Солнечный мальчик

Глава 1 Пленник «Старой подковы». Дурантино Сандалетти и его «Голубая стража». Чудеса рождаются в полдень

Родовой замок маркизов Сандалетти величествен и угрюм. Он подмял под себя маленький скалистый островок неподалёку от берегов одной солнечной страны. По форме островок напоминает слегка разогнутую подкову. Отсюда и название замка.

«Проклятое место!» — говорят о нём рыбаки, за много миль огибая его серые высокие башни с маленькими оконцами, заделанными крепкими решётками.

В хорошую погоду замок можно разглядывать в подзорную трубу с крыши любой рыбацкой хижины, которые рассыпаны вдоль песчаного берега довольно густо. Но даже мальчишки не делают этого, так как наслышаны от взрослых о «Старой подкове» предостаточно. В заплесневелых подвалах замка и в его башнях загублено множество жизней таинственных пленников, доставленных сюда в минувшую войну по приказу известных всем злодеев.

И хотя хозяин замка отрицает это и судьи с полицией вторят ему, но простой народ не обманешь! Кто-кто, а уж он-то всегда докопается до истины!

Вот и сейчас среди рыбаков ходит слух, будто бы в одной из башен заточён то ли русский, то ли болгарский учёный. Да не простой, а чудодей такой, которому и солнце со звёздами подвластны. Как он попал в плен, никто не знает. Но это, в конце концов, и неважно. А вот как освободить его — простые люди подумывают. Да только как? Тем более что никто из рыбаков собственными глазами его не видел…

Маркиз Дурантино Сандалетти разгуливал по огромному кабинету, заложив руки за спину. А вернее — за горб, так как он был не только длинноног, но и горбат.

На длинном указательном пальце Дурантино позвякивает связка затейливых ключей. Маркиз мурлычет какую-то песенку. Настроение у владельца замка «Старая подкова» превосходное: тонкие губы Сандалетти зловеще улыбаются.

«Итак, — ликует маркиз, — упрямый профессор сломлен!.. Наконец-то заокеанский друг Дурантино Сандалетти богач Генри получит солнечную бомбу!.. С этой штучкой не смогут соперничать ни атомные, ни водородные «хлопушки»!..»

Дурантино отделяет от связки ключей самый затейливый ключ и нежно гладит его: вот он — верный страж Северной башни, в которой профессор Александр Александрович Боев колдует сейчас над своей адской машиной.

Маркиз одёргивает на себе голубой в жёлтую клетку мундир и, подойдя к креслу, подлокотники которого украшены разноцветными кнопками, нажимает одну из них. Раздаётся звонок, дверь в кабинет распахивается, и на пороге появляются два «голубых» великана-телохранителя. Это братья-близнецы Мор и Ром. Они так походят один на другого, что на них нельзя смотреть без улыбки. И маркиз улыбнулся, обнажив редкие зубы.

— Что прикажете? — рявкнули братья, выпячивая грудь колесом.

— Пойдём в Северную!..

— Есть в Северную! — Братья лихо пристукивают каблуками.

— Болваны! — вздохнул маркиз. Но тут же успокоил себя: — Зато преданные!

Дорога к Северной башне петляла по этажам, то поднимаясь на самый верх замка, то опускаясь в подвал. Шесть тяжёлых стальных дверей открылись и закрылись по мановению руки всемогущего горбуна.

Седьмая дверь! Последняя. Она обшита толстыми свинцовыми плитами и так тяжела, что открыть её можно лишь специальным механизмом, который спрятан внутри двери. Вставишь ключ в замочную скважину, повернёшь — и дверь медленно раскроется…

Маркиз припал к тайному глазку в стене и в ужасе отпрянул:

— Эй, стража! Унять профессора, он хочет покончить с собой!.. Властелин Генри не простит мне этого!..

Жалобно скрипнул замок, дверь распахнулась, стража набросилась на учёного и скрутила ему руки.

— Это что же такое, дорогой профессор, вы задумали? — Кончик грачиного носа господина маркиза задёргался. — Саботировать?! А как же наш договор?! Ведь мы же условились: вы нам — солнечную бомбу, мы вам — свободу, а если пожелаете, и деньги. Много денег!.. Таких кругленьких, золотеньких!

Пленник, высокий сутуловатый мужчина преклонного возраста, поморщился. С высокого лба его упала прядка седых волос, запачканных кровью.

— Видите, до чего вы себя довели? — посочувствовал Дурантино. — А возвращение на родину так близко!.. Вы, кажется, с берегов Чёрного моря?

— Это вас не касается! — Пленник тяжело вздохнул.

— Даю вам слово маркиза и офицера, — вкрадчиво продолжал Сандалетти, — как только солнечная бомба будет изготовлена, мы сажаем вас на вертолёт и… отправляем куда вы пожелаете. Хотите — в Ленинград, хотите — в Габрово… хотите — в Варну… Кажется, и такой город есть на вашей родине?

— На моей родине есть всё. — Пленник прищурил серые сердитые глаза. — Ну да ладно. Прикажите своим «роботам», — профессор кивнул на братьев-великанов, — пусть немедля принесут ещё пять сферических зеркал, заказанных мной на той неделе, и… до свидания!..

— А? — разинул рот Дурантино.

— Б-б! Подождите до завтра! — буркнул пленник. — Чудеса свершаются в полдень!..

Маркиз, раболепно кланяясь худой спине сердитого учёного, вышел. Вслед за ним удалились и братья-великаны.

Резко хлопнула дверь, в тот же миг каждый из телохранителей получил по увесистой пощёчине.

— Эх ты! — почесал родимое пятно на левой щеке великан Мор.

— Ох ты! — почесал родимое пятно на правой щеке великан Ром.

— Пообедать бы! — вздохнули братья.

«Только бы и насыщались, обжоры!» — нахмурился маркиз. Но вслух сказал другое:

— Отнесите зеркала и обедайте!

Дурантино влетел в кабинет и опустился в кресло. Крючковатые пальцы схватили телефонную трубку.

— Алло, Страна банановых пряников? Это повелитель Генри? Да, я… Конечно, всё улажено. Он согласился… Завтра в полдень!.. Деньги?! Как не нужны? Нужны. Три миллиона? Пока хватит. Благодарю…

Трубка снова легла на рычажки. Дурантино просиял: Властелин доволен, значит, доволен и он, Дурантино! А потом… Три миллиона на улице не валяются. Правда, повелитель даёт эти миллионы на нужды учёного. А если чудак профессор выкладывает свои секреты бесплатно?! Кому, выходит, принадлежат его денежки? Тому, кто заставил упрямца выложить эти секреты! Значит, ему — маркизу Дурантино Сандалетти, не Мору же с Ромом?!

Горбун довольно хихикнул.

А телохранители маркиза тем временем потели на кухне. Мор доедал десятую порцию жаркого, а Ром допивал седьмой жбан компота.

— Вкусно-то как, эх ты! — урчал Мор.

— Сладко-то как, ох ты! — мурлыкал Ром, прицеливаясь на восьмой жбан.

Замок окутали сумерки. Тихо плескалось море, шепча узникам замка «Старая подкова» что-то утешительное.

Уснули телохранители. Средь огромных подушек на просторной деревянной кровати затерялся последний отпрыск рода Сандалетти — горбатый Дурантино. Утихомирились даже упрямые сверчки. Лишь в Северной башне продолжал гореть неяркий свет настольной лампы да по унылым, серым стенам металась тень бородатого сутулого человека. Профессор Боев возился с «солнечной машиной», собирал многоколенчатые трубы, устанавливал под определёнными углами оптические зеркала. Крупный нос учёного, испачканный смазочными маслами, лоснился. Полные губы Боева шевелились. Он вполголоса напевал незамысловатую песенку:

Достав зубило и молоток, профессор принялся вырубать замысловатую фигурку в серебристой металлической плите. Он ловко скалывал целые пласты упругого жароустойчивого металла. Вскоре в плите образовалось внушительное углубление.

На заре работа была закончена, и профессор, улёгшись на деревянный топчан, забылся коротким сном.

…Полдень. Яркое южное солнце обрушивает на старинный замок потоки яростных лучей, будто задалось целью спалить вокруг всё живое.

— Назначенный час пробил! — Дурантино постучал ногтем по циферблату наручных часов. — Вы готовы, профессор?

Боев что-то пробурчал, сердито двигая косматыми бровями. Ловкие пальцы его проворно бегали по винтикам и винтам, нацеливая жерло многоколенчатой трубы на солнечный диск.

Сандалетти приблизился к машине.

— В сторону! — рявкнул профессор. — В пепел превратитесь!

Маркиз и великаны-телохранители, перепуганные, бросились за дверь. Щёлкнул замок.

— Мы — в щелку… — пискнул маркиз, смахивая платком капли пота. Профессор кивнул головой, с трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Взглянув на хронометр, Боев, явно взволнованный, положил руку на пусковой рычаг. Как только минутная стрелка соединилась с часовой на цифре 12, учёный рванул рычаг на себя. Раздался пронзительный свист, сверкнула шаровая молния, и плотный туман окутал башню.

— Держите его — сбежит! — заорал господин маркиз. — Стража-а!..

— Не сбежит, стук-хлоп!

— Дверь заперта, ать-двать! — «Голубые» щёлкнули каблуками…

Сандалетти снова прильнул к глазку, но в густом тумане ничего не разглядел. Однако он не сомневался в том, что опыт прошёл успешно: не зря же профессор так весело мурлычет любимую песенку, склонившись над металлической плитой. Вот он разогнулся, и тут тоненький мальчишеский голосок на весь замок пропел:

Тентель-вентель,

Тентель-вентель,

Путь мой на Восток!

Тентель-вентель,

Тентель-вентель,

Тентель-вентелёк.

— Хорошая песенка! — одобрил Мор.

— Ладная песенка! — согласился Ром.

— Идиоты!! — взвился маркиз. — Каракатицы, без единой извилины в мозгу! — бушевал он. — Профессор нас обманул!.. К нему пробрался лазутчик!.. Схватить негодяя — и на допрос!..

Но удивительное дело, ни Ром, ни Мор на сей раз не поторопились выполнить приказание разгневанного хозяина.

— Вы что, оглохли?! — прикрикнул маркиз.

— Вот что, хозяин, — неожиданно сказал Ром, подталкивая брата локтем, — ты на нас не кричи. Мы тебе не эти… как их? Ропоты, что ли… Не нравимся, так скажи — уйдём… В этом проклятом замке одна жратва лишь и радует. Остальное — глаза бы не глядели!.. Нам бы в саду работать…

— Бананы срывать, стук-хлоп!..

— Тыквы поливать, ать-двать!..

— Да что вы, мальчики мои, неужели обиделись? — залебезил Дурантино, смекнув, что таких телохранителей, как эти великаны, он едва ли ещё где сыщет. — Да разве я вас плохо кормлю и пою? А мундиры? Посмотрите, какие они голубые!

— Да нет, зря говорить не станем, едим мы ничего. — Братья почесали затылки. — И мундиры почти царские, ать-двать…

— Так скорее схватите лазутчика, пока он не скрылся, — отдал приказ маркиз, — храбрецу в награду — жбан лимонаду!

Взвизгнул замок, дверь распахнулась, «голубые» ворвались к профессору и… замерли у порога с открытыми ртами: среди оплавленных труб и зеркал стоял сияющий профессор Боев, а на его рабочем столе лихо отплясывал маленький краснощёкий мальчишка. Круглоголовый и толстенький, он вполне бы сошёл за тридцатисантиметровую гуттаперчевую куклу, если бы стоял неподвижно. Но малыш пел и плясал — значит, жил.

«Ха! — подумал маркиз. — Если он живой, то, значит, его можно допросить и посадить в тюремную камеру?!»

Мальчик смешно поводил курносым носиком и подмигивал. Одет он был в чёрную курточку и в чёрные брючки, заправленные в мягкие чёрные сапожки. На кудрявых волосах малыша лихо сидел чёрный колпачок. За спиной плясуна болтался маленький чёрный рюкзачок.

— Кто он?! — спросил Мор.

— Саня Боев, — ответил профессор.

— Сани-бой?! — восхитился Ром. — Мальчик из солнца?!

— Из солнца, — подтвердил учёный. — Как вы догадываетесь, это мой сынок. Думаю, что он вас заинтересует куда больше, чем солнечная бомба. С ним не соскучишься даже в этом каменном мешке, не так ли, господин маркиз?

— Хватайте мальчишку! — прошипел Дурантино.

Ром сгрёб малыша со стола и хотел пихнуть его в карман, но мальчик укусил великана за палец, и Ром, завопив, подбросил малыша под потолок. Мор поймал мальчика беретом, как сачком, и тем самым спас его если не от гибели, то от ушибов наверняка. Берет был скручен жгутом и засунут в карман.

— Хозяин, приказание выполнено, стук-хлоп!

— Молодец, Мор! Жбан лимонада твой… А этого, — Сандалетти указал на профессора Боева, — в карцер! Пусть подумает!

И рассерженный маркиз, подав знак Мору: «Следуй за мной!» — выбежал из Северной башни. А Ром, вскинув профессора на плечо, зашагал в подземелье. Дурантино не терпелось приступить к допросу. Уж с кем, с кем, а со строптивым малышом он справится!

— Подать мне маленького человечка! — Сандалетти щёлкнул рассерженного мальчишку по носу и поставил его на голову. — А теперь давай потолкуем!..

— Но мне так неудобно, — возразил мальчик, — стоять надо на ногах, а не на голове.

— Зато мне интересно! — рассмеялся Дурантино. В соседней комнате раздался телефонный звонок.

— Шеф Генри?! — Сандалетти, словно подброшенный пружиной, вылетел из кресла. — Одну минуту, шеф! А с тобой, красавчик, — Дурантино ехидно ухмыльнулся, — мы побеседуем чуть позднее. — И с этими словами маркиз сунул Сани в сейф и тут же захлопнул толстенную стальную дверцу и дважды повернул ключ.

— Как тут пыльно и тесно! — чихнул Сани. — Нет, здесь мне по-ло-жи-тельно не нравится!

А потом Сани заботила судьба отца: где он? Что с ним? Малыш исследовал все три отделения огромного несгораемого ящика, но ничего интересного не обнаружил. Так… пачки денег да чековые книжки… Кому нужна такая ерунда! На всякий случай Сани сунул-таки в рюкзачок пачку хрустящих бумажек и одну чековую книжку. А вдруг да пригодятся?! Потом сбросил с себя куртку, штаны, сапожки, колпачок и всё это аккуратно уложил в рюкзак.

— Уф, жарко! — Мальчик налёг золотистым плечиком на стенку сейфа. Сталь зашипела, как сливочное масло на сковородке, и потекла тоненькими струйками, образуя проход для солнечного человека.

Глава 2 Первые шаги Сани-боя. Друзья и враги. Горбун остаётся с носом

Выбравшись из сейфа, Сани-бой огляделся. Комната, которую маркиз Дурантино именовал кабинетом, была похожа на ученический пенал, украшенный по стенам диковинными картинами: лошадьми с акульими головами, соколами со щупальцами вместо лап и множеством других уродцев. Глаза у Сани округлились.

«Неужели мир заселён такими страшилищами?» — подумал он.

Возле письменного стола, рассекавшего комнату на две неравные части, стояли тёмные тяжёлые стулья — для посетителей-совещателей. Хозяйское кресло было украшено разноцветными сигнальными кнопками.

— Поиграем! — обрадовался малыш.

Особенно ему понравилась рубиновая кнопочка.

Она, казалось, так и упрашивала надавить на неё хоть разочек.

«А почему бы и не нажать?! — подумал Сани. — Вот возьму и нажму!»

Над головой разноцветными огнями вспыхнула люстра.

— Здорово-то как! — Мальчик даже языком прищёлкнул от удовольствия.

В дальнем углу комнаты, рядом с дверкой, на которой было написано печатными буквами: «ЛИФТ», поблёскивал голубым экраном огромный телевизор.

«Вот бы и его включить!» — подумал Сани.

— На-жж-ми чер-рр-ную! — посоветовал чей-то скрипучий голос.

— Кто это?! — закрутил головой удивлённый мальчуган.

— Я! — громко объявил мохнатый чёрный паук, выглядывая из паутинного гамака, подвешенного над телевизором, под самым потолком.

— А как тебя зовут? И почему ты забрался так высоко?

— Ккакк ты глупп, маленький человечек! — заскрипел паук, покачивая восьмиглазой головой. — Разве ты никогда не слыхал о короле пауков Торчилло?!

— Нет, господин паучий король, не слыхал… Видите ли, — помолчав минуту-другую, пояснил Сани, — я появился на свет только что и многого, очень многого ещё не знаю. Так что вы уж меня извините…

— Изз-ззви-няю, — процедил Торчилло сквозь зубы. — Но заруби себе на носу, глупый маленький человечек, что такого паука, как я, ты не встретишь ни в одной комнате замка!.. Да что там замка — во всём мире! — И Торчилло, раздувшись от важности, снова полез в гамак. Глаза его метали фиолетовые искры. Волоски на пупырчатом теле поднялись вверх, как у рассерженного кота. — Да-да, не встретишь нигде!.. Это утверждаю я сам!

Мальчик захлопал глазами:

— Простите, а мне кажется, что говорить вот так о себе нехорошо. Пожалуй, такое не понравилось бы и моему папе!

— Ха, твоему папе! А кто он такой, твой папа?! Какой-нибудь нищий оборванец! — Торчилло от гнева едва не вывалился из гамака. Но мальчика это ничуть не испугало. Скорее даже — рассердило.

— И вовсе мой папа не «какой-нибудь»!.. — возмутился Сани.

«Уж кто-кто, а мой папа, конечно, в сто раз умнее и добрее этого страшилища!» Мальчик повернулся к пауку спиной, что окончательно взбесило Торчилло.

— Кккто?! — закричал он. — Кто твой от-тец?!

— Профессор Боев!

— Ккрра-сс-ный бан-дит!

— Во-первых, никакой он не красный, а белый!.. Даже белее меня. А во-вторых, сам ты бандит и урод! И нажимать чёрную кнопку я не буду! — И Сани пошёл прочь от кресла. Да и вообще ему пора было удирать из этой комнаты, пока не возвратился в неё горбатый хозяин.

Мальчик с усмешкой посмотрел на развороченный сейф и направился к лифту.

— Ой, ой-ёй, ойюшки! — неожиданно захныкал, запричитал съёжившийся Торчилло. — Бедный я, заброшенный сирота!.. Никто-то меня не любит, никто-то обо мне не позаботится! О-о-о! А-а-а!..

Сани заткнул уши, чтобы не слышать противного голоса, но паучьи причитания пролезали во все щёлки. В горле у мальчика запершило, в носу защекотало.

— Ладно уж, перестань! — Сани подозрительно шмыгнул носом. — Говори, чего тебе?

— Мне нужен доктор. Моё бедное старое сердце сейчас остановится!

— И?

— Нажжми черрную кноппку… И доктор придёт.

— Чудак! Что же ты сразу мне не сказал об этом? — И Сани надавил чёрную кнопку.

«Уу-уу!» — грозно завыли сирены по всему замку. Затопали кованые каблуки солдатских сапог. Мальчик понял, что его обманули самым бессовестным образом, что сейчас возвратится противный горбун и снова заточит его в какую-нибудь темницу. Мальчик заметался по комнате, пытаясь найти убежище, где можно было бы отсидеться, пока суматоха не уляжется. Но за каждым его шагом неотрывно следили зоркие глаза паука-предателя.

— Охо-хо-хо! — хохотал он. — Аха-ха-ха!..

— Ну, погоди, мохнатая бородавка! — погрозил кулаком Сани, снова сбрасывая с себя жарозащитный костюмчик и запихивая его в рюкзачок. — Мы с тобой ещё разочтёмся!..

— Охо-хо-хо! Аха-ха-ха!..

Сани метнулся к лифту. Попутно ударил рукой по нижним оттяжкам паучьего гамака, и те мгновенно испарились. Торчилло шлёпнулся на пол. От страха паук прикусил себе переднюю правую лапу. Но стонать и кричать уже больше не решился.

«Ничего, — утешил он себя, — я ещё своё возьму!»

Сани подбежал к лифту, но кнопка была так высоко, что добраться до неё без лестницы нечего было и думать.

В комнату влетел маркиз.

— Торчилло! Почему тревога? Что случилось?

— Он расплавил сейф и бежал!

— Мои деньги!! — Дурантино метнулся к сейфу, сунул руку в дыру и успокоился: деньги и чековые книжки оказались на месте. И тогда только маркиз вспомнил о мальчишке. — Куда удрал этот разбойник? — заревел он. До него лишь сейчас дошло, что «феномен» — чудо современной науки и техники, — которого повелитель Генри пожелал немедленно увидеть, куда-то исчез. — Где мальчишка?!

— Тут! Вон он, господин маркиз! — Торчилло указал укушенной лапой в сторону притаившегося Сани. Мальчик метнулся в угол, за телевизор.

«Всё, — подумал он, — бежать некуда!»

Вдруг за спиной добрый тоненький голосок пропищал:

— Скорее лезь сюда!..

— Куда? — не понял Сани.

— Да сюда! — Острая мышиная мордочка высунулась из норы. — Этот туннель ведёт в подполье. Лезь!..

Сани обрадовался: только сейчас он вспомнил, что стоит ему захотеть и он сможет пройти сквозь любую стену, и не только по готовому туннелю. Малыш сунул голову в нору. Запахло жжёным деревом и ещё чем-то не очень приятным, повалил дым. Комната утонула в белёсой пелене.

— Он нас спалит! — завопил Торчилло.

— Он нас взорвёт! — затопал ногами Дурантино. — Эй, слуги!..

Вбежали Ром и Мор.

— Что прикажете, стук-хлоп?

— Что накажете, ать-двать?

— Воду!! Скорее заливайте угол за телевизором!

Ром и Мор кинулись в ванную комнату, но в дверях застряли.

— Пропусти! — налегал Ром.

— Сам пропусти! — пыжился Мор.

Сандалетти, схватив графин с кипячёной водой, стал поливать дымящийся угол.

Дым начал понемногу рассеиваться.

— Забрать!.. Арестовать!! — снова загремел Дурантино.

— Ать-двать!

— Стук-хлоп!..

Братья наконец освободились от «западни» и снова встали навытяжку перед горбуном. Их щёки были надуты, как футбольные мячи, груди выпячены, как горы.

— Молодцы! — похвалил их маркиз, кисло улыбаясь. — Ничего, всё равно этот разбойник от нас не уйдёт!.. Вызовите мастера, пусть починит сейф! — обратился он к телохранителям. — А за то, что не укараулили мальчишку, лишаю вас нынче ужина… Ты же, милый Торчилло, за верную службу будешь представлен к награде!.. Жалую тебе из личных запасов три зелёные мушки! — Дурантино вздохнул. — Совершенно целёхонькие!.. С ножками и с крылышками!

Маркиз достал из левой тумбы письменного стола бутылку с мухами и, отобрав три самых крупных экземпляра, протянул их королю пауков.

— Благодарю тебя, храбрый Торчилло! Вот тебе в награду ещё одна мушка. Если же ты и впредь будешь таким вот умным-разумным, то обещаю: орден «Ослиное ухо» не уйдёт от тебя!

Об «Ослином ухе» Торчилло мечтал давно. За этот орден он готов был пожертвовать не только одну из лап, но и единственную голову. И Торчилло торжественно провозгласил: «Кре-кри-кра-кру!» — что в переводе с паучьего языка на человеческий означало: «Да здравствуют пауки всего мира!»

А Сани в это время, следуя за новым другом, пробирался подземными лабиринтами.

— Ах как здорово расширили вы этот туннель! — не переставал восхищаться говорливый мышонок. — Здесь можно было бы устроить метрополитен, если бы… — Оглянувшись по сторонам, он доверительно закончил: — Если бы не император Кус-Кус и не его Кусаки!..

— Кто-кто? — переспросил мальчик, раскрывая рот от удивления. Им-пе-ра-тор? А что это такое?

— Ну, император — это значит… император! Самый главный-разглавный в государстве! — пояснил мышонок.

— Это вроде маркиза? — сообразил Сани. — Только старше?!

— Вот-вот! — Мышонок весело помахал хвостиком. — Однако давай знакомиться, — предложил он, — впрочем, о тебе я уже почти всё знаю. Я и о папе твоём наслышан. Недаром меня зовут «Микаэль-Стрелка, который знает всё!». А попросту — Мики! Вот мы и познакомились. А тебя ведь зовут Сани-бой?

— Сани…

— Вот и отлично!

— А мой папа?

— Не вешай носа, дружище, профессор Боев жив-здоров. И пока ты на свободе, ему ничто не угрожает, разве что карцер. А это всего лишь полбеды, а не беда…

— Мики, а ты его видел?! — Мальчик дёрнул мышонка за лапку.

— Больно! — пискнул мышонок.

— Прости, — смутился Сани, — скажи, ты видел моего папу?

— Не видел, — погрустнел Мики, — но я слышал его и разговаривал… Видишь ли, в потолке карцера есть отдушина…

— Ты с ним говорил?! — просиял мальчик.

— Конечно! Он-то и послал меня к тебе на выручку. Профессор знал, что маркиз и его «голубые» станут пытать тебя, вот он и сказал: «Микаэль, помоги моему мальчику…»

— И ты мне помог! Спасибо тебе, дорогой друг, спасибо! — И Сани снова потянулся к лапке мышонка. Но Стрелка благоразумно её отдёрнул.

— А ещё он сказал, — продолжал Мики, почесав лапкой за ухом, — а ещё он сказал… Кажется, так: «Ты, Микаэль, должен… Нет, не так… Вы, Микаэль, с Сани должны помешать маркизу и богачу Генри…» А в чём помешать — не понял. Да, а ещё он сказал: «Следите за ними, путайте их планы… Ищите друзей — друзья помогут!» Вот и всё. Признаться, я многого не понимаю.

— Я тоже, — сознался Сани. — Так что же делать?

— Вмешиваться и искать… Друзья помогут! — Мики снова повеселел. — А друзей у меня — куча! Одних пирожников тысяча! Да сырников — две!..

— А папа?! Мы должны вызволить его из темницы.

— И вызволим! — поклялся Мики. — Всему свой срок! — И он многозначительно помахал хвостиком. — Союз и дружба, Сани!..

— Дружба и союз, Мики! — торжественно произнёс малыш. — За правду стоять насмерть!..

Трижды повторив эту клятву, друзья вступили во владения императора Кус-Куса. И хотя Мики предупредил друга о том, что в великой мышиной империи громко разговаривать строго воспрещается, а петь тем более, Сани не удержался от соблазна и озорно запел:

Тентель-вентель,

Тентель-вентель,

Путь мой на Восток!

Тентель-вентель,

Тентель-вентель,

Тентель-вентелёк!

— Замолчи, ради бога! За такое повесят на собственном хвосте!..

— Ха, напугал! — рассмеялся малыш. — Во-первых, у меня нет хвоста и, значит, меня не за что вешать. Во-вторых…

— Ну, замолчи же, миленький Сани! Прошу тебя очень и очень! Тс-с!.. Я слышу чьи-то шаги. Непременно это сыщики нашего славного императора! — И Стрелка многозначительно подмигнул.

Сани, вспомнив предательство паука Торчилло, нахмурился. А Мики закричал:

— Да здравствует наш наиславнейший Кус-Кус! Сладчайшему из сладчайших, мудрейшему из мудрейших урра!

— Урра! — рявкнул шпик, скрывавшийся за стенкой. Послышались тяжёлые полицейские шаги, и всё стихло.

— Видел? — спросил Мики.

— Слыхал, — в тон ему ответил Сани. — Ну что ж, Стрелка, веди меня в свою весёлую страну, где чихать и то надо про себя!

И отчаянный солнечный человечек храбро зашагал по священной земле великого мышиного царства, напевая вполголоса свою немудрёную песенку.

Глава 3 Великая империя и великий Кус-Кус. Несостоявшаяся расправа. Мики-Стрелка не покинет нового друга

Старый заброшенный водосток, по которому Сани и Мики пробирались бесконечно долго, наконец окончился. Он вывел друзей в огромную пещеру, залитую тысячами крошечных огоньков. Но для Мики, да и для Сани, огоньки не казались крошечными, — наши приятели ведь и сами не были великанами. Огоньки им показались огнями большого города.

— Хру-Хру, — пояснил Стрелка, — столица великой мышиной империи, город негаснущих звёзд!

— Не слыхал о таком, — по-честному признался солнечный мальчик, — впрочем, я о многом, о премногом ещё ничегошеньки не знаю. Правда, папа кое о чём рассказал мне, но… для такого большого мира этого так мало! Буду учиться, — пообещал он. — А ты, Стрелка, хочешь учиться?

— Ещё бы! — Мики даже облизнулся. — Я страсть как люблю слушать рассказы! Нам бы в школу с тобой поступить! Там всё время рассказывают!

— Хорошо! — рассмеялся Сани.

— Тс-с! — напомнил Мики. — В этом городе не смеются!

— Почему?! — рассердился мальчик. — А если я хочу смеяться?

— Повесят. Приказ императора. Кус-Кус считает, когда много смеются — много едят. А есть досыта в империи разрешено лишь императору и его гвардейцам Кусакам…

Сани хотел пуститься в дальнейшие расспросы об империи и императоре, но Стрелка прервал его.

— Мы дома! Входи! — сказал он, гостеприимно распахивая картонную дверь бумажной хижины.

Сани вошёл. Огляделся. Жильё Мики состояло всего лишь из одной комнаты. Здесь не было ни стола, ни стульев, ни кровати — что называется, шаром покати. И всё-таки комнатка выглядела нарядной. В чём дело?

— А-а, вот в чём! — рассмеялся малыш, разгадав загадку. Стены! Всё дело в них! Сверху донизу они были разрисованы нотными линейками. На каждой линейке весело помахивали чёрными хвостиками весёлые нотные знаки.

— Откуда это? — спросил Сани гостеприимного хозяина.

Стрелка лукаво усмехнулся:

— Подарок придворного композитора. Он пишет и издаёт ежедневно двадцать одну песню. Сам подумай, куда ему девать свою продукцию? Вот он и одаривает каждого жителя империи своими песнями, прославляющими Кусак и их императора. Ну а мы находим им достойное применение… А крыша? Сани, тебе нравится крыша? Она сооружена из контурных географических карт империи Хру-Хру. Лежи себе и изучай границы кусачьего царства!

— Здорово придумано! — искренне восхитился Сани.

— Если уж честно говорить, — разважничался Мики, — мой дом по красоте не уступит императорскому дворцу, хотя тот и сделан из квадратиков сыра. В одном я проигрываю: живу на окраине. Грязно и темно. На целую улицу горит всего лишь один светлячок, не то что на императорской площади!

— Мики, а почему в твоей комнате нет света?

Стрелка нахмурился:

— Мне светлячки не по карману! А гнилушку вчера сборщик податей отобрал в счёт неуплаты налога за хвост.

— Это ещё что за налог?

— В империи великого Кус-Куса со всех, у кого есть хвост, берётся налог «за хвост».

— Хорошо, что у меня нет хвоста, — улыбнулся Сани, — а то бы…

— Ха, нашёл чему радоваться! Наш император мудр, как сто королей! — Мышонок сморщил носик в усмешке. — Потому что с тех, у кого нет хвостов, взимается «бесхвостый налог»…

— Но это же несправедливо! — возмутился солнечный человечек. — И как вы это терпите?!

Глаза Сани полыхнули таким гневом, что ближняя стена задымилась, и Стрелка, недолго думая, выплеснул на неё ушат воды. Взметнувшийся было язычок пламени погас. Но там, где недавно красовался «Гимн Кусак», появилась внушительных размеров дыра.

— Не беда, заклеим! — успокоил хозяин своего гостя.

— И немедля! — согласился Сани.

Мальчик отыскал в дальнем углу подходящий рулончик бумаги. На одной стороне её была нарисована уродливая двухголовая крыса. Сани поморщился, но, так как бумага по качеству была превосходной, приладил её к прожжённой стене.

— Вот и починили твой домик. Гляди — лучше прежнего!

Стрелка глянул и упал в обморок.

— Кус-Кус, — пискнул он, закатывая глаза.

— Мики, что с тобой? — недоумевал Сани.

— Кус-Кус, — повторил Стрелка, — мы погибли!

И как бы в подтверждение этих слов за стенками дома раздались грозные крики и топот сотен ног.

— Смерть нечестивцу, дерзнувшему оскорбить нашего светлейшего императора!

Шесть здоровенных полицейских крыс Кусак ввалились в комнату. В их маленьких красных глазках горела такая лютая злоба, что даже солнечному мальчику стало не по себе. Ещё бы — оскаленные крысиные пасти, клыки, не уступающие в остроте и крепости сабельным стальным клинкам. Стрелка, не дожидаясь полицейских указаний, покорно пискнул: «Кирихаро!» Это в переводе на наш язык означало: «Я готов умереть, прокусив себе живот».

Кусаки что-то одобрительно проворчали.

Сани-бой понял, что от полицейских добра ждать не приходится, и приготовился к драке. Он снял с рук жарозащитные рукавички, изготовленные малышу папой Саней, и схватил двух непрошеных гостей за шиворот. А поскольку мальчик был рассержен всерьёз, а не на шутку, в комнате тотчас же запахло палёной шерстью и подгоревшим салом.

Перепуганные насмерть Кусаки бросились бежать. Через секунду отряд не меньше чем в двести хвостов оказался на императорской площади. Кусаки удирали, не смея оглянуться.

Мики приоткрыл один глаз и снова зажмурился. Открыл второй, поморгал им и снова закрыл.

— Сани, они ушли?

— Удрали и вряд ли вернутся!

Тут Мики открыл оба глаза и пошёл отплясывать вприсядку.

— Удрали! У-у-дра-а-ли-и! — напевал он, подскакивая, как мячик, вверх и вниз. Вон он выскочил на улицу и закричал во всю силу: — Удра-ли! У-у-дра-али-и!.. Ха-ха-ха, они удра-ли!.. Глядите, друзья, во дворце императора переполох! Они зажгли огни Большого совета. Кусаки будут придумывать нам казнь. Но мы ещё живы и будем жить! Наша победа сияет в один миллион совиных глаз!

Из соседних домиков высыпали молодые и старые мыши и боязливо оглядывались. Но, узнав о позорном бегстве Кусак, начинали ликовать и веселиться. Как всегда в подобных случаях, нашёлся свой, пока ещё никем не признанный поэт, который, взобравшись на старую бочку, прочитал стихи-экспромт:

Сани-бой, Сани-бой,

Ты — любимый наш герой!

Поднимайте славы флаг,

Победили мы Кусак!

Отыскался самодеятельный композитор, играющий на губной гармошке. Он сочинил музыку. Стихи стали песней. Музыканты сбегали за своими инструментами, и громкая песня захлестнула империю Хру-Хру. Пели и плясали до тех пор, пока не забыли о причине веселья, о том, по какому поводу оно началось… Зато об этом не забыли Кусаки и их двухголовый император.

Кус-Кус объявил дворец на осадном положении. Гвардейцы начали ремонтировать заржавленные пушки и ружья. Они готовились к жестокой битве с бунтовщиками, если те дерзнут напасть на дворец их повелителя.

Напевшись до хрипоты и наплясавшись до упаду, мыши мирно разошлись по домам и сладко захрапели на циновках, заменяющих жителям Хру-Хру постели.

Отправились восвояси и виновники великого переполоха. Они улеглись на обрывках старых газет, но уснуть сразу не смогли.

— Хочешь, расскажу тебе, как была создана империя Хру-Хру и откуда взялся император Кус-Кус? — предложил Мики и повёл рассказ.

…В давние-предавние времена Страна негаснущих звёзд была свободной республикой. Возглавлял её Совет мудрейших. В этот совет избирались те, кто чем-то прославился — мудростью, храбростью или ещё каким талантом.

В республике поощрялось искусство, процветала литература, особенно поэзия. Одним словом, народ наш благоденствовал. Но однажды — а случилось это ровно тридцать лет тому назад! — в пределы страны вторгся отряд Кусак — злобных и свирепых крыс — во главе со своим императором Кус-Кусом.

В один миг Совет мудрейших был придушен и съеден. Кус-Кус объявил себя императором, а Страну негаснущих звёзд — империей Хру-Хру.

Сразу же был введён первый налог — «с каждого мышиного носа».

Когда же императору стали строить сырный дворец — Кус-Кус обожает сырный дух! — был введён второй, «сырный налог». Потом последовали налоги — «с уха» и «с лапки» и, наконец, «с каждого хвоста»…

Мики тяжело вздохнул:

— А нынче стало совсем невмоготу: недавно император приказал брать плату «за пользование воздухом, водой и сырным запахом»…

— О-о! — возмутился солнечный мальчик. — Так дальше жить нельзя! Они скоро и за писк будут драть три шкуры!..

— И будут! — подтвердил Мики. — Но что же делать?

— Что?! — И Сани, вплотную придвинувшись к уху Стрелки, стал ему что-то горячо нашёптывать…

Как мы уже говорили, дворец «светлейшего» Кус-Куса был построен из кирпичиков сыра. Но какого!.. Каждый его сантиметр излучал столь сильный «дух», что всякий нечестивец, дерзнувший приблизиться к дворцу ближе чем на сто хвостов, свалился бы с ног замертво…

И Сани придумал следующее.

…На другое утро, поднявшись до зари и даже не позавтракав, друзья отправились на комбинат сладостей в гости к пирожникам.

— Испеките нам торт из сливочного мороженого — «Весна императора», — попросил Сани.

— Торт этот должен быть таким, чтобы в нём мог поместиться… человек! — И Мики умильно посмотрел на солнечного мальчика. — Торт должен походить, как две кремовые капли, на замок «Старая подкова». На одной из его башен надо будет соорудить кремовый трон для императора… Это чудо пирожного искусства мы вручим Кусакам в подарок для светлейшего Кус-Куса… А для чего мы это делаем, — ухмыльнулся Стрелка, — вы должны догадаться сами.

— Как не понять! — крутнул хвостиком главный кондитер. — Не сомневайтесь — через час торт будет готов!..

И, натянув на голову белый поварской колпак, мастер кинулся к кастрюле, схватил специальную деревянную лопаточку и стал взбивать ею крем. Подмастерья толкли грецкие орехи и вырезали из мармелада фигурки птиц и зверей.

— А вы пока закусите. — К гостям подошёл самый молоденький ученик, чем-то похожий на Мики.

Он высыпал из передника на стол два десятка пирожков с ливером и отошёл в сторонку. Мики укусил румяный пирожок и зажмурился от удовольствия. Пирожок таял во рту. Ученик дважды подкладывал нашим друзьям изделия рук своих, и пирожки мгновенно исчезали. Наконец Мики, отодвинув свою тарелочку в сторону, с трудом выдохнул:

— Больше не могу… Наелся!..

— А вам ещё? — Юный подмастерье обратился к улыбающемуся своим мыслям солнечному мальчику и остолбенел. Сани, проглотив последний пирожок, преспокойненько принялся за алюминиевую тарелочку. — Доктора! — пискнул перепуганный мышонок, падая в мешок с мукой.

— Доктора! — крикнул Сани, проглатывая остатки тарелочки.

Мышонок приоткрыл глаза:

— Вы живы?

— Я? — удивился Сани. — А почему бы я должен умереть?!

— Но вы же скушали тарелочку!!

— Разве? А я и не заметил! Впрочем, она была удивительно вкусной! — И солнечный мальчик аппетитно облизнулся.

— О-о! — вскочил на ноги мышонок. — Вы, наверное, великий фокусник!

Сани порозовел от удовольствия. Но мальчик не любил хвастаться и присваивать себе чужие подвиги и потому ответил отрицательно. Но мышонок всё равно ему не поверил.

К этому времени торт-великан был готов, и двадцать самых сильных пирожников вынесли его на улицу. Кремовые башни казались почти взаправдашними. Даже решётки на окнах и те были изготовлены из крема.

Хлынули зеваки. Но любопытных оттеснил отряд Кусак в сорок хвостов. Командир отряда напустился было на Мики.

— Что за шум, а драки нет?! — прорычал он. — Опять беспорядки? Я вам… Я вас! А этот торт я… забираю себе!

— Господин главный Кусака, — сладко пропел Мики, — мы были бы рады преподнести это чудо вам, но торт испечён для нашего светлейшего императора Кус-Куса… Именно, если вы…

Главный Кусака знал: за присвоение императорского торта, даже в мыслях, ему грозит по меньшей мере виселица!

Все затаили дыхание. Выручил опять-таки Мики.

— Урра императору! — неожиданно крикнул он.

И Кусаки дружно подхватили:

— Урра!.. Урра!.. Урра!..

Кусаки подняли торт на спины и понесли его по главной Кусачьей улице к императорскому дворцу.

Пирожники во главе со Стрелкой, подбадривая их озорными криками, пересмеивались. Сани рядом с ними не было, он куда-то исчез.

Увидев торт, его величество забыл про всё на свете, пустил слюнки:

— Ложку! Скорее императорскую ложку!..

Но слуги, разомлев от пряных запахов, не в силах были двинуться с места.

Едва Кусаки-гвардейцы внесли торт в тронный зал, Кус-Кус, не дожидаясь сдвоенной императорской ложки, кинулся к «замку» и отгрыз у южной башни сразу два зубца. Увидев кремовый трон, император закричал:

— Да здравствует империя Хру-Хру! Мы, только мы подарим миру богатство и процветание!

Торт неожиданно стал разваливаться, растекаться, как снежная баба под апрельскими лучами солнца. По полу тронного зала побежали кремовые и молочные ручьи. Вершина замка рухнула, и перед очами перепуганного Кус-Куса предстал грозный и жаркий Сани-бой. Его взгляд был так горяч, что шерсть и усы на мордах перетрусившего императора сразу же обуглились.

— Кр-ра-ул! — пискнул он.

На помощь «великому» и «светлейшему» никто не бросился. Каждый Кусака старался улизнуть из императорского дворца первым, ведь там запахло жареным.

А Сани распалялся всё больше и больше. Он вспоминал безвинно повешенных за хвосты и за носы, а также посаженных в долговые ямы. Гнев его превращался в яростные и жаркие лучи.

Сначала вспыхнули бумажные портьеры, вслед за ними загорелись косяки и рамы, потом повеселевшее пламя пошло гулять по потолку и стенам. Кус-Кус, с трудом дотащившись до окна, вывалился на мостовую. Кусаки, притаившиеся в переулках, кинулись к умирающему владыке. Кус-Кус, собрав последние силы, прошептал:

— Кончилась империя Хру-Хру… Дорога наша в море и…

Тут император испустил дух. Послушные Кусаки, подхватив его тело, бросились к морю и навсегда исчезли в водной пучине…

Сани, снова облачившийся в свой жарозащитный костюмчик, независимо прохаживался по главной площади, любуясь догорающим дворцом. Все окрестные улицы пестрели от праздничных шляп и нарядных косынок.

— Да здравствует свобода!!

— Слава нашему освободителю Сани-бою!

С каждой минутой крики эти становились всё громче и громче. Тысячи восторженных глаз ласково глядели на смущённого мальчика, а тысячи лапок тянулись к нему для дружеских пожатий.

— Речь! Скажи им речь! — подсказал Мики другу.

Сани поднял руку, призывая к вниманию. Шум стал затихать.

— Друзья мои, — начал Сани. — От всего сердца поздравляю вас с освобождением! Теперь вы не только можете петь песни, но и чихать на здоровье, если вам захочется! Ведь если нет Кусак, то нет и налогов?! И потому, потому… — Мальчику хотелось сказать ещё что-то праздничное, но что — он не знал. — А потому… — повторил он, — урра вам!

— Урра! — откликнулись радостно мыши.

— А мне надо выручать моего папу! — с грустью сказал Сани.

— Поможем!! — вырвалось из тысячи сердец.

— Спасибо, друзья!.. — Сани растроганно потёр глаза кулачком.

— Бедный мальчик, — залилась слезами самая старая и самая добрая мышь. Все принялись её успокаивать. Тогда она сказала: — Мальчик прав!.. У него есть дела поважнее, чем наши!..

Сани поблагодарил её улыбкой и продолжил:

— Эта мудрая мышь…

А Стрелка глядел на друга и диву давался: откуда только у мальчишки нужные слова берутся?

А Сани продолжал:

— Эта добрая мышь… сможет возглавить ваше государство. Во-первых, она добра. Во-вторых, умна. Чего же ещё надо? Лучшей правительницы не найти. Согласны?

— Согласны!! — прокатилось по площади. — Согласны!!

— Тогда голосуем! — выдвинулся Мики.

Через пять минут голосование было закончено.

Старейшиной в Совет мудрейших избрали старую мышь. В число десяти «мудрых» был избран и Мики-Стрелка.

Правда, Мики попросил самоотвод. Он пояснил, что дал клятву не оставлять своего друга в беде, что он, Стрелка, готовится вместе с Сани к борьбе с маркизом Сандалетти.

Микин самоотвод не приняли. Ему сказали, что Стрелке предоставляется годовой отпуск… На том и порешили.

Сани и Мики прощались со Страной негаснущих звёзд. В знак своей печали город вывесил жёлтые флаги. К домику Мики потянулись делегации с подарками. Каждый житель республики считал своим долгом пожать героям руки и сказать им прочувствованную речь. Это было трогательно, но… утомительно.

Прощание превратилось бы в пытку, если бы не милые пирожники. Они нагрянули всей артелью и не с пустыми руками! Мастера вкусных дел завалили комнаты Мики и Сани свежими пирожками с ливером и с капустой… Речей пирожники почти не говорили. Самые чувствительные похлопывали отбывающих друзей лапками по спинам. Всем было грустно.

Развеселил всех юный подмастерье, специалист по пирожкам с ливером. Увидев, что Сани-бой стал мрачен и молчалив, он достал из кармана алюминиевую тарелочку и протянул её мальчику:

— Скушайте, дорогой Сани! Вам ведь так нравятся алюминиевые тарелочки!

Глава 4 Подслушанная тайна. Нарисованное письмо. Переполох

Мики и Сани по знакомому уже им туннелю выбрались из подполья. Сели передохнуть.

— Стрелка, почему ты крутишь головой? — забеспокоился Сани, заметив, что его спутник как-то весь подобрался и навострил ушки.

— Шепчутся!.. Они шепчутся!!. Маркиз Сандалетти со своими «голубыми». Сани, я должен узнать их секрет… Должен! — Стрелка даже закрутил носом, так ему захотелось проникнуть в чужую тайну. — Я отправляюсь!.. — Последнюю фразу Мики обронил уже на ходу, скрываясь в одной из бесчисленных мышиных норок.

Оставшись один, Сани погрузился в воспоминания. Ему было приятно ещё раз пережить победу над Кусаками.

Вдруг мальчик рассмеялся: вспомнилось вчерашнее невинное приключение. Когда Кусаки были изгнаны, Совет мудрейших предложил Сани и его другу переселиться из дырявой бумажной хижины в отель «Монпансье», построенный из леденцов высшего качества. В отеле до недавнего времени могли останавливаться лишь особы императорской крови, даже Кусаки-генералы и те не смели мечтать об отеле «Монпансье».

Номер, отведённый нашим друзьям, состоял из двух спален, приёмной и ванной комнаты. Номер был прекрасно обставлен изящной леденцовой мебелью и декорирован цветами.

Сани, как и всякий мальчишка, любознательный и настырный, сразу же принялся обследовать предоставленные им покои. Стрелка в это время был занят прощальными визитами.

Сани заглянул под кровать, но ничего интересного там не обнаружил. Поинтересовался содержимым шкафов и столов. Но и там, кроме двух обсосанных леденцов, никаких сокровищ не оказалось.

Потом Сани заглянул в ванную комнату. Розовая карамелевая ванна, казалось, приглашала: «А не желаете ли вы искупаться? Раздевайтесь. Здесь так хорошо!»

Солнечный мальчик повернул кран, и в ванну хлынул изумительнейший лимонад. Когда ванна наполнилась сладчайшей жидкостью до краёв, мальчик сбросил одежду и бултыхнулся в пузырящуюся купель. Как только раскалённое тело его погрузилось в лимонад, грохнул своеобразный взрыв. Душистый вулкан пара, ударивший в потолок, забросил Сани на светильник.

Ну и перетрусил же в тот день Мики, когда возвратился в номер и не обнаружил в нём своего друга. Стрелка собрался было ударить тревогу, но мальчик опередил его. Он окликнул Мики и пояснил ему, что… изучает устройство светильника!

Принесли лестницу, и «купальщик» благополучно спустился на пол.

«Однако что-то запропал мой друг? — очнувшись от приятных воспоминаний, забеспокоился Сани. — Уж не попал ли он в какую беду?!»

Но тут из соседней норки выглянул острый чёрный носик.

— Разузнал и разнюхал всё как есть!! — Мики облизнулся от удовольствия. — Но ты не думай, что это было сделать легко. — Стрелка напыжился. — Услышав таинственный шёпот, — продолжал важничать разведчик, — я задумался: куда идти?!

— Как куда?! — не выдержал Сани. — Туда, где шепчутся!

— Ха, открыл Ландринию! — хмыкнул Стрелка. — «Туда, где шепчутся». Прежде всего требовалось установить, кому принадлежит таинственный голос.

— Маркизу! Ты же сам сказал. Вот что, Стрелка, кончай ходить вокруг да около! — рассердился Сани. — Выкладывай толком, что тебе удалось разузнать.

— Фи-и! — поморщился Мики. — Ни на грош фантазии!.. — Но секреты тут же выложил: — Когда я проник в кабинет маркиза и спрятался за известным тебе телевизором, то услышал доклад дубины Рома. Он рапортовал о том, что профессор Боев, твой папа значит, сидит по-прежнему в карцере и что твои следы потеряны. «Болваны! — выругался Сандалетти. — Не могли поймать безмозглого солнечного заморыша». Ты извини, Сани, но я передаю слово в слово то, что говорил горбатый маркиз.

Сани покраснел от гнева, но тут же погасил свою ярость.

— Ладно уж, выкладывай всё по порядку!

— Сани, а тебе не хотелось бы отплатить господину маркизу той же монетой, а? — Мики даже пристукнул кончиком хвоста по полу туннеля, до того он был возбуждён.

— Конечно!.. Да ещё как! Только бы представилась такая возможность!

— Так ты эту возможность получишь сегодня же! Дело в том, что господин маркиз собирается лететь в страну страусов и бегемотов.

— Та-ак! А кто остаётся во дворце?

— Взвод «голубых».

— Та-ак…

— Но, Сани, а наказ профессора Боева? Он ведь перво-наперво приказал нам «мешать заговорщикам», путать их планы!.. Ты помнишь?

— Помню, — вздохнул Сани. — Значит, освобождение папы опять откладывается?!

Стрелка молча кивнул.

— Ты знаешь, — перешёл он на таинственный шёпот, — они повезут на Шоколадный материк «маленьких тигров».

— А что это такое?

— Наверное, кошки!! — Мики с великим трудом выговорил самое препротивное для него слово. — Они собираются сбросить этих «тигров» на Страну банановых пряников. Граждане этой страны взбунтовались против повелителя Генри — недавнего правителя этой страны, а вернее, против её налогов…

— Молодцы! — похвалил Сани.

— Вот мы и должны спасти этих молодцов! — сверкнул глазами Стрелка. На сей раз он вёл себя исключительно храбро, хотя его голенький хвостик с кисточкой на конце заметно вздрагивал.

— Поклянёмся?! — предложил Сани.

— Клянусь! — поднял Мики хвостик. — Клянусь! Итак, в путь!

— Но куда? Ты знаешь?

— Как, а разве я тебе не сказал? — Мики почесал лапкой за ухом. — В Страну банановых пряников.

— А где это?

— Где? За океаном.

— А где за океаном? На юге или на севере?

— А какая разница? — удивился Стрелка. — Лишь бы было интересно!

Солнечный мальчик, как и его приятель, в географии был не очень сведущ и потому предпочёл не выказывать своего невежества.

Мики от конфуза оправился тотчас же.

— Они летят на вертолёте, — снова затараторил он. — Машина стоит во дворе замка. Проникнем потихоньку в грузовой люк этой стрекозы и… поминай как звали! — Стрелка озорно подмигнул круглым глазком. — Главная трудность — обмануть охрану, отвлечь её внимание от вертолёта хоть на минуту…

— А что, если нам вырядиться грузчиками?

— Идея! — подскочил Стрелка, но тут же сник. — Узнают. Не годится…

Сани задумался, да так, что с волос его стали сыпаться маленькие искорки.

— Нашёл! — наконец объявил он. — Нащупал!! Вот что, Мики…

— Гениально! — искренне восхитился Мики. — Так вперёд, храбрый друг! Вперёд и… дальше!

— Мики, — вздохнул Сани, — а как же папа? Можно мне на него взглянуть хоть одним глазком?

— Нельзя, — нахмурился мышонок. — Карцер, где сидит профессор Боев, вырублен в скале, и подход к нему один. И он, этот подход, зорко охраняется взводом «голубых». Если сунешься туда, тебя схватят, и тогда они не замедлят расправиться с твоим папой, а заодно и с храбрыми жителями Страны банановых пряников.

— А письмо? — с надеждой спросил мальчик. — Можно доставить в карцер письмо?

— Попробуем. В потолке карцера есть маленькая щёлка… Пиши!

— А это не опасно?

— Кому я нужен? — возразил Мики. — На маленького мышонка и внимания-то никто не обратит.

— Никто? А кот? — И Сани мяукнул, озоруя.

— И совсем не остроумно! — рассердился Мики, отворачиваясь от приятеля.

Сани устыдился:

— Прости, Стрелка, я не хотел тебя обидеть, я как-то нечаянно…

— Ладно уж, — поморщился Мики, — сочиняй поскорее письмо, время не ждёт!

— Сейчас, вот только достану ручку и бумагу, — пообещал Сани, отправляясь знакомым путём в кабинет маркиза.

На письменном столе Дурантино Сандалетти лежала целая пачка великолепной гербовой бумаги и авторучка с золотым пером.

Сани придвинул лист бумаги, взял ручку и приготовился писать. Он надеялся, что всё получится само собой: рука будет водить авторучкой, а авторучка — писать нужные слова, но ручка выводила только каракули.

«А что, если попробовать с закрытыми глазами?!»

Мальчик зажмурился и принялся энергично водить пером. Водил долго и усердно, не менее трёх минут. Когда же открыл глаза и посмотрел на дело своих рук, чуть не заплакал: весь листок был усеян загогулинами и крючками, похожими на поросячьи пятачки и хвостики.

«Пойду посоветуюсь с Мики, — решил он, — может, Стрелка знает секрет письма, ведь он всё знает!»

И точно, Мики не подкачал.

— Нарисуй картину, — предложил он, — где ты сейчас и что собираешься делать. А уж профессор поймёт, что к чему!..

— Правильно! — просиял мальчик. — Ты, Мики, умница-разумница! Да-да-да!

— Ну уж ты наскажешь! — возразил Стрелка. Ему стало до того приятно, что он от всего сердца простил друга за недавнюю злую шутку.

А Сани уже принялся за дело. На этот раз ручка оказалась не столь капризной, как недавно. Рисунок получился если и не совсем талантливым, зато вполне понятным. Мальчик изобразил тюрьму, вертолёт и себя со Стрелкой.

Рисунок получил полное одобрение Мики. Спрятав послание за щёку, Стрелка кинулся со всех ног в мышиные катакомбы, а Сани присел на камешек и загрустил. Вскоре Мики возвратился.

— Передал?

— Угу. — Стрелка рассмеялся. — Профессор прочитал и сказал: «Бла-го-слов-ля-ю!» — Стрелка с большим трудом выговорил непонятное длинное слово.

— Стрелка, а не пора ли нам поднимать переполох?

— Пожалуй, пора. — В глазах Мики промелькнуло какое-то тайное опасение.

— Ты чего?

— Да подумал, что мы будем делать с «маленькими тиграми».

— Тоже мне проблема! — пренебрежительно произнёс Сани. — «Ма-лень-кие тиг-ры»!.. Да будь они хоть великанами — поджарим в воздухе и поминай как звали!..

— А сами?

— Спустимся на парашютах.

Стрелку такой ответ ничуть не успокоил, но показать, что он трусит, тоже не очень приятно, и потому Мики неопределённо произнёс:

— Ну что ж, положимся на «авось» да «небось»…

— Тогда я пошёл «заваривать кашу». — И солнечный мальчик снова двинулся в кабинет маркиза.

В замке суетились. Синьор маркиз отдавал приказания направо и налево. «Голубые» метались по всем залам. Они заглядывали в каждую щель, в каждый закоулок, отыскивая запропавшего солнечного малыша.

Как только его поймают, тотчас же запакуют в специальный ящик с мощной холодильной установкой и отправят за океан. И тогда можно будет в последний раз поговорить со строптивым профессором.

А Мор и Ром в это время репетировали в кабинете маркиза «дипломатические» приветственные речи, с которыми они обратятся к повелителю Генри, если тот удостоит братьев-великанов своим вниманием. Вся «дипломатия» сводилась к обычному повтору команд.

— Есть, ать-двать! — зубрил Ром. — Уж мы отличимся!..

— Слушаюсь, стук-хлоп! — рявкал Мор. — Уж мы постараемся!..

И довольный маркиз пообещал своим телохранителям награду — ордена «Ослиное ухо» и «Крокодилий зуб».

— А мне «Ослиное ухо»? — завистливо проскрипел мохнатый Торчилло. — Я тоже ать-двать!..

— Ладно, и тебе тоже, — милостиво пообещал маркиз, — служи, старайся! А то ты в последнее время только и делаешь, что спишь!

Паук распух от обиды, но промолчал. А злость в его чёрном сердце так и кипела, так и ворочалась, словно клубок змей. Торчилло поклялся себе самой страшною паучьей клятвой, что погубит проклятого мальчишку, из-за которого все в замке перессорились и передрались…

Да, старый Торчилло не зря прожил на свете три раза по пятьдесят лет. Он был мудр и хитёр, как сто тысяч обыкновенных пауков, а может, и ещё хитрее.

«А ну-ка, подумаем, где мне раскинуть свою сеть? — размышлял Торчилло. — Конечно же, у вертолёта. Ловкий солнечный человечек уж куда-куда, а к летательному аппарату непременно явится. Может, даже попытается улететь на нём». И кривоногий пожиратель мушек и козявок поковылял на вертолётную площадку.

— Эй, старая перечница! — крикнул ему Ром, прогуливающийся возле вертолёта. — Уж не собрался ли ты охотиться на туземцев? Летим, не пожалеешь! Наши «маленькие тигры» бьют наповал, без промаха, будет чем поживиться!

— Это какие же «маленькие тигры»? Уж не осы ли?

— Осы?! Как не так — осы-барбосы! Букашки маленькие-премаленькие. Уж больно по-мудрёному они называются, сразу-то и не запомнишь. Кажется, бактери-и…

— Дурракк! — прошипел Торчилло. — Рразве о таком болтают?!

Ром испуганно огляделся по сторонам, но никого постороннего не обнаружил.

— Так я, дорогой Торчилло, не кому-нибудь, а тебе открываю секрет — королю пауков! — подобострастно пояснил он.

— Кто знает, кто знает, — проворчал польщённый Торчилло, — но всё же секрет уже не секрет, когда о нём знают двое… Ну да ладно — дружбу тоже со счёта не сбросишь! По такому случаю тебе не помешало бы осушить стакан компоту, а?

— Не мешало бы! — облизнулся Ром.

— Так иди на кухню.

— А мой пост?

— Пригляжу, — пообещал Торчилло. И обрадованный Ром потопал на кухню.

В это время во всех залах замка завыли, зарокотали сирены и торжествующий голос маркиза завопил:

— Здесь он! Здесь, в кабинете!.. Ловите его, хватайте!..

Ром, позабыв о компоте, кинулся на голос маркиза. Туда же поспешили и остальные охранники. Они перевернули в кабинете маркиза всё вверх дном, но солнечного человечка так и не обнаружили. В бесполезных поисках прошёл целый час. Дурантино Сандалетти сначала краснел от злости, потом стал белеть, а к исходу часа сделался синим. Наконец смирившись с неудачей, он пробурчал приказание о прекращении поисков, конечно, пока… и направился к вертолёту.

Глава 5 Охотник становится дичью. Начало полёта. Какая это река?

Двор замка напоминает четырёхгранный каменный колодец. В основании его лежат метровые каменные плиты, плотно подогнанные одна к другой. Крохотные щёлки на месте стыка залиты цементом. Это сделано для того, чтобы ни одна травинка не «портила» каменного безмолвия, которым маркизы Сандалетти славились испокон веков. Но то ли наперекор времени, то ли наперекор самонадеянным владельцам замка трава упорно прорывается сквозь цемент и камень.

Чёрно-красный вертолёт приготовился к прыжку за океан. Неподалёку лежат в беспорядке мешки с цементом, доски, ящики и бочки.

— Готов поклясться волоском на любимой бородавке, — хихикнул хитроумный Торчилло, — этот маленький человечек попытается завладеть вертолётом, а я его тут-то и накрою!..

И паук торопливо начал плести сеть, да такую крепкую, что попади в неё слон — и тот не скоро бы выпутался. Протянув клейкий канат от грузового люка вертолёта к травяной изгороди, король пауков взбежал по нему с ловкостью циркового артиста и начал выделывать в воздухе сложнейшие пируэты: появились новые канаты и канатики — как радиальные, так и продольные.

— Сани, ты видишь?

Сани кивнул.

— Позволь мне расправиться с ним самому, а?

Сани поморщился: Мики в сравнении с пауком выглядел почти так же, как воробей рядом с кошкой. Стрелка, угадав тайные опасения мальчика, успокоил:

— Не робей, дружище, справлюсь! Ведь недаром же меня называют «Мики-Стрелкой, который знает всё!». У зубастого кровососа есть одно весьма слабое место! Этим-то я и воспользуюсь…

Прикрывшись клочком бумаги от цементного мешка, Мики медленно пополз к вертолёту. Сани, прикрывшись травой, стал наблюдать за ним.

Воздушная пляска паука не затихала, хотя любой другой паук на месте Торчилло давно бы выдохся. «Здоров паучище!» — не без зависти подумал Мики, подбираясь к паучьей сети. Подкравшись к канату, Стрелка бросил на липучую поверхность дохлую бабочку. Пляска тотчас же прекратилась. Торчилло подозрительно огляделся по сторонам и подпрыгнул от радости, заметив вкусную добычу. Не раздумывая, кинулся к ней, сильными лапами подгрёб к себе добычу.

На какое-то мгновение Торчилло повис прямо над притаившимся Стрелкой и открыл ему своё брюшко. Мики провёл по голому бугорчатому брюшку паука кончиком хвоста, и Торчилло, оторвавшись от добычи, хихикнул. Мики провёл ещё. Паук захихикал громче. Тогда хвост Стрелки стал разгуливать по брюху врага, как малярная кисть по стене, и Торчилло, задыхаясь от смеха, обессиленный, шлёпнулся на каменную плиту.

Подбежал Сани.

— Вяжи его! — скомандовал Стрелка, продолжая манипулировать хвостом.

— Нечем!..

— Паучьими канатами.

Сани схватился за канат и прилип рукавичкой.

— Сними варежки и просуши паутину. Смотри только не пережги.

Сани послушался друга. Вскоре три крепких подсушенных каната лежали у ног Стрелки.

— Обматывай предателя! — торопил Мики.

И Сани, посмеиваясь, принялся за дело. Сначала он двойным узлом завязал паучьи челюсти, потом спутал кривые мохнатые лапы. И тогда уже, вместе со Стрелкой, принялся за туловище. Виток укладывался к витку. Вскоре злодей стал походить на кокон шелкопряда.

Взобравшись по настоящему канату в люк вертолёта, Сани и Мики вслед за собой втащили спелёнутого Торчилло и затолкали его между ящиков с «маленькими тиграми». Устроившись поудобнее в дальнем углу, стали терпеливо ожидать отлёта.

Не успели самозваные путешественники перевести дыхание после возни с Торчилло, как услышали торопливое цоканье каблуков по цементу. И осипшим голосом господин маркиз подал команду:

— Быстрее завершайте погрузку! Быстрее!..

Торчилло заворочался.

— Лежи смирно, не то зажарю в собственном соку! — пригрозил Сани.

Паук испуганно съёжился.

— Так-то лучше, — хихикнул Мики, — и тебе и нам…

— Мор!.. Ром!.. Куда вы подевались?! — гневался маркиз.

Из кухни вынырнули сначала Ром, а за ним Мор:

— Мы тут, ать-двать!

— Что прикажете, стук-хлоп?

— Где пропадали? Опять «воевали» с кастрюлями?!

— Искали, ать-двать.

— Чего?

— Мальчишку, стук-хлоп!

— Ну и?

— Не нашли! — обрадовано доложил Ром.

— Чему же ты радуешься, дубина еловая?

— Гы-ы! Так он же страсть какой кусачий! Отхватит руку там или ногу — вот тебе и жизнь безвременно закончена! Уж я-то знаю, господин маркиз калеку на службе держать не станет!..

Маркиз улыбнулся:

— Да-a, ать-двать, стук-хлоп, в твоих словах есть доля истины! Однако не будем терять времени даром! На машину — и в воздух! Повелитель Генри уже дважды звонил по телефону. Сердит, как сто акул. На рассвете мы должны доставить ему «маленьких тигров», иначе… бр-рр! — Маркиз сделал выразительный жест вокруг шеи, показывая, как на ней затягивается петля.

— А мальчишка? — стоял на своём Ром. — Если мы его не поймаем, то что нам скажет шеф Генри?

— Да лезь же ты, дубина еловая, в машину! — Дурантино даже ногами затопал от возмущения. — Мор, к люку!..

Вертолёт по-комариному загудел, покачнулся на ногах-колёсиках и, легко подпрыгнув, повис в воздухе. Заревели турбины, и вертолёт яростно полез вверх, оставляя за собой тонкую серебристую струю.

— Ну вот мы и в пути! — Мики важно прошёлся по грузовому отсеку, забитому чуть ли не до потолка фанерными ящиками.

— Вот мы и одни! — потянулся Сани.

Маркиз и его охрана находились в пассажирской кабине. От грузового люка они были отделены толстой переборкой.

— Стрелка, включи-ка свет!

Щёлкнул выключатель, и тусклый зеленоватый поток лучей полился из похожей на медузу лампы, прилепленной к потолку.

— Теперь веселее стало! — удовлетворённо крякнул Сани. — Не мешало бы и перекусить. Ты как, Мики?

— Я — за! Закусим хотя бы Торчиллой, коль нет ничего более вкусного, — подмигнул Мики. — Я слышал от деда, что один съеденный паук прибавляет тому, кто его съел, целых пять лет жизни!

— О-о! — включился в игру Сани. — Для меня всякий паук и без того лакомство! Да-да, мне не надо шоколада, дайте лучше паука! — пропел он.

«Кокон» отчаянно заворочался. Торчилло, обезумев от страха, попытался освободиться от пут.

— Мики, развяжи ему рот, может, старый бандит перед смертью захочет в чём-то покаяться…

— Ну что ж! — Мики, понимая, что забава с пауком поможет им скоротать дорожное время, освободил Торчилле голову.

— Сжальтесь! — захныкал пленник. — Я-я… ядовитый! Меня есть нельзя — отравишься!..

— Ах как я рад! — захлопал Сани в ладоши. — Моё самое любимое блюдо — ядовитые пауки!

— Не надо! — завизжал Торчилло. — Я стану хорошим!.. Я поступлю в школу буфетчиком и буду бесплатно давать детям медовые пряники и леденцы!

Слёзы полились из его глаз двумя ручьями. И чем больше их вытекало, тем меньше становился Торчилло. А как же! Ведь всякий паук на девяносто процентов состоит из воды. Наконец Торчилло сделался маленьким-маленьким — не больше полевого паучка. Путы, недавно ещё сжимавшие его словно обручи бочку, упали.

— Охо-хо-хо-хо! — заливался Сани.

— Аха-ха-ха-ха! — вторил другу Мики.

Торчилло, оказавшись на свободе, метнулся к переборке.

— Держи его, — закричал Сани, — он выдаст нас маркизу!.. Он спутает все наши планы!..

Стрелка кинулся ловить беглеца. Возле самой переборки, отделяющей грузовой люк от пассажирского салона, Мики настиг паука, схватил его за ногу. Но Торчилло, уже втиснувшийся в щёлку, упрямо полз в пассажирскую кабину.

На помощь подоспел Сани. Потянули за ногу вдвоём. Послышался хруст, и… нога оказалась в руках победителей, а паук исчез.

— Что будем делать? — Мики сунул кончик хвостика в рот. Это говорило о том, что Стрелка находится в глубочайшем раздумье.

— Что делать?! Готовиться к приземлению!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что нам придётся прыгать с парашютом? — Голос у Мики предательски задрожал.

— Если бы с парашютом! С зонтом! — поправил Сани, начиная сбрасывать куртку. — Вон там, в углу, я припас зонтик, возьми его!

Вертолёт, резко замедлив ход, начал снижаться. Сани приоткрыл крышку люка и глянул вниз: под ними желтел материк.

— Как ты думаешь, это юг? — спросил Сани друга.

— Север, — не задумываясь ответил тот.

— А может, юго-север?

— Конечно, северо-юг!

— А если что-то другое?

— Вот я тебе и говорю, что юг!..

— Эх, Мики, Мики, ничего ты путём не знаешь! — вздохнул Сани.

— А ты? А ты знаешь? — закипятился Стрелка.

— И я не знаю, — согласился Сани. — И почему мы только не захватили с собой учебника географии?! Эх!..

Вертолёт резко пошёл вниз.

— И всё это работа проклятого Торчилло! — Мики чихнул.

— Будь здоров, Стрелка! Простудился? Ничего, сейчас лечиться начнём. — И Сани, спрятав жарозащитный костюм в заплечный мешочек, обнял один из ящиков с «маленькими тиграми», и тот сразу загорелся.

— Прыгаем! — Друзья раскрыли зонт и выбросились из люка. Мики устроился под самым куполом.

Чёрный, внушительных размеров зонт господина маркиза плыл, слегка покачиваясь. Ветерок нёс его к синеющей вдали реке. Вверху пылали «маленькие тигры» вместе с вертолётом и его хозяевами.

Сани устал висеть на вытянутых руках. Он держался за изогнутую ручку зонта. До земли вернее, до воды оставалось метров двадцать-тридцать, когда ручка зонта начала оплавляться.

— Не робей, Мики! — крикнул Сани, падая в реку.

— Сани, миленький, не утони! — заплакал добрый мышонок. — Я сейчас!..

Но в ответ донеслось:

— Стрелка, не смей!.. Держись!..

Где-то далеко в стороне могучий взрыв потряс окрестности. Это, как видно, взорвался воздушный корабль Дурантино Сандалетти. Но Мики на столь радостное событие не обратил никакого внимания. Все его мысли были прикованы к попавшему в беду другу.

Надо сказать, что Сани ни капельки не трусил. Он не боялся, что может разбиться или утонуть. Его занимали более важные думы. Он гадал: добрались они до Страны банановых пряников или нет?

Опыт купания в лимонаде не пропал даром. Мальчик знал, что как только окунётся в реку, образуется паровой фонтан, который и выбросит его на берег.

— Сейчас!..

Но ноги Сани не коснулись воды. С металлическим щёлканьем распахнулась зубастая пасть главного полицейского Крокко-Дилла, который решил поживиться добычей, упавшей с неба, и Сани чуть было снова не оказался в «сейфе»— на этот раз кожаном. Едва огненные ноги солнечного мальчика прикоснулись к упругому языку зажмурившегося от счастья Крокко-Дилла, а руки взметнулись к нёбу, как господин главный полицейский раскаялся в своих плотоядных намерениях. Он с рёвом выскочил на отмель, мотая широко распахнутой пастью. Главный полицейский всеми силами старался освободиться от несъедобной «дичи». Но рассерженный Сани не спешил избавить злодея от заслуженных мук.

Отпустив наконец зубастого разбойника на все четыре стороны, мальчик без особого труда выбрался на пологий берег и кинулся разыскивать своего дружка. Как вы уже догадались, прежде всего он, конечно, облачился в свой жарозащитный костюмчик.

Неподалёку от реки возвышался могучий баобаб. К нему-то Сани и направился, и это тоже понятно: чем выше дерево, тем дальше с него увидишь!

Но не прошёл мальчик и половины пути, как столкнулся нос к носу с дорогим «Мики-Стрелкой, который знает всё!».

— Сани, а я всё видел! — затараторил Стрелка, приплясывая возле друга. — Как ты его проучил!.. Хо-хо, теперь старый разбойник до смерти этого не забудет…

— Но, Мики, как же ты умудрился разузнать о моём маленьком секрете?

— Хо, так я же сидел на дереве и всё видел. И зонт там. Он у меня вроде гамака… А потом… я подслушал разговор двух водяных жуков. Они утверждают, что ты, Сани, оставил господина главного полицейского без языка. Над главным полицейским сейчас вся река Кофейная потешается.

— Так это Кофейная?

— Угу.

— Так, значит, мы в Стране банановых пряников?!

— Ага.

— Ну что ж, будем искать резиденцию шефа Генри и постараемся все его злые замыслы свести на нет!.. А пока отдохнём под этим деревом. — Мальчик указал рукой на баобаб.

— Почему под деревом? — удивился Стрелка. — Когда мы можем отлично выспаться в собственной квартире, на дереве! — И Мики махнул хвостиком по направлению зонта, застрявшего между двумя сучьями высоко над землёй. — Так удобней и… безопасней!

И они вперегонки припустились к зеленоголовому великану.