Солнце, которого не было

Глава 6

После рассказа Ареса Аня задумалась: смогла бы она пережить смерть единственного, настолько близкого человека? Сейчас она ещё больше погрузилась в себя и понимала, что даже думать о таком ей сложно. Усталое безразличие накрывало девушку с ног до головы, словно тяжёлое одеяло, после той бури эмоций, что она пережила с момента изгнания. Теперь ей казалось, что она не способна чувствовать ничего, и Аня начала винить себя за это.

Она присела на корточки и сквозь перила лестницы попыталась разглядеть, проснулся ли хозяин дома, но неподвижные бледные ступни, торчащие из-под одеяла, говорили ей об обратном, и она вернулась в комнату. Тишина в полупустых четырёх стенах сводила с ума, усидеть на месте было сложно. Из открытого шкафа на Аню смотрела пустота. «Полки для вещей Киры?» – подумала она, но на одной из шести всё же лежали небрежно скомканные парочка кофт Дюка. Рядом на полу уместилось с десяток потёртых, испачканных в чёрной пыли коробок. Сложилось даже такое впечатление, что их от муравейника до самого дома тащили по асфальту, задевая каждую яму по пути. В одной из коробок Аня нашла чудесную вещь – шляпу-котелок, о которой давно мечтала, но та стоила больших денег.

Медленно и тихо, чтобы её не услышали даже мышки с самым острым слухом, Аня подкралась к заветной цели. Её голубое летнее платье, словно бутон цветка, колыхалось с каждым шагом. Аня перестала дышать, когда опустилась на колени и начала рассматривать ценник. Ещё дороже, чем она видела. Это был оригинал, а не подделка из её небогатого купола. Дрожащей рукой девушка коснулась аксессуара, словно хрусталя, и, выдохнув, решилась примерить.

Так же тихо она подошла к большому зеркалу во весь рост. Судя по новому, но всё же повреждённому в верхнем левому углу орнаменту, оно, скорее всего, продавалось со скидкой. Эмоциональная усталость накрыла девушку, она не могла даже порадоваться такому редкому мгновению и насладиться атмосферой. Хотела бы и она жить в пятом, носить такие вещи, но не просто «вкинутой», а рождённой для этой жизни… Быть девушкой Дюка, настоящим героем для него, а также суметь обеспечить этого человека всем, что Кира ему обещала. Аня бы точно смогла, сохранила бы всё это. Но она – не Кира.

Аня сняла с головы шляпу и перевела взгляд с унылого отражения на сам аксессуар. Уже отбросив осторожность, девушка повертела вещицу в руках и начала винить себя за всё, что сейчас произошло. Лида была права – она просто неблагодарная. Она не имела права спать в этой кровати, предназначенной для Дюка и Киры, тем более, пока Дюк мучился на неудобном диване, не имела права трогать вещи Киры и даже думать о том, чтобы занять её место. Если она и хотела остаться с Дюком, то как отдельная личность, сохранив к его бывшей девушке уважение, а не зависть. Аня улыбнулась, подумав, что, кажется, начинает взрослеть.

Из этой же коробки на неё поглядывали чёрные платья бывшей хозяйки дома. Ане вдруг стало не по себе. Она ещё до изгнания любила наряжаться, пыталась модно приодеть Эрика, и, конечно, в их гардеробе мелькал чёрный цвет, но не в таком же количестве. Почему человек со столь доброй душой был готов с головой укутаться в цвет темнее ночи?

– Можешь забирать, эта милая шляпа ей больше не пригодится. Но, если я хоть что-то понимаю в комбинации одежды, к твоему летнему платью она не подойдёт. Разве что и платье из коробки возьмёшь. Те, что с биркой, никто не носил, – сказал Дюк. Он, скрестив руки на груди, стоял у дверей и тихо наблюдал за Аней, но та не решилась уточнить, как давно.

Широко раскрыв глаза от удивления, девушка резко обернулась. Даже находясь в доме Дюка, она не сразу узнала его. Новая пижама, подаренная Николь, очень подходила парню, делая из него абсолютно другого человека. Зелёные клетчатые штаны и белая футболка отлично сочетались с взъерошенными рыжими волосами. Дюк был точно домашний мальчик-паинька, а не хулиган-разбойник, которым знала его Аня.

– Зачем ты хранишь её вещи? – Девушка медленно опустила аксессуар туда, откуда ранее его взяла.

– Это не я. Ришель перевезла всё в коробках, я не разбирал. Буду благодарен, если ты окажешь мне такую услугу. Я бы не хотел лишний раз погружаться в воспоминания.

Не хотел, но пришлось. Он взял в руки рамку с комода у дверей и грустно взглянул на их совместное фото с Кирой. Аня вчера тоже обратила на него внимание. Вытянув руку, Дюк запечатлел их счастливые лица незадолго до аварии. Обратно на своё место рамка уже отправилась фотографией вниз.

– И ты не расстроишься, если я надену что-нибудь из этого?

До изгнания Аня вряд ли надела бы чужую одежду, но после жизни в тёплой деревне и такой резкой смены погоды на холод во втором секторе она была бы не против надеть что-нибудь, кроме тонкого платья от Николь, уже испачканного на вчерашнем завтраке, и единственной серой кофты, которую любезно одолжил Дюк.

– Если тебя это действительно волнует, то надевай с биркой. Кира их не застала. Эти вещи пришли на мой адрес уже после, так что с ними не связаны никакие воспоминания. И спускайся, я сделал завтрак. Потом отвезу тебя к Эрику.

Ну вот. Она вернётся домой. Будет ли рад Эрик?.. Аня не узнает этого, пока не встретится с ним. Как минимум, ей надо перед ним извиниться, а как максимум – Ане, вроде, некуда больше идти.

– А Арес? Он тоже поедет?

– Нет, он ушёл с первыми лучами солнца, – театрально произнёс Дюк, направляясь к лестнице, и бросил напоследок:

– Как одно из тех самых мифических существ.

Хорошо. Хорошо, что она больше не посмотрит в до жути печальные глаза солдата. Девушка надеялась, что она и вовсе его больше не увидит. Просто вернётся к обычной жизни, будет строить планы на будущее. Никакой охоты. Она улыбнулась так искренне, как не улыбалась уже давно.

Аня, примерив всего одно облегающее чёрное платье и бегло осмотрев остальные, поняла, что они были куплены для официальных вечеров. Среди вещей она нашла чёрные шорты до талии, натянула бордовый топ и накинула на плечи вязаный кардиган. Просто примерить, ведь этикетка на нём говорила, что сам кардиган стоил больше, чем половина гардероба Ани. Она скорчила рожицу своему отражению и никак не хотела снимать эту дорогую вещь, укутавшись, словно в тёплый плед. Он спускался до колен, скрывая фигуру и делая Аню ещё более миниатюрной и незаметной для этого мира.

Глядя в зеркало, заметила ещё не вскрытую коробку позади всех остальных. Интерес пересилил укоры совести. И не зря. Коробка была наполнена мужскими вещами. Кира успела заказать брюки карго по своим эскизам для Дюка. Сверху был лист с мерками парня, а дальше шли футболки с дизайнерскими обработками края и плащевая длинная куртка с целой кучей карманов. Но больше всего Ане понравилась чёрная водолазка, предназначенная больше для Белого Демона, чем для Дюка. Ворот водолазки поднимался, превращаясь в маску, фиксирующуюся за ушами, и заменял его старую, уже непригодную.

Показав находку Дюку, девушке удалось уговорить парня приодеться, но уже после завтрака. Завтрак, конечно, был не шедевром кулинарии от Лидии, но Аня приготовила бы это синтетическое зелёное яйцо куда хуже, чем Дюк. Наблюдая за тем, как гостья недоверчиво ковыряет содержимое, он, тяжело вздохнув, забрал тарелку. Неспешно выкинул всё в урну. Тарелка с грохотом улетела в раковину.

– Ладно, позавтракаем у тебя. Надеюсь, Ника готовит лучше, чем я, – с обидой на самого себя прошептал парень.

Перед выходом из дома Аня посмотрела на ту самую шляпу и оставила её на комоде. Кардиган она решила надеть, а вот соразмерную в цене шляпу оставить. Это будет её первый шаг к тому, о чём она думала сегодня, глядя в зеркало. Брать только то, что необходимо, и быть бесконечно благодарной за это. Дюк сам, уловив грустный взгляд гостьи, надел на макушку Ани аксессуар и качнул головой в сторону выхода.

– Бери, не сомневайся. Мне она не подходит. И пойдём уже, дел сегодня много.

Зато одежда, сшитая по меркам парня, подходила ему идеально, выделяла из толпы, притягивала восхищённые взгляды. Аня старательно избегала прямого контакта с ним, просто поглядывая на друга, и пыталась отогнать мысли по поводу того, как сложно ему будет потом. «Это всё – не моя проблема, это не моя жизнь. Если судить по рассказам Дюка, он вообще при первой же возможности помчится к Кире…».

Аня пыталась себя убедить, что не должна поддерживать общение с Дюком, и мысленно прощалась с этими развалинами во втором. Неужели такое возможно? Работать на полуразрушенном заводе, жить в домах, что расходятся по швам. Вот мальчишка, перед тем как выйти из дома, смотрит наверх в надежде, что козырёк подъезда не свалится ему на голову, вот девочка скачет по каменным ступеням, перепрыгивая дыры в них. Второй купол – полная противоположность всему, чем гордилась Мира, говоря о своих заслугах. Осознание, что так люди коротают свою жизнь уже не один год, больно ударило по моральному состоянию девушки.

– Дюк, что ты будешь делать дальше? – спросила Аня, когда они уже подходили к её дому.

Вернуться сюда, в уютный четвёртый купол, стало для неё настоящей радостью, старательно пробивающей отсутствие эмоций. Зная, как работает химия в головном мозге человека, девушка начала представлять, как окситоцин вырывается из серого плена и, словно супергерой, набирается сил при виде знакомого пейзажа: малоэтажные яркие дома, выстроившиеся в один ряд, с маленькими узкими улочками, трамвайные рельсы, уходящие вниз по склону, и длинные лестницы, с которых можно было заглянуть в окна жильцов. После второго и пятого купола её родной сектор казался идеальным. Даже вечно раздражающая сеть кабелей над головой теперь выглядела чем-то вполне приемлемым и родным.

И как радостно было осознать: чувства к ней возвращаются. А с ними – и желание жить по-настоящему.

Зелёный двор снова наполнился детьми, они беззаботно веселились на ярких, безопасных для них игровых площадках. Не было никаких неумолкающих фраз из громкоговорителей, кричащих об опасности, исходящей от твоего соседа-мутанта, и о необходимости немедленно сдать его властям. Люди на улице перестали обрывисто прощаться и вновь усаживались на скамейки в парке для спокойной беседы. Словно ничего и не произошло, не было никакой охоты.

– Пойду к Аресу просить помощи в поиске Ришель. Мы уже с ним договорились, через пару часов надо быть в пятом.

«Точно. Сначала Ришель, а потом Кира, да? И всё внимание ко мне было только из-за иллюзий, навеянных тётей. Маленькая глупая Аня. Ты ничем не отличаешься от остальных… Просто отстань от него».

– Мне, честно сказать, было бы спокойней, если бы ты была рядом, – прошептал парень так тихо, что казалось – собеседнице просто послышалось. Она широко раскрыла глаза в ответ и часто-часто заморгала, но ничего не успела ответить. Дверь её родной квартиры распахнулась.

Эрик замер от неожиданности, хотя знал, что Дюк приедет не один. Тот уже сообщил с утра: «С Аней всё в порядке». Эрик поначалу даже испугался, потому что номер был не определён, и ждал каких-то указаний или требований в следующем сообщении, но их не последовало. Только после ответа на вопрос: «Кто вы?» парень выдохнул и написал, что с радостью ждёт их в гости.

Смуглая кожа брата после пережитого немного побледнела, лицо осунулось, появились следы усталости и стресса, кудрявые чёрные, точно смоль, волосы спадали на грустные карие глаза. Он смотрел на Аню, словно сквозь, а потом пришёл в себя и улыбнулся, обнял. Просто молча обнял её. Аня обняла его в ответ. Они простояли в дверном проёме с минуту, пока не вмешалась Ника с предложением хотя бы в квартиру зайти.

Словам о прощении не нашлось места посреди коридора. Аня не смогла заставить себя произнести ту речь, что придумывала по пути домой. Возможно, дело было в том, что извинения не предназначались для посторонних. Аня то молча смотрела на брата, то бегала глазами по непривычно голым полкам в их спальне. Комната была пуста. Их вещи, как и вещи остальных террористов, были изъяты в день вынесения приговора для сбора информации о террористической деятельности.

– Даже бельё забрали?! Трусы-то тут при чём?! – с сомнениями вскрикнула Аня, больше думая на новую сожительницу брата, чем на охрану купола.

– Может, ты в них гранаты хранила, кто знает. Следы тротила искали, – засмеялся Дюк.

Он замер в дверном проёме, скрестив руки на груди, а рядом, прислонившись к стене, наблюдал за Аней и Эрик. Белая комната с пустыми ящиками тоскливо встретила свою хозяйку и словно извинялась перед ней за то, что ничего не уберегла. Аня перепроверила каждый уголок, чтобы найти хоть намёк на своё существование в этих стенах. Безрезультатно: выбросили всё. Её тут не ждали – и явно больше не ждут. После она сдалась и поплелась на кухню, на сладкий запах свежей выпечки.

Облако раздражения, исходящее от Ники, было ярким подтверждением её мрачных мыслей. Новая сожительница, вероятнее всего, не рассчитывала, что их идиллию с Эриком прервут. Она, как хозяйка, щеголяла на кухне в одном тонком чёрном платье, не боясь испачкать его ни мукой, ни маслом, и делала вид, что гостей тут нет, только временами вмешиваясь в разговор.

– Погоди, а почему твои вещи не забрали? – обиженно спросила Аня у друга.

– Потому что тот Дюк жил по другому адресу, – ответил он, отправляя в рот оладий с мёдом. Закрыв глаза от наслаждения, парень таял на глазах.

– А по какому? – недопоняла Аня, складывая на спинку стула кардиган. Есть в этих вещах она боялась, так же, как и глубоко дышать.

– Тот Дюк жил в пустой комнате муравейника.

Эрик недовольно помотал головой. Он сомневался, что перед ним вообще сидит человек, не говоря уж о том, кем тот на самом деле являлся в стенах пятого.

– Боже, надеюсь, я больше никогда с тобой не увижусь, сокрушительная ты сила.

– Полностью тебя поддерживаю, – добавила Ника, вытирая жирные от масла руки о платье.

– А как же я без оладьев-то буду? – театрально поджал губы Дюк.

– Забу-у-у-удь дорогу сюда, – произнесла Ника, улыбаясь, но, глядя на жалостливое лицо рыжего парня, добавила:

– Ладно, курьером буду отправлять. За твой счёт.

– Ура! Ты слышала, Аня? Кажется, я буду жить! Ну, у вас-то планы какие? Что делать будете?

– Я – работать, что же ещё. Вернулся в своей гараж. Там и про тебя спрашивают. – Эрик взгрустнул, подумав о том, что теперь остался без друга, да и после выяснения всех обстоятельств боялся спросить Дюка – а был ли он вообще ему другом? Ведь, по всем итогам, Белый Демон просто использовал его. Но Эрик хотел верить в лучшее и решил подтвердить это ещё одной маленькой деталью:

– Ты не поверишь! Лекс пить бросил.

– Ты прав, не поверю, – с сомнением улыбнулся Дюк. – С чего вдруг? Ты ещё скажи, что перестал прогуливать.

– К восьми как штык на работе, курить бросил, образцовый работник.

– Его что, пригрозили в очередной раз уволить?

– Нет. Оказывается, его маленький сын был особенным, мутантом. Он поэтому и пил, а как охота началась, так и вовсе в запои уходил. Всё закончилось, угрозы нет. Он знает, кто его сын, и теперь совсем другим человеком стал. И это всё – благодаря тебе.

– Да брось…

«Только я тебя не простил», – хотел добавить Эрик, но не стал. Отец предупреждал, чем всё обернётся, он, как никто другой, понимал, какой конец будет у его истории. С самого детства Эрика большая часть фраз Миши начиналась со слов: «Возможно, я скоро умру…», «Когда я умру…». Вероятно, Эрик ещё тогда примерял на отца смерть. А с тех пор, как Айзек рассказал ему, какую роль генерал сыграл в спасении первого и второго сектора, и вовсе был удивлён, как тот прожил так долго. Эрик смотрел на друга и, как бы ни хотел обвинить его, вслух этого произнести не мог.

– А ты, Ника? – коротко спросил Дюк. Ему не было интересно, но и вести себя так, словно её тут нет, как позволяла себе эта хмурая дама, он не мог. Считал это слишком по-девчачьи.

– Буду печь оладьи каждый день и отправлять по твоему адресу, лишь бы ты сюда не приходил, – буркнула Ника, так и не повернувшись к собеседнику.

– Ника переведётся в медицинский в этом куполе, закончит учёбу. Если всё сложится, то скоро и свадьбу сможем сыграть… Ты даже не представляешь, какое это удовольствие: просто заниматься любимым делом, зная, что вернёшься домой живой, и просто… просто всё будет хорошо.

– Завидую я тебе, Эрик Слот. Радоваться таким мелочам.

– Прости, я не задеть тебя хотел, хотя думаю, что у тебя сейчас всё тоже хорошо сложится.

– Твои слова да… Ладно, у меня осталось ещё одно важное дело, и я боюсь, как бы оно не потянуло за собой что-нибудь ещё. Всё моё существование, знаешь ли, череда чего-то непредсказуемого, так что…

– Ага, как вчерашнее нападение в магазине, – опять вмешалась Ника.

– Ну, зачем ты так… Уверен, этого больше не повторится.

Эрик неловко выпрямился, а Аня и Дюк внимательно уставились на него.

– Что случилось?

– Ограбление, но я уверен, что такого больше не повторится.

Дюк скривился. Прожив всю жизнь в опасном секторе, он боялся того, что Эрик ошибается. Выключив плиту, Ника присела рядом с Эриком, прислонилась к его плечу и продолжила:

– Мы были в магазине, и тут внезапно ворвались грабители. Они, знаешь, с чёрными зрачками были, мутанты, но я не понимаю, почему под куполом они выглядели так. Вели себя неадекватно, – встревоженным голосом начала она. – Один из них схватил меня, начал душить, а другой стал угрожать Эрику. Мысли спутались, я не знала, что делать. Я видела, что Эрик хочет мне помочь, но я оправлюсь от ножевого ранения сама, а он… Я вспомнила, чему меня учили на курсах самообороны, перестала сопротивляться, полностью расслабилась и начала падать. В ту секунду, когда от неожиданности грабитель пытался удержать меня, я ударила его затылком по носу, и тут уже продавец его огрел. Второго обезвредил Эрик, воспользовавшись случаем. Но я уверена, будь это не сын генерала с его невестой-мутантшей, дела бы кончились плохо.

С минуту гости обдумывали услышанное, и тревога их стремительно росла. Конечно, они не скажут о протестах в пятом и неровно дышащей к мутантам Адель, но поговорить с тётей явно стоило. Дюк-то точно не мог оставаться в стороне. Вдруг, убрав Миру, они выпустили зверя, что она пыталась удержать?.. Зверя, которого Мира сама взрастила, лишив мутантов шанса на нормальную жизнь.

Дюк взглянул на Аню, которая старательно что-то пыталась прочесть. Проследив за её взглядом, он увидел бумагу, небрежно скомканную и брошенную в угол. Таблица на ней напоминала расчётный лист, но всё же размером поменьше.

– На что налог? – сдалась девушка, не в силах разобрать слова вверх ногами.

– О, а Дюку ещё не приходило? Это я у мамы забрала. Мне пришёл налог на существование, – обернулась Ника, проследив за её взглядом.

– Что? – переспросил Дюк.

– Налог на существование меня, как мутанта. Если ты мутант, то должен либо вступить в ряды отряда жизни за куполом, либо заплатить налог.

– Что за бред? Какой отряд? – всё ещё не понимал гость. Он вчера только был в пятом, но ни о каком налоге и речи не было.

– Теперь каждый мутант может вступить в отряд для расширения жизни на планете. Грубо говоря, задача – собраться и свалить жить за купол. Денег обещают немерено, помощь тоже. Планируют строить города для мутантов… выгоняют, одним словом, а если уж решил остаться, придётся платить налог – за то, что дышишь чужим кислородом. Десять тысяч повойнов в месяц, – рассказала Ника, разводя руками. – Честно, даже не знаю, что страшнее: платить за кислород или бесплатно дышать, но знать, что тебя могут убить…

– Что-то мы куда-то не туда свернули на дороге мира, – с болью в сердце усмехнулся Дюк, когда все пазлы сложились в общую картину. – Для людей из моего купола сумма неподъёмная.

– Из твоего купола? Разве вы не остались в пятом? – удивился Эрик.

– Остались, – выскочила вперёд Аня, ловя на себе удивлённый взгляд Дюка. – Но родной купол Дюка не стал от этого богатым. Я думаю, он это имел в виду.

– Блин, я ведь правда не поверила, что вы там теперь живёте… Вот на вас и не распространяется налог. Повезло вам, – выдохнула Ника.

– О да, у нас там свои комнаты в доме тёти. Смотри, как нас тётя нарядила, а? – улыбнулась Аня. – Ну скажи, Дюк красавчик вообще.

Тот неловко закашлялся:

– Да, комнаты у нас большие.

– Вы вместе теперь живёте? – спросила Ника.

– У тёти. Это так неожиданно. Пока это всё кажется сказкой… – пролепетала Аня.

– Она – твоя тётя? – настороженно спросил Эрик.

– Она, кажется, родная тётя Дюка, но очень тесно общалась с моими родителями. Даже детские фото показывала.

Дюк едва сдержался, чтобы не закатить от ужаса глаза, слушая враньё Ани, основанное на его рассказе, и подумал, что пора бы уже заканчивать. Сейчас она что-нибудь ляпнет и спалится. Мало того, что ему сейчас ещё предстоит выслушать речь о том, что Аня передумала и хочет вернуться к тёте, так и время он рассчитал только на то, чтобы оставить её у порога.

– Нам уже пора бежать, если честно. Дела не ждут. Теперь ещё про налог надо узнать… – поспешно произнёс Дюк, схватил последний оладий с тарелки и потащил Аню в сторону дверей.

– Я буду рад видеть вас в любое время, ребята, – улыбнулся Эрик, провожая их до дверей.

Когда ребята отходили от дома, Аня заметила те изменения в секторе, что упустила по пути к Эрику, увлечённо наблюдая за уверенной походкой Дюка в новых кроссовках. На фасадах малоэтажных светлых домов, что стояли в ряд вдоль дороги, высыхала свежая краска, и девушке не составило труда догадаться: слова под ней были связаны с мутантами. В подтверждение этого ребят встретила надпись на стене у вокзала скорорельса, которую ещё не успели похоронить под слоем краски:

«Я ТЕБЯ БОЮСЬ, МУТАНТ».

Девушке сразу стало не по себе. От страха люди делают много глупых вещей, так что, справедливости ради, Аня хотела посмотреть в глаза автору этого текста и сказать, что и она его боится не меньше. Чувства и правда возвращались. И одно из них – тревога.

– И чего ты испугалась? – начал Дюк, осознав, что Аня не расскажет ему, где же она теперь надумала остановиться.

– Людей, – ответила Аня, но поняла, что мысли Дюк читать не умеет, и спрашивал он о другом. – Или что ты имеешь в виду? – уточнила она.

– Чего ты дома испугалась? Внезапно передумала. Куда теперь тебя тащить? К Николь?

– О, нет-нет, ты же сам сказал, что не против, чтобы я с тобой ещё потусовалась.

– Разве я так сказал? – усмехнулся Дюк, прибавляя шаг и проходя первым через турникет на скорорельсе.

– Вроде…

– Надо же, ты услышала, – уже громко рассмеялся он. – Говорил я такое, говорил. Просто очень тихо. Ты поэтому решила остаться?

Аня только коротко кивнула, надув губы и нахмурив брови из-за того, что Дюк заставил её сомневаться в реальности.

– Хотел тебе сказать, что со мной не будет безопасно, но потом вспомнил, кто ты, и решил, что с тобой будет даже как-то понадёжней. Мы с тобой, крутой такой, бесстрашный дуэт! – улыбнулся Дюк.

Пока они ждали скорорельс, он хотел коснуться её плеча, приобнять, но, как и в прошлый раз, за завтраком в деревне, быстро изменил траекторию руки. Парень слегка коснулся кончика бледного тонкого носа девушки, словно приподнял его, и, спрятав руки в карманы, подмигнул ей.

Как бы глупо Дюк себя ни вёл, и какие бы вещи он ни говорил касательно своих чувств, руками он не смел её касаться.