Солнце и тень

Предисловие автора

Когда несколько лет назад я впервые заговорил об осознаваемых сновидениях на специальных конференциях и семинарах, я часто называл осознаваемый сон «передним краем сознания». Тогда я считал эту метафору точной и удачной и до сих пор придерживаюсь такого же мнения. Передний край обозначает расширяющийся рубеж страны или цивилизации.

Такой рубеж по самой сути своей относителен и изменчив. То, что сегодня было передним краем, в завтрашнем обществе может стать главной устойчивой тенденцией. У нас в Америке этот процесс понимают особенно хорошо: ведь мы такая молодая нация, что в коллективном сознании еще свежа память о городах переселенцев на берегах рек и в далекой глуши. Эта память оживает на страницах современных романов, в фильмах и телесериалах. Америка и поныне во многом остается «страной переселенцев».

Что же такое передний край сознания? Само это выражение предполагает, что человеческое сознание может рассматриваться как пространство, что его можно сравнить с территорией. Это подразумевает, что сознание можно исследовать объективно и что вокруг него можно сформировать некий объем знаний. Это и есть те профессиональные предпосылки, которых я придерживаюсь в своей психотерапевтической практике и в серьезном исследовании состояния сновидений. Тем не менее, поспешу добавить, что эти термины — аналогии и не более того. В психологических кругах, когда речь идет об умственных процессах или чрезвычайно субъективных переживаниях, все большую популярность приобретает термин «внутреннее пространство».

Эта книга — о человеческом сознании. Строго говоря, она близка к таким категориям, как парапсихология, исследование сознания, метафизика или мистицизм. Я мог бы также отнести ее к гуманистической или трансперсональной психологии. В этом качестве книга представляет собой вклад в растущий объем познаний о человеческом уме. Это попытка осознать сознание, использовать человеческий ум для исследования человеческого ума. Живший в восемнадцатом веке поэт Александр Поуп писал: «человек есть надлежащим образом познанное человечество». Я уверен, в мгновения глубочайшего покоя большинство из нас знает, что это утверждение — правда. Просто на протяжении веков многим не доставало свободного времени, метода и мотива, чтобы использовать этот принцип в повседневной практике. С развитием культуры цивилизация начинает осознавать многие обширные области исследования — назову лишь некоторые из них: медицина, физика, астрономия. Но только в последние десятилетия мы увидели в нашем обществе все больше людей, стремящихся поднять сознание per se. Книга доктора Чарльза Тарта «Измененные состояния сознания», вышедшая в свет в 1969 году, сыграла для этого устойчивого процесса эволюции роль важного стимула. Заглавие этой книги, как и ее содержание, изменило отношение многих из нас к широкому диапазону человеческого сознания и многим разновидностям связанных с сознанием переживаний, которые встречаются у людей.

Я бы без колебаний отнес осознаваемое сновидение к измененным состояниям сознания. Кроме того, я рассматриваю его как уникальное измененное состояние в том смысле, что оно происходит в рамках обычного сна со сновидениями. Постольку поскольку обычный сон со сновидениями уже есть измененное состояние сознания, мне не остается ничего другого, как сказать, что осознаваемое сновидение — это «измененное состояние в квадрате».

В десятой главе этой книги я предлагаю длинное описательное определение осознаваемого сна — в опубликованных на сегодняшний день материалах я таких попыток пока не встречал. Это описательное определение и привожу потому, что часто наблюдал на лицах слушателей недоумение, когда заводил речь об осознаваемых сновидениях — предмете, говорить о котором довольно сложно. Осознаваемое сновидение — это субъективное переживание, и, как и многие другие субъективные переживания, его невозможно полностью передать словами. Эти неизбежные трудности передачи, хотя и тяготившие меня поначалу, стали вызовом и стимулом, со временем побудившим меня углубить собственное понимание феномена осознаваемых сновидений и попутно позволившим открыть для себя новые и новые его уровни. При работе над этой книгой преграды стали пробой сил, а трудности — благоприятными возможностями.

Я бы хотел предложить здесь вводное рабочее определение осознаваемого сновидения, чтобы сориентировать читателя и обеспечить некоторое начальное понимание этого сложного явления. Согласно определению, общепринятому сегодня у теоретиков и исследователей сна, осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. Этот процесс отличается от обычного сновидения, в котором спящий зачастую бывает полностью погружен в переживания сна — настолько, что часто верит, что происходящий сон совершенно «реален». В противоположность ему, осознаваемому сновидению присущ второй уровень осознаваемости, который возникает из первого, то есть из развертывающегося содержания и процесса мира сновидений, и существует одновременно с ним. На втором уровне осознаваемости спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Бывает много случаев, когда одновременное переживание двух сознаний в состоянии осознаваемого сна может иметь важное значение для жизни наяву, и в своей книге я подробно останавливаюсь на таких случаях.

Во многих осознаваемых снах спящий отчетливо ощущает некий переходный момент, когда его сознание переключается с обычного сна в осознаваемое состояние — момент, который исследователи осознаваемых сновидений теперь называют началом осознаваемости. Такое переключение сознание иногда ощущается очень четко — похожее чувство бывает, когда летишь на самолете: облака вдруг рассеиваются, и в глаза ударяет ослепительный свет солнца. Порой же оно наступает так медленно и постепенно, что проходит для сновидца почти незамеченным. Состояние осознаваемого сновидения также часто характеризуется чрезвычайно чистыми энергиями, которые струятся сквозь тело и ум спящего, оставляя приятное ощущение покалывания, часто сопровождаемое великолепными яркими цветами, острым ощущением блаженства или восхитительной небесной музыкой, которая как будто доносится из иных сфер. Короче говоря, осознаваемые сновидения могут переносить человека в мир совершенно новых для него возможностей.

Тем читателям, которые хотели бы сразу получить более полные теоретические сведения по осознаваемым сновидениям, предлагаю прочитать десятую и одиннадцатую главы этой книги, прежде чем обратиться к изложению моего эксперимента, содержащемуся в Части I. Тем же, кто предпочитает прочитать отчет об эксперименте прежде, чем перейти к формулировке понятий, я рекомендую прочитать книгу в обычном порядке, от начала до конца. Здесь мы находимся как бы на перекрестке: как быть — сначала описать нечто почти неопределимое или сначала попытаться определить нечто почти неописуемое? У меня есть только одно предложение: пусть каждый читатель сам выберет свой путь, зная, что каждая из дорог в итоге приведет к одной и той же цели.

Эта книга не является общим или вводным руководством по сновидению или толкованию снов. Отдав много лет этой области психотерапии и преподавательской работе, я вполне удовлетворен несколькими прекрасными вводными трудами, которые уже вышли в свет, и не хочу повторять или копировать эти более ранние издания. [4] Я же намерен, обратясь к жанру личного, субъективного, автографического повествования, глубже исследовать одну из самых интересных и многообещающих сторон мира сна — состояние осознаваемых сновидений. Насколько мне известно, до сих пор написана только одна похожая книга автобиографического характера — «Путь к экстазу: метод мандалы сновидений» Патриции Гарфилд. Я в большом долгу у доктора Гарфилд за эту ее работу и за личное общение на тему осознаваемых сновидений, которое связывает нас уже несколько лет. По сути моя книга и мой опыт подтверждают многие ее переживания, а кроме того, отмечают некоторые субъективные отличия, неизбежные у осознаваемых сновидцев просто потому что два сновидения не могут в точности повторять друг друга.

В этой книге я использую слово эксперимент в личном и символическом, а не в строго научном смысле. В моем случае его можно легко заменить словом переживание, потому что эта книга — мой личный рассказ о том, как я проводил эксперимент, о необычных снах, которые стали его результатом, и комментарии к этим снам. Она еще и рассказ о многочисленных эмоциональных откликах, возникших в ответ на эти осознаваемые сновидения; в нем изображены некоторые психологические препятствия, которые я в себе обнаружил, а также сопутствовавшие им ступени роста.

Размышляя о заглавии для книги, я выбрал «Солнце и тень», чтобы сделать акцент на взаимодействии света и тьмы в собственной душе, а быть может, и в душах всех остальных людей. Это взаимодействие возникло и стало развиваться в разных направлениях по мере развертывания моего эксперимента с осознаваемым сновидением. Сейчас я вижу, что это было неизбежно: по мере того, как в состоянии осознаваемого сна я открывался Свету и общался с ним, я стал яснее осознавать неразрешенные в прошлом эмоциональные конфликты и те отрицательные личные черты и тенденции, которые мне все еще присущи. Вникая в самые сокровенные подробности своего эксперимента, я оценил слова Юнга «Чем ярче солнце, тем чернее тень». Обнаружив, насколько это высказывание верно по отношению ко мне самому, я достиг понимания, которое временами страшило, временами отрезвляло, и в конечном итоге даже несколько успокаивало. Под занавес я ощущал безмятежную удовлетворенность, которая возникла из моей готовности исследовать и понять это вечное взаимодействие.

Разумеется, заново просматривая свой дневник сновидений за последние десять лет, я обнаружил, что мои сны постоянно рассказывали о таком взаимодействии. Требовалось только время и желание, чтобы осознать гораздо более широкую и всеобъемлющую картину такого скрытого и в то же время универсального положения вещей. Я же, со своей стороны, уверен, что вывел, по крайней мере для себя, один более широкий духовный и психологический принцип: проникая в какое-либо измененное или «высшее» состояние сознания, человек скорее всего попутно обнаружит некоторые дотоле скрытые аспекты темной стороны своей души. Или же, на самый крайний случай, искатель заново обнаружит эти скрытые темные аспекты на более глубинном уровне, нежели когда-то прежде. «Чем ярче солнце, тем чернее тень». Если это действительно один из законов психического развития, я уверен, что было бы полезно исследовать эту аксиому более глубоко.

При изучении подобного автобиографического произведения важно, чтобы читатель по мере знакомства с ним постоянно задавал себе два главных вопроса: Какие аспекты проведенного автором эксперимента свойственны осознаваемым сновидениям самим по себе, а, значит, будут общими для переживаний других сновидцев?

Какие аспекты проведенного автором эксперимента уникальны и скорее всего не случатся у других сновидцев? В тексте я стремился помочь читателю разобраться в этом вопросе, в меру своих возможностей выделяя те составляющие моего эксперимента с осознаваемым сновидением, которые берут начало в моей собственной биографии.

В наши дни на Западе все больше психологов и исследователей в области эволюции сознания начинают уделять осознаваемому сновидению особое внимание. Большинство из них относится к этой новой форме энергии с великим энтузиазмом и трепетом. В то же время, создается впечатление, что большинство ученых не совсем уверено, в чем же заключается конкретная польза и выгода осознаваемого сновидения. Эти вопросы подробно рассматриваются в одиннадцатой главе. Лично я склонен согласиться с аналогией, использованной Стивеном Лабержем: современное понимание силы осознаваемого сновидения можно сравнить с тем обиходным пониманием электричества, которое было у людей во времена Бенджамина Франклина. В середине восемнадцатого века многие знали о существовании электричества, а кое-кто даже знал, как, прибегнув к несложным экспериментам, продемонстрировать его действие.

Но большинство людей той эпохи все еще не знало, как можно будет использовать электричество, даже если его энергию удастся как-то обуздать. Но для дерзкого человеческого разума неизвестность никогда не была помехой — напротив, именно она гонит нас на поиски новых открытий. Можно сказать, что Бенджамин Франклин действовал от лица всех нас, когда, прихватив воздушный змей и ключ, он в разгар грозы отправился искать собственное понимание взаимосвязи между молнией и новым явлением, которое назвали «электричество».

Я испытываю особую гордость, посвящая такую книгу основателям нашей страны. Обычно я не думаю о государственных деятелях и парапсихологии в одном контексте.

Однако, заканчивая первый набросок текста, я ощутил, как во мне вздымается огромное чувство благодарности к этим людям из прошлого нашей страны. Я отчетливо понял, как мне повезло, что у меня есть свободное время, образование, профессиональный багаж и все, культурное достояние — все, на что я могу опираться в работе над такой книгой, которая кому-то может показаться непонятной и даже заумной. С глубокой признательностью я понял, что такое поле приложения усилий, как осознаваемые сновидения, могло возникнуть только в стране, где веками высоко ценятся и ревностно оберегаются интеллектуальные, социальные и академические свободы.

Повышенная психологическая свобода, присущая состоянию осознаваемого сна, есть следствие свободы американского общественного и политического устройства. Свобода — наверное, одно это слово, больше чем любое другое, передает сущность американской мечты и сущность осознаваемого сновидения.

Закончив рукопись, я увидел в ней еще один вклад в современное культурное течение, ныне широко известное как движение за раскрытие способностей человека. Я увидел, как это движение или течение, стремительно набирая силу, идет параллельно многим другим возникшим в наше время движениям. Я увидел движение за гражданские права, антивоенное движение, движение за освобождение женщин, движение за охрану окружающей среды, движение против ядерного оружия и всемирное движение за мир — все они возникают, как множество бьющих из-под земли ключей, стекают по горным склонам и сливаются в огромный грохочущий поток, Ниагарский водопад человеческой энергии, которая обрушится на нашу страну, а в конце концов и на весь мир, принося с собой решительные перемены. Все эти течения мысли так или иначе взаимосвязаны. И хотя одна книга может быть лишь каплей в общем потоке, сам поток черпает силу и ощущение цели из видения. Работая над книгой о видении, я почувствовал необходимость еще раз выразить признательность видению, которое содержится в Билле о правах и в Конституции Соединенных Штатов, потому что уверен: подлинное видение наших отцов-основателей нации по-прежнему воодушевляет современный поток человеческой свободы и творчества, который носит имя Америка, страна, равной которой нет в истории человечества. Я испытал непреодолимое желание выразить личную признательность тем людям прошлого, которые рисковали всем, лишь бы расширить свое видение, которые объясняли его усталому, скептически настроенному миру, которые трудились и боролись, чтобы утвердить его в конкретных образах.

Я был особенно рад возобновившемуся интересу к социальному измерению, которое наблюдалось в 80-х годах нашего века в области психологии. Чем больше специалистов в этой области выступает на конференциях и семинарах, говоря об огромных экономических проблемах в мире, тем скорее мы сможем ликвидировать разрыв между «внутренним» миром и «внешним», между «внутренней» реальностью и «внешней». За последние десятилетия этот разрыв стал слишком велик. Стремление к все большей и большей специализации, отмечающееся в профессиональной среде, слишком легко может привести к ограниченности в мышлении. На мой взгляд, для многих из нас большое облегчение — видеть, как эта тенденция уступает место противоположной и все больше специалистов активно участвует в процессах, обещающих принести социальные и политические перемены.

Позвольте мне привести несколько слов, объясняющих некоторые технические особенности текста. По всей книге я последовательно использовал абзацный отступ и более мелкий шрифт для всех описаний подлинных сновидений. Это поможет читателю отличать сновидческие материалы от комментариев, в особенности в тех случаях, когда сны бывают довольно длинными. Названия сновидениям я обычно давал сам, опираясь на собственную интуицию. Даты, указанные в тексте, — это те даты, когда мне снились конкретные сновидения. Еще я хотел бы попросить читателей терпимо отнестись к моей склонности использовать употребление местоимений мужского рода для обозначения обоих полов. Хотя кое-где я использовал обороты «он или она» или «его или ее», они кажутся мне довольно громоздкими и в интересах литературного стиля и предпочитаю употреблять их в минимальном количестве. К сожалению, грамматическая задача создания в английском языке единого местоимения, которое могло бы относиться и к мужчинам, и к женщинам, до сих пор еще не решена.

Я уверен, что переживание осознаваемых сновидений предлагает людям конкретный путь увеличения психологической и интеллектуальной свободы в сфере, которая для многих остается неведомой. Эта сфера, пусть в большинстве своем и неизведанная, действительно существует, а ее потенциал и возможности беспредельны. В Части I этой книги дано подробное всестороннее изложение моего личного путешествия в эту «измененную реальность», предпринятое без помощи галюциногенных химических препаратов или каких бы то ни было других веществ. Я верю, что мой рассказ поможет другим искателям, которые интересуются миром осознаваемых сновидений и хотят побольше узнать об этом переднем крае нашего сознания. Этот рубеж еще только начинает раскрываться перед парапсихологами и исследователями сознания. Я полагаю, что уже обладаю достаточными знаниями в этой области, чтобы поделиться своими первыми открытиями с читателем, и в то же время уверен, что мне предстоит узнать еще очень многое. Я с радостью и готовностью приглашаю всех, кто хочет исследовать этот новый внутренний мир. Может быть, вместе мы сможем предстать еще перед одними «воротами на Запад», и если нас будет много и мы будем настойчиво стремиться к цели своего путешествия, то эти ворота широко распахнутся перед нами, я в этом уверен.