Солдатский секрет

ХОЗЯИН НЕБА

Случилось это далеко на Севере. Нелегко служить в тех суровых краях. Зимой наступает долгая полярная ночь, трещат морозы, бушует пурга. Даже выходить из казармы поодиночке командиры запрещают солдатам в это время — опасно шутить с полярной ночью.

Был здесь однажды такой случай. Не послушался солдат-новичок командирского запрета и вышел из казармы один. Только до клуба добежать хотел. Подумаешь, мол, каких-нибудь пятьдесят метров!

А тут как раз закрутила пурга. Не успел солдат и трёх шагов сделать — заблудился. И что вы думаете — два часа плутал. Ни клуба, ни казармы — только темнота и снежные вихри. Когда совсем уже отчаялся, совсем из сил выбился, наткнулся, наконец, на светящееся окно казармы. Оказалось, все два часа кружил он возле казармы. Зато теперь уж как прилип к этому окну, так и оторваться от него боялся. Знаками солдатам показывает через стекло: пусть, мол, выйдут, доведут его до дверей. Вот как перепугался!

Суровый край, одним словом. Но и здесь служат солдаты, не унывают, не жалуются. Потому что знают: служба у них очень ответственная.

Днём и ночью несут расчёты боевое дежурство на радиолокационных станциях. Днём и ночью смотрят антенны станций в небо. Рядом — граница. Если чужой самолёт попытается приблизиться к нашей границе, кто его заметит первым? Оператор радиолокационной станции.

Вот какая важная у солдат работа!

Служил здесь солдат, по фамилии Берёзкин.

Удивительный человек! Про него говорили, что нет такой радиосхемы, в которой он не смог бы разобраться. Нет такого радиоприёмника, который он не сумел бы починить. Он ещё с детства увлекался радиотехникой.

Вот с ним, с этим-то Берёзкиным, и произошла та история, о которой я хочу рассказать.

Однажды ночью дежурил Берёзкин на радиолокационной станции.

А что значит — «дежурил?»

Представьте, что любого из вас посадили бы на всю ночь к телевизору и сказали бы: смотри! Смотри всю ночь на экран телевизора! Казалось бы, ничего сложного. Очень даже приятно. Только… Смотреть-то телевизор смотри, но по телевизору в это время ничего показывать не будут.

Да, да, сиди и смотри всю ночь на пустой светящийся экран. Внимательно смотри, не отрываясь ни на секунду. Чтобы не прозевать, если появится на экране крошечная светящаяся точка.

Всю ночь без устали вращаются огромные антенны радиолокационной станции. Невидимые радиолучи прощупывают небо. Пока небо чистое, пока нет ни вблизи, ни вдали самолётов — и экран радиолокатора чист. Как появится в небе самолёт, так невидимый радиолуч наткнётся на него и отразится, словно луч света от зеркала, а на экране локатора мгновенно возникнет светящаяся точка.

Самолёт ещё далеко летит, за сотни километров, а оператор уже о нём знает, уже его видит. Только разглядеть эту точку тоже не так-то просто. На экране и пятна светлые от облаков, и помехи всякие — попробуй отыщи среди них маленькую, не больше булавочной головки, точечку! Намётанный, зоркий глаз должен быть у оператора — солдата, которому доверено дежурство у экрана радиолокационной станции!

Дело шло к утру. И Берёзкин знал: утром, в шесть ноль-ноль, должен пролететь наш пассажирский рейсовый самолёт. Путь этого самолёта лежал издалека, из-за границы, в Москву.

Точно в положенное время видит Берёзкин — появилась на экране светящаяся точка. Летит самолёт!

Что теперь должен сделать оператор?

Он должен включить особый прибор — запросчик. Этот прибор как бы пароль запрашивает: свой самолёт или чужой? Появится на экране рядом с точкой светящийся сигнал — значит, самолет свой. Не появится — значит, молчит самолёт, таится, не знает пароля — чужой.

Включил Берёзкин запросчик. Засветился на экране сигнал. Всё в порядке. Свой самолёт.

Теперь оставалось Берёзкину только записать в журнал боевого дежурства: в шесть ноль-ноль пролетел рейсовый пассажирский самолёт. И всё.

Уже не впервые дежурил Берёзкин и не впервые видел на экране этот самолёт.

Только на этот раз ощутил Берёзкин какое-то беспокойство. Вроде бы всё, как положено. И летит самолёт, как обычно, точно в назначенное время. И на запрос отвечает. Свой самолёт, нет сомнений. А вот неспокойно на сердце у Берёзкина.

Что-то непривычное, подозрительное чудится ему в светящейся точке. А что — не понять.

Снова и снова вглядывался он в экран.

И поднимать тревогу понапрасну не хотелось Берёзкину. Потом скажут: ведь знал, что наш самолёт летит, зачем же зря всех переполошил? Зачем в панику ударился?

А времени у оператора, чтобы принять решение, — считанные секунды. Пройдёт минута, другая, приблизится самолёт к нашей границе, пересечёт её, исчезнет с экрана. Дальше его будут видеть уже другие наши станции, которые расположены вдали от границы, в глубине страны.

Опять и опять всматривался Берёзкин в светящуюся точку.

И вдруг…

Вдруг показалось ему на мгновение, будто светящаяся точка меняет свою форму. Словно вытягивается, раздваивается, становится похожей на крошечную грушу.

И тут мелькнула в голове Берёзкина догадка. Сразу сообщил он о своих подозрениях командиру.

Поднялись в небо наши истребители.

И что же оказалось?

Оказалось: действительно летел наш пассажирский рейсовый самолёт. Из-за границы в Москву. А вслед за ним летел ещё один-чужой!

И этот чужой так хитро всё рассчитал, так ловко пристроился, что на экране радиолокатора от двух самолётов получилась одна точка! Как будто летит один самолёт. Вот какой хитрый, какой коварный был расчёт у незваного гостя!

Теперь, конечно, трудно гадать, какая у него была цель: хотел ли он незаметно пересечь нашу границу или намеревался пролететь вдоль границы, поразведать нашу противовоздушную оборону — неизвестно. Но одно можно сказать точно: летел он не с добрыми намерениями. Когда в гости идут с добрыми намерениями, тогда не прячутся.

А Берёзкина командир наградил именными часами. И когда вручал эти часы, так и сказал: «Вы, Берёзкин, — настоящий хозяин неба». И верно, если бы не был Берёзкин таким опытным, таким внимательным оператором, если бы не знал отлично своё дело, разве сумел бы он разгадать коварный замысел, разве сумел бы заметить чужой самолёт?.. Вот какая ответственная служба у солдат войск противовоздушной обороны!

— Да, интересная у вас служба, ничего не скажешь, — говорит десантник. — Только мы, десантники, вам тоже не уступим. И в разведку отправиться, и неожиданный удар с неба по противнику нанести — всё могут десантники.

Однажды я в больших учениях участвовал. Никогда в жизни раньше не видел я столько парашютистов — честное слово! Сотни, да что там сотни! — тысячи десантников обрушились с неба в тыл «противника»! А на специальных огромных парашютах опускались и пушки, и самоходные орудия, и бронетранспортёры! Вот какая сила — десант!

Приходилось мне и ночью прыгать, и днём, и в жару, и в холод, и с большой высоты, и с малой — всё должен уметь десантник. Но сейчас я хочу рассказать о своём самом первом прыжке. Потому что самый первый прыжок — он ярче всего запоминается, на всю жизнь. А называется мой рассказ