Солнечная ярость

Глава 18

Алина

Утром я проснулась от телефонного звонка. Я надеялась, что это Костя, но оказалось, что Разумовская.

— Привет, Оксан! — ответила я.

— Привет! — весело сказала она. — Поднимай задницу! Поедем по магазинам.

— Оксан, давай попозже? Я всю ночь не спала. — ответила я чистую правду и посмотрела на часы. — Семь утра! Ты охренела, Разумовская? У меня вообще-то выходной!

— Раз выходной, значит, надо выходить!

— Оксан, я, правда, очень хочу спать.

— Да я уже в курсе. Братец звонил. Сказал, что накосячил, и не знает, как вымолить прощения.

— Угу. Как интересно. — скептически ответила я. — Нет бы он мне позвонил, а ещё лучше, приехал…

— Да ты что? Дура? — удивилась Разумовская. — Чтобы Костя был в растерянности, как перед кем-то извиниться, должен случиться армагеддон. А тут такая удача! Тем более, я тебя знаю. Сейчас он приедет с цветочками и винишком, напоёт тебе о любви, поцелует за ушком и всё! Алина поплыла. Нельзя так мужика распускать!

— Легко тебе говорить, Яровой, это не Минаев.

— Я знаю. Яровой, это Яровой! — сказала она. — Но раз уж так сложилось, то надо пользоваться моментом. Промаринуй его хотя бы полдня, а там посмотришь. Вот увидишь, он как шёлковый станет.

— Очень сомневаюсь. Да и как я его промариную? Он же будет знать, что я с тобой.

— А я ему скажу, что ты в гневе не хочешь никуда выходить и с кем-то разговаривать

— И что толку? Охрана ему сразу всё доложит.

— Охрана сейчас только у тебя. Я свою уже сплавила. Вылезешь через окно, шмыгнешь через забор, а я тебя подберу.

— Это как я шмыгну?

— Господи, Игнатьева! Ты что в детстве никогда по деревьям не лазила? — закричала она. — Надеваешь теплый спортивный костюмчик, кроссовки, кепочку натягиваешь пониже, чтоб лица не было видно. Берешь стремяночку, ставишь ее к заборчику иии… шась!

— Обалденная инструкция.

— Ну в кои-то веки, устрой моему брату бунт на корабле.

— Оксан! У меня охранники не из детского сада.

— Ну они же не ждут от тебя таких приключений?!

— Не знаю. Попробую выйти через соседей. Собаки у них вроде нет.

— Так! Я уже одеваюсь и выезжаю к тебе. Если всё получится, оторвёмся по полной. Погуляем по магазинам, всё-таки мне скоро уезжать в свадебное путешествие. А уж потом, как я прикуплю себе много секси-нарядов, можешь целовать моего брата до потери сознания.

— Ты знаешь, что ты очень дотошная женщина? — спросила я, поднимаясь с кровати.

— Это не новость. — ответила она. — Так, всё! Я уже выхожу из дома. — сказала Оксана и отключилась.

Это невероятно, но наш план сработал. Мы уже подъезжаем к торговому центру, а мне никто не позвонил.

Мы с Разумовской действительно оторвались, особенно она. Даже не знаю, влезут ли все купленные нами вещи в машину. Всё бы ничего. Но меня уже давно не покидает чувство, что за нами кто-то наблюдает.

— Оксан, поехали домой! — сказала я, когда мы сидели в кафе.

— Блин, Игнатьева! Какая ты скучная женщина. Успеешь ещё намиловаться с братом.

— Дело не в этом. — ответила я, глядя по сторонам.

— А в чём?

— Мне кажется, за нами следят. — ответила я, и Оксана вмиг стала серьёзной.

— Тогда поехали. Лучше перебдеть, чем отхватить люля.

Пока мы ехали домой, я рассказала ей о произошедшем в клубе, опуская подробности с пистолетом.

— Вот так. И после этого он даже не позвонил, не говоря о том, чтобы приехать. — закончила я.

— И что? Ты думаешь, что он всю ночь шпилился с официантками?

— А что я, по-твоему, должна думать? — спросила я.

— Но это же бред собачий! — возмутилась Разумовская. — Костя, конечно, козёл, но не кобель. Да, не спорю, количество оприходованных им баб не радует, но с другой стороны, ты же не думала, что он девственник, который до тебя вел монашеский образ жизни?

— Нет. Да и дело уже ни в этом. Просто, я считаю, что в любых отношениях нужно разговаривать и сообщать такие вещи заранее.

— Ну и как ты себе это представляешь? «Проходи, дорогая, но будь осторожна, я трахнул всю женскую половину этого здания». Так? — усмехнулась Оксана.

— Да, звучит глупо. Но, от этого не легче. Не знаю… Мог меня просто туда не водить.

— Если это его клуб, почему бы и не сводить? — удивилась Разумовская.

— Ты вообще, на чьей стороне? — возмутилась я.

— Я на стороне голоса разума. Косяк моего брата в том, что он не поговорил с тобой после случившегося. Но ты же знаешь Костю?! Фразы «извини» или «я был не прав» ему не знакомы, не говоря уже о слове «прости».

— Знаю. — расстроенно ответила я.

— Да ладно тебе! — весело подтолкнула она меня в бок. — Нормально всё будет. Помиритесь, пошпилитесь, на свадьбе у вас погуляем. А там, глядишь, племянников мне настряпаете.

— Сомневаюсь, Оксан. Ты ведь знаешь, что твой брат не пианист и не мастер по ремонту холодильников?! У таких историй, как правило, не бывает счастливого конца.

— По твоей логике, меня тоже ждёт звиздец, потому что я дочь и сестра бандитов. — улыбнулась она. — Не накручивай себя, Алинка! От таких мыслей можно кукушонком тронуться. Лучше просто жить и… — Оксана вдруг резко замолчала, посмотрев в боковое зеркало. — Дьявол! Быстро звони Косте!!!

— Что слу…? — оборвалась я на полуслове, бросив взгляд назад.

За нами ехали шесть черных внедорожников. Это явно не люди Ярового. Они приближались к нам очень стремительно.

Я схватила свой телефон. Черт!

— У меня нет связи! — закричала я.

— Держи мой! — бросила мне на колени Оксана свой мобильник и сильнее нажала на газ, но это не помогало.

— У тебя тоже. — обречённо сказала я.

— Ха! Глушилку поставили, твари! — горько усмехнулась Оксана, и в это время с нами поравнялась одна машина.

Боковое стекло опустилось и сидевший справа бандит, плотоядно облизнувшись, направил на нас пистолет.

— Тормози, сучка!!! Всё равно далеко не уедешь! — выкрикнул он, на что Оксанка показала ему фак.

— Они не стреляют. — заметила я.

— Конечно. А зачем? Мы им сначала нужны живыми. Такой джек-пот! Ха-ха-ха. — громко и истерично засмеялась она. — Ты права Алинка. В наших историях не бывает счастливого конца. Рано или поздно, я знала, что всё этим закончится. А теперь скажи мне, Уильям Тернер: «Ты боишься смерти?»

— Оксан… Прости меня! — сказала я, зная, что, возможно, это последние произнесенные мною слова.

— Отвечай, твою мать!

— О чём ты?

— Хорошо. Я перефразирую. Ты хочешь, чтобы тебя пустили по кругу, а потом закопали где-нибудь в лесу твое истерзанное тело, которое никто и никогда не сможет найти?

— Нет. — ответила я быстро.

— Замечательно. А теперь спрошу ещё раз: Ты боишься смерти?

— Нет.

— Отлично! Я тоже!

После этой фразы Разумовская резко крутанула руль вправо, и наша машина на скорости полетела в кювет.

И после этого мир померк.

Константин

Я не спал сегодня всю ночь. После происшествия с Алиной пришлось устроить в клубе шмон. Эту мразоту Диану доставили в больницу с сильнейшим отравлением. Но перед этим, я обстоятельно с ней поговорил. Выяснилось, что это уже не первый случай. По-большому счёту, она не должна была дожить до утра, но я знаю, что у этой твари в деревне живёт больная мать, которая не виновата, что ее дочь такая сука. Так что, как только эта падаль придёт в себя, ее вышвырнут из города в родной Мухосранск.

Я уволил пятьдесят процентов баб, которые были в клубе. Больше, к сожалению, нельзя, иначе некому будет работать.

Вчера, когда Алина высказала мне свою обиду, а я развернулся и ушёл. Не потому что психанул, а потому что не знал, что ответить. Всю ночь я порывался позвонить или приехать. Но что сказать? Прости, что из-за меня тебя опять чуть не убили? Сомневаюсь, что она бы оценила.

Утром, не придумав ничего лучше, я позвонил сестре. Оксанка заверила меня, что поговорит с Игнатьевой. Но уже через полчаса, перезвонила и сказала, что Алина не хочет ни с кем говорить. И будет лучшим вариантом в этом случае, дать ей время до вечера, чтобы остыла, а потом приехать и поговорить.

— Привет, трудящимся! — влетел в мой кабинет довольный Демон. — Че такой хмурый? С Рыжулей поцапались?

Пришлось рассказать Титову все подробности ночных приключений.

— Нихрена себе! Вот так номер! Жил, жил и помер! — обалдел он.

— Сам в шоке. И с Алинкой не знаю, как объясниться.

— Да ладно. Простит. Должна же она понять?!

— Надеюсь.

— Здравствуйте, Константин Владиславович, Дмитрий Олегович! — зевая, сказал вошедший в кабинет Демид.

— Ты че такой варёный, Дёма? — спросил Титов.

— Работал всю ночь. Константин Владиславович! Я нашел счёт, на который поступали деньги Алиева и Талаева. Но кому он принадлежит, пока не успел выяснить.

— Красавчик, Демид! — сказал я. — А что мы можем с ним сделать?

— Я вчера пробовал отщипнуть оттуда кусочек, но мне не удалось. Максимум, что мы можем сделать, это заморозить счёт.

— Отлично, но сначала главное выяснить, чей он. — сказал я.

— Хорошо. Я вас понял. — ответил Гаязов и вышел.

— Слушай, парень в натуре гений. Я его уже боюсь. — тихо засмеялся Демон.

— А ты че такой довольный? — спросил я. — Наконец-то, покорил крепость Черкасовой?

— По-другому и быть не могло. — улыбнулся он. — Я же такая очаровашка!

— Вряд ли она повелась на твою смазливую морду. Бабам ещё иногда и ум требуется.

— Хочешь сказать, что я дурак?

— Ну явно не профессор физики. — усмехнулся я.

— Вот как раз с физикой у нас всё в порядке. Ладно. Хрен с тобой. Ты умный, а я красивый. Ты ботан, а я мачо! — задрал голову Демон.

— Утешаешь себя, после просмотра бабского сериала?

— Пошёл ты!

— Куда?

— Корове под муда!

Мы просидели пару часов, обсуждая дела, а потом в голове резко образовалась какая-то тревога. Чуйка меня очень редко подводила. Поэтому я взял телефон и набрал Игната. Он заверил меня, что Алина из дома не выходила. Но почему-то чувство опасности нарастало всё больше.

— Константин Владиславович! — вошёл в кабинет довольный Гаязов. — Я узнал, кому принадлежит счёт.

— И? Кто он? — спросил я, заранее зная, что сейчас охерею.

— Гуров Альберт Леонидович.

— ЧТО??? — синхронно закричали мы с Демоном.

В этот момент открылась дверь кабинета, и вошел Илья Минаев с потерянными глазами.

— Костя… помоги! — сказал он, чуть не умоляя. — Оксана пропала. Машину нашли на трассе в кювете, по дороге к дому Алины. Но внутри никого нет и телефон недоступен.

У меня опустилось всё, что можно. Я уже понял, где сестра. А вот что теперь делать, не знаю.

Внезапно наше молчание прервал звонок моего телефона. На экране высветился неизвестный номер.

Вот и оно… Начало конца.

— Да. — ответил я на звонок.

— Здравствуй, Константин! Гуров тебя беспокоит. — прозвучал голос этого ублюдка.

— Где Оксана, ГАЛ? — сразу перешел я к делу.

— У меня в гостях. Знаешь поговорку, Костик? Кто-то теряет, кто-то находит. Сейчас к твоему офису подъедут мои ребята. Они проводят тебя ко мне. Приедешь, потолкуем. — сказал он и отключился.

Действовать нужно быстро.

Война началась!

— Демид! Заморозь нахрен все счета Гурова, которые сможешь найти! — начал отдавать я приказы. — Демон! Позвони Мельнику. Он вставил в мои часы аварийный маяк, как у Войтова. Так вы нас найдёте. Соберите людей и будьте наготове!

— Я поеду с тобой! — сказал Минаев.

— Нет. Если тебя грохнут, сестра мне этого не простит.

— Мне плевать! — громко ответил он. — Если с ней что-нибудь случится, мне всё равно жизни нет.

— А-а. — зарычал я. — Хрен с тобой. Демон! Если я не вернусь, всё возьмёшь в свои руки!

— Заткнись, Ярый! — крикнул он. — Если что, вместе поляжем!

— Демон, блять!

— Я всё сказал! — перебил он. — Когда мы с тобой познакомились, меня чуть семеро не отмудохали, но ты меня не бросил. И сейчас, я тоже в стороне не останусь!

Время было на исходе. Минаев сидел за рулём моей машины, когда подъехали люди ГАЛа. Уже через полчаса мы приехали в особняк Гурова.

Этот ушлепок сидел возле дома за столиком и пил кофе. Вокруг было полно вооружённой охраны, а рядом с ним стоял Марк Зорин. Главный цербер Гурова.

— Ну, здравствуй, Костик! А это что за щеночек с тобой рядом? — спросил он про стоявшего за спиной Минаева.

— Это муж моей сестры. Отпусти их, Альберт. Я отстанусь здесь.

— Как ты вырос Костик, возмужал… Возможно, ты бы действительно был мне хорошим зятем. Жаль только, что родился не в той семье. Как говорится, в нужное время, в ненужном месте. — ухмыльнулся он. — А с сестрой твоей ничего не случится, если будешь хорошо себя вести. Она сейчас спит. Немного помята после аварии, но не страшно.

— Что ты с ней сделал? — закричал Минаев, стиснув кулаки.

— Я? Абсолютно ничего. Нервная она у вас какая-то. Ребятки мои хотели ее в гости пригласить, а она невесть что подумала и решила себя жизни лишить. Хотела разбиться на машине, только чтобы мне злодею не достаться. — засмеялся он, гнида. — Пришлось потратиться, врача вызывать, лечить бедолагу. Вот видишь, Костик? Одни убытки от вашей семейки.

— Что ты хочешь? — спросил я.

— Ты доставил мне очень много неприятностей, Яровой. Зачем же ты Ренатика с Анзорчиком хлопнул? Даже твой папаша не доставлял мне таких хлопот. Хотя у нас с ним всю жизнь холодная война. Ха-ха! Старый дурак! Думал, я захочу с ним породниться, чтобы конфликтов избежать и капитал объединить. Надеялся приличный кусок оторвать. А оно мне надо, кормить лишние рты? Да и не годишься ты в качестве зятя. Слишком амбициозные гены. Вот Алиев со своим племянником другое дело. Артурчику-то вообще денег не нужно, но может хоть Таську приструнит, а если не получится, заплатит. Озорница она у меня. Но что поделать? Захотелось ей за него замуж. Как же я могу отказать своей кровиночке?

Анзорчик давно на меня работал. Я его под крылышко взял сразу после зоны. А потом и Ренатик нарисовался. Обиду затаил на твоего отца. А мне это только на руку. Вот и помог ребятам, чем смог. Им ведь достаточно было пачку зелёных кинуть, по головке погладить, да за ушком почесать.

Прибыльных ребят ты угробил, Костик. Расстроил меня, старика. Я таких вещей не прощаю.

— Что ты хочешь? — повторил я вопрос.

— А всё просто, Константин Владиславович. Передашь мне весь свой бизнес. Всё, что у тебя есть. И можешь быть свободен вместе со своей сестрой. Бумаги мои юристы уже подготовили, осталось только подписать.

— Я согласен!

— Вот и хорошо.

Гуров кивнул охране, и один из них убежал в дом, а потом вынес на руках Оксану без сознания с перевязанными рукой и головой.

Передо мной на стол легли документы.

— У ворот стоит моя машина. Отпусти сестру с мужем. Я всё подпишу.

— Ла-адно. — расплылся он в улыбке. — Я сегодня добрый.

После того, как Минаев с Оксанкой на руках покинули особняк, я взял в руки ручку, но меня остановил Зорин.

— Подождите! Альберт Леонидович, срочный звонок! — сказал он и положил на стол мобильник.

От голоса, который раздался в трубке, всех присутствующих, в том числе и меня, парализовало.

— Здравствуй, Альберт! — сказал МОЙ ОТЕЦ.

— ЯРЫЙ??? — шокированно хлопал он глазами. — Сука! Живой! — не сразу ответил Гуров. — Неужели в аду сегодня праздник и тебе дали выходной?

— В здешнем расписании ты скоро сам убедишься. — ответил отец. — У меня к тебе серьёзный разговор.

— Хм… Ну что ж, я весь во внимании. Хотя, постой! Дай-ка, угадаю! Хочешь похлопотать за своего сыночка? — засмеялся ГАЛ. — Может, ты хочешь предложить мне что-нибудь интересное?

— Хочу. Сейчас ты отпускаешь моих детей и забываешь об их существовании. Потом приезжаю я, и мы обсудим все наши разногласия.

— Ха-ха-ха… — раздался дикий смех Гурова. — Что-то ты, Владислав Валерьевич, совсем берега попутал. Я ведь и обидеться могу. А когда я обижен, то в состоянии случайно выстрелить, например, в голову твоему сыну. Что скажешь?

— Скажу, что твоя дочурка Тасечка сейчас сидит в уличной кафешке со своим новым обдолбанным любовником. На ней синенькое платьице, на ногах чёрненькие туфельки, а у нее на лбу красная точка. Сообщать охране не советую, если кто-то из них сейчас хотя бы рыпнется, то у малютки в голове появится сквозняк. Улавливаешь, Альберт?

— Если это случится, то ты покойник, Ярый! Мои люди тебя сразу срисуют, как только сделаешь выстрел. — зарычал ГАЛ.

— Я не так глуп, чтобы заниматься этим лично. За ней наблюдает снайпер. Если я не отдам приказ в течение трёх минут, твоя дочь умрёт.

— Не боишься за своих щенков? Их ведь постигнет участь гораздо страшнее. Или тебе совсем плевать на них?

— Нет. Как и тебе не безразлична судьба твоей мелкой сучки.

ГАЛ скрипел зубами и долго думал.

— Какие у меня гарантии, что моя дочь не умрёт, как только я отпущу твоих отпрысков? — наконец, спросил он.

— Я бы сделал это давно, если бы захотел. И поверь, я это сделаю, если с головы моих детей упадёт хоть один волос! Но в качестве гарантии, я даю тебе слово. СЛОВО ЯРОВОГО! Ты знаешь, Альберт, что в нашем мире, слово — ЗАКОН!

— Да, Ярый! — ответил он напряжённо. — Хорошо! Я тоже даю тебе слово, что отпущу твоих детей целыми и невредимыми!

Звонок оборвался. ГАЛ сидел напротив меня багрового цвета.

— Я так понял, сделка отменяется? — улыбнулся я и пошёл на выход.

— Ты кое-что забыл, Яровой! — крикнул Гуров, когда я уже почти дошёл до ворот.

Я обернулся, и сердце остановилось, а глаза заволокло пеленой.

Гуров стоял возле стола и держал за волосы заплаканную Алину, приставив к её виску пистолет.

— Ты дал слово ГАЛ!!! — громко крикнул я, подходя ближе.

— Я дал слово, что отпущу детей Ярова, а о твоей подстилке речи не было! — усмехнулся он.

— Что ты хочешь? Бизнес? Деньги? Забирай! Всё забери, только не трогай её!!! — почти взмолился я.

— Не-ет, Яровой! Здесь уже дело чести! Хотели с папашей меня нагнуть? — закричал он. — Я уже говорил, что такое не прощаю. У тебя только один выход! Или она умрёт, или ты!

— КОСТЯ!!! НЕТ! НЕ НАДО! — закричала Алина. — Прошу вас!!! Не надо! Лучше Я! Меня убейте!!!

— Заткнись, сука! — крикнул на нее ГАЛ. — Ну? — посмотрел он на меня.

— Хорошо! Только отпусти её! — обречённо ответил я.

— Второй раз я не допущу такой ошибки! Твоя шалашовка увидит лично, как ты сдохнешь! — сказал он и направил на меня пистолет.

— Альберт Леонидович! — обратился к нему Зорин. — Это не по Закону! Вы дали слово!

— Заткнись, щенок!!! — рявкнул Гуров. — Здесь только Я — ЗАКОН!

Раздались три выстрела.

— НЕЕЕТ!!! — истошно закричала Алина.

Грудь обожгло огнём, а в глазах потемнело, и я упал на землю.

Прогремел взрыв! Наконец-то, Демон нас нашёл! Начались выстрелы, звуки автоматной очереди, крики, но в ушах всё больше нарастал гул.

Вдруг перед глазами появилось лицо Алины.

— Костя! Костенька, любимый мой, милый! Только не умирай! — плакала она, гладя меня по лицу.

— Люблю… — прохрипел я всё, что смог, и изображение стало расплываться.

— Нет, нет, нет! Костя! Не оставляй меня! Слышишь! — кричала она, но я уже почти не слышал. — Костя!!! КОСТЯ-Я-А-А!!!

Прости Солнце…