Солнце русской свободы...

Толик бежал по улице Эндла, пробираясь по направлению к своему дому, скрючившись и от этого смешно переставляя согнутые в коленях ноги. С каждым шагом, больно бил по заднице затвором, потертый, не первой свежести "калаш", подобранный в человеческой свалке на Площади Свободы, прямо возле оглушенного кайтселитчика, мычащего и державшегося за голову… Толик сам не понимал, зачем он его схватил. От страха наверное, как-то спокойнее себя чувствуешь, когда в руках что-то тяжелое и металлическое…

Все началось с безобидного митинга. В начале лишь небольшая группа русских "профессиональных соотечественников", кормящихся сразу и от Российского посольства и от эстонской тайной полиции КАПО, вышла к мэрии Таллина, к своему вечному избраннику Маасаару, с требованием отменить закон о закрытии всех русских школ в Эстонии. Всех и насовсем. Надо же было как-то, перед очередными выборами набрать очки националистам, находящимся у власти в Эстонии уже 25 лет, отвести глаза своему националистическому эстонскому электорату от катастрофы в экономике и тотального обнищания населения… Все как обычно. Такое происходило перед каждыми выборами и считалось в Эстонии некой традицией — больно наступить русским на очередной мозоль или посильнее наплевать в душу… Сначала сломали памятник "оккупантам, мародерам, дезертирам и преступникам" на Тынисмяги, потом закрыли все русские детские сады, закрыли вещание русских каналов… Теперь добрались и до школ… И так школы были обречены преподавать 80 % предметов на эстонском языке, но и этого показалось мало. А может в кризис на все денег не хватило и решили убить двух зайцев одним выстрелом — и от русских школ наконец-то избавиться и подогреть традиционно националистически настроенных по отношении ко всему русскому эстонцев перед выборами, на фоне "беззубых" русских протестов… Но факт остается фактом. Законопроект пулей проскочил все три чтения в Риигикогу и был одобрен Президентом Михлем.

Первый раз в жизни Толик пожалел, что не служил в армии. Никогда даже предположить не мог, что будет об этом сожалеть… Из-за этого чуть не погиб несколько минут назад… Спасла счастливая случайность в виде бутылки, попавшей в голову молодого, с настоящей арийской внешностью Кайтселитчика из разметанного оцепления, который, заметив в руках Толяна автомат, что-то крикнул по эстонски и от пояса начал стрелять в его сторону. Хорошо, что успел выпустить только короткую очередь на четыре — пять патронов, прежде чем пущенная чьей-то счастливой рукой из-за угла, с улицы Роозикрантси, бутылка остановила его палец на спусковом крючке… Толик в ответ тоже нажал на скобу, но выстрела не последовало. Откуда же ему было знать, что надо перед выстрелом передернуть затвор и послать патрон в патронник? В компьютерных играх, в которые, как любой пацан в молодости, он играл на своем стареньком десктопе, ничего дергать было не надо, перезарядился и пали в белый свет как в копеечку! Не спаси его какой-то неизвестный русский, метко бросивший бутылку, лежать бы Толику изорванным пулями на тротуаре, как пара сотен тех русских парней и девченок, которые не выдержав града резиновых пуль и струй водометов, неожиданно согласованно навалившихся на металлические ограждения и опрокинув их бросились с незакрытого спецназом, понадеявшимся на прочность забора, фланга к водометам, захватили один и перевернули второй. Из захваченного водомета струя стала бить по спецназовцам и Кайтселитчикам, опрокидывая и сминая их… Русские же бросились на ненавистных палачей и карателей, на которых для них, именно сейчас и именно здесь, сконцентрировалась вся та ненависть к унижающей и дискриминирующей их и их родителей националистической этнофашистской власти, которая копилась уже 26 лет…

Однако, на этот раз что-то пошло не так. После провозглашения закона, среди русской молодежи и старшеклассников, учителей, лишаемых последнего нищенского дохода, который и так был в три раза меньше чем у их эстонских коллег, и родителей учеников, которые узнали, что их дети на переходный период вообще останутся без никакого образования, забродили протестные настроения. Предварительно, планируемый переходный период реформы и распределения русских учеников, из закрываемых со дня русских учебных заведений, по эстонским школам, составлял два года. Два года терял русский ребенок, если только его родители не имели связей с высокопоставленными нацистами или представителями эстонских школ, которые за взятку, привычное для любого в Эстонии дело, могли пропихнуть ребенка в эстонский класс, и не заставляя маленького русского оставаться без школы на переходный период… Школы, целыми классами, с родителями и учителями, но как обычно, без директоров — эстонцев, вышли выразить свой протест в центр Таллина. Люди пришли на Площадь Свободы Таллина, столицы Эстонии, которая так называлась, как будто в насмешку над русскими, у которых в Эстонии ХХI века была только две свободы — ограниченная кредитной нагрузкой, свобода уехать из Эстонии и неограниченная, а даже поощряемая всеми властными органами этнофашистской республики, свобода умереть. Русские устали молча терпеть геноцид.

Толик не был в первых рядах прорвавшихся, к не ожидавшим этого Кайтселитчикам и спецназовцам, которых готовили бить, унижать и подавлять русских, но не защищаться от нападения рассерженной и разозленной молодежи. Он уже три года назад закончил школу и как большинство русской молодежи сидел без работы. Денег продолжить обучение в университете, для Толика у его родителей не было, да и быть не могло. Они были обычными русскими, отец перебивался случайными заработками на ремонтах квартир у эстонцев, а мать пахала на швейке по двенадцать часов, за мизерную минимальную зарплату. Сами еле выживали, зимой копился долг за оплату коммунальных платежей, который к концу лета, в основном за счет отцовских "халтур" удавалось гасить. А на следующий год — все снова… Какой уж тут университет! Так что школьником он не был, да и никем не был, как большинство дискриминируемых русских в Эстонии, поэтому посчитал нормальным для себя не высовываться, а делать как все.

Это его и спасло. У одного Кайтселитчика не выдержали нервы, привычный мир рушился на его глазах, русские начали бить эстонцев, а не наоборот, как все они привыкли за период "независимости". И он начал, с открытым, перекошенным от ненависти ртом к этим обнаглевшим "тиблам" и потомкам "оккупантов", которым все время что-то не нравится, которые еще смеют что-то нагло требовать на его эстонской земле, стрелять короткими, в три патрона, очередями по надвигающейся стене русской молодежи, вооруженной камнями из тротуаров Старого города и бутылками с недопитыми остатками пива… Его товарищи, каратели из Кайтселита, поддержали почин, ведь после первых выстрелов уже не имело смысла сдерживать свои желания и инстинкты, кто там потом станет разбираться, почему стреляли, зачем? В Апреле, девять лет назад, все же прошло "тихо — гладко", даже наградили некоторых! И почти все получили толстые пачки премиальных от предпринимателей Эстонии. Хорошее время было!

На площадь Свободы пришли тысячи русских людей в возрасте от 15 до 70 лет, но основное число составляли старшеклассники и недавно закончившая школу, безработная русская молодежь. Лишь некоторые пришли из любопытства и от нечего делать, большинство пришло выразить свое возмущение и протест действиями националистов у власти. Начали звучать лозунги, притащили, наспех собранную из валявшихся недалеко от площади поддонов из под тротуарной плитки трибуну, и начался стихийный митинг, страсти на котором начали кипеть нешуточные. Начавшие митинг "профессиональные соотечественники", пытались остудить страсти, ведь в их задачу, поставленную КАПО, входило лишь продемонстрировать перед ЕС, что русским разрешено высказывать свое мнение в Эстонии, а не организовывать настоящее сопротивление геноциду, и они пытались влезть на трибуну и заставить людей разойтись… А испуганный, не ожидавший подобного протестного энтузиазма русской молодежи, Шленский, даже назвал собравшихся провокаторами и потребовал соблюдать спокойствие или разойтись, за что, под свист и улюлюканье молодых людей, для которых никто, даже сам Шленский, авторитетом не является, был вышвырнут толпою на асфальт, подальше от трибуны. Никто не заметил, куда он тихо исчез. Да и никому не было до этого дела, поскольку, обнаглевшие от безнаказанности эстонские нацисты при власти, приказали окружить площадь с протестующими русскими металлическими загородками, выдвинуть спецназ со спецсредствами для разгона толпы и окружить площадь кольцом Кайтселитчиков, "на всякий случай". Сначала решили испробовать новые водометные машины, специально приобретенные Министерством внутренних Дел Эстонии и до этого в деле еще реально не применявшиеся… "Пошла вода!" — выкрикнул по эстонски, человек в форме и маске и в стоящих на холодном осеннем ветру русских протестантов начали бить, хлестко и упруго, словно резиновые канаты, струи ледяной воды, в толпу полетели первые газовые гранаты… Этого, и так уже разозленные русские терпеть не стали. Вопреки обычной практике трусливого и покорного поведения присущего русским Эстонии, люди рванулись, повалили металлические ограждения и, почувствовав свою сплоченность и мощь, рванулись к стоявшим невдалеке водометам и Кайтселитчикам. Никто из молодых людей даже представить не мог, что в них сейчас начнут стрелять из боевого оружия, боевыми патронами. Никто…

За шумом двигателей водометов и криком толпы, не сразу и расслышали выстрелы, поэтому русские ребята, в том числе и Толян, успели добежать до оцепления и вступить с ним в рукопашную схватку. Кайтселитчиков били, не сдерживая силы, пиная их ногами, разрывая их на куски, как будто выплескивая из себя все те обиды от унижений и издевательств, которые претерпевали русские все эти годы. Здесь-то Толик и подобрал "калаш"… И не он один. Оцепление было рассеяно и смято, оружие у Кайтселитчиков было отобрано и победно вскинуто над головами русских парней, которые даже обращаться с ним не умели… "Ура, мы победили!" — по-русски разносилось над площадью Свободы, так же громко и смело в начале ХХI века, как разносились эти же слова в 1945 году над всей, освобожденной дедами этих русских, Европой. Но длился праздник недолго, раздался девчачий визг и расступившиеся люди увидели, что на асфальте лежат неестественно вывернувшись и бьющиеся в агонии тела… Тела тех, кто минуту назад в общем порыве бросился штурмовать оцепление из нацистов. Люди услышали и первые стоны раненых. Четырнадцать убитых и тридцать семь раненых разбудили дикую ненависть в русских людях, каждый из которых был или их товарищем или другом. Избитых и оглушенных Кайтселитчиков стали забивать камнями и прикладами автоматов у них же и отобранными, люди мстили за своих друзей, по справедливости…

Подтянутые в качестве резерва, размещенные до времени возле театра "Эстония", в подворотнях старого города и возле кинотеатра "Космос", части эстонского Кайтселита и помощников полицейских из добровольцев, внезапно для себя получили приказ: "Зарядить оружие, дослать патрон и бегом, не мешкая, ворваться на площадь Свободы", чтобы попытаться спасти своих коллег — нацистов из рук разъяренных русских. Ошеломленные подобными новостями, резервные соединения карателей выступили согласно приказу. Выскочив на площадь, первые Кайтселитчики увидели ужасную картину, как русские дикари убивают и избивают их друзей-собутыльников, "камераден". Не задумываясь, на ходу был открыт огонь на поражение, навязывая необученным школьникам встречный бой. Русские дети и их учителя валились, как трава под косой опытного косаря, толпа закричала и хлынула в разные стороны. Отдельные, одиночные ответные выстрелы были подавленны превосходящим в сотни раз огнем. Немногим тиблам удалось уйти. На Тоомпеа, в спешном порядке, превентивно писали объяснительную для Брюсселя, Министр Иностранных Дел Эстонии — Коюланд, находилась уже в американском посольстве на улице Кентманни, спешно записывая инструкции американского посла и перечень действий для Правительства Эстонии, что не являлось необычным для нее. Так Правительство Эстонии поступало всегда, когда сталкивалось с внешним или внутренним кризисом.

Толику удалось вырваться из огненной мышеловки. Каким чудом? Он не знал. Видимо, у него был таки настоящий ангел — хранитель, поскольку, из приблизительно десяти тысяч русских, убежать удалось вряд ли более пятистам… Остальные остались лежать, глядя невидящими глазами в безжалостно-серое, мутное от осенних тяжелых туч небо… Такое родное и одновременно чужое для русских Эстонии, которых эстонские националисты с Тоомпеа пытались заставить поверить и принять мысль, что все это не русское, а сами русские — чужаки и "оккупанты" на своей родной русской земле, временно попавшей в лапы нацистов с помощью предателей из России. Толик решил попытаться уехать в Нарву, где у него были родственники. Но для этого ему было необходимо добраться до своего дома в Мустамяэ, возле подъезда которого, стояла старенькая Сиерра его отца. Поэтому то они бежал по улице Эндла, похлопываемый по филейным частям одобрительно автоматом…

Стоны раненых прекращались после "последней милости победителей", достреливавших раненых свидетелей учиненной Кайтселитом бойни. Такое решение было принято руководителями Кайтселита и согласовано с Премьер Министром Эстонии, который не хотел иметь проблем в будущем, доказывая, что стрелять первыми начали русские террористы. "Нет свидетелей, значит нет проблем с доказательствами. Лишние трупы спрячем, родственников запугаем, все как обычно, как после Апреля. Хансипу же удалось спрятать всех убитых кроме одного! Все гладко прошло! И у нас все получится. Он мой ученик, а не я его. За работу!" — сказал на срочном собрании Правительства Эстонии Премьер Министр Клаар.

Эпилог.

Через два дня, рано утром, Толик въезжал в Таллин на броне российского БТР. Президент России Утин, к счастью, вновь занявший несколько лет назад этот пост, вместо либерального, мягкотелого модернизатора, и как его называли в России — "нанопрезидента", решительно поставил вопрос о спасении жизней русских соотечественников в нацистских странах возле Балтики и отдал приказ ввести бригаду миротворцев Российских вооруженных сил. Предварительно, для уменьшения потерь среди соотечественников и миротворцев, все известные места сосредоточения Кайтселита, признанного Парламентом России преступной террористической организацией на срочном ночном собрании, были поражены ракетами дивизионов "Точка-У" базирующихся в Ленинградской Области на границе с Эстонией. Подразделения эстонской армии были застигнуты спящими в своих казармах и предпочли сдаться. Русские ребята из проходивших службу в этот момент в Эстонской Армии, массово присоединялись к войскам миротворцев и русских добровольцев с Северо-Востока, идущим на Таллин и Тарту. Первым делом, Президент Утин согласовал ввод миротворцев с Канцлером Германии Херкель, и теперь имел полностью развязанные руки. Херкель и другие главы государств Старой Европы, зависимые от Российского газа и связанные узами личной дружбы с Президентом Утиным, на ночном заседании НАТО заставили США, сильно сдавшие после длящегося там до сих пор кризиса, исключить страны, разделяющие идеологию нацизма, из НАТО. Двумя часами ранее, со вздохом облегчения, этих дотируемых Прибалтийских финансовых пиявок исключили из ЕС. Русские миротворцы как обычно, без единого выстрела входили в не спящий, но затаившийся Таллин, добровольцы из местных русских скооперировавшись с представителями ФСБ и ГРУ разбежались по адресам, стараясь не упустить ни одного нациста. Стараясь взять всех тепленькими и в кровати. Некоторые даже дожили до суда…

Занимался теплый осенний рассвет. Над Эстонией, как всегда с Востока, согревая теплыми, ласковыми лучами, восходило солнце. Солнце русской свободы…