Солнце Сантьерры

Глава 33

Когда Кларк ушел, Рита предположила:

— Может, мистер Кларк просто сошел с ума? Все же он столько лет жил почти что один.

— А я верю, что он прав, — задумчиво сказал Марк…

На следующий день доктор Август, который теперь временно был в Кварте вместо погибшего Дугласа Стюарта, пригласил меня с Робом на осмотр. Эван отвез нас к зданию больницы, где еще недавно я пережила одни из самых страшных минут жизни, и предупредил, что ему надо сейчас уехать на северную границу Кварты.

Мы с Робом ждали в холле больницы, когда освободится доктор Август.

Я решила заглянуть в палату к Теду Виннику, который так и не узнал, что здесь происходило несколько дней назад. Мальчик также лежал, аппаратура возле него мигала огоньками. Я погладила его по голове и вышла.

В это время распахнулась дверь соседней палаты, и я увидела Гора Кларка. Он заулыбался мне и сказал:

— Как хорошо, что вы здесь. Я хочу вас кое с кем познакомить, когда Август посмотрит мальчика. Совсем скоро сюда приедет один мой очень старый друг.

Улыбающийся доктор Август, осмотрев Роба, сказал:

— У меня очень хороший прогноз по вашему сыну, миссис Эклз. Совсем скоро я сниму ему фиксаторы с левой ноги и мы начнем учиться ходить, опираясь на нее. На правой были более сложные переломы, но и там все наладится со временем я уверен.

— Ты скоро будешь бегать, малыш, — доктор, улыбаясь, погладил Роба по голове.

Мы уже хотели уходить, но в это время в холл больницы вошли Коннор Хоган и невысокий седой человек с характерными узкими глазами азиата. Его взгляд был очень живой.

Он остановился напротив нас.

— Нил, это Кэтрин Эклз, именно она нашла Александра Росси, — сказал Хоган. Он поглядел на Роба, сидевшего в своем маленьком кресле.

— Здравствуй, Роберт. Как твои дела?

— Я скоро буду ходить! — заявил Роб, и Коннор улыбнулся.

— Просто отличная новость! — сказал он.

— Миссис Эклз, очень рад познакомиться, я Нил Ватанабэ, — мужчина, к моему удивлению, очень низко мне поклонился.

— Здравствуй, старый самурай, — насмешливо сказал Гор Кларк. — Думал, ты уже давно на Гайе, купаешься в океанах и греешь на бирюзовых пляжах свои старые кости.

— Какая разница, где умирать, Егор, — ответил Нил. — Я привык, здесь мой дом. Посадил перед домом сакуру, разложил камни в саду. Они напоминают мне о родине.

Он прикрыл глаза и продекламировал:

— Сакуры запах вдохну, вспомню о доме, который засыпан давно белым песком.

— Да, ты все тот же романтик, который вскружил голову моей Лоре своими дурацкими нескладными стихами, — вздохнул Кларк.

— Это хокку, — улыбнулся Нил.

— Послушай, Нил, ты можешь достать мне записи приборов за последние двадцать два года, после того самого взрыва? — спросил Кларк.

Он посмотрел на Хогана.

— Коннор, мне нужны сведения о всех известных исчезновениях людей за полгода. Подробности. Даты. И еще — мне нужны данные по Серому континенту. Несчастные случаи в шахтах. Необычное поведение работников. Данные сейсмических приборов.

Мы присели в холле больницы. Мне было очень интересно находиться сейчас рядом с Нилом и Кларком. Кажется, эти двое могли найти ключ к разгадке непонятных событий, которые происходили на Сантьерре.

— Может, расскажете о том взрыве двадцать два года назад? — спросил Хоган, глядя на Нила Ватанабэ.

Тот кивнул и заговорил:

— Мы тогда хотели начать разрабатывать новую шахту. Спектральный анализ показал, что там должны быть большие залежи железа. Подогнали технику, и тут случилось непонятное. Данные приборов стали показывать что-то невообразимое, как будто началось сильное землетрясение, хотя все было спокойно. Одни приборы вышли из строя, другие потом стали показывать слабые электромагнитные колебания, которые то появлялись, то пропадали.

Мы начали бурение, я наблюдал процесс по мониторам, и в это время произошел сильный взрыв. Погибли люди, почти вся техника из-за взрыва пострадала. Чудом сохранились показания одного датчика. Я привезу тебе, Кларк, может, что-то сумеешь разобрать. Что самое странное — через несколько недель после взрыва спектральный анализ не показал, что под землей есть металл. Словно он был там в огромных количествах, а потом испарился. Но ведь так не должно было быть. Мы отказались от разработок в том районе и переключились на другие месторождения.

Кларк кивнул:

— Я буду ждать от вас информацию.

Он ушел, а Хоган предложил отвезти нас домой.

Коннор молчал всю дорогу, и уже у самого дома сказал, помогая вытащить кресло с Робом:

— Кэтрин, я все время чувствую вину перед вами и вашим мальчиком.

— Ничего уже не изменить, Коннор. Но спасибо, что вы вытащили нас из больницы. Мне кажется, у меня сейчас началась новая жизнь.

Я действительно это чувствовала.

Неделю спустя

Наша жизнь продолжалась. Дети ходили в школу, Рита все больше времени проводила с Эваном. Каждый день на несколько минут заезжал Коннор Хоган. Он обязательно привозил что-то — фрукты, игрушку Робу. Сегодня мне с Робом нужно было в больницу снимать фиксатор с ноги, и Хоган вызвался нас отвезти.

В больнице я опять встретила Гора Кларка, он выглядел взволнованным.

Поздоровавшись с Хоганом, Кларк спросил:

— Может быть, вы все же передумаете? Может быть, спустя какое-то время мы сможем…

Но Коннор прервал его:

— Нет, это общее решение. У нас нет особого выбора.

Я не поняла, о чем идет речь, к тому же нас позвал доктор Август.

В кабинете он снял фиксатор с ноги Роба, и тот осторожно встал на левую ногу, придерживаясь за меня. Доктор вручил ему маленький костыль.

— Попробуй сделать несколько шагов.

Роб, придерживая меня за руку, несколько раз неуверенно шагнул.

— С правой ногой попробуем через месяц, а пока следите, чтобы не было чрезмерных физических нагрузок на ребенка.

Я снова усадила Роба в кресло, и мы выехали в холл больницы.

— Кэтрин, подождите минут пятнадцать, я обязательно отвезу вас обратно, — Хоган вышел из больницы, с кем-то разговаривая по браслету связи.

Я села, достав новую книжку для Роба. В это время ко мне подошел Гор Кларк.

— Как ваши дела, Егор? — спросила я.

— Сегодня важный день для Сантьерры, Кэтрин, — ответил он.

— О чем вы?

— Если вы не прочь послушать сумасшедшего ученого, то я расскажу и вам то, о чем твержу все последние дни, — он присел рядом со мной в кресло.

— Я не считаю вас сумасшедшим, — мягко улыбнулась я.

— У моего прадеда Егора на Земле были пчелы, Кэтрин. Своя небольшая пасека и с десяток ульев. У прадеда был самый вкусный мед, не тот сиропчик, который вы пробовали на Земле, а настоящий ароматный мед, который таял на языке…

Егор прикрыл глаза на несколько секунд, видимо, вспоминая вкус того меда.

Я не понимала, почему он об этом заговорил, но внимательно слушала.

— Однажды сосед заехал на своей машине на пасеку прадеда. Он был то ли пьян, то ли под действием наркотиков. Потом я не раз смотрел по визору, что происходило. Он наезжал машиной на деревянные маленькие ульи, и они ломались, оставляя тучи пчел и сладкие лужи. Затем сосед уехал. Он не заметил последний улей, который стоял почти рядом с домом. Одни пчелы полетели за его машиной, а другие стали пытаться проникнуть в оставшийся улей. Но пчелы из этого последнего улья убивали непрошеных гостей. Оказывается, пчелы защищают свой дом даже от себе подобных.

Одни пчелы, оставшиеся без улья, погибли, а другие улетели в другое место. Возможно, они создали там новый дом, если нашли подходящее место, и только если среди них была матка, способная давать новое потомство. Если нет, то они погибали. Но инстинкт выживания заложен во всех живых существах, Кэтрин.

— Не совсем понимаю, к чему вы это рассказываете, — покачала я головой.

— Дело в том, что двадцать два года назад мы потревожили в недрах Сантьерры такой «улей» на Сером континенте. Только это были не пчелы, а иная форма жизни. Не знаю точно, с чем это сравнить. Может быть, с крохотными кусочками биоплазмы, которые подчиняются определенному центру, который я бы сравнил с мозгом. Или пчелиной маткой, вокруг которой строится вся жизнь у пчел, например.

— Все равно не понимаю, — сказала я.

— После того взрыва одни из этих «пчел» попытались найти новый дом, они напали на Квинту. Биопотенциалы, которые излучает мозг людей, видимо, притягивает их. Возможно, чем-то он напоминает по своим параметрам биоритмы их главного «мозга». Квинта была уничтожена. Но другие «пчелы» основали новый «улей». Эта форма жизни, о которой я могу только предполагать, попыталась понять, с чем она имеет дело. Изучить нас и не дать нам размножаться. Если у пчел погибает матка, то погибает и ее семья. В последние годы женщины на Сантьерре редко вынашивают ребенка, и если так будет продолжаться дальше, мы попросту вымрем здесь. Они пытались влиять на нас. Изучать. Я думаю, что лихорадка, которой заболевали дети и подростки здесь, вызывалась тем, что эти кусочки биоплазмы, или «пчелы», чтобы вам было понятнее, «подселялись» в мозг, пытались основать новый «улей». Но люди заболевали или сходили с ума. Многие люди, которые пропали в последние годы, имели в своем окружении кого-то переболевшего этой лихорадкой.

— И поэтому пропадали люди? Но как это возможно?

— А как стали возможны гиперзвуковые прыжки в пространстве? —спросил Кларк.

— Мы не знаем принципы организации этой формы жизни. Ничего не знаем про их технологии, их преставления о добре и зле. Если бы мне дали время, возможно, мы смогли бы изучить эту форму жизни. Вступить в контакт. Но вместо этого главы поселений решили все уничтожить. Мы нашли место нового «улья» по показаниям приборов. Такое же необычное излучение, как двадцать два года назад. Но сейчас туда летят ракеты по решению глав поселений, чтобы уничтожить то, что мы не можем понять.

В этот момент в холл вошел Хоган.

— Все только что закончилось, мистер Кларк, — сказал он, глядя на свой браслет связи.

— Кэтрин, давайте я отвезу вас домой, — Коннор посмотрел на меня.

Вдруг мы увидели, как дверь одной из палат распахнулась. В дверях стоял бледный худой мальчик.

— Где моя мама? — тихо спросил он, обращаясь ко всем нам сразу. Это был Тед Винник.