Солнце во гробе

Пока — живое — сердце будет биться

В моей, еще живой, груди —

Чужая Персия мне вечно будет сниться,

Как будто в пей я детство проводил.

Громадных глаз нерукотворный бархат

И тихий плеск струящейся воды,

И ветерок коричневого марта

И синие, высокие сады.

О, как знаком мне говор незнакомый

И долгий скрип плетущейся арбы,

И золото червонное соломы

И золото червонное судьбы.

И воздух тот и волны и тревога

И черный гребень сакли нежилой.

Все сожжено. Со своего порога

Гляжу на дым, играющий с золой.

Угаснул день. Вдруг розами пахнуло.

И, оживив увядший позвонок,

Чужое имя сонного Бахлула

Вдруг пронеслось от головы до ног.