладони, прежде чем вручить ей стакан с соком.

— То, что было прошлой ночью. Когда я проснулась, испугалась, что это всего лишь сон.

Он улыбнулся и, склонившись, прикоснулся губами к ее губам.

— Если так, то я видел точно такой же сон.

Кай снова поцеловал ее с веселыми искорками в глазах.

— Это было замечательно.

— Тогда не имеет значения, сон это или нет.

— О нет, я лично предпочитаю реальность. Со смехом Кэт положила таблетку на поднос, но он остановил ее.

— Кай…

— Тебе больно, — сказал он снова. — Я вижу это по твоим глазам. Действие лекарства закончилось несколько часов назад, Кэт.

— И продержало меня в бессознательном состоянии в течение всего дня.

— Оно слабое, просто успокаивает боль. Слушай. — Его рука сжала ее. — Я вынужден был наблюдать, как ты корчилась от боли.

— Кай, не нужно.

— Нет, ты сделаешь это ради меня, если не ради себя самой. Я видел, как ты истекаешь кровью, слабеешь, теряешь сознание.

Кай провел рукой по ее волосам, приподнял ее лицо, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— Не могу сказать, как это подействовало на меня, поскольку не знаю, как описать. Одно знаю точно: я не могу смотреть, как ты страдаешь.

Кэт молча взяла таблетку и осушила стакан сока. Ради него, как он просил, не ради себя. Когда она проглотила лекарство, Кай потянул ее за волосы.

— В этой таблетке наркотика вряд ли больше, чем в аспирине, Кэт. Бейли сказал, что даст тебе что-нибудь покрепче, если нужно, но предпочел бы, чтобы ты обошлась этим.

— Все будет отлично. На самом деле мне скорее неудобно, чем больно.

Она лукавила, и Кай не поверил ей, но они оставили пока все как есть. Каждый из них двигался осторожно, боясь испортить то, что, возможно, вновь расцветало. Кэт посмотрела на пустой стакан сока. Холодный, свежий вкус все еще оставался у нее на языке.

— А доктор Бейли не сказал, когда я смогу опять совершать погружения?

— Погружения? — Кай нахмурил брови, когда открывал тарелку с яичницей с беконом и тостами. — Кэт, ты даже не встанешь с кровати до конца недели.

— С кровати? — повторила она. — Всю неделю?

Кэт не обратила внимания на перегруженную едой тарелку, глядя на него с открытым от удивления ртом.

— Кай, меня ударил электрический скат, а не напала акула.

— Тебя ударил скат, — согласился он. — И твой организм настолько истощен, что Бейли едва не отправил тебя в больницу. Понимаю, тебе, возможно, нелегко пришлось после смерти отца, но ты ничего не сможешь делать, если не позаботишься о себе.

Кай упомянул о смерти ее отца впервые, и Кэт вдруг подумала, что он до сих пор не выразил ей соболезнований.

— Врачи, как правило, беспокоятся из-за пустяков… — начала она.

— Только не Бейли, — гневно перебил ее Кай. — Он жесткий, циничный старый козел, но дело свое знает. Он сказал мне, что ты, видимо, доработалась до грани истощения и сопротивляемость организма равна нулю, ты весишь на добрых десять фунтов меньше, чем положено. — Кай протянул ей вилку. — Нам нужно с этим что-то сделать, профессор. Начинаем сейчас.

Кэт посмотрела на импровизированную яичницу-болтунью из четырех крупных яиц с шестью кусками бекона и четырьмя тостами.

— Вижу, ты твердо решил, — пробормотала она.

— Я не желаю, чтобы ты заболела. — Кай снова взял ее руку и крепко пожал. — Я твердо решил заботиться о тебе, Кэт, нравится тебе это или нет.

Она посмотрела на него своим спокойным задумчивым взглядом.

— Не знаю, нравится ли мне это, — решила она. — Но полагаю, мы узнаем об этом.

Кай опустил вилку в яичницу:

— Ешь.

Улыбка заиграла в уголках ее рта. Ее никогда в жизни не баловали, и она подумала, что к этому слишком легко привыкнуть.

— Ладно, но на этот раз я поем сама.

Кэт знала, что не сможет съесть все целиком, но ради него, ради мира между ними, она решила съесть хотя бы половину. Пусть он порадуется.

— Ты все тот же прекрасный повар, — заметила она, разрезая бекон пополам. — Гораздо лучший, чем я.

— Если будешь вести себя хорошо, я, возможно, пожарю камбалу сегодня вечером.

Кэт вспомнила, как изысканно он готовил рыбу.

— Насколько хорошо?

— Настолько, насколько это требуется.

Кай принял кусок тоста, который она предложила ему, и щедро намазал джемом.

— Может быть, я закажу торт с помадкой в «Насесте».

— Похоже, мне придется вести себя как можно лучше.

— Это идея.

— Кай… — Кэт ткнула вилкой в яичницу.

«Неужели еда всегда требовала таких усилий?»

— Насчет прошлой ночи, что случилось…

— Нельзя было предотвратить, — закончил он.

Ее ресницы взметнулись вверх, взгляд ее был спокойным и откровенным.

— Я не уверена.

— А я уверен, — возразил он. Взяв ее лицо в ладони, Кай поцеловал ее нежно, с некоторым намеком на страсть. Намек обещал гораздо большее.

— Пусть этого на сегодня будет достаточно, Кэт. Мало ли, вдруг осложнения, давай подождем, пока все немного устроится.

«Осложнения. Неужели обязательства осложняют будущее, перспективы?» Кэт опустила взгляд в тарелку, зная, что у нее просто не хватит сил спросить или ответить. «Не сейчас».

— В некотором роде я чувствую, будто откатываюсь в то самое лето, четыре года назад. И все же…

— Это шаг вперед.

Кэт снова посмотрела на Кая, но на этот раз ее взгляд задержался. Он всегда понимал. Хотя говорит мало, и манеры подчас грубые, он всегда понимает.

— Да. В любом случае это немного нервирует.

— Мне никогда не нравились гладкие воды.

Лучше плыть по волнам.

— Возможно.

Кэт покачала головой. Откатываться назад, делать шаг вперед — это уже не имело значения. Так или иначе, она движется к нему.

— Кай, я больше не могу есть.

— Я так и думал.

Он непринужденно взял с подноса дополнительную вилку и сам принялся доедать уже остывшую яичницу.

— По всей видимости, тут больше, чем твой завтрак за неделю.

— Возможно, — согласилась Кэт шепотом, осознавая, как ловко он манипулировал ею.

Кэт откинулась на взбитые подушки, раздосадованная тем, что ее снова клонит в сон. «Больше никаких лекарств», — решила она про себя, когда Кай быстро расправился с их совместным завтраком. Если бы она смогла сбежать и выйти на некоторое время в море, ей бы стало лучше. Вся сложность в том, чтобы убедить в этом Кая.

Кэт посмотрела в сторону окна и солнечного света.

— Я совершенно не хочу терять неделю, лежа тут развалиной.

Ему не надо было следить за направлением ее взгляда, чтобы проследить направление ее мыслей.

— Я спущусь под воду, — сказал он небрежно. — Завтра или на следующий день в любом случае.

«Быстрее, — подумал он про себя, — в зависимости от того, как быстро будет поправляться Кэт».

— Один?

Кай уловил тон, откусывая от последнего куска бекона.

— Я и прежде погружался в одиночку.

Кэт бы запротестовала, заявив, насколько это опасно, если бы верила, что от этого будет хоть какая-то польза. Кай совершил много погружений в одиночку.

— Мы ищем «Либерти» вместе, Кай. Эта операция не рассчитана на одного человека.

Он послал ей долгий, спокойный взгляд, прежде чем взять кофе, к которому она не прикоснулась.

— Боишься, что я сбегу с сокровищем?

— Конечно нет. — Кэт ни за что не позволит своим эмоциям помешать. — Если бы я не полагалась на твою честность, — спокойно продолжала она, — прежде всего я не показала бы тебе карту.

— Справедливо, — согласился он, кивнув. — Итак, если я буду спускаться под воду, а ты — восстанавливать силы, мы не потеряем времени.

— Я не хочу потерять и тебя тоже.

Это вырвалось у нее прежде, чем она успела остановить себя. Выругавшись про себя, Кэт снова посмотрела в сторону бледно-голубого неба, каким оно иногда бывает летним утром.

Кай мгновение просто сидел, а удовольствие от ее слов разливалось по его телу.

— Ты беспокоишься обо мне?

Кэт зло повернулась к нему. Он выглядел таким самодовольным, таким невыносимо довольным.

— Нет, я не беспокоюсь. — Глаза ее сверкнули. — Обычно Бог считает себя обязанным следить за такими дураками.

Ухмыльнувшись, Кай поставил поднос на пол рядом с кроватью.

— Может, мне бы хотелось, чтобы ты побеспокоилась обо мне хоть немного.

— Жаль, что не могу угодить тебе.

— Твой голос становится очень чопорным, когда ты раздражена, — прокомментировал он. — Мне это нравится.

— Я не чопорная.

Кай провел рукой по ее распущенным волосам. «Нет, все, что угодно, только не чопорная в данный момент. Ласковая и женственная, но не чопорная».

— Твой голос чопорный. Как у одной из тех милых дам в кружевах, которые имеют обыкновение сидеть в гостиных и поедать бутерброды размером с мизинец.

Кэт оттолкнула его руку. Кай не проведет ее своим обаянием.

— Может быть, мне вместо этого нужно было заорать.

— Это мне тоже нравится, но больше… — Кай поцеловал ее в одну щеку, потом в другую. — Мне нравится, как ты улыбаешься мне. Так ты никому другому не улыбаешься.

Ее кожа уже начинала гореть. Нет, он не может обмануть ее своим шармом, но… он отвлекает ее от сути, если она не будет осторожной.

— Мне будет скучно, вот и все. Если мне придется сидеть здесь час за часом и ничего не делать.

— У меня полно книг.

Кай спустил сорочку вниз по ее плечу, потом стал целовать ее обнаженную кожу легчайшими прикосновениями.

— Ты также вполне можешь воспользоваться моими кроссвордами.

— Вот уж спасибо большое.

— Есть книга Байрона. Несмотря на ее решимость не смотреть, Кэт взглянула на него еще раз.

— Байрона?

— Я купил после твоего отъезда. Слова замечательные!

Кай расстегнул три пуговички так быстро, что Кэт не заметила.

— Я слышал, как ты их декламируешь. Помню ночь, берег, когда полнолуние. Не знаю название этого стихотворения, но помню, как оно начинается и как звучало, когда ты его читала.

«Уж час…» — начал он, а потом улыбнулся ей.

Уж час, как слышатся в садах, —

продолжала Кэт, —

Хмельные трели соловьев,

Уж час влюбленные уста

Горят в огне безумных слов.

Шум мягких листьев, плеск воды

Как будто тень нездешних грез [3].

Кэт умолкла, вспомнив даже запах той ночи.

— Ты никогда не интересовался поэзией Байрона.

— Несмотря на то что ты старательно пыталась объяснить мне ее.

Да, Кай отвлекает ее. Кэт уже трудно вспомнить, чего она хотела добиться.

— Он был одним из ведущих поэтов своего времени.

— Хмм. — Кай зажал между зубами мочку ее уха.

— Его привлекали войны и конфликты, и тем не менее в его стихах больше любви, чем у Шелли и Китса.

— Как насчет этого его стихотворения?

— И тут тоже.

Кэт закрыла глаза, когда его язык стал проделывать ужасные вещи с нервами.

— Он использовал юмор, сатиру, чисто лирический стиль. Если бы он закончил «Дон Жуана»… — Кэт замолчала, издав тяжелый вздох, граничащий со стоном.

— Я тебя перебил? — Кай слегка провел пальцами вниз по ее бедру. — Я очень люблю слушать, как ты читаешь лекцию.

— Да.

— Хорошо. — Он проследил кромку ее губ своим языком. — Я просто подумал, может быть, я мог бы поручить тебе какое-то дело на это время. — Кай провел рукой по ее бедру, потом вверх, в сторону груди. — Чтобы ты не скучала, оставаясь в постели. Хочешь рассказать мне что-нибудь еще о Байроне?

С глубоким тихим вздохом Кэт обвила его шею руками. Цель, которую она пыталась достичь, кажется, уже больше не имеет значения.

— Нет, но, возможно, мне понравится пребывание в постели, в конце концов, даже без кроссвордов.

— Расслабься.

Кай сказал это тихо, но однозначно. Она могла бы сопротивляться, но поцелуй был долгим и томным, ей осталось лишь медленно и беспомощно сдаться.

— У меня нет выбора, — тихо сказала Кэт. — Между лекарством и тобой.

— Это идея.

Кай подумал, что он занялся бы с ней любовью, но так нежно, что ей не пришлось бы ничего не делать, только предаваться своим ощущениям. Потом она бы заснула.

— Есть нечто, чего я от тебя хочу. — Кай поднял голову, чтобы их взгляды не встретились. — Нечто, что мне нужно от тебя.

— Ты никогда мне не говорил, что это.

— Может, и нет.

Кай уперся лбом в ее лоб. Очевидно, не знал, как ей об этом сказать. Или как спросить.

— Я хочу видеть тебя здоровой. — Он снова поднял голову, и его глаза сосредоточились на ней. — Я не бескорыстный человек, Кэт. Я хочу столько же себе, сколько хочу для тебя. Я твердо решил, что ты снова вернешься в мою постель, но не хочу, чтобы это было так. Ты должна быть в полном сознании.

— Чего бы ты ни хотел, я делаю собственный выбор.

Ее руки скользнули вверх по его плечам, чтобы прикоснуться к его лицу.

— Я выбрала заняться любовью с тобой тогда. Я выбираю заниматься любовью с тобой сейчас.

Кай засмеялся и прижал ее ладонь к губам.

— Профессор, вы думаете, что я предоставлю вам выбор? Может быть, мы не знаем друг друга как следует в этом отношении, но ты должна это знать.

Кэт в задумчивости провела пальцем по его щеке, твердой, изящно очерченной. «Но подхожу ли ему я? — задумалась Кэт. — Подходим ли мы друг другу, несмотря на все наши различия?»

Когда они были вместе, как сейчас, не задумывались на эту тему. Они дополняли друг друга. Однако необходимо нечто большее. И в конечном счете выбор тоже должен быть.

— Когда ты берешь то, что тебе не предлагают добровольно, ты ничего не имеешь.

Кэт почувствовала, как жесткая щетина царапает ее ладонь, и ее охватила дрожь.

— Если я даю, ты имеешь все, что тебе нужно, не спрашивая.

— Неужели? — пробормотал Кай, прежде чем снова коснуться ее губами. — А что ты имеешь?

Кэт закрыла глаза, когда ее тело поплыло к спокойной, тихой гавани удовольствия.

— Что мненужно.

«И как долго?» Этот вопрос пронесся в его мозгу, задев самолюбие. Кай его не задал. Но понимал, что еще настанет время для сотен вопросов, которые он хотел задать. Для ультиматумов. Теперь она сонная, расслабленная, такой он хотел ее видеть.

Без лишних слов он позволил ей расслабиться, поглаживая нежно, позволяя ее телу погрузиться в удовольствие, которое он мог ей дать. Никто другой, кого он помнил, не просил так мало для себя и не получал так много.

Кай почувствовал, как вздохнула Кэт, когда он коснулся ее.

Кэт знала, все будет не так-то просто. Ни с кем другим не было просто, так что, в конце концов, она так и не отдалась никому другому. Только с Каем она познала в высшей степени возбуждение и полнейшую легкость.

Они не были вместе четыре года, но даже через сорок лет Кэт узнала бы его прикосновение в одно мгновение.

Она помнила желание и огонь, которыми были пронизаны их любовные игры раньше. Именно этого возбуждения она страстно желала, несмотря на то что боролась с ним, хотя и тщетно. Теперь пришло терпение и внимание, Кэт и не подозревала, что Кай на такое способен.

Возможно, если бы она его не любила раньше, влюбилась бы в сейчас. Кэт хотела дать ему огонь, но его руки сдерживали его. Она хотела удовлетворить любые его желания, но он их не высказывал. Вместо этого она парила в облаках, которые он дал ей.

Хотя жар еще тлел внутри его, Кэт не давала ему потерять голову. Своей уступчивостью. Страсть овладевала им, но она успокаивала его. Своим спокойствием. Кай никогда в жизни не искал покоя, познав пустоту и хаос жизни. Он просто пришел к нему, как Кэт.

Он ненавязчиво скользнул внутрь ее. Медленно, с нежностью, от которой она ослабела, преподнес ей высочайший дар. Страсть, завершение с нежными эмоциями, скрывающими желание, которое казалось ненасытным.

Потом Кэт заснула, и он предоставил ее снам.

Когда она опять проснулась, у нее не кружилась голова, одолевала слабость. Как только сон рассеялся, ее охватило ощущение бессильной досады. Уже полдень. Еще несколько часов потеряны. А где Кай?

Кэт поискала свою ночную сорочку и скользнула в нее. Кай вполне может появиться здесь, нагруженный подносом с обедом и маленькой таблеткой. «Не в этот раз», — решила Кэт, осторожно выбираясь из постели. Она больше не примет внутрь ничего, что заставит ее терять время.

И без того лекарства, принятые ранее, вызвали у нее головокружение. Рефлекторно она чуть было не села снова, но удержалась. Придя в бешенство, вцепилась в спинку кровати, глубоко вдохнула, затем перенесла вес на свою раненую ногу.

От боли в голове все прояснилось.

«И от боли тоже бывает польза», — мрачно подумала она. Выждала минуту, чтобы рана успокоилась, боль ослабла до пульсирующей. «Это еще можно вытерпеть», — сказала она себе и подошла к зеркалу над комодом Кая.

Ей не понравилось то, что она увидела. Волосы слиплись, лицо словно полиняло, глаза потускнели. Ругаясь, она прижала руки к щекам и стала их растирать, словно пытаясь вернуть им цвет. «Что мне нужно, — решила Кэт, — горячий душ, шампунь и немного подышать свежим воздухом». Независимо от того, что об этом думает Кай, она собирается это получить.

Глубоко вздохнув, Кэт направилась к двери. Как только она потянулась к ручке, дверь открылась.

— Что ты задумала?

Кэт ожидала этих слов от Кая, но никак не от Линды.

— Я просто…

— Ты хочешь, чтобы Кай снял с меня кожу живьем? — требовательно спросила Линда, оттесняя Кэт к кровати подносом с дымящимся супом. — Послушай, ты должна отдохнуть и поесть, потом поесть и отдохнуть. Это приказ.

Внезапно осознав, что она отступает, Кэт проявила твердость.

— Чей?

— Кая. И, — продолжала Линда, прежде чем Кэт успела возразить, — доктора Бейли.

— Я не должна выполнять ничьих приказов.

— Может, и нет, — согласилась Линда сухо. — Но я не спорю с мужчиной, который защищает свою женщину, или с человеком, который воткнул мне иглу в задницу, когда мне было три года. Оба они могут быть неприятными. А теперь ложись.

— Линда… — Хотя Кэт знала, что этот вздох прозвучал страдальчески, она не смогла от него удержаться. — У меня порез на ноге. Я пролежала в постели приблизительно сорок восемь часов подряд. Если я не приму душ и не сделаю глотка свежего воздуха, то сойду с ума.

Улыбка изогнула губы Линды, она наполовину ее скрыла, закусив нижнюю губу.

— Мы немного раздражены, верно?

— Более чем.

На этот раз вздох был просто демонстрацией плохого настроения.

— Посмотри на меня! — потребовала Кэт, дергая себя за волосы. — Я чувствую себя так, будто только что вылезла из-под камня.

— Ладно. Знаю, я себя чувствовала так после того, как родила Хоуп. После того как прижала ее к себе, мне очень хотелось душа и шампуня, я почти рыдала. — Линда поставила поднос на столик возле кровати. — Даю тебе десять минут на душ, потом можешь поесть, пока я сменю повязку. Но Кай заставил меня поклясться, что я заставлю тебя съесть все до последней ложки. — Она уперла руки в бока. — Так что договорились.

— Кай принимает все слишком близко к сердцу, — начала Кэт. — Это абсурд. Мне не нужно, чтобы со мной так нянчились.

— Скажешь мне это, когда не будешь выглядеть так, словно тебя вот-вот ветром сдует. А теперь пошли, я помогу тебе в душе.

— Нет, черт возьми, я вполне способна принять душ самостоятельно!

Не обращая внимания на боль в ноге, Кэт вылетела из спальни, хлопнув дверью. Линда подавила смешок и села на кровать ждать.

Пятнадцать минут спустя, освеженная и основательно пристыженная, Кэт вернулась. Завернувшись в халат Кая, она принялась вытирать волосы полотенцем.

— Линда…

— Не извиняйся. Если бы я застряла в постели на два дня, я бы сорвалась на первом, кто меня побеспокоил. Кроме того, — Линда знала, как играть в свои карты, — если ты действительно хочешь передо мной извиниться, съешь весь суп, чтобы Кай не орал на меня.

— Хорошо.

Кэт покорно уселась на кровать и поставила поднос себе на колени. Она проглотила первую ложку супа и подавила свои возражения, когда Линда начала возиться с перевязкой.

— Суп замечательный.

— Суп из морепродуктов — наш фирменный. О, дорогая! — Ее глаза потемнели от беспокойства после того, как она сняла бинты. — Тебе, должно быть, чертовски больно. Неудивительно, что Кай был в таком исступлении.

Собрав остатки храбрости, Кэт наклонилась, чтобы взглянуть на рану. Никакого воспаления не было, как она боялась, отечности тоже. Хотя разрез был шести дюймов в длину. Мышцы ее желудка расслабились.

— Все не так уж плохо, — пробормотала она. — Заражения нет.

— Послушай, меня тоже однажды задел электрический скат, совсем маленький. У меня, вероятно, был разрез в полтора дюйма, но я плакала, как ребенок. Не говори мне, что все не так уж плохо.

— Ну, я спала все время. — Кэт поморщилась, затем решительно расслабила мышцы.

Линда сощурила глаза, изучая выражение лица Кэт.

— Кай сказал, что нужно принять таблетку, если тебе будет очень больно, когда ты проснешься.

— Если хочешь сделать мне одолжение, выброси ее. — Кэт спокойно съела еще одну ложку супа. — Я действительно ненавижу спорить с Каем или с тобой, но больше я не принимаю таблеток и не теряю времени зря. Я ценю то, что Кай хочет побаловать меня. Это неожиданно приятно, но я больше не могу принимать его заботу.

— Он беспокоится о тебе. Он чувствует ответственность.

— За мою невнимательность? — Покачав головой, Кэт сосредоточилась на супе. — Это был несчастный случай, и если тут и есть чья-то вина, то только моя. Я была настолько занята сбором трофеев, что не предприняла никаких мер предосторожности. Я практически сама случайно наткнулась на ската. — С усилием она справилась с дрожью. — Кай действовал гораздо быстрее, чем я. Он тут же начал уводить меня из-под удара. Если бы не он, все могло бы быть гораздо серьезнее.

— Он любит тебя.

Пальцы Кэт крепче сжали ложку. С преувеличенной осторожностью она положила ее на поднос.

— Линда, есть огромная разница между интересом, влечением, даже между привязанностью и любовью.

Линда просто кивнула в знак согласия:

— Да. Я сказала: Кай любит тебя.

Кэт выдавила из себя улыбку и взяла чай, который остывал рядом с супом.

— Ты сказала, — просто ответила она. — А Кай — нет.

— Ну и Марш не говорил, но это меня не остановило.

— Я — не ты. — Кэт откинулась на подушки, радуясь, что слабость и усталость прошли. — И Кай — не Марш.

В нетерпении Линда встала и закружилась по комнате.

— Люди, которые усложняют простые вещи, просто сводят меня с ума!

Улыбаясь, Кэт потягивала чай.

— Другие упрощают сложное.

Хмыкнув, Линда обернулась.

— Я знаю Кая Сильвера всю свою жизнь. Я наблюдала, как он прыгает то вокруг одной милой девушки, то вокруг другой, от одной привлекательной женщины к другой, пока не потеряла им счет. Потом появилась ты. — Остановившись, она оперлась о спинку кровати. — И ошеломила его чуть ли не с первой минуты. Ты очаровала его. Это было сродни удару по голове тупым предметом.

— Ошеломила, очаровала. — Кэт пожала плечами, хотя и пыталась не обращать внимания на боль в сердце. — Это лестно, я полагаю, но не приравнивается к любви.

Упрямая морщинка залегла у Линды между бровями.

— Не верю, что любовь приходит в одно мгновение, она растет. Если бы ты видела, каким был Кай после того, как ты ушла от него четыре года назад, ты бы знала…

— Не говори мне о том, что было четыре года назад, — перебила ее Кэт. — Это уже прошло. Мы с Каем сегодня два разных человека, с различными ожиданиями от жизни. На этот раз… — Она глубоко вздохнула. — На этот раз, когда все закончится, мне не будет больно, потому что я знаю границу.

— Вы снова вместе, а ты уже говоришь о финале и границах! — Проведя рукой по волосам, Линда вышла вперед, чтобы сесть на край кровати. — Что с тобой? Разве ты не знаешь, как желать большего? Мечтать?

— Я никогда не знала, как делать и то и другое лучше. Линда… — Кэт заколебалась, желая подобрать формулировку поточнее. — Я не хочу ожидать от Кая больше, чем он может дать. После августа, я знаю, каждый из нас вернется в свои отдельные миры — и нет моста между ними. Возможно, я должна была вернуться, чтобы мы компенсировали ту боль, которую причинили друг другу раньше. На этот раз я хочу уехать, расставшись с ним друзьями. Он… — Кэт снова замялась, потому что эта формулировка еще важнее. — Он всегда был очень важной частью моей жизни.

Линда помолчала, потом сощурила глаза.

— Это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала.

Вопреки себе, Кэт рассмеялась:

— Линда…

Подняв руки, она покачала головой и перебила Кэт:

— Нет, я не могу больше об этом говорить, это сводит меня с ума, а я должна ухаживать за тобой. — Линда выдохнула в раздражении, забирая поднос у Кэт. — Я просто не могу понять, как кто-то такой умный может быть таким глупым, но чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что вы с Каем стоите друг друга.

— Это больше похоже на оскорбление, чем на комплимент.

— Так и есть.

Кэт закусила язык зубами, чтобы удержаться от улыбки.

— Понятно.

— Не будь такой самодовольной, ты так меня рассердила, что я не хочу больше говорить об этом. — Линда распрямила плечи. — Я могла бы просто одолжить Каю немножко своего ума, когда он вернется домой.

— Это его проблема, — сказала Кэт весело. — Куда он пошел?

— В море.

Ее веселье угасло.

— Один?

— Нет смысла беспокоиться об этом, — оживленно заговорила Линда, кляня себя за то, что не смогла солгать. — Он погружается под воду один девяносто процентов времени.

— Я знаю.

Кэт скрестила руки на груди, волнуясь за Кая.